Александр Пышненко
Напиши мне о галчонке. Записи на железнодорожных билетах
Слава падает, и, сразу же, замирает, в позе раскрытого лотоса. Московский йог как-то естественно выглядит, даже в просторном зале Матримандира.
Алекс
Через день, я являюсь к Матримандиру, чтоб сделать некоторые снимки. Я смогу записывать все, что мне заблагорассудится, как настоящему импрессионисту, отдающему дань своему ремеслу.
Внутрь я попал с группой туристов и медитирующих особ, записывающихся у окошек, чтоб получить доступ к пителиям. Легонько стал шифроваться в потоке уже отмедитировавших людей (заходящих отдохнуть в небольшой скверик). Мое внимание привлек лишь один старикашка, который, задумчиво, жевал сытный хлебушек; отламывая щепотью серый мякиш, он посылал его в рот, глядя вперед широко открытыми, невидящими, глазами. Может, сей старик, был русский пилигрим? Ржаной хлеб в Индии найти не так просто. В Ауровиле, в пригороде Пондичерри, есть пекарни. Там русские пекут? Глаза старика излучали сугубо русскую печаль. Уж если русский человек печалится, то это нельзя не заметить.
Удобно разместившись на скамеечке, я стал записывать увиденное. Сквер, постепенно, пустел. Вдруг, за спиной, услышал русскую речь. Оглядываюсь: подымается сбитый человек, скорее смахивающий на хирурга (если облачить его в синий халат) или на крепенького тренера-боксера (был у меня по жизни такой).
– Вы – русский? – спрашиваю.
– Да. Александром зовут. Алекс, по-здешнему.
– Мы пошли по дорожке.
– Зови меня просто, Алекс…
– Александр, – рад знакомству, подаю ему руку. – Рад услышать русскую речь. Вы сможете помочь? Я пришел описывать параметры Матримандира.
– Помогу, – с радостью, – согласился Алекс. – Я работаю здесь. Вообще-то, я из Питера приехал. Дети повырастали. Им осталась квартира. Мы с женой, Татьяной, собрали свои пожитки – и сюда, в Ауровиль. Она у меня – стоматолог; работает в клинике: в Пондичерри. Их клиника имеет хорошую репутацию. Тамилы, они как привыкли лечить? Сначала поставят пломбу. Через два года, она выпадает. Ставят коронку. Удаляют зуб.
– Как во времена Советского Союза, – заметил я.
– Ауровиль выделил нам свое жилье. Строим собственное. Два миллиона рублей уже вложили… Не хватает одного лаки…
– Сколько, сколько? – спрашиваю.
– Лаки? Это местная валюта. Строительство требует от нас больше трех миллионов рублей. Порядка восьми тысяч долларов.
Мы уже проходим мимо Малого Амфитеатра, с его фонтаном.
– Малый Амфитеатр спроектировал француз, Жан (Жо) Фуго, – рассказывает Алекс: – Замечательное строение. Допущена была ошибка в расчетах. Поставили насосы, которые качали фекалии. Пришлось выправлять. Появились новые насосы. Сейчас, фонтан работает исправно. В Большом Амфитеатре, по четвергам, звучит музыка Сухит (композитор живет в ашраме Пондичерри).
Подходим к Большому Баньяну:
– За эти скамейки, возле Большого Баньяна, возник большой спор. Не всем ауровильцам хотелось видеть их. Это сакральное для многих место. Только, когда всеми почитаемый йог, после длительной медитации, объявил, что к нему явилось Откровение, – и Мать повелела: « Надо ставить! », – скамейки появились…
Подходим к Матримандиру.
