Александра Завалина
АЛЬТЕРнативная жизнь старшеклассника
Глава 9. В сокрытом лагере
Да, это был он – тот самый Дулир, которого боялось полшколы. Тот самый Дулир, который постоянно ходил в окружении парней помладше и отдавал им приказы. Тот самый, который заманил в банду Летоса, и тот самый, из-за которого мы с Дией едва не попали в когти Зеленой Обезьяне.
И теперь он стоял передо мной повзрослевший, обросший и еще более сутулый, чем раньше. Сколько ему сейчас? Двадцать? А выглядит на все сорок.
– Чего уставился? – пробурчал Дулир. – У тебя грязь на лице, ты в курсе, щенок?
Он меня не узнает?
– Язык проглотил? – продолжал Дулир. – Пойдем со мной.
Отлично, он не знает, кто я такой. Он не знает, что я узнал его. А значит…
Я нарисовал на лице испуг и пробормотал, запинаясь:
– Я хочу домой. Мне надо выбраться из Джунглей.
– А чего полез тогда? – с отвращением спросил Дулир.
– Я… я из любопытства, – прошептал я, опуская глаза. – Я больше не буду.
Переигрываю? Может ли старшеклассник так мямлить? А что – после пережитого ужаса – вполне.
Дулир тяжко вздохнул, откинул полу куртки и полез за чем-то. В его руке показался пистолет с глушителем, и я непроизвольно отступил на шаг назад.
– Это просто предупреждение, мелкота, – проворчал Дулир. – Не пойдешь со мной, застрелю, как дикую собаку, понял? Нам прекрасно известно, что ты лезешь в Джунгли снова и снова, так что будь любезен отвечать за свои поступки.
Актерская игра изначально не имела смысла. Я кивнул. Он сказал «нам». Кого он имел в виду? Я покосился на пистолет в его руке. А что, если он из зеленых? Я прикинул свои шансы. Сбежать от него возможно только в облике альтера – даже если он выстрелит, альтеру ничего не сделается. Но он, конечно, не станет стрелять, а тоже перекинется и догонит меня. Наши силы равны, но у него больше выдержки, а значит…
– Ну все, идем, – позвал Дулир. – Если будешь вести себя нормально и отвечать на наши вопросы, очень скоро мы отпустим тебя. Давай, шевели ногами.
Ладно. Стоит рискнуть и пойти с ним. Может, так скорее разберусь с ситуацией, чем если буду гулять по Джунглям в одиночку.
Я зашагал за Дулиром, а он пересек полоску песка и углубился в густые заросли леса. Уже так стемнело, что я не видел, куда ступаю. Я часто спотыкался и удивлялся Дулиру, который шел уверенно и спокойно, как по парковой дорожке. Я смотрел в его спину и думал. Что произошло? Как Дулир попал в Джунгли? По идее, сейчас он должен учиться в университете, если он, конечно, куда-то поступил после школы.
Мы шли. Вечер темнел. Боль в спине утихала. Я уже не различал веток и листьев, и они резали мои руки и царапали лицо. И, наконец, Дулир замедлил шаг и остановился. Я огляделся. Было непохоже, чтобы мы пришли: кругом нас обступали деревья, кусты, лианы, темнота – и только.
Вот, Дулир достал что-то из кармана и резко провел им перед собой – сверху вниз. Воздух затрещал, как разрываемая бумага, а в следующий миг в темноте образовалась щель, точно Дулир молнию на палатке расстегнул. Из щели пробивался свет. Я помотал головой. Что это такое? Оптическая иллюзия? Фокус?
– Вперед, щенок, – буркнул Дулир. – Я сразу за тобой.
– Это какой-то трюк? – помедлил я.
– Этот трюк тебе никак не повредит, – фыркнул Дулир. – Давай, не трать зря мое время.
– Ладно, – я крепко ухватил его за рукав куртки, и не успел он возмутиться или ударить меня, шагнул вперед, в светящуюся щель.
Вокруг меня возникли звуки. Песни, разговоры, веселые крики. А потом глаза привыкли к свету, и я понял, что нахожусь на поляне, на которой ярко пылает большой костер. Вокруг костра сидели люди, что-то потягивали из кокосовых скорлупок и смеялись. Все они были одеты в серые балахоны.
– Глазастые, – прошептал я.
улир ударил меня по руке, и я отпустил его куртку.
