Алиса Бастиан
Летопись Океана
Глава 10. Пещера Желаний
– Бедный, бедный Сириус, – прошептала Изумруд, и Макс никак не мог понять, почему она жалеет этого бессердечного и упрямого парня, когда у Авроры на глаза навернулись слёзы и вся она как-то поникла. Ему хотелось подойти к ней и сказать что-нибудь утешительное, но он постеснялся.
– Ладно, – сказала Аврора, смахивая набежавшие слёзы, – что-нибудь придумаем.
– Никто больше не пойдёт, – покачал головой Терций. – Не с нами.
– Не с мелюзгой, – перевела Максу Изумруд. – Один из которых бездельник-музыкант, вторая умеет делать лишь бесполезные вещи, третья почти что вне закона, а четвёртый вообще не отсюда.
– Тем не менее, думаю, сейчас самое время, как ты выразился, «поподробнее и с самого начала», – провозгласила Аврора, но было видно, что её очень расстроил уход Сириуса и неудавшийся разговор.
– Расскажите! – воскликнул Макс.
– Пойдёмте на улицу, – предложила Изумруд, решив, что если Сириус, вернувшись в свою комнату, опять застанет их здесь, не очень-то обрадуется.
– Идём, – вздохнула Аврора.
На улице всё так же светило солнце, и после прохлады графских комнат им показалось, что стало жарче. Они вышли за пределы графского участка и разместились на игровой площадке, обнаружившейся неподалёку. Аврора и Изумруд сели на качели, Терций – на скамейку, а Макс – на ступеньки витиеватой разноцветной лестницы.
– На границе графства Пряник, графства Океан, графства Клён и Тёмного графства находится Туманный карьер. Он большой и действительно туманный – туман клубится по всему карьеру и также над ним. Поэтому никогда не видно соседних графств и того, что происходит внизу, – начала Аврора.
– Говорят, там стоит такая ужасающая тишина, что невольно начинаешь задумываться, а не умер ли ты, – добавил Терций. – Видимо, туман поглощает все звуки.
– В этом карьере спрятана Пещера Желаний, попав в которую, ты сможешь исполнить своё самое заветное желание, – сказала Аврора, и Макс невольно заулыбался. Тогда она добавила: – Но всё не так просто, – и радость Макса поуменьшилась. Но полностью не исчезла.
– Чтобы попасть в эту подземную Пещеру, нужно пройти пять пещер до неё, вглубь земли, и только тогда ты дойдёшь до самой большой и самой волшебной – Пещеры Желаний, – продолжила Аврора. – Каждая из пяти пещер охраняется Стражем.
– Каждый Страж охраняет свою пещеру и не очень-то хочет, чтобы путники проходили дальше. Каждый Страж пытается помешать продолжать спуск вниз, но другого пути нет – только так ты можешь дойти до Пещеры Желаний. Поэтому главная задача – это миновать все пять пещер и всех Стражей, – подхватил Терций.
– Говорят, некоторые Стражи пещер меняются, – добавила Аврора. – И они не непобедимы. Каждому путнику, пришедшему загадать желание, даётся столько, сколько он может вынести. Достаётся Страж, который ему по силам. Но мало кто оказывается готов идти до конца. Пещера Желаний хочет получить только самых достойных.
– Да, а ещё говорят, что самый Первый Страж не меняется и охраняет вход в пещеры уже бесконечность. То же и с последним – Пятым. Охраняющим проход непосредственно из Пятой пещеры в Пещеру Желаний. Два этих крайних Стража – надёжный блокпост, – сказал Терций. – С двух сторон.
– Большинство из тех, кому удалось пройти четыре пещеры, на пятой возвращались домой. Пятая пещера – самый последний рубеж перед Пещерой Желаний, и Пятый Страж – последний, кто может помешать попасть в неё, поэтому он старается изо всех сил. Почти никому не удавалось миновать Пятую пещеру и спуститься в заветную Пещеру Желаний, – вздохнула Изумруд.
– Уже очень давно никто не возвращался с победой, – подтвердил Терций. – К тому же те, кто побывал в Пятой, почти ничего потом не смогли вспомнить.
