Алексей Кыласов
Этноспорт. Руководство пользователя
Нарративная идентичность в бытовании традиционных игр
Совокупность всевозможных аспектов бытования традиционных игр может быть выражена в концепте нарративной идентичности французского философа П. Рикера (1913–2005). В работе «Я-сам как другой» (1990) он относит нарративную идентичность к первичным признакам идентификации любых традиционных практик, подразумевая под ними врачевание, ремесла, танцы и, разумеется, соревнования [Рикер 2008: 186]. Методологически важными для нас стали три базовых модуса идентичности, предложенные П. Рикером, которые наилучшим образом подходят для представления составных частей нарратива традиционных игр и состязаний:
– idem идентичность индивидуальных свойств игрока, его движений, несущих в себе характерные черты эстетики двигательности;
– ipse идентичность этики игровых отношений, определяющих правила и регламенты соревнований;
– нарративная идентичность образа игры, ее ритуальных свойств, а также легенд игроков, отдельных матчей и целых игровых сезонов.
Рикер утверждает, что «нарративная идентичность» производит «смешение idem и ipse», где «ipse ставит вопрос о собственной идентичности без помощи и поддержки idem» [Рикер 2008: 156], что вполне соответствует нашим наблюдениям о преобладании идентичности игры (ipse) над индивидуальными манерами личной идентичности игроков (idem). Такая интерпретация внутренней релевантности служит исчерпывающему объяснению импровизации игроков, которая не противоречит самой игре, и которую мы с удовольствием наблюдаем в любых традиционных играх и состязаниях, свободных от множества обязательных и визуально утомительных регламентов современного спорта.
Однако и сами игры представляют собой калейдоскоп разнообразия, потому что ключевой особенностью традиционных игр как событийных практик является локализация, порождающая бесконечное множество сингулярностей. Разобраться в таком многообразии практик непросто. В стремлении упорядочить довольно большой объем информации о самобытных традиционных играх, мы провели первичную дефрагментацию по двум эмпирически установленным признакам:
– календарный статус игр – устанавливается сезонными обрядами перехода в конкретной геолокации мест бытования игровых традиций;
– этнический статус игр – определяется семиотикой конкретной ландшафтной среды бытования игровых традиций.
Благодаря выделению этих признаков нам удалось выяснить, что календарный статус игр превалирует над этническим, потому что народы, проживающие в одной ландшафтно-климатической зоне, имеют схожие календари сезонной обрядности. При этом была выявлена высокая волатильность участия населения в обрядах, что обусловлено изменениями конкретно-исторической ситуации бытования этноса: наличия конфликтов или налаженного взаимодействия с соседними народами, наличия или отсутствия природных катаклизмов и эпидемий, культурного влияния или его отсутствия со стороны других народов и других внешних и внутренних факторов. Выявленная волатильность участия в обрядах впрямую сказывается на игровом компоненте, стихийно возникающем только при большой вовлеченности населения в праздничные гуляния.
В изучении факторов вовлечение населения в празднично-обрядовые события, а также условий возникновения в них игрового компонента, мы обратились к релевантной нашему исследованию институциональной теории (1990) американского экономиста Д. Норта (1920–2015), удостоенного за ее разработку Нобелевской премии (1993) совместно с Р. Фогелем (1926–2013). Тем более, что в этой работе Д. Норт имплицитно использует образ игры: «Институты – это “правила игры” в обществе, или, выражаясь более формально, созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми» [Норт 1997: 17]. Обращение к общим принципам институциональной теории Д. Норта позволяет нам «сформулировать научные основы… истории» игровой культуры, чтобы объяснить, как «прошлое влияет на настоящее и будущее, как инкрементные институциональные изменения определяют существующие на каждый момент рамки человеческого выбора и какова природа зависимости настоящего от траектории предшествующего развития (path dependence)» [Норт 1997: 17–18].
