Алиса Бастиан
Летопись Океана
Глава 22. Первый Страж, или Распределение ролей
Наутро, умывшись, позавтракав и собрав вещи, все были готовы продолжать путь. Сириус сверился с компасом и поглядел вдаль.
– Нам туда, – показал он рукой. – Если пойдём быстро, то уже через пятнадцать минут увидим Туманный карьер.
Так и получилось.
Вскоре они осторожно спускались вниз, в карьер, внимательно глядя под ноги и держась друг за друга. Туман обволакивал всё вокруг, и вскоре им начало казаться, что они спускаются, стараясь не споткнуться, не потерять равновесие и не полететь кубарем в неизвестное небытие, уже целую вечность. Все напряжённо сопели и порядком устали (оказалось, что спуск в таких условиях выматывает гораздо больше, чем они ожидали), и когда уже каждый из них был готов признаться вслух, что больше не может, первый из них, Сириус, достиг дна карьера. Там, внизу, тумана не было, словно территория карьера существовала отдельно от верхнего мира. Солнца там не было тоже.
– Вон он! – крикнул Сириус. – Вижу вход в пещеры!
Возглас этот заметно приободрил его приунывших спутников, и они, собрав последние силы, с замиранием сердец спустились наконец вниз.
– И мы видим, – подтвердили остальные, отдышавшись и взглянув туда, куда возбужденно указывал граф.
– Но что это?! – воскликнула Изумруд. – Там? Что это?
Граф прищурился. У входа в пещеры стоял – ни много ни мало – чёрный куб размером с огромный сейф. Стоял на ножках, длинных, тонких и чёрных, как у цапли. Стоял, и явно не просто так. Глаза у него были большие и круглые, с квадратными чёрными зрачками.
– Это Первый Страж, – сказал Сириус. – Охраняет спуск в пещеры. Не пройдём его – не попадём вниз. Вообще никуда не попадём. И тогда всё будет бессмысленно.
– Какой-то он странный, – пробормотал Макс.
– Ты хотел сказать – стрёмный? – уточнил Терций. – Я лично ожидал кого-то другого. Не такого… геометрического, что ли.
– Что будем делать? – спросила Аврора.
– Пробиваться, конечно, – повёл плечами Сириус. – Мы здесь именно за этим.
– Мы нападём на него? – уточнила Изумруд, которая не могла отвести от Стража взгляд.
– Конечно. Как иначе пройти? Только не мы, а я. Ещё не хватало отчитываться потом, что с вами произошло.
– Мы пришли сюда загадать свои желания, попросить о сокровенном, – сказала Черешня. – Мы здесь гости. Зачем же сразу нападать? Почему бы не быть с ним вежливыми?
– Ты хочешь быть вежливой с этим? – поразился Сириус, кивнув на Стража.
– Ты только посмотри на него. Он выглядит таким несчастным! – воскликнула Черешня, и все они повернулись к Стражу: чёрный куб сел на землю, вытянув ножки, и действительно выглядел очень несчастливым. Они даже не понимали, почему – но чувствовали, что это так.
– А ведь она права, – сказала Изумруд. – Сколько же он тут охраняет вход в пещеры? Не самая весёлая работка, прямо скажем! Ему же тут скучно и одиноко.
– Да, когда он не сжирает путников, забредших загадать желание, – кивнул Сириус. – Таких, как мы.
– Может, он сам только и мечтает загадать своё желание, но не может отлучиться с поста, – внезапно поддержала Изумруд и Аврора.
– Вот девчонки! – рассердился Сириус. – Зачем взял вас? Хватит ныть!
Внезапно чёрный куб горестно застонал и повернулся к ним боком.
– Это что, раны? – подал голос Терций.
– Точно, – закивала Аврора, – он же весь израненный!
Словно в подтверждение, куб снова простонал. На этот раз ещё более горестно.
– Видимо, это досталось ему от предыдущих путников, – сказал Сириус. – Они без боя не сдавались.
