Алексей Наумов
Горячка
– А я вот завязал, – ни к кому не обращаясь, произнёс Николай. – Да и дела завтра…
Мы согласно кивали – что ж тут не понятного, дела прежде всего.
– Какое? – чуть погодя спросил Коля, ткнув пальцем в мою бутылку.
– Белое… А у Лёшки – красное…
– М-м-м… Полусладкое?
– Полусладкое…
– Холодное?
– В самый раз…
– Да-а-а, – потянулся Коля. – Холодненькое – это хорошо, а то духотища такая…
– Угу, – опять припал к бутылке я. – И не пьянеешь совсем…
– Не крепкое что ль?
– Легче пёрышка…
Коля от досады даже сплюнул и закурил третью сигарету. Мы с Лёшкой были невозмутимы…
– А мне вот завтра по магазинам надо… – опять засокрушался Николай. – Любка ещё ремонт этот дурацкий затеяла, пропади он пропадом…
– Ремонт, – глубокомысленно заметил Алексей, – дело хорошее… Нужное…
– Верно, – отозвался я. – Серьёзный процесс.
Коля сдался.
– Дай хоть попробовать!
Лёшка достал из сумки «совершенно случайно» припасённый пластиковый стаканчик и налил ему из своей бутылки совсем чуть-чуть, грамм 50 не больше. Коля выпил эту малость и расстроился:
– Красное…
– На-ка, моего, – услужливо предложил я, и наклонил свою бутылку. – Запей…
Коля запил. Лёшка протянул ему мятную жвачку:
– Пожуй, Коль, а то Любка ругаться будет…
Коля машинально взял протянутую ему «закуску», а потом, отдёрнув руку, вскочил и стал громко ругаться.
– Да вы издеваетесь что ли, да! сволочи, – злился он. – Никакого житья нет! «На зажуй! Ругаться будет!» Гады! Какого хуя!
Мы слушали его, скромно потупив взоры…
– Сегодня пятница, – шумел Коля. – Люди гуляют, в Питер едут, а я стакан вина выпить не могу!
– Люба… – начал я.
– Да пошла она в трещину! – завопил Коля. – Наливай бля!
– Да ты не кипятись, – мелодично говорил Лёша. – Нальём конечно. Никто ж напиваться-то и не собирается. Нам – ехать, тебе – домой, дела надо завтра делать… Посидим немного, поболтаем и разойдёмся…
Коля, немного успокоившись, сел, и мы стали пить втроём. Скоро вино кончилось.
– Давайте, ещё возьмём малость? – предложил Коля.
– А не много будет? – «засомневались» мы.
– Да вы чего? Забыли, как бухали? вы чего? мужики?!
– Ну, ладно, ладно, – с «сомнением» согласились мы. – Как скажешь… Идём. Только немного…
– Да о чём речь!
Мы зашли в ночной магазин и взяли ещё одну большую бутылку вина и шампанское, «за отъезд».
– Может пару шампанского взять? Чего там пить-то? Пузырьки… – предложил я.
– Можно, – в тон мне сказал Алексей.
– А лучше, – развил свою идею я, – возьмём три, для удобства… Пусть у каждого своя бутылка будет, а то, – я ласково посмотрел на Колю, – все пьют по разному, я – быстро, Коля – не спешит… Чтоб никто никого не гнал…
– Во-во, – обрадовался Коля. – Гнать не надо! Бери три…
Мы вышли из магазина загадочно улыбаясь…
– Предлагаю в наш двор не ходить, – сказал Николай.
– Да, – сказал Алексей. – Там алкашей полно, набегут, а нам ехать.
– Точно, – подтвердил я. – И из окон всё видно. Зачем нам это нужно? Мы же так, скромненько, по чуть-чуть… Давайте лучше пару остановок на троллейбусе отъедем, там скамеечки есть.
Коля согласился с нашими доводами.
– Даже лучше не на две, а на четыре остановки отъедем, там скверик есть, кусты густые…
– Колян, ты – молодец!
Мы поехали. В троллейбусе мы открыли шампанское и оперативно его выпили – «А то нагреется и невкусное будет», разъяснил нам свою позицию Коля. Мы соглашались. И на 2-й и на 4-й остановке все скамеечки были заняты, но на наше счастье, мы вспомнили, что если проехать ещё «всего 6-7 остановок», то там есть совершенно отличное местечко. И магазин рядом… Мы поехали туда. На остановке Коля сжал нас в своих объятьях:
– Люблю вас, сволочи! Ладно, так уж и быть, выпью я с вами. Выпью – и домой. А завтра с утра помучаюсь, а потом делами займусь… В конце концов, мы же друзья!
Мы согласно закивали головами. В троллейбусе мы допивали вино, а выйдя там, где хотели, сразу отправились в супермаркет.