– И она сможет вернуть меня домой? – спросил Макс. – Эта Пещера Желаний?
– Она может всё, – кивнула Аврора.
– Только не всё согласится исполнить, – добавил Терций. – Перед Первой пещерой есть маленькое Озеро Света. Оно проникнет в твою душу и самые глубинные помыслы, проанализирует каждую твою клеточку и косточку и вынесет вердикт, решая, пропускать ли тебя дальше и каких подходящих Стражей стоит выставить. Пещеры согласны пустить путника испытать в них удачу, только если его желание, с которым он хочет обратиться, светлое или матовое. Если это так, ты переплывёшь Озеро и начнёшь путь по пещерам.
– Что это значит? – удивился Макс.
– Светлое желание – это доброе, хорошее желание, которое никому не принесёт вреда, а наоборот, от него станет только лучше, – пояснила Аврора.
– А матовое – это такое, которое не принесёт вреда, но и пользы особой тоже никому не принесёт. Это такое нейтральное, обычное желание. Не сверхцель мира во всём мире, например, что точно относится к светлым желаниям, а так, что-то простое и… нормальное, – объяснила Изумруд, раскачиваясь на качелях.
– А если нет?
– А если нет, если желание тёмное, ты не просто утонешь в этом Озере. Ты распадёшься в нём на маленькие частички, которые потом распадутся на ещё более мелкие, и так далее. Ты просто истончишься, исчезнешь, растворишься в воде, и даже косточки от тебя не останется. Пещеры покарают тебя за то, что ты осмелился тратить их время на желания, которые в любом случае не будут исполнены, – сказал Терций.
– Это, например… – начал Макс, но Аврора его перебила:
– Если ты захочешь пожелать что-то плохое. Причинить кому-то вред. Убить кого-то. Начать войну. Когда-то давным-давно Пещера Желаний исполняла все желания без разбора, и это привело к жутким побоищам, бесчинствам, войнам. Ты представляешь, сколько всего можно нажелать, если желания не будут фильтроваться? Зависть, ревность, ненависть, гордыня порождали множество ужасных желаний. Это было жуткое время. До тех пор, пока один простой и бедный мельник, имени которого история не сохранила и которого все знают и чтут как Мельника, не пошёл в эту Пещеру и не пожелал, чтобы отныне она могла исполнять только хорошие желания. Мельник не вернулся – Пещера поглотила его в отместку за такое коварное ограничение её способностей, но с тех пор более-менее воцарился мир. Тогда и появилось Озеро Света.
– Ничего себе, – протянул Макс, прикидывая, каким является его желание вернуться домой – светлым или же матовым.
– Да, так что довольно скоро люди со злодейскими желаниями поняли, что если пойдут в пещеры, утонут так же, как и их предшественники. И они перестали ездить к Туманному карьеру. Ничего хорошего это им всё равно не принесло бы, – Терций встал со скамейки и потянулся. – Такие дела.
– Но ведь людей с желаниями, наверное, сотни! – воскликнул Макс.
– Думаю, больше, – усмехнулась Изумруд. – Но туман в самом карьере, внизу, рассеивается только один раз в году, и это единственная возможность попробовать попасть в пещеры. Большинство людей просто не успевают добраться до карьера, потому что день, когда рассеивается туман, каждый год разный, а ждать у карьера в тумане слишком опасно – многие ставили палатки и потом не возвращались.
– Так пещеры ограничивают свою пропускную способность, – пояснила Аврора. – Иначе Стражи просто выбились бы из сил, взаимодействуя с сотнями сотен путников. Хорошо, что некоторые, например, Сириус и я, чувствуют, когда приближается этот День-без-тумана. Хоть с этим нам повезло, – Аврора оттолкнулась ногами от земли и стала раскачиваться.
– А вы туда не ходили? – спросил Макс. Была бы у него под боком такая Пещера Желаний, он бы бегал туда при каждой возможности. Ну, старался бы.
– Нет, – скривилась вдруг Аврора и опустила глаза.
Макс удивился. Неужели Аврора боялась? Она не выглядела трусихой.
– Почему? – спросил он, уже зная, что ответ ему может не понравиться.
