Солнце садилось, когда я, миновав Границу, пробрался в Джунгли. Эйльфия сразу вышла из тени и вгляделась мне в лицо – да так проницательно, будто в самую душу заглянула. Неприятное ощущение.
– Ты чем-то расстроен, заграничный, – заметила Эйльфия.
– Ничем, – отрезал я и опустил на лицо маску.
– Расскажи, что тебя тревожит, – попросила она.
А ей не плевать? Вчера она, не колеблясь, бросила меня на съедение мародерам, а сегодня спрашивает, как дела?
– Неважно.
– Нет, важно! – воскликнула Эйльфия и встала передо мной. – Ты что, собрался с таким настроением идти к мародерам? Тогда разворачивайся и иди домой. Иначе Джунгли воздадут тебе по твоим мыслям.
– Кое-что пошло не по моим планам, вот и все, – объяснил я.
– Тогда иди домой, – сказала Эйльфия и толкнула меня в грудь. – Иди, тебе здесь нечего делать.
Я шагнул вперед:
– Ты не можешь мне приказывать! Мародеры что-то затевают! Я хочу знать, кому и зачем они продают Решателя!
– Тогда отбрось все посторонние мысли и сосредоточься на этом, – посоветовала Эйльфия. – Я не самоубийца, чтобы тащить за собой человека с плохими мыслями.
Она накинула капюшон на волосы и пошла вперед. Если побежит, я не догоню, а без нее нечего искать собрание мародеров – все равно не найду. Я окликнул ее. Она обернулась, и я сказал:
– То, из-за чего я расстроен, всего лишь помеха, не более. Несколько дней – и я забуду о ней. Но то, ради чего я здесь… это гораздо важнее, это то, ради чего я дышу, понимаешь? Без этой цели я посредственность.
Эйльфия подошла ко мне, взялась за края маски и сдвинула ее на лоб. Посмотрела мне в глаза тем же проницательным взглядом, и я твердо выдержал его.
– Ты говоришь правду, – наконец, заключила она, вернула маску на место и отступила на шаг. – Сегодня ты узнаешь много полезного, заграничный, но только если оставишь свои проблемы за пределами Джунглей. Ты согласен?
– Конечно! – я прекратил думать о Дие и переключился на короля Риллуса. Я стану его помощником. Я покажу ему правду. Я приду к нему с такими доказательствами, что он тут же наградит меня! О да, он оценит, как далеко я продвинулся… и мои родители увидят, как я вырос. Особенно, папа.
– Хорошо, – кивнула Эйльфия. – Можешь пока перекинуться, путь неблизкий.
Мы мчались по Джунглям, наверно, часа два. Меня уже раздражали бесконечные лианы, листья, бьющие по лицу, и вода. Вода капала с листьев, таилась в траве и даже воздух пропитался влагой – да так, что трудно дышать. Под конец второго часа мой альтер устал, и я снизился: если вконец загонюсь, то хотя бы недалеко падать.
Но до этого не дошло. Эйльфия остановилась и сказала:
– Перекидывайся, дальше идем пешком. Иначе нас заметят.
Я с облегчением превратился обратно в человека и поправил маску. Потянулся, привыкая к прежнему облику, и зашагал за Эйльфией. Уже было очень темно, но я каким-то образом различал деревья и землю, по которой ступал.
Впереди показался просвет. Мы протиснулись между плотно стоящими деревьями и остановились. Перед нами раскинулось звездное небо. Я присвистнул.
Край обрыва. Мы словно оказались возле кратера вулкана. Очень большого кратера, диаметров так пять километров. Такое чувство, будто какой-то великан копал яму для кострища, а потом забыл и ушел.
Я сел на корточки и посмотрел вниз. Внизу виднелись верхушки деревьев.
– Око Земли, – пояснила Эйльфия. – Там, внизу, такие же Джунгли, только ниже уровня моря.
– И обычно там собираются мародеры? – догадался я.
– Да.
Ага, я даже вижу свет у того дерева.
