Andrew Puzzles
Достичь горизонта
– Коллега, не за чем так орать. – сутуловатый мужчина сжал пальцами переносицу и устало присел на угол ближайшего стола. – Я понимаю, что в вашей стране так не принято, но у нас тут всё законно, как бы это дико не выглядело. – он шумно выдохнул, словно этот разговор отнимал у него последние силы.
– Рубен, не расшаркивайся. – из тени выплыла мощная фигура Абрама Логинова. – У неё, по-хорошему, даже допуска нет.
– Ваша выходка не санкционирована. – шипела ученая. – Какой к чертям допуск? И что вы, начальник службы безопасности, здесь вообще делаете?
– Свою работу. – Абрам сделал шаг к женщине, нависая скалой над тоненькой фигуркой. – Вам следует покинуть… – щелчок.
Потянувшуюся руку безопасника звонко отбила с первого взгляда хрупкая ладошка индианки. Абрам застыл. Указательный пальчик женщины с силой впился ноготком в грудь здоровяка, заставив того в изумлении сделать пол шага назад.
– Слушай сюда, мальчик. – глаза ученой горели синим неоном. – Я веду трансляцию на несколько серверов моей страны. Некоторые люди уже готовят состав международной претензии, пока без огласки, конечно же. – легкое усилие тоненькой ручки и Логинов старший пятится, словно его толкнуло автобусом.
– Ви. Ви! – немного растерянно пролепетал безопасник, правый глаз его тоже загорелся глубоким индиго. – Докладывай.
– Всё, я пошел к Аристарху. – лениво сполз со столешницы мужчина в халате, но был остановлен неожиданным жестом Виктора – тот схватил его за запястье. – Что?
– Рубен. – тихо начал стеснительный ученый. – Давай всё объясним Нилам. Она поймет.
Индианка и безопасник обернулись к застывшим мужчинам. Тьма в помещении сгустилась пуще, нагнетая и без того грузную атмосферу. Абрам всё не прекращал разражаться проклятиями и переговариваться с кем-то по нейроинтерфейсу.
– Да поздно уже, Вить. – вздохнул Рубен, грубо выдернув руку из потной ладошки коллеги. – Скандал будет, исследования прикроют. Вроде не маленький уже.
Внутри Нилам метались сомнения. Ей страсть как хотелось узнать, что же такого сделали эти двое, тупой безопасник не в счет, что половина всех коматозников очнулись, а у оставшихся наблюдается положительная динамика. Однако то, что несколько подопытных погибли, а еще с десяток получили критические повреждения нейронной сети мозга не могло оставить её безучастной. Хотя с одной стороны она чувствовала себя дурой – не разобравшись в ситуации доложила наверх. Ведь эти мерзкие опыты могли стать спасательным кругом для её сына.
Индианку разрывали на части очень противоречивые чувства – с одной стороны возможность спасти кровиночку, с другой личная мораль, с третьей любопытство исследователя, с четвертой верность государству. Она не могла оставлять такое без внимания общественности, ведь не зря Индия после войны стала оплотом всех религий и стражем прав человека, нравственности и морали. Менталитет Нилам не был гибок, но обстоятельства порой играют в свою игру, жестоко навязывая правила.
– У меня есть личный интерес. – выпалила индианка и посмотрела на безопасника. – Я могу заморозить запрос до разбирательств.
Рубен снова выпустил воздух из легких со свистом, нащупал стул в темноте и осторожно опустился на него так, что только очки блестели сквозь пелену мрака, как у пещерного зверя. Виктор, подрагивая, нервно улыбнулся, подошел к Нилам, еле слышно извинился, от чего женщина только отмахнулась, мол потом. Абрам же хмыкнул.
– Что ты хочешь знать? – безопасник скрестил руки на груди.
– Всё. – не тушуясь выпалила она. – Что вы сделали, как пришли к этому, кого выбирали, результаты, дальнейшие действия?
– Жадность фраера… – Абрам чуть виновато прочистил горло. – Мне дай гарантии и доказательства того, что не будет никакой огласки, расскажи о своей проблеме, а я поболтаю с Аристархом. Потом можешь пытать наших умников сколько хочешь, если получишь добро, разумеется.