– Матримандир – это санскритское слово, которое означает «обитель или храм Матери. Символом стремления Ауровиля – к Божественному. – Огромное, сложное хозяйство! – говорит Алекс. – Огромный шар 36 метровой высоты, покрытый круглыми золотыми пластинами. Каждое «большое солнце» Матримандира – это алюминиевые диски весом по 200 килограмм. «Малые солнышка», которые крепятся под ними – это сто килограммовые алюминиевые диски. Все они крепятся на фитингах, которые придумал россиянин, – наш московский инженер, Владимир. Сейчас он руководит всем хозяйством Матримандира. Чтоб эти блюдца-солнца сияли – между двух стеклышек, прошедших специальную обработку, запаяна золотая фольга. Эти 28-каратные элементы приклеены к блюдцам эпоксидной смолой. Матримандир – построен, в виде расцветшего лотоса. Дюжина лепестков-пителий, имеют свои названия. Скоро, каждой из пителий, будет соответствовать свой сад. Двенадцать садов Матримандира. Сады будут иметь названия: «Искренность», «Смирение», «Благодарность», «Настойчивость», «Стремление», «Чувственность», «Прогресс», «Мужество», «Доброта», «Великодушие», «Равенство», «Мир».
– Звучит, как Сады Семирамиды, – подпрягаюсь, я.
Алекс ,словно не слышит, продолжает:
– За садами, выкопают глубокие рвы и заполнят их дождевою водою. К Матримандиру будет лишь – вход и выход. Медитировать смогут только ауровильцы. С вывезенной земли, сделают гору, с которой, желающие и туристы, смогут наблюдать Матримандир… – У вас грандиозные планы, – говорю я, разглядывая выкопанные котлованы. – Все никак не привыкну к охрено-красной земле.
– Земля красная от наличия огромного количества железа, – сказал Алекс. И, продолжает: – Здесь работает много русских. Управляет всеми скалолазами, которые чистят диски Матримандира, русская – Агни. Диски моются только в сухую погоду. Матримандир, – это огромный резервуар для сбора дождевой воды. Вода собирается под Матримандиром. Матримандир имеет свой Орг Шоп: организация, которая занимается мелкими работами. В основном, там работают тамилы.
– Они, как мураши. Пашут на солнце! – сказал я.
– Ауровиль дает многим из них, единственную возможность зарабатывать. – говорит Алекс и продолжает: – Один раз в год, очищается внутреннее пространство Матримандира – один из «солнечных дисков», открывается для солнечных лучей. – Он показывает на едва заметные черные полоски на золотом коле. – Его хорошо видно…
Мы проходим возле какого-то дерева, похожего на тополь…
– Это священное дерево Бодхи. Под таким же деревом, йог Гуатанама, получив просвещение, стал Буддой. До этого, перед ним стояла миска с едой. 999 жизней и смертей, было прожито. Осталась только одна. Йоги, окружавшие его, ждали просвещения, вместе с ним. Тогда Гуатанама съел еду. Йоги поняли, что просвещения не будет, – и отвернулись. И, тогда, Гуатанама получил просвещение, и стал Буддой. – Одна из многих красивых легенд о возникновении Ауровиля, которую рассказал мне Алекс.
Алекс знакомит меня с Алиной
Алекс обязательный человек, и за это ему – большое: спасибо. Честно признаюсь, что в области описания Матримандира без него, рассказ получился бы кардинально другим. В десять часов утра, как и договаривались, Алекс пригласил меня в одно место, откуда «можно сделать уникальный снимок Матримандира».
Мы поднимаемся по лестнице на третий этаж, оказались в каком-то пентхаусе – это крыша жилого дома, с замечательной планировкой (лифт, правда, отключен). Я сделал замечательный снимок «золотого шара» Матримандира, лежащего на изумрудном фоне лужаек. Мы уже спускались вниз, когда вдруг, выяснилась действительная причина его приглашения: Алекс открывает дверь, как оказалось, его собственного геста.
– Давай зайдем, посмотришь, как мы здесь все устроились! Это была замечательная, по местным меркам, благоустроенная квартирка, в 100 кв. метров. Планировка была на самом высоком уровне. С прекрасным видом из окон. Пока Алекс нарезал арбуз, я сделал небольшую экскурсию по его ухоженной квартире. Комнаты просторные, светлые и чистые! Часто убираемые уборщицей. По словам Алекса: этот район Ауровиля – Ситадин, – построен французами за миллион долларов. Это, как бы, помощь Ауровилю от Франции. Вообще, французы много здесь чего понастроили. Сборные коттеджи во дворе – подарок волонтерам Ауровиля – это, тоже, их благотворительность.