Как же нам слезть? Если превращусь, нас тут же обнаружат, даже если в блоху превращусь. Спуститься? Не здесь. А, вон там, подальше, вроде не так круто.
Эйльфия стояла рядом, не меняя позы. Я покосился на нее:
– Ты идешь?
– Пойду, – кивнула она. – Но ты должен кое-что знать, заграничный. Когда аура земли такая сильная, как под землей или как здесь, я практически бесполезна.
– Что? – я повернулся к ней. – Ты не можешь находиться под землей?
– Под землей – нет, – качнула головой Эйльфия. – И не только я: весь мой народ не может. Чего, думаешь, мародеры сидят под землей?
– Но здесь…
– Но здесь есть открытое небо, так что все в порядке. Просто я потеряю часть своих сил.
Ага, это нужно запомнить. Очень ценная информация.
– Ты можешь и не ходить за мной, Эйльфия, – сказал я. – Я вижу свет вон там, так что дело за малым.
Она усмехнулась, присела рядом:
– Уверен, что сможешь обойти все их ловушки?
Я отмахнулся:
– Не будем терять времени, – и поставил ногу в переплетение корней.
Я пополз вниз, хватаясь за корни и выпирающие из глины камни, и Эйльфия полезла следом. Я с облегчением вздохнул: все-таки идти один я боялся, тем более, когда она так мило упомянула про ловушки.
Идти вниз оказалось не так сложно, как я думал. Иногда кроссовки скользили по влажным корням и камням, но это ерунда. Хуже, когда на полпути корни закончились и началась одна гольная глина. По счастью, склон изгибался, и я просто скатился с него, как с детской горки. Эйльфия уже отряхивалась, всматриваясь в деревья. Тут было еще темнее, чем наверху. Стена, по которой мы спустились, возвышалась над нами, точно тот самый великан, который ее сотворил. Мы будто оказались на дне гигантской чаши.
– Пошли, заграничный, – Эйльфия взяла меня за руку и потащила в темноту деревьев, как малыша в детский садик.
– Я могу и сам идти, – шепотом воспротивился я.
– Нет, не можешь, – отрезала Эйльфия, не ослабляя хватки. – Без меня ты сразу попадешься или угодишь в одну из ловушек. Может, когда-нибудь ты овладеешь кааном настолько, что сможешь обходить любые ловушки, но пока ты можешь только видеть в темноте и… Идем сюда.
Она резко свернула направо и скрылась в кустах. Я тоже. А потом мы услышали шаги.
– Поскорее бы все закончилось, – проворчал кто-то. – Спать хочется.
– Ага, этот придурок Решатель уже всех достал, – согласился второй голос. – Поскорее бы отправить его восвояси. У него, бедняжки, завтра бой.
Оба захохотали и прошли мимо.
Вцепившись мне в запястье, Эйльфия потащила меня дальше. Мы пошли между деревьев по зигзагообразной траектории. Там, где спокойно можно пройти прямо, Эйльфия тащила меня змейкой, но я не жаловался – не хотелось попасть в одну из ловушек. Иногда по пути попадались патрули мародеров, но Эйльфие неизменно удавалось услышать их шаги и спрятать нас в листве.
Среди деревьев появился белый свет. Не огонь – электричество. Похоже, там стоял десяток прожекторов. Но как это возможно? Как я выяснил, электричество в Джунглях надолго не задерживается. Или у них есть какие-то хитрые батареи?
Когда до прожекторов оставалось совсем немного и впереди послышались голоса, Эйльфия остановилась и покрутила головой, что-то высматривая. Она указала в сторону и распорядилась:
– Туда. Отличное место, чтобы досидеть до конца.
Мы присели в темных кустах и выглянули наружу. Эйльфия оказалась права: нам открылся чудесный вид сверху на поляну, уставленную прожекторами. Прожектора стояли полукругом, и свет направлялся в одно место. В их ярком, скрещивающемся свете я разглядел силуэт человека, сидящего на стуле. Беднягу крепко связали золотыми веревками, а его голова упала на грудь, точно он был без сознания.
Решатель.