– Не называй нас глазастыми, мелкота! – прошипел он. – Так говорят только мародеры!
Глазастые продолжали смеяться, петь и разговаривать, точно мы с Дулиром не ворвались секунду назад неизвестно откуда. Только одна девушка поднялась со своего места и прошествовала к нам. Свет красиво отразился в ее огромных фиолетовых глазах. Она. Та самая!
– Притащил его, как ты и просила, Эйльфия, – сказал Дулир.
– Спасибо, Дулир. Оставь нас вдвоем, я хочу с ним поговорить.
Дулир кивнул, отошел и сел возле костра. Я проводил его недоуменным взглядом. У каждого сидящего возле костра на щеке красовался синий глаз, а у Дулира было абсолютно чистое лицо. Тогда почему он с ними? Чем он им помогает?
– Садись, – попросила Эйльфия тем мягким глубоким голосом, который совсем не вязался с ее молодым личиком.
Я сел на траву поодаль от глазастых. Эйльфия села рядом, и я понемногу расслабился. В тот раз она помогла мне уйти из Джунглей, значит, не станет убивать или причинять вред теперь.
Эйльфия внимательно посмотрела в мое лицо и сказала:
– Носишь маску? Очень хорошо.
Я потрогал щеку, и на пальцы налипла грязь. Хорошо я, должно быть, выгляжу, да еще и перед девчонкой. Однако Эйльфия одобрила и даже благосклонно улыбнулась прежде, чем попросить:
– Позволь я для начала кое-что сделаю, заграничный, – она протянула ко мне руку и положила ладонь, мягкую, теплую и сухую, на перепачканный грязью лоб. И улыбнулась. – В этот раз все не так плохо, да, заграничный? Всего-то три царапины.
По спине разлилось приятное тепло. Я чувствовал, как тает корочка крови, а царапины колет, пока они затягиваются. Я внимательно посмотрел на нее и увидел, как мерцает синий символ на ее щеке, пока она, закрыв глаза, исцеляет меня.
Эйльфия убрала руку, и тепло сменилось прохладой. Мне не нужно было трогать спину, чтобы понять, что от царапин и следа не осталось.
– Спасибо, – сказал я.
– Теперь можно и поговорить, – улыбнулась Эйльфия. – К добру ли к худу, но мы снова встретились, заграничный. На этот раз я не попрошу тебя уйти, потому что ты не просто глупый человек, сунувший нос за Границу из любопытства.
– Тогда кто я? – полюбопытствовал я.
– Ты – один из немногих, кому покровительствуют Джунгли. Они зовут тебя. Они зовут тебя, потому что ты знаешь, чего хочешь.
Я вникал в тайный смысл ее слов и нутром чувствовал: она права. Логики нет, но она права! Вот то, чему я не дал названия! Зов Джунглей. Они и впрямь звали меня, манили своей загадочностью и тщательно скрывали свои секреты, чтобы я приходил снова и снова.
– Так повелось с давних пор, – продолжала Эйльфия. – Джунгли призывают тех, кто знает, что хочет взять от жизни. Остальных они гонят прочь.
– Ты следила за мной, не так ли? – подал голос я. – Каждый раз, как я оказывался в Джунглях, ты знала, потому что поставила наблюдателей на входе. – Я оглядел темные деревья, до которых не доходил свет костра, и добавил. – Интересный трюк. Вы видите костер, видите друг друга, а снаружи тут темно, тихо и безлюдно.
Эйльфия улыбнулась:
– Мы мастера маскировок, это верно, заграничный. И потому следить за тобой было нетрудно. И я уже кое-что вижу в тебе.
– Что ты видишь? – поинтересовался я, стараясь не отводить глаз. С ней это было на порядок труднее, чем с другими.
– Джунгли защищают тебя.
– Как ты это видишь?
– У тебя на лице маска.
– А…
– Поменьше полагайся на разум, заграничный, – посоветовала Эйльфия, видя, как я недоверчив. – Может, в твоем мире он и важен, но здесь на первом месте стоят чувства и инстинкты. Если хочешь получить желаемое – то, ради чего ты здесь – ты научишься полагаться только на них.
– Да, я уже разобрался, что Джунгли – совсем иное место, – согласился я. – Но зачем ты хотела меня видеть?
Эйльфия задумчиво отвела взгляд и посмотрела в сторону костра. Глазастые продолжали разговаривать и петь, и их, кажется, совсем не заботило, что мы сидим за их спинами. Она спросила:
– С какой целью ты в Джунглях, заграничный?
