полная версия

Алексей Кыласов
Этноспорт. Руководство пользователя

Эволюция мировой системы спорта

Современный спорт представляет собой устойчивую глобальную систему, обладающую всеми признаками мировой культурной общности – транскультурной по своей сути. Постоянное функционирование мировой системы спорта обеспечивают автономные общественные организации, которые взаимодействуют с государственными учреждениями и пользуются всесторонней поддержкой бизнеса. Деятельность спортивных организаций имеет многоуровневую структуру и осуществляется специализированными институтами: спортивной подготовки (тренировки), спортивного менеджмента, спортивной медицины, спортивного права, спортивной индустрии (оборудование и экипировка, строительство и эксплуатация спортивных сооружений) и др.

Главной целью сотрудничества в области спорта является проведение постоянно повторяющихся циклов соревнований, преимущественно пирамидальной модели, когда осуществляется сегрегация победителей региональных турниров для участия в национальных турнирах, затем победителей национальных турниров для участия в чемпионатах континентов, чемпионатах мира и олимпийских играх. Кроме того, результаты участия в международных турнирах учитываются в составлении персонального рейтинга для участия в турнирах гран-при [Кыласов 2018]⁵⁴.

Высокий интерес в обществе к развитию спорта побуждает исследователей всего спектра гуманитарных знаний к всестороннему изучению этого глобального феномена современной игровой культуры. В результате увеличения постоянно растущего числа исследований были выявлены основные подходы в изучении спорта, каждый из которых служит раскрытию особенностей и перспектив этого универсального и всепроникающего феномена современности. Спортивные организации успешно функционируют как в трансграничном глобальном пространстве, так и в условиях различных моделей общественно-государственного устройства, при этом они легко адаптируются к изменяющимся социально-экономическим и культурно-политическим ситуациям сложившихся цивилизационных и религиозных макрорегионов.

Формационный подход наиболее часто встречается в исследованиях экономики и социологии спорта, он позволяет рассматривать спорт в контексте общественно-политического и социально-экономического развития стран. Успешное развитие спорта в различных моделях государственного устройства привело к убежденности большинства исследователей в том, что он безусловно оказывает положительное влияние на социально-экономические процессы в странах. Такое убеждение основано на прогрессистской догматике девелопментализма и основано на том, что все государства развиваются по определенному сценарию с целью построения универсальной модели общественно-политического устройства, подобной той, которую можно наблюдать в развитых странах Запада, породившего спорт как таковой. Именно такое совпадение позволяет в рамках формационного подхода сделать заключение в виде аксиомы о том, что спорт выступает одним из катализаторов развития экономических процессов и служит совершенствованию производственных отношений (так называемая выработка командного духа)⁵⁵, присущих капиталистическому обществу, согласно теории общественного развития К. Маркса (1818–1883) [Маркс 2014].

Сегодня превалирует точка зрения, основанная на марксизме, что все государства включены в процесс социокультурной эволюции, и поэтому принято выявлять в их актуальном уровне развития рудименты исторических типов государств, предшествовавших их переходу в индустриальное общество. Например, частичное сохранение первобытнообщинных отношений принято усматривать в современной культуре стран Арктики, Африки, Южной Америки, Австралии и Океании. В общественных отношениях государств Европы и Азии усматривают отголоски феодализма. В XX в. была предпринята попытка построения бесклассового коммунистического общества в СССР, а затем и в странах-доминионах социалистического лагеря.

После распада СССР и смены режимов в странах социалистического лагеря Западная цивилизация стала рассматриваться как результат естественной эволюции общественного развития и аксиоматическое доказательство совершенства либеральной модели демократии, что убедительно выявил и описал Ф. Фукуяма в книге «Конец истории и последний человек» (1992) [Фукуяма 2005].

