Алиса Бастиан
Летопись Океана
Глава 27. Пятый Страж, или Серебряный свет
Пройдя через узкий ход, не крутой, но явно постепенно спускающийся вниз, они вышли в новый зал. Пещера последнего Стража была такого же размера, как и предыдущая, но формой скорее напоминала шестиугольник. Углы её сверху были затянуты паутиной, внизу же в них что-то лежало (Сириус подумал, что это кости, Макс – что камни, Аврора разглядела какой-то мусор).
В том месте, где был проход в следующую – самую важную! – пещеру, Пещеру Желаний, неожиданно обнаружилось препятствие. Все трое видели большой круглый ход, но он был закрыт. Не заперт – именно закрыт. Что-то, тоже большое и круглое, заслоняло его собой и освобождать не собиралось.
– Это и есть Страж? – шёпотом спросила Аврора.
– Скорее, большая затычка для бочки, – отозвался Сириус. – Но, видимо, да.
Они осторожно, еле слышно подошли ближе. Сириус переложил кинжал в другую руку и дотронулся до неопознанного объекта-шара, закрывавшего им проход. Ничего не произошло. Он попробовал ещё раз – ничего.
– Ладно, – сказал Сириус, убрал кинжал в ножны и обеими руками упёрся в шар, пытаясь его сдвинуть. Аврора и Макс бросились ему помогать, но даже втроём они не смогли сдвинуть его ни на миллиметр. Казалось, Страж – если это был он – просто врос в проём намертво, и проход в Пещеру Желаний таким образом был для них закрыт. Но Сириус сдаваться не собирался, поэтому они ещё минут пять пыжились и пыхтели, упираясь руками в уже ненавистное им препятствие, скользя ногами по каменистому полу, пока граф наконец не объявил:
– Хватит.
– Но что же нам тогда делать? – спросил Макс.
– Как же мы пройдём? – вздохнула Аврора.
Сириус осмотрелся и нахмурился:
– Надо подумать.
Они отошли к входу в пещеру, чтобы заново оценить обстановку. Все трое молчали, только Макс, сам того не замечая, нервно постукивал пальцем по лямке рюкзака, уже ставшего ему в тягость. Тук, тук, тук.
– Перестань, пожалуйста, – попросил Сириус таким голосом, что палец Макса мгновенно замер.
И в этот момент пещера завибрировала. Это не было похоже на начинающееся землетрясение или что-то подобное, камешки под ногами лишь слегка подрагивали, вибрация была лёгкой и словно живой. Оттого и было страшно.
– Кажется, сейчас что-то будет, – прошептала Аврора.
– Кажется, я вспоминаю, – пробормотал Сириус и машинально, не отдавая себе в этом отчёта, потянулся за тёмными очками.
– Да? Ты помнишь, что здесь было?
Сириус не успел ответить, потому что Макс, не веря своим глазам, в ужасе стал показывать на замурованный огромным каменным шаром проход в Пещеру Желаний. Проход, который внезапно стал освобождаться. Шар медленно, словно нехотя, стал выкатываться из коридора, вход в который он преграждал.
Сириус оттолкнул Аврору назад и встал перед ней, закрывая её своей спиной. Рука его потянулась к кинжалу на поясе, и в этот момент пещера озарилась ярчайшей вспышкой тысяч сверхновых звёзд, и свет этот повис в углах, застряв в паутинах.
– Ты как?! – воскликнул Сириус, оборачиваясь к сестре. – Видишь меня?
Аврора, инстинктивно зажмурившая глаза, открыла их, посмотрела на Сириуса и кивнула.
– Ты… – Она коснулась его очков, стекла в которых побелели и треснули. От её прикосновения очки рассыпались в светлую пыль, неспешно осевшую на пол. – Господи!
Макс отнял ладони от лица, тут же зажмурившись от мерцающих серебряных вспышек по углам пещеры.
