Александра Завалина
АЛЬТЕРнативная жизнь старшеклассника
Глава 7. Золото – зло
Сегодня Нутон подошел ко мне три раза. Один раз даже угостил свежими абрикосами. Глаза его сияли обожанием, и они безмолвно спрашивали: «Как там лекарство?»
Вечером я выбрался в Джунгли. Я надеялся, что мне опять повезет, но совершенно зря. Я не провалился сквозь землю и не обнаружил еще одно сборище зеленых-мародеров. И глазастых тоже не встретил. Зато напоролся на леопарда и едва не оставил руку в его пасти – ладно хоть, успел перекинуться и сбежать.
Но вылазка не прошла бесцельно. Я кое-что узнал. В Джунглях чудовищно быстро садится зарядка, и все электронные устройства, какие человек имеет несчастье взять с собой, приходят в негодность. Подслушивающее устройство испорчено, камера, с которой я гулял сегодня, барахлит, и я уже второй раз меняю мобильный телефон. Сегодня я точно убедился, что первый телефон умер не из-за того, что я искупался в реке – он умер, потому что побывал в Джунглях.
Я подумал об Эйльфие. Почему мне кажется, что она приходила ко мне только во сне? Может, она умеет стирать память? А что, способна же она исцелять? Я постучал пальцами по столу и уставился в экран ноутбука. В строке браузера чернели слова: «Глаз как символ».
«Повсеместно распространенный образ, символизм которого основывается на исключительной роли зрения в жизни человека и мимической выразительности глаз». Бр-р, бессмыслица какая-то! «Поскольку зрение, это своего рода отражение окружающего мира в душе человека, глаз и сам стали считать зеркалом души, считая что отражение души можно увидеть в глазах человека извне». Ага, избитая метафора.
Я откинулся на спинку стула и потер виски. Глазастые. Ясно, что это прозвище, данное зелеными, но почему глаз? Он может означать что угодно или не означать ничего. Я перевел взгляд на улицу. Листья пальмы колыхались на легком ветру, и на них, словно маленькие ночные феи, плясали голубые блики луны.
Глазастые-глазастые. Я постучал по столу. Почему зеленые их так боятся? Почему мечтают найти их лагерь? Откуда эти глазастые взялись? И самое главное, как они мешают зеленым?
«Единственное, что мы можем – перетаскивать товар быстрее, пока глазастые не повылезали из всех щелей», – так сказал Резкий. Получается, глазастые мешают зеленым перетаскивать товар? Ладно, следующий вопрос: какой товар? И что означает вот это: «Ноль-Первый еще не созрел, так что у нас куча времени. Пока Эм ищет подходящий товар, мы успеем все расчистить». Что это за штука – Ноль-Первый?
Перестань, Мартин. Очевидно же, тебе не хватает информации. Остается только продолжать вылазки в Джунгли.
Я зевнул. Утро вечера мудренее, а сейчас пора ложиться спать.
…Утром я снова шел в школу сонный и усталый. Семи часов не хватило, чтобы восстановить организм после приключений в Джунглях, но это ничего. Меньше спишь – больше времени, больше времени – больше действий, а из действий, как известно, складывается результат.
Солнце поднималось над городком, и лучи плясали на глади океана, словно искры. Городок потихоньку просыпался: ехали машины, летели альтеры, шли в школу дети, взрослые, глядя на часы, спешили на работу.
Я шел через сквер, думая о Джунглях и короле Риллусе, а потом произошло непредвиденное. Наверху зашуршала листва. Я поднял взгляд… и меня накрыло сетью.
Золотой сетью. Я распластался на асфальте от ее тяжести и быстро посмотрел туда-сюда. Где он? Где тот, кто сбросил сеть? Я потянулся к дипломату – где-то в потайном кармашке лежал нож.
Прямо у моего носа приземлились шипастые ботинки, а в следующее мгновение один из них наступил на мои пальцы.
– За-зараза, – прошипел я.
