Алиса Бастиан
Летопись Океана
Макс вздохнул. Черешня тоже.
– Для нас это большая потеря, – добавила она.
– Понимаю.
Они помолчали. Черешня думала о Сириусе и об Авроре, Макс думал о том, что только что узнал и о том, что никогда нельзя судить о человеке по первому впечатлению. Очевидно, по второму тоже. Звёзды тихо мерцали, будто тоже задумались о чём-то своём.
– Но почему он всё-таки согласился? Ему было всё равно? Он хотел стал графом, жить в роскоши и потом править графством Океан? – спросил Макс через некоторое время. Сам бы он, любитель повеселиться, ни за какие богатства не согласился на такое.
– Кто знает… – протянула Черешня. – Есть несколько версий. Свою я оставлю при себе. Теперь это абсолютно неважно.
– А что с пещерами?
– Что именно тебя интересует?
– Сириус ведь уже был там, и ничего не получилось? Изумруд сказала, отец Авроры там пропал.
– Ох уж эта болтушка! Да, пропал. Это было жутко, – покачала головой Черешня.
– Почему? Вы видели, что с ним случилось?
– Конечно, нет, он же пропал. Но знаешь, скорее всего, он утонул в Озере Света. Больше вариантов нет. И что это значит?
– Что у него было тёмное желание, – ответил Макс, опустив глаза. Ему тут же стало стыдно. Аврора говорила, что они это не афишируют, а он тут всё разбалтывает. Хотя, похоже, Черешня всё знает и понимает и без него.
– Конечно. Думаешь, легко было его жене и детям узнать такое? Что знатный граф, правитель графства, прекрасно знающий историю пещер и Озера, настолько жаждал чего-то плохого, что рискнул отправиться за желаемым? Кто знает, каких ужасов он возжелал так сильно, что поплатился за это жизнью? Все считают, что он пропал без вести, но в глубине души многие знают правду. Из уважения к Графине и её детям практически никто в графстве не обсуждает эту тему. Конечно, репутация графского рода пострадала. Но особенно тяжело было Сириусу. Как сын, он не ожидал такого предательства со стороны отца. Как сын, он рассчитывал ещё многому у него научиться, похвастаться своими достижениями, показать, на что он способен. Показать, что он достойный графский наследник. Но вот отец у него оказался недостойным. Сириус выдержал удар, но урон был нанесён весомый. При первой же возможности он отправился в пещеры – не знаю, какое у него было желание и было ли оно вообще, но мы думаем, он отправился искать отца. Хотел найти его тело, пусть изуродованное, но тело. Тогда бы это значило, что он погиб не в Озере Света. Что его потянули ко дну жизни не его тёмные тайные желания. А что-то другое. Хотел верить. Но он никого не нашёл, потому что Озеро Света растворило его отца, стёрло из этого мира. И дальше Пятой пещеры тоже не прошёл. С тех пор он совсем ожесточился. Понял, что отец – действительно предатель и негодяй. Что он зря в него верил и защищал перед другими. Весь этот год он почти не выходил из дома – не только из-за физического недомогания после посещения пещер, но и из-за разочарования, усталости, из-за того, что почти опустил руки. Почти впал в депрессию. И я думаю, на этот раз – ведь тело отца он искать уже не будет – у него точно есть какое-то конкретное желание.
– Может быть, в этот раз у него получится, – сказал Макс.
– Я очень надеюсь. Потому что если нет – не знаю, что с ним станет. Правда не знаю, – тихо сказала Черешня.
Макс задумался. Черешня выглядела очень грустной. И голос у неё был надтреснутый. Макс понимал, почему. И понимал, что надо её как-то отвлечь, ведь это он виноват: расстроил её своими расспросами. Макс сосредоточился на вопросах, круживших у него в голове, и поймал один из них:
– А какой дар у Сириуса? У вас у всех есть дар…
– …значит, у графа тем более должен быть? – подхватила Черешня.
Макс с любопытством закивал.
– Ты прав. Конечно, у Сириуса есть дар, ведь он граф, и не из какого-то там захудалого рода с краю генеалогического дерева. Не важно, – отмахнулась Черешня, заметив лёгкое непонимание в глазах Макса. – Помнишь: могущественный, древний, когда-то произошедший от созвездия Северная Корона?