– Это – единственное, что я вспомнил, – сказал Сириус, указывая на огромный шар, медленно, но верно откатывающийся от прохода в Пещеру Желаний и приближающийся к ним. – Теперь вспомнил.
– Что это?! – в ужасе вскрикнул Макс, разглядев теперь этот жуткий шар. Он был очень похож на огромный грузный кокос, тёмный, волосатый, с трёмя отверстиями-вмятинами. Скорлупа его едва слышно, и оттого довольно мерзко, похрустывала, пока он медленно подкатывался к ним, и волокна шелестели от прикосновения к полу. Выглядел шар-кокос до невозможности враждебно. – Оно убьёт нас? Оно же нас раздавит!
– Не раздавит, – покачал головой Сириус. – Оно просто не хочет, чтобы мы прошли дальше. Убивать нас нет смысла. Что ему потом делать с нашими телами? Оно просто…
– Ослепит нас? – в страхе спросила Аврора.
– Нет. – Сириус покрепче сжал рукоять кинжала. – Это – побочный эффект. Наши глаза просто не привычны к такому яркому свечению, и это ему тоже на руку. Но, думаю, главный его козырь – гипноз…
– Вот почему никто ничего не помнит! – догадался Макс.
– Думаю, да. Ни того, что было в других пещерах, ни того, как я оказался снаружи, я тоже не помню. Но это свечение… Оно забрало у меня воспоминания, взамен одарив излишней чувствительностью зрения, но теперь я начинаю вспоминать. Всё-таки полностью такое забыть сложно.
– Мы можем попробовать пробежать мимо? – шепнула Аврора и тут же непроизвольно схватила Макса за руку: мохнатый кокос услышал её слова и повернулся к ней тремя своими отверстиями-вмятинами.
– Три – для нас троих… Оно было готово, – пробормотал Сириус и без всяких предупреждений бросился на зловещий шар с кинжалом.
– Бегите! Быстрее! – крикнул он, пытаясь совладать со Стражем, но кинжал никак не протыкал толстую скорлупу, а Макс с Авророй почему-то никак не двигались с места.
– Ну же! – Сириус в отчаянии с силой воткнул кинжал прямо в одну из вмятин, и тут же пожалел об этом – кинжал провалился в неё, как в масло, и Сириус успел увидеть то, что было внутри шара, прежде чем отверстие снова заросло скорлупой. Кокос вмещал в себе тьму и свет, холод и жар, дым и вязкую влажность, и ещё нечто, внушающее кристально ясное чувство обречённости. Сириус был рад, что этого не видела Аврора. И подумал, что, наверное, поседел.
– Оно не пускает нас! – воскликнула Аврора. – Мы словно приросли к полу!
– Конечно, нет. Это было бы слишком просто, – раздалось вдруг из глубины кокоса. – Я действую совершенно по-другому. Но вы в этот раз слишком шумные и слишком глупые, поэтому уже меня утомили.
Макс вздрогнул от этого гулкого низкого голоса, Сириус отступил назад, к Авроре, а Аврора почему-то судорожно начала рыться в рюкзаке.
– Кое-кто из вас уже бывал тут. Что, никак не забыть местное освещение, раз снова вернулся?
Сириус понял, что кокос обращается к нему, но отвечать не стал. Вспышки, застрявшие в паутинах, сверкнули ярче прежнего. Глаза полоснуло болью.
– Боль – тоже не мой метод, – задумчиво сказал кокос. – Моё дело другое, тут ты был прав, достопочтенный граф. Кстати, небольшая благородная седина тебе даже идёт.
Сириус отчаянно пытался придумать какой-нибудь план. Макс отчаянно пытался не паниковать. Мысль о том, что он может тут ослепнуть, не давала ему нормально дышать, хоть ослепление вроде бы и не входило в планы кокоса. Аврора, видимо, не обнаружив искомое у себя, неслышно ступила Максу за спину и теперь осторожно рылась в его рюкзаке, пытаясь не привлекать внимание кокоса. Все трое не могли ни попытаться прорваться в Пещеру Желаний, потому что Страж должен был охранять проход, ни рвануть назад, к спасению и брошенным друзьям, потому что Страж также должен был не допустить утечки информации о происходящем в пещерах, поэтому они застыли, беспомощные, в ожидании того, с чем они ничего не могут сделать.
