Алексей Наумов
Горячка
“Великолепная ёлка”, – решаю я, но выражение лица экономки мне не нравится.
– Скажите, а вот на фотографиях они у вас более, ну, как сказать… правильные, что ли…
Я понимаю, о чём она. Она хочет сказать, что эта ёлка не идеальной конической формы и верх у неё довольно пышный. Становится грустно. Если она забракует такую красавицу (а я-то знаю, что говорю, я этих ёлок тысячу перевидал), то я её не то что обратно упаковать, я её даже в газель не запихну. Придётся рубить. Боже мой, такая ёлка! Да таких – одна на 1000! А цвет и вовсе фантастический, – как будто и не везли её тысячу километров в фуре и не держали неделю на складе, а только что из леса вынесли, – тёмно-зелёный, с синеватым отливом, хвоя густая и длинная, а ветви часто посаженные. Была б моя воля, я её ни за что в плохие руки бы не отдал! Но моё дело маленькое, стою, улыбаюсь. “Что б тебя лишай прохватил, дура курносая!”
– А вы как считаете сами? Хороша ёлочка?
“Начинается! Сейчас она будет звать всю прислугу советоваться, и все будут увиливать от ответа, так и знал, что этим кончится! О-хо-хох, люди-люди…”
– На мой взгляд – ёлочка исключительная. Пушистее этой вам не найти, точно говорю. А что касается формы, так она ведь живая… Отличная ёлка.
– Это да, конечно, но… – и она стала сзывать прислугу.
Через пять минут в комнате стояли человек десять и, переминаясь с ноги на ногу и оглядываясь на остальных, мямлили, что им в принципе нравиться, но всё равно решать вам… А решать ей ой как не хотелось, т.к. ей нужно было расписаться о приёме ёлочки.
“А вдруг хозяйке не понравится? – так и было написано на лице экономки. – Что тогда?!” Сцена начинала затягиваться, и неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы не вернулась хозяйка. Немолодая, поджарая, с умным и уставшим лицом, она тихо вошла в комнату и встала у всех за спиной. Поняв, кто это и предвкушая потеху, я сразу обратился к ней:
– Здравствуйте. Вот ваша ёлочка. Правда великолепная?
– Замечательная, – сразу согласилась она, – просто прелесть.
От звука её голоса ряды советчиков дрогнули и начали таять…
– А почему вы все здесь собрались?..
Этот вопрос поверг их в полную панику, они засуетились и испарились, оставив нас втроём.
– Просто я хотела обратить ваше внимание, – начала оправдываться экономка, – что ёлка не совсем такая, как на фотографиях…
– Ну конечно, – решительно сказала хозяйка, – она же живая! Отличная ёлочка! Вы уже расплатились с молодым человеком?
– Нет ещё…
– Расплатитесь. Подписать что-то нужно?
– Нет, – заявил я, игнорируя возмущенный взгляд экономки. Её роспись нужна была мне на случай, если бы она отказалась от своих слов после приёма ёлки, а она вполне могла пойти на такую гадость. А вот хозяйка – точно нет. Раз ей нравится, – порядок, едем дальше.
– Спасибо.
– Пожалуйста! С наступающим!
– И вас также.
В холле экономка сунула мне конверт с деньгами.
– Пересчитайте!..
Я невозмутимо пересчитал. Помимо оплаты там были изрядные чаевые. Возьмём! Хороший обед нам с Васей не помешает, а ты, выдра, хоть лопни от досады!
– Всё верно?..
– Всё превосходно! – оскалился я и вышел на морозный воздух.
“Прочь отсюда, прочь из этого холуйского рая, дети ждут ёлок!”
Я запрыгнул в кабину, и машина покатила к выходу.
– Как там?
– Дерьмово, Вась! Но обед у нас имеется!
– А время? Может, в столовку заскочим? – Глаза Васи увлажнились надеждой.
– А вот времени у нас нет! Нас ждут сосиски, липкие чебуреки и лжекофе!
– Вот так всегда… Может, хоть в Макавто заскочим?
– Если следующий заказ быстро сделаем – заскочим.
– Так чего молчишь?! Куда?
– В Алые паруса!
– Пристегните ремни – взлетаем!!!!