– Конечно, помню! – воскликнул Макс.
– В общем, дар Сириуса связан со звёздами. Это самый сильный дар во всём графстве, настолько сильный, что Сириус ненавидит его использовать, говорить о нём и даже вспоминать. К тому же его использование отнимает много сил – это всё-таки не изумруд сотворить или пирожок испечь. Звёзды – это гораздо серьёзнее… Но на то он и граф.
– Что он умеет? – прошептал Макс, заворожено глядя на звёздное небо и думая, как это прекрасно: мир, в котором кто-то может иметь звёздный дар.
– Взаимодействовать со звёздами. По-разному. Мы не знаем точно всю силу его дара, и мы мало что видели, но начитались древних легенд и старинных фолиантов про историю рода Сириуса. Думаю, он не показывал нам и крохотной части своей силы.
– Но что-то всё же показывал? – оживился Макс.
– Как-то он устроил звездопад на день рождения Авроры, – улыбнулась Черешня. – Она была ещё маленькой, и, вместо того чтобы обрадоваться, расстроилась, увидев, что небо стало пустым без сорвавшихся с него звёзд. Тогда Сириус велел закрыть нам глаза. Когда мы их открыли, всё небо вновь было усеяно крупными сияющими звёздами. После этого Сириус два дня лежал с головной болью и слабостью, и какое-то время мы не просили его показывать нам звёздные чудеса. А потом, когда мы осмелели, он стал отнекиваться, отказываться… Так, изредка – что-то где-то. Но мы видели, что делал он это неохотно. А ещё как-то мы подглядывали за ним: ночью он бродил по плантациям Чайницы и, видимо, тренировался управлять своим даром и чувствовать его силу. Когда Сириус нас засёк, мало нам не показалось, – рассмеялась Черешня.
Макс тоже улыбнулся. Черешня посмотрела на небо и о чём-то задумалась. Потом, словно сбросив с себя оцепенение и вырвавшись из тягостных раздумий, повернулась к Максу и сказала:
– Давай ещё вопрос. Последний.
Макс затаил дыхание, прислушался к себе и выпалил:
– А кто такая Криста?
Черешня вздрогнула и посмотрела на Макса.
– Криста? Кто тебе про неё сказал?
– Рик и Зо.
– Надо же…
– Что?
– Обычно они не говорят про неё. Особенно Рик.
– Да, он и не стал ничего говорить, – подтвердил Макс. – Я так ничего и не узнал.
– Ну что ж, – вздохнула Черешня. – Лично я Кристу не встречала. Но кое-что о ней я знаю. Лучше всего с ней знаком – был знаком – Рик. Она дважды бывала в наших краях, видимо, попала сюда так же, как и ты, не знаю. Но что известно точно, так это то, как она горевала, вернувшись сюда во второй раз.
– Почему? – удивился Макс.
– Она нашла здесь друзей. Многое стало близко её сердцу. Первый визит был наполнен для неё сказками и радостью. Второй – поразил в самое сердце. Её и Рика. Они были очень дружны. Отведённое им время…
Макс заёрзал на скамейке. У него появилось какое-то нехорошее предчувствие.
– Когда Криста вернулась сюда во второй раз, – сказала Черешня, – она не сразу поняла, что произошло. Почему всё изменилось. Почему Рик, которого она знала взбалмошным щенком, вдруг стал взрослой статной овчаркой с тоскою в глазах. В её мире между двумя визитами не прошло и минуты. В нашем прошло четыре года. Это её подкосило.
– Какой ужас, – прошептал Макс.
– Да. Когда Криста говорила всем, что у неё не прошло и минуты, в это трудно было поверить. Рик, выросший без неё, всё это время думал, что она его бросила, что никогда больше не вернётся. Криста за эти четыре года потеряла многое из того, что обрела здесь, побывав впервые. В общем, нелегко об этом рассказывать, хоть я и не знала её лично. Не представляю, каково это. Со времени её последнего визита прошло уже два года. Неизвестно, почему она снова ушла. Неизвестно, вернётся ли она когда-нибудь. Неизвестно, как соотносится время в наших мирах. Оно у вас тоже какое-то чужеземное. Особенное.
