Алиса Бастиан
Летопись Океана
Глава 15. Кое-кто ещё из ООБД
Они впятером шли по мозаичной дорожке, друг за другом, уже полчаса. Первым и отдельно шёл Сириус, за ним Аврора с Изумруд рядом, затем Макс с Терцием.
Макс продолжать размышлять о Сириусе, и, видимо, недовольство отчётливо рисовалось у него на лице, потому что Терций вдруг тронул его за локоть и шепнул:
– Знаешь, почему Сириус в тёмных очках?
– Потому что пижон и чтобы Изумруд понервировать, – так же шёпотом, но всё-таки сорвалось с губ Макса.
– Ну я так и понял, – чуть улыбнулся Терций. – Ты Сириуса совсем не знаешь. Не стоит делать поспешных выводов.
– Я и не делаю, – соврал Макс, ничуть не смутившись.
– После прошлого путешествия в пещеры Сириус вернулся сам не свой. От разочарования, конечно, но не только. Что-то они с ним сделали – да со всеми, думаю, что-то делают, – что-то незаметное или незначительное. Перепады настроения, например, или быстрая утомляемость. Но с этим Сириус справился. А вот глаза на свету болеть не перестали. Не знаю, может, он слишком долго пробыл в подземных пещерах с их промозглой тьмой, да только вернувшись, на солнце ему находиться стало совсем невмоготу. Особенно страдали глаза.
– Поэтому он почти и не выходит из своего поместья? – прошептал Макс.
– Конечно. Думаешь, ему не хочется погулять? Но приходилось беречь силы для этого – уже второго – путешествия в пещеры. И, между прочим, в очках бывает жарковато и неудобно. Так что не спеши его судить.
Макс промолчал и насупился. Теперь выходило, что Сириус – герой и мученик. А он, Макс, бестолочь. Но Терций был прав.
– Ладно, – вздохнул Макс, посмотрев в прямую спину Сириуса. И тоже выпрямившись. – Долго нам ещё идти? – шепнул он Терцию, чтобы сменить тему.
– Не знаю.
Шли они долго. На очередном перекрёстке Сириус затормозил и задумался. Потом повернулся к ним и сказал:
– Я ненадолго отойду. Нужно кое-что забрать.
– О, так у тебя и здесь где-то есть тайник? – воскликнула Изумруд, чем заслужила гневный взгляд Авроры. Но Сириус даже бровью не повёл.
– Они у меня везде. Так гораздо удобнее. Я догоню, идите вперёд.
– Именно вперёд? – уточнила Изумруд.
– Да. Вам не помешает передохнуть.
– А тебе как будто помешает, – улыбнулся Терций.
Сириус прищурился, но комментариев дать не соизволил.
– Надеюсь, вы наобнимаетесь к тому времени, как я вернусь, – сказал он Авроре и пошёл направо, а потом свернул за кусты ярко-бордовых роз.
Остальные проводили его взглядом и направились прямо. Вскоре они вышли к большому красивому саду, в недрах которого обнаружилась беседка и небольшой домик. А ещё – множество клумб и даже грядок. У одной их них копошилась девчонка, явно что-то пропалывая. От любопытства Макс даже выступил вперёд, так что Изумруд, Терций и Аврора оказались позади него.
– О, – сказала ему в затылок Изумруд, – знакомься: ещё один член ООБД.
«Общества обладателей бесполезного дара», – вспомнил Макс и с интересом уставился на девочку.
Та отложила совочек с рыхлителем, выпрямилась, вытерла ладонью пот со лба, оставив на нём чумазый след, и, в свою очередь, уставилась на Макса. Девчонка была тощей и высокой, выше него на полголовы, но в остальном выглядела вполне обычно. Одета она была в не самую подходящую для работы в саду и огороде одежду – вишнёвого цвета юбка до колен, светлая лёгкая блузка, усеянная маленькими вишенками и заправленная в юбку, тёмно-красные кеды, – однако одежда эта почему-то совсем не была запачканной. Волосы у девочки были русыми с двумя цветными прядями по краям миловидного лица, а глаза – тёмные с вишнёвым отливом.
– Ну? – сказала она, и Макс понял, что обращается она к нему. – Ты у нас кто?
– Это Макс, – послышалось сзади.
– Аврора! – радостно всплеснула руками девочка и бросилась обниматься, позабыв про Макса и про остальных.