Глава 4
– Вслушайтесь в эти слова, – говорил я, дымя беломором и удобно привалясь к “нежной” дверце газели. – “Алые паруса”… Прекрасно, не правда ли? Но что же это такое, – просто растрепанная книга у вас на столе, которую когда-то любила читать ваша сестра? Загадочный и туманный блеск моря? Неудержимая фантазия Александра Грина? Нет! “Алые паруса” – это эксклюзивный жилой комплекс, расположенный на высоком, живописном берегу Москва-реки в самом эпицентре района Щукино. Жилая площадь комплекса (и это, товарищи, с огородами!) составляет порядка 63300 квадратных метров, а количество квартир – более пятисот…
По памяти (слегка видоизменяя факты) я цитировал Васе строки из одного рекламного буклета, попавшегося мне как-то на глаза, неожиданно всплывшие в моей памяти сейчас, в дороге. Игнорируя его смех и вдумчиво пуская облака дыма, я продолжал:
– Э-э-э… Три элегантных башни (точные копии Вавилонских) высотой в 33, 35 и 36 этажей, парадоксально объединены гламурными оранжерейными переходами, позволяющими попасть вам в любое место комплекса, не вынося на улицу свою толстую ленивую задницу. Это (и многое другое) совершенно обезопасит вас…
– Га-га-га, – корчился за рулём Вася и вытирал выступавшие слёзы.
– …и вашу семью от нежелательной и (как знать!) небезопасной встречи с рабочими и плебеями…
– Ха-ха-аха… Хватит!…
– Ещё?!!
– Нет!
– То-то же! А ещё ёлки возит – быдло!
Причины для смеха у нас были. Кто бы что ни говорил, а элитными в парусах были только цены. За неприступной и потускневшей оградой, под неусыпной (и вполне приличной) охраной день и ночь кипела… стройка. Прямо в окна уже заселённых башен, нагло и тупо, смотрели строительные краны, возводившие новые высотки; внизу ворочалась и пыхтела тяжёлая техника и суетились наши старые знакомые, гастарбайтеры (а вы думаете, такие дома немцы строят? ага, как бы не так!). По ночам строительная площадка (и дома) была залита ярким светом прожекторов. Всё это заботливо прикрывалось от глаз элиты заборчиками и толстой плёнкой, но от этого не выглядело лучше, и жидкая коричневая грязь, вечный спутник зимней московской стройки, сразу бросалась в глаза. Нельзя было позавидовать первым жильцам этого райского уголка, заплатившим бешеные деньги за свои огромные квартиры и теперь терпеливо ожидавшим конца работ в своём изуродованном дворе. Были и другие недочёты (о которых я тогда не знал) элементарно неграмотного строительства. В итоге ни подземный гараж, ни отличные лифты, ни просторный холл и блеск полов не могли стереть из памяти муравьиную суету таджиков (читай – низкоквалифицированную рабочую силу), их окрики, шум работающих моторов и вспышки электросварки. Подобное я видел в Египте: там, отдых в отличном, очень чистом и новом отеле имел один маленький недостаток: рядом строили другой отель. И как ни лениво работали арабы, стройка производила самое неблагоприятное впечатление на отдыхающих, хоть и происходила метрах в трёхстах от них. Тут же расстояние не превышало 50 – 70 метров. Одним словом, мы с Васей уже не раз бывали тут, а потому его смех был мне понятен.
– К каким воротам? – поинтересовался Вася, знакомый со сложной системой подъезда к башням.
– К тем, что слева, как в прошлый раз.
– Понял. С установкой?
– Написано, что не надо, но тут сам понимаешь, могут попросить и к потолку привернуть.
– И чё, привернёшь?
– Я?! Легко! Был бы человек хороший, а там хоть трава не расти!
Нас быстро опознали на КПП и пропустили внутрь. Едва я полез за ёлкой, как мой телефон надрывно зазвенел. Диспетчерская протянула ко мне свои ненасытные щупальца.
– Рекордисты на связи!
– Привет, Лёш. Как успехи? Ты где сейчас?
– В парусах.
– О! Отлично! Запиши ещё один заказ, это там же!
– Боже мой, начинается!.. Диктуй…
Я записал номер квартиры и размер ёлки.
– Ладно, разберусь с первым заказом и к ним.
– Как сделаешь оба – отзвонись.
– Да уж как без этого!
– Давай…
Ну, теперь не заскучаем! Я вытащил большую ель, миномёт и попёр всё это к подъезду.
Ёлка была тяжёлой, а миномёт всё время грозился своими лапами то разбить стекло входной двери, то поцарапать стены лифта, то просто пребольно треснуть меня по голени. Широко улыбаясь встречным, я тихо шептал проклятия в его адрес и быстро покрывался потом.
Каторга!
На этаже было тихо. Я поставил ёлку на пол у нужной двери, оттёр со лба пот и позвонил.