– Что брать будем, братцы? – галдел Коля. – Ошибиться нельзя!
– Да, ошибка смерти подобна, – согласились мы с Алексеем.
– Может…пивка?
– Ящик! – восторженно сказал Коля.
– Коля, – укоризненно сказал Алексей, – Какой же ты! – и мигом подхватив ящик пива, понёс его к кассе.
– Пробивайте, я догоню, – сказал я и исчез в отдел хозтоваров. Оттуда я вышел с таинственным свёртком…
– Водки купил! – ужаснулся на улице Коля.
– Мог, – злобно изрёк Алексей. – Ты чего там несёшь, фашист, а ну колись?
– Секрет. Но пить это нельзя, гарантирую.
– Ну и хрен с твоим секретом! – не расстроились мои друзья. – Где сядем?
– Вон там, за кустами, там и скамейка виднеется…
– Годится.
– За отъезд?
– За дружбу!
– Да!
К полуночи мы были пьяны. Пиво пилось медленно, и я выдвинул грандиозную идею купить «малость коньяку», что бы питьё проваливалось легче. Мы купили в том же супермаркете 0,7 «Московского» и стеклянные стопки. Коньяк стал проваливался со свистом, а вместе с ним и мы неуклонно проваливались в бездну хаотичного алкогольного веселья. Жара спАла, и сидеть среди зелени было приятно, но в нас было слишком много энергии, и её нужно было срочно куда-то девать. Коля хохотал и порывался залезть на соседнее раскидистое дерево. Мы отговаривали его и, дабы бы он понял, насколько это опасно, сами поочерёдно залезли на него… Причём Алексей, залезая во второй раз, упал таки с него, и не будь он пьяным, точно сломал бы себе шею. Когда пиво и коньяк иссякли, мы двинулись к остановке.
– Я вас провожу до вокзала , – галдел Николай. – Провожу и сразу домой! А то вы напьётесь и не доедете, я ж вас, алкашей, знаю!
– Правильно, – говорил я. – Поехали. И вообще, давай с нами!
– У меня паспорта нет, – сокрушался Коля, – с собой… И денег… Да и нельзя мне, у меня дела завтра!
– На нет и суда нет, – вмешался Алексей, коварно подмигивая мне обоими глазами и таща нас к дверям. – Поехали уже, а то пока доберёмся, как раз будет…
Мы забрались в пустой троллейбус и понеслись по просторному ночному шоссе к Комсомольской площади. По пути Коля опомнился:
– Блять, я же в тапочках! И без документов! И майка драная! Меня же на вокзале примут!
– А друзья на что?– сказал я и протянул ему давно позабытый ими свёрток. – Вот, держи – подарок!
Коля развернул пакет, в нём были кеды 45-размера и новая футболка.
– Других не было!
– Лёха, – растрогался Коля. – Ты, ты…
– Только не целуйтесь, – предупредил нас Алексей. – Водитель и так уже что-то подозревает…
– А ты бы не курил в салоне, он бы и успокоился.
– Ещё чего, – возмутился Алексей. – Я ему сразу полтинник сунул, чтоб он не возникал…
Коля скинул свою рваную майку, тапочки и переоделся.
– Гранд! – восхитился я.
– Пэр, – заметил Лёха.
– А что, ничего, – поглядевшись в окно, одобрил свой вид сам Коля. – Весёленькая.
На майке были изображены листья марихуаны и большой дымящийся косяк…
– Теперь ни за что не примут, – успокоился он и на ходу поочерёдно вышвырнул в окно оба тапочка и майку.
– Эй, ты чего творишь! – взвился я.
– Да не переживай, они дырявые… – успокоил меня Коля.
Он уже жалел, что не может поехать с нами, и предлагал вернуться домой за его паспортом. Мы категорически отказывались.
– Гады, – ругался Коля. – Сами гулять будете, а я тут… Тоже мне, друзья…
Троллейбус остановился у вокзала. Мы вышли и пошли к кассам.
– На этот поезд билетов нет! – услышали мы то, что и ожидали услышать.
– Никаких?
– Никаких!
– Даже сидячих?
– Никаких вообще!
– Ясно.
Мы купили в палатке вина на дорогу, и пошли на платформу. Коля был сосредоточенно печален, но держался мужественно. Подали поезд. Мы сделали по долгому прощальному глотку.
– Вот и всё…
– Да, жаль!
Мы были крепко пьяны, но от расстройства ненадолго протрезвели и выглядели вполне прилично.
– В другой раз…
– Да…
Коля стал обниматься с Алексеем, а я подошёл к молодому помощнику машиниста – наш вагон был у головы состава.
– Добрый вечер.
– Добрый…
Я угостил его сигаретой.