– Пондичерри – бывшая колония Франции. Вот они и укрепляются здесь. К французам больше уважения, чем, скажем, к индийцам! – Передаю слова, Алекса.
– Это, как Гоа, бывшая колония португальцев, – припоминаю историю колонизации Индии, европейцами.
…Мы прокатились с Алексом по Ауровилю, на мотороллерах. Побывали в нескольких творческих центрах…
Побывали в культурном центре Тибета. Карта, с границами Тибета: в основном – это территория враждебного Китая и, совсем чуть-чуть, дружественного Непала. На стене, большой портрет – Далай-ламы XIV…
Алекс передал какому-то тибетцу шоколадку от какой-то знакомой за какую-то услугу (за какие-то дела связанные с тибетским массажем).
– У тибетцев есть свой центр в Ауровиле, а у россиян – до сих пор – его нет, – не без горечи в голосе, произносит Алекс на выходе, упуская политическую подоплеку.
– В Индии были те же проблемы с Китаем, какие возникли сейчас у России из Украиной. Китай, сразу же, жестко отреагирует в Москве на подобные вещи. Как только возникнет подобный центр.
Алекс понимает это разумом, но всем естеством своим верит, что такой центр России в Ауровиле просто необходим. Он простой россиянин, каких – подавляющее большинство.
Мы уходим из продуваемого ветерком Тибетского центра. Чистого, комфортного и пронизанного солнечными лучами.
Он выглядит, как Посольство в отдельной стране.
Мы отправляемся к строящемуся дому Алекса, в Комьюнити (Повышенный комфорт). Во взведенных бетонных конструкциях, можно уже разглядеть контуры благоустроенной квартиры. Они внушают уважение.
– Это будет двухуровневое жилье. 200 кв. метров… Здесь – мой будущий массажный кабинет. Это – комната жены. Заведем кошку. Собак – запрещено иметь, – говорит Алекс.
Один дом, в этом стиле, уже построен. Еще один – заложен…
Жена Алекса, Татьяна, работает в стоматологической клинике. В пригороде Пондичерри, с его полумиллионным населением. С карточкой жены – перед Алексом открыты двери всех ауровильских магазинов. Это, несколько дешевле, чем покупать в Пондичерри или в уличных торговцев.
Цены невысокие, но их обязан буду знать: могут обмануть. Однажды, за небольшой целлофановый пакетик воды, я заплатил 50 рупий.
Алекс покупает футболку – и мы мчимся в Пондичерри, к врачу, которого его жена пожелала отблагодарить за какую-то стоматологическую услугу.
Дорогой, мы посещаем некоторые магазины. Алекс хочет, чтоб я запоминал: в каком – всегда есть в наличии, неплохой «русский» хлеб…
… Вот и стоматологическая клиника – жена его, как раз, принимала клиента (пообщаться не удалось).
Общее впечатление – клиника на уровне: нашего районного центра. Может чуточку, похуже выглядит, чем в Конотопе. Не надо забывать, что это: Индия.
Я спрашиваю у Алекса:
– Как ты думаешь, тамилы научатся когда-нибудь лечить зубы? Научились же это делать, в Конотопе.
– Никогда! – категорически отверг Алекс. – Это – невыгодно. Им выгодно, чтоб зубы у тамилов портились. Тогда, на этом, можно иметь гарантированный заработок.
…Вечером, на следующий день, Алекс повел меня знакомить с Алиной – девушкой, с которой я вел диалог на форуме авровильского сайта. Она, оказывается, работает в Матримандире, в пителии. Живет со своим бой-френдом.
– У Алинки – несколько высших образований. Родители «сделали ей парашют». Девочка жила не в чем, в жизни, не нуждалась. Она предпочла – Ауровиль: секту, считают ее родители…
– Активная молодость всегда в поисках непроторенных дорог, – сказал я.