– Зря только объекты отключила. – буркнул Рубен из темноты.
– Поговори мне еще тут. – вздернула нос индианка. – Это люди.
***
Спустя шесть часов.
– Я не знала, что в договорах они давали согласие на всё, а про заключенных вообще впервые слышу. – Нилам водила в воздухе пальчиком, листая только ей видимые документы.
В каморке Виктора пахло кофе, едой быстрого приготовления и горячим металлом от старенького обогревателя. Трое усталых ученых, один из которых почти спал, сидя за мониторами хозяина, с позволения сказать кабинета, вчитывались в длинные полотна быстро бегущего текста.
– Теперь, когда ты в курсе, мы можем продолжать? – не отрываясь от своего занятия промямлил Рубен.
– Поспи хоть немного. – взволнованно начал Виктор, но старший товарищ не дал ему договорить.
– Занимайся своей работой.
– Я нашла некоторые несостыковки. – индианка смахнула виртуальные окошки и окинула тяжелым взглядом мужчин. – Тридцать четыре человека не подписывали никаких бумаг, их вообще нет в системе, а опыты над ними проводятся. Это первое.
– Секретная информация. – отмахнулся Рубен Галинкаф. – Давай быстрее разрешим все твои вопросы и продолжим, у нас сроки, не забыла?
Такое общение на «ты» раздражало ученую, но приходилось терпеть. То, что они сделали, опуская всю мораль и законы, революционно с точки зрения науки. Срастить почти на сто процентов кибернетический мозг и живой, сделав по сути две одинаковые личности, способные существовать одновременно в сети и в реальности уму не постижимо. Она не до конца понимала, как это вообще возможно и как, черт возьми, накачка наркотиками реального тела в купе со страшнейшей перегрузкой нервной системы смогла дать такие результаты.
– Харами (индийское ругательство), ладно. – она подошла к столу и, не смотря на протесты Рубена, почти залпом осушила его стаканчик с кофе. – Там есть две сестры, сейчас в тяжелом состоянии. Я изучила их дела…
– Ты на каждого дела смотрела? – лениво перебил её Галинкаф.
– Только тех, кто пострадал. – с нажимом ответила она, но ученый всё не успокаивался.
– Как цинично. – он театрально вскинул очи горе. – А как же остальные бедолаги, которым повезло чуть больше? А как же те, с кем опыты еще не проводились.
– Решу по мере поступления. – проигнорировала нападки Нилам. – Так вот, они беженки. Дома нет, образования нет, родных нет, документы только сделаны. – она стукнула ладонью по столу, заставив немного дрогнуть пассивного Рубена. – Заманивать их было грязной идеей. Они и так не переживут повторное подключение, а судя по договору, выплата будет в разы меньше, так как не все условия контракта они фактически выполнили.
– Что ты от меня хочешь? – развел руками ученый, повернулся на стуле лицом к оппоненту. – Этим занимается Витя в первую очередь, а уж если хочешь, как я понял, обеспечить им полное лечение и такую же полную выплату, то добро пожаловать к нашему механическому завхозу. – мужчина растянул недобрую улыбку на сальном небритом лице. – А он, между прочим ой как не любит расставаться с деньгами компании по любому поводу.
– Я поговорю с ним. – решительно встал с кушетки до того молчаливый, погруженный в свои думы, Виктор. – Нилам, я составлю прошение так, что он не сможет отказать.
Индианка едва заметно вздрогнула, кончики ушей тронул багрянец, а плечи, до того торчащие, как крылья гарпии, нежно опустились.
– Спасибо, Витя. – на одном дыхании сказала она, немного поклонившись. – Есть еще одни важный объе… черт! Человек. – Нилам быстро собралась, подтянулась. – Некий Август Мартынов. Он еще работал в вашей компании до начала проекта. Знаете его?
Виктор только мотнул головой, а вот Рубен призадумался.
– Где-то я слышал его имя. – пробурчал ученый. – А что с ним?
