Александра Завалина
АЛЬТЕРнативная жизнь старшеклассника
Летос
Они шли по пляжу: высокий парень и девчонка с двумя косичками. Сегодня она отчего-то нервничала: мяла край полосато-радужного платья и не решалась заговорить. Он тоже молчал – мысли тянулись тяжело, как резина, и казалось, будто сам воздух стал тугим и плотным. Дышать тяжело – не то, что думать.
«Мой лучший друг – мой враг, – думал Летос. – Поверить не могу, что под маской скрывался Мартин! А ведь я хотел его убить!.. Глазастые… они околдовали его! Как же мне развеять эти дурные чары?!»
– Летос…
Он взглянул на Дию. Она шла и смотрела в песок. Обычно на ее губах играла веселая полуулыбка, а сейчас они были плотно сжаты.
– Что случилось, Дия?
– Я хочу тебе кое-что рассказать, – пробормотала она. Вечернее солнце, словно умелый художник, красило кончики косичек в оранжевый цвет.
Переживания о Мартине отошли на второй план. Дия была сама не своя: ресницы опущены, задорные косички поникли, а подол платья совсем измялся под беспокойными пальцами. Он неуверенно коснулся ее плеча и попросил:
– Говори, я слушаю.
Со всех сторон доносились детские крики и смех. Шумели волны. Они прошли еще немного, прежде чем Дия заговорила:
– Семь лет назад ты, Летос, вытащил нас из Джунглей прямо из лап чудища. Ты помнишь это чудище?
Его сердце екнуло. Неспроста она заговорила о Джунглях, неспроста… Сначала Мартин, теперь – Дия. Таких совпадений не бывает. Лишь бы и она не оказалась на стороне глазастых, только не она!
– Да, я помню, – пробормотал Летос. – Но я думал, ты не любишь об этом вспоминать…
– Не люблю, – подтвердила Дия. – Мои нервы не такие толстые, как у вас, мальчишек. Могу я продолжить?
– Ко-конечно, – растерялся он. Может, она не глазастая, а всего лишь прознала о его походах в Джунгли? Может, она всего-навсего за него переживает?
– Несмотря на свои убеждения, Март бросился за мной в Джунгли. И прежде, чем ты, Летос, кинулся нас спасать, мы с Мартом еще кое-что видели. – Она перевела дух и продолжила. – Там были люди в зеленых костюмах. Они говорили о каком-то собрании и силком тащили куда-то человека в рубашке. Они его не щадили – пинали, били и ругали. И угрожали его семье, если он не будет с ними сотрудничать.
Летос слушал ее, и ему казалось, что ее речь тщательно отрепетирована. Нигде не запнулась, не остановилась, чтобы подобрать нужные слова, и ни разу не сбилась с шага. Выдумала? Или просто волновалась и потому, прежде чем сказать, прокрутила монолог от начала до конца?
– Это Мартин попросил тебя рассказать? – уточнил Летос, хотя итак знал, что это правда.
– Да.
Цель Мартина понятна: он хочет доказать свою правоту ему, Летосу. Хочет склонить его на свою сторону. Но что это – ложь или правда? Летос остановился, Дия прошла немного, замедлилась и обернулась к нему.
– Дия, ты ведь говоришь правду? – спросил он.
Ее глаза сверкнули:
– Конечно!
Он подошел к ней близко – так близко, как никогда не подходил, и положил руку на хрупкое плечо. То волнение, которое он испытывал рядом с Дией, растворилось, и на его место встала лихорадочная жажда разобраться раз и навсегда.
– Дия, это очень важно! Ты не лжешь мне? Не придумываешь?..
– Летос, да что с тобой?! Что сегодня с вами обоими?! – взорвалась Дия. Она отвела его руку в сторону и шагнула назад. – Я не понимаю, что здесь происходит! При чем тут Джунгли?!