– Скажи, – сорвалось у меня я, – а пассажира не возьмёшь?
– Этого что ль, – помощник кивнул на Колю.
– Да! А то мы едем, а ему билета не хватило…Ему очень, ОЧЕНЬ в Питер надо! У него там ЛЮБОВЬ! – увлечённо и нескладно стал врать я. – Обидно, мы друзья, а билетов нет! Деньги если что есть, не вопрос… А он так её любит, просто сил нет!
Помощник задумался.
– Пожалуйста! – взмолился я.
– А чё он одет так?.. Не пьяный?
– Самую малость, – заверил я. – А одет он так, потому что из дома сбежал, ну, от своей, новой, не любимой, к той, которая любимая, в Питере! Вот мы его и приодели в дороге, как смогли. Выручай дружище!..
– Прямо сбежал, – раскрыл рот молодой помощник.
– Сбёг как пить дать, – уверил его я. – В домашних тапочках! Она за с утюгом гналась, убить хотела или вернуть…
– Ладно, – поражённый этой романтикой сказал железнодорожник. – Сейчас у шефа спрошу!
Я протянул ему несколько купюр, он взял их и исчез в дверце. Через минуту он снова вылез.
– Порядок!
– Честно?
– Железно! Только не шуметь и проводницам тоже надо немного дать…
– Спасибо огромное, – я потряс ему руку.
– Да не за что, – засмущался тот.
– А где заходить?
– Да прям тут и заходите. Да и пора уже, время.
– Мы мигом.
Я подбежал к ничего не подозревавшему Коле и схватил его за плечи:
– Ну, решайся – едешь?
– Да, – сразу ответил Коля. – А куда?
– В Питер, Коля, в Питер! Город мечты и грёз, да не стой столбом, поторапливайся, путь не близкий!
Лёша невозмутимо бросил бычок под колёса и произнёс:
– А я знал, что этим кончится. Теперь – отдохнём по полной!
Глава 12
Высадили нас рано утром, в Бологое. Поезд стоял там совсем мало, и наряд милиции действовал решительно.
– Эти, – показал на нас начальник поезда, премерзкий дядька с лицом утопленника.
– Собираемся и на выход, быстро! – гаркнул здоровяк сержант.
Я был готов к этому и толкнул Кольку и Лешку.
– Мужики, приехали!
– Уже, – изумились они, толком не понимая в чём дело. – Питер?
– Ага, как же, – издевательски загнусавил начальник поезда, – Питер… Бологое! Вылазьте!
– Давайте по скорому, нам разбираться некогда, – сказал сержант и глянул на часы. – Это в ваших же интересах.
– Что происходит? – стал качать права Лёшка.
– Быстро на выход!
– Да на вас 23 заявления пассажиры написали, – сорвался на визг начальник поезда. – Хулиганы! Стекло разбили!
– Стекло не били, сами знаете, – урезонил его я. – Ладно, выходим, мужики. Отсюда до Питера – рукой подать.
– Да влёгкую, – сказал не до конца протрезвевший Коля и мы в сопровождении милиционеров двинулись на выход. Проснувшиеся пассажиры злорадно смотрели нам вслед…
Утро было изумительно чистым, прохладным и каким-то игривым. Несмотря на всё происходящее, мы были в отличном расположении духа и бодро шагали за нарядом. Лёша прижимал к груди сумку с остатками нашего вина.
– Куда?
– Вон туда, – показал сержант. – Там отделение.
– Мы глотнём? – спросил я, имея ввиду наше вино.
Сержант усмехнулся:
– На месте глотнёте…
Нас привели в бетонную будку на платформе и посадили в маленький пустующий обезьянник.
– Ну, что,– по-отечески спросил сержант, удобно развалясь в кресле и закуривая, – хулиганите? – И не дожидаясь нашего ответа, вальяжно продолжил, – Не хорошо, ребята, не хорошо… Плохо!
Мы наперебой стали возражать и пытаться объяснить, что вышло недоразумение, но он только махнул рукой:
– Вы сразу говорите – штраф платить будете?..
Я дёрнул за рукав открывшего было рот Колю, который готовился нагрубить, и отчеканил:
– Будем! Готовы! Раскаиваемся! Где подписать?
– О, это дело, – заулыбался сержант. – Соображаешь, а то некоторые права качать начинают, а сами, вон… – он показал кипу заявлений. – Нарушают общественный порядок, окна бьют в тамбуре…
– Окно – не мы, – возразил я. – Это точно. Штраф, протокол – пожалуйста – виноваты. А окно – нет, не наше.
– Ну не вы, так не вы, – легко согласился сержант. – Про окно никто и не писал, – и стал заполнять протоколы.
– На следующий поезд хотите попасть, – буркнул он как бы между прочим.