– Многие считают Ауровиль сектой, – с горчинкой в голосе, сказал Алекс.
– Смотря, с какой колокольни посмотреть. Можно и Кремль заподозрить в сектанстве, – пытаюсь успокоить Алекса.
Алекс – умолк. Все, что связано с Кремлем, для Алекса – свято. Я, понял, что для него услышать, это – кощунство.
Алина показалась мне: высокой, красивой и молоденькой на вид девушкой…
– …Вы будете писать об Ауровиле? – спросила, после знакомства, Алина.
– Я пишу только дорожные заметки. Что-то, вроде «Фрегат Паллада», Гончарова. Что-то в этом роде. – Не хотелось говорить об импрессионистах. Это б, сильно, удлинило мое объяснение.
О том, что «Фрегат Паллада» написан Гончаровым, было рискованно говорить, поскольку эта книга, не перечитываемая мною уже более тридцати лет. Да и не впечатлила она меня даже тогда, когда читалось все подряд, запоем…
– Выходит, что Вы пишете книгу о себе? – спросила Алина.
– Автор пишет о себе даже тогда, когда пишет о других, – ответил я.
– Можно будет почитать? Я смогу прорецензировать…
– До этого еще далеко…
…Мы договорились встретиться возле Матримандира на следующий день, – но, Алина, не явилась.
Черный ангел моего вдохновения
Черные труженики Ауровиля – это тамилы.
Куролеся по охрено-красной земле, по не обустроенным дорогам Ауровиля, я, постоянно, натыкаюсь на плоды их непрестанной деятельности: вечно копающих землю, крушащих гранитные блоки, несущих хворост, везущих на мотороллерах стекла, возвращающихся из работы в высоких кузовах на маленьких индийских автомобильчиках. Они повсюду: словно термиты.
Попадаются и зажиточные их соплеменники, которые приезжают на солидных авто к Матримандиру. Случалось видеть даже навороченные внедорожники.
…Тамилы-работяги, делают жизнь Ауровиля, более облагороженной…
Черная Муза
…Ежедневно, к нам в Adventure Кommunity, приходит несколько женщин-тамилок. Они обстирывают всех поселенцев.
С Раджи мы разыгрываем «любовную игру»: пересматриваясь, словно заговорщики.
Мне требовалось женское внимание, любовное влечение, – необходимое мне для поддержания творческого тонуса – вхождение в режим для написания этого рассказа.
Раджи предстала предо мной, сокровищем из тропического рая.
Прежде чем впрячь себя в творческую работу, я ожидал ее появления, сидя на террасе своего бунгало.
Стройная, с тонкой талией и черною косою до пояса, Раджи появляется лишь в начале девятого. Я обожаю таких брюнеток. Чем чернее волосы – тем глубже проникновение женщины в область вдохновения.
Раджи, словно из коралловой ветви, появившейся из глубины океана. В простоте ее женских форм – много неизъяснимого изящества и очарования.
Она меняет свои сари, вешает на себя золотые украшения, и выглядит всегда – сногсшибательно. Одно из них – голубое сари, – самое любимое.
Раджи обматывает свое тело нежной тканью, превращаясь в легкокрылую бабочку; особенно это заметно, когда начинает поливать из шланга водой – петрополисы. Среди ярких тропических бабочек, она выглядит – самой нарядной!
Трудно представить Adventure Кommunity, без нее. Она появилась, чтобы сотворить чудо этого рассказа.
Что этот рассказ получился именно таким, огромная ее заслуга.
…На пятый день, Раджи явила свою пятилетнюю девочку, и то, на что я должен был обратить внимание еще в первый день, – обозначенное точками на лбу ее общественное положение, отметало все вопросы: дама занята.
К тому времени, я уже свыкся со своим состоянием «легкой влюбленности». Раджи, по-прежнему, мне очень нравилась.