А впрочем, так ли важно, били кого-то люди в зеленых костюмах или угрожали чьей-то семье? Быть может, этот человек в рубашке прислужник глазастых, какой-нибудь околдованный чудик? Быть может, этот чудик часом ранее убил их товарищей? Тогда жестокость более чем оправдана, разве нет?
А вот Дия, похоже, не в курсе происходящего – все видно по ее глазам. Дия не умеет врать, а ее глаза – тем более. Но тогда почему сердце сжимается в тугой комок, и все кажется неправильным?
«Мартин, что за игру ты затеял? – подумал Летос. – Мы пожали друг другу руки, я думал, мы все решили. И тут ты втягиваешь Дию и ставишь отвечать на ее вопросы именно меня».
– Летос, объясни, что происходит, – чужим, совсем не радостным голосом попросила Дия. – Я чувствую что-то неприятное. Что происходит? Ты ходишь в Джунгли? И Март тоже, да?..
Соврать? Сладкая ложь ведь лучше горькой правды? Но Дия выглядит так, будто только гордость сдерживает плотину ее слез, да и как это возможно – солгать, глядя в глаза тому, кого ценишь?
– Да, мы с Мартином ходим в Джунгли, – тихо ответил он. – Это совсем другой мир, и в том мире мы стали врагами.
– Что? Какой еще другой мир? – Дия топнула ногой. – Я не верю! Вы просто два барана, которые по какой-то причине поссорились! Отвечай, Летос! Куда сбежал Март?! Зачем он просил рассказать о нашем дурном прошлом?! Что ты молчишь, просто ответь!
– Я не могу вставить и слова, – заметил Летос. – Но по правде, я не могу ответить ни на один твой вопрос.
Дия прищурилась, и ее глаза опасно потемнели. Они стали темнее океана. Летосу ужасно хотелось отступить и уйти домой, но в то же время хотелось рассказать ей все: о своем отце, о Зеленой Летучке, о переживаниях и стремлениях, о каане и о Джунглях.
– Ле-е-етос!!!
Он вздрогнул и повернул голову. Как не вовремя! Он только подобрал нужные слова для идеального начала, а тут… перед ним нарисовался пятиклассник Нутон и отгородил от него Дию. Мальчик запыхался, раскраснелся, а из рваного пакета выпадывали абрикосы.
– Что случилось, Нутон? – спокойно спросил Летос, хотя секунду назад готов был растерять эту уверенность перед холодным взглядом Дии.
– Там! Та-ам! – Он тыкал в сторону домов. – Я видел! Мартин! Он…
– Что с Мартом? – спросила Дия. Она схватила мальчика за плечо и развернулся к себе лицом, отчего Нутон стушевался и опустил взгляд.
– Мартин… он… его… – заикаясь, начал он.
– Ну! – поторопила Дия.
– Дия, – Летос обошел Нутона и отстранил ее от мальчика. – Видишь ведь, ему некомфортно стоять так близко. Нутон, что с Мартином?
Напускное спокойствие трещало по швам. Ему самому хотелось хорошенько встряхнуть Нутона, чтобы говорил быстрее, но как он мог?
– Мартина… его обмотали золотой сетью, прямо как в фильмах про полицейских, и затащили в участок, – выдал Нутон. – Когда я шел мимо полицейского участка, я увидел, как его вытаскивали из машины. Его арестовали!
– Что?! – воскликнула Дия. – Нет-нет, ты ошибся. Март никогда бы…
– Идем! Скорее! – Летос схватил Дию за руку, поблагодарил Нутона и поспешил в полицейский участок.
Глава 4. Друзья и враги
Одна из теорий, откуда пришла Зеленая Летучка – сок шилуса, или, если короче, шил-сок. Шилус – редкое растение, предпочитающее теплый климат. Это растение-хищник, и оно с удовольствием пожирает не только насекомых, но и неосторожных мелких грызунов. Говорят, даже самая маленькая капля этого сока вызывает зависимость, и многие подпольные корпорации построили на этом огромный бизнес. Но у шил-сока есть и побочные эффекты: мол, кто его пьет, однажды заснет и никогда не проснется. Это и есть Зеленая Летучка.