Далее приведем дополнительные разъяснения относительно нашего выбора институциональной теории из области экономики для культурологического исследования. Прежде всего здесь будет уместно привести высказывание самого Д. Норта о том, что «в явном или скрытом виде все теоретические исследования в области социальных наук опираются на некоторые концепции человеческого поведения» [Норт 1997: 34]. Как мы рассмотрели ранее, поведение человека формируется в игре с самого детства, поэтому образ игры человек переносит на все сферы деятельности. Но отнюдь не потому, что ему постоянно хочется развлечений как в детстве, а для того, чтобы любые случайные взаимодействия были упорядоченными и осуществлялись по неким понятным правилам.
Интересно еще и то, что Д. Норт в самом начале своей работы создает аналогию спортивных регламентов в экономике, состоящих из «формальных писанных правил и обычно неписаных кодексов поведения, которые лежат глубже формальных правил и дополняют их – например, запрещают сознательное нанесение травмы ведущему игроку противника». Развивая свою мысль, Д, Норт отмечает, что «некоторые команды добиваются успеха, постоянно нарушая правила и таким образом устрашая противника (и имеют соответствующую репутацию)» [Норт 1997: 19]. Подвергая сомнению эффективность такого поведения, Д. Норт указывает, что единственным регулятором институциональных ограничений остаются правила игры, и только сами игроки создают и меняют складывающиеся институциональные рамки.
Первичной средой этих рамок стали устойчивые взаимодействия на основе обычаев, которые в экономике и социологии принято называть «неформальными институтами». В исследовании неформальных институтов, а также их трансформаций, экономист А. Аузан отмечает, что это стало самым востребованным направлением современной институциональной экономической теории, но в то же время впрямую касается культурологии, поскольку обусловлено существенной переоценкой в принятии решений «разного рода убеждений, ценностей, неформальных практик» [Аузан 2015: 61]. А. Аузан исходит из принципа доказательств от обратного и задается вопросом: может ли неформальный институт исчезнуть, подобно формальному институту при изменении культурной среды, социальной структуры, политического курса или экономической конъюнктуры? В результате своих рассуждений он приходит к отрицательному выводу, утверждая, что сам по себе неформальный институт «коренится в головах – в ценностях и в поведенческих установках, которые изменяются с большим трудом» после того, как «кристаллизуются в возрасте ранней взрослости, в 18–25 лет» [Аузан 2015: 63].
При этом А. Аузан ссылается на теорию постматериализма (1977) американского социолога Р. Инглхарта, согласно которой в конце двадцатого столетия «произошел сдвиг от ценностей материализма к ценностям постматериализма… став частью еще более глобального сдвига от ценностей выживания к ценностям самовыражения» [Инглхарт 2018: 20]. Утверждая, что «культурные изменения предшествовали институциональным изменениям и, видимо, способствовали им» [Инглхарт 2018: 21], Р. Инглхарт говорит и о «систематической эрозии религиозных практик, ценностей и верований» [Инглхарт 2018: 22], ставших в ситуации постматериализма культурными формами самовыражения.
Выводы Р. Инглхарта вполне соответствует нашему пониманию роли традиционных игр и состязаний в современном обществе – они стали теми самыми культурными формами самовыражения. Такой изоморфизм привел к неизбежным изменениям институциональных рамок, но сохранил отношение эквивалентности между старыми (сакральными) и новыми (фольклорными) формами традиционных игр, что позволяет оценивать эти новшества по-прежнему в качестве неформальных институтов (само)регулирования событийных соревновательных практик. Здесь надо добавить, что современная институциональная экономика внесла и другие коррективы, породив структуру управления игровыми практиками: появились организаторы этих мероприятий, деятельность которых также стала объектом нашего изучения.
Мы начали свое исследование смены нарративов игровых практик с того, что выявили те традиционные игры, которые все еще существуют в исходном формате самоорганизации игроков – точно таком же, какой был в доиндустриальном обществе. Вопреки нашим скептическим ожиданиям оказалось, что такие традиционные игры до сих пор существуют не только в странах третьего мира, но и в странах Большой двадцатки (G20). Вдохновленные этим фактом, мы обозначили их «инициальными практиками» традиционных игр, чтобы затем провести сопоставление с «актуальными практиками» традиционных игр, большей частью конъюнктурно превращенных в спортивные соревнования. Такое сопоставление было проведено с использованием функционального бенчмаркинга для установления:
– потребности в изменениях культурных функций события в целях его сохранения и устойчивого развития;
– целесообразности культурного взаимодействия или слияния с другими событиями для повышения социальной эффективности;
– пределов адаптации архаичных игровых практик к современным условиям проведения массовых мероприятий.