– Кто там? – глухо донеслось до меня.
– Доставка ёлки! – бодро отозвался я.
– Кто?
– ВАША ЁЛОЧКА!
– А-а-а… Подождите.
Минут через пять, когда я уже начал скучать, дверь открылась и взволнованная домработница выскочила наружу.
– Ой, какая она грязная! – заквохтала она, словно курица, и забегала вокруг ёлки. – Ой, ой, ой!… А много грязи будет?..
Я молча недоумевал. Белая упаковка на ёлке была совершенно чистой и целой. Да и негде ей было испачкаться. Но няня продолжала носиться вокруг и причитать. Из этого состояния её вывел голос из квартиры, произнёсший буквально следующее:
– Ну, и когда я ЕЁ увижу?!
“Мой выход”, – решил я, ловко оттеснил няню и проник в квартиру. Да, тут можно было кататься на велосипеде! И даже на двух. Огромный, совершенно голый коридор вывел меня в такую же огромную голую комнату, с несколькими закрытыми дверями в другие помещения. В центре этого зала в позе Наполеона стояла толстая неопрятная дама лет 45 с брезгливым оплывшим лицом и маленькими глазками.
“Нахлебаюсь!” – понял я и не ошибся.
– И где она?
– Заносить?
– А вы как думаете?!
– Как скажете, – я был спокоен как удав, всё уже и так было ясно: дама страдала манией величия, а самый хороший способ противодействия ей, строго и совершенно буквально следовать всем указаниям.
Я внёс ёлку и положил на пол, потом принёс подставку и почтительно замер.
– И это всё?
“А вы что, собственно, хотите, – пронеслось у меня в голове. – Стриптиз? Ролевые игры? Доминирование?!”
– Будем устанавливать?
– Да!
– Где?
– Здесь!
– Отлично…
Я быстро поставил ёлку, закрутил болты и, разрезав ножом сетку, освободил ель от тесного плена. Благодарно распрямляя ветки, она распушилась и повеяла на нас холодом и тонким запахом леса. Придирчиво осмотрев ветки и не обнаружив ни одной сломанной, я отошёл в сторону. Ёлка была хорошей, но я знал, что гладко дело всё равно не пройдёт.
– У неё верхушка голая! – властно заявила дама и подбоченилась.
– Да! – тявкнула няня, но под взглядом хозяйки скисла, как нашкодившая собачка.
Верхушка была самой обычной, как у всех датских ёлок, и полностью соответствовала описанию в рекламе и фотографиям.
– Голая! – ещё раз повторила дама и посмотрела на меня. – И она очень высокая.
– Ну что ж, я понимаю. Попробуем найти вам другую ёлку. А что касается высоты, то это как раз ваш размер.
– Вы что, не видите, она в потолок почти упирается?!
– Вижу.
– И что?
– Это то, что вы заказали.
Дама гневно запыхтела и переступила с ноги на ногу.
– Неси другую, что там у вас есть…
– Хорошо. Я сейчас спущусь к машине и принесу вам другую, для сравнения.
Мадам не удосужилась мне ответить. Я не спеша пошёл вниз. Никто силком не тянул меня на эту работу, и я воспринимал такие сцены как некий спектакль или дипломатический поединок, где победит тот, у кого нервы окажутся крепче. Издалека увидев меня, Вася завёл было мотор, но я скрестил над головой руки: “Стоим!” Он вылез из кабины и закурил.
– Что, не нравится ёлка?
Я беззлобно, но витиевато выругался – так было проще всего объяснить происходившее наверху. Вася всё понял.
– Да пошли они в …..! Не нравится – не надо! Ты ей и эту будешь распаковывать, что ль?
– Ни за что!
– А чего несёшь? – изумился Вася.
– Ёлки продавать – это вам не пиво пить! Дипломатия.
– Да я вот и вижу, ты аж весь пеной покрылся от этой дипломатии!
– Да ладно, прорвёмся!
Со спокойной душой я поднялся обратно. В том, что ничего продать не удастся, я почти не сомневался, мне только жаль было ёлочку, которую уже нельзя было упаковать обратно, а значит, и доставить другим людям, без гонора. Её ожидали помойка и забвение, хотя, видит Бог, это место идеально подошло бы для другой особы…
– Вот, посмотрите на эту.
Я положил к её ногам новую ёлку и обнажил точно такую же верхушку.
– А вы что, всю её не можете открыть?!
Я изумлённо захлопал ресницами:
– Но вас же верхушка не устраивала, да?
– Ну, да… – протянула дама. – И что?