Наш интерес в описании глобальной социокультурной эволюции заключается в том, что спорт на удивление легко приживается при любых моделях общественного устройства. Примером тому служат высшие спортивные достижения атлетов из развивающихся стран, которые составляют достойную конкуренцию атлетам развитых стран Запада, где был рожден и откуда был экспортирован спорт как институт капиталистического общества, что отмечают в своих работах зарубежные исследователи Х. Айхберг (1942–2017) [Eichberg 1998], А. Гуттман [Гуттман 2016], К. Посьело [Pociello 1999] и другие, а также российские исследователи М.В. Аверина [Аверина 2011], В.В. Столбов [Столбов 2000], В.И. Столяров [Столяров 2011] и другие. Исходя из этого можно заключить, что формационный подход позволяет изучать универсальную востребованность спорта в любых типах обществ, способствующую формированию его тотального приоритета в социальной политике государств.

Далее мы обратимся к наиболее значимым событиям, ключевая роль в которых в полном соответствии с формационным подходом отводилась сравнительной антропологии в развитии физической культуры рас, народов, стран, политических и религиозных систем. Отметим, что сейчас многое из того, что практиковалось в такого рода событиях, вызвало бы резко негативную оценку в массовом восприятии, но тем важнее и актуальнее для нас изучение этого богатого социального опыта в поиске границ допустимости при культурном проектировании современных мероприятий.

Антропологические дни на Играх III Олимпиады 1904 г. в Сент-Луисе (США) стали первым опытом в организации спортивных мероприятий на основании формационного подхода. Игры проходили в рамках Всемирной промышленной выставки, там построили копии жилищ индейцев Северной Америки, Мексики и Патагонии, а также пигмеев из Центральной Африки и азиатских народов – айну, индонезийцев, филиппинцев и других «дикарей». На виду у посетителей в течение целого года, пока шла олимпиада, они жили в специально построенных копиях традиционных домов и время от времени участвовали в соревнованиях олимпийской программы, а также специально устраиваемых шоу традиционных игр и состязаний [Sullivan 1905].

Участие представителей коренных народов в олимпийских играх должно было демонстрировать невозможность скачка эволюции на примере того, что представители неевропеоидных рас не могли адаптироваться к современным спортивным соревнованиям, а исконные забавы устраивали лишь для того, чтобы публика могла в полной мере ощутить «дикость» первобытных нравов. Зрители были в восторге от «дикарей», не соблюдавших спортивных правил, пугавшихся выстрелов стартового пистолета и разбегавшихся во все стороны от того, что не понимали где находится финиш. Все это служило доказательством «неполноценности дикарей» и позволило антропологам-любителям сделать вывод о том, что «дикари находятся на низшей стадии человеческого развития и просто не в состоянии понять смысл спорта белой расы», что и было зафиксировано организаторами в отчете МОК: «Мы слышали о чудесных качествах индейцев как бегунов и стрелков из лука, но события в Сент-Луисе опровергли эти сказки» [Lucas 1905].

Однако утверждения организаторов игр в Сент-Луисе, основанные на расовых предрассудках, впоследствии были многократно и сокрушительно опровергнуты выдающимися достижениями атлетов, имеющих незападное происхождение. Кроме того, сам по себе принцип антропологического сопоставления при формирования культурной программы олимпиад так и не был предан забвению – наоборот, он получил широкое распространение после Второй мировой войны и сейчас организаторы игр стремятся представить культурное многообразие этнических групп национальных государств. Впрочем, культурный эффект таких фольклорных шоу мало чем отличается от антропологических дней на Играх III Олимпиады 1904 г. в Сент-Луисе.

Демонстрация превосходства арийцев как представителей белой расы над всеми остальными народами подразумевалась организаторами Игр XI Олимпиады 1936 г. в Берлине. Предполагалось, что нацистский фюрер Адольф Гитлер лично вручит олимпийскую медаль в первом виде соревнований – беге на 100 метров, но этого не произошло, он категорически отказался, когда узнал, что победу одержал чернокожий атлет Джесси Оуэнс [Kruger, Murray 2003]. В немецкой прессе это назвали позором нации [Teichler 1982: 29]. Но в целом берлинская олимпиада оправдала надежды Третьего Рейха на сплочение германской нации против всего мира, и демонстрация превосходства арийцев все же состоялась.