Но это только теория. Сам я никогда не встречал шилус. Я никогда не видел и уж тем более не пробовал шил-сок. Говорят, он такой приятный и сладкий, что после него сахар, конфеты, мороженое и остальные сладости кажутся полнейшей ерундой. Не знаю, я не проверял.
Я точно знаю, что в той склянке, найденной у меня в кармане, плескался шил-сок. Ядовито-розовый, как одно из платьев Дии, как обертка от самого вкусного мороженого, которое продается на углу моей улицы.
А значит, я влип по-крупному. Если тебя поймают выходящим из Джунглей, то посадят в камеру на сутки и оштрафуют. Но если тебя поймают выходящим из Джунглей с шил-соком в кармане – это полнейший крах. С Политобществом и титулом лорда можно распрощаться, не говоря уже о всей карьере в целом. И хороший вопрос: выпустят ли меня вообще, если доказательств моей невиновности не найдется?
Я мерял шагами камеру. Ровно пять шагов от окна до двери и три – от стены до стены. Тут особо не разгуляешься, но переживать из-за этого не стоит – если я распространитель шил-сока, то скоро меня перевезут в Королевскую тюрьму Мегаполиса. Допрыгался, Мартин! Вот тебе и быстрое повышение!
Я пнул стену, ушиб пальцы, но почти не почувствовал боли. Дурак! Я делаю одни и те же ошибки! Каждый раз – каждый идиотский раз – я недооцениваю противника! Когда я стану умнее?!
Рин. Это он подсунул склянку с шил-соком в карман, пока рубашка лежала в шкафчике. Он и не думал давать мне шанс, он знал, что я не брошу Джунгли ради Летоса и решил уничтожить меня, пока я не опомнился. Каков хитрец, каков ловкач, просто слов нет! Бизнес у Лиса, я смотрю, гораздо шире, чем торговля альтерами.
Я потер левое запястье. Золотой браслет плотно прилегал к коже и натирал руку. Он был сделан из толстых золотых колец, которые цепочкой охватывали руку, чуть ли не впиваясь в плоть, и открыть его можно было только ключом. Золотой браслет – символ узника – и гарантия, что человек не выпорхнет в окно, перекинувшись в птицу.
В коридоре зазвучали торопливые шаги. И не успел я придать им значения, как перед решетчатой дверью возникли двое. Летос и Дия. Оба запыхались, особенно, Дия: одна ее косичка и вовсе распустилась.
Я засунул руки в карманы, лишь бы они не видели, как они дрожат. И как их пустили к такому преступнику как я? Наверное, связи. Или охранники меня, школьника, жалеют.
– Март! Что случилось? Тебя поймали на Границе? – взволнованно заговорила Дия.
– Да.
Летос не смотрел мне в глаза, он твердо уставился в точку под моими ногами. И не потому, что виноват, а потому что считает себя виноватым. Как всегда.
– Шил-сок… это правда? – спросил Летос, все так же глядя в одну точку. – Мы слышали разговор полицейских, пока нас записывали.
– Да.
– Март, – голос Дии дрожал, как плохо настроенное радио, – но ведь ты не торговал шил-соком и не…
– Конечно, нет, – оборвал ее я.
Она замолчала и, шагнув вперед, вцепилась в прутья двери. Ее глаза приобрели темный оттенок, как океан перед штормом. Свистящим шепотом она произнесла чуть ли не по слогам:
– Я. Не. Понимаю. Что. Происходит. Объясни!
– Летос все тебе расскажет, – махнул рукой я и добавил, видя, что ее глаза потемнели еще больше. – В самом деле, Дия, не здесь же об этом говорить!