– Вот, пожалуйста – верхушка. Если она вам не нравится, то зачем же всю ёлку распаковывать?
– Хм-м…
– Нравится? – я доверчиво заглядывал ей в глаза.
– Она такая же…
– Вы правы!
Я вытащил гаечный ключ и стал откручивать её ёлку.
– Вы, вы что делаете?!
– Простите за неудобство, но я не смогу вынести ёлку вместе с подставкой. Она очень громоздкая… – говоря всё это, я усиленно звенел ключом и тряс ствол, но не более того. Крепление я не трогал, т.к. что-то промелькнувшее в глазах хозяйки показалось мне знакомым. “Хитришь, змея. И охота тебе спектакль устраивать?!”
– Постойте!
Я выглянул из-под веток.
– Да?..
– Она слишком высокая…
– Я могу её подрезать.
– Режьте!
Нелёгкая задача. Стараясь не повредить ветви, я повалил ёлку на бок и, вытащив нож, замер над ней.
– Сколько отрезать?
– Сколько считаете нужным…
“Нет уж, хренушки вам! а потом окажется, что я лишнее отмахнул!” – подумал я и продолжал ждать её решения.
– Ну?! Режьте!
– Скажите, сколько вам нужно отрезать, – очень вежливо повторил я. – Вот столько? – я показал лезвием ножа.
– Да.
– Режу?
– Да режьте, наконец!
Я отсёк сантиметров десять и опять поставил ёлку вертикально.
– Готово. Вы верхушку одевать будете?
– Да…
– Несите, я сразу её примерю, а могу и надеть, чтобы вам потом не лазить.
– Жанна, принесите…
Жанна, всё это время подбиравшая с полу иголки и всячески мешавшая мне, метнулась в другую комнату.
Хозяйка подошла ближе.
– Сколько с меня?
Я назвал цену и протянул чек.
– А скидку?
– Простите?..
– Скидку, скидку! Ёлка-то без верхушки!
У меня отпала челюсть. “Ну, мать, умыла ты меня, нечего сказать!” Но сдаваться без боя я не хотел.
– Вы сами попросили её отрезать.
– Ну и что?! У неё верхушка была голая! А теперь она меньше размером! – дама напирала на меня мощной грудью и прижимала к стене.
Она не знала того, что знал я. Ёлка была немного больше нужного ей размера.
– Давайте измерим? – предложил я.
Я снова повалил ёлку и вытащил рулетку. Рулетка показала 2 м 95 см. В заказе было указанно “Ёлка ближе к трём метрам”.
– Как раз! – радостно сообщил я ей эту новость. – Идеально встаёт!
В этот момент Жанна принесла огромную серебряную макушку, и стало ясно, что нужно подрезать ещё минимум сантиметров двадцать.
В комнате повисло молчание.
– У ёлки нет верхушки! Я её не возьму.
– Хорошо.
– Что хорошо?
– Ёлочка вам не нравится, и я её увожу. Я сообщу диспетчеру, и он обязательно свяжется с вами. У меня больше ёлок нет, но они могут найтись в других машинах.
“Только сначала, милочка моя, я предупрежу диспетчера, что ты неадекватная. Таким, как ты, можно бесконечно ёлки возить, и ничего-то не понравится. Ещё один раз тебе ёлочку привезут, а если не возьмешь – больше нас не жди! Заказ от тебя не примем, скажем – нет такой ели у нас, кончились. Мы уже нахлебались с такими будь здоров сколько!”
– Сделайте мне скидку!
“Старо как мир, сначала режем, потом шантажируем. Торговка!”
– Какую вы хотите скидку?
– Пять процентов, – твёрдо повторяю я.
– Хорошо.
Жанна! – рявкнула наконец дама так, что Жанна вся съёжилась и померкла. – Там на столе конверт с деньгами, отдайте их… – она бросила взгляд в мою сторону, – отдайте их…. Расплатитесь за елку! И уберите эту грязь наконец! Весь пол засыпан иглами! И, – это уже мне, – подрежьте её ещё, чтобы можно было одеть наконечник…
– Нет проблем.
Тряся, словно индюк, тройным подбородком, хозяйка удаляется, выторговав у меня несколько копеек.
– Вот, возьмите… – Жанна протягивает мне конверт. – И как вам не стыдно? Так разговаривать с Ириной Владимировной! У неё давление 200! А вы!.. Ужасно, ужасно… И столько грязи!!!
Я машинально сую конверт в карман, собираю инструмент и, прихватив вторую ёлку, выхожу. “Алые паруса” – прекрасно, не правда ли?