Методология бенчмаркинга позволила предварительно сверить собранные данные о существующих практиках традиционных игр в оптике разных научных отраслей, чтобы интерпретация полученных результатов соответствовала их тезаурусам. Представленные таким образом данные оказались пригодными для использования в качестве эмпирического материала в исследованиях смежных с культурологии отраслей – социологии и экономики35. Необходимость такого подхода обусловлена еще и тем, что в последнее время этноспорт стал рассматриваться значительно шире, чем это было заявлено изначально. Сейчас этноспорт понимается уже не только как форма локальных спортивных мероприятий, программа которых состоит из традиционных видов физической активности, а как институциональная среда для всего спектра традиционных игровых практик:
– инициальные практики самоорганизации игроков;
– актуальные практики организованных мероприятий;
– соревнования этнически стилизованных видов спорта.
Бенчмаркинг уже самого этноспорта представляет собой процесс выявления и сопоставления лучших практик традиционных игр и состязаний, где ключевым критерием является сохранение изначальной нарративной идентичности в качестве эталона (benchmark – англ. «ориентир», «эталон»). Сопоставление производилось на основе эталонных показателей с эмпирическим обоснованием допустимых пределов адаптации архаичных игровых практик к современным условиям. При этом сама адаптация понималась как совокупность требований государственных органов, интерпретация которых осуществлялась в контексте выявления и исследования необратимых процессов коммодификации – придания потребительских качеств событию. Чтобы лучше понять суть инкрементных изменений коммодификации и выявить проблемное поле рисков неизбежной институционализации традиционных игр и состязаний, мы сопоставили две основные формы их бытования36:
– неформальные институты инициальных практик самоорганизации игроков;
– формальные институты актуальных практик организованных мероприятий.
В первую очередь, нас интересуют организационные аспекты традиционных игр (как событий), которые предстают в качестве искомых ориентиров (benchmark) в ивент-менеджменте и социокультурном проектировании мероприятий этноспорта. Но здесь мы делаем одно важное уточнение, связанное с тем, что в отношении формальных институтов определение бенчмаркинга как процесса выявления лучшей практики, обеспечивающей выдающиеся результаты продвижения, остается неизменным, а в отношении неформальных институтов нами вводится допущение, вызванное тем, что у них нет и никогда не было целей внешнего продвижения. Такой допуск мы обосновываем тем, что продвижение деятельности неформальных институтов можно сопоставить с формированием потенциального интереса аудитории, способствующего развитию новых направлений событийного туризма. В этом случае предлагаемая замена выглядит вполне эквивалентно и создает необходимые условия для применения инструментов бенчмаркинга в исследовании, как неформальных, так и формальных институтов традиционных игр.
Использование такого допуска в исследовании с методологией бенчмаркинга позволило выявить лучшие практики традиционных игр, которые были сгруппированы по континентальному признаку и разделены по принципу проведения – инициальных практик неформальных институтов и актуальных практик формальных институтов. Описание каждой игровой практики содержит 7 пунктов:
название на русском и английском языках;
обряд, в рамках которого проводятся традиционные игры;
место и сроки проведения;
количество участников;
виды соревнований;
количество упоминаний в Google на английском языке (на русском для русских практик);
степени изученности по индексации в Google Академия (до 100 научных статей – низкая, 100-200 – средняя, свыше 200 – высокая).