Кругом ходили мародеры в зеленых костюмах, большинство из них прятали лица под шлемами с тонированным стеклом. Такие, по словам Эйльфии, представляли большую опасность, чем их товарищи без масок.
– Но Дулир тоже ходит без маски, – заметил я. – И он силен.
– Он неплох, но в нем нет потенциала, – отозвалась Эйльфия. – Его все устраивает, и он не собирается расти дальше.
– Те, что без масок… им больше не за что бороться?
– Да. Они уже достигли всего, чего хотели.
Я посмотрел вниз и попытался различить выражения лиц, не закрытых масками. И не преуспел: то тень ложилась, то они стояли слишком далеко – так, что не разглядеть. Я прекратил напрягать глаза и посмотрел на Решателя. Тот сидел на стуле и не подавал признаков жизни. Кому они собираются его продать? Почему именно его? Зачем? Я-то думал, работорговля вымерла миллион лет назад.
– Смотри туда, – прошептала Эйльфия, и голос ее дрогнул.
К Решателю направлялся один из мародеров в каске. В руках он нес… обычный пластиковый горшок, из которого торчали острые листья растения.
Я прислушался. Что-то изменилось. Я улавливал негромкие голоса мародеров, гудение прожекторов и шуршание листвы, но фоном ко всему этому прибавилось странное жужжание – такое неприятное, что по спине расползлись мурашки, а зубы засаднило, словно кто-то рядом водил осколком стекла по школьной доске.
Это жужжало растение в горшке.
– Что это? – в ужасе спросил я. Обычно я гордился тем, как много разных штук знаю, но сейчас в голове словно прострелили дырку. У меня не было предположений. Вообще никаких.
Эйльфия не торопилась отвечать. Широко распахнув глаза, она неотрывно смотрела на растение в руках мародера.
Мародер прошел под светом прожекторов, наклонился и поставил горшок напротив Решателя. Решатель не шелохнулся.
– Скоро полночь, – заметила Эйльфия, и я машинально взглянул на часы. Они не работали. Пора бы уже прекратить таскать в Джунгли электронные устройства, а то скоро останусь без всего.
Все так странно. Полночь, круг света от прожекторов, стул и растение, поставленное напротив жертвы. Все это так похоже на древний ритуал, что становится не по себе. Да еще это жужжание…
– Всем отойти подальше от света! – приказал мародер, принесший растение в горшке, и остальные послушно отступили в тень. В круге света остались только Решатель и жужжащее растение.
Сейчас что-то будет… Я до боли напряг глаза, и мне вдруг показалось, что листья растения движутся, как живые.
Время шло. Жужжание становилось все сильнее. Эйльфия встревоженно смотрела на растение, а я наблюдал за Решателем. Разные факты никак не укладывались в голове.
– А теперь, заграничный, смотри очень внимательно, – сказала Эйльфия, но это было излишне: я итак смотрел на «сцену», не отрываясь.
Жужжание усилилось во много раз, а потом улетело ультразвуком в небеса. Растение вдруг ожило. Оно двинуло острыми листьями, как собака, стряхнувшая воду с шерсти. Из переплетения листьев вылетело щупальце и с громким чавкающим звуком устремилось к Решателю. Мгновение – и оно обвилось вокруг головы Решателя, как спортивная повязка. Я вздрогнул, а Решатель задвигался. Он дернулся, стул под ним качнулся, а из горла вырвался отчаянный крик.
Растение пульсировало, сжимало щупальца сильнее, а Решатель барахтался на стуле и орал, словно раненое животное. Удивительно, как стул смог устоять. Я вцепился в края маски и с ужасом наблюдал за происходящим.
Вот, от Решателя по щупальцам потянулась мерцающая золотая пыль, полилась в открытую пасть стебля и превратилась в бутон цветка. Решатель затих, а растение ослабило щупальца, и они втянулись обратно, словно ничего и не было.
Растение успокоилось, застыло, и только золотой мерцающий бутон напоминал о том, что произошло. Решатель всхлипнул:
– Что вы сделали… мой альтер…
– Сам виноват, – отрезал один из мародеров. – Нечего было выделываться.