– Они весьма дружны, – шепнула ему Изумруд, пока девчонки обнимались. – Но мы с Авророй видимся чаще, – добавила она, чтобы Максу не показалось, будто Изумруд расстроена их дружбой. Чтобы ей самой так не показалось.
– Ну, и что это за Макс? – хитро прищурилась девочка в вишнёвой юбке. – Твой дружок? Наконец-то! Сколько можно бродяжничать в одиночестве? А Терций не ревнует? А, Терций? Не ревнуешь?
Макс покраснел, Терций хмыкнул, а Аврора рассмеялась.
– Знакомься, – сказала она Максу, – это…
– Нет, пусть сам скажет, – перебила её девочка. Посмотрела на Изумруд и снова хитро прищурилась. – Ну, как меня, по-твоему, зовут?
Макс тоже посмотрел на Изумруд и начал что-то понимать. Вишнёвые пряди, одежда в цвет, ягоды на грядках…
– Вишня! – догадался он, радуясь, что не опозорился долгими раздумьями.
– Что-о? – возмущённо воскликнула девочка. – Ты серьёзно? Вишня? Нет, ну это надо же…
Похоже, девочка едва не задыхалась от негодования, а Макс всё-таки опозорился.
– Ну… э-э-э… – попытался оправдаться он, – я посмотрел… Ведь это блузка с вишнями, вишнёвая юбка, кеды… Я подумал…
– Блузка с вишнями? – грозно переспросила девочка. Потом повернулась к Авроре и пожаловалась: – Так меня ещё не оскорбляли!
Аврора лишь покачала головой, пытаясь сдержать смех.
– Знакомься: это Черешня, – сказала она, и Макс снова покраснел.
– Черешня, понятно? – повторила девочка. – Че-реш-ня! Никакая не Вишня!
– Извиняюсь, – сказал Макс, понимая, что и на блузке, и на грядках действительно никакая не вишня. – Не хотел вас оскорбить…
– «Нас»? – переспросила Черешня, нахмурив брови, но тут же рассмеялась. – Какие утончённые манеры!
– Расскажи ему про ООБД, – хихикнула Изумруд.
– О, это моя любимая часть знакомства с незнакомыми людьми, – съязвила Черешня. – Впрочем, мы уже знакомы. Верно, Макс?
Макс кивнул, хотя не считал, что знание лишь имени позволяет считать людей своими знакомыми. Хотя почему бы и нет?
– Но об этом чуть позже. Зайдёте? – предложила Черешня, и Аврора кивнула.
– Да, нам не помешало бы немного отдохнуть, – сказала она. – Тем более…
– Тем более, что у меня как раз готов свежий черешневый сок.
– О, Сириус будет просто в счастье, – усмехнулась Аврора, и Изумруд вздрогнула. Ну почему Сириус равнодушен к изумрудам? Всё-таки дар Черешни не такой уж и бесполезный. По крайней мере, он нравится Сириусу.
– Вот это да! – восхитилась Черешня. – Он с вами? В кои-то веки вышел из дома, да ещё и забрался на самую окраину графства?
– В кои-то веки, – подтвердил Сириус, оказывается, давно подошедший к саду и бесстрастно наблюдавший за происходящим.
– Ой! – вырвалось у Терция, за спиной которого внезапно раздался нежданный голос графа. – Ты уже здесь? – повернулся он к нему. – Всё нормально?
– Нормально, – кивнул Сириус. – Привет, – сказал он Черешне, и у той на щеках заиграл румянец, а Изумруд вдруг слегка побледнела.
– Приветствую, граф, – слегка поклонилась Черешня, и у Макса глаза на лоб полезли.
Аврора вздохнула, а потом все они направились за невозмутимой Черешней к её дому. На пороге она остановилась, обвела всех их взглядом – Аврору, Сириуса, Макса, Изумруд и Терция – и предложила:
– Может, посидим в беседке? Погода отличная, чего в доме консервироваться? Я принесу попить.
– Прекрасная мысль, – согласился за всех Терций, и остальные покивали. – Я помогу принести.
– Супер. А вы пока располагайтесь, – взмахом руки указала Черешня на беседку слева от дома. Дом, кстати, был похожим на Аврорин и Гостевой, только с вишнёвой крышей.
То есть с черешневой.