Руководствовались критериями репрезентативности исследования, при общих приблизительно равных показателях мы включали в список только те лучшие практики, которые еще не упоминались ранее, при этом предпочтение отдавалось странам, которые еще не были упомянуты ранее. Исключением стали лучшие практики в России, содержащиеся в обоих разделах списка. Игровые практики, которые включены в Список НКН ЮНЕСКО, также не включены в этот обзор, потому что они будут представлены в следующем параграфе «Категории игрового наследия в Списке НКН ЮНЕСКО».
НЕФОРМАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ
Азия и Океания
Маллакхамб (Mallakhamb) – упражнения (без соревнований) на врытом в землю деревянном шесте (2,5 м) мальчиков и девочек (от 2 до 10 чел.), не достигших половой зрелости, устраивают по выходным дням на ярмарках или на праздниках по всей Индии. По данным поискового запроса «mallakhamb» в Google 264 000 упоминаний. Степень изученности этой практики средняя: упоминается в 166 научных работах по данным Google Академия.
Нагхол (Naghol) или ныряние в землю (без соревнований) проводится в селении Бунлап в Вануату как ритуал меланезийского обряда мужской инициации, в котором юноши (10-20 чел.) привязывают к ступням молодые стебли лианы в самом начале сезона созревания этого растения (апрель-май) и с деревянной башни (20-30 м) прыгают вниз головой, чтобы, едва коснувшись поверхности склона, увернуться от столкновения с землей. По данным поискового запроса «naghol» в Google 48 100 упоминаний, но благодаря экстремальному аттракциону банджи-джампинг (bungee jumping), в основе которого практики нагхол, количество возрастает до 36 500 000 упоминаний. Степень изученности этой практики низкая: упоминается в 66 научных работах по данным Google Академия.
Америка
Таканакуй (Takanakuy) – кулачные бои инков в провинции Чумбивилкас в Перу проводятся в дни Рождественских празднований. При большом скоплении людей устраивают мужские, женские и детские поединки. Участники сами определяют соперника, вызывая его на поединок. Некоторые участники надевают вязаные ритуальные шапки-маски. Завершается праздник ритуальным круговым танцем – церемонией замирения. По данным поискового запроса «takanakuy» в Google 127 000 упоминаний. Степень изученности этой практики низкая: упоминается в 95 научных работах по данным Google Академия.
Улама (Ulama) – командная (от 2 до 5 чел.) игра ацтеков каучуковым мячом (10-20 см весом 1-1,5 кг) на площадке (30 на 15 м) проводится как ритуал в Белизе, Гватемале, Гондурасе и Мексике на День мертвых 1 ноября. Разрешены удары только бедром, а в Мексике еще и плечом. Задача попасть в кольцо посредине площадки (если мяч не попал, то передается другой команде) или мяч должен пересечь край площадки за спинами соперников. Играют до двух побед. По данным поискового запроса «ulama aztec game» (этноним в одно слово смешивается с транскрипцией исламского толкователя «улема») в Google 50 400 упоминаний. Степень изученности этой практики высокая: упоминается в 357 научных работах по данным Google Академия.
Африка
Геревол (Gerewol) – мужские танцевальные состязания народности водаабе проводятся после окончания сезона дождей в сентябре на день осеннего равноденствия в городе Ин-Галль в Нигере, а также в других местах кочевания – в Камеруне и Нигерии. В течение всей недели ряженые мужчины круглые сутки исполняют танец египетской цапли перед женщинами, затем этот танцевальный марафон яааке (yaake) сменяется следующим испытанием – соро (soro), в котором им нужно удержаться на ногах под ударами длинных палок женщин [Cheska 1987]. По данным поискового запроса «gerewol» в Google 92 800 упоминаний. Степень изученности этой практики средняя: упоминается в 118 научных работах по данным Google Академия.
Нзанго (Nzango) или игра ногами – женские командные (от 6 до 11 чел.) состязания на площадке (8 на 16 м), которые проводится в любое свободное время в Конго. Команды становятся по разные стороны площадки и хлопают в ладоши, поддерживая контест двух танцовщиц, задача которых танцевать так, чтобы ни в коем случае не выставлять вперед ту же ногу, что и соперница – если такое происходит, то эту пару сменяет другая. Побеждает та команда, у которой было меньше ошибок. По данным поискового запроса «nzango» в Google 40 100 упоминаний. Степень изученности этой практики низкая: упоминается в 21 научной работе по данным Google Академия.