– Тьфу, – ответил за неё Терций, – а сам как думаешь?
– Подсказка: у нас тут есть некая почти бесправная часть населения, – добавила Изумруд, покачивая ножкой.
Макс вытаращил глаза, пытаясь понять, что они имеют в виду.
«Никто больше не пойдёт. Не с нами. Не с мелюзгой», – вспомнил он.
«Такой красавчик… Жаль, не обращает на меня внимания. Говорит, я для него слишком мелкая», – вспомнил он.
– Чёрт, – вырвалось у него.
– Ага, – кивнул Терций. – Детская дискриминация.
– Во всех графствах действует закон: дети до Туманного карьера не допускаются ни под каким предлогом. Их просто не выпустят из графства, – сердито сказала Аврора.
– А ввела этот закон её мать, – добавила Изумруд, кивая на Аврору, за что получила от той тычок в плечо – нечего сыпать соль на рану.
– Когда её отец пропал в этих пещерах! – пискнула она напоследок, соскочила с качелей и стала носиться по площадке, пытаясь увернуться от рассвирепевшей Авроры.
«Ничего себе», – подумал Макс. А вслух спросил:
– И сколько лет должно исполниться, чтобы тебя допустили к пещерам?
– Пятнадцать, – выплюнул Терций с оттенком разочарования. – В пятнадцать ты почему-то уже считаешься достаточно взрослым для путешествия к пещерам.
– Это что, мне тут три года торчать?! – ужаснулся Макс.
– Есть один пункт в этом законе, – доверительно сообщила Изумруд, которая, получив-таки подзатыльник от Авроры, успокоилась и уселась на скамейку. – Путники до пятнадцати лет могут пойти к Туманному карьеру, если их будет сопровождать взрослый, что обязательно должно быть зафиксировано в специальном Соглашении.
– Так вот почему мы пришли к Сириусу! – понял наконец Макс. Аврора, хоть и была с братом в ссоре, хотела, чтобы он провёл их к пещерам!
– Да, только опять ничего не вышло, – буркнул Терций.
– «Опять?»
– В прошлом году Сириусу исполнилось пятнадцать. Он не согласился взять нас собой. Да никого вообще – пошёл один. Давно ждал этой возможности, – сказала Аврора, пнув какой-то камушек.
– И что? – зачарованно спросил Макс.
– Да ничего. Он не прошёл до Пещеры Желаний, как и многие до него. Не получил того, чего хотел. Я уверена, что с теми Стражами, которые выпали Сириусу, он справился. Самостоятельно и в одиночку. Думаю, он дошёл до Пятой пещеры, но потом что-то пошло не так.
– Сириус вернулся ещё угрюмее, чем прежде, – добавила Изумруд. – И почти ничего не помнил.
– Он весь год ждал второго шанса. Я думала, он согласится, узнав, что ты – и есть наш шанс. Чайница никогда не ошибается. Но Сириус в своём репертуаре – он просто физически не может от кого-то зависеть, принимать чью-то помощь или на кого-то полагаться. Я думала, он проведёт нас. Я ошибалась, – тихо закончила Аврора и повернулась к ним спиной.
Она с тоской смотрела на дом брата, а Макс, Терций и Изумруд с тоской смотрели друг на друга.
Кажется, план не сработал
Глава 11. Особняк Графини
Уныние, окутавшее их, постепенно рассеивалось, пронизанное солнечным светом. Быстрее всех воспряла духом Изумруд.
– Ну что ж, у нас есть ещё один шанс, – сказала она.
Терций поднял на неё глаза и задумался. Аврора вздохнула.
– Какой? – спросил Макс, потому что, похоже, только он один этого не понял.
– Придётся просить специального разрешения у Графини, – ответила Изумруд.
– Ничего не выйдет, – покачала головой Аврора.
– Но попробовать надо, – подбодрил её Терций и встал со скамейки. – Может быть, получится.
– Попробуем, – сказала Аврора, но вяло и без энтузиазма.
Макс её понимал. Из того, что он услышал, выходило, что Графиня, то есть её мать, как раз и издала этот закон, из-за которого они не могут попасть в Пещеру Желаний. И Аврора, судя по всему, совсем не уверена, что они смогут закон этот обойти.