– От прошлогодних, ты имеешь в виду? – уточнил Терций. – Среди которых был и ты?
Сириус промолчал. Потом скинул рюкзак на землю, вынул из ножен кинжал и с намерением во что бы то ни стало попасть в пещеры, а не застрять здесь с этой мелюзгой, решительно зашагал к чёрному кубу.
Как истинный граф, он прошёл пять шагов, стоивших ему неимоверных усилий. На шестом Сириус пошатнулся, выронив кинжал, а на седьмом ноги его подкосились, и он рухнул на землю. Сзади послышались встревоженные крики, слов которых Сириус не мог различить из-за шума в ушах – сердце стучало слишком громко, в панике пытаясь что-то сделать, но ничего не удавалось: граф задыхался. Кислород просто исчез из его лёгких, из воздуха вокруг и из всего мира. Различив, что громкость криков усиливается, Сириус собрал последние силы, повернулся к ним и яростно замотал головой. Чтобы стало совсем понятно, он вытянул вперёд правую руку, заставляя Аврору, Изумруд, Черешню, Терция и Макса остановиться. Не подходить к нему. Не входить в эту безвоздушную зону, созданную, несомненно, Стражем. Не задыхаться. Они в панике застыли, инстинктивно повинуясь графскому предупреждающему жесту, и тут вторая рука Сириуса, которой он по-прежнему опирался на землю, не выдержала напряжения, и граф, захрипев, повалился ничком.
Терций, словно очнувшись от сна, бросился на помощь. Аврора рванулась было за ним, но Макс опередил её, и вот уже они с Терцием, набрав в лёгкие побольше воздуха, оттащили всё ещё хрипящего Сириуса к девочкам, тут же склонившимся над графом. Тот дышал уже почти нормально – видимо, они пересекли границу бескислородной охранной зоны Стража.
Когда причитания Изумруд, Авроры и Черешни (в основном Изумруд, Аврора испугалась за брата так, что едва могла выдавить из себя хоть какой-нибудь звук, а Черешня вообще не была по ним специалистом) стихли, графа перестали трогать и помогли ему встать, тот устремил взгляд на Стража, теперь стоящего, и сжал кулаки.
– Нам не пройти, – сквозь зубы сказал Сириус. – Эта дрянь нас просто задушит.
Они промолчали. Куб, убедившись, что его урок усвоен, снова уселся на землю. Теперь другим к ним боком. Тот был ещё более израненным. Чёрная кожа в некоторых местах свисала крупными клочьями, словно штукатурка со старых стен. На их глазах несколько клочьев отвалилось от куба и упало вниз. Страж тихонько простонал.
– Зачем он нас душит? – Терций пнул камешек, тот проскакал несколько метров и замер. – Даже не даёт подойти. Не даёт сразиться с ним лицом к лицу. Это нечестно. И задыхаться – очень болезненно.
– Он настрадался, – сказала Черешня. – Поэтому хочет, чтобы страдали и мы.
– Блестящее умозаключение, – ответил Сириус без тени улыбки.
– Нет, правда!
– И что дальше?
– Может… Может, я смогу помочь?
Черешня торопливо расстегнула рюкзак, порылась в нём и достала свою чудодействующую суперзаживляющую мазь с экстрактом черешни. Достала и потрясла ею в воздухе:
– Это наверняка поможет!
– Хочешь полечить Стража, который задушит тебя, когда ты к нему подойдёшь? Такая своеобразная благодарность авансом. – Сириус явно не разделял альтруистических намерений Черешни.
– Может, он поймёт, что я хочу сделать…
– А нельзя просто кинуть мазь к нему поближе? – спросил Макс.
– У него нет рук, – сказал Терций. – Он не сможет ею воспользоваться…
– Хм-м-м… – протянул Макс. – Но он хотя бы поймёт, что мы не собираемся его убивать или что-то вроде того.
– Макс прав, – кивнула Аврора. – Надо дать понять, что мы хотим помочь.