– Берите его, – приказал Умок, и «тигры» в один миг вздернули меня на ноги, обмотав сетью, словно смирительной рубашкой.
– Пожа-а-ар!!! – заорал я, и кто-то, ругнувшись, зажал мне рот ладонью.
– Никто тебе не поможет, – гадко улыбнулся Умок. – Даже Летоса тут нет, вот досада, а?
Они потащили меня куда-то, только носки ботинок скребли по земле. По тропинке в кусты, вниз по крутому склону, дальше-дальше сквозь ветки и листья. Как мне освободиться? Золотая сеть – та еще гадость, ведь золото не дает перекидываться. Где они ее откопали? Из полицейского участка уперли?
Мы вышли на пляж. Никого не было, зато на волнах качалась моторная лодка. К ней меня и потащили. Промелькнула безумная мысль: утопят? Сбросят за борт и поминай меня как звали? Я задергался и попытался укусить «тигра» за руку. Не укусил, зато получил удар по голове – да такой, что в глазах потемнело.
Меня швырнули в лодку, и Умок распорядился:
– Все, дальше мы с Ниром справимся. Идите в школу, парни.
В лодку запрыгнули Умок и парень с выбритыми висками. Умок завел мотор, мы отчалили, а остальные поплелись прочь. До чего тихо держаться… Неужели и впрямь решили от меня избавиться? Да нет, это слишком!
Звать на помощь уже не было смысла, и я спросил у бритого:
– Эй, парень, куда мы плывем?
Мне не ответили, но через несколько минут я догадался сам. Мы плыли на крохотный островок, на котором растут редкие ягоды нольдии. Но едва ли мы плыли туда ради ягод… Смысл тащиться в такую даль? Можно ведь было и в сквере избить.
Скоро Умок заглушил мотор, и они с Ниром спрыгнули в воду и потащили лодку к берегу. Я задвигал руками, надеясь освободиться, но тщетно – эти гады слишком хорошо меня связали. Умок и Нир в четыре руки вытащили меня из лодки, и я упал в песок.
– Как ты мог догадаться, – Умок сел на корточки, – сегодня ты в школу не пойдешь. А если ты достаточно умен, то вообще никогда туда не вернешься. Усек?
Я попытался сесть, но не сильно преуспел. Золотые веревки впивались в ноги, выворачивали руки, и я невольно почувствовал себя гусеницей. Черт возьми! Какой-то идиот указывает мне, что делать! Видели бы друзья из Мегаполиса, на смех бы подняли!
– Понял, я спрашиваю? – рыкнул Умок.
– Отвали, – пробормотал я. – Ты легко не отделаешься, Умок. Я напишу заявление в полицию, и посмотрим еще, кто будет зубоскалить.
– Заявление в полицию? – глаза Умока расширились, и он рывком встал. Неужели испугался? А я даже не начал стараться…
Через мгновение Умок и Нир хохотали, держась за бока. Умок потешался:
– Нет, ты слышал, Нир? Заявление! Да кто тебе поверит, воротничок? Мой отец заведует полицией!
Похоже, я прав, и они действительно умыкнули сеть из полицейского участка. Надо же.
– И да, забирай это. Мне не нужны твои деньги, – Умок вытащил из кармана пачку денег и швырнул ее в песок рядом со мной. Я покосился на них. Пятьсот меденов – те самые, которые он отобрал у меня при первой встрече!
– Лучше бы мне отдал, – пробурчал Нир, но Умок так зыркнул на него, что бедняга заткнулся.
– Нир, ты получил свою долю, так что молчи в тряпочку!
Я опешил. Он возвращает мне деньги? Но почему? Все нормальные люди забирают деньги и уходят прочь, а с этим что не так?
– А кто тот мальчик? Мы с ним играем?
– Худой, с черными волосами? О, он подарил мне на день рождения радиоуправляемый вертолет!