Игры Содружества (Commonwealth Games) впервые были проведены в 1930 г. в Гамильтоне (Канада). Их целью официально было заявлено укрепление связей между всеми бывшими владениями Британской империи. Сейчас Игры Содружества проводятся раз в четыре года, в них принимают участие команды 73 стран: 10 стран Европы, 8 стран Азии, 7 стран Америки, 20 стран Африки, 14 стран Карибского бассейна, 14 стран Океании. Британия была хозяйкой игр пять раз, Канада – четыре, Новая Зеландия – три и самая большая по численности страна Содружества – Индия только один раз⁵⁶. В течение всего времени проведения игр британцы ведут компаративные исследования. Например, в работе индуса Г. Верма и англичанина Д. Дарби «Победители и проигравшие: этнические меньшинства в спорте и отдыхе» [Verma, Darby 1994] составлен своеобразный рейтинг по данным результатов выступлений на соревнованиях 1000 респондентов из семи групп этнических меньшинств на основании двухлетнего наблюдения в Манчестере. С учетом социальных, культурных и религиозных особенностей выявлены их предпочтения в выборе видов спорта и форм активного досуга.

Советский спорт как проект Коммунистической партии Советского Союза можно назвать единственным убедительным примером доказательного превосходства в рамках формационного подхода. Победы советских спортсменов всегда преподносились как торжество социализма над капитализмом. Спортсменов в СССР удостаивали высших государственных наград и воинских почестей, а когда они умирали, им ставили памятники, как атлетам-полубогам в Древней Греции, и боготворили проведением именных турниров их памяти [Кыласов 2010а]. Правда, советский спорт просуществовал совсем недолго, он исчез вместе с распадом СССР. Все бывшие советские республики вернулись в лоно капитализма. Марксизм оказался не так уж и верен, и уж тем более не всесилен, вопреки утверждению советского вождя В.И. Ленина⁵⁷.

Цивилизационный метод исследования позволяет выявить новые культурные формы спорта, возникшие и возникающие под воздействием геополитических, этнокультурных и религиозных факторов. Наиболее яркими всемирными феноменами такого цивилизационного воздействия на спорт стали:

– англосаксонский спорт;

– восточные единоборства стран Азии;

– зимние виды спорта на основе традиционных игр и состязаний Арктики;

– исламский спорт;

– сионистское спортивное движение «Маккаби».

В рассмотрении этих моделей мы исходим из того, что цивилизационный метод позволяет выявить причины происхождения и институционализации новых культурных форм спорта под воздействием исторического пути развития, ментальности, обычаев, особенностей географического положения и вмещающего ландшафта, а также доминирующей религии, согласно определению цивилизации А. Тойнби (1889–1975) [Тойнби 2008].

А. Тойнби пришел к выводу, что в древнем мире цивилизации существовали локально и замыкались в рамках границ отдельных царств Древней Греции, Древнего Египта, Древнего Китая, Индии, Месопотамии, Персии, Рима и др.). Со временем локальные цивилизации уступили место цивилизациям, возникшим в ареалах с доминированием конкретных религий и культур (индийской, китайской, западноевропейской, восточноевропейской, исламской и др.). На этом основании А. Тойнби заключил, что цивилизации эволюционируют.

Сейчас, когда происходит глобализация Запада, насаждающего глобальную унификацию и общие для всех стран стандарты государственного и социально-политического устройства, мы наблюдаем очередной этап эволюции, который, впрочем, не отменяет существования в темпоральном континууме предшествовавших религиозных цивилизаций. С. Хантингтон (1927–2008) выделяет восемь цивилизаций, которые он характеризует как устойчивые сообщества разных государств, тесно взаимодействующих на протяжении многих веков в парадигме общих религиозно-культурных ценностей (западная, исламская, индуистская, китайская, японская, латиноамериканская, православная, африканская). С. Хантингтон утверждает, что в будущем неизбежно произойдёт «столкновение цивилизаций», как между собой, так и в борьбе с глобальной гегемонией Западной цивилизации [Хантингтон 2003].

Исходя из этого прогноза, нам все же не удалось обнаружить предпосылок цивилизационных противоречий внутри англосаксонского спорта как спутника глобальной Западной цивилизации [Кыласов 2009в]. Разумеется, это не отменяет выводов С. Хантингтона, но позволяет нам увидеть в разделенном религиями мире особую роль англосаксонского спорта, который не вызывает цивилизационного отторжения, напротив, порождает множество новых культурных форм спортивной институционализации.