– Ну вы, коллеги, совсем слепые. – покачала головой она. – Это же тот, у кого синхронизация девяносто восемь процентов. Он был в самой верхней строчке на аппаратном табло.
Какие-то несколько секунд и пальцы Рубена заплясали по клавиатурам. Виктор вскочил, стремительно оттарабанил по комму на запястье, затем вызвал виртуальные окошки и принялся трясущимися руками копошиться в них.
– А ну стоп! – повысила голос изумленная Нилам. –
– Вот уж нет. – не прерывался Рубен. – этого кадра мы никак отпустить не можем, пусть он даже сдохнет. Нужно выжать из него любые данные. Где он сейчас, Вить? – ответа не последовало. –Витя? У меня что-то не сходится, все данные по объекту куда-то утекают!
– Это потому что я попросил свою знакомую закрыть тебе доступ. – как ни в чем небывало отозвался Виктор, завалился обратно на кушетку. – Мы договорились с Нилам, Аристарх разрешил ей вытащить пострадавших.
– Ты идиот!? – взвился ученый, вскочил, готовый бросится на коллегу с кулаками, но от чего-то замер.
Галинкаф не мог дать себе ответ, почему его тело не двигалось. Воспитание? Жалость? Старая университетская дружба с запуганным мальчиком на курс младше? Руки его ослабели, опустились, решимость покинула сердце, оставив опустошающее смятение.
– Разбирайтесь дальше сами. – выдавил он, глотая горький ком обиды от непонимания самого себя. – Я пошел. – он спешно покинул каморку, не забыв аккуратно закрыть раздвижную дверь.
– Что там с этим Августом? – первым нарушил тишину Виктор.
– А? Да. – очнулась ошарашенная проявлением такой не свойственной смелости коллеги индианка. – Там сложная ситуация была, мне сразу показалось, что что-то здесь не так. – она заняла еще не остывший стул, за которым сидел Рубен. Поежилась. – Он работал… не важно где. У вас в компании. Считай техник. Хотел сделать что-то со своим рабочим местом. Как выяснилось просто улучшить, а его приняли за террориста. Абрам, этот тупоголовый амбал, как я поняла, силой заставил его подписать один из уникальных контрактов, по которому мальчик, в сущности, становился чуть ли не бесправным рабом до окончания тестов. – она моргнула синевой кибернетических глаз. – Отправила тебе его файл и все документы. Почитай, сам всё поймешь.
Какое-то время Виктор изучал присланные материалы, затем шумно выдохнул, погрустнел.
– Я понял тебя. – тихо начал он. – Но такого не отпустят.
– Мне плевать. – оборвала его Нилам. – Хоть сейчас дам команду на возобновление дела и это уже будет не остановить.
– Это же международный скандал. – покачал головой её коллега. – Из-за одного парня?
– Да, мать твою, Витя! – взвизгнула несдержанно индианка, устав от всех этих пересуд. – Вы все здесь с ума сошли, капиталисты и корпораты…
Дальнейший поток исконно русских ругательств Виктор старался не запоминать, а некоторые выражения не понял вовсе, но догадывался, что ничего хорошего они явно не значат.
– …Человеком быть надо, Витя. – шумно подытожила разгоряченная женщина.
– Я скажу, что понял тебя. – деланно с испугом кивнул ученый, ударив подбородком о грудь.
Они немного отсмеялись. Разрядка вышла внезапной, но такой уместной.
– У меня есть идея. – чуть подсобрался мужчина. – Мы можем дать ему работу у нас. Пусть продолжает работать с виртуальными пространствами, а мы будем только собирать данные. С его уровнем синхронизации и имеющимися виртуальными копиями на первое время этого будет достаточно, а потом можно предложить поучаствовать в более серьезных проектах.
– Не плохо. – ошеломительно улыбнулась Нилам. – Я бы даже сказала отлично! Вот только ему обязательно нужно предоставить лучшее лечение и хорошенько заплатить. А! – спохватилась полная энтузиазма индианка. – Снять все обвинения, конечно же!
– Еще можно подарить ему вирткапсулу последней модели. – подключился Виктор.