– Ну?
– Ой, Вась, и не спрашивай!
– Понятно, – протянул Вася.
– Точно. И сейчас второй тайм будет.
Я вытащил двухметровую ёлку и поплёлся обратно.
– Успехов!
– Не дождутся!
Новая дверь, новый мир. Звоню. Дверь отворяется, и с порога я попадаю в нормальное человеческое жильё. Слава Богу, – люди!
Открывает мне бабушка и сразу же всплёскивает руками:
– Ой, ёлочку привезли! И какую большую! Да вы проходите, проходите, пожалуйста!
Я вношу ёлку и подставку.
– Да вы не снимайте, не снимайте ботинки! Ничего!
От таких слов я даже теряюсь:
– Нет, ну что вы… они грязные… не стоит…
Снимаю ботинки и куртку и прохожу в комнату. Там стоят отец, мать и пятилетний Павлик.
– Здравствуйте!
– Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте!
– Смотри, Павлик, твоя ёлочка!
Но Павлик не смотрит на ёлку, Павлик смотрит на огромного, небритого дядю с дыбом стоящими волосами, на его чёрно-жёлтую куртку с торчащими из всех карманов инструментами и, главное, на огромное, тяжёлое, зелёное трёхпалое металлическое чудовище с тремя блестящими болтами. Я ставлю миномёт на пол, и Павлик почтительно садится рядом с ним на корточки и внимательно разглядывает. Чтобы окончательно покорить его, я выкладываю. рядом с миномётом всё, что есть у меня в карманах. А сокровищ в них – не счесть, и вскоре перед восторженным взором Павлика на полу разложены рулетка, перочинный ножик, гаечный ключ, отвёртка, маленький фонарик, зажигалка и небольшой цельнометаллический топорик с ярко-красной рукояткой. Папа Павлика довольно ухмыляется в усы и подмигивает мне – “мужик”, мама и бабушка умоляют Павлика ничего не трогать, и все очень довольны. Ради таких минут стоит работать на ёлках, честное слово!
– Где ставить? – взглядом спрашиваю я отца.
Он показывает мне на центр комнаты. Я хмурюсь и подхожу ближе.
– Не встанет…
– Нет?..
– Нет. У неё нижние лапы длинные очень. Стол мешаться будет.
– И что же делать? – сокрушается мама.
– Двигать! – заявляю я и прикидываю, как лучше перераспределить мебель в комнате. Работа начинает кипеть. Мы отодвигаем стол и диван, но тогда елка закрывает экран телевизора и смотреть с дивана новогодние программы становится невозможно. Мы сдвигаем шкаф, но этого мало. Тогда совместным решением ставим ёлку в угол, но тут я обнаруживаю за тюлем раскалённую батарею и отметаю эту идею.
– А может быть, комод вынесем, – предлагает мама, – тогда диван вот сюда, стол сюда, а ёлку вот здесь поставим.
Это идея. Мы выносим с папой тяжеленный комодик в другую комнату, и всё становится на свои места. Я быстро устанавливаю ёлку, отец помогает мне её выровнять, затягиваю болты и отступаю в коридор. Комната преобразилась и засияла. С этим согласились все, а ёлка была так хороша, что все решили украсить её совсем чуть-чуть, чтобы не испортить её первозданную красоту.
– Ой, спасибо вам огромное!
– Да ну что вы! С наступающим!
– И вас с наступающим! Счастья вам и здоровья!
– Спасибо!
– Может, чаю хотите?
Чаю хочется ужасно, просто непередаваемо, – настоящего, крепкого, сладкого, с лимоном или со сливками. Я даже жмурюсь.
– Ну, так как?
Совесть побеждает, внизу меня ждёт голодный и холодный Вася, да и график никто ещё не отменял. В других квартирах тоже дети… Отказываюсь.
Глава семьи протягивает мне деньги:
– Спасибо.
Считаю и лишние кладу на тумбочку у двери.
– Это вам, за работу! берите!
– Исключено!
Отец пытается настоять на своём, но я непреклонен. Положение спасает бабушка, она приносит с кухни и даёт мне пакет с пирогами.
– Вот, поешьте, – напутствует она меня. – Тут с мясом и с капустой.
Это – другое дело!
– Спасибо большое! До свидания!
– До свидания! счастливого пути!
Пулей слетаю вниз и молча сую пироги Васе.
– Лопай!
Тот, ничего не говоря, откусывает от одного пирога половину и вдумчиво жуёт. Я тоже ем и молча улыбаюсь.