– Верните его! – вскричал Решатель.
– Ну началось… – другой мародер в каске подошел к Решателю, грубо схватил его за волосы на затылке и засунул в рот кляп. Еще кто-то бережно взял горшок с растением и понес в тень.
Мародеры собирались в круге света, кто-то ждал, когда Решатель успокоится, кто-то посмеивался, а я не верил своим глазам и ушам. Я понял.
Растение, которое забирает альтера!..
– Его название Златолист, – сообщила Эйльфия. – Мародеры называют его Ноль-Первым.
– Но… как же… – пробормотал я.
Я думал, альтеры исчезают из-за стресса или влияния Джунглей, но оказалось, что альтеры никуда не исчезают.
Их продают другим людям.
– Но Златолист не принадлежит мародерам, – продолжала Эйльфия. – Они украли его, когда пришли в Джунгли. Они украли его у нас, хранителей. И ты, заграничный, поможешь его вернуть.
Решатель вернулся домой, и на всех новостных сайтах загремело: «Решатель отказался от боя!». Фанаты возмущались, страдали, а Решатель только опускал глаза и признавался: «Сейчас у меня тяжелое время». А потом он совсем исчез из новостей, и через какое-то время на одном сайте появилась сенсационная статья: «Решатель потерял альтера!»
– Но почему он не пытается его вернуть? – недоумевал я.
Эйльфия рассказала:
– Потому что он все забыл. После извлечения альтера он проснулся у себя в кровати без всяких воспоминаний о Джунглях. Златолист искажает реальность.
– Но его близкие и друзья… агенты, наконец… они разве не заметили его отсутствия? – спросил я.
– Дело в том, что они тоже о нем забыли. Стоит ввести под кожу сок Златолиста, как все перестают беспокоиться о том, кому этот сок ввели. Друзья, знакомые, агенты, все частично забывают о нем, им даже кажется, что они видели его сегодня утром, или пять минут назад, или вечером в парке. Но это лишь иллюзия.
Я был сбит с толку:
– То есть, сок ввели Решателю, а забыли те, кто его знал?
– Да.
Нелепо. До того нелепо и неправдоподобно, что хочется переспросить снова.
– Златолист работает над подсознанием, – объяснила Эйльфия. – Его он и меняет, населяя ложными образами. И его влияние настолько огромно, что он по ниточкам связей дотягивается до всех, кто знал человека.
Ладно, понял. Решателю ввели сок Златолиста и утащили в Джунгли. Его друзьям и знакомым кажется, что Решатель тут, некоторые даже будто видели его, а он сам в это время томится в плену мародеров. Когда альтера извлекают, Решатель просыпается в своей кровати и для него это обычный день, если не считать того, что он теперь не может перекидываться. Он забыл о Джунглях, и вчерашний день для него не отличается от других дней, разве что, все как в тумане. Друзья и знакомые при этом не заметили его отсутствия, и фанаты тоже.
Для всех – в том числе, и для Решателя – правда такова: однажды он проснулся и понял, что не может перекидываться. Иллюзия на высшем уровне. Но если Златолист и впрямь действует на подсознание, то это вполне возможно.
Отец был прав! Я был прав! Альтера теряешь не оттого, что часто перекидываешься, а оттого, что его у тебя отбирают и продают другим людям! Папина теория и странные вещи, творящиеся в Джунглях, вдруг восхитительно слились в одну проблему, и мне больше не нужно было бежать за двумя попугаями. Это здорово!
Вот только Нутон… почему о нем никто не забыл? Почему он не проснулся в своей постели? У него тоже вырезали альтера, а его еще как потеряли, и о Джунглях он не забыл!
Я снова попытался спросить у Нутона про его вылазку в Джунгли, говоря, что моему отцу надо это знать, но Нутон не рассказал ничего нового. Все то же про Зеленую Обезьяну. Но она там с какого бока? С этим надо разобраться.