– Наверное, – сказал Макс. – Я ничего в этом не понимаю.
– Может, это и не нужно понимать, – ответила Черешня.
Они замолчали, смотря на Океан. Стало как-то тоскливо, но постепенно тоска развеивалась, разгоняемая мягким шумом прибоя. Они долго так сидели. По крайней мере, так им казалось.
– Нам ещё не пора идти? – спросил наконец Макс, которому совершенно не хотелось уходить.
– Океан и звёздная ночь – лучшие место и время для размышлений о вечном. Ну, или о чём угодно, – сказала Черешня, вставая со скамейки. – Я пойду обратно в беседку, а ты можешь немного задержаться и побыть наедине со своими мыслями. Тропинка здесь одна, не заблудишься. И не волнуйся – помни, с Океаном ты в безопасности. Да и вообще в его графстве. Но долго тоже не сиди – ночь не бесконечна, а сон всё-таки необходим.
– Хорошо, – кивнул Макс, и Черешня ушла с чувством выполненного долга: всё рассказала, объяснила и показала.
Океан лениво омывал берег волнами. Вдали Макс увидел знакомые силуэты, отчётливо вырисовывавшиеся на фоне выглянувшей луны. Рик и Зо. Рик отошёл от кромки воды наверх, на возвышение берега. Не оглядываясь по сторонам, уверенный, что его никто не видит, Рик разбежался и с щенячьим азартом плюхнулся прямо в набежавшую волну Океана. Вода качнула его в лунной дорожке и бережно поднесла к берегу. Рик повторил заход, потом ещё и ещё. Зо смотрела на всё это, скромно сидя на песке, и каждый раз, когда Рик смело бросался в волны, её маленькая заострённая мордочка, графично подсвеченная луной, напряжённо за ним следила. Рик вылез на берег, подошёл к Зо и ткнулся в неё своим большим носом. Зо помотала головой, и тогда Рик мордой подтолкнул её к воде. Маленькая такса даже не успела опомниться. Волна, поняв овчарочий замысел, подкатила к самому берегу и ласково подхватила Зо снизу, чтобы не намочить морду, и такса отчаянно заработала лапками, повинуясь плавательному инстинкту, но в этом не было нужды. Осторожно прокатив Зо на себе, искупав теперь и её в лунной дорожке, волна мягко вернула её к берегу. Зо выскочила на песок, стремительно отряхнулась, несколько раз тявкнула что-то Рику, а потом ринулась в ближайший бархан. Мокрая шерсть и Зо были несовместимы. А вот мокрая шерсть, полностью вывалянная в песке, – даже очень. Такса с блаженством нырнула в тёплый, ещё не успевший остыть песчаный сугроб, зарылась в него с головой и принялась выписывать невообразимые пируэты, призванные не оставить на Зо ни единого миллиметра, не охваченного прилипшим песком. Когда такса наконец успокоилась, на Рика воззрилось нечто мокрое, прилизанное и тощее, и при этом песчаное с ног до головы, и только глаза её светились тихим восторгом, а хвост непрестанно вертелся. Рик рыкнул – видимо, то была усмешка, – и тоже вильнул хвостом.
Макс улыбнулся. Постоял ещё немного, наблюдая, как эта парочка продолжила лунные катания на волнах-качелях. Уходить ему не хотелось, но нужно было немного поспать. Шагая по дорожке к беседке Черешни, Макс думал, что обязательно упросит маму завести собак.
С породами он уже определился.
Глава 18. Вега
Несмотря на то что чуть ли не полночи Макс провёл на пляже, выспался он отлично. Сон на свежем воздухе, тем более воздухе графства Океан, отлично восстанавливал силы.
Все проснулись, умылись прозрачной водой из умывальника и позавтракали (тёплые мягкие кексы с малиной, заварные пирожные с нежнейшим клубничным муссом и бодрящий чай с крыжовником; ингредиенты – из огорода Черешни). Настроение было благостным. Но, похоже, к Черешне пожаловали гости. Макс, увидев величавую овчарку и смелую таксу, вспомнил про их лунные купания и заулыбался.
– О, мальчик из страны немых собак! – воскликнул Рик.
– И страны с нестабильным климатом, – усмехнулся Терций.
– Это мы его нашли, – заявила Зо.