Тамилки, очевидно, знают, что необходимо импрессионистам. Они – та простая форма существования красоты, познать которую так хотел, некогда, Поль Гоген. Импрессионист поселился на Таити, чтоб обрести на тропическом острове утерянный рай. Он искал его в Полинезии, жертвуя собой во имя великого искусства живописи…
Индийский океан
Одной из целей, которые преследовались мною: было открытие, для себя, – Индийского океана.
Новизна, – двигатель творчества. Океан, до этой поездки, существовал для меня, как Terra Incognita
Это случается единожды в жизни: как первое обладание женщиной или впервые опубликованный рассказ в киевской газете. Что сразу же изменяет внутренний мир, раздвигая простор действительности. Словно сваливается огромный камень из души.
…С океаном я впервые встретился двадцать седьмого августа…
За двадцать минут доехал на мотороллере до Пондичерри. Здесь улочки узкие, все они в обрамлении: мелких лавченок и всевозможных мастерских. В подобных местах все производится на месте: от тапочек и до одежды. Как в музее под открытым небом работают швейные машинки Зингера. Ассортимент продовольственных лавок, не сильно отличается своим разнообразием: помидоры (вкусные), лук, чеснок, картофель, капуста, арбузы, ананасы, папайя (вкусная), апельсины, лайм. Всевозможные приправы в пакетиках и картофельные чипсы, содовая и кока-кола… Футболки и шаровары. Все яркое, как и сама Индия. За пестротой, прячется бедность?
По дороге, фотографирую все, что привело сюда. Богиня, возлегающая на троне. Это, очевидно, Дурга – («труднодоступная» или «непобедимая») – одна из самых популярных богинь в индуизме. Возле нее статуйка кобры… Она – воплощение безликого абсолютного творческого женского начала, необходимого для достижения материальных целей в этом мире, и духовных – в мире ином.
…Узенькая улочка, среди хибарок бедняков, выводит меня, наконец, к просторам Индийского океана…
Взгляд – не во что упереться. Вот, это – простор. Когда смотришь на океан – нельзя не поражаться его мощи.
На берег высыпали молодые тамилы. Те, кто хотят покувыркаться в волнах прибоя, могут взять напрокат оранжевый спасательный жилет.
Воришек много, как и тех, кто готов прийти на помощь. В первый раз, когда я оставил одежду на лодке и ушел купаться, – ко мне вышел из прибрежного ресторана тамил, и – в жестах – изобразил, как могут умыкнуть мое имущество. Тем более, что ко мне уже подходили какие-то подозрительные личности, не похожие на местных.
Покупая кокос, с не достаточно вкусным молоком пальмы Коканад, – я расщедрился на целую 50 рупиевую купюру, не дожидаясь сдачи, – и, сразу же, возле меня выросли вертлявые парни, сгорающие от желания пофотографироваться со мною; один тесно прижимался ко мне сбоку, а другой «фотографировал», «забыв» однако снять футляр из камеры своего телефона, – и, пока, я соображал, чтобы это все могло значить, продавщица кокосовых плодов, вступила с ними в яростную перепалку, после чего до меня быстро дошло, что парнишки намереваются сорвать напоясный кошелек – и скрыться. Я оттолкнул тамила, и больше не прятал своей жесткости.
…Я зашел в прибой. Вода – теплая и приятная. На меня, глыбой, наваливается океан. Швыряет на колени, и разворачивает лицом к берегу. Словно от наждачной бумаги, на коже появляются ранки и начинают зудеть. Вода соленая и несет в себе много крупных песчинок. Пришлось, потом, долго отмываться под душем.