– Я за вас, болванов, переживаю, а вы…
– Дия, – Летос подошел ближе и накрыл ее руку, лежащую на решетке, своей, – обещаю, что все тебе расскажу. Мартин…
– Рин, – сказал я. – Это был Рин, больше некому.
Он посмотрел мне в глаза, и его взгляд был таким беспомощным и беззащитным, словно у какого-то щеночка. О небеса, этот Летос! Его мягкотелость и доверчивость выводят меня из себя!
Я подошел к двери и сказал:
– Послушай, Летос. Ты говорил, ваши бумаги подписаны кем-то из Политобщества. Кем?
Летос растерялся. Пробормотал:
– Я… я не знаю…
Конечно, не знает. Будет Лис рассказывать всем, кто из лордов спонсирует черный бизнес, ага, как же! Без понятия, зачем спросил. Дальше-дальше!
– Летос, Рин точно знает, чем на самом деле вы занимаетесь! Ты должен…
– Мартин! – прикрикнул Летос. Дия вздрогнула, выдернула руку из-под его пальцев и вся сжалась. Впрочем, он тут же опустил свой голос до шепота. – Хватит. Зачем ты связался с глазастыми? Смотри, докуда довела тебя дружба с ними! До тюрьмы! Ты околдован и совершенно не понимаешь, что делаешь и что говоришь!
Вот, с таким Летосом можно говорить! Я ведь знаю, что внутри него прячется уверенный в себе парень! Этот парень может спасти нас с Дией от Зеленой Обезьяны, может держать в страхе «тигров», может стать школьным президентом… и он может разоблачить Рина!
– Я не знаю, кто подсунул тебе склянку с шил-соком, но Рин на это не способен, – добавил Летос.
– Тогда, наверное, это я торгую запрещенным соком, а? – ядовито спросил я.
– Нет, и ты не способен, – отрезал Летос, и его серые глаза затвердели, напомнив мне два камня. – Я не знаю, кто и зачем это сделал, быть может, твои глазастые?
– Какая им выгода?! – взорвался я. Если моя главная слабость это недооценивать противника, то его – доверять всем, кто хоть сколько-то добр к нему. Рин отличный актер, и он хорошо запудрил мозги Летосу. Лис, полагаю, тоже.
– Я не знаю…
Вот блин! Этот уверенный в себе болван просто нечто! Не может сложить два и два вместе! Единственный, кому выгодно мое долгое заключение – это Рин. Он боится потерять из-за меня работу. А может, Лис прошептал ему на ушко провернуть что-то подобное, когда узнал, что я школьник и, к тому же, одноклассник Рина. Подробностей не знаю, но вероятность стопроцентная: Рин подставил меня.
– Прекратите, – отрезала Дия, не успел Летос открыть рта для следующей реплики. – Мартин, просто скажи, как нам тебя вытащить?
– Никак, – отозвался я.
– Но ты школьник, к тому же, несовершеннолетний! – заявила Дия. – Должно же быть что-то смягчающее для та…
– Нет ничего смягчающего, – перебил ее я. – Дия, меня поймали с поличным. Теперь все думают, что я добываю в Джунглях шил-сок и перепродаю зависимым людям. Всем наплевать, что я школьник.
– Но можно ведь что-то сде…
– Ничего! – оборвал я ее резче, чем хотел. – Ты ничего не сделаешь, Дия. Ты только можешь убедить Летоса бросить эту затею с Джунглями, вот и все.
Сорвалось с языка. Я пожалел о своих словах, когда увидел реакцию друзей. Дия оскорбленно подняла брови, будто не поверила, что я сказал это, а Летос нахмурился и заявил:
– Вообще-то я еще здесь, Мартин.
Дия разозлилась. Ее волосы распушились, как шерсть сердитого кота, а глаза сровнялись по цвету с тенями на стенах. Ярость перекатывалась в них штормовыми волнами, а мне ужасно хотелось забрать свои слова назад. Сейчас взорвется бомба, и я сполна почувствую это на своей шкуре!