– Точно получится! – воскликнула Изумруд. – С нами же чужеземец!
– Моей матери плевать на предсказания Провидицы, – пожала плечами Аврора. – Она для них слишком консервативна. Но выбора у нас нет. Идём.
– Но… Может быть… – протянул Макс, размышляя, стоит ли высказывать пришедший ему в голову вопрос. – Почему бы не…
– Что?
– Не сбежать? Просто не спрашивать ничего ни у кого, раз это всё равно заранее имеет мало шансов?
– Ты правда считаешь, что мы об этом не думали? – насмешливо спросил Терций. – Сто раз думали. Сто раз всё взвешивали. Но – нет.
– Во-первых, – сказала Аврора, – нарушение закона грозит большими неприятностями.
– Во-вторых, – добавила Изумруд, – без проводника всё-таки страшновато.
– И в-третьих, что очень важно, если мы, никого не поставив в известность, там пропадём, никто даже не узнает, где мы, и не найдёт нас, – закончил Терций. – Поэтому идём к Графине.
– А это далеко? – спросил Макс, лицо которого залила краска стыда. Конечно, они давно сбежали бы, если бы посчитали это возможным. Лучше бы он помолчал.
– Нет, особняк Графини всего в пятнадцати минутах от графского поместья, – доверительно сообщила Изумруд, видя, что Максу весьма неловко. – Совсем рядышком.
Изумруд не обманула: через пятнадцать минут они и правда подошли к огромным воротам в виде кроны дерева. Тонкие серебряные ветки, причудливо переплетённые между собой, сверкали затерявшимися на них крошечными белыми бриллиантами. От ворот словно исходило звёздное сияние.
– Стоп! – раздался вдруг откуда-то сверху тоненький голосок. – Пересечение ворот особняка Графини возможно только после предварительной регистрации!
Макс задрал голову и увидел, как из дупла в верхней части ближайшего дерева высунулась маленькая мордочка в крошечных очочках.
– Какая симпатичная белка! – воскликнул Макс, на что тут же получил оскорблённое:
– Белка?! Я вам не какая-то белка, я Секретарь Графини!
– Извините, – рассмеялся Макс, настолько забавно выглядела эта миниатюрная оскорблённая невинность.
Белка поправила очочки и бордовый беретик.
– Пересечение ворот – только после регистрации, – сурово повторила она, но видно было, что извинения приняты.
– Ворота открыты, – возразил Терций, – и мы можем хоть сейчас…
– Неважно! – перебила его Секретарь. – Правила есть правила! Итак, записывались ли вы предварительно?
– Конечно, нет, – ответил Терций, – ты что, не видишь, кто перед тобой?
– Вы изволите мне дерзить, молодой человек? Что за воспитание! – возмутилась белка. Потом проворно спустилась с дерева, снова поправила очки и внимательно оглядела их поближе.
– Графские дети! – воскликнула она. – Что ж вы сразу не сказали!
– Только один, – улыбнулась Аврора.
Секретарь Графини лишь махнула маленькой лапкой:
– Неважно. Понятно же, что они с тобой.
Потом метнулась в дупло и выскочила оттуда с небольшим портфельчиком и снова спустилась вниз. Достала из портфельчика книжицу, перо и чернильницу, пересчитала всех посетителей, и, обмакнув перо в чернила и бормоча себе под нос, записала что-то в книгу.
«Наверное, книга регистрации», – подумал Макс.
– Ну вот и всё, – сказала Секретарь Графини. – Можете проходить. На выходе я вас отмечу, так что даже не надейтесь улизнуть незамеченными!
– Жаль, а мы так надеялись, – вздохнул Терций.
– Никакого воспитания! – сверкнула глазками белка. То есть Секретарь. – Пропащее поколение!
– Да ладно вам, мы уже уходим, – примирительно сказала Изумруд, едва сдерживая смех и подталкивая Терция к воротам.
– Вот именно, – подтвердила Аврора, шагая за ними.