Я хотел подумать про Нутона и про лекарство, но их место заняли папина теория и кресло лорда. Я мотнул головой, прогоняя мысленную картинку, и улыбнулся. Эйльфия смотрела на меня и ждала ответа. И я солгал:
– Я хочу помочь другу.
Эйльфия медленно кивнула и задумчиво протянула:
– Джунгли дадут тебе все, что ты захочешь, если только тебе хватит упорства. – Она встала и отряхнула балахон. – Но как бы там ни было… – она подала мне руку, – я хочу, чтобы ты присоединился к нам, заграничный.
Я смотрел на ее руку и медлил.
– Присоединяйся к нам, – повторила Эйльфия, – и у тебя будет защита здесь, в Джунглях.
Я не торопился:
– А взамен?..
– Время покажет, – увильнула от ответа Эйльфия.
Время покажет, да. Я ухватился за ее руку и встал. Все равно лучшего варианта у меня не было.
– А что твои люди? – я кивнул в сторону костра. – Они не будут против?
– Не беспокойся, заграничный, – Эйльфия улыбнулась, и эта улыбка совершенно преобразила ее заурядное лицо. – Мой отец велел им повиноваться мне. Но тебе, наверное, пора домой. Дулир проводит тебя.
Я не хотел уходить, ведь у меня появилось столько вопросов! Но она права: до школы мне еще нужно выспаться и переварить накопившуюся информацию.
Я ушел вместе с Дулиром.
Записи в дневнике Мартина:
Дулир – за глазастых. Он носит с собой пистолет.
Глазастые (или только Э.) умеют заживлять раны. Глаз на щеке при этом светится синим.
Глазастые прячутся с помощью какого-то трюка, основанного на иллюзии. Это как шатер-хамелеон, не пропускающий наружу внутренние звуки и свет. Глазастые – мастера маскировки.
Только мародеры (зеленые) произносят слово «глазастые».
В Джунглях чувства и инстинкты важнее, чем разум.
Зеленая Обезьяна с красными глазами боится воды. Она не стремиться убивать людей, иначе я был бы уже мертв. Ее примерные размеры: рост – 5 м, ширина в плечах – 10 м. В детстве она казалась мне больше, предположительно, из-за Страха Предков.
Глава 10. Цель в жизни
– Мартин! Привет! Ты идешь сегодня на пляж?
Мы с Летосом и Дией обернулись. По шумному школьному коридору к нам бежал Нутон, нескладный и взъерошенный, как попугай на ветру. Мне стало жаль беднягу, ведь он верит мне, считает чуть ли не идолом, а все потому, что я пообещал ему вернуть альтера.
– Привет, Нутон, – я улыбнулся. – Конечно, с удовольствием. Давай поплаваем после уроков.
– Да! Круто! Вот, держи! Я побежал! – И Нутон умчался дальше, оставив в моей руке абрикос.
– Март, ты такой добрый, – заметила Дия. – Так мило возишься с младшеклассниками, ты очень изменился!
Да уж, знала бы ты причину, по которой я с ними вожусь, не обрадовалась бы. Но мне стало приятно от ее слов, хотя я и дружил с Нутоном понарошку.
Мы пошли дальше. Девчонки провожали Летоса жадными взглядами, шептались и укоризненно смотрели на Дию, которая держалась за его локоть. Я к этому так привык, будто всегда учился с ними и никогда не уезжал в Мегаполис.
Я задумчиво уставился на Дию. А ведь она и не знает, как их с Летосом «дружба» выглядит со стороны. Ей кажется естественным держать за руку или обнимать человека, если она того хочет, и она не видит ничего страшного в том, чтобы правдиво показывать свои чувства. И, видимо, ее все устраивает, чего нельзя сказать о Летосе.
Я то и дело перехватываю его нерешительный взгляд, когда он смотрит на Дию. Вот он точно не прочь перевести их отношения на новый уровень. Вот только Летос – консерватор, и в глубине души он боится изменений, а еще ему не хватает смелости, чтобы признаться Дие в своих чувствах. Все это видно, когда изучаешь их целую неделю.
– Ну как тебе первая неделя в нашей школе? – поинтересовался Летос.
– Довольно насыщенная, – признался я и совсем не солгал.