– Ага, и напугали до смерти, – добавил Рик.
– Ничего подобного! – возмутился Макс.
– Ну ладно. До полусмерти.
Аврора прыснула, а за ней и остальные.
– Просто я не ожидал, что они заговорят, – стал оправдываться Макс, – и тем более что они могут читать мысли.
– Конечно, можем. Вот сейчас, например, я чётко прочитываю, что вы жутко хотите нас накормить, – сказал Рик. – Так уж и быть, мы согласны. Но только чтобы не расстраивать вас.
Зо звонко гавкнула в подтверждение слов друга.
– Обожаю вас! – рассмеялась Аврора. – Ну что, пошли на кухню?
Черешня улыбнулась и кивнула. Они (а за ними словно невзначай Рик и Зо) отправились в домик. Остальные расселись в беседке, морально готовясь к продолжению пути. У Черешни им было хорошо, но впереди ждал долгий путь. Расслабляться было нельзя, но именно это они и сделали – кто знает, что там впереди? Может быть, они ещё не скоро смогут спокойно сидеть и созерцать утреннюю, свежую и полную оптимизма природу.
Из домика выбежала Зо, энергично виляя хвостом. Судя по её виду, она пребывала в радостном возбуждении. Очевидно, в предвкушении вкусного завтрака. Оглядев всех собравшихся в беседке, Зо подумала немного, потом, решив, что её не волнует никто и ничто, выбрала самую зелёную и мягкую траву в саду и блаженно рухнула на неё. Через секунду она начала перекатываться с одного бока на другой, иногда задерживаясь на спине, подставляя солнцу маленький таксячий животик. Она валялась в траве и улыбалась, улыбалась так явственно, что это видел каждый в беседке. Там тоже все улыбались, глядя на это забавное действо.
– Ого! – воскликнула Черешня, выходя из домика с маленькой миской в руке. Следом за ней показались Аврора с миской побольше и Рик. – Даёшь брекеке в массы!
– Сегодня даже зрители есть, – заметил Рик.
Зрители в беседке дружно закивали.
– Что за «брекеке»? – спросил Макс.
Зо, лёжа на спине, увидела миску в руках Черешни и тут же повернулась на бок, а затем вскочила, хорошенько отряхнулась (на длинную рыжую шёрстку, переливающуюся на солнце, налипли травинки) и невозмутимо направилась к ней.
– Это ритуал, правила которого известны только собакам, – важно ответил Рик, но в глазах его была усмешка. – Только мы чувствуем момент, когда внутренний зов приказывает исполнить ритуал.
Зо весело сверкнула тёмными глазками и вильнула хвостом. Рик был прав, как и всегда.
– Первый раз слышу, – сказал Макс, на что получил весьма недвусмысленный овчарочий взгляд, полный пренебрежения.
– Куда уж вам, чужеземцам, – ответил Рик. Хотел добавить что-то ещё, но тут Аврора поставила миску на траву, и его вниманием целиком завладел ароматный завтрак. Зо тоже получила свою миску в пределы досягаемости. Послышалось сосредоточенное хрумканье.
– Но где же их хозяин? – тихонько спросил Макс Аврору, подошедшую вместе с Черешней к беседке. Рик и Зо вовсе не выглядели бездомными собаками, грязными и тощими, каких Макс с мамой часто встречали.
– Ой, тебе повезло, что они тебя не слышат, – пихнула его локтём в бок Черешня. – Иначе прозвучала бы целая лекция на тему «Настоящим собакам не нужны хозяева, свободные собаки не принадлежат никому, кроме себя, и вообще, это мы приручили людей, а не наоборот». И всё в таком духе. Единственный человек, которого они признают – признавали – «хозяином» (конечно, не используя это оскорбительное для них слово), с последним пунктом точно бы согласился.
– Криста? – прошептал Макс.
Черешня кивнула.
– Ну ладно, – сказал Сириус, до этого не проронивший почти ни слова. – Думаю, нам пора.
– Да! – обрадовалась Изумруд.
– Сейчас, только рюкзак возьму, – кивнула Черешня.