– Хотим!
– Он минут через 20 будет… Уложимся? А? – и хитро подмигнул мне.
– 100% уложимся!
– Тогда, вот ты, – он показал на меня. – Иди-ка, и принеси чего-нибудь эдакого…
Я отлично понял его мысль, но нуждался в уточнениях:
– М-м-м, а откуда?..
– Ну-у-у…из буфета… – чуть слышно сказал сержант. – Нас тут на посту четверо, как видишь… И закусить…
– Ага!..
– И покурить…
– Понял!
Меня выпустили, и я помчался в буфет.
– Здравствуйте, нас милиция ваша задержала, – как на духу выдал я в буфете. – Чёго им сообразить, подскажите?
Пожилые женщины отнеслись ко мне с пониманием и заботой.
– Как же это вы так? – захлопотали они. – Подрались что ли?
– Да ну что вы, – обиделся я. – Мы в вагоне шумели ночью… Смеялись громко… И долго…
– Ну надо же, – всплеснули руками женщины. – Вот ведь как бывает! Ну мы вам подскажем сейчас.
– Вот спасибо!
Самое смешное, что всё это была чистая правда. Дело было так. Сев в вагон мы начали пить с соседями по плацкарту, – двумя молодыми парами. Мы много смеялись, вежливо кокетничали с девушками и вдрызг напоили их кавалеров. Один из них и разбил в тамбуре стекло. Зачем, история умалчивает. Он разбил и заперся в туалете, а Коля, привлечённый шумом, вышел на площадку. Тут-то и подоспел начальник поезда. Увидев осколки и блаженно-пьяного Колю, он накинулся на него с угрозами и руганью. Коля, оскорблённый в лучших своих чувствах, но, твёрдо помня, что он не пассажир, а «безбилетник в кедах», в драку не полез (что делал обычно), а обругал начальника самыми распоследними словами, оттолкнул и ушёл к себе. Инцидент прояснился, но, как говориться, осадок остался.
Спустя полчаса, мы легли спать, но на нас напал истерический смех. Мы зарывались лицом в подушки, буквально грызли матрасы, но поделать ничего не могли. Трясясь и задыхаясь мы хохотали и хрюкали, и когда успокаивался один, давиться хохотом начинал другой, и всё повторялось. Нам сделали несколько замечаний. Мы обещали успокоиться, – но, увы! – безрезультатно. Так продолжалось около часа, а когда мы утихли, начальник поезда надоумил людей написать на нас заявления. Я не спал и видел всё происходящее. В сущности, мы были кругом виноваты, но делать было нечего. Когда этот гондон с кучей заявлений проходил мимо нас и, думая, что мы спим, злорадно склонился сначала над действительно спящим Колей, а потом над притворившимся мной, я резко и чрезмерно широко открыл глаза и, приподнявшись ему на встречу, сказал – «Бу!» В ужасе он отпрянул, стукнулся головой о полку и, грозя мне тюрьмой(!), убежал с искажённым лицом. Когда поезд остановился в Бологое, я проснулся, а увидев милицию, всё сразу понял. Сопротивляться было бессмысленно.
К слову сказать, теперь, когда нас наказали, а справедливость восторжествовала, смело можно снять завесу таинственности с наших попутчиков – некоторые из них были тоже ох как хороши. Два мужика в начале вагона долго и нудно ругались матом, а потом их громко тошнило в туалете. Двое других, непрерывно курили в тамбуре и надоели всем. А одна дебелая, заново отштукатуренная дама (которая нас особенно невзлюбила), ехала в плацкарте с видом Императрицы и грубила всем и каждому. Когда Леша, ещё до нашего бурного веселья, в ответ на её беспричинную грубость тихо и незамысловато назвал её «торговкой», она окатила его таким потоком брани, что мужчины стали отворачиваться. При этом она ехала со своей дочерью лет семи-восьми. В её броском, на два листа заявлении (сержант с большим юмором прочёл его нам вслух), она называла нас «негодяями и наркоманами, которые не давали возможности уснуть её крохотной дочери». В конце заявления, рядом с её зигзагоподобной росписью, была приписка: «Я и моя двухлетняя! дочь! Катя». К слову, её дочь, жирная, коренастая девочка, уснула вскоре после отправления поезда и больше не просыпалась.
Однако, всё это слишком походит на жалкие оправдания тройки обезумевших алкашей, а потому, к чёрту отступления! Только вперёд!
Я придирчиво оглядел меню буфета.
– А сосиски в тесте у вас свежие?
– Свежие! – с гордостью сказали буфетчицы.
– Жаль, – сказал я. – Нам бы с ядом… Нет?
– Нет, – развеселились они.