Они долго еще горячо обсуждали предложения для пострадавшего парня, отправляли запрос Кварку – полукиборгу, заведующему финансовым отделом, отчитались перед самим Аристархом Михайловичем в письме на его личную почту, пили индийский чай, затем отправились в комнату, выделенную Нилам, ужинали, пили вино, а под утро в смущении разошлись по своим кабинетам.
Часть 9.
20-е декабря 2268г. Квартира Логиновых.
– От чего времени осталось совсем немного? – шелестел сквозь вуаль тонких штор мягкий молодой девичий голос.
– Не могу сказать. – отвечал юноша в тени под открытым окном. – Я хотел попрощаться.
Луны на ночном небе были едва прикрыты облаками, не давая достаточно света, чтобы разглядеть друг друга как следует, но укрывая нежной полутьмой улицу, взволнованные лица молодых людей и их трепещущие сердца. Парень в стеганой куртке и высоких кожаных сапогах сделал шаг на освещенную масляными фонарями дорогу, красуясь. Добротный лук за его плечами и колчан полный стрел даже не покачнулись. Он был воплощением грации.
– Мне было приятно знать тебя, Юлия. – юноша слегка поклонился. – Я знаю, как найти тебя в другой жизни. Я знаю, как помочь тебе вспомнить.
– Жизнь у всех одна. – вздохнул силуэт за шторкой. – Мы не в силах этого изменить.
– Прощай. – юноша открыл панель персонажа отточенным взмахом ладони. – Я был счастлив встретить тебя.
– Мне было приятно и интересно с тобой, глупый Айзек. – голос девушки дрогнул, силуэт скрылся в глубине дома. – Прощай.
Короткая вспышка. Тело взмокло, пропитало внутренности новенькой вирткапсулы. На всплывшем окне нейроинтерфейса маячили несколько красных тревожных строчек о состоянии гормонов и поднятом до небес пульсе.
Айзек не шевелился. Жало нейропривода уже несколько минут как покинуло тело парня, огни капсулы погасли, комм настойчиво пищал о срочном вызове по внешней связи. Парнишка поднялся, сбросил сырой костюм прямо на пол, отправился нагишом в душ в соседней комнате.
– Сынок! – голос матери слышался словно сквозь вату.
Они пересеклись в коридоре. Айзеку не было дело уже не до чего. Он встал под горячий душ. Сердце щипало, грудь горела, колени не слушались, комм все требовал ответить. Для того, чтобы успокоиться понадобилось еще три минуты. Сегодня парень не хотел принимать препараты. Он жаждал этих эмоций. Настоящих, искренних, своих. Только там он мог их получить.
– Логинов, мать твою, младший! – раздался сокрушительный рев отца в голове мальчика.
Он достучался. Взломал нейроинтерфейс. Айзек ожидал этого, знал, пожалуй, но ничего не мог с собой поделать. Отрешенность захлестнула его.
– Прости, пап. – сил говорить у парня почти не осталось. – Я вымотался.
– Дружочек мой. – голос отца был близок к истерике, но с каждым словом все больше приходил в норму. – Я понимаю, что тебе очень понравилось. Еще бы, ты по восемь часов в день пропадал там, а то и больше, но пойми… – он протяжно выдохнул. – Это далеко не предел игры, завтра ты окунешься в настоящую.
– Это ранний доступ. – пытался вяло парировать Айзек.
Он все еще стоял посреди ванной комнаты с одним полотенцем на бедрах. Разглядывал в большое зеркало во всю стену такого не совершенного, по его мнению, себя. Жаждал вернуться. Быть таким, каким себя чувствуешь. Его даже немного трясло. Он уже осознавал, что получил легкую форму зависимости, но она ему так нравилась, что не оставалось даже мысли о том, что это может привести к чему-то дурному. Как и любой зависимый он думал так: «Я могу остановиться. Это же всего лишь игра». Но это было не так. Для Айзека это стало реальностью.
– Ты слушаешь меня вообще? – внезапно для парня послышался голос отца.
– Пап, я сейчас вообще не понял, о чем ты. – не стал лукавить Логинов младший.