– А еще он постоянно угощает нас мороженым! Он даже на цену не смотрит! Хорошо иметь богатого папу…
– Да, у меня тоже скоро день рождения! И он точно подарит мне что-нибудь шикарное!
– А как его зовут хоть?
– А… не помню. Ты помнишь, Ридди?
– Не, забыл. Но мы зовем его Чучелом. Правда ведь похоже, Том?
– Ага! У него волосы торчат во все стороны, как веник. Настоящее Чучело!
Они засмеялись. Я стоял за дверью, слышал каждое их слово и глотал слезы. Они дружили со мной из-за денег. Стоило кому-нибудь получить дорогую игрушку или вкусное мороженое, они забывали о моем существовании – и так до следующего праздника.
Я прогнал давнее воспоминание и медленно улыбнулся:
– Зря ты это затеял. У меня хорошие друзья среди полицейских в Мегаполисе. Они твоего папашу в баранку скрутят.
Нир испуганно посмотрел на Умока. Умок поджал губы так сильно, что его подбородок побелел, а потом поднял ногу в шипастом ботинке и пнул меня в бок. Я задохнулся, упал, и мне в скулу прилетел такой мощный удар, что мир словно раскололся на четыре части. Когда я проморгался, лицо Умока маячило передо мной. Брызгая слюной и давясь ядом, он прошипел:
– Именно об этом я и говорил. Ты только разбрасываешься деньгами и хвастаешься Мегаполисом. Крыса, вот ты кто. – И он плюнул на мою рубашку.
Бок саднило, щеку жгло, и сквозь шум боли я услышал, как завелся мотор. Умок и Нир отплыли, и скоро лодка затихла вдали. Остался только я, песок, шум океана и солнце.
Почему ему не нравится, что я разбрасываюсь деньгами? Это ведь было в его пользу… Почему он вернул мне деньги, а не потребовал еще, как всякий нормальный человек? Все любят деньги, и многие ценят их больше, чем своих родных и друзей, а он…
Но каков придурок! Связал меня, притащил сюда, избил да еще испачкал рубашку! Идиот! Так унижать меня?! Я ему покажу!
Я запыхтел и стал извиваться на песке, как змея. Лишь бы веревки ослабли, сеть развернулась, ну хотя бы чуть-чуть, а дальше я справлюсь. Но нет – меня знатно упаковали. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже сесть не мог. Попытался перекинуться, но тщетно: золото на то и золото, чтобы мешать изменениям.
Время шло, солнце поднималось, я потел и жарился. Похоже, Умок решил поджарить меня на солнцепеке. Даже веревку к пальме прикрутил, чтобы я не мог достать до воды и охладиться. Настоящий садист! Таким, как он, только рождаться в семье полицейского!
Так, все, стоп. Успокойся, Мартин. Злость и досада ничем тебе не помогут. Просто успокойся и пораскинь мозгами.
Я извернулся и оглядел остров. Деревья, кусты, высокая трава. А пальма, на которую намотана веревка, ничего, может сгодиться. Нужно только доползти до нее, встать – и дело в шляпе. Давай, Мартин! Неужели дашь каким-то придуркам контролировать себя? Королю Риллусу точно не нужны такие слабаки…
В глубине души я понимал, что это дурацкий план. Только в плохих полицейских фильмах герой может запросто порвать золотую сеть о шершавый ствол дерева. Но надежда умирает последней.
Я пополз к пальме. О-очень медленно – наверное, гусеница и та двигалась бы быстрее. Песок лез под рубашку, в ботинки, налипал на подбородок, но зато я приближался к цели. За каких-то полчаса я с грехом пополам добрался до пальмы, уперся о ствол и перетек в более-менее сидячее положение. Голова уже кружилась от жары, рубашка намокла от пота, и деревья поплыли перед глазами.
Стоять, Мартин! Осталось только потереться плечом о шершавый ствол пальмы, и сеть порвется. Только потереться. Не падай! Подумаешь, жара. Не пада…
…По чистому небу плыли облака, и я не сразу сообразил, что они делают на потолке. Уже утро? Пора в школу?