– Обидно, – сказал Сириус. – Как же обидно! И всё ради чего? Ради этого? Опять…
– Слишком просто, да, граф? Если уж проигрывать, полагаю, тебе было бы приятнее делать это в схватке с врагом, прилагая все мыслимые и немыслимые усилия ради победы. Но не так – стоять передо мной и ждать, когда тебя постигнет моя милость и озарит моё свечение, после чего ты даже не вспомнишь нашу встречу. Так к чему эти печали? Грядущее неизбежно, просто смирись. Все вы смиритесь.
– Есть! – Аврора выдернула из рюкзака Макса разноцветные шарфики, которые так и не пригодились им до этого – в пещерах было тепло. – Вот!
Она бросила по шарфику Максу и Сириусу и принялась завязывать себе глаза. Макс последовал её примеру. Сириус сжал шарфик в руке и опустил голову.
– Да, граф, – гулко раздалось из кокоса, – вижу, ты способен понять, что к чему и принять поражение. Похвальное качество. Политики должны уметь объективно оценивать обстановку.
Сириус только крепче сжал Аврорин шарфик в руке, так, что костяшки пальцев побелели. Аврора, почувствовав неладное, оттянула повязку с одного глаза.
– Что за…
Закончить она не успела. Серебряная паутина по углам вспыхнула сотней мерцающих лун, и Аврора почувствовала на лице мягкую пыль. Именно ею стал шарфик, завязывающий ей глаза. Такую же пыль испуганно отряхивал с лица Макс и с ладони Сириус.
– Всё бесполезно, – сказал граф, и в голосе его было столько усталого отчаяния, что у Авроры сжалось сердце. – Каким я был глупцом…
– Обычная человеческая черта, – равнодушно подтвердил кокос.
– На что я рассчитывал… – Сириус покачал головой и уставился в каменистый пол, всё ещё удерживающий их на месте. В нём не осталось ничего от того графа, что Макс видел до этого. Ничего от того брата, с которым Аврора бессмысленно воевала. Сириус сдался. Опустил руки. На лице его, выглядящем совсем беззащитно без уже привычных тёмных очков, было лишь глубокое разочарование и сожаление. – Зачем потащил вас с собой…
– Не знаю, – поддержал разговор кокос, – вам ведь всё равно никогда туда не пройти.
– Но не ему, – поднял голову Сириус.
Макс похолодел, поняв, что граф говорит про него. Но что он мог сделать? В самом деле, что он мог сделать, как помочь им, до сих пор верящим, что он особенный, что он изменит что-то, что сможет то, чего не смогли они? Он отчаянно хотел бы сделать хоть что-то, чтобы исчезла эта боль разочарования и поражения, смешанная с крохотной, но ещё живой надеждой на него, Макса, с лиц Авроры и Сириуса. Но он не мог. Он ничего не мог. Он был бесполезен. Так же, как и они, не мог пошевелиться. Шарф в его руках испепелился так же, как и в их. Путь ему в Пещеру Желаний закрыт, так же, как и им. И вот-вот он провалится в бездну сияния этого бесстрастного кокоса и ничего не вспомнит – так же, как и они. И ни одно желание, что привело их сюда, не исполнится. Никогда.
– Вздор, – ответил кокос, скрипнув скорлупой.
– Провидица не могла ошибаться, – поддержала брата Аврора, глянув на Макса.
– Ваша Провидица ничего не смыслит в пещерах. Максимум – в своих чайниках.
– Это ты ничего не смыслишь, – ответил Сириус и кинулся к Авроре, закрывая ей глаза ладонью.
Очень вовремя, потому что кокосу как раз надоело беседовать со своими непрошенными гостями, и из трёх его отверстий-вмятин хлынул серебряный свет, поддерживаемый сиянием из паутинных углов. Свет озарял всю пещеру.