Глава 5
– Ну и где?
– А я откуда знаю? Табличек нет ни хрена! Вон вроде какая-то…
– Точно. 45. А у нас какой?
– 47. Вон он, у шлагбаума. А вот и вывеска “Плитка”. Приехали.
– Прям в магазине будешь ставить?
– Ещё не знаю, но адрес наш. Заезжай на стоянку.
– Скажи ему, чтоб открыл.
– Ага.
Я вылез из машины и подошёл к малюсенькой, как дачный сортир, будке охраны. Там сидел щупленький дядька и смотрел переносной телевизор.
– Здравствуйте! Откройте нам, пожалуйста, нам вот сюда нужно, в “Плитку”. Мы ёлку им привезли.
Охранник молча вышел и тупо уставился на меня.
– Куда вам?
– Вот сюда, – я ещё раз показал ему на дверь магазина в тридцати метрах от него. – Нам ёлку выгрузить надо. Минут десять постоим, не больше.
– На вас заявка есть?
– Нет.
– Тогда нельзя.
Я с удивлением осмотрел его с ног до головы.
– Да вот же магазин, нам туда. Вот адрес. – Я протянул ему планшетку с адресами.
– Нужна заявка, – сказал он и отвернулся.
Чтобы понять моё удивление, нужно представить себе, что из себя представляла эта стоянка. Кусок асфальта был огорожен стальным тросом, образуя квадрат машин на 10 – 12, не больше. В тот момент там стояли две девятки и старая “ока”, и всё. Место вокруг было завалено строительным мусором и уставлено бетонными блоками. Но главное, тут явно никогда не бывало много посетителей: место было глуховатое. Сразу за магазином (который оказался и не магазином вовсе, а офисом) начинался длиннющий забор промзоны, без единого намёка на жильё. Для чего вообще была сделана эта стоянка, осталось для меня великой тайной, и я бы и не полез туда, если бы у совершенно пустой обочины шоссе не был бы навален грязный снег, с соляными подтёками под ним. Мочить ноги и пачкать ёлку мне не хотелось, и понятное дело, что, увидев пустую стоянку, мы подрулили к ней. Но охранник свято охранял свою границу и пропускать нас не собирался.
“Тупой осёл, – внезапно развеселился я. – Ну ты у нас попляшешь!”
Не отходя от шлагбаума, я махнул рукой Васе: “Подъезжай мол”. Газель послушно подкатила к закрытому шлагбауму и почти упёрлась в него бампером.
Охранник тут же подскочил ко мне и замахал руками:
– Освободите проезд! тут нельзя стоять! тут выезд!
Я не замечал его.
– Ну, открывай! – высунулся из кабины Вася.
– Нет! Вам нужно созвониться! Нужна заявка!
– Да нам на пять минут! Только отдать и всё!
– Нет!
– Вась, – гаркнул я, – ломайся!
Вася, крайне не любивший дураков и особенно “владельцев” расплодившихся нынче как грибы шлагбаумов, широко ухмыльнулся:
– Понял.
Спустя секунду газель чихнула, мотор её встал, и сквозь налипшую грязь тускло замигали аварийки.
– Ну, ё-моё! – “горестно” запричитал Вася вылезая из машины. – Ну ты представляешь – заглохла! Десять метров не дотянула! А-я-я-яй! И как не вовремя!
Я побежал доставать ёлку из кузова, а охранник, ещё не сообразив что к чему, стоял, разинув рот, и помахивал ручками, как астматик. Уже роясь в кузове, я услышал его нарастающий крик и жалобы.
– Тут нельзя стоять! Уберите машину! немедленно!
Как чёрный клоп, он носился вокруг нашей газели и страшно ярился. Мы дружно ржали.
– Да говорят тебе – сломалась машина, – увещевал его Вася, для наглядности стукая ногой колесо.
– Устала, наверно, – поддакивал я из кузова.
– Да вы что, издеваетесь, что ли! – орал клоп. – Немедленно, вы слышите, немедленно уберите машину!
– А ты спасателей вызови, они мигом помогут! – бросил ему я, проходя мимо с ёлкой на плече.
– Да я вас…
Вася заинтересованно повернулся к нему, а я обернулся.
– Что, простите?
– Уберите машину!
– Ты что – тупой? – с наслаждением пробасил Вася. – Ты не видишь – машина сло-ма-лась, не может ехать. Понимаешь?!
– А вы бы её подтолкнули…
– Вот ты и толкай. Я водитель, а не тягач.