Я продолжал выходить в Джунгли в свободное время, учился чувствовать и полагаться на ощущения. Я никогда не снимал маску. Для меня Джунгли стали таким же привычным местом, как школа. Иногда ко мне присоединялась Эйльфия, рассказывала что-нибудь про Златолист, и стремление помочь хранителям во мне крепла. Если я украду Златолист, мародеры не смогут безнаказанно похищать людей и вырезать их альтеров. Если я расскажу королю и приведу доказательства, он немедля наградит меня за сенсационное открытие, и я стану лордом. Я уже молчу о том, как зауважает меня папа, если я докажу его теорию на практике!
Но мне нужно больше. Я собираюсь украсть Златолист и попробовать вернуть альтеров на родину. Эйльфия не сказала, что это невозможно, значит, надежда есть.
Из-за этой цели я часто сталкивался с мародерами, причем, многие из них, увидев меня, убегали. Я только дивился их действиям. Но это ничего: куда больше меня беспокоили два мародера, с которыми мы пересекались так часто, что даже неприлично. Они будто охотились на меня, но каждый раз мне удавалось смыться прежде, чем они показывали свои кааны.
Кроме того, я продолжал посещать школу. Я бился в альтеробоях и пока никому не проиграл. Летос, кстати, победил Умока, и я немного позавидовал: так ловко, как он, я не мог управляться альтером.
Умок от меня отстал. Всего одна совместная драка с плохими парнями, всего одно упоминание, что я, как и он, люблю собак, пара фраз «Мегаполис не для тебя, деревенщина» – и он сдался. Он подошел ко мне и только сказал: «Черт с тобой, оставайся до конца года, но ко мне не подходи, даже на глаза не попадайся, понял?» Удивительно, как меняется отношение к человеку, когда осознаешь, что он похож на тебя.
Дия не вспоминала о нашем разговоре в кафе. Она держалась естественно и беззаботно, как всегда, и относилась ко мне по-старому. Но я-то знал, что она такая только из чувства долга.
Неприятно, но отношения с Дией – единственная сфера, в которой я проигрывал. Это мешало спать, думать на уроках, бегать по утрам, но я понимал, что ничего не изменить. Я, конечно, мог побороться и применить пару психологических приемов, оттенить Летоса и расположить к себе Дию, но… это нечестно по отношению к друзьям. Они нравятся друг другу, и кто я такой, чтобы вмешиваться? Мысленно я уже давным-давно благословил их обоих. Это не принесло мне облегчения, но к счастью, в Джунглях все оставалось позади, за бамбуковой Границей.
Каждый день Джунгли менялись. Складывалось впечатление, что в определенный час все деревья вырывали корни из земли и шли менять место, будто старое им надоело. Неизменными оставались только скалы, котлованы, обрывы и река, пересекающая Джунгли косой линией.
За месяц я исследовал почти все Джунгли (хоть иногда и не досыпал ночами), и знал почти все точки собраний мародеров. Эти собрания хорошо охранялись людьми в масках, которые могли уложить меня на обе лопатки, и я не осмеливался спуститься под землю. Да, почти все собрания проходили в подземельях, потому что глазастым (то есть, хранителям) путь под землю был закрыт.
А меж тем, солнечные дни в Океанске закончились, и начался сезон дождей. Периодически по небу проходили тучи, проливались на землю теплыми ливнями и уплывали прочь, оставляя за собой сверкающую и умытую природу. Пальма под моим окном весело развесила широкие листья и ждала очередного дождя, птицы воодушевились и на разные лады верещали в скверах. Так начинался ноябрь.
В Джунглях посвежело, но к дождям я еще не привык и потому плохо ощущал надвигающуюся опасность. Один раз меня едва не сцапал на обед тигр, а в другой – едва не догнали мародеры. Мы периодически сталкивались, и они уже хорошо запомнили мою маску. Особенно, та парочка…
Однажды я чуть не умер.
Я искал очередное собрание, чтобы подслушать, кого мародеры собираются похищать на этот раз. Златолист расцветает раз в месяц, а значит, мародеры могут торговать похищенными альтерами тоже раз в месяц. С Решателем у них получилось, но может, если я узнаю, кто у них на очереди, то смогу предупредить его.