– Беги! – крикнул Сириус Максу, и тот не понял: должен ли он был спасаться бегством от этого ослепительного света или бежать в Пещеру Желаний, пока кокос занят его друзьями. В любом случае он рванулся, инстинктивно, повинуясь графскому приказу, и с удивлением обнаружил, что может двигаться. Кокос и его пещера ослабили притяжение, уверенные в своей победе. Макс посмотрел на проход в Пещеру Желаний и на Сириуса, закрывающего Аврору, которая отчаянно сопротивлялась своему беспомощному положению и пыталась вырваться из его рук. Посмотрел – и бросился оттаскивать их подальше от этого свечения, понимая, что вот-вот оно настигнет и его, понимая, но не в силах их бросить.
– Нет же, беги! – взревел Сириус, поражённый его бестолковостью. – Пока можешь!
– Ты ничего не вспомнишь, – раздалось в пещере, и теперь голос исходил не только из сердцевины огромного мохнатого кокоса – он исходил отовсюду. – Ничего не вспомнишь, ничего, ничего… – эхом отражалось от стен пещеры. – Ничего…
– Проклятье! – взвыл Сириус, потому что глаза его, которые он отчаянно пытался держать закрытыми, сами собой распахнулись, обращаясь к серебряному свету. Сопротивление было бесполезно.
– Ничегошеньки… И не пройдёш-ш-шь… Спи…
– Сириус! – вскрикнула Аврора, почувствовав, как брат рухнул на неё, словно подкошенный, и, конечно, распахнув от ужаса глаза. – Сириус!
Макс бросился как-то помочь, но со скоростью света ему было не тягаться – серебро, как магнитом притянувшись к серебринкам в глазах Авроры, озарило её лицо, и Аврора осела спиной к стене пещеры, успев обнять Сириуса, лежавшего ничком у неё на коленях, за плечи. Глаза её закрылись.
– ТЫ! – совершенно дико вскрикнул Макс, с яростью смотря на кокос.
– Что, мальчик? – поинтересовался кокос. – Не волнуйся, с ними всё будет в порядке. Проспятся хорошенько. Избавятся от ненужных воспоминаний. Ничего более. Теперь твоя очередь.
Макс инстинктивно отступил назад, едва не споткнувшись о руку Сириуса, и зажмурил глаза. Глаза, конечно, тут же распахнулись, потому что кокосу именно это и было нужно. Свет ударил в лицо Максу, и тот просто стоял, беспомощно таращась в это серебряное свечение, ожидая, когда же он поддастся кокосово-серебряному гипнозу и рухнет рядом с Авророй и Сириусом, так и не сумев им помочь. Серебряный огонь вспыхнул по всей пещере, вызывая у Макса ужас. Он вспомнил, что видел именно огонь в своей чайной чашке, казалось, это происходило очень далёко и очень, очень давно. Макс подумал, что у него нет шансов, но не сдвинулся с места. Потому что внезапно страх, вызванный огнём, стал утихать, оставляя за собой мягкое и смиренное спокойствие.
– Спи…
Свечение становилось всё ярче, но почему-то не было неприятным. Не жгло по глазам, а лишь завораживало своей красотой. Да, именно – красотой. «По крайней мере, мы успели увидеть что-то очень красивое, хоть и не вспомним об этом», – подумал Макс.
– Спи, спи…
Теперь уже светился и сам кокос – не только три его вмятины, но весь он целиком. Из тёмного и мохнатого шара в толстой скорлупе он превратился в сияющую полупрозрачную серебряную сферу.
– Спи, кому сказал! – заверещал он внезапно, и Макс вздрогнул: теперь голос был не гулким и устрашающим, а тонким и испуганным.
Кокос и всё вокруг светилось изо всех сил, но Макс по-прежнему осознавал всё происходящее, не спеша проваливаться в сон.