Глава 16. Беседка Черешни
В центре сада стояла уютная прямоугольная беседка из дерева черешневого цвета. Крыша у неё была покрыта розовым шифером, перила выкрашены в зелёный цвет, большие незастеклённые окна укрыты лёгкими занавесками, перехваченными посередине зелёными атласными бантами. Внутри стоял большой стол из зелёного матового стекла, по периметру располагалось четыре широкие скамейки, обитые мягкой бордовой тканью, на которых врассыпную лежали уютные бордовые подушки с зелёными кисточками по уголкам.
Теперь все могли рассесться и отдохнуть. Прохладный ветерок шевелил полупрозрачные нежно-розовые шифоновые занавески. Наверное, когда-то они тоже были черешневого цвета, просто выгорели на солнце.
Через пару минут подошли Черешня с Терцием, и на столе появился поднос с шестью большими высокими гранёными стаканами, доверху наполненными свежим черешневым соком, из которых торчали прозрачные соломинки.
– Пора освежиться, – улыбнулась Черешня, и Сириус первым схватил ближайший к нему стакан. Осторожно вынул соломинку (не мужское это дело, из соломинок пить, хотя вполне могло бы быть утончённо-графским) и почти залпом выпил прохладный, яркий сок. Лицо у него явно просветлело, он откинулся на спинку скамейки и даже снял очки. Положил их на стол и блаженно прикрыл глаза.
– Лучшая реклама моего сока, – рассмеялась Черешня, и все тоже засмеялись: осталось Сириусу только погладить себя по животу, выражая восхищение напитком. Все, кроме Сириуса. Он даже не отреагировал.
Остальные взяли по стакану и стали медленно пить. Макс наблюдал, как по прозрачной соломинке поднимается ярко-черешневый сок, и ожидал почувствовать во рту кислый привкус, но не почувствовал. На вкус сок оказался самым восхитительным напитком, который он когда-либо пробовал. Макс ни за что бы не догадался, что это сок из черешни. Той самой, которую иногда покупала на рынке мама, которую они мыли дома и жевали на пляже, подогретую солнцем и очень редко сладкую. Впрочем, конечно, не той самой. Черешня в графстве Океан, само собой, отличалась от той, что раньше ел Макс.
Кроме изумительного вкуса сок, как оказалось, обладал ещё и удивительными свойствами (восстанавливающими, укрепляющими и тонизирующими, как Макс потом узнал): сразу прошла вся усталость, на душе сделалось легко и весело, с плеч исчез груз прошедшего дня, из ног – тяжесть пройденного расстояния. Одним словом, черешневая магия.
– Как насчёт блинчиков? – спросила Черешня, и все они почти хором застонали с одобрением. Все проголодались, и блинчики показались им весьма заманчивой перспективой.
– Я помогу, – улыбнулась Аврора.
– Как в старые добрые времена, – кивнула Черешня, и они вдвоём ушли.
Сириус взял лежавшую рядом соломенную шляпу, надел её, надвинув на лоб, и задремал – или сделал вид.
– Как думаешь, с чем будут блинчики? – негромко и вполне невинно спросил у Макса Терций, в глазах которого заплескалось веселье.
– С черешней! – ответил Макс, уверенный в своей правоте.
– Я же говорю, догадливый, – прыснула Изумруд.
– А ты знаешь, что получается, когда кулинарничают вместе Аврора и Черешня? – продолжил Терций.
– Что-то очень-очень вкусное. И с черешней.
– Браво! – восхитилась Изумруд. – Далеко пойдёшь! – хлопнула она Макса по плечу.
Сириус недовольно засопел под шляпой.
– Значит, её дар связан с черешней? – спросил Макс.
– Ага. Ну она сама тебе покажет и расскажет, если захочет. Не спрашивай её, мы, из ООБД, не очень любим, когда на этом акцентируют внимание. Хотя я всё чаще думаю, что в этом Обществе место только мне одной, – Изумруд покосилась на Сириуса.
– Ладно, – растерявшись, ответил Макс.
Потом подумал и шепнул Терцию на ухо (так, чтобы якобы дремавший Сириус не услышал):
– А почему она сказала «приветствую, граф», да ещё и поклонилась?
Терций изогнул бровь, оглянулся на Сириуса и так же шёпотом ответил:
– Может, потому что он действительно граф?
Макс задумался. Возможно, ему следовало вести себя повежливее? Хотя остальные вроде с графом на равных. Наверное, стоило задаться этим вопросом раньше.