Англосаксонский спорт сформировался как социальный проект в Викторианскую эпоху в Англии под воздействием идей религиозного движения мускулистого христианства (Muscular Christianity), предложенного в качестве одной из основ педагогической концепции Т. Арнольда (1795–1842). Опорой в глобальном развитии этой концепции стали молодежные христианские организации. Все началось с Ассоциации молодых христиан (YMCA), созданной в 1844 г. В основе ее деятельности была повсеместная организация скаутских лагерей. Сегодня YMCA объединяет около 58 миллионов человек в 119 странах мира⁵⁸. Позже, в 1948 г., была создана еще одна организация – Международная спортивная федерация католических школ (FISEC)⁵⁹. Обе организации впоследствии получили признание МОК⁶⁰, активно поддержавшего идею о том, что спорт является порождением христианской цивилизации Запада и успешно служит во всем мире универсальным средством интернационального сотрудничества, что подвергнуто глубокому анализу в работе «Спорт и христианская религия: систематический обзор литературы» британских исследователей Э. Паркера и Н. Уотсона [Parker, Watson 2014].

Арктическая цивилизация народов циркумполярного мира Арктики стала предвестником «зимних видов спорта». Однако сам по себе вокабуляр «зимние виды спорта» появился благодаря членам МОК, но и в их лексиконе он прижился далеко не сразу – для этого потребовалось двадцать лет активных дискуссий. Главным образом из-за того, что такое определение является некорректным в отношении всего Южного полушария, где лето в разгаре, когда устраивают зимние игры в Северном полушарии. Пиком абсурда в когнитивном восприятии «зимних игр и видов спорта» стали летние олимпийские игры в Сиднее 2000 г. и в Рио-де-Жанейро 2016 г., которые de facto проводились зимой по местному календарю. Столь же нелепо воспринимается этот вокабуляр и в тех климатических зонах, где снежный покров держится круглый год и нет смены времен года – в высокогорных тундрах Анд, Гималаев, Килиманджаро и других горных массивов.

Северные игры, которые проводились семь раз с 1901 по 1926 гг. и стали предвестниками зимних Олимпийских игр, положили начало активной спортизации традиционных игр и состязаний арктических народов [Ljunggren, Yttergren 1997]. Программа Северных игр постоянно менялась, в нее входили не только те состязания, которые мы сейчас называем «зимними видами спорта» (лыжный спорт, конькобежный спорт, фигурное катание, хоккей с мячом и парусное катание на льду), но и те, что сейчас по-прежнему можно увидеть в неизменном виде на традиционных празднествах коренных народов Севера – гонки на оленьих и собачьих упряжках, забеги на длинные дистанции по замерзшим озерам и другие забавы [Jönsson 2002]. Исторические источники сообщают, что в Северных играх принимали участие спортсмены: Австро-Венгрии, Германии, Дании, Нидерландов, Норвегии, Польши, России, Румынии, Финляндии, Франции и Чехословакии [Olympiades Boréales].

Международная спортивная неделя по случаю Игр VIII Олимпиады в Париже, которая проводилась в 1924 г. на лыжном курорте Шамони, стала прологом к зимним Олимпийским играм. Соревнования проводились по правилам и регламенту Северных игр в девяти видах спорта: бобслей, гонки патрулей (сейчас называются «биатлон»), керлинг, конькобежный спорт, лыжное двоеборье, лыжные гонки, прыжки на лыжах с трамплина, фигурное катание и хоккей с шайбой. По замыслу П. Кубертена, чтобы закрепить за МОК статус главной организации в мире по всем видам спорта, нужны были не только летние, но и зимние соревнования [Кыласов 2010а]. Но имплементация этого концепта встретила сопротивление со стороны организаторов Северных игр, их главным аргументом стало отсутствие античных корней – основы современных Олимпийских игр. К тому же, общих для всех зимних состязаний просто никогда не существовало, что вызывало серьезные опасения в успехе продвижения этого концепта в странах, где вообще нет зимы. Однако П. Кубертену удалось убедить спортивное сообщество в позитивизме перспективного развития зимних видов спорта и в результате зимние Олимпийские игры были учреждены участниками Олимпийского конгресса 1928 г. в Праге, они постановили начать нумерацию зимних Олимпиад с той самой «олимпийской недели» в Шамони 1924 г. [Edgeworth 1994].