– Ты, дьявол! – взвизгнул кокос. – Что не так с твоими глазами?!
Макс уставился на истеричный светящийся шар. Подумал. И заулыбался, заулыбался так, что ещё чуть-чуть, и он пустился бы в пляс от смеха.
– Что ты лыбишься, идол?! Что ты такое?!
Кокос от напряжения стал нагреваться, отчего в пещере мгновенно потеплело. «Что я такое?» – усмехнулся про себя Макс.
– Не ожидал, да? На меня твоё гипнотическое свечение не действует.
– Но почему?! – жалобно воскликнул шар, из последних силы пыжась, светясь и нагреваясь до предела.
– Потому что у меня гетерохромия, – ответил Макс так гордо, как никогда в жизни не говорил о том, что считал своим недостатком. Теперь же эта его особенность оказалась сильнее самого жуткого Стража и самого гипнотического свечения. Теперь он был благодарен за неё природе.
– Не знаю ничего! – взревел шар, вспыхнул серебряным пламенем в последней попытке усыпить Макса и потух.
Наступила тишина. В углах слегка мерцали остатки серебра в паутинках. Кокос-шар, истратив все свои силы, затих и поник, словно у него разрядилась батарейка. Война с гетерохромией чужеземца была проиграна.
– Вот так-то! – крикнул Макс и, осмелев, даже ткнул в кокос пальцем. Тот уже остывал.
Макс повернулся, и улыбка сползла с его лица. Аврора, прислонившись к стене, безмятежно спала с Сириусом на руках. Он подошёл к ним – оба дышали ровно, почти мирно, но на лицах их застыла горечь поражения. Он попытался их разбудить – и через несколько минут бесплодных попыток бросил эту затею.
Сзади блеснуло что-то красное, и Макс обернулся. Проход в Пещеру Желаний, не загороженный Стражем, светился алым светом. Оттуда донеслось какое-то гудение, словно просыпался огромный механизм, и Макс не был уверен, что будить его было хорошей идеей.
А потом раздался шёпот. Слов Макс не разбирал, но интонаций было достаточно, чтобы по спине у него побежали мурашки. Он снова глянул на Аврору с Сириусом. Потом на вход в эту пещеру. Где-то позади остались Изумруд и Терций. Макс с радостью бы сбегал за ними, чтобы вместе войти в Пещеру Желаний, но, во-первых, он совершенно не был уверен, что сможет найти дорогу среди этих пещерных лабиринтов и не заблудиться, а во-вторых, кто сказал, что Стражи пропустят их? Максу жутко расхотелось идти в эту Пещеру Желаний, но как же иначе он вернётся домой? Выбора у него не было.
Пещера Желаний что-то шептала и озарялась изнутри красным светом. Выглядело это совсем не так, как представлял себе Макс. Он обернулся – его, конечно, по-прежнему никто не догнал. И вряд ли уже догонит. Он остался совсем один. Провидица была права – он смог дойти до Пещеры Желаний, потому что отличался от остальных. Только вот сейчас Макса это совершенно не радовало. Друзья остались позади, так и не достигнув желаемого, а из той самой заветной Пещеры выползал тёплый воздух, обволакивая приросшие к земле ноги. Шёпот не прекращался. Красное свечение становилось всё ярче. Пещера ждала его. Пещера была недовольна его промедлением.
Макс собрался с духом и шагнул к ней.
Глава 28. Сделка
Он прошёл несколько метров, ощупывая руками стены прохода и внимательно смотря под ноги, как вдруг оказался в самом центре зала Пещеры Желаний. Шёпот мгновенно смолк. На Макса пахнуло жаром так, что он невольно сделал шаг назад. Под ногами был красный песок, с потолка свешивались огромные сталактиты, по стенам мерцали абстрактные, почти гипнотические узоры. У Макса начала легонько кружиться голова.
– Привет, Макс, – прошептало что-то ему прямо в ухо, и тёплый воздух тут же отпрянул, не в силах противостоять холоду, нахлынувшему на Макса.