– Да всё нормально, – шепнул Терций. – Не заморачивайся.
Вскоре до беседки донёсся аромат свежеиспечённых блинчиков. У всех дружно заурчало в животах. Аврора принесла поднос с тарелками (зелёными с бордовой каймой), Черешня – большое блюдо с горой красиво завёрнутых блинов, Терций с Изумруд, спохватившись, помогли унести опустошённые стаканы, потом на столе появился огромный бордовый чайник и шесть зелёных чашек.
– Блинчики со свежей черешней и чай с нею же, – объявила Черешня. – Извините, большим разнообразием порадовать не могу, – усмехнулась она.
– И не надо, – сказала Аврора, и остальные дружно согласились.
– Блаженство! – заявил Терций, помогая разливать чай по чашкам, и не соврал: беседку наполнил вкуснейший аромат. – Восторг! – добавил он, отпив из своей чашки.
– Конечно, ведь это чай от Чайницы. Она отсыпала мне своего лучшего сорта, я лишь добавила немного черешневого оттенка, – сказала Черешня. – Надеюсь, не переборщила…
– В самый раз, – вынес вдруг вердикт Сириус, и Макс вздрогнул от неожиданности, а Черешня опустила глаза.
– Ну, налетай! – разбила возникшую тишину Изумруд и потянулась к тёплым блинчикам. Её примеру последовали и все остальные.
После ужина все окончательно почувствовали себя отдохнувшими и счастливыми. Даже Сириус, казалось, повеселел.
– А теперь рассказывайте всё, – сказала Черешня, и они рассказали.
Говорила в основном Аврора, лишь изредка Терций с Изумруд вставляли словечко. Макс иногда кивал. Сириус не проронил ни звука из-под своей шляпы. Когда рассказ иссяк, на улице уже почти стемнело. По углам беседки самостоятельно зажглись светильники в виде крупных черешен.
Хозяйка беседки посмотрела на Макса.
– Ну и ну, – покачала головой она. – А вы отчаянные.
Все заулыбались, расценив это как комплимент. Все, кроме Сириуса.
– Но знаете, что? – добавила Черешня, лукаво улыбнувшись, и все с интересом замерли в ожидании.
Интригу на корню зарубил Сириус, безжалостно и просто сказав:
– Знаю.
Черешня вздохнула и принялась вертеть в руках пустую чайную чашку.
«Да что между ними происходит?» – подумал Макс.
– И какой твой ответ? – спросила Черешня, уставившись в стол, и слова её прозвучали, как хрупкие льдинки в пустой тишине.
Сириус не ответил, и Черешня подняла взгляд. Граф смотрел прямо на неё своими серыми, почти неживыми, холодными глазами, и в этой сцене, казалось, застыла вечность. Потом Сириус откинулся на мягкие бордовые подушки, порылся в рюкзаке, вытащил из него позолоченную папку с Соглашением и подтолкнул её по гладкой поверхности стола к Черешне.
– Может, тебе повезёт.
Черешня схватила закреплённую на Соглашении золотую ручку, вписала своё имя в нижнюю графу и расписалась. Потом вернула папку Сириусу.
– Спасибо, – сказала она, но граф только отмахнулся. Оставив папку на столе, закинул на плечо рюкзак и вышел из беседки.
«А вы отчаянные. Но знаете, что? Я хочу пойти с вами», – вот что имела в виду Черешня, догадался Макс. И теперь она с ними. Он был рад. Во-первых, Черешня оказалась приятной особой, во-вторых, чем их больше, тем больше у них шансов на успех, и в-третьих, у него есть к ней много вопросов. Правда, не факт, что их удастся задать, да и вообще это может быть невежливым, но вопросы от этого никуда не девались.
Они подписали Соглашение, которое Сириус потом снова спрятал в рюкзак. Вскоре совсем стемнело. Пора было готовиться ко сну. То, что ночевать они будут у Черешни, Макс понял уже давно. Оставалось только решить, где именно: все вместе в небольшой домик они бы не поместились. На улице было тепло и спокойно, и Черешня сказала, что будет спать в беседке, предложив кому-нибудь к ней присоединиться. Скамейки были широкими, подушки – мягкими, атмосфера – уютной. Макс, никогда не спавший на свежем воздухе, решил рискнуть.
– Одобряю, – сказала Черешня, вынося ему два бордовых одеяла – одно вместо матраса и второе, полегче, чтобы укрыться.