Белка что-то пробурчала и вернулась в своё дупло, вероятно, звавшееся Офисом. Макс поспешил за Авророй. Особняк Графини оказался примерно таким, каким он себе его и представлял. Большим, красивым и выглядящим недоступным.
Сразу за воротами открывался вид на огромный сад. Особняк возвышался над его сочным зелёным торжеством, словно над морем. От ворот через сад уходила тропа, выложенная крупными камнями через небольшое расстояние. Между ними пробивался мох, разного оттенка у всех камней, каждый камень был уложен чуть выше предыдущего, так что получалась не просто тропа, а дорожка-лестница. Заканчивалась она у входа в особняк. По бокам тропы радовал красками глаз пышный цветочный бордюр из тюльпанов – красных, розовых и белых.
– Идём, – услышал Макс голос Авроры, и понял, что слегка отстал от остальных, рассматривая тропу и особняк на возвышении.
Терций, Изумруд и Аврора уже направились по дорожке, и Макс последовал за ними. Тюльпаны по мере продвижения наверх становились всё ярче и крупнее, словно старались изо всех сил понравиться Графине, если она решит прогуляться возле них. Возможно, так оно и было.
Через пару минут они достигли конца лестницы-тропы и вышли на плоскую равнину, на которой и стоял особняк. Вся равнина и подход к особняку были выложены прозрачными камнями разных размеров, аккуратно подогнанных друг к другу, и самым удивительным было радужное разноцветье, просвечивающееся в них сквозь эту прозрачность. Словно кто-то нарезал радугу на кусочки и залил их желе, затвердевшим и превратившим радугу в волшебные драгоценности.
– Аммолиты, – сказала Изумруд, увидев, как Макс рассматривает радужье под ногами.
Тот поднял на неё вопросительный взгляд, надеясь услышать продолжение – всё-таки кому как не Изумруд знать о таких красивых камнях?
– Очень редкие драгоценные камни, вершина природной красоты, – пояснила она. – Я бы с радостью выковыряла парочку себе, очень уж красивые, даже не знаю, что может быть красивее. А тут они почти что вместо пола.
Красно-зелёные, красно-жёлтые, сине-зелёные, фиолетово-розовые, а ближе к дверям особняка – содержащие весь спектр цветов, эти большие и маленькие драгоценные камни притягивали взгляд и гипнотизировали. Максу было неловко ступать по такой красоте, но Аврора без колебаний направилась ко входу в особняк, словно её эти радужные камни ничуть не волновали, не удивляли и не радовали. Впрочем, это был особняк её матери, так что её здесь вряд ли удивляло хоть что-то. И радовало, судя по всему, тоже.
Терций, не раздумывая особенно, тоже пошёл за Авророй, а Изумруд ещё немного порассматривала драгоценности под ногами, пробормотала что-то вроде «живут же…», вздохнула, видимо, подавляя желание всё-таки выковырять себе радующий сердце сувенир, и показала рукой в сторону:
– Смотри, что тут ещё есть.
Макс повернулся и увидел старинный белый рояль, вросший в землю и выглядящий так, словно ему уже лет двести. Но поразило его не это, и даже не огромная пёстрая клумба причудливых растений, красующаяся на месте крышки рояля и в буквальном смысле растущая из него. А то, что из клавиш, бело-чёрных, местами побитых, но всё ещё упорно держащихся на своих местах, струями текла прозрачно-голубая вода, падая с высоты клавиш вниз, в круглый фонтан с разноцветными рыбками – золотыми, оранжевыми, красными, фиолетовыми и даже белыми. Рояль был не старым, убитым временем музыкальным инструментом, захламляющим пространство и используемым только как декор, но тропическим водопадом, праздником жизни, красок и причудливой природы.
– Терций бесился, когда его тут устанавливали, – сказала Изумруд. – Но рояль и правда убитый. Совсем нерабочий. На нём когда-то играл отец Авроры, но получалось не очень. Сириус играл гораздо лучше, но когда отец пропал, то перестал. Совсем забросил. Рояль не выдержал и сломался. Во всех смыслах. С тех пор он тут. Как…
– Как что? – спросил Макс, ибо Изумруд совсем погрустнела и замолчала.