– Ну, ладно, давайте свежих, что же теперь делать, ждать пока скиснут некогда… Штук восемь. И бутылку водки литровую, вон ту, пыльную… И….
– И пива им, окаянным, возьмите!
– И четыре пива. Тёплых! Та-а-а-к, вроде всё…
– Сигарет может?
– Точно, а я забыл! Какие они покупают у вас?
– Вот эти…
– Дрянь какая… Тоже четыре давайте. И коробку конфет, – только самых вкусных!
– Самых-самых? – изумились они.
– САМЫХ лучших!
– Вот эти, – они выложили на прилавок большую коробку.
– Точно хорошие?
– Да, мы сами ели!
– Это хорошо, – улыбнулся я. – Потому что это – вам! Спасибо большое!
Под их «Ой, не надо, вам спасибо!» я схватил тяжело булькнувшую сумку и побежал обратно.
– О, – крякнул сержант, – как раз на подпись.
Я поставил сумку в уголок. Он, глянув в неё мельком, одобрительно кивнул:
– Расписывайтесь, – и протянул нам листы протокола, – тут, тут и тут.
Паспортные данные в протоколе Николая были записаны с его слов, т.к. никаких документов у него не было, но мы «клятвенно» поручились за их достоверность.
– Свободны!
Мы выпорхнули на свет. Коля немедленно глотнул вина и просиял.
– А как нам на следующий поезд сесть? – обратился я к вышедшему с нами сержанту.
– Идите к кассам, скажите – отстали. Там скажут, куда и что нужно…
Мы отправились к кассам. Окошко было закрыто. Я постучался к администратору.
За стеклом мелькнуло заспанное женское лицо:
– Что?
– Мы от поезда отстали.
– Что-что, не слышу?!
– Мы от поезда отстали!!!
– Не слышу… Сейчас, выйду…
Когда администратор вышла, я повторил ей душещипательную историю об нашем отставании, но при этом нечаянно «задел» её мощной струёй перегара. Женщина передёрнулась.
– С поезда что ль ссадили? – прокурорским тоном спросила она.
– Да, – признался я.
Она осмотрела меня с неприязнью, как кучку говна и снова спросила:
– Протокол составили?
– Да, всё в порядке.
Она хотела ещё как-то меня унизить, но тут заметила Алексея, который отринув всякую ложную скромности, в упор смотрел на её огромную грудь. Его взгляд полностью отражал все его животные желания. Прокурорша смягчилась:
– Ладно, давайте ваши билеты…
Я протянул два.
– А третий, вас же трое?!
– Нету…
Она опять нахмурилась, но тут вступил в дело Коля.
– Ой, – он очень правдоподобно стал хлопать себя по несуществующим карманам. – Забыл, чёрт! В поезде забыл! Блять!.. Ой, извините!.. – тут он схватился за голову. – И кепку забыл!.. И очки!!!
– Всё понятно, – сказала она. – Ждите. И доплатить придётся…
– С превеликим удовольствием, – обращаясь к её груди вступил в разговор доселе молчавший Алексей и протянул ей деньги. – Сдачи не требуется!
Мы с Колей закашлялись, чтобы не заржать.
Через 5 минут подошёл поезд, а ещё через пять мы отлично устроились в совершенно пустом купе и уснули. Отдых был нам жизненно необходим.
Глава 13
Прибытие поезда в Питер, это всегда праздник для души москвича! Даже наши изнурённые пьянством и недосыпом сердца тихонько ликовали. Выйдя на точь-в-точь такую же, как в Москве, платформу (и даже немного испугавшись этого обстоятельства), мы медленным журавлиным клином потянулись к Невскому. Солнце слепило и радовало глаз, но удушливой московской жары не было и в помине. Это было просто замечательно.
– Надо поесть, – сказал Алексей.
– Надо выпить, – сказал Коля.
– Надо в кафе, – сказал я.
В ближайшем работающем заведении мы заказали по порции омлета с сыром, салаты, а в ожидании этих яств пили мохито, с большим количеством мяты, лимона и льда.
– Ух, здорово!
– Да, бодрит исключительно.
– Как свежий ветерок.
– Может ещё по одному?
– Подожди, успеем. Нам нужен план действий.
– О!
– Точно, нужен план.
– Так, – немного подумав, сказал Алексей. – Программа такая: Эрмитаж, Кунсткамера, а на десерт – Аврора.
– Эрмитаж, – с сомнением покосился на него Коля. – А может, это, не пойдём…
– Редкий случай, – уговаривал его Алексей, – и дома скажешь, вот мол, в Эрмитаже был, не под забором валялся. Билеты покажешь…
– Ну, я не знаю, – толкая меня под столом гундосил Коля, – надо подумать…
– Да что тут думать! Надо идти! Лёха, скажи ему!