Накануне отъезда
Накануне, Паула не соглашалась, чтоб я ехал через Пондичерри. Только на ауровильском такси, и только сразу в Ченнай. Это дает заработок местным таксистам в Ауровиле. Мне же захотелось разнообразить свои впечатления. Я начал изобретать схемы: как добраться до Пондичерри без помощи ауровильцев. Выдал – казалось бы – самой примитивной: до Кумара – добираюсь на мотороллере, сдаю средство передвижения, а там до трассы на Пондичерри – всего один километр…
– Найн, – сказала Паула. – Кайне Кумар. – Из ее протестной интонации становится ясно, что Кумар мне, противопоказан. Он не примет мотороллер. Мотороллер останется у Паулы. Своеобразная западня для гостей. Я остаюсь непреклонен. И, здесь начинается… Она, Паула, вызовет мне такси до Понди ( условное название Пондичерри ). Надо только сдать ауровильскую карточку, по которой я покупал продукты в местных магазинчиках. Я прошу набрать номер С., чтоб поблагодарить ее. Отзывается Федор. Паула толкует Федору, чтоб он объяснил мне по-русски еще раз: почему нельзя сдавать мотороллер Кумару. Федор – сразу же – начал уговаривать меня не ехать к Кумару.
– Он не примет, – сказал Федор.
– Спасибо за все, – благодарю я московского йога.
– Сколько метров Матримандир? – спрашиваю.
– Честно признаться, не знаю, – говорит Федор. – Метров тридцать, наверное…
В конце концов, Паула вызывает такси в Понди на цен ур ( часов). Времени у меня, в избытке. Еще только начало восьмого. Не спеша отправляюсь в Multimedia Centre (Town Hall), чтоб сдать ауровильскую пластиковую карту. Сотня долларов, которую я положил на нее, почти не истрачена. Я покупал в мелких придорожных лавчонках вблизи Пондичерри. Восемь дней, я не принимал пищи вообще: обострял восприятие. Долгое время поставщиками протеинов в организм, служили куриные яйца. Стоит штука – три-четыре рупии. Рыбу я приобретал у торговок. Куриные окорочка и хлеб из ауровильского магазина, я начал покупать лишь в последние дни своего пребывания…
За время отшельничества, я позволял себе только вылазки к океану. Поэтому, я запамятовал расположение Multimedia Centre. Увидев, под тропическими деревьями, разговаривающих за столиком девушек, я направился к ним, чтоб уяснить свое направление. Я обращаюсь к европейке с варварским выражением: – Ыкскй*уз ми. Ноу, спик ынглыш. Собственно, я активно пользуюсь лишь этими английскими фразами. И, сразу же, перехожу на агрессивный русский, как только вижу, что мой соперник по словесной дуэли, пытается заговорить меня. Я бью врага его же методами: заставляю сожалеть, что он не знает языка, которым разговаривал Ленин.
– Я говорю по-русски, – ответила девушка.
– Тогда, отбрасываем этот маскарад, – говорю я.
Девушку зовут Марина. Она читала мою переписку на форуме. Она из Калининграда, приехала на день позже. Она – ньюкамер. Хочет связать свою судьбу с Ауровилем. Она преподает английский язык. Она сотворила эту главу, из ничего.
– Ну, как Вам Ауровиль? Нашли, что искали? – спросила симпатичная девушка.
– Он, как нераскрытый цветок лотоса. У него многое впереди, если судить по количеству встречающейся молодежи. Нет – денег? Это тормозит развитие? Была эпоха, когда властвовали идеологические движения. Молодые и сильные, охотно становилась под их знамена. Сейчас: повсеместная власть денег. Молодежь, хочет зарабатывать деньги, отбросив всякие идеологические догмы. Никто не хочет умереть больным и бедным. Индия – бедная, поэтому, может позволить себе быть духовной страной. Это я нашел здесь.
– Ауровиль хочет достичь 50 тысячного населения. Об этом говорила Мать. – Сказала, девушка.
– Был шанс достичь этого легко и непринужденно, – это: когда разваливался Советский Союз. Сколько молодых и сильных людей, мечтало покинуть тонущий дредноут. Хоть сто тысяч молодых и здоровых, не избалованных деньгами, парней и девчат. К тому же, по мироощущению, очень близких к ауровильскому. Ничего не мешало Ауровилю, только чиновничья нерасторопность. Мир оказаться не готовым к такому количеству бездомных строителей коммунизма. Я – один из их числа. Ездил тогда в Москву, обивал пороги в посольстве Индии на Волошковом поле, добивался встречи с послом, разговаривал с чиновниками. Мне дали только адрес. Я получил ответ, где меня просили запасаться долларами, если я доберусь в Индию. Кто виноват в этом?