– Помочь? – скривился Сириус.
– А если это наш шанс? Упустишь его? Хочешь остаться здесь, перед входом? – спросила Аврора, и прозвучало это так мягко, словно она убеждала ребёнка.
– Зря я тебя взял, – покачал головой Сириус. Потом повернулся к Черешне и протянул руку за мазью.
– Мы же решили бросить её, – ответила она.
– Да, и лишиться ценного медикамента, если этот чёртов куб не даст пройти.
– Этот ценный медикамент нам не пригодится, если мы не попадём в пещеры, так что, думаю, стоит рискнуть, – вмешался Терций.
– О, ну конечно. Конечно. Прекрасно!
Сириус разозлился, выхватил тюбик из рук Черешни, замахнулся и швырнул его к Стражу. Бросал он на редкость хорошо, так что мазь приземлилась прямо около тонких ножек куба.
– Псих, – сказала Аврора, и комментировать это замечание никто, в том числе и Сириус, не стал.
Чёрный куб встал и с любопытством уставился на тюбик под ногами. Смотрел на него почти целую минуту, а потом поднял глаза и уставился на Черешню.
– Кажется, он понял, – нерешительно сказала та.
– Ага, и сразу определил свою будущую жертву, – сказал Сириус. – Ладно, проверим.
– Стой! – вцепилась Изумруд в графа, направившегося к кубу. – Куда?! Ты же только что чуть не задохнулся!
– И что с того? – Сириус высвободился из её хватки. – Проверить-то надо. Вдруг он стал подружелюбнее. Если нет…
– Я пойду, – перебила его Черешня. И пока Сириус набирал воздух, чтобы ей возразить, торопливо продолжила: – Во-первых, он уже знает, что ты к нему особой симпатии не питаешь. Во-вторых, только я могу правильно и в нужных пропорциях наложить свою мазь. В-третьих, похоже, Страж это понял. Потому и смотрел на меня.
– Вздор! – выдохнул Сириус. – Я не…
– Как главный ты должен понимать, что иногда необходимо распределение ролей, – серьёзно заявила Черешня.
А Изумруд поддакнула:
– Не нужно каждый раз бросаться на амбразуру!
– Я думаю, всё будет хорошо, – улыбнулась Черешня. – Чувствую это.
– Неужели, – пробурчал Сириус. Но не признать три довода Черешни не мог. – Я пойду с тобой.
– Нет, лучше я, – сказал Терций. – От меня для него ещё не исходило угрозы.
Сириус помолчал. Потом нехотя сказал:
– Ладно. Если что, я вас прикрою.
«Если что, ты начнёшь задыхаться так же, как они», – подумал Макс. Потом рискнул и повторил это вслух. И добавил:
– А вот насчёт меня неизвестно. Может, у меня иммунитет. Давайте пойду я.
Четверо воззрились на него в немом молчании, потом Сириус хлопнул Макса по плечу, отчего тот слегка пошатнулся:
– Да! Такое возможно. Ладно, идите вдвоём. Если что, хватай Черешню и оттаскивай её оттуда. А мы вас…
Сириуса перебил очередной стон чёрного куба. На этот раз недовольно-нетерпеливый.
– Ладно, ладно, – торопливо сказала Черешня, надевая свой рюкзак. – Не будем его раздражать. Он ждёт.
Макс с Черешней зашагали к Стражу, чувствуя на спинах напряжённые взгляды остальных. Все они были готовы к тому, что вот-вот произойдёт что-то ужасное. С каждым шагом, приближающим их к пещере, Макс чувствовал наваливающуюся усталость. Черешня же, напротив, приободрённая тем, что ничего плохого пока не происходит, чувствовала воодушевление. Чёрный куб, увидев, что они приближаются, стал переминаться с ноги на ногу. Черешня даже удивилась, как такие тонкие ножки держат такое большое и тяжёлое на вид тело Стража.