Столько всего произошло! Умок с «тиграми», альтеробой, мародеры и глазастые, а еще Зеленая Обезьяна из прошлого! А вчера Дулир довел меня до Границы и сказал приходить в Джунгли завтра. Он меня так и не вспомнил, хотя проводил аж до самого Океанска. Давно это было, я изменился, и ничего не осталось от того слабого мальчишки, который не мог и двух слов связать перед старшими ребятами.
– Ты привыкнешь, Март. Ох! – Дия взялась и под мой локоть тоже. – Как же здорово, что ты приехал! Вместе доучиваться – я и мечтать о таком не могла! Как здорово!
Перед ее искренностью едва ли можно устоять, и я проникся к Дие добротой и самыми лучшими чувствами. Непривычное ощущение. Наверное, потому что Дия резко контрастирует с большинством, которое лжет и в жизни не скажет о своих чувствах правдиво. И я, в том числе.
Мы сели во дворе в тени пальмы и стали есть мороженое, которое купили в буфете. Вообще-то я люблю мороженое, но сегодня оно казалось мне безвкусным. Я думал о вчерашней ночи и Зеленой Обезьяне. Черт возьми, да она меня чуть не сцапала! А я – вот трус несчастный! – не смог даже перекинуться, чтобы удрать!
Нет-нет, стоп. Ты не о том думаешь, Мартин. Я покорил еще одну ступеньку, и загадочные глазастые приняли меня в свою секту. Эйльфия умеет исцелять, и это сыграет мне на руку. Плюс они неплохо прячутся и смогут меня замаскировать. Да, я верно поступил, приняв их предложение!
– Какой ты сегодня задумчивый, – заметила Дия. – Сам на себя не похож.
– Просто устал, – я чуть-чуть ослабил галстук. – Не волнуйся, это из-за переезда, школы и новых знакомых.
– Ты об Умоке? – вмешался Летос. – Я так и думал, что вы с ним сцепились вчера.
Вчера… Да, вчера Умок скрутил меня золотой сетью и хорошенько врезал, но как же давно было это вчера. Я и забыл про него.
– Не неси чепуху, – я откусил огромный кусок мороженого, и скулы свело от холода. – Разве я позволил бы этому случиться?
– Мартин, – мягко произнес Летос. – Я все улажу, только скажи мне правду. «Тигров» давно пора приструнить.
Бедный Умок. Хочет прогнать меня из-за какого-то богатенького придурка, который увел его маму из семьи. Рин не зря рассказал – мне нужно что-то с этим делать.
Я вспомнил сутулую фигуру Дулира. Он и его банда были очень похожи на «тигров», и он задирал всех подряд, особенно, малолеток. А что в итоге? Где это банда? Теперь он одиночка, несмотря на то, что примкнул к глазастым и считает себя их частью. Но он силен, хладнокровен и способен перекидываться даже в стрессовых ситуациях. Он опасен. И если Умок, повзрослев, станет таким же, как Дулир, то начнет представлять для меня серьезную угрозу – со своей-то местью.
Моя постоянная ошибка в том, что я недооцениваю противника. Да, с этим определенно надо что-то делать.
– Все в порядке, Летос, – сказал я. – Не вмешивайся. Я сам все улажу.
Летос кивнул, но я знал, что он все равно будет приглядывать за нами. Чтобы, в случае чего, вытащить из потасовки, как тогда, в Джунглях.
– А давайте на выходных куда-нибудь сходим! – предложила Дия и толкнула меня плечом. – А, Март, куда хочешь?
– Пока не знаю, – признался я. – Надо подумать.
– А твои родители не приедут на выходные? – спросила Дия.
– Наверное, через неделю, – ответил я.
– И ты нисколечко не скучаешь? Я бы скучала.
– Скучаю, конечно, – я дернул плечом. – Но пора привыкать к взрослой жизни, верно? – Увидев, что этого недостаточно, я добавил. – К тому же, мама звонит мне почти каждый день и спрашивает, как дела.
Это была правда: я скучал, и мама звонила мне каждый день. Иногда я ловил себя на мысли, что, разговаривая с ней или с папой, мне безумно хочется вернуться в Мегаполис, в нашу квартиру, и вдохнуть полной грудью аромат маминого апельсинового пирога. Но нельзя вот так просто поддаваться эмоциям. У меня тут планы. Грандиозные планы. И если от моих сентиментальностей они порушатся, я себе этого не прощу.