– Надо было штамповать вызовы, – делает вывод Марина.
– Это была сущая правда. Матримандир – тесное пространство, которое провоцирует сближение, – говорил я, примирительным тоном.
– Здесь проводится много мероприятий. Показывают кино. – Это прозвучало мне, – упреком. Потому, что отшельничал в гест хаузе, у Паулы.
Попробовал, оправдываться:
– Я не знаю английского. И мероприятия, и кино, на английским. Это бы только раздражало меня.
– Могли бы выбрать гест с русскими людьми.
– Ко мне поступило лишь три предложения. От Паулы – немки, из восточной Германии, показалось самым подходящим. Я, немножко, изучал немецкий. Это обсуждалось с племянником. Он делал компьютерный перевод. Выбор пал на Adventure Community. Теперь, через много лет, я могу поставить себе круглую четверку по немецкому языку. Я каждый день я наколупывал из памяти немецких слов для общения с Паулой.
– Удалось ли все сделать, что планировалось до поездки? – снова, спросила Марина.
– В творческом плане – да. Я написал рассказ. Закончил книгу, которая держала меня несколько лет. Выправил уже написанную книгу, которую отправлю в канадское издательство. Этот рассказ – для нее. Собрал материал – окончание следующего романа. Не надо будет сдирать с Интернета. Так, что – вполне удачная поездка.
– А как с юношеской мечтой? – спрашивает Марина. – Она здорово отличается от того, что встретили здесь? – Задав вопрос, Марина улыбнулась.
– Юношеские мечты очень яркие, – ответил я. – Жаль, что опыт убивает их. – Отвечаю на прощанье. Обменявшись всевозможными пожеланиями, мы распрощались навсегда.
Отъезд
Вот уже я в Пондичерри. С час, побродив по автовокзалу в поисках камеры хранения, – сделал для себя вывод: Индия – страна неправильных советов. Больше делать в Пондичерри нечего. Сажусь в автобус на Мадрас (благо, они здесь отправляются один за другим). В автобусе комфортно. Я расположился, вместе со своей сумкой, на первом сидении; в полулежачем положении. Механизм подъмопускание не функционирует.
Днем, дорога выглядит совершенно иначе. Кипит по сторонам не сытая жизнь, и все это: на фоне потрясающе яркой, запоминающейся природы. Эти, фантастически, цветущие деревья. Два вида пальм, образовывают настоящие рощи. Один вид: с красивыми веерными листьями – и второй: с перистыми листьями пальмы Коканад, с целыми гроздьями плодов. В просветах: брызжет бирюзой океанских просторов.
У дороги, продавцы плодов. Развешены флаги штата Тамилнад. Много флагов. Индия – духовная страна. Чем-то даже напоминает СССР. У водителя усы, как в откровенного украинца: висячие. Такие, редко у кого встречал, среди индусов. Он – настоящий виртуоз в своем деле. Представьте себе довольно-таки узкую дорогу, запруженную скутерами и мотороллерами, и изредка проскакивающими автомобилями, с лавирующим на приличной скорости тяжелым автобусом. При этом, этот ас, ведет себя за баранкой самым невозмутимым образом. Одну ногу, отвечающую за газ или тормоз, – в Индии все наоборот? – он полпути держал согнутой на своем сидении. Мне кажется, что он вот-вот положит туда и вторую, усядется в позе «раскрытого лотоса», чтоб заняться медитацией. Вначале, это: шокирует меня, скоро переросло в удивление, а потом – и начало забавлять. Отчаянно сигналя на мотороллерщиков, обгоняя их перед самым носом у встречных машин, он как выдающийся слаломист, промчался до самого Ченная. Сделав лишь короткую остановку, на полпути.