– Ты всю ночь там был. – понизил голос Логинов старший. – Сколько сейчас времени знаешь?
– Я специально попрощался перед рассветом. – голос парня сквозил тоской. – Сейчас шесть утра.
– Мда. – гукнул глава семейства. – Возьми себя в руки.
– Ты что-то хотел? – не дал продолжить занудствовать отцу Айзек.
– Вообще то ты. – хмыкнул он. – Не знаю на кой тебе алгоритмы того ИИ, но я их достал, а тебе советую больше не заниматься датамайнингом. Я тебя прикрывать не собираюсь, это уже за все рамки… – Абрам злился. – Семью под угрозу не смей ставить, сын. Я тебя не так воспитывал.
– Да, пап. Спасибо большое. – парень сильно оживился. На его пути зажегся почти осязаемый лучик надежды. – Но это особый случай. Мне всего-то и надо найти именно этот ИИ в настоящей игре.
– Если ты будешь действовать так, как рассказывал, то максимум что тебя ждет – это пожизненный бан. – твердо чеканил слова Логинов старший. – Не выходи за рамки, сын. – повторял отец.
– Да, пап. – Айзек уже накинул халат и отправился в свою комнату, по пути извинившись перед мамой жестом по-корейски, на что она лишь улыбнулась и махнула рукой.
– Я тебя как никто понимаю. – продолжал Абрам.
– Ты не рассказывал.
– Это не то, о чем можно вот так просто рассказать. – голос отца затухал. – Мне пора работать, захожу в глухую часть здания.
– Может, сегодня вечером расскажешь?
Ответа не последовало, связь оборвалась. В духе Логинова старшего. Сын гордился тем, что не унаследовал этой дурацкой привычки. Не менее же гордился тем, что все-таки у них с отцом есть что-то общее в виртуальных пространствах – их обоих затягивает. Неумолимо, безжалостно и без остатка. Реальность тускнеет, ослабевает, создается ощущение, что настоящий мир там, а вовсе не здесь. Отец упомянул мельком о своих опасениях перед запуском демо версии, предостерегал. Тщетно.
Айзек начал уверенно, смело. После разминки в маленькой локации, подаренной отцом на день рождения, он уже знал, что хочет получить от пробника этого диковинного продукта игропрома. Мелкие задания, охота на зверей, такая необычная, но такая захватывающая стрельба из лука на бегу совсем не похожая на поведение оружия в реальности, манящая. Его звал дух авантюризма, исследование чащоб и горных перевалов, песни с лесными духами, новые города и страны.
Но все закончилось на первой же неделе. Он встретил её в таверне. Дочь десятника стражи подрабатывала уборщицей. Ему, Айзеку, за небольшую плату и парочку пустячковых заданий от хозяина заведения позволили оставаться после закрытия. Он изучал характеристики, многое просчитывал, осваивал непростую математику игры. Уединение, полутьма, вкусная еда и питьё благодатно влияли на его концентрацию, что позволяло лишний часок-другой продержаться в игре. Все планы рухнули, когда Юлия запела.
Айзек уже обыденно соотносил показатели характеристик с возможностями боя с самыми разными противниками, как вдруг услышал тихое пение. Голос словно шел откуда-то сверху, легко звенел, трепетал на высоких нотах и тут же падал в нежный полушепот. Он так и не понял слов той песни. Девушка стояла в дальнем углу обняв метлу и смотрела на маленький пляшущий огонек догорающей свечи на одном из столов.
Он вспомнил Юлию. Она, на его взгляд, являлась хоть и довольно таки симпатичным НПС, но давала субъективно очень простые задания на одной улице. Возможность выполнять её квесты Айзек отмел сразу, так как нуждался в чем-то более динамичном. «Она просила помочь достать ведро из колодца, починить метлу, помочь донести продукты. Простые поручения за симпатичной оболочкой направляют новичков. Классика» – думал тогда парнишка.
Он подошел к ней, как завороженный, хотел что-то сказать, спросить нет ли у нее сейчас заданий, когда она свободна и не против ли сходить куда-нибудь. Не вышло даже представиться. Он стоял в метре от нее и слушал, а сердце колотилось в конвульсии, не давая нормально дышать. Юлия заметила его, замолчала, слегка улыбнулась и скрылась за шторкой на кухне. Айзек простоял так еще черт знает сколько, прежде чем разлогиниться.