– Как памятник. Тем временам, когда семья Авроры ещё была целой. Когда здесь жили и её отец, и Сириус, и оба они ещё в состоянии были отдаться прекрасному звучанию, а не только тёмным и мрачным настроениям. Когда в особняке была музыка, и мы в нём тоже бывали частенько. Тем временам, когда в особняке была жизнь. А теперь пошли, не хочу об этом.
И Изумруд лёгкими шагами направилась догонять Терция с Авророй. Те уже стояли у дверей и терпеливо их дожидались. Макс в последний раз взглянул на рояль-фонтан-водопад, и после слов Изумруд сердце у него сжалось. Даже яркие цветы уже не выглядели такими радостными.
Сам особняк с небольшими башенками был светлым, с серебряной крышей, множеством окон, балюстрад и рельефных украшений. Они вытерли ноги о мягкий белоснежный коврик, тут же снова ставший ослепительно чистым, Аврора, не стучась, потянула на себя серебряные двери, и они вошли.
Глава 12. Тронный зал
Особняк Графини значительно отличался от жилища Сириуса и внутри. Он был величественным, светлым, просторным. И словно светился. Присмотревшись, Макс определил, что свечение было вполне реальным – что-то сверкало из-за большой хрустально-матовой двери. Аврора и Терций скользнули по ней взглядом и равнодушно прошли мимо. Макс не удержался и приоткрыл сверкающую дверь. За ней оказалась самая главная комнаты любой графини – комната, которую ни с чем нельзя спутать. Сокровищница.
– Блин! – раздалось у Макса над ухом.
Изумруд распахнула дверь и вздохнула:
– Хотела бы я такое сотворять. По-настоящему.
Комната была уставлена всевозможными богатствами, радующими глаз и сияющими всеми цветами радуги. Больше всего в ней было золота, но и серебро имелось, и разноцветные драгоценные камни – красные рубины, голубые аквамарины, синие сапфиры, фиолетовые аметисты, зелёные изумруды, сверкающие бриллианты, и ещё много каких: янтарь, малахит, бирюза, сердолик, жемчуг… Были здесь и монеты – золотые, серебряные, медные, и украшения – блестящие ожерелья, браслеты, кольца, серьги, зеркальца, пудреницы, и посуда – вазы, кувшины, миски, и ткани – парча и бархат благородных цветов, и шкатулки, и много чего другого, что сразу и не разглядишь. Макс даже зажмурился от таких ослепительных сокровищ.
– Ну чего застряли? Побрякушек не видели? – с досадой воскликнул Терций где-то за спинами Изумруд и Макса, но их это нисколько не озаботило.
– Смотри, – показала Изумруд в центр комнаты.
Именно там, посреди всех этих богатств, стояло что-то вроде деревянной кафедры, на которой лежал внушительный старинный фолиант.
Макс, зачарованный таинственной книгой, шагнул к ней и склонился над переплётом. Твёрдым, из неизвестного Максу материала, с непонятными узорами и тёмно-коричневого цвета. И ещё с прозаичным заглавием, разрушающим всякую таинственность: «Опись».
– Давай посмотрим, – прошептала совсем рядом Изумруд, и Макс осторожно открыл фолиант. Страницы, то ли из пергамента, то ли из папируса, были кофейного цвета и усеяны мелкими буквами. Картинок в книге не было. Макс пролистал пару страниц и остановился, решив прочитать текст. Заглавие их не обмануло:
27. Золотой спиральный браслет в семь оборотов, концы оформлены в виде рубиновых роз
28. Серебряные серьги амфоровидной формы с петелькой на верхнем конце и пирамидкой из четырёх сапфировых ромбовидных бусин на нижнем; инкрустированы перламутром
29. Кинжал в декоративных ножнах: золото, бирюза, сердолик, железо; рельефный растительный орнамент
30. Золотой трёхчастный браслет с фигурками оленей, инкрустированными вставками из бирюзы, коралла и стекла
31. Золотой флакон для ароматических веществ с округлым туловом и цилиндрическим горлом с крышкой; инкрустирован бриллиантами и океаническими кристаллами
32. Серебряная диадема: в центре инкрустация аметистом, по сторонам крупные вставки из граната и стекла красного, фиолетового и зелёного цветов, по краям бордюры из жемчужин
33. Массивная круглодонная чаша полусферической формы для сбора ягод; чистое золото древних пород
34. Серебряный кубок для празднеств; инкрустирован крупными изумрудами и алмазами
35. Лутерий – сосуд для смешивания вин; океанское серебро, две плоские фигурные ручки – сапфировые с ночным оттенком
36. Золотое ожерелье, инкрустированное крупной вставкой голубого стекла и мелкими янтарными вставками миндалевидной формы
37. Ещё одно золотое ожерелье; двадцать одна круглая бусина и одиннадцать кулонов со вставками великолепных альмандинов, один кулон чередуется с двумя бусинами
38. Подвеска-медальон квадратной формы: сердолик, аметист, янтарь; цепочка – золото
– Ну правда, пойдёмте, – устало сказала Аврора, вошедшая в сокровищницу. – Это просто опись. Надо идти.