– О, не нужно бояться, – шёпот буквально вползал Максу в голову, – тебе ничего не нужно бояться, мой милый.
Макс тряхнул головой, огляделся, но так никого и не увидел. Холод отступил, жар тоже, да и глаза привыкли к красному свету. Но он так и не понял, кто с ним говорил.
– Мой милый, милый Макс, – снова прошептало что-то совсем рядом с ним, и тогда Макс понял: это она. Это и сталактиты, и песок, и гипнотические узоры, и алое свечение. Это сама Пещера шепчется с ним, заставляя подниматься волоски на его руках.
– А ты особенный, – шепнула Пещера Желаний. – Нездешний. Чую новый дух. Особый аромат. Чего же ты хочешь, мой ароматный?
Макс растерялся. Почему-то он ожидал чего-то другого.
– Мне что… просто сказать? – спросил он тоже шёпотом. Побоялся разрушать эту алую бархатистую атмосферу.
– Да, мой милый. Такая уж я – только скажи, и всё исполню, – прошептала Пещера в ответ. – Это, можно сказать, моя работа, мой хлеб, ха-ха.
Макс вздрогнул от этого смешка, почему-то показавшегося ему дьявольским.
– Говори же.
– Ну… – Макс снова обернулся. Сейчас он озвучит своё желание, окажется дома, а что будет с ними? С теми, кого он бросит? – Ну…
– Ты благородный мальчик и твои друзья тоже. Жаль, что они так и не дошли до конца, – прошелестела Пещера.
Макс сглотнул. Вот надо же сыпать соль на рану!
– Но я могу помочь.
– Как? – воскликнул Макс, и его возглас разрезал плотный красный кокон вокруг него. С потолка что-то посыпалось. Сталактиты недовольно простонали.
– Не стоит так кричать, – прошептала Пещера, и Макс готов был поспорить, что при этих словах она поморщилась.
– Так как же ты можешь помочь? – послушно перешёл он на шёпот.
– Услуга за услугу.
– То есть?
– Я дам тебе выбор. Сделаю ради тебя, ароматный мой, исключение из правил. Если хочешь, ты можешь поменять желание.
– А… – Макс задумался. – Поменять?
– Я исполню желания тех, кто остался позади. Тех, кто рискнул войти, начать путь, но не дошёл до финального пункта. Тех четверых смельчаков, глупых и отчаянных, но невероятно милых в этих своих качествах. Твоих друзей. Исполню их все, обещаю. Только попроси.
Макс даже дышать перестал. Изменить желание? Сделать так, чтобы все они получили то, ради чего пришли сюда? Неужели это возможно?
– Ну так что, мой милый?
Хотя не все, подумал Макс. Если он изменит своё желание, значит, он не сможет попросить возвращения домой. Макс опустил глаза на красный песок. Если бы не алое свечение, заливавшее Пещеру, краска, проступившая на его щеках, сразу бросилась бы в глаза. Хорошо, что его никто не видит. Макс подумал о Терции, не раздумывая оставшемся ублажать Стража своей Музыкой. Об Изумруд, отчаянно мечущейся от зеркальца к зеркальцу и создающей всё новые и новые изумруды. О Сириусе, второй раз потерпевшем неудачу, отказавшемся от радостной жизни ради сестры. И об Авроре. О том разочаровании и о той боли, что он успел увидеть в её глазах, прежде чем серебряное свечение разлилось вокруг.
– Ты можешь им помочь, – шепнула Пещера, развеяв его последние сомнения. – Четыре желания по цене одного. По-моему, очень выгодная сделка. Такое бывает только раз в жизни. Ведь не зря же ты здесь оказался, а, Макс?
Пещера была права. Во всём. Но… Четыре, против воли посчитал Макс, бедная Черешня. Она ведь так и не вошла в пещеры. И только он хотел открыть рот, чтобы спросить о ней, Пещера шепнула:
– Не торгуемся.