Макс вдохнул полной грудью и с наслаждением выдохнул. Они стояли прямо перед Стражем и спуском в пещеры, и при этом не испытывали никаких проблем с дыханием. Макс повернулся к остальным и знаками показал, что пока всё нормально. Черешня подняла с земли тюбик с чудодействующей мазью и, приказав себе успокоиться, положила ладонь прямо на куб. На его израненный бок. Как только она коснулась Стража, страх тут же улетучился. Она почувствовала, что куб несчастен, страдает от боли и не причинит им вреда. Куб почувствовал, что Черешня, в свою очередь, не причинит вреда ему. Макс стоял и смотрел на них, надеясь, что дальше ничего плохого не произойдёт.
Черешня бережно нанесла мазь на раны Стража, и, казалось, обрела с ним полное взаимопонимание. Куб больше не стонал, только поворачивался к ней, чтобы ей было удобнее, и прикрывал от удовольствия глаза, наслаждаясь нежданной заботой.
– Пропустишь нас? – тихонько спросила Черешня.
Страж в ответ открыл глаза, посмотрел на неё сомлевшим взглядом большого животного, которому наконец чешут там, где у него всегда чесалось, и ничего не ответил. Черешня решила, что это хороший знак. По крайней мере, он не застонал.
– Долго ещё? – спросил Макс.
– Не знаю. Ран много, они глубокие. И почему-то моя мазь не заживляет их, как она обычно делает. Что-то не так. Наверное…
– Что?
– Наверное, нужна другая концентрация.
– Что это значит?
– Подожди. Надо кое-что проверить.
Черешня принялась оценивать эффект от действия мази (который должен был проявиться почти мгновенно) и количество её остатка. Лицо у неё заметно погрустнело.
– Что такое? – встревожился Макс.
– Мазь впитывается слишком быстро. Его кожа… Необычная. Я думаю…
– Разве недостаточно того, что ты уже сделала? Ты взялась его вылечить, истратила почти всё своё лекарство, ему явно стало легче. Может, мы уже можем пройти?
После этих слов Страж распахнул глаза, застонал с каким-то злобным оттенком, и Макс почувствовал, что ему стало трудно дышать. «Нет у меня никакого иммунитета», – подумал он.
– Перестань! – прохрипела Черешня, которой Страж тоже сжал лёгкие. – Я всё сделаю!
Кислород рванулся в кровь, и всё снова стало почти нормально. У Макса слегка закружилась голова, словно он раскачивался на огромных качелях с гигантским размахом, а потом резко остановился. Черешня побледнела. Но оба дышали спокойно и размеренно.
– Я взялась его вылечить, ты прав. И я должна это сделать, – сказала Черешня. Оба почувствовали одобрение Стража, повисшее в воздухе.
– Но у тебя почти не осталось мази, – Макс посмотрел на тюбик. – Есть ещё?
– Нет, – покачала головой Черешня. – Обычно этого количества хватает очень и очень надолго. Я не ожидала такого расхода и больше не брала. Но я могу с умом использовать остаток. Правда, дальше вам придётся идти уже без неё…
– Дальше? Думаешь, мы всё-таки пройдём?
Черешня кивнула. Страж дёрнул ножкой. Видимо, выразил согласие.
– Но он хочет, чтобы его вылечили. Я увеличу концентрацию мази, и тогда её остаток точно поможет.
– Как ты это сделаешь?
– Использую свой восхитительный дар, конечно, – улыбнулась Черешня. – Кажется, сейчас он пригодится мне как никогда.
– Ты вырастишь черешню? – распахнул глаза Макс.
– Конечно. Нужно добавить побольше черешневого экстракта. Так много, как только возможно. Тогда эта мазь чуть ли не мёртвого воскресит. По крайней мере, эту кожу, – Черешня кивнула на очередной отвалившийся чёрный лоскут, пикирующий с куба на землю, – точно возьмёт и как следует вылечит.
– Но как ты её вырастишь? Здесь?!