Умок!
Я вскочил и огляделся. Я все еще находился на островке, на котором он меня оставил! В данный момент я вцепился руками в горячий песок, а обрывки золотой сети валялись тут и там, сверкая на солнце.
Обрывки… это я порвал сеть?
Я вскочил, и голова закружилась. Слишком долго пролежал на солнце. Я посмотрел на часы: время приближалось к одиннадцати. Меня, наверное, все потеряли! Так, а где моя сумка? А, вот она под кустом. Я подобрал сумку, сделал вдох и перетек в альтера. В альтера-чайку. Сумка в моей руке обернулась наростом на лапе птицы. Я встряхнул крыльями. Отлично. Полетели!
Взмыв в воздух, я со всех крыльев помчался домой, чтобы переодеться.
Глава 8. Старый знакомый
Чайка влетела в школьное окно, сделала круг по классу и превратилась в парня. Я поправил рукава чистой рубашки и аккуратно положил дипломат на парту. На дипломате не было ни песчинки.
Класс почти не обратил внимания на мое появление, только какая-то девчонка язвительно сказала:
– О, явился.
– Ага, – прошептала ее подруга. – Думает, раз умный, хорошо бегает и неплохо управляется альтером, значит, можно наглеть?
– Да. А Летосу по-хорошему надо замечание написать, а не выказывать особое отношение.
– Угу.
Я обвел кабинет взглядом. Ни Летоса, ни Дии здесь не было. Наверное, ушли прогуляться во двор. Я представил, как они сидят на траве близко друг к другу, и Летос обнимает Дию за плечи…
Я помотал головой. Вряд ли. Летос слишком застенчив, чтобы открыто проявлять симпатию, разве что Дия сделает первый шаг. И она ведь сделает. От этой мысли я почувствовал себя нехорошо, а внутри будто образовалась пустота.
Пустота.
Что это? Мартин, тебе не нравится, что Дия и Летос так сблизились? Но ты же сам бросил их! К чему эта глупая ревность?
Мне хотелось подумать о разорванной сети, но в голове почему-то застряли мысли о том, как мы с Дией запускали воздушного змея. Мне совсем это не нравилось. Я не рассчитывал, что такие глупости настигнуть меня здесь. Как же здорово было в Мегаполисе, когда сердце не ныло от пустяков!
Дверь класса отворилась, и вошли те, о ком я думал: Дия и Летос. Она рассказывала что-то забавное, и они вместе смеялись. Я мрачно глянул на них из-под челки. Когда-то давно Дия с такой же улыбкой, как сейчас, делилась смешными историями со мной, пока Летос таскался от одной дурной компании к другой.
Они заметили меня, и Дия тут же метнулась ко мне:
– Март! Ты куда запропастился? По алгебре, между прочим, задали длиннющее задание! Жаль, тебя не было, там такой жуткий пример был, никто не сумел решить.
Она села за парту рядом со мной, а Летос взял стул и пристроился сбоку. Его лицо ничего не выражало, хотя он наверняка был недоволен моим опозданием.
– Ой, что это? – спросила Дия. – У тебя синяк, Март.
– А, это ничего, – беззаботно отозвался я. – Сложности при перекидывании.
– Синяк довольно большой…
– Все в порядке, – улыбнулся я и взглянул в глаза Летосу. – Прости, президент. По дороге образовались кое-какие дела. Можешь записать мне замечание и оставить после уроков.
– Да ладно, Мартин, – Летос покачал головой. – Все нормально. Наверное, была уважительная причина, правда?
Я поймал взгляд той язвительной девчонки, и она, поджав губы, отвернулась. Она права. Летос не злился, он реально верил, что моя причина уважительна! В его взгляде я даже заметил беспокойство.
– Послушай, Мартин. Дия сказала, ты дразнишь «тигров».