– Стоп, – я допил свой стакан. – Эта твоя программа – полное дерьмо!
– Это почему же дерьмо, – обиделся Алексей. – Очень даже отличная программа! А вам бы только бухать!
– Твоя страсть к прекрасному, Алексей, – со значением в глазах сказал я, – тебя погубит…
– Да ну вас, – смутился он. – Делайте что хотите, а я в Эрмитаж пойду…
– Да ты пойми, чудак, – горячился я. – С такими рожами нас в Эрмитаж не пустят, а из Кунсткамеры не выпустят! Аврора – это ещё куда ни шло.
– А-а-а, ты в этом смысле, – успокоился Алексей, сверкая угольками глаз, – ну тогда да.
– Точно, – очень обрадовался Коля. – В таких-то кедах мне никуда! Не-е-ет! Только пить…
– Но план всё равно нужен, – упрямо продолжал Алексей. – Без плана мы тут окочуримся.
Официантка принесла тарелки с едой, и Коля нагло ей подмигнул.
– Спасибо Лена, – сказал он, прочитав её имя на табличке.
Она улыбнулась:
– Вы, ребята, из Москвы?
– Ага. Что, видно, да?
– Слышно, – объяснила Лена. – На всё кафе кричите…
– Мы исправимся.
– Обязательно, – закивал я. – Принесите ещё три мохито.
– Так рано?
– В Москве все так завтракают!
– Тогда ладно.
– Ничего такая, – сказал Лёша, когда она отошла. – Фигуристая… Ты как? – спросил он Колю.
– А? Я!? А что я? Я б с неё и не слезал, – просто отвечал Николай. – Я вот как-то помню был случай…
– Итак, – прервал его я. – Итак! План.
– Ну…
– Отсюда, мы идём по Невскому в сторону Невы, на канале Грибоедова сворачиваем – там железнодорожные кассы – и сразу покупаем обратные билеты.
– Дело говоришь, – согласились друзья.
– Потом, идём по Грибоедову дальше, до Обводного: прогуливаемся, приходим в себя, слегка выпиваем, – (Лёша и Коля с серьёзными лицами кивали в такт моим словам) – а по нему, по Обводному, выходим опять же на Неву. Там действуем согласно настроению. Можно поехать на Каменный остров – там красиво, можно в крепости пошляться, а лучше всего – сесть на теплоходик и поплавать: свежий ветер, солнце, чайки… На пароходах предусмотрены уютные буфеты… Потом просто пошатаемся по улочкам и обратно на вокзал.
– Блеск! – сказал Алексей – Да? – обратился он к Николаю.
– Угу, – угрюмо согласился Коля. – Одно жаль…
– Что?
– Жаль, – сказал Коля, – что у нас никогда нихуя по плану не получается…
– Да я и сам знаю, Коль. Нам, главное что, билеты купить, а там – хоть трава не расти!
– Вот в это я верю, – поставил точку в нашем плане Алексей. – Купим билеты, а там разберёмся…
– Ещё по одной? – сказал Коля.
– Нет. Пора, – я встал из-за стола.
– Да ладно, – сказал Лёха, – успеем. Давай Колян…
– Да вы что, мы же рухнем! – испугался я. – Коля, а ты то куда? У тебя ни денег, ни документов! А вдруг мы потеряемся?
Коля был в замешательстве и стоял в полуприсяде, не решаясь ни встать, ни сесть. Я продолжал пугать его:
– Мы сейчас с Лёхой загуляем и хана тебе, ищи нас потом свищи! Примут тебя Коля, в таких кедах, как пить дать примут!
– Не псы, Коля, – говорил Лёха с другой стороны.– Ещё по одной – и в путь. Я тебя не брошу.
– Коля, – стонал я, – пропадёшь ведь!..
Коля дёрнулся, побледнел, но потом сделал каменное лицо и твёрдо сел на стул:
– Русские – не сдаются! Ещё по одной!
Леша пожал ему руку и победоносно посмотрел на меня.
Подошла Лена. Видя, что я стою и активно размахиваю руками, а Коля хмурый, она заботливо спросила:
– Поссорились?
– Нет, Лена, что вы. Просто дело в том, что мои друзья – алкаши!
Друзья, завозились как птенцы в гнезде, и радостными детскими голосами зашепелявили:
– Папа, папа, купи джина! Купи джина! Мы алкаши, мы алкаши!.. Папа, папа…
Елена расхохоталась, и я сдался:
– Принесите нам, пожалуйста, три джина с тоником, и три кофе. И счёт!
– Кофе с молоком или чёрный?
– С молоком, с молоком, – опять запищали птенцы, комично разевая клювики. – Мы алкаши-неженки, мы алкаши-неженки!.. – и стали играть в ладушки.