– Ладно, Март, – звенящим от негодования голосом произнесла Дия. – Ладно! Я поняла, о чем ты. Я никчемная и ни на что не годная подруга, которая не способна ни на что серьезное! Я тупая блондинка, которая только и способна, что устраивать вечеринки и болтать о глупостях! Серьезные дела ты мне не доверишь, верно я поняла?
Между ее репликами я попытался вставить пару слов, но не преуспел. И под конец самоуничтожающего монолога я тоже разозлился – за то, что она все так перевернула с ног на голову. Любят же девчонки делать из мухи слона!
– Ты вообще ничего не поняла! – воскликнул я.
– Конечно, нет! Куда мне! – Дия вздернула подбородок и схватила Летоса за запястье. – Пошли отсюда, Летос. Не видишь – мы ему не нужны!
Я гневно отвернулся к окну, а они пошли прочь. Летос пытался ее образумить, говоря, что я расстроен, но она не слушала. А она и не станет: пока гнев бурлит в ее крови, она будет делать так, как говорят ее эмоции. Сейчас она зла на меня, обижена, обделена нашим с Летосом вниманием. Она расстроена, и она не вернется, пока не остынет.
Я тоже зол. Я итак скатился ниже плинтуса, а тут еще она со своими дурацкими обидами! Да и Летос хорош – только настоящий баран будет стоять на своем, когда тебе уже разжевали ситуацию и только и ждут, когда до тебя дойдет. Бесит. Бесит! Бесит!!! Я от души пнул ножку койки. Койка укоризненно взвизгнула.
Через час ко мне пришли еще два посетителя. Я сидел на койке и лихорадочно думал, как себя оправдать, прокручивая в голове разные истории из судебных практик, когда Умок и Рин появились за решетчатой дверью. Я ждал этой встречи и был готов.
– Извини, Мартин, – поймав мой взгляд, заговорил Рин. – Ты хороший парень, но я обязан был тебя сдать. Может, ты просто запутался, но торговля шил-соком – серьезное преступление.
При свидетелях он иначе и не скажет, я даже не сомневался. Конечно, это он меня подставил, тут и думать не надо!
– А я так и думал, что с тобой что-то не чисто, воротничок, – заявил Умок, и от него так и повеяло самодовольством. – Как увидел тебя, так и подумал. По твоему виду изначально было ясно, что ты что-то скрываешь.
И зачем я потратил столько сил и денег, чтобы вызвать в нем симпатию? Зачем я всколыхнул Ножа и участвовал в дурацкой драке? Ничего из этого не помогло по одной простой причине: Умока я тоже недооценил.
Не хочу их видеть. Беда маленьких городков в том, что все друг друга знают, и в тюрьму пускают кого попало, по знакомству. В Мегаполисе ко мне не пустили бы этих двоих, впрочем, как и Летоса с Дией.
Но раз они здесь, стоит выжать из этого максимальную пользу. Я встал и развернулся лицом к двери. За час я взял себя в руки и был спокоен, как скала.
– Умок, – сказал я, – для тебя все складывается просто отлично, не так ли? Ты поймал преступника, папочка гордится тобой, а портфолио готово. Но подумай вот о чем: что, если ты засадил за решетку невиновного? Всей полицейской карьере конец, если правда всплывет наружу.
– Не пудри мне мозги, воротничок, – хмыкнул Умок. – У тебя в кармане нашли шил-сок. Считаешь, этого мало?
– По-прежнему остается вероятность, что меня подставили, – заметил я. – Кто? Ответ справа от тебя.
Умок машинально повернул голову и взглянул на Рина. Рин по-прежнему смотрел на меня и улыбался. На самом деле, это настоящая удача, что Умок и Рин враждуют, а объединились только ради того, чтобы схватить меня. У них такие разные цели в жизни, что, схлестнувшись, от обоих и мокрого места не останется.
– Ну давай, – предложил Умок. – Дай мне взятку, чтобы я поверил. Так ведь ты решаешь все проблемы?