Я бросил взгляд на Дию, а она извиняюще пожала плечами.
– Не стоит, правда, – продолжал Летос. – Они специально тебя провоцируют. Не обращай на них внимания, просто не разговаривай с ними. И глядя на твой синяк, мне кажется, я прав.
Дия кивнула, а я нахмурился. Я что, беспомощный щенок? Мне уже семнадцать, я столько всего знаю, столько умею!..
– Думаешь, я с ними не справлюсь? – с вызовом спросил я.
– Дело не в том, справишься или не справишься, – объяснил Летос. – Ты в отличной форме, это видно, но все равно не лезь на рожон. Поверь, так у тебя будет меньше проблем.
Я усмехнулся. Летос, ты очень плохо меня знаешь. Какие проблемы? Да я пару дней назад побывал в Джунглях и сумел сбежать от тамошних преступников! Я ухватился за краешек опасной тайны и вот-вот потяну за нить, а ты советуешь мне не злить Умока?!
– Летос, обещаю тебе не лезть на рожон, – поклялся я. – И вот что: запиши-ка меня на альтеробойский турнир.
Летос застыл:
– Уверен?
– Да.
Его лицо озарила светлая улыбка, и искры в серых глазах словно смягчились:
– Я рад, Мартин. Ты прекрасно впишешься в команду.
Дия схватила меня за локоть и радостно воскликнула:
– Март, вот это здорово! От нашего класса целых три человека! Супер! – и я понял, что поступил верно. И пусть я потеряю кучу драгоценного времени, зато установлю здесь авторитет, и меня никто больше не посчитает слабаком, неспособным совладать с «тиграми».
…Умок не поверил своим глазам, когда я, целый и невредимый, в новой белоснежной рубашке и выглаженных брюках, вышел из класса. Он смотрел на меня полминуты, хлопал ресницами и выглядел крайне глупо. Я посмотрел на него и улыбнулся.
Умок нахмурился и прошел мимо, для разнообразия не сказав ни слова.
– Какой-то он сегодня невеселый, – заметила Дия. – Наверное, волнуется перед боем с Летосом.
Нутон тоже поинтересовался, откуда у меня синяк. Я лишь отмахнулся и шепотом поведал ему, что мой отец вовсю трудится над лекарством. Мальчишка просиял и не отставал от меня до конца занятий.
После занятий меня задержал учитель алгебры и взамен пропущенного урока заставил решать тот сложный пример, о котором говорила Дия. Я сидел с двоечниками: они решали примеры с доски, а я – из учебника. Пример и впрямь был тяжелый, но я решил его и с чувством выполненного долга отправился домой. А во дворе меня, конечно, поджидали «тигры».
– Как ты это сделал? – спросил Умок, преградив мне дорогу.
– Что сделал? – невинно поинтересовался я.
– Сам знаешь – как выбрался из сети? Мы крепко тебя связали…
– А что, думал, я буду лежать на солнцепеке и ждать вашего возвращения? – Я фыркнул. – Пошел ты.
Умок прищурился:
– Значит, ты не собираешься уезжать… Видел, и на альтеробой записался, может, вообще пропишешься тут?
Я поднял брови:
– Что-то не устраивает? Нет? Тогда я пошел.
Я шагнул в сторону ворот, но Умок снова встал передо мной. В его глазах полыхала ярость.
– Тогда еще один спор, воротничок. Выиграешь, и я от тебя отстану, а проиграешь – свалишь отсюда ко всем чертям.
– Нет, – отрезал я. – Дай пройти, у меня куча домашки.
– Что за столпотворение? – проворчал кто-то позади меня. – А, Умок, дружище, привет! Что задумал?
Я обернулся. К нам шел Рин и широко улыбался, а его рыжие волосы светились на солнце, точно ангельский нимб.
– Отвянь, рыжая морда, – поморщился Умок.
– Слышал уже, что Мартин записался к нам в турнир? – Рин остановился рядом со мной. – Я думаю, нам нужно собраться и хорошенько его поколотить, как думаешь?