– Ага, – сказал Макс, и нехотя закрыл фолиант. Потом как в тумане (Изумруд, похоже, чувствовала себя так же) двинулся к выходу из сокровищницы. Только за порогом, пройдя несколько шагов, Макс вроде как очнулся.
– Что, вскружили голову-то побрякушки, а? – ехидно спросил Терций. – Я понимаю, ей, – кивнул он на Изумруд, – но ты-то, ты-то…
– Я просто люблю книги, – попытался протестовать Макс, но не слишком усердно. Сил у него словно бы поубавилось.
– Встряхнитесь, – Аврора действительно встряхнула их обоих за плечи, – идём дальше.
Они зашли в небольшой зал, лучи солнца в который попадали через застеклённые окна в потолке, ложась на пол прямоугольниками света. Стены в нём тоже словно были подсвечены солнцем изнутри: на одной стене была большая карта графства Океан, а на противоположной – объединённая карта графств.
«Подождите, – подумал Макс. – Так хочется их рассмотреть!». Карты он любил.
– Да, красивые. И они действительно подсвечиваются, – кивнула Аврора, и Макс понял, что последние мысли высказал вслух.
Они и правда остановились, чтобы немного полюбоваться необычными картами. Аврора, Терций и Изумруд, понятное дело, знали своё графство, поэтому рассматривали противоположную стену.
В верхней части карты, примерно на её треть, сапфиром переливался Океан. Максу показалось, он даже видит на карте движение миниатюрных волн. Ниже были изображены четыре графства, примыкающие к Океану, имеющие к нему непосредственный выход. Самое правое, подписанное витиеватым тонким рукописным почерком как графство Пряник, действительно имело форму большого пряника и завораживало бело-розово-бронзовыми переливами света и цвета. Соседнее графство Океан, сине-серебристое, как воды Океана и пенные барашки на его волнах, очертаниями напоминало сам Океан. Слева от него располагалось графство Клён, формой похожее на часть кленового листа, и эта местность на карте сияла тёплым золотисто-оранжевым светом. Ещё левее – Белое графство, напоминающее мягкий сугроб и сверкающее бриллиантовым тонким слоем снега. Ниже этих графств растеклась чернильными пятном Тёмная долина, ограниченная со всех сторон сушей и не имеющая выхода к Океану. Рядом, между ней, графством Клён, графством Океан и графством Пряник маленькими облачками тумана клубился Туманный карьер.
Только Макс открыл рот, чтобы восхитится необыкновенной, явно волшебной картой, и задать, конечно же, несколько вопросов, как Аврора объявила:
– Пойдёмте.
И ему пришлось спрятать своё восхищение и любопытство за тихим вздохом. Уходя, он оглянулся на карту графства Океан: успел рассмотреть на ней чайные плантации, водопад, реку, озеро, множество пёстрых цветочных садов, маленькие красивые домики, мозаичную дорожку и много чего ещё, что Макс ещё не успел увидеть вживую…
Они прошли по коридору с огромными окнами и изумительными витражами, превращающими солнечный свет в магическое разноцветье. На одних были причудливые цветы, на других – замысловатые узоры, третьи являли взору спелые цветные фрукты, четвёртые удивляли фантастическими пейзажами. Пройдя великолепный витражный коридор, четвёрка остановилась перед массивной дверью из белого дуба, на которой значилась хрустальная табличка с серебряной надписью:
ТРОННЫЙ ЗАЛ
– Ну что ж, – сказала Аврора и бойко постучала.