Я пожал плечами:
– Как хочешь, Умок. Но ты должен знать: Рин так тебя ненавидит, что готов засадить одноклассника за решетку. А знаешь, почему? Чтобы ты, доверчивый юный полицейский, повелся, а потом обнаружилось бы, что за решеткой невиновный и несовершеннолетний. А знаешь, чем это чревато? Почитай законы.
– Я и без тебя знаю законы, идиот! – рявкнул Умок.
– Ты думаешь, сын полицейского на такое купится? – спросил Рин, и его голос был мягким, как кошачья лапка.
– Это выбор Умока, – отметил я. – Я невиновен, и правосудие это докажет. А раз так, то этому полицейскому участку несдобровать, ведь вы взяли меня, школьника, практически без доказательств.
– Правосудие докажет правду, – еще мягче «погладил» меня Рин. – А правда в том, что ты посредничаешь с торговцами шил-сока. От этого даже несовершеннолетие тебя не спасет.
– Нет, – возразил я. – Правда в том, что ты по какой-то неизвестной причине ненавидишь Умока. Ты много о нем знаешь. Не ты ли рассказывал мне, что его мать бросила семью и умчалась в Мегаполис за богатым женихом? Тот богатый жених – твой брат или дядя, не так ли?
Я придумывал на ходу, переступая все границы приличий, но мне было плевать – лишь бы задеть Умока побольнее. На Умока же стало страшно смотреть: он разъяренно покраснел, глаза его почернели, кулаки сжались. Он медленно надувался, как воздушный шарик, а через мгновение его стало «сдувать». В тщетной попытке казаться спокойным, он процедил сквозь зубы:
– Заткнитесь оба. Кто давал вам право обсуждать мою семью?
– А что, твоя мама разве не сбежала в Мегаполис? – спросил я.
– Завались, воротник дранный!
– Да ладно, дело-то не в этом, – вздохнул я. – Дело в том, что Рин ненавидит тебя, Умок, и твоя мама может быть на это причиной.
Конечно, нет! Я нес бред, делал вид осведомленного человека, а сам изо всех сил хватался за соломинку. Если Умок поведется на мои слова, Рин окажется под его пристальным вниманием, а под пристальным вниманием не так-то просто сбегать в Джунгли.
– Пошли отсюда, он сошел с ума в своих Джунглях, – презрительно бросил Рин.
– Нет, я не уйду, пока не узнаю, откуда у него информация о моей семье! – завелся Умок. Его челка торчала вперед, как остро наточенные колья.
– Рин рассказал, – охотно поведал я. – И ты бы знал, сколько он о тебе плохого наговаривал у нас в классе! Я подумал сначала, что у вас кровная вражда… Он злится на тебя, Умок. Узнай почему, а то я не разобрался.
– Идем, Умок, – повторил Рин. – Не видишь, он спятил!
– Отвали, рыжая морда! – дернул плечом Умок.
– Да-да, я спятил, – пробормотал я. – А что ты, Рин? Когда в ближайшее время собираешься в Джунгли? Давай осторожнее: после моего пленения защиту на Границе наверняка удвоят.
Рин фыркнул. Умок глядел на меня с ненавистью и злобой и вдруг напомнил быка, который точно так же наклоняет голову и смотрит прежде, чем ударить рогами. Я вернулся к койке и сел.
– Осторожнее с ним, Умок, – предостерег я. – Он тоже ходит в Джунгли и по гораздо худшей причине, чем я. Я мешал ему, и он подставил меня. Подсунув мне шил-сок, он убил двух попугаев разом.
Умок, хоть и выглядит как типичный осел, на самом деле не так глуп, да и намекал я достаточно прозрачно. Меня это, конечно, не спасет, но жизнь Рину осложнит знатно.
– Да пошли вы, – пробурчал Умок и исчез из моего поля зрения. Рин бросил на меня уничтожающий взгляд и поплелся следом.