Уже через минуту она, с черешневым рюкзаком на плечах, закрывала дверь в домик. Рик и Зо, поблагодарив за угощение, отправились на пляж. Терций проверил лямки на своём рюкзаке и помог подтянуть их Авроре с Изумруд, Макс забросил в себя последнее заварное пирожное, Сириус со вздохом надел тёмные очки (солнце уже полностью вступило в свои права, наливаясь яркостью и теплом). Можно было отправляться в путь.
Ступив на мозаичную дорожку, они вновь разбились на пары. Первыми шли Сириус с Терцием, за ним Аврора с Черешней, потом Макс с Изумруд. Макс чувствовал воодушевление и капельку тревоги, но старался концентрироваться на первом чувстве.
– Ну, вперёд, – подмигнула ему Изумруд, развеивая последние тревожные нотки его настроения. – Навстречу приключениям!
Они шли почти полдня. Какое-то время всё было неплохо, и им даже казалось, будто они просто гуляют в хорошую погоду, и дорога не предвещает ничего необычного. Но постепенно каждый начал осознавать, во что же он всё-таки ввязался. К этому времени они уже подустали, да и довольно однообразный пейзаж по пути начал поднадоедать – если идёшь, почти не разговаривая с соседом по дорожке, уставившись то в красивую, безусловно, но всё-таки чересчур знакомую мозаичную дорожку, то в спину впереди идущих, идёшь, всё больше задумываясь о том, что может ждать тебя дальше, и не имея об этом ни малейшего понятия, идёшь, полагаясь только на графа, не слишком-то осчастливленного их присутствием, начинаешь уставать. Вещи в рюкзаках начинают тяжелеть. Желудки начинают пустеть. Настроение – меняться.
Когда каждый из них уже был готов сдаться и спросить о привале, дорога завернула влево. За поворотом их ждало обновление пейзажа. Синяя извилистая река бурлила жизнью, клубилась водоворотами, потом вдруг успокаивалась, засыпала ненадолго, превращаясь в мирную синюю дорогу, а через какое-то время оживала вновь.
Сириус достал из рюкзака некое подобие часов-таймера-компаса и исписанные мелким почерком и расчётами пухлый блокнот. Пролистал несколько страниц, посмотрел на реку, на часы. Снова в блокнот. Потом заявил:
– Нужно кое-что проверить. Отдохните пока. Минут пятнадцать.
Они с облегчением выдохнули – каждый надеялся, что они устроят хотя бы небольшой перерыв, – скинули на мягкую траву рюкзаки и подбежали к реке, всё ещё хранящей невозмутимость и покой. Стали пить, умываться, брызгать друг в друга, потом, переведя дух, разлеглись прямо на берегу, покрытом сочной зеленью. Солнце ласково грело их лица, лёгкий ветерок слегка шевелил волосы, и единственное, чего им хотелось, – остаться в таком положении как можно дольше. Отдохнуть. Ненадолго забыть о натёртых ногах, уставших плечах, ноющих спинах.
Единственное, чего хотелось Сириусу, – это удостовериться, что его расчёты всё ещё верны. Река снова забурлила, но никто из прикорнувших на берегу этого не заметил. Сириус перевернул страницу в блокноте. Прошло гораздо больше пятнадцати минут, прежде чем он позволил себе отбросить сомнения.
– Подъём! – крикнул граф совершенно не по-графски, и от этого вопля они повскакивали с травы, в ужасе озираясь.
– Всё верно. Впрочем, я и не сомневался, но было необходимо убедиться. Здесь – он потряс блокнотом – выверенные путём моих долгих наблюдений прошлогодние фазы сна и бодрствования реки. Они остались прежними. Так что если мы не хотим попасть в речные водовороты и ненужные нам сильные течения, будем действовать, только дождавшись длинной фазы сна.
– Действовать? – сонно спросил Макс, с трудом разлепляя глаза. Дневной сон на свежем воздухе и под солнцем всё ещё не отпускал его. Остальные, похоже, уже проснулись.
– Мы отправляемся по реке. Потом нам предстоит спуск к водопаду, а оттуда до карьера уже будет недалеко.
– Но на чём же мы отправимся? – удивилась Изумруд.
– Эта своенравная Синяя река не терпит гостей. Лодки тоже не особо любит. Максимум, что она готова снисходительно выдержать – да и то во сне, – это плот. Наименее возмутительный для неё вид транспорта.