Аврора, Сириус, Изумруд и Терций устраивались в домике, а Макс с Черешней – в беседке. Мягкий свет от светильников по углам стал приглушенным, почувствовав, что близится время сна, и приобрёл черешневый оттенок. В беседке было хорошо и приятно. Макс вытянулся на своей широкой скамейке, изучая потолок беседки, выложенный мерцающей черешневой мозаикой. Потом повернулся к Черешне, расположившейся на противоположной скамейке, через стол. Та, почувствовав его взгляд, тоже повернулась к Максу. Завёрнутая в одеяло (скорее, просто для уюта, чем для тепла), она хитро поглядывала на Макса, словно ожидая, когда он даст волю расспросам. Долго ждать не пришлось.
– Расскажи про свой дар, – попросил Макс.
– О, конечно, – улыбнулась Черешня. – Тебе ведь всё это в новинку и, наверное, очень интересно.
– Конечно! – воскликнул Макс. – Как это дар может быть неинтересным?
– Любой дар приедается, – ответила Черешня. – Особенно бесполезный.
– Но почему ты считаешь, что он бесполезный? Что именно ты можешь делать? Превращать всё в черешню?
– Превращать? – рассмеялась Черешня. – Это по части Изумруд. От неё ты подцепил такую идею?
Макс кивнул.
– Нет, превращать я ничего не умею. Только выращивать.
Скрипнула дверь, и из домика вышла Аврора.
– Вы спать собираетесь? – полюбопытствовала она.
– Погоди, у нас сейчас самое интересное, – отмахнулась Черешня. – Посвящаю Макса в свой бесценный дар. На чём, бишь, я остановилась?
– «Только выращивать», – подсказал Макс.
– «Только»?! – возмутилась Аврора. – Эх, вы, ООБД-шники, вечно скромничаете. Пожалуй, Максу надо знать только правду, а не пожинать плоды вашей заниженной самооценки, – тут Аврора запнулась, потом что Черешня толкнула её локтем в бок и завязалась маленькая весёлая потасовка. Отсмеявшись, Аврора сдула со лба серебряную прядь и сказала:
– «Только» выращивать, как выразилась Черешня, она может повсюду и в любых условиях. Даже на самой непригодной для этого почве, в самых кошмарных условиях она может вырастить изумительную, непревзойдённую черешню, и – что самое главное – растёт она почти мгновенно! Кроме того, всё, что связано с черешней, будь то сок, чай или блины, наследует от Черешни силу и яркость, которые передаются всем остальным, их вкусившим. Плюс всё, что связано с садом и огородом, также даётся ей лучше многих других. А ещё она знает секрет чудодействующей суперзаживляющей мази с экстрактом черешни.
– Ничего себе! И ты говоришь, что это бесполезный дар?! – поразился Макс.
– Так и есть.
– Но ты же можешь… Ты можешь прокормить тысячи людей в любых условиях, снабдить их едой и витаминами, вылечить их, помочь им выжить!
– Может быть, но у нас нет такой потребности. У нас в графстве, да и в соседних тоже, никто не голодает, знаешь ли. Да и лечить особо никого не нужно. А если съесть много черешни, станет только хуже. Живот заболит и всё такое. К тому же рано или поздно людей начинает тошнить от однообразной, тем более такой специфической еды, как черешня, – вот и от моей уже всех тошнит. На продажу черешня уже никому не нужна. Все в графстве и в соседних уже досыта наелись моего дара, он больше никому не нужен, как и я со своими ягодами, – заключила Черешня.
– Никого не тошнит! – рассердилась Аврора. – Мы все с радостью едим твои чудесные ягоды.
– Ага, раз в год, когда сподобитесь зайти.
Аврора открыла рот, чтобы что-то возразить, но так и не придумала, что именно.
– А по-моему, это просто суперспособность, – сказал Макс. – Мгновенно выращивать потрясную черешню – разве это не здорово? Я бы хотел так уметь.
– Милый вежливый мальчик, – улыбнулась Черешня, а за ней и Аврора. – Ты мне нравишься.
Макс против воли покраснел. В третий раз со знакомства с Черешней.
– Вы нормально устроились? – спросила та Аврору.
– Да, прекрасно, – ответила сестра графа. – Ты уверена, что будешь спать здесь?
– Давно собиралась, да лень было перетаскивать одеяла. А вот и повод подвернулся.