Программа зимних Олимпийских игр постоянно продолжала пополняться, в нее включили горнолыжный спорт (1936), санный спорт (1964), фристайл (1992), шорт-трек (1992), керлинг (1998), сноуборд (1998) и скелетон (2002). Но процесс креатива зимних видов спорта не замкнулся на олимпийской программе. Появилось множество видов спорта и дисциплин, претендующих на включение в олимпийскую программу: айсшток (разновидность керлинга), бенди (хоккей с мячом), натурбан (дисциплина санного спорта), ледолазание (дисциплина скалолазания) и других [Кыласов 2009а]. В СССР было создано «северное многоборье» (1946) для коренных народов Севера, состоящее из бега с палкой по пересеченной местности, метания топора на дальность, метания тынзяна (аркана) на хорей (шест), тройного прыжка с отталкиванием двумя ногами и прыжков через нарты. Важно отметить, что описаний подобных мультиспортивных игр народов Севера в историографии нет, но созданная общероссийская общественная организация «Федерация северного многоборья России» безапелляционно утверждает, что развивает «общий для всех народов Севера» национальный вид спорта⁶¹. В Канаде и США устраивают Арктические зимние игры, к участию в которых приглашаются народы циркумполярного мира Арктики. Программа игр состоит из десяти летних и зимних олимпийских видов спорта, а также «этнической визитной карточки», представляющей собой соревнования по традиционным играм и состязаниям, демонстрирующимся как культурный контест вне официальной программы соревнований⁶².

Сионистское спортивное движение «Маккаби» появилось в результате учреждения Всемирного союза Маккаби (MWU) на XII Всемирном еврейском конгрессе в Чехословакии в 1921 г.⁶³ Основой движения стали Еврейские гимнастические общества, в свою очередь, созданные по решению II Сионистского конгресса в Базеле (1898). Целями сионистского спортивного движения провозгласили развитие физического воспитания среди евреев и сплочение еврейской нации. Этому должно было способствовать проведение региональных, межрегиональных и континентальных соревнований, способствующих укреплению связей между еврейскими общинами [Eisen 1982].

В 1929 г. руководством Всемирного союза Маккаби была выдвинута идея проведения Маккабиады – сионистской олимпиады, куда бы съезжались евреи со всего мира. Первая Маккабиада состоялась 28 марта 1932 г. в Тель-Авиве, на нее собралось 500 спортсменов из 23 стран, что было сочтено большим успехом. К настоящему времени состоялось двадцать Маккабиад, на последнюю в 2017 г. собралось 10 тысяч спортсменов из 76 стран. Интересно, что поначалу Маккабиады планировали проводить раз в три года в отличие от квадрениального принципа олимпиад, но после признания МОК (1960) их проведение все же синхронизировали с олимпийским циклом [Kaufman 2017]. Программа Маккабиад включает состязания по баскетболу, боксу, борьбе, водному поло, волейболу, гандболу, гимнастике, крикету, легкой атлетике, мини-футболу, нетболу, плаванию, стрельбе, стрельбе из лука, теннису, тяжёлой атлетике, фехтованию, футболу, софтболу и хоккею на траве.

Исламский спорт сформировался согласно догматическим представлениям мусульман о сущности и пользе допустимых с их точки зрения видов физической активности, упомянутых в Коране и суннах, истолкованных муфассирами. Главная проблема – участие женщин в спорте. Исламские тафсиры провозгласили, что женщина может заниматься спортом либо вместе с отцом/братьями/мужем, либо с другими женщинами, но отдельно от мужчин. Наиболее полные результаты современных исследований женского спорта в исламском мире изложены в работе Т. Бенн, Г. Пфистер и Х. Джавад «Мусульманские женщины и спорт» [Benn, Pfister, Jawad 2011].