– Но и плота здесь нет, – сказал Терций.
– Построим, – пожал плечами Сириус.
На берегу воцарилось молчание. Граф обвёл всех взглядом и почти усмехнулся. Точно усмехнулся бы, если бы мог.
– Хотя погодите. Макс, ты умеешь строить плоты?
Макс покраснел и промямлил, что не умеет. Ему почему-то было очень стыдно.
– Терций у нас человек искусства, так что тоже вряд ли. Верно?
Терций на замечание Сириуса только фыркнул.
– Три девчонки не в счёт. Что же получается? – спросил граф.
– Получается, что титул не отобрал у тебя твои старые выпендрёжные замашки, – сказала Аврора.
Сириус эффектным движением снял тёмные очки и ответил:
– Не припомню, когда это мы начали общаться.
– Это было замечание вслух, – парировала Аврора. – И весьма верное. Понятно, что из всех нас только ты можешь построить плот. И ты всё ещё наш проводник. Главный. Тебе положено.
– Положено. Мне много чего положено, только я до сих пор не знаю, окупятся ли мои старания, в этот раз помноженные на шестерых. Построить плот, – начал загибать пальцы Сириус, – развести костёр, поймать рыбу, проследить за безопасностью на реке…
– Только не рыбу! – воскликнула Черешня. – Лучше я что-нибудь придумаю. Мы с Авророй.
– Нет уж, лучше поберегите силы и припасы на потом. Кто знает, что нам потребуется в пещерах. А пока будем питаться чем-нибудь другим, – возразил Сириус.
– Мы тоже чем-нибудь поможем, – поддакнула Изумруд, имея в виду себя, Терция и Макса. Те кивнули.
– Ага, если не заснёте на ходу. Кажется, кто-то не привык к таким походам.
Сириус был прав. Все они, Аврора, Терций, Изумруд, Макс и Черешня, выглядели помятыми, уставшими и всё-таки сонными.
– Поэтому не мешайте мне заниматься настоящими делами, займитесь своими. Своими ногами, спинами, плечами. Я же вижу, что вы изнемогаете. Не буду напоминать, что вы должны были быть к этому готовы. Отдохните, – сказал граф.
«Поиграйте», – чуть не добавил он, но решил удержаться.
– Хорошо, – обрадовалась Изумруд, давно мечтающая снять туфельки и наклеить на ноги пластыри, но стесняющаяся. – А когда будет эта длинная фаза сна?
– Самая безопасная – ночью. Поэтому разведём костёр, когда стемнеет, чтобы следить за течением.
– Тогда мы пока придумаем, чем поужинать, – сказала Черешня.
Граф подумал и кивнул, соглашаясь.
– Ладно. Я буду неподалёку, – сказал он, взял рюкзак и скрылся за ближайшими деревьями и кустарниками.
Остальные решили поискать в окрестностях что-нибудь, чем можно было бы перекусить. Разделившись на две группки – в первой Аврора, Терций и Черешня, во второй – Изумруд и Макс, – они отправились осматриваться, стараясь не отходить далеко от того места, где были свалены их рюкзаки.
Через пятнадцать минут все встретились.
– Что-то ничего особенного, – вздохнула Черешня.
– А мы вот нашли кое-что чудесное, – похвасталась Изумруд. Максу стало приятно, что она сказала «мы», хотя он не принимал участия в поисках. Просто стоял рядом и озирался, всё время прислушиваясь к раздававшимся вокруг звукам.
– И что же? – спросил Терций.
– Виноградник!
Одного этого слова хватило, чтобы Черешня, Аврора и Терций рванули туда, откуда пришли Макс с Изумруд. Предварительно захватив миски из рюкзака Авроры и холщовый мешок из рюкзака Макса, непонятно как там оказавшийся.
Через пять минут все сидели на берегу, раскладывая виноград на бумаге для выпечки (они единогласно решили, что мыть его не стоит – он был абсолютно чистым), расстеленной Авророй на траве.
– Сириус, сделай перерыв! – громко крикнула Изумруд. – Мы нашли виноград!
– Поздравляю, – отдалённо донеслось в ответ. – Я тоже его нашёл. Весьма недурной.
Аврора усмехнулась и покачала головой.