– Два с молоком и один чёрный.
– Хорошо, – смеялась Лена. – Ещё что-нибудь?
– Да. Елена, если вам не трудно, принесите ещё, пожалуйста, несколько кофейных зёрен. Буквально несколько штучек! Люблю погрызть их, потягивая джин с тоником.
Елена удивлённо вскинула брови:
– Ладно…
– Елена, – весьма точно спародировал меня Коля, гримасничая и заглядывая ей в лицо. – Елена, будьте так добры, пожалуйста, принесите мне свежую «The Times»…Буквально несколько страниц! Люблю, знаете ли, почитывать Таймс и что-нибудь потягивать…
Лена, окончательно очарованная нашей компанией и Колей в особенности, ушла.
– Пойду умоюсь.
Коля встал и пошёл в уборную. Лена быстро принесла наши коктейли, и теперь Алексей попросил её:
– Елена, мы вас уже замучили, но всё же. Можно у вас ещё попросить лист бумаги и ручку. Серьёзно! Это важно. Спасибо.
Лена принесла ему требуемое. Леша отпил половину своего стакана, примерился к листу и быстро стал писать на нём корявыми печатными буквами. Он трудился так пару минут, потом усмехнулся, поставил роспись и протянул лист мне:
– Поставь закорючку…
Я прочёл и захохотал:
СИЯ БУМАЗЕЙНАЯ ГРАМОТА ВЫДАНА ОТРОКУ НИКОЛАЮ В ГОД НЕБЫВАЛОЙ ЖАРЫ МОСКОВСКОЙ, В ТРЕТЬЮ СУББОТУ МЕСЯЦА ИЮЛЯ И, ЯВЛЯЯСЬ ЕГО (николая) НЕОТЪЕМЛЕМОЙ ЧАСТЬЮ, НАСТОЯЩИМ ИСТИННО СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ ЕГО (николая) ДОПОДЛИННОЕ, ЗАКОНОМЕРНОЕ И ОПРАВДАННОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ НА ТЕРРИТОРИИ ГОРОДА САНКТ-ПЕТЕРБУРГА В ТЕЧЕНИЕ СТРОГО ОПРЕДЕЛЁННОГО ВРЕМЕНИ.
ЗАСИМ УВЕДОМЛЯЕМ И НАЗНАЧАЕМ ВСЕМ ГОСУДАРСТВЕННЫМ УЧРЕЖДЕНИЯМ И ПРОЧИМ ЧАСТНЫМ ХОЛОПАМ, ОКАЗЫВАТЬ ПРЕДЪЯВИТЕЛЮ СЕГО ДОКУМЕНТА ВСЕМЕРНОЕ УВАЖЕНИЕ, ДОВЕРИЕ И ВСЯЧЕСКОЕ СОДЕЙСТВИЕ НА ВСЕЙ ПРОТЯЖЁННОСТИ ВЕЛИКОЙ ИМПЕРИИ, КРОМЕ СЛУЧАЕВ ПОПЫТКИ НАРУШЕНИЯ ИМ (николаем) ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО, ПОДНЯТИЯ МЯТЕЖЕЙ, УЧИНЕНИЯ ПОЖАРОВ И ИНЫХ ОСОБО ТЯЖЁЛЫХ ПРИСУЩИХ ЕМУ НЕДОРАЗУМЕНИЙ.
ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ ПАСЫНКА:
РОСТОМ ДЮЖ, ЛИЦОМ ПОМЯТ, ДЫБОМ ВОЛОСЫ СТОЯТ,
КУРИТ ОН И ПЬЁТ ЗЕЛО, КЕДЫ НА НОГАХ ЕГО…
Ниже стояло:
ГРАЖДАНИН МИНИН
и
КНЯЗЬ ПОЖАРСКИЙ
– Лихо, – одобрил я и расписался за Пожарского. – Только не прокатит.
– Почему?
– Это, братец, тебе не Москва!
– Хм- хм, – Алексей пододвинул лист обратно и что-то дописал.
– А так?
Я глянул.
В СОГЛАСИИ И ПОД ПОЛНЫМ ПАТРОНАЖЕМ
ЦАРЯ–ГРАДОСТРОИТЕЛЯ ПЕТРА I
– Другое дело. Коль, за царя распишись.
– Давай, где, – совсем не удивился подошедший Коля.
– Вот.
– Я блять с вами только и делаю, что подписываю! То протоколы, то за царя…
Коля расписался и одним махом выпил свой коктейль. Я допил свой и расплатился.
– Так, ещё один момент, сколько у нас денег?
Лёха выгреб из карманов кучу мятых бумажек.
– Понял, у тебя достаточно. Что у меня…
У меня было не густо.