Институционализация женского спорта в исламском мире происходила разрозненно, каждая умма самостоятельно решала такие вопросы. Кроме того, следует различать вовлечение женщин в спорт в исламских странах и создание специфических институтов исламского спорта. После Второй мировой войны в исламских странах появились женские сборные практически по всем видам спорта, а с 1960-х гг. начали появляться организации, собственно, спорта мусульманских женщин, сообщает Дж. Харгривс [Hargreaves 2007]. Первая международная организация такого рода была учреждена в Иране – Исламская федерация женского спорта (IFWS), которая четыре раза (1993, 1997, 2001, 2005) провела Исламские женские игры в Тегеране. В 2005 г. организация была преобразована в Фонд спорта мусульманских женщин (MWSF), а штаб-квартира была перенесена из Тегерана в Лондон⁶⁴.

В программе Исламских женских игр было 17 видов спорта, в которых участвовали спортсменки 47 стран, где постоянно проживают мусульмане, в том числе неисламских, таких как Великобритания, Россия и США [Кыласов 2010а]. Девушки на играх были одеты в широкие удлиненные рубахи и черные головные платки. На трибуны не допускались мужчины. Представителями СМИ тоже были только женщины. При этом никакой озабоченности организаторов и духовных лидеров мусульман не вызывало то, что трансляции и репортажи без всяких ограничений могли смотреть мужчины. Исламские женские игры проводились только в Тегеране, в 2005 г. они состоялись в последний раз.

В том же 2005 г. в самом центре исламского мира – в Мекке (Саудовская Аравия) провели первые Игры исламской солидарности, организатором которых выступила Спортивная федерация исламской солидарности (ISSF), учрежденная в 1985 г. в Эр-Рияде⁶⁵. Извечное противостояние шиитов и суннитов не обошло и исламский спорт. Попытка преодолеть противостояние в спорте между двумя основными ветвями ислама не удалась даже после того, как вторые Игры исламской солидарности (2010) запланировали провести в Тегеране. Р. Мэйсон, анализируя эту ситуацию, делает вывод о том, что иранские власти столкнулись с финансовыми и организационными трудностями в условиях международных санкций из-за несогласованной с МАГАТЭ⁶⁶ разработки ядерных и ракетных программ, но формальным поводом для отмены игр стали требования Ирана к арабам отказаться от названия «Арабский залив» в пользу общепринятого географического топонима – Персидский залив [Mason 2014: 98]. Проведение Игр исламской солидарности было продолжено в Индонезии (2013), где в городе Палембанг на острове Суматра состоялись сразу третьи игры, минуя вторые; четвертые игры (2017) прошли в Баку (Азербайджан); пятые игры, запланированные на 2021 г., были перенесены из-за пандемии Ковид-19 на год и прошли в 2022 г. в Конье (Турция). Проведение шестых игр запланировано на 2025 г. в Яунде (Камерун). Соревнования проводятся по 18 видам спорта, в которых участвуют спортсмены 55 стран, где есть мусульманские уммы.

Восточные единоборства часто обобщенно называют боевые искусства, потому что этнические стилизации под традиционные практики Юго-Восточной Азии стали первыми среди множества таких видов спорта, развивающихся сейчас. Важно отметить, что боевые искусства возникли непосредственно под воздействием англосаксонского спорта. Каждый вид боевых искусств имеет своего автора-основателя, что не позволяет их отнести к традиционной игровой культуре. Но невзирая на это обстоятельство, в последнее время наблюдается целый вал публикаций, представляющих боевые искусства именно «традиционными практиками» состязаний этнических групп. Например, Google Академия выдает по запросу «martial arts» 67 600 статей (с ограничением по датам публикаций только за последние десять лет с 2010 по 2020 гг.) и в подавляющем большинстве публикаций содержится утверждение о «традиционности» боевых искусств, хотя речь в них идет преимущественно о спортивных единоборствах. Такой результат можно объяснить глобальным доминированием спорта как современной формы бытования любых видов физической активности.

Широкое распространение боевых искусств во всем мире представляет собой модель альтернативной глобализации, выраженной в манифестации культур Востока. Проникновение западной культуры на Восток привело к спортизации традиционных единоборств, что позволяет классифицировать этот процесс как глокализацию: локализацию глобальных трендов спортивного нарратива. Восточные единоборства обладают выраженным этнокультурным колоритом, что служит привлечению иностранцев в среду чужой эстетики, ритуалов, стилизованной одежды и транскрибированной лексики на языке оригинала.