– Ну ладно, – сказала Изумруд. – И всё же давайте оставим часть на потом.
Никто не имел ничего против, и наконец каждый протянул руку к ближайшей виноградине – крупной, зелёной, красивой. Макс откусил полвиноградины – она была сочной, спелой, сладкой, вкусной. Внутри были светло-зелёные прожилки, нежная мякоть. И – что самое главное – не было ни единой косточки! Это ли не блаженство?
Они с жадностью набросились на ягоды и смели половину найденного винограда меньше чем за две минуты. Эффект был потрясающий – виноград и насытил их, и напоил, и подарил лёгкость, и снял усталость, придал бодрости, свежести, оптимизма.
– Очень, очень вкусно, – сказал Макс, наевшись, как ему казалось, на всю оставшуюся жизнь. – Очень.
– Ага, – кивнул Терций, жуя виноградину. На лице его, как и у всех остальных, было написано чистое блаженство.
Послышался шум, словно что-то большое волокли по земле и траве, и их взорам предстал Сириус, тащивший за собой на верёвке вместительную разноцветную деревянную лодку.
– Мы поплывём на лодке, а не на плоту? – обрадовалась Изумруд. Плыть с Сириусом в одной красивой лодке ей казалось гораздо романтичнее, нежели на каком-то плоту.
– Ага. – Граф сделал последний рывок и дотащил лодку до их привала, отпустил верёвку и присел на деревянный нос их будущего транспорта. – Решил, что для всех шестерых строить плот слишком муторно и долго. А вот она, – он любовно похлопал по лодке рукой, – как раз дожидалась своего часа, который, кажется, пробил.
– И всё это время она была где-то там, в кустах? – удивился Терций.
– Не в кустах, – с достоинством ответил Сириус, – а в одном из моих тайных хранилищ. Тайников.
– Они у него по всему графству – на всякий случай, – добавила Аврора, улыбнувшись.
– Здорово! Мне нравится эта лодка! – Черешня стала обходить её вокруг.
– Она прекрасна, – промолвил Макс, почувствовав, как сердце его сжалось от трепетного предвкушения.
Он так любил воду, реки, море, столько читал о сказочных и совершенно реальных морских приключениях, кораблях, лодках, кругосветных плаваниях… Но сам он никогда, ни разу не плавал на лодке! И только мог представить себе, как это может быть замечательно. И вот теперь она перед ним: прекрасная, удивительная лодка, на которой он скоро поплывёт!
Лодка действительно была хороша: большая, но не слишком (в ней как раз с комфортом поместились бы шесть человек), вытесанная из гладкого дерева, покрытая прозрачным лаком, отсвечивающим на солнце, она сразу привлекала внимание. Все, кроме Сириуса, походили вокруг неё, любуясь её многоцветной раскраской: широкие белые и оранжевые полосы перекликались с зелёными, покрытыми серебряными узорами, а изнутри она была выкрашена ярко-синей краской, будто кисть макнули в глубокое синее море. Вёсла у лодки были оранжево-янтарными, блестящими, словно покрытыми карамелью. А «вишенкой на торте» был маленький серебристый штурвал в носовой части лодки. Макс не совсем понял, как он крепился, вероятно, это было специальным дополнением, появившимся по воле графа. Штурвал был круглым, с тремя пересекающимися перекладинами, образующими шесть отсеков внутри круга и как бы проходящих сквозь него. Шесть серебряных «ручек» на концах были украшены алыми рубинами, сверкающими на солнце.
– Красотища, – выдохнула Изумруд.
– Как её зовут? – спросил Макс.
– Зовут? – удивился Терций.
– Ну, у каждой лодки или корабля должно быть имя… – ответил Макс, почерпнувший эти знания из своих книжек и смутившийся: а вдруг он сморозил глупость?
Но граф развеял его сомнения, просто сказав:
– Естественно, должно.
Макс улыбнулся, а Изумруд опередила его с вопросом:
– О, и какое оно у этой прекрасной лодки?
Граф помедлил. Потом отошёл от носа лодки, и тогда все увидели на нём надпись: «ВЕГА».
– Вега? Красивое имя.
– Имя нашей матери, – сказала Аврора едва слышно.