– Да-а, Коль, тебе на билет не наберём… – я сделал печальное лицо. – Зайцем придётся…
– Да вы чего, мужики! Тыщ-ща килОметров до дома!
– Говорят, – сказал Лёха, – можно до Москвы всего с тремя пересадками добраться, на электричках…
– Да вы куда меня заманили, сволочи!
– Не дрейфь, Коля! – я вытащил MasterCard и помахал им у него перед носом. – Видал, бранзулетка!
– Гы-ы, – сказал Коля. – А много там?
– Какие у нас в стране футболисты практичные, просто дрожь берёт! Им бы не играть, а заводами руководить, фабриками!
– Кончай. Сколько?
– Упьёмся… Что, готовы? Идём.
– Пошли.
Мы вышли на Невский и тут только поняли, что мы немного пьяны.
– Ого, а тут здорово.
– Великолепно!
– Коль, ты грамоту не забыл?
– Вот она.
– Идём мы тебя сфотографируем. А то без фотографии не порядок в документе…
– Идея!
Мы завели Колю в «Срочное фото».
– Нам собачку сфотографировать нужно, можно?
Весёлый мужичок, разом смекнув, что к чему, с опаской поинтересовался:
– А не кусается?
– Не-е-ет, – хором заверили мы его. – Только лает! Совсем ручной…
Коля по-собачьи высунул язык и громко задышал.
– Сажайте.
– Николет, – скомандовал Леша. – Тубо!
Коля влез на стул.
– Мальчик, девочка? – спросил фотограф.
– Самец! – гордо заявил я.
– Понятно.
Коля громко тявкнул.
– Фу, плохая собака! – похлопал его по плечу Лёха.
– Сколько вам фотографий?
– Четыре.
– Какие?
– В будке!
– Не, нет… – вмешался я. – Давайте…давайте… На загранпаспорт! В овале!
Коля снова высунул язык и таким его и запечатлели на фото. Потом, давясь от хохота, фотограф приклеил все четыре карточки в левом верхнем углу грамоты, а для надёжности ещё и прикпепил степлером.
– Готово.
– Спасибо Вам огромное!
– Только, – заметил мастер, – без печати как-то не очень… Липовая бумажка получается.
Мы с Колей расстроились:
– Ну вот, в первом же месте и не верят твоей грамоте…
– Минуточку, – протиснулся к столу Алексей. – В чём дело собственно?
– Печати нету…
Лёша уничтожающе посмотрел на фотографа, а потом на нас:
– А вы и рты поразевали, ух, долбоёбы!
Он взял у нас грамоту и размашисто, чуть наискось, приписал между Пожарским и Петром I:
Документ действителен без печати, категорически в любом месте России!
Ульянов Ленин
– Подпишетесь за Ленина, пожалуйста, – протянул Алексей ручку фотографу.
Тот дрожащей от смеха рукой что-то черкнул.
– Теперь нормально?
– Да! да! – закивал фотограф.
– Нет!
Все покосились на меня. Мне было банально завидно такому успеху Алексея, и я тоже должен был внести свою лепту.
– Дайте её сюда!
Мне подали грамоту. Свободного места на ней оставалось маловато, но мне хватило. Я убористо написал в правом верхнем углу:
Справка выдана УВД ЦАО г. Иерусалима
сроком до следующей Пасхи.
Потом перевернул лист, нотариально перечеркнул его на 2/3, а на оставшемся пространстве начертал:
НДС НЕ ОБЛАГАТЬ!
Больше места не оставалось. Упаковав сей славный документ в выданный нам файл, мы выпорхнули в долгожданный город и счастливо понеслись по его улицам.
Глава 14
После удачной покупки билетов на вечерний девятичасовой поезд мы двинулись по каналу Грибоедова. С него свернули на Обводной, затем, после небольшого плутания во дворах (я хотел провести их короткой дорогой и немедленно заблудился), мы вышли к Неве, и пошли по её просторным набережным. Мы с Лёшей тыкали во всё пальцами, а Коля, с апломбом провинциального гида, рассказывал нам, что к чему.
– Это кто? – я махнул в сторону «Медного всадника».
– Герцен, – без промедления ответил Коля.
– А верхом?..
– Гоголь, – так же быстро ответил он.
– Хм, на Пушкина похож…
– Гоголь, Гоголь – назидательно повторил мне Коля. – Запомните это раз и навсегда, чтобы не выглядеть неучами.
– А змея? – заинтересовался Лёха. – Что собой символизирует змея?
– Это жиды! – радостно закивал головой Коля. – Самые что ни на есть жиды!
– Может, шведы, а? Шведы, они тут рядом совсем.
– Не-е-е, – засмеялся от нашей необразованности Коля. – Ну какие шведы… Точно вам говорю – жиды!