Итак, сегодня снова поход в Джунгли, и я подготовлюсь. Я опять увижу Эйльфию и, быть может, получу ответы на часть вопросов. Нужно разобраться в царящем в Джунглях бедламе как можно скорее. Интересно только, зачем ей было знать, какая у меня цель?
К счастью, я представляю ее очень четко. Я даже помню, с чего все началось.
– Дорогой, ты только посмотри! – прошептала мама.
Зашуршала бумага, и лицо папы скрылось за газетным листком, протянутым мамой. Я оторвался от учебника для четвероклассников и посмотрел на газету. Стало интересно, почему в обычно спокойном голосе мамы появились нотки волнения.
– Такой молодой, а уже опора короля, – сказала мама. – Какой умница, а?
До сего момента я никогда не слышал из ее уст такого восторга. Папа дочитал газету и сдержанно ответил:
– Да, мальчик – настоящий гений.
До сего момента папа никогда и никого не называл гением, даже короля Риллуса.
В тот же вечер я стащил газету и убежал с ней на крышу. На первой странице красовалось лицо какого-то дяди, а под фото огромные буквы возвещали: «Восемнадцатилетний Регон впервые за всю историю стал САМЫМ МОЛОДЫМ лордом». Так это им восхищалась мама? И это его папа назвал «мальчиком-гением»?
Я уставился на фото. «Восемнадцатилетний Регон» уставился на меня. Дядя с серьезными глазами и тщательно причесанными волосами.
Я прочитал статью и узнал, что Регон стал лордом соседнего государства. А король очень им дорожит, потому что «мальчик – настоящий бриллиант» и ведет важные дела, благодаря своему необыкновенному уму и неординарным способностям.
– Всего-то? – фыркнул я тогда. – До восемнадцати легко повторить то, что сделал он!
Прозвенел звонок. Дия рядом вздохнула, и я очнулся от воспоминаний.
– Последний урок. Наконец-то, – протянула она и, оживившись, пихнула меня локтем. – Март, я придумала! Устроим вечер вопросов! Разожжем на пляже костер и будем разговаривать до самого утра!
– Хочешь меня допросить? – улыбнулся я.
– Да! Мне интересно, как ты жил в Мегаполисе, как учился, – перечисляла Дия, когда мы шли в класс. – Мне интересно, какие там учителя, какая школа и с кем ты дружил… Жаль, мы почти не переписывались. Сам понимаешь, дружба на расстоянии это такая беда.
Ее голос треснул, и она отвернулась.
– Понимаю, – пробормотал я.
С кем я дружил…
– И почему тебя потянуло в старый городишко? – спросил Меморис, сложив руки на груди. Одна каштановая прядь, кудрявясь, свешивалась на его загорелое лицо. – Да еще на последний год.
– Да уж, – согласился Крис, хлебнув сока. – Вот так сюрприз, Мартин.
Крис был очень похож на меня внешне – худощавый, с зелеными глазами, – и у нас во многом совпадали интересы. Глупо, но человеку больше симпатичны люди, похожие на него. Каждый раз, когда нас принимают за братьев, я не отрицаю, и потому мне стало немножко обидно, что Крис ограничился таким вялым удивлением.
– Может, у тебя там какая-то девчонка есть? – предположил Лорден. – Из-за нее кидаешь старых друзей? Красивая хоть?
– У тебя на уме одни девчонки! – фыркнул в стакан Крис.
– Нет, я еду по другой причине, – ответил я.
– Если хочешь вернуться в захолустье, то конечно, Мартин, – пожал плечами Меморис. – Мы тебя не держим. Но не забывай о старых друзьях, ладно?
Да, их было трое. Решительный Меморис, тихий Крис и шумный Лорден. В школе мы всегда были вместе: отличники, победители олимпиад и хорошие альтероборцы. Высокие амбиции и постоянно растущие способности – вот что держало нас вместе.
Я помотал головой и сосредоточился на уроке. Что-то на воспоминания потянуло. Наверное, дело в том, что пятница – день, когда неделя позади, можно выдохнуть и спокойно поразмыслить над прошлым. Я покосился на Дию. Подперев лицо обеими руками, она смотрела на доску и внимала учителю, а я вдруг спросил себя: поймет ли она, кем я стал, если познакомится с моими друзьями? А если поймет, то останусь ли я для нее прежним «Мартом»? Я посмотрел на Летоса и вздохнул. Ему они точно не понравятся, хотя, по доброте душевной, он и словом не обмолвится.