На следующий день он выполнил все её задания, получил немного репутации, дюжину восхитительных улыбок и… свидание. Они гуляли вокруг деревни, она много спрашивала его откуда он, на что Айзек как мог отвечал уклончиво. Девушка оказалась ну очень болтливой, всё чирикала о своем отце, глупых старших братьях и о мечте стать странствующим бардом.
Он кичился меткой стрельбой, бесшумным бегом в траве, познаниями в математике, кои были для Юлии чем-то совсем уж диковинным, но она, о чудо, слушала парнишку с упоением. Айзек на самом деле не знал, как себя вести с девушками. Часто терялся, не находя тем, которые, как ему казалось, могли бы больше заинтересовать и разговорить пассию. Запинался или произносил слова с глупыми и смешными ошибками, чем вызывал милый щебечущий смех девушки. Она частенько тепло называла его «глупый Айзек».
Заданий она больше не давала, но стала охотно вечерами после работы гулять два-три часа с Айзеком. Все время, что не уходило на учебу и сон, парень старался проводить в «Достичь горизонта». Он носился как сумасшедший по самым разным мелким заданиям, чтобы расти как лучник, становиться сильнее, но всегда иметь возможность рвануть к Юлии. Что-то древнее, если не сказать животное твердило ему «ты должен быть способен защитить её». От кого или чего он должен защищать Юлию Айзек не понимал, зато четко знал, что это правильно.
После каждой сессии Айзек обдумывал все их диалоги, вел записи о том, что ей нравится и не нравится, составлял схемы будущих разговоров и планы встреч, все для того, чтобы она низачто не потеряла к нему интерес. С другой стороны, он прекрасно понимал, что это ИИ, программа, и нужно быть осторожнее, мягче, проще. Не дай бог, как любил выражаться его друг детства Артем, произойдет сбой, и система её обнулит. В такие моменты Айзек терял над собой контроль и хотел курить, как отец. «Чертова генетика» – сокрушался он.
Парень восхищался ей. Искренне не понимал порой, что она в нем нашла. Возвращался к мыслям о ИИ, о том, что это всего лишь алгоритм, пусть и прокаченный Биотек до запредельного уровня реализма, что любовь к синтетику – это нечто противоестественное или, скорее, противонравственное. В периоды таких дум Айзек терял себя, ходил из угла в угол своей комнаты, трогал разные предметы, без какой-либо цели, бурчал вслух большую часть того, что происходило у него в голове. Со стороны парень казался окончательно спятившим. Как итог – он каждый раз убеждал себя, что просто сошел с ума и раз уж так, то стоит насладиться собственным безумием по полной, и снова нырял к Юлии.
Все когда-нибудь заканчивается – учеба в школе, странные подростковые увлечения, тяга к познанию нового, любовь, жизнь. Что-то раньше, что-то почти никогда. За неделю до конца работы демоверсии «Достичь горизонта» Айзек осознал страшную для себя вещь – Юлия, как и все НПС, как и весь этот гребаный виртуальный мир обнулится, сотрется, уйдет в небытие. В тот день он был в панике от этого неожиданного осознания и даже не залогинился, чтобы снова увидеться с девушкой. Парень пытался влезть в код игры, искал пути подключиться к основным информационным шинам Биотек, лишь бы раздобыть алгоритм любимой. Да, именно в тот день он понял, что любит Юлию. Удивительно, как всего лишь одна возможность навсегда потерять свою любовь меняет человека, придает ему сил и дерзости, вместе с тем тихонько, почти незаметно, разрушая.
Логинов старший, зная пристрастия сына ко всякого рода хакерским проделкам, боялся, что маленький засранец когда-нибудь может перейти черту, по сему потрудился несколько лет назад установить особые отслеживающие программы в абсолютно каждое электронное устройство в их доме. Исключением не стали так же все места в городе, где сын мог тайком выйти в сеть. Конечно же Абрам сразу же узнал о подозрительной активности Айзека и сам поспешил к нему на разговор.