– А ты? – повернулась Аврора к Максу. – Уверен?
Макс замялся, потом вспомнил, сколько человек разместилось в небольшом домике Черешни, и кивнул.
– Ну ладно. Завтра надо выдвинуться в путь пораньше, – сказала Аврора. – Надо выспаться.
– Выспимся, – согласилась Черешня. – До завтра!
Но Макс всё ворочался, тихонько, стараясь не потревожить Черешню на противоположной скамейке, и нет-нет, да выглядывал за шифоновую занавеску полюбоваться ослепительно сверкающим звёздами ночным небом.
– Не спишь? – услышал он голос Черешни.
Макс радостно мотнул головой.
– Тогда нам предстоит долгий разговор.
Глава 17. Летопись Океана
– Я же вижу, тебя прямо распирает от вопросов и впечатлений. Так ты точно не заснёшь, – повернулась на бок, лицом к нему, Черешня.
– Это правда, – кивнул Макс.
– Ну так спрашивай, пока никто не слышит! – улыбнулась она. – Может быть, тебе станет легче.
– О… – растерялся Макс. Все вопросы улетучились из его головы именно тогда, когда нужны были больше всего. – Ну…
– М-м-м?
– Вы с Авророй давно знакомы? Почему ты так общаешься с Сириусом? Почему он так общается с Авророй?
Черешня кивнула:
– Ну конечно. Нелегко идти в такое важное путешествие, мало что зная о своих новых друзьях. Некоторые из них, как я понимаю, вовсе не жаждут излить тебе душу и рассказать историю своей жизни.
– Да! Именно! – обрадовался Макс. – Наконец-то!
– Ну ладно, – снова улыбнулась Черешня. – Попробуем. Я – лучшая подруга Авроры, и в детстве мы почти всё время проводили вместе. Сириус тоже был с нами, мы играли и гуляли втроём, и всё было просто замечательно, – сказала Черешня, но в голосе её не было тоски по ушедшим временам – только теплота воспоминаний. – Мы были очень дружны и очень счастливы.
– А потом?
– А потом Сириус принял титул, от которого Аврора отказалась, и они рассорились. Мы стали реже видеться, наша троица распалась, с Сириусом мы больше не играли и не гуляли, конечно, ведь он стал графом, а кто я такая? Позже я переехала на окраину и углубилась в изучение своего дара и заботы о саде и огороде, так что и с Авророй мы стали видеться реже. Но я до сих пор безмерно люблю и уважаю их обоих. Они – мои лучшие друзья, и хотя последнее время я в основном копаюсь в сорняках, мне достаточно знать, что они есть. И что бы ни случилось из того, что уже произошло или того, чему только суждено сбыться, мне достаточно только вспомнить нашу троицу, чтобы все печали отлегли.
– О, – сказал Макс. Он не знал, уместно ли было бы посочувствовать сложившемуся положению, но молчать точно было невежливо. Потом всё же добавил: – Жаль…
– Мне тоже. Но что есть, то есть, – ответила Черешня. – Зато у меня в друзьях числится самый знатный парень в графстве, – улыбнулась она.
– Мы были и в поместье графа, и в особняке Графини, – вспомнил Макс, – и особняк выглядел гораздо более величественным.
– Да. Просто Сириус ещё очень молод и не интересуется внешними проявлениями своего славного положения. Графский род, последними представителями которого на сегодняшний день являются Сириус и его мать, очень древний. Говорят, когда-то давно он произошёл от созвездия Северная Корона, – Черешня указала на небо, и Макс различил небольшое созвездие в виде полукруглого венца. – Первую Графиню звали Гемма, в честь самой яркой звезды этого созвездия. Было это очень давно, и о том времени сохранились лишь старинные заметки на полях древних книг.
– Откуда ты всё это знаешь? – удивился Макс.
– А ты думаешь, моя жизнь состоит только из черешни, сока, сада и грядок? – спросила Черешня, но так печально, что Макс не нашёлся с ответом. – Когда мы проводили всё детство вместе, мы вместе знакомились и с историей рода Авроры и Сириуса. Поэтому о звёздах я знаю многое.
– Но почему в графстве Океан правит Графиня и графский род, произошедший от созвездия? Почему не от океана? Не из него?