Поколотить? Что он несет?
– Нет, в самом деле? – продолжил Рин. – Чего он опаздывает? Мы уже в пятерке лучших, а он только собрался нас побить. Нехорошо.
– Отвали, идиот! – прорычал Умок, а Рин широко улыбнулся.
– Не хочешь? – Рин пожал плечами. – Ну да ладно. Пошли, Мартин.
Мы миновали «тигров», которые молча проводили нас глазами, и вышли за школьные ворота. И когда мы отошли на приличное расстояние, я позволил себе короткий смешок:
– Ты его выбешиваешь.
– А то! – хмыкнул Рин. – Но без своих «тигров» он едва ли осмелиться подкараулить меня в темном переулке.
Я улыбнулся. Рин мне нравился.
– На самом деле, у него нет особых причин устраивать мне пакости, – продолжил он. – А ты будь осторожнее, Мартин. Тебя он терпеть не может, потому что ты из Мегаполиса.
– Мегаполис – это зло, – съязвил я.
– Это для него как красная тряпка, – пояснил Рин. – А все из-за того, что его мать бросила семью ради Мегаполисовского богача. А тот, представляешь, откупился от Умока деньгами, когда он хотел повидать маму!
Внутри что-то оборвалось. Я мотнул головой, отгоняя неприятное ощущение. Вот почему он так относится к деньгам! Вот почему он вернул мне пятьсот меденов! Похоже, Умок считает меня циником, который разбрасывается деньгами и ни во что не ставит дружбу или любовь. Я облегченно выдохнул. Обычная ассоциация. Он не странный, у него нет скрытых мотивов, и он бы взял деньги, просто в детстве ему не повезло с матерью.
Мы дошли до перекрестка, и Рин сказал:
– Имей это в виду, если он забьет тебе стрелу. А чтобы не дошло до драки, при нем ни в коем случае не произноси слова «деньги», «медены» и «Мегаполис».
Я слушал его и понимал, что провалился по всем пунктам. Рин бросил на меня косой взгляд:
– До тебя у нас учился парень из Мегаполиса. Богатый и щедрый, постоянно угощал всех в кафешке. Однажды попробовал угостить и Умока. – Рин покачал головой. – Что тут началось! Кровь, кишки, хруст костей! – Я недоверчиво взглянул на него, Рин махнул рукой и улыбнулся. – Да шучу я! Но было похоже. Умок так избил беднягу, что мне пришлось вызывать скорую и тащить его от пляжа до самой дороги.
– И куда потом делся этот бедняга? – спросил я.
– Уехал обратно в Мегаполис, – пожал плечами Рин. – Родители забрали документы, а бедняга так и не рассказал, кто его избил.
– Да уж… на его месте я бы не только рассказал, но и подал заявление в участок!
– Ну, ты другой, – Рин снова улыбнулся. – Ладно, бывай.
Мы разошлись в разные стороны. Я добрался до пешеходного перехода, постоял немного, размышляя, как мне быть с Умоком, и быстро пошел через улицу. Школа и Джунгли… так и придется бороться на двух фронтах сразу. А ведь я могу отказаться от альтеробоя, избегать Умока и даже пару дней в месяц забивать на учебу ради своих исследований. Так будет лучше, если ты знаком с поговоркой: за двумя попугаями полетишь, ни одного не изловишь. Но нет. Я достаточно сильный, чтобы преуспеть в двух местах одновременно.
Пришло сообщение. Я достал телефон. Писала Дия: «Ты освободился? Мы с Летосом собираемся на пробежку на пляж, ты с нами?» Я сунул телефон обратно в карман и пошел дальше. Почему Дия навязывается? Проявляет дружескую заинтересованность, боится потерять нашу прошлую дружбу и оставить меня одного?
Я пришел домой, переоделся в спортивные штаны и футболку и написал ответное сообщение: «Извини, не могу. Столько всего нужно сделать».