– А я вообще ёлки развожу…
– Но тут нельзя стоять! Я, я… я наряд вызову!
– Да ну брось, – засмеялся я, – вызывай сразу спецназ!
– Или танки!
– Во-во! Танки! И побольше!
– Но меня уволят!
– Ничего, дуракам везёт!
Оставив их вдвоём, я быстро забежал в здание.
– Ой, ёлочка! – обрадовалась секретарша.
Я посмотрел на неё весёлым взглядом хищника. Перепалка с охранником раззадорила меня, и я имел весьма наглый и голодный вид.
– Заказывали? Получите!
– А вы не могли бы…
– Мог бы, – многозначительно улыбнулся я. – Я всё могу!..
– Хи-хи… отнесите её, пожалуйста, на склад.
– Ну пойдёмте… – я продолжал рассматривать девушку и улыбаться.
– А летом вы чем занимаетесь? – игриво поинтересовалась девушка.
– Живу на Багамах. За зиму, знаете ли, столько зарабатываем на ёлках, весь год потом отдыхаем! Даже скучно бывает… Будет время, приезжайте…
– Хи-хи… я подумаю… Вот сюда поставьте. Спасибо.
– А это ваш охранник?
– Где?
– Да вон, на улице!
– Нет! Это соседей наших. Он такой сердитый всегда! Ужас!
– Обижает?..
– Ну… нет… Но строгий такой…
– Это ничего! Это – поправимо!
Она взяла чек и расплатилась.
– Спасибо!
– И вам! – неожиданно брякнул я.
– За что?!
– За красивые глаза!
– А?!..
– С наступающим!
– И вас…
Я выскочил на улицу и зашагал к машине. Охранник что-то говорил по рации, та хрипела ему в ответ.
– Ну что, Вась, заглохла?! – закричал я.
– Ага!
– Скажи ей, что я сейчас подойду и как пи….у её по одному месту – живо поедет!
– Сейчас попробую!
Вася скрылся в кабине, и (о чудо!) мотор взревел, и машина стала медленно откатываться от шлагбаума. Открыв дверь, Вася проорал мне:
– Получилось, Лёх, ты представляешь?!
– Ну! Надо ласково с ней, ласково!
– Закончил?
– Полностью!
– Погнали!
Я сел на своё место, и мы засмеялись.
– Как мы его?
– Я думал, его удар хватит. Ты ушел, а он чуть не залаял!
– Правильно – посади человека в будку, он и залает!
– Точно! Как работать надоест – пойду охранником работать.
– Ты только, Вась, смотри, чтоб обязательно со шлагбаумом! Иначе не соглашайся!
– А то, без него никак… – и, приоткрыв дверь, он проорал напоследок нашему озверевшему клопу. – Бывай, пограничник!
Он добавил ещё что-то, отчего клоп взвился и заплясал на месте, но я не разобрал… Или забыл. Да и не важно, вы ведь поняли, о чём шла речь…
Поток машин нарастал. Ещё несколько часов, и всё в Москве станет, и на каждую ёлочку будет уходить по два часа пути. Зная это, мы спешили на следующий адрес, чтобы с него рвануть за город – на Рублёвку.
– Кажется, Вась, это во дворах где-то…
– Похоже…
– Давай во-о-он в ту арку.
– Эх, была не была!
Вася крутанул руль, и мы поехали в глубь дворов, едва не задевая припаркованные машины.
– Вот наставили! – ругался Вася. – Ну куда, куда вот напокупали! По машине на человека, – жопу свою возить!
Я тактично молчал. Машины у меня не было, но понять людей (особенно – женщин), готовых стоять в пробках, лишь бы не быть раздавленными, ощупанными, обворованными и обруганными в метро, я мог.
– Ну, и где тут корпус 5А?! – возмущался Вася, пробираясь по лабиринту плохо очищенных улочек.
– Вон старушка идёт, спроси.
– Бабуль, скажи дом 5А, где тут у вас?
– Да ведь нету тут такого..
– Как нету?
– Нету!..
– Понятно… Спасибо…
– Вот те раз!
– Что делать будем? Там вообще что находится?
– А я знаю?! Офис, наверно, раз квартира не стоит.
– Звони!
– Придётся…
Набираю заказчику:
– Здравствуйте, это вас доставка ёлок беспокоит…
– Здравствуйте! Вы не на газели случайно?
– На газели…
– А мы вас из окна видим! Вы напротив нас стоите, только вам с другой стороны объехать нужно, у нас там ворота!
– Понял! – радостно говорю я и всматриваюсь в лобовое стекло. – Сейчас будем!