Я раздвинул ветки, увидел впереди поляну и… едва не попался. Только и успел отпрыгнуть в сторону, как сработала ловушка – и вот, на дереве висит золотая сеть. Щелкнул затвор, и я снова крутанулся на месте. Из зарослей хлопнул выстрел, и пуля ширкнула между листьев рядом со мной. Еще один пистолет мелькнул во тьме, и я увернулся от второй пули.
– Черт, ты не попал!
– Кто бы говорил!
Они вышли из кустов одновременно – два мародера в касках. Это они! Оба наставили на меня пистолеты, и я прикинул, насколько они сильные. За месяц я почти научился читать кааны. Тот, что слева, наверное, равен мне, а вот тот, что справа, будет посильнее.
Я стоял и ждал. От пуль уворачиваться проще, если ты повернут к врагам лицом. Плюс, когда тело кричит о бегстве, каан срабатывает в разы лучше.
– Решил сдаться? – спросил тот, кто показался мне сильнее. Через маску голос прозвучал глухо и едва разборчиво. Он был немного ниже другого мародера.
– Нет, – отозвался я. – А вы? Решили убить невинного, как всегда?
– Мы не убиваем невинных! – заметил тот, кто повыше.
– А ты? – низкий ткнул в мою сторону пистолетом. – Разве ты не спалил дотла пару наших ребят?
Я пожал плечами:
– Они хотели меня убить. Выживает сильнейший.
Мародер опустил пистолет. Его товарищ – тот, что повыше и послабее – наоборот, продолжал держать меня на мушке.
– Ну, с тобой хотя бы можно разговаривать, а то эти глазастые чуть что – сразу нож в спину. Вот что, парень. У тебя сильный каан. Присоединяйся к нам, и все забудут о твоих преступлениях.
– Ты смеешься? – хмыкнул я.
– А, да, прости. Вот тебе мотивация: куча денег за службу и быстрое продвижение по карьерной лестнице.
– Службу? Ты имеешь в виду, нелегально продавать альтеров на черном рынке?
– Ну да, какую еще сказочку расскажут тебе твои глазастые! – прошипел высокий и снова выстрелил. Я наклонился, и пуля улетела в лес.
– Спокойнее, – попросил второй, когда я как ни в чем не бывало разогнулся. – Прости моего товарища, он всегда такой вспыльчивый, если дело касается работы. На чем мы остановились? Ах да, ты что-то говорил про торговлю альтерами? Зря ты это, приятель. Мы не торгуем альтерами, как ты это представляешь? Как ты собрался отделить альтера от человека? Это же все равно, что разделить человека и душу! Невозможно!
– Я тоже так думал, пока не увидел собственными глазами.
– Поменьше водись с глазастыми, может, перестанешь видеть того, чего нет! – фыркнул высокий.
– При чем тут глазастые? – спросил я.
– А ты не знаешь? – низкий мародер покачал головой. – Они постоянно рассказывают сказки новичкам вроде тебя, чтобы настроить против нас. Иногда они применяют колдовство, чтобы вы им верили.
Я помолчал, продолжая следить за их руками. Сказал:
– Ладно. Но что делаете в Джунглях вы? Что ты имел в виду под словом «служба»?
Ответил мне высокий:
– Мы создаем лекарство от Зеленой Летучки! Ты должен понимать, как это важно, если жил за Границей!
Тучи заволокли небо, как по чьему-то велению, и капли посыпались с неба непрерываемой стеной. Пошел дождь.
Я опешил от его слов. Ожидал чего угодно, но не этого. Конечно, я знал, что такое Зеленая Летучка. Новая болезнь, которая вгоняет человека в вечный сон. Сначала ты чувствуешь странную усталость, потом хочешь спать, постоянно зеваешь и как итог – забываешься сном. Навсегда. По крайней мере, из тех, кто уснул, никого до сих пор не удалось разбудить.
– Ладно, – осторожно отозвался я. – Допустим. Но почему именно в Джунглях?
Высокий тоже опустил пистолет и сказал:
– За столько времени ты еще не понял? Потому что здесь уникальная флора! Флора, которая может спасти больных Зеленой Летучкой! А глазастые развели войну из-за своей жадности!