«Вот оно как, – подумал Макс, – а ведь мне даже в голову не приходило узнать, как зовут их маму. Графиня и графиня. А на самом деле – Графиня Вега, видимо, в честь очень яркой звезды. Как невежливо!»
– Вега – крепкая особа. Уверен, она всё выдержит, – сказал Сириус. Относилось это только к лодке, или к матери тоже, осталось вопросом.
Они негромко переговаривались, коротая время до спуска лодки на реку, которая, кстати, сейчас бурлила ещё сильнее, чем прежде, словно выплёскивая перед сном накопившуюся за день энергию. Солнце садилось. Оранжево-лиловое небо, очевидно, приевшееся всем остальным, у Макса вызвало прилив восторга. Далеко-далеко, на фоне этой вечерней природной подсветки, которой можно было любоваться вечно, Макс разглядел крошечные горы, тёмные и казавшиеся попавшими в окружающую обстановку по ошибке. Сириус увидел, что Макс смотрит на них, не отрываясь.
– Их видно только вечером, на закате, – прокомментировал он, и Макс вздрогнул от неожиданности. До сих пор граф не отличался разговорчивостью, особенно с ним. Макс решил использовать этот шанс.
– Почему? – заинтересованно спросил он.
– Оптические свойства, – пожал плечами Сириус.
Терций, услышав, что граф с Максом переговариваются, бросил в пятнадцатый раз перекладывать поудобнее вещи в своём рюкзаке и подсел к ним поближе, предоставив девочкам спокойно шушукаться о своём.
– Тёмные оптические свойства, – добавил он, присоединяясь к разговору.
– Не поспоришь, – ответил Сириус.
– Что это значит? – удивился Макс.
– Долго объяснять, – сказал граф. А потом, увидев, как чужеземец сник, добавил: – Может, в другой раз.
– Мы там побываем? – спросил Макс.
– Ни в коем случае! – Сириуса аж передёрнуло. – Нет.
Терций покачал головой, усиливая отрицательный эффект слов графа.
Макс промолчал. Сириус посмотрел на горы вдали, вздохнул о чём-то своём и повернулся к Максу:
– Все наши графства – хорошие, светлые и приятные области. В них легко жить. В каждом по-своему. Но почему они так хороши?
– Да, почему? – спросил заинтригованный Макс.
– Потому что всё плохое из них сконцентрировалось в одном месте. Всё тёмное, что было в различных графствах, как магнитом притянулось в одно-единственное, сделав остальные прекраснейшими местами. Просто исчезнуть оно не могло, потому что во всём на свете должен быть баланс. Именно так возникло графство, от которого надо держаться подальше. Графство Тьма. Или Тёмное графство. Горы, которые ты видишь, находятся именно там. В документах его название не зафиксировано как графство, потому что официально мы не считаем его частью нашего прекрасного мира и зовём эту местность Тёмной долиной. Правда, его это совершенно не волнует. Оно просто существует, так же, как и все остальные.
– И лучше никогда туда не попадать, – добавил Терций.
– Понятно… – протянул Макс, которому стало немного не по себе. – А как мы будем дышать в пещерах? – спросил он. – Это же под землёй! И с каждой пещерой мы будем спускаться всё глубже и глубже, если я правильно понял?
– Буду рад, если нам это удастся, – отозвался Сириус.
– Так нам нужны баллоны с кислородом или что-то такое?
– Нет. Воздух там необычный, но вполне пригодный для нас даже на самой глубине. Пещеры не ставят задачи задушить нас. Просто пытаются не пропустить. Климат там вполне жизнеспособный.
После этого граф растянулся на траве, подложив руки под голову, чем дал понять, что время разговоров перетекло во время отдыха, и Максу пришлось прекратить расспросы.
Постепенно темнело. На небе появились первые звёзды – яркие, сверкающие, манящие. Одна из них особенно выделялась, сияя, как маяк, серебряным светом. Макс видел, что компас, который по пути периодически доставал Сириус, работал всё хуже по мере приближения к Туманному карьеру. Зато эта путеводная звезда и не думала изменять себе.
– Это Королевская звезда, – кивнула Аврора, заметив, что Макс разглядывает сверкающую каплю над ними. – Самая яркая и всегда на стороне путешественников.