Их окружала голая земля с пыльными камешками. И больше ничего.
– О, это-то как раз не проблема.
Черешня собрала с земли камешков и выложила их в круг. Потом открыла рюкзак, вытащила из него объёмный тёмный пакет, посмотрела на Макса и сказала:
– Только не вздумай смеяться.
Он и не думал, но когда Черешня вскрыла пакет и стала высыпать из него в выложенный камешками круг яркую, сочную землю, не удержался от улыбки. «Берём то, чем точно сможем воспользоваться. То, чем умеем управлять. То, что действительно наше и подчинится нам в любых условиях», – вспомнил Макс Аврорины слова и свою иронию в ответ на них. Сейчас было не до иронии. Макс чувствовал, что вот-вот увидит нечто совершенно необыкновенное.
Черешня взглянула на Макса, снова залезла в рюкзак и извлекла на свет несколько коробочек и маленький пульверизатор бордового цвета. То есть черешневого.
– Ну что ж, – сказала она. – Приступим.
Она высыпала в получившуюся клумбу из камней и земли из одной коробочки косточки-семена, из другой – какой-то золотой порошок, из третьей – что-то похожее на зелёный пепел. Сбрызнула всё бирюзовой водой из пульверизатора, наклонилась к клумбе, сощурив глаза, потом удовлетворённо кивнула.
Макс смотрел на землю, не отрываясь, ожидая, что из неё волшебным образом полезет спелая черешня, но ничего не происходило. Абсолютно ничего. Макс понял, что зря надеялся. Надеяться на чудо стоит, когда есть шанс, что оно произойдёт. Тут же шансов не было. Ничего не сможет вырасти в таких самодельных условиях, в такой обстановке, а если вдруг и сможет – на это уйдут годы. Макс вздохнул. Посмотрел на Стража. Тот, казалось, тоже застыл в ожидании. «Бедняга, – подумал Макс. – Обманувшись в своих надеждах, он станет ещё злее. И сожрёт нас в отместку. Сириус окажется прав».
– Может, не стоит так пристально его рассматривать? – услышал он голос Черешни и понял, что уже несколько минут размышляет об их судьбе с застывшим на Страже взглядом.
Макс повернулся к Черешне:
– Да я просто…
Договорить он не смог. Взгляд невольно метнулся к клумбе, и приковало его к себе ярко-зелёное пятно. Росток. Здоровый, свежий, большой росток.
– Это же… Это? – пробормотал он.
– Ну, не всё так быстро, – улыбнулась Черешня. – Здесь условия просто отвратительные, поэтому времени ростку потребуется больше. Но я умею его подгонять.
«Кого? Время или росток?» – хотел спросить Макс, но Черешня наклонилась к своему детищу и побрызгала его бирюзовой водой, отчего тот тут же подрос ещё, и Макс забыл обо всём на свете. В последующие минуты Макс ощутил двойственные чувства: восторг и ужас. Время ускорилось. Или перестало существовать. Побежало вперёд, подгоняемое Черешней. Или просто отпало как стихия, исчезло, потеряло власть. Макс так и не смог понять, что именно происходило.
На его глазах росток становился всё больше и всё выше, и вот уже от него разветвляются побеги, молодые и свежие, и их всё больше, они всё крепче, а вот и почки, и белые цветы с солнечной сердцевиной, по пять нежных лепестков в каждом, и листья, коротко заострённые, эллиптические, пахнущие весной, и вот деревце крепнет, крепнет и набирается сил, приветствует их, приветствует своей юностью, свежестью, радостью победы над временем.
И несколькими плодами, сперва маленькими, скромными, но затем наливающимися цветом, вкусом и ароматом. Воздух заблагоухал черешней.
– Макс, рот-то закрой, – засмеялась Черешня, повелительница времени, земли, зелени и плодов, обладательница чудеснейшего из даров и добрейшего из сердец, и…
– Макс!