– Ну?
– Вась, да мы на месте! – кричу я. – Вот он, дом наш!
– Так это ж…
– Точно! Это – детский сад! Дети дождались своих ёлок, Вася! Гони налево, там объезд.
– Класс!
– Не то слово!
– А бабка!.. Хороша!..
– Да хрен с ней, гони!
На улице меня встречают воспитательницы.
– Здравствуйте. А мы уж думали, не приедете!
– Извините, – улыбаюсь им я, – пробки, снег…. Но я сейчас мигом всё устрою!
– А хорошая ёлочка? Мы просили самую лучшую!
– Сейчас сами выберете – я вам всё покажу!
Я проворно вытащил несколько ёлок нужного размера из кузова и выставил их вдоль газели.
– Вот!
– А вы нам подскажите, а то они в упаковке все…
– Да, какую нам выбрать?
– Вы где ставить будете?
– Ну…
– Там места много, просторно?
– Да.
– Ага, сейчас посмотрим.
Я по очереди приподнял все ёлки и выбрал самую тяжёлую, а значит, и самую пышную. Осмотрел нижние ветви (они иногда ломались при транспортировке), верхушки и уверенно заявил:
– Эту!
– А не высоко будет?
– А мы измерим.
Я измерил ёлку.
– У вас потолки какие?
Дамы переглянулись:
– А мы не знаем!
– Идёмте мерить!
– Идёмте!
Потолок был низкий, но я решил, что лучше будет немного отпилить верхушку, чем брать другую, менее густую ёлку.
Женщины не возражали. Я отпилил на улице макушку, подрубил комель и внёс ёлку в садик.
– А дети где? – спросил я, оглядываясь.
– Я думала, они вам мешать будут…
– Да вы что? – даже обиделся я. – Пусть смотрят, это же интересно!
– Хорошо, – пожала плечами пожилая воспитательница, и вскоре шушукающаяся толпа заполнила зальчик и была усажена на почтительном расстоянии от меня на стульчики.
“Дед Мороз! – долетало до моих ушей. – Сам ёлку принёс!.. А Снегурочка где?..”
Воспитательницы тщетно пытались объяснить, кто я такой и почему нет Снегурочки. Им не верили. Детей не обманешь, и когда я незаметно подмигнул им, они окончательно всё поняли и заулыбались. “Дед Мороз, точно!”
Я с особенной тщательностью крепил ёлку и затянул болты до самого упора. Потом картинно обошел ёлку, щёлкнул складным ножом и в один миг срезал с ёлки сетку. Детишки ахнули. Воспитательницы – тоже. Это был полный триумф. Ель не подкачала. Я как можно незаметнее собрал инструменты и на цыпочках пошёл к выходу.
“Спа-си-бо!”, сказанное дружным детским хором, заставило меня вздрогнуть. Я замялся, но потом опомнился, я же Дед Мороз!
– Пожалуйста! С Новым годом вас! – громко сказал я.
– Спасибо, спасибо – вразнобой прозвучало в ответ.
Умилённые воспитательницы заплатили мне (чаевых я не взял) и попытались накормить, но и тут я вынужден был им отказать. Мы сердечно попрощались и выехали за ворота
Глава 6
День давно перевал за обед (которого у нас с Васей не было), и пробки в Москве катастрофически нарастали. Ещё час-другой, и начнётся полный ступор, и Вася отчаянно продирался сквозь поток, совершая непрерывные объездные маневры и страшно ругаясь на “чайников” (каковыми были все водители частного легкового транспорта). Я поддерживал его. Это была своеобразная разрядка перегруженным нервам, и мы с упоением отдавались ей, кроя всех почём зря.
– Да куда ж ты щемишься, урод! – весело орал Вася на зазевавшегося “шОфера”.
– Это что! – говорю я. – Вот в Каире, там вообще кошмар!
– Да ладно?! – недоверчиво косится на меня Вася. – Хуже, чем у нас?!
– Вася, держись за руль – хуже!
– Ну да?!
– Клянусь! – с жаром говорю я. – У них в Каире светофоров нет вообще. Точнее, есть, но очень мало, да и те не работают. Маршрутки двери не закрывают и полностью никогда не останавливаются: пассажиры прям на ходу влезают и вылезают!
– Врёшь!
– Нет! Правда! И в автобусах передняя дверь открыта, все тоже шастают как хотят. А ещё на дорогах ослики с повозками движутся. Скажем, в левом ряду ослик, по центру наши мятые “Жигули” снуют, они там такси, а справа туристические автобусы!