И отправился в Джунгли.
…В Джунглях царил покой. Стрекотали цикады, перекликались попугаи, а где-то вдалеке визжали мартышки. Ни следа человека, ни духа какого-нибудь монстра.
Я шел вглубь Джунглей и озирался по сторонам. У ручья, в который мы как-то свалились с Дией, я нашел грязь и измазал ею лицо. Никто не должен запомнить меня – тем более, мародеры. Надо бы в следующий раз придумать маскировку получше.
Сегодня Джунгли опять были иными. Каждый раз они будто надевали новую одежду, встречая меня. Менялось само восприятие. В первый раз я испытывал страх, потом – любопытство, в предыдущий раз я ощущал пустоту и усталость, а сегодня – радостное предвкушение. Как будто Джунгли были единым организмом, со своим настроением и аурой. Или они всего лишь отражали мои чувства? Сложно сказать.
Ладно, об этом позже. Сейчас моя задача – найти зеленых-мародеров и узнать больше об их планах. Я перекинулся в попугая и наобум выбрал направление. Я твердо решил пролететь сквозь все Джунгли – и будь, что будет.
Но мои планы порушились уже через десять минут.
Сначала впереди зашатались деревья, словно от ураганного ветра. Я полетел медленнее. Земля зашевелилась, и я засомневался… А потом Джунгли огласил душераздирающий вой, точь-в-точь, взлетающий вертолет, только пронзительнее и басовитее. Я резко свернул влево. Земля рассыпалась комьями. В воздух взлетела громадная зеленая рука с когтями-кинжалами. Она задела самый кончик крыла, но меня тряхнуло не по-детски.
Черт возьми, это она! Зеленая Обезьяна!
Я испугался. Я потерял контроль над альтером и незапланированно перекинулся обратно в человека. Не завершив вираж, попугай стал парнем, и я упал вниз, сквозь треск ломающихся веток и рвущихся лиан. Бац! Я ударился о землю, и все смешалось перед глазами.
Обезьяна заорала вновь. Она совсем близко! Мартин, вставай, надо бежать!
Я еле поднялся на трясущихся руках. Ладони, упирающиеся в землю, были изрезаны и испачканы, кровь смешалась напополам с грязью, но мне было не до того. Перед глазами все плыло.
Я поднял взгляд. Грязь стекала с лица, челка прилипала к ресницам, мешая смотреть… Я прищурился. Там, впереди, в листьях и кустах маячили две светящиеся красные точки.
Много зелени и красные глаза. То, из-за чего я приехал.
Красные точки резко дернулись, листва затрепетала. Обезьяна на четырех лапах понеслась ко мне. Движения – как у насекомого. Из тени вырвалась ее морда – резкая и нелепая, будто маска. Хищник.
В детстве она казалась куда больше – размером с огромное дерево или с мой дом, не меньше. А сейчас она всего-то размером с полдома или с отцовский гараж в Мегаполисе.
Так подумал я, но меньше бояться не стал. На подходе Обезьяна махнула лапой. Я откатился в сторону и, поднявшись, помчался прочь. Бежать, бежать! Ветки били меня по лицу, я раздвигал стебли и отталкивался от стволов… Вот-вот ударит в спину! Перекинуться!
Не выходит! Соберись, Мартин! Поруби страх на ленточки!
Деревья за моей спиной скрипели и шуршали, как громадные кульки – это Обезьяна скакала за мной, сметая их на своем пути. Она быстрее! Она больше! Стоит ей махнуть лапой…
Хрясь! По спине прошлись острые когти. Обезьяна издала странный звук – то ли смех, то ли всхлип, а меня швырнуло вперед, и я наглотался земли. Поднимайся, Мартин! Поднимайся и беги, слабак! Я метнулся в сторону, перескочил через поваленное дерево и, чувствуя, как налипает к спине рубашка, побежал дальше. Все путем, Мартин, она едва тебя задела. Лучше используй мозги, черт возьми! Беги туда, где она не сможет пройти!