Логинов младший не стал юлить и сбивчиво, но вполне доходчиво, объяснил отцу, что происходит. Попросил помощи. Абрам удивился, но тут же дал обещание добыть необходимую информацию для сына, и слово свое сдержал. Айзек не сомневался, но все равно очень нервничал все эти дни.
Парень на следующий день с тяжелым сердцем и мокрыми глазами (хоть в VR и нельзя плакать по-настоящему) рассказал Юлии о своем якобы отбытии, о невозможности это изменить и своём желании побыть вместе еще немного. Тогда необходимо было сказать о своих чувствах, быть искренним, но он не смог. Вышло отчасти даже сухо. Девушку не устроил такой поворот событий, и она обиделась, требовала все объяснить, просила взять с собой.
Айзек в отчаянии повторял снова и снова одно и тоже. Не мог иначе, не умел. Молодые договорились встречаться только поздними вечерами у окна дома Юлии. Она не могла его видеть. Очевидно, хотела, но более не могла. Постой кто-нибудь рядом с ними в одну из таких встреч, он незамедлительно бы ощутил невыносимою боль и пустоту.
Они почти не говорили, украдкой касаясь пальцев друг друга через тонкую занавеску. Айзек пытался обнадежить девушку тем, что есть и другие жизни, другие миры, что она точно будет там, а он обязательно найдет её. Юлия не могла поверить. Она перестала петь ему. В городке поговаривали, что журчания её чудесного голоса не слышат вот уже неделю. Тогда Айзек спел сам.
Это было ужасно, но девушка улыбнулась, немного ожила, расправила плечи. В их предпоследнюю встречу Юлия снова говорила много, Айзек не перебивал, хоть и считал невозможными такие изречения от программы. Тогда он впервые вспомнил о том, что она не настоящая.
– Глупый Айзек. – тихонько говорила она севшим голосом, полуобернувшись в открытое окно. – Милый, я бы научила тебя, но это все бессмысленно. Мы могли бы быть так счастливы, увы. Нет других жизней, Айзек, это миф. Боги тоже миф. Я миф и весь этот проклятый мир. Ты тоже, Айзек. Ты дымка, окутавшая эту корзинку мифов, как кошка обнимает своих спящих котят. Но котята уйдут своими путями, пойми. Этого не изменить. Не пытайся, прошу тебя, глупый Айзек, изменить реальность. Ты ведь не отсюда. Я знаю о вас, странниках, немного, но достаточно, чтобы многое понять. Сложная математика здесь не нужна, дорогой мой Айзек. И ты… Ты прости меня. Прости, что не могу отпустить, что не могу помочь отпустить себя. Мы как в ловушке сна. – она отвернулась, спрыгнула с подоконника и почти неслышно добавила, уходя в тьму дома. – Сможем ли проснуться?
21-е декабря 2268г. Квартира Логиновых. Раннее утро.
– Все готово. – дрожащим хриплым голосом повторял Айзек. – Вот оно, вот же. Я найду, точно найду, а если и не найду… – парень нехорошо засмеялся. – Тогда… Тогда сделаю сам!
В полутьме комнаты был виден лишь темный сгорбленный силуэт мальчика на фоне нескольких мониторов и гало окон его рабочего места за небольшим многофункциональным столом. Повсюду валялись обертки от различных снеков, сомнительного качества, пустые смятые банки энергетиков, а по левую руку от нервно вздрагивающего от явной передозировки Айзека лежал блистер с одним единственным крупным пустым гнездом – мощнейший стимулятор мозговой активности.
Парень бережно изъял из домашнего компьютера крошечную флешку стилизованную под кулон и надел на шею. Следом вынул еще одну из своего комма и отправил в стальной бронебойный ящик стола с тремя уровнями защиты – пароль голосом, генетический след от слюны и сорока восьмизначный код.
– Теперь я не потеряю её, даже если захочу. – выдохнул в блаженстве Айзек. – осталось последнее.