Из-за двери томно раздалось:
– Во-о-йдите-е…
После чего дверь сама распахнулась, и они замерли на пороге. Ну, по крайней мере, Макс точно замер. Тронный зал в его понимании должен был быть огромным и по-королевски роскошным. Примерно таким, как Сокровищница. Сейчас же перед ним было скорее офисное помещение, чем почтенное пристанище Графини. Правда, трон всё же имелся. Вернее, огромное белое орнаментированное кресло, покрытое серебром и перламутром и с ножками в виде звёзд.
– О, ребятки! – оживилась Графиня, оторвавшись от каких-то бумаг на столе. – Аврора? – полувопросительная интонация означала, что Графиня не слишком ожидала увидеть дочь.
– Привет, мам, – шагнула вперёд Аврора, а за ней и все остальные.
Изумруд сделала книксен, Терций почтительно поклонился, Макс последовал его примеру. Графиня с минуту изучала их, потом прошла к своему трону-креслу, уверенно лавируя между стопками бумаг, канцелярскими принадлежностями, папками и картонными коробками, и чинно в него уселась.
И вот теперь всё стало на свои места. Этот зал, без особенной отделки, с серо-серебристыми обоями, ламинатом на полу и яркими светильниками в форме звёзд и созвездий на потолке, с несколькими столами, заваленными документами, словно это был не Тронный зал Графини, а отделение крупного банка в самый разгар работы, – всё это невзрачное, чересчур обыденное и даже захламленное помещение мигом озарилось величественностью, когда Графиня воссела на свой трон. Макс даже рот приоткрыл, настолько изменился зал, причиной чему, конечно, была сама Графиня, оторвавшаяся от повседневных дел и занявшая своё место в центре помещения.
– Что, дружок, думал, тут тебе вторая Сокровищница? – спросила вдруг Графиня, глядя прямо на Макса. В её голосе не прозвучало усмешки или ехидства, и Макс решил, что спрашивает она серьёзно.
– Ну… – протянул он, потом решил, что ничего зазорного в этом нет и сказал: – Вообще-то да.
– Вот и многие так думают. А меж тем правление – весьма тяжкая и не слишком интересная, по большей части бумажная работа, а политика – скучная и обыденная вещь с завышенной долей ответственности. Я не вылезаю из всех этих законопроектов и указов, – кивнула Графиня на стопки бумаг по всему залу. – Хорошо хоть иногда гости заглядывают. Давненько тебя не было, Аврора.
Аврора отвела взгляд, а вот Макс, напротив, смотрел на Графиню во все глаза. Терций скромно блуждал взглядом по столам с документами, чувствуя себя не слишком уютно, а Изумруд, так же, как и Макс, вовсю рассматривала мать Авроры. Она не часто её встречала.
Графиня восседала на троне в своём самом великолепном из всех её великолепных платьев (работа работой, а к приёму гостей нужно быть готовой всегда). Сотканное словно из чистого серебра, платье было больше самой Графини раза в два, с огромным пышным подолом, расшитым не иначе как утренней сверкающей росой, открытыми плечами и декольте на грани приличий (но только по мнению Изумруд и Авроры), и от него буквально исходило королевское серебряное сияние. Но если Изумруд с завистью рассматривала наряд Графини, в том числе и серебряные туфли на высоченных шпильках, то Макса больше впечатлило другое. Теперь точно было ясно, в кого пошла Аврора – серебряные волосы Графини явно передавались по наследству. В отличие от Аврориных, у её матери они были длиннющими, почти до пола, но для удобства заплетённые в толстенную серебряную косу, схваченную серебряной лентой, обшитой жемчугом. Глаза Графини были серебристыми – не такими яркими, как у Авроры, не такими серьёзными и поблёкшими, как у Сириуса, – какими-то безразличными, почти серыми, но всё же по-прежнему с примесью благородного серебра.