Европа
Петанк (Pétanque) – игра парами или командами (2-3 чел.) на площадке (4 на 15 м) проводится в свободное время во Франции. В игре используется 12 металлических шаров (70-80 мм) и один деревянный (30 мм) желтого цвета кошонет (от фр. cochonnet – поросенок). Сначала бросается кошонет, а затем команды стараются метнуть шары как можно ближе к нему. Побеждает команда, которая первой уложила шары ближе всего к кошонету. По данным поискового запроса «pétanque» в Google 14 700 000 упоминаний. Степень изученности этой практики высокая: упоминается в 9 380 научных работах по данным Google Академия.
Рюхи – командная (5-6 чел.) мужская игра практикуется в городе Осташков Тверской области в России. На расстоянии 5 м строят два города 5 на 5 м из рюх (70-100 шт.) – березовых чурок (7-9 см). Побеждает команда, которая первой выбьет из города противника все чурки поочередным метанием скалб – тяжелых березовых бит (1 м). По данным поискового запроса «рюхи» в Google 23 800 упоминаний. Степень изученности этой практики высокая: упоминается в 267 научных работах по данным Google Академия.
ФОРМАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ
Азия и Океания
Баданг (Badang) – традиционные игры проводятся в сентябре после сбора урожая на рисовом поле возле летней резиденции короля Малайзии в Куала-Кангсар. Организатором выступает товарищество гостевых домов деревни Лабу Кубонг «Кампунгстэй». Соревнования проводятся в грязи: баданг (badang) – турнир силачей в переноске бревен и традиционных деревянных домов на сваях румах (rumah); бенданг (bendang) – силовая игра в мяч; тарик упих (tarik upih) – перевозка жен на пальмовых ветках; теромпах гергаси (terompah gergasi) – групповые лыжи. По данным поискового запроса «badang malay» в Google 379 000 упоминаний. Степень изученности этой практики высокая: упоминается в 476 научных работах по данным Google Академия.
Юлунга (Yulunga) означает «играть» на языке гамилараай аборигенов Австралии. Так называется образовательная программа для детей и взрослых, созданная на основе традиционных игр аборигенов антропологом К. Эдвардсом [Edwards 2008] и размещенная на сайте Спортивной комиссии правительства Австралии с рекомендацией для уроков физкультуры37. По каждой игре создана карточка с правилами и рисунками, чтобы облегчить понимание и обеспечить участие населения Австралии европейского происхождения в традиционных играх аборигенов. По данным поискового запроса «yulunga» в Google 64 200 упоминаний. Степень изученности этой практики низкая: упоминается в 84 научных работах по данным Google Академия.
Америка
Исконные забавы индейцев Монтаны (Native Games of Montana Tribes) проводятся Международным обществом традиционных игр (ITGS)38, основанном (1997) вождями индейских племен и департаментами культуры штата Монтана, США, и провинции Альберта, Канада, к которым позже присоединились другие штаты США и провинции Канады, где проживают индейцы апачи, салиш, калиспелл, кри, кутенай, сиу, черноногие, чиппева и другие. Усилиями общества более 25 ритуалов с традиционными играми стали доступными для посещения, как индейцами, проживающими в других штатах, так и всеми желающими. Инструкторами общества становятся сами индейцы, они проводят семинары для детей в школах и мастер-классы в резервациях для посетителей. Методической основой стали работы этнологов С. Кулина [Culin 1907] и Г. Кахете [Cajete 2005]. По данным поискового запроса «Native Games of Montana Tribes» в Google 15 600 000 упоминаний. Степень изученности этой практики высокая: упоминается в 25 300 научных работах по данным Google Академия.