– О, Макс, сразу видно, ты не отсюда, – улыбнулась Черешня. – Если бы ты сейчас… Хотя знаешь, что, пойдём, лучше я покажу. – Она внезапно спустила ноги со скамейки на деревянный пол беседки. – Так будет понятнее.
– Куда пойдём? – удивился Макс. – Ночь же на дворе!
– Не волнуйся. Мы быстро. И ничего не случится.
– Но…
– На пляже никогда не случается ничего плохого, это-то ты, я надеюсь, уже знаешь? Мы под защитой Океана.
– Мы пойдём на пляж?
– Да. Доверься мне.
Черешня накинула на плечи вязаную кофту и протянула почти такую же Максу. Тот не жаждал вылезать из постели и плестись на пляж, но, с другой стороны, чем не маленькое приключение? К тому же Черешня может рассказать и показать ему что-нибудь интересное, а то из остальных уже и слова лишнего не вытянешь.
Поэтому Макс повздыхал для вида, но в душе уже доверился этой забавной и легко загорающейся идеями девчонке с черешневыми прядями. Спустил ноги на пол, натянул кофту и пошёл за Черешней.
Вскоре они оказались на пляже. Океан был тёмен и безмолвен, волн и движения не было, он словно спал.
– Посмотри внимательно, – показала Черешня на небо, и Макс послушался. Никогда ещё в своём городе он не видел столько звёзд. Чистых, ярких, прекрасных. Бесконечное множество.
– А теперь давай поднимемся, – она взяла его за руку, и уже через минуту они стояли на холмике-возвышении, с которого открывался прекрасный вид на океан. Нет, не так. На Океан.
– Что ты видишь? – спросила Черешня, кивнув на Океан.
Макс посмотрел и замер от восторга. Это было слишком красиво. Тысячи звёзд светили с тёмной поверхности Океана ещё ярче, чем с неба. Вселенная отражалась в глади ночной воды, обнимая мир и сверху, и снизу. Освещая его. Делая его поистине волшебным.
– Теперь понимаешь?
Макс неуверенно кивнул.
– А то почему не из Океана, почему созвездия, почему то, почему сё… Океан и Небо едины, и лучше всего это видно ночью. Такой, как сейчас. Я решила, ты должен увидеть.
– Спасибо, – поблагодарил Макс, от души радуясь, что ему повезло смотреть на эту магическую красоту, о которой он мог бы никогда не узнать.
– То-то же, – ответила Черешня, кивнув. И сама устремила взгляд вдаль – оторваться от тихого и таинственного двойного звёздного полотна было невозможно.
– Очень красиво, – помолчав, благоговейно сказал Макс. – И спокойно. Вы очень счастливые.
– Да, – кивнула Черешня. – Так и есть. И я уверена, что сейчас ты тоже счастлив. Может быть, немного растерян оттого, что ты вдали от дома, немного взволнован от всего происходящего, может быть, даже слегка напуган. Допускаю, что даже больше, чем «немного» и «слегка». Но это нормально. И в глубине души ты точно счастлив, сейчас, здесь, перед звёздным Океаном. По-другому быть не может. Правда?
Макс задумался и кивнул.
– Океан вечен и мудр. Он видит и знает всё, ведёт свою летопись, и мы в ней тоже есть. Мы смотрим на него, а он смотрит на нас, и сейчас запоминает нас именно такими – счастливыми.
Они помолчали, наслаждаясь моментом.
– Ладно, – сказала Черешня. – Раз уж пообещала рассказывать, буду рассказывать.
Они сели на деревянную скамейку, стоящую рядом. Макс приготовился слушать.
– Графский род Авроры и Сириуса – очень знатный, очень могущественный и очень богатый. Правит он мудро и справедливо, но иногда чересчур серьёзно. Впрочем, в делах политики это вполне нормально. В отличие от дел семейных и дружеских. – Черешня вздохнула и машинально стала наматывать на палец черешневый локон. – Несмотря на все плюсы и достоинства обладания графским титулом, есть в этом и один недостаток. Кому-то, например Авроре, он кажется чудовищным. А Сириуса, например, он не слишком смутил.
– Какой? – не удержался Макс от любопытства.
– Обладание графским титулом накладывает на тебя особенный отпечаток – по правде говоря, род Северной Короны проклят с незапамятных времён. Когда-то давно это считали необходимым условием достойного правления графством, после это превратилось в настоящее проклятие. Ты ничего не заметил в Графине и Сириусе?