Впереди что-то замерцало. Таким приятным, золотистым светом, словно костер на ночном пляже. Я продрался сквозь колючки, едва не запутался в шершавых лианах и ввалился на полянку. Где-то там солнце укладывалось в океан, а здесь ложились сумеречные тени. Я прищурился. Среди поляны, мерцая и переливаясь, стоял альтер. Альтер-тигр.
Умок? Да нет, бред…
Я в нерешительности остановился. Спина горела болью. Сзади с треском надвигалась Обезьяна, впереди стоял этот непонятный альтер, а я просчитывал пути отхода. Тигр подошел и наклонил ко мне голову.
– Что? – не поверил я своим глазам. – Сесть верхом?
– Не тормози, придурок! – рыкнул тигр, и я подскочил от его голоса. Я его уже слышал! Но где? Кто мог…
Обезьяна заорала, и листья завибрировали от этого ора.
– Садись уже! – рявкнул тигр. – Бегом!
Из двух зол – меньшее. Я запрыгнул на спину тигру, и тот в мгновение ока сорвался с места. Тигр быстрее человека, но быстрее ли Зеленой Обезьяны с красными глазами?
Следующие несколько минут я помнил лишь шуршание веток, упругие удары со всех сторон и скользкую шкуру тигра-альтера. Сзади за нами неслась Обезьяна и орала, точно древний вождь, призывающий бесов. Я наклонился к самой шее тигра и вцепился в него не хуже клещей. Как же мы убежим? Перейдем Границу? Или…
Прыжок. Всплеск. Ледяная река сковала холодом, и от неожиданности я едва не наглотался воды. Я тут же всплыл, глотнул воздуха и увидел на берегу Обезьяну. Она сидела у самой воды, земля комьями сыпалась в воду от ее когтей, и ее, наверно, можно было принять за скалу, если бы в сумерках не горели алым огнем хищные глаза. Рядом со мной из воды вынырнула мерцающая рыбка, и все тот же знакомый голос произнес:
– Не высовывайся из воды и старайся держаться ближе ко мне.
Я счел за лучшее послушать его.
Так мы и плыли. Застывшая камнем Зеленая Обезьяна осталась позади, и нервы развязались из тугого комка. Мы проплывали под нависшими ветками, под отвесными скалами, с которых, точно взбитые сливки, выпячивались кудрявые кусты. Мы плыли до тех пор, пока небо не перекрасилось в темно-синий, и на нем не заплясали первые искорки звезд. Они отражались в реке и рассыпались в волнах, когда я греб. Я уже мог перекинуться, но сохранял изначальный облик. Если вдруг мой спаситель что-нибудь выкинет – или окажется мародером, – вот тогда я превращусь и умчусь от него без оглядки. Вот только где и когда я слышал его голос?
Когда река сделала очередной поворот, выпячивая песчаный берег, мой спаситель сказал:
– Выходим.
Вот, рыбка стала стремительно менять форму. Укрупнилась, вытянулась, плавники превратились в руки, а хвост – в ноги… Две секунды – как я. Он превратился в высокого мужчину, хорошо сложенного и подтянутого. Мужчина побрел к берегу, и единственное, что его портило – плохая осанка. Такое ощущение, что этого человека безнадежно накрыло бременем забот и тревог. Кто же он?
Я побрел за ним. Царапины на спине превратились в корочку и трескались при каждом движении. Ноги плохо слушались, да и непросто было идти поперек течения. Я смотрел в его сутулую спину, на его обросший черными волосами затылок и гадал. Где я его видел?
Мужчина вышел на берег, я – за ним. И прежде, чем он повернулся ко мне, я вспомнил.
Мой спаситель спросил:
– У тебя, мелкота, мозги есть? Или они крошечные, как ты сам?
Я замер, и Дулир повернулся ко мне лицом.