Уарукуа-чанакуа (uarhukua chanakua) также известна с испанским названием как пелота пурепеча (pelota purépecha) – командная (6 чел.) игра деревянными клюшками и горящим мячом (12-14 см) индейцев Мексики. Практикуется ночью на площадке (6-8 на 150-200 м). Если игрок касается мяча ногой, рукой или телом выше пояса, то его удаляют. Нельзя атаковать сзади и хватать соперника руками. Регулярные турниры проводит с 2008 г. Мексиканская федерация автохтонных традиционных игр и состязаний (FMJDAT)39. По данным поискового запроса «pelota purepecha» (игра более известна с испанским названием, чем с этнонимом) в Google 84 500 упоминаний. Степень изученности этой практики высокая: упоминается в 581 научной работе по данным Google Академия.
Африка
Лаамб (Laamb) – традиционная борьба в Гамбии и Сенегале, которая начинается кулачным боем на корточках и продолжается борьбой с фиксированным захватом за набедренные повязки до сваливания противника на землю. Каждая деревня выставляет лучшего борца на главный турнир перед началом сезона дождей в начале мая. Перед началом турнира устраивают танцевальное шествие деревень, во главе каждой группы борец в окружении ряженых, колдунов и барабанщиков. Организацией турниров сейчас занимаются национальные федерации спортивной борьбы, образовавшие Комитет африканской борьбы UWW40. По данным поискового запроса «laamb» в Google 279 000 упоминаний. Степень изученности этой практики средняя: упоминается в 164 научной работе по данным Google Академия.
Нгуни длала ньдуку (Nguni dlala 'nduku) – ритуальный палочный бой свадебного обряда зулуссов в ЮАР. В руках каждого бойца две палки – длинные (1,2 м) убоко (uboko) и короткие (1 м) индуку (induku) или изикили (isiquili). Запрещены удары по голове – можно по телу и по ногам. Проигравшим считается тот, кто перестал наносить удары и только защищается [Mele, Renson 1992]. Игру обожал и был заядлым игроком Нельсон Мандела (1918–2013) – президент ЮАР (1994–1999), борец с апартеидом, удостоенный Нобелевской премии мира (1993). Проведением турниров сейчас занимаются местные власти. По данным поискового запроса «nguni stick-fighting» в Google 39 600 упоминаний. Степень изученности этой практики высокая: упоминается в 2 200 научных работах по данным Google Академия.
Европа
Швингенфест (Schwingenfest) – традиционные игры в Швейцарии, которые приурочены к сбору винограда и проводятся в конце августа – начале сентября. Праздник назван в честь главного турнира по традиционной борьбе швинген (schwingen), в которой нужно свалить соперника на спину. Кроме борьбы проводятся состязания силачей в поднятии, метании и переноске камней штайнштоссен (steinstossen) и турнир по командной (16-20 чел.) игре хорнуссен (hornussen), в которой игрок одной команды подбрасывает шайбу по специальному желобу, а каждый игрок должен дважды попасть по ней битой, передавая пасы членам своей команды. Проведением игр занимаются местные сообщества. По данным поискового запроса «schwingfest» в Google 601 000 упоминаний. Степень изученности этой практики средняя: упоминается в 119 научных работах по данным Google Академия.
Атмановские кулачки – русские традиционные игры на праздник Успения Богородицы в селе Атманов Угол Тамбовской области проводит Федерация этноспорта России41 совместно с местными и региональными властями. Главным событием игр остаются стеношные кулачные бои, хотя кроме них сейчас устраивают турниры по киле, традиционной борьбе за-вороток и другим исконным забавам. Русские игры Атмановские кулачки стали базовой моделью инновационной формулы сохранения традиционных игровых практик. Подробное описание этих игр будет представлено в следующей главе (параграф 5.4). По данным поискового запроса «Атмановские кулачки» в Google 12 900 упоминаний. Степень изученности этой практики низкая: упоминается в 49 научных работах по данным Google Академия.
Завершая рассмотрение институционального аспекта традиционных игр и состязаний, важно отметить, что деления на формальные и неформальные институты в условиях тотальной коммодификации уже почти нет. Формализация игровых практик нуждается в изучении, чтобы понять «какие именно организации возникают и как они развиваются» в рамках сложившихся институтов культуры и спорта.