Я перевел взгляд за окно. Там виднелся голубой кусочек океана, торчащий среди изумрудной зелени пальм и кипарисов. Да при чем тут мои друзья! Какая разница, как воспримут их Дия и Летос? Скорее всего, они никогда не столкнутся! А даже если и столкнутся, то какое обеим сторонам дело, с кем я вожусь? Я ухмыльнулся, представив себе картинку: Дия тащит меня в одну сторону, а Меморис – в другую, и оба обзывают друг друга, как малолетки в детском садике.
Незаметно прошел последний урок, и все с радостными криками поскакали ко входу. Самые нетерпеливые, пользуясь тем, что учитель не смотрит, перекидывались в птиц и вылетали в окна. Я последний вышел из класса и хотел было пойти за Дией с Летосом, но увидел, как из класса напротив выходят «тигры», и остановился. Мы с Умоком встретились глазами, и его «дикообразные иглы» печально повисли. Я зашагал прямо к нему.
– Чего тебе, воротничок? – пробурчал Умок.
– Надо поговорить, – бросил я.
Мы отошли к подоконнику, и Умок спросил:
– Ну? Пришел сказать, что сваливаешь?
– Не совсем.
– Но ты сваливаешь?
– Нет.
– Тогда слушать не стану, – буркнул Умок и попытался уйти, но я встал перед ним и сказал:
– Послушай, Умок. У нас с тобой есть кое-какие разногласия, но к чему все это приведет? Какая тебе выгода с того, чтобы бить и оскорблять меня?
Я выбрал неправильные слова, потому что Умок опасно позеленел, точно неспелый помидор, и прошипел:
– Выгода, значит? Вам, из Мегаполиса, лишь бы выгода была…
– Я не так выразился, – я помотал головой.
Умок прищурился:
– Опять лжешь, крыса ты продажная?
Я скрипнул зубами. Да что с ним не так? Я к нему со всей душой, а он…
– Нет. Ладно, – я расправил плечи и зашел с другой стороны. – Я без понятия, что я сделал, но мне не хочется и дальше враждовать с тобой, Умок. Я хочу спокойной жизни в этой школе, а то с прошлой у меня не заладилось…
Я осекся, словно сказал лишнее, и Умок расцвел, как весенняя орхидея.
– О, – обрадовался он. – Так тебя выперли, а, воротничок?
– Да, выперли, – отозвался я. – Доволен?
– Еще как, – расплылся в улыбке Умок. – Правда, жаль, что свалил ты именно к нам. Ну, так чего ты хотел?
– Хочу спокойной жизни, – повторил я. – Без драк, ссор и незапланированных альтеробоев.
Умок поскреб подбородок. Его необычайно воодушевила мысль, что меня выгнали из прошлой школы. Он заулыбался, а я не припомню, чтобы когда-нибудь видел его таким счастливым. Да, смотри: у «богатеньких воротничков» из Мегаполиса тоже есть слабости. Возьми козырь и проиграй.
Но Умок не собирался проигрывать. Улыбаясь, он предложил:
– Как на счет драки, воротничок? Старый добрый кулачный бой, а? Выиграешь ты – будет по-твоему, а если я – свалишь в другую школу. Как тебе?
Черт. Дурацкие условия. А ведь он гораздо крепче меня, видно, что для него не в новинку меряться кулаками в подворотнях и на пляжах. Да и какой смысл: даже если я выиграю, он что, разве зауважает меня? Просто затаит обиду и ударит в самый неподходящий момент, а мне этого не надо – пока я так уязвим.
– Неужели ты так меня ненавидишь? – пробормотал я. – Неужели нельзя решить это мирным путем?
– Ты первый подошел, – напомнил Умок. Быть может, Дия права, называя его неглупым парнем.
Так-так, думай скорее, Мартин. Твоя цель: добиться равнодушия или расположения Умока, поскольку он слишком опасен для тебя. Задача: отделить образ «богатенького циника из Мегаполиса» от себя. Решение…
– Ладно, – сказал я. – По рукам. Я выбираю время. Завтра в десять часов утра.
– Хорошо, тогда я выберу место, – согласился Умок и до боли сжал мою руку. – Возле Старой Скалы. И будь добр, приходи без Летоса.
– Договорились.