– Не знаю, – растерялся Макс. – Я не слишком долго с ними общался. Ну, по крайней мере, с Графиней. С Сириусом побольше. Он… Не такой, как Аврора.
– Верно, – кивнула Черешня. – А почему?
– Точно не скажу. Это какое-то… общее впечатление. А что это за необходимое условие достойного правления? Это из-за него?
– Да, – снова кивнула Черешня. – И это – серьёзность.
Макс рассмеялся.
– Счастливый, – вздохнула девочка. – А вот не все так могут.
– Погоди, – медленно сказала Макс, – ты серьёзно? Я думал, это шутка.
– Серьёзно про серьёзность. Каждый, кто принимает графский титул, теряет способность шутить, смеяться, воспринимать шутки, участвовать в веселье. Навсегда.
– Так вот почему! – воскликнул Макс.
– Почему что? – поинтересовалась Черешня, увидев, что тот осёкся. – Говори, я никому не расскажу. Мне ты можешь сказать что угодно.
– Вот почему Сириус такой угрюмый…
Черешня кивнула.
– …и как будто недовольный, и хмурый, и кажется высокомерным…
– Да, – просто сказала Черешня, и в этом коротком ответе Макс услышал и боль, и печаль, и жалость.
– Понятно… – протянул Макс.
– Всё, что ты решил для себя про Сириуса, ничего не значит, если ты его не знаешь. Ты и не узнаешь, но что-то, возможно, станет тебе понятнее. Аврора не любит говорить о брате, Терций уважает её желание и тоже старается помалкивать, Изумруд в Сириуса влюблена и поговорить о нём любит, но побаивается Авроры. А вот я могу тебе сказать. Чтобы ты чуть-чуть лучше представлял, о ком речь, если она идёт о Сириусе. Графе Сириусе. Не хочу, чтобы ты незаслуженно относился к моему хорошему другу. Он всё ещё мой друг. – Черешня зачерпнула ладонью горсть песка и медленно пропустила её сквозь пальцы. Макс смотрел на неё, затаив дыхание. – Время не щадит никого, – сказала Черешня, глядя на песчинки, утекающие с её ладони. – Спрашивай всё, что хочешь. Пока можешь.
– Но… Зачем он стал графом? Аврора из-за этого отказалась от титула? Поэтому она живёт в обычном маленьком домике? Они поэтому поссорились? Как с этим вообще жить? – посыпались из Макса вопросы, и он бы ещё много их задал, но Черешня взмахом руки поставила этот поток на паузу.
– По порядку. Да, Аврора отказалась именно из-за этого. Честно говоря, это первый случай в истории графского рода. До неё все смиренно принимали титул, выбирали знатность в обмен на смех. Ну, либо у них просто не было выбора. И она правильно поступила. Ты заметил, какой у неё смех? Это часть её, неотъемлемая и незаменимая.
– Да, он такой… лёгкий, – кивнул Макс. – И от него как-то светлее. И он пахнет лавандой. Да?
– Именно так. Для Авроры потерять способность смеяться и шутить было сродни казни. Тем более, прожив с угрюмыми и серьёзными родителями, также принявшими когда-то это проклятие. Поэтому она была изумлена, когда пришло время Сириуса принимать титул, и он не раздумывая сделал это. Она была в ужасе, считала, что он отказывается от важнейшей части себя, что это огромная ошибка. Аврора категорически отказалась когда-либо принимать графский титул, о чём и заявила. Графине это не понравилось, проклятию это не понравилось, плюс свою роль сыграли и законы графства и титулованности: Аврора потеряла право наследования, право на владение графскими сокровищами, право нахождения при дворе. Короче говоря, она потеряла всё, кроме своего смеха. В довершение всего у неё перестали расти волосы, а ведь она мечтала отрастить себе длинную-предлинную серебряную косу. Аврора переехала в небольшой скромный домик и занялась кулинарией, оборвав связь с матерью, а через какое-то время – и с братом. Она долго убеждала его отказаться от графства, она так страдала, видя, в кого он превратился… Да и я тоже. Но Сириус, став графом, полностью утратил свою весёлость и способность смеяться или искренне чему-то радоваться. Сириус превратился в серьёзного и сосредоточенного, безусловно, знатного и богатого, но всё-таки, на наш с Авророй взгляд, полностью несчастного человека. Мы пытались его вернуть, но ничего не вышло. Аврора его не простила. Они перестали общаться.