Он тяжело поднялся, будто ему шестьдесят один, а не шестнадцать, побрел на ватных ногах в игровую. Отец семейства только что ушел на работу, чего мальчик и дожидался. Мать встанет еще не скоро, у неё выходной. Ничто не могло воспрепятствовать ему сейчас. Айзек взобрался в ложе, включил систему, нырнул в домашнее «серое» пространство, созданное специально, для того чтобы побыть наедине с собой, но при этом не покидать дом.
Декорации сменились, явили парню тропический лес в не самом лучшем качестве, шум моря, крики чаек. Он фыркнул, почти засмеялся, понимая, что в последний раз это место посещала мама, активировал мысленной командой главную консоль, сменил окружение на серую комнату.
– С этого все начиналось тогда. – тяжело дышал на пределе своих возможностей Айзек. – Я начну с этого всё еще раз. Запустить процедуру записи генетического материала! – рыкнул он из последних сил.
– Канал открыт. – ответил электронный женский голос сразу со всех сторон. – выберете ткань или орган.
– Сердце. – задыхался парень, теряя контроль.
Виртуальность, казалось, начала ходить ходуном. Если бы не тот препарат, нейропривод уже давно бы ввел его в легкий наркоз и вызвал бригаду скорой помощи, но Айзек сумел все подготовить, все предусмотрел, даже обманул отцовскую шпионскую программу, о которой знал, но никак не мог справиться до сегодняшней ночи.
– Сбой прогррраммы. Ппроверкааа. – ломался на слогах электронный голос помощника. – Ррраззрррешеение… Получено. – на последнем слове стабильность была восстановлена.
– То-то же… – Айзек хотел добавить «консерва», но почувствовал укол совести. – Спасибо.
Это было последнее, что удалось произнести парню перед процедурой трансформации нескольких сотен клеток его мозга в самую защищенную и незаметную для любых систем карту памяти, которую он никогда не сможет потерять. Кто бы что ни говорил, но процедура эта совершенно безопасна, просто общество пока не готово принять факт того, что можно из человека сделать ходячий архив без видимого вреда. Однако достать такую информацию уже гораздо сложнее – необходимо изъять клетки-хранилища.
Нейропривод сделал все быстро. По окончании процедуры отключился от бессознательного Айзека и затих. Сабрина нашла его несколько часов спустя и, конечно же, подумала, что сын снова провел всю ночь в игре, не придав значения тому, что чадо находилось не в новенькой капсуле. Её больше волновало, что он в этот раз не удосужился даже сойти с ложа. Отчитала, как могла, а могла плохо. Воспитание не её конек. Айзек, не помня себя, побрел в свою комнату и спал до самого будильника нейроинтерфейса, заведенного на восемь вечера.
Айзек.
Голова раскалывалась страшно, тело словно высохло, не слушалось, язык прилип к небу, а пятая точка была сырая. Я обмочился, определенно. Плевать. Мне нужен стакан воды и душ, а потом мед модуль. Как же тяжело дышать.
Постоял немного у двери, послушал – никого. Нейроинтерфейсом пользоваться пока нельзя, он в спящем режиме, так что если попробую включить свет или, тем более, зайти в сеть, то мое состояние здоровья будет записано в журнал домашнего адъютанта. Мать узнает сразу, как вернется с дежурства, будь не ладна её рабочая привычка. Влетит, можно не сомневаться. Странно, что отец ещё не дома.
Путь практически в полной темноте до кухни был бы не таким сложным, будь у меня нормальный контроль за собственным телом. Не произвольно матерюсь от каждого удара плечом или ногой о стены и мебель. Ну хоть головокружение не так заметно.
– Да что б тебя! – свет от открытого холодильника больно ударил в глаза, а от собственного вскрика череп, кажется, обзавелся еще парой трещин.
Меня скрутило, к горлу подступил комок. Стошнило желчью прямо на пол. Плевать, так даже легче. В холодильнике стояла не распечатанная упаковка отличной минералки. Выпил залпом. Энергетик за контейнером с белковым порошком отправился следом в пересохшую глотку. Я посидел рядом с лужицей рвоты еще пару минут, отдышался.