Честно – я засомневался. Всего на секунду. А потом улыбнулся:
– Хорошее прикрытие для тех, кто рушит жизни людей. Думаете, я поверю в этот треп?
Они промолчали, и низкий бросился на меня, возводя пистолет. Я был готов. Я метнулся ему навстречу, схватил за дуло, и пуля с грохотом улетела в небеса. Второй мародер прицелился, но я прятался за его товарищем, и он не осмеливался спускать курок. Я не угрожал их жизням, просто защищался – лишь бы их кааны не сработали против меня.
Но гнев… их гнев…
Я вцепился в скользкие от дождя плечи низкого, продолжая удерживать его перед вторым мародером, но он был сильнее меня. И он был в ярости. Голые руки обожгло, как будто я прикоснулся к плите, я охнул и отцепился. Мародер бросился на меня, и его объятый огнем кулак врезался мне в шею. Я вскрикнул и повалился на сырую землю. Грянул выстрел, и плечо обожгло болью.
– Целься точнее! – прорычал кто-то из них.
Да пошли вы!
Я откатился в сторону и схватил низкого за сапог. Потянул. Тот выругался и упал на меня сверху. Я подмял его под себя и взял за горло. Вторая пуля прошила мне бок, а потом меня обожгло огнем каана. Второй мародер – тот, что казался мне слабее и только и умел, что стрелять из пистолета – метнул в меня огнем. Метнул огнем! Я ошалел, но низкого не выпустил, когда на мне загорелась футболка. Я схватил его за маску и стащил с головы.
Я увидел его лицо всего на секунду, но его выражение навсегда врезалась в мою память. Я знал этого человека!
Я знал его!
Меня пнули в плечо, я кувыркнулся назад и вскочил на ноги. Я поразился до глубины души и протрезвел, как омытый холодной волной. Снова выстрел. Я кое-как увернулся и, пока высокий помогал своему товарищу встать, понесся прочь. Быстрее, прочь отсюда! Да что здесь твориться?!
Футболка тлела на мне, и я порвал ее, выбросил обрывки в кусты. Плечо и бок истекали кровью. Я ведь не умру, да? Не умру?.. Может, с помощью каана можно исцелять? Это ведь Джунгли, я не могу здесь умереть!
Все как в тумане. Деревья, листья, кусты, кочки и лианы, все расплывалось, как во сне. Дождь водопадом продолжал литься с небес. Держись, Мартин! Тащи свое тело подальше, иначе они догонят!
Дыхание сбивалось, воздух резал легкие не хуже ножей, а во рту появился железный привкус крови. Как же я убегу? Они найдут меня по цепочке кровавых следов!
– Заграничный! – Эйльфия возникла передо мной из ниоткуда и поманила в сторону.
Я никогда не радовался ей так, как сейчас. Эйльфия, милая, ты нашла меня! Я остановился напротив нее. От облегчения меня зашатало из стороны в сторону, как бумажный кораблик на волнах, и я едва понял, что произошло, когда моя голова оказалась на плече Эйльфии. Она придержала меня и шепнула в ухо:
– Не шевелись. Я нас спрятала.
От нее пахло апельсином и травами. Я замер. Мне было все равно, как я выгляжу и что делаю. Ноги подгибались, и я всей тяжестью висел на Эйльфие. Сознание ускользало, как рыбка на мелководье, перед глазами расплывались черные дыры, но подбородком я все еще ощущал теплое плечо Эйльфии, чувствовал ладони на локтях.
Я не умру. Если здесь Эйльфия, я ни за что не умру! Не ради этого ли я присоединился к хранителям – ради того, чтобы при ошибке у меня был шанс на спасение?
Придерживая, Эйльфия усадила меня на колени. Ее плечо исчезло, а мои колени утонули в сырой траве. И тут ее ладони, сухие и теплые, обняли мое лицо. Ласковые и нежные, подобные утреннему солнцу, они словно были мамиными руками.
Я не ошибся – я спасен.