Мир-системный анализ позволяет исследовать спорт как макросоциальную общность, в которой объединены представители различных цивилизаций, этнических групп, сословий и профессий. Спортизация превратила традиционные игры и состязания в обезличенные виды спорта, были отброшены все этнокультурные различия ради унификации правил и выработки единого регламента, дабы обеспечить высокую инклюзивность всеобщего участия. Инверсивный процесс сохранения культурного многообразия игрового наследия начался с началом устойчивого роста популярности спорта и привел к повторному обращению к традиционным играм и состязаниям, чтобы превратить их в особенные – этнически стилизованные виды спорта. Оба процесса завершились тем, что в современном обществе сложилось понимание спорта как универсальной культурной оболочки для любых двигательных практик.

Прочность спорта как культурной оболочки постоянно подвергается внешнему воздействию, что в равной степени проявляется в попытках сохранить старые формы физической активности (традиционные игры) и адаптировать постоянно возникающие формы игровой двигательности постиндустриальной культуры (игры технологий), что заставляет задаться вопросом: насколько долог век спорта, изначально нацеленного на «открытие новых возможностей человека»?

Градус серьезности этого вопроса неизменно снижается тем, что онтология возможностей (как таковых) человека не может быть измерена одними только рекордами. Проблема заключается в том, что возможности человека многомерны и не поддаются измерению привычными инструментами научного анализа, что же касается самих по себе физических возможностей человека, то они оказались далеко не безграничными, их пределы были выявлены уже к середине XX в., так что классический спорт в этом понимании полностью исчерпал себя. Перспектива остается только в цифровом представлении соревнований, их виртуализации и креативе дополненной реальности спортивных мероприятий в будущем.

А пока улучшение рекордов становится все более изощренным за счет применения допинга и технологий генной инженерии, неизбежно ведущих к замыканию пространства спорта высших достижений, его самоизоляции. В определении культурного статуса современного спорта М.В. Аверина использует концепцию маргинальности, которая в последнее время «становится притягательным объектом для теоретико-концептуальных интерпретаций», но пока весьма ограничено «используется как эвристически эффективный инструментарий в изучении механизмов социокультурной динамики спорта» в контексте развития «конкретных видов социальных практик, выражающихся в позитивных или негативных экономических, политических, культурных, социальных, личностных трансформациях» [Аверина 2011: 6].

Таким образом, в современном спорте мы усматриваем явно проявляющиеся черты его пост-классической формы, развивающейся как контркультурная практика элитных соревнований, но уже не в классическом виде соревнований, а исключительно как полуфабрикат B2B⁶⁷ для постпроизводства (postproduction) спортивных событий и телевизионных программ, предназначенных для конечного потребителя – публики на спортивных аренах и/или возле экранов мониторов (телевизоров и компьютеров).

Локомотивом развития спорта стали олимпийские игры, вокруг которых сложилось охватившее весь мир олимпийское движение. Однако и в нем, при всей внешней открытости олимпизма, мы наблюдаем идеологию консерватизма и герметичности, закрепленную в Олимпийской хартии (ст. 25, 45), и выраженную в чрезвычайно сложном процессе включения в программу олимпийских игр новых видов спорта [Олимпийская хартия].

Аналогичную картину можно наблюдать в политике развитых стран Запада в отношении экономик стран Третьего мира, порождающую так называемые «недоразвитые экономики», что обосновано в рамках мир-системного анализа социальной эволюции обществ. А. Франк (1929–2005) в работе «Развитие недоразвития» (1966) утверждает, что недоразвитые экономики изначально созданы таковыми европейскими колонизаторами [Frank 1966]. С. Амин (1931–2018) в работе «Вирус либерализма: перманентная война и американизация мира» (1976) [Амин 2007] констатирует, что унификация мировой экономической системы не содержит механизмов урегулирования, возникающего естественным образом неравенства. И. Валлерстайн (1930–2019) заключает, что «великая иллюзия теории модернизации состояла в обещании сделать всю систему “ядром” без периферии. Сегодня вполне очевидно, что это невыполнимо» [Валлерстайн 1996: 20].