Макс вздохнул. Вздох этот отозвался в Пещере, гипнотические узоры замерцали по-другому, со сталактитов что-то закапало. «Всё-таки жутковатое местечко эта Пещера Желаний», – подумал Макс.
– Не понимаю, чего ты ждёшь, – шепнула Пещера. – Ты можешь пожелать, чтобы все они оказались здесь и осуществили свои мечты. Я обязуюсь выполнить всё, что они загадали перед Озером Света.
– А что взамен? – спросил наконец Макс, приготовившись к тому, что цена может оказаться довольно высокой.
– Взамен? Взамен ты останешься. Ведь ты же не загадаешь то, что хочешь. Я знаю, ты хотел бы вернуться домой. Хотел бы покинуть графство Океан. Но тебе придётся остаться здесь, потому что если ты поменяешь желание, то, старое, сразу аннулируется.
Макс вспомнил их путешествие, наполненное волшебством (таким обыкновенным для них), отвагой и дружбой, вспомнил плантации Чайницы и ночной Океан, наполненный сверкающими звёздами, вспомнил серебряные глаза Авроры. И решил, что остаться – не самая плохая альтернатива. Графство Океан было самым потрясающим местом, которое он только мог представить. В конце концов, в следующий раз он загадает возвращение домой, а до тех пор будет резвиться на пляже и купаться в Океане в окружении своих друзей – друзей, чьи желания наконец-то исполнятся. Он не может бросить их, так быстро ставших ему дорогими. Мама бы поняла его.
– Ладно, – прошептал Макс. – Я согласен.
– На что? – уточнила Пещера. – Ты должен сказать это вслух.
И тогда Макс, решив, что теперь шёпот неуместен, громко и чётко сказал:
– Я хочу, чтобы ты исполнила желания моих друзей. Те, что они загадали перед Озером Света.
Пещеру мгновенно накрыла непроглядная тьма. Откуда-то подул ледяной воздух. Макс поёжился, но тут красное свечение стало возвращаться, а вместе с ним и тепло. Сначала красными сосульками проступили сталактиты, потом стал виден песок, а затем и вся Пещера снова приняла прежний вид.
– Хороший мальчик, – прошептала Пещера. – Даже жаль.
– Жаль, жаль… – эхом отозвались сталактиты, медленно раскачиваясь в окружении красного дыма, наполнявшего Пещеру. – Жаль…
– Что… Что происходит? – Макс оглянулся, но никого из его друзей не появилось. Только дым. – Где они?
– О, не переживай, мой ароматный. Я же говорила – исполнять желания у меня в крови, ха-ха. Так что им повезло. Всё будет исполнено.
– Хорошо, – прошептал Макс, отчего-то снова чувствуя холодок, крадущийся по спине. – Тогда…
– Тебя не учили читать примечания мелким шрифтом? – перебила его Пещера.
– Что? – ужаснулся Макс.
– Уточнять условия сделки.
– Я…
Холод вцепился в спину и почти проник внутрь. Что-то было не так.
– Мне так одиноко здесь, мой милый. Так скучно. Мало кто доходит сюда. Ты – редкий гость. Я люблю гостей. Кто знает, когда теперь я дождусь новых посетителей.
– Через год, – ляпнул Макс, – я же вернусь. Мне всё-таки надо будет попасть домой! – жалобно воскликнул он, и почувствовал, как начал проседать песок под ногами.
– Вернёшься? О, нет, нет.
– Нет?!
– Нет, потому что тебе незачем будет. Ведь ты и не уйдёшь.
– Что? – прошептал Макс, чувствуя на губах песчинки.
– О чём мы договорились взамен твоего нового желания?
– Взамен? Взамен – что я останусь здесь, в графстве, а не вернусь домой!
– О, мой бедный, маленький Макс, – прошептала Пещера, – ты такой милый. Такой славный. Но такой глупый. «Здесь» – это не в графстве Океан. «Здесь» – это со мной. Во мне. Навсегда.
И тут Макс понял, что совершил большую ошибку.