Он едва очнулся. В голове не укладывалось – как? Как? На его глазах годы пролетели за минуты, и это было не видео с ускоренной съёмкой, а настоящее чудо.
– Ох, – сказала Черешня, срывая одну ягоду и пробуя её на вкус. – Слишком мало. Слишком медленно. Для экстракта мне нужно больше.
– Это так… – Макс не мог найти слов. – Это было… Потрясно. Нет, просто крышесносяще.
– Спасибо. Но в первый раз всех впечатляет. А потом… – Черешня махнула рукой.
– Нет, я не…
– У нас есть ма-аленькая проблема, – перебила его Черешня.
Потом повернулась к Сириусу, Авроре, Терцию и Изумруд, наблюдающими за вырастающим деревом издалека. Посмотрела на них, на дерево, на Стража, на тюбик с остатками мази. На Макса.
– Приведи их, – сказала она. – Теперь можно.
Макс послушно пошёл за остальными. Сириус по пути поднял кинжал, валявшийся на земле, на что Страж ощутимо напрягся, готовясь высосать из атмосферы кислород, но Черешня положила на него руку, и он успокоился. Сириус убрал кинжал в ножны, и вскоре все они стояли у входа в пещеры. От души похвалив дерево Черешни и выяснив, что здесь происходило, они посмотрели на Стража. Тот хранил невозмутимость.
– Но что за проблема, о которой ты говорила? – вспомнил Макс.
– Концентрация, – ответила Черешня. – И количество ягод. Не могу спрогнозировать, сколько нужно ждать и когда будет результат.
– Мы подождём, – сказала Аврора.
– Нет.
– Что?
– Нет, – повторила Черешня. – Потребуется время. Неизвестно, сколько его у нас. Я останусь. Вы должны идти вперёд, а мы с ним поладили. Почти подружились, – она улыбнулась. – Я правда хочу ему помочь. Потому что могу. И я хочу, чтобы вы шли дальше и сделали то, что задумали. За меня не волнуйтесь. Я буду ждать вас здесь.
– Но ты не можешь! – воскликнула Аврора.
Изумруд опустила глаза. Терций нахмурился. А Сириус положил руку на плечо Черешне, легонько сжал его, заглянул ей в глаза и сказал:
– Спасибо. Мы этого не забудем.
– Что? – ужаснулась Аврора. – Ты бросишь её здесь, наедине с этим Стражем? Пока мы беззаботно будем исполнять свои желания?
– Всё в полном порядке, – заверила её Черешня.
А Сириус ответил:
– Во-первых, до исполнения желаний нам предстоит долгий путь, и сомневаюсь, что он будет таким уж беззаботным. А во-вторых, Черешня права.
– В чём?
– Распределение ролей, – улыбнулась Черешня. – Сейчас моё место здесь. Где я могу что-то сделать. Для Стража и для вас. Здесь я и хочу быть.
Аврора долго смотрела то на брата, то на Черешню, то на Макса, не сказавшего ни слова, долго укладывала в голове тяжёлые мысли, но в итоге сдалась. Шагнула к Черешне, крепко обняла её и что-то зашептала на ухо. Черешня улыбнулась. Аврора тоже. Потом вздохнула и отступила назад к Сириусу и остальным.
Черешня взглянула на Стража, указала ему на остатки мази, деревце черешни, просыпающееся прямо перед ним, и на спуск в пещеры. Куб тоже вздохнул, медленно отодвинулся от прохода и уселся в метре от него. Черешня улыбнулась и занялась ягодами и мазью.
Сириус, Терций, Аврора, Изумруд и Макс осторожно, друг за другом, протиснулись мимо Стража к спуску в пещеры. Каждый бросил прощальный взгляд на Черешню, но та на них не смотрела – не хотела, чтобы им было неловко и грустно. Она занималась приготовлением экстракта, сосредоточив всё внимание на нём.
– Ну ладно, – сказал Сириус и нырнул в тёмный спуск.
Остальные последовали за ним.