Василий Васильевич Иваненко, один прораб, очень верующий и просто приятный для меня человек, – подаривший строительный вагончик, – бросал руль, когда проезжал мимо очередного киевского собора и начинал истово обкладываться крестными знамениями. Что уже стоило одной разбитой иномарки?
Обилие уличных такси, позволяет без видимых проблем добраться до аэропорта Ченнай. Мне надо – чуть дальше – до гостиницы «Марс». Там меня поджидает такси. Очевидно, «диспетчер» уже предупредил своих. Как бы распределяя заработок между таксистами. Добираться напрямую – запрашиваемая ими сумма: на порядок выше.
Два дня в гостинице – обходится мне в три тысячи шестьсот рупий. Это – пятьдесят долларов. В номере ожидает: двуспальная кровать, серое постельное, шкаф для вещей, кондиционер, телевизор, умывальник, туалет, какое-то подобие душа, зеркало с настенным столиком-шкафчиком. Места больше не остается.
Хочу сдать на хранение ноутбук. Меня везут – почему-то на соседнюю улицу – не понимаю зачем. Заводят в Интернет-клуб? Зачем? Может подключиться к Интернету? Не догадываюсь. Везут в Ксерокс? Не понимаю, зачем меня туда тащат…
Подводят к человеку, который галдит по телефону. Жду, пока он закончит свою болтовню. Выдаю, по-русски, длинную фразу. Ничего не понимает!
– Зачем вы меня сюда притащили? – спрашиваю у возниц, собирающихся везти меня дальше: – А ну, везите меня обратно! В Марс! В Марс! В отель! Шнеля!
Везут в отель. Запрашивают – двести рупий! – За что?! Вы зачем меня везде таскали? Зачем Ксерокс? Деньги надо зарабатывать честно! Короче, сошлись на ста рупиях.
Они – не довольны. На ресепшн – пожаловались на меня. Инцидент был исчерпан, но обида затаилась на их лицах…
Я отправляюсь бродить по близлежащим районам. Ченнай-Мадрас, в бедных кварталах, имеет жуткий вид. Уличная канализация и красные флаги, сопутствующее зловоние. Огромное количество лавчонок и уличных торговцев. Целые кварталы: ремесленников и извозчиков.
17 сентября – день рождения Бога мудрости и изобилия Ганеша Чатурти (Ganesh Chaturthi / Vinayaka Chaturthi) с туловищем человека и головой слона – устранителя препятствий, сына Шивы и его супруги Парвати (отмечается в месяце Бхадра (август—сентябрь). Ганеш является одним из самых почитаемых богов индуистского пантеона. Любые начинания сопровождаются молитвой Ганешу: «Ом Ганешая намах». Праздник Ганеша Чатурти символизирует собой хорошее предзнаменование. В этот день совершают поклонение Ганешу, приносят ему фрукты, молоко, цветы и сладости, перед изображением Бога разбивают кокосовые орехи. К этому дню, из сырой глины создают изображения Ганеша. После молитв, подношений и краткой церемонии прощания старые изображения погружают в воду рек, озер и других водоемов.
С точки зрения пуранической и эпической мифологии бог Ганеша является сыном Шивы и Парвати. У него есть брат Сканда. Женами Ганеши являются: Буддхи и Сиддхи – разум и успех.
В одном из священных текстов Индии «Вараха-пурана» рассказывается следующее: «Боги обратились к Шиве и попросили его создать такого бога, который мешал бы творению злых дел. Результатом такой просьбы и стал Ганеша, который возник из сияния величия верховного бога… ».
Обычно Ганеша изображается с туловищем желтого или красного цвета, огромным животом, четырьмя руками и головой слона, с одним бивнем. Входит в свиту Шивы. У Ганеша бывает до восемнадцати рук. На поясе – змея. В верхних руках Ганеша держит лотос и трезубец. Четвертая рука расположена так, словно он протягивает дары, но порой в ней бывает ладду (сладкий шарик, сделанный из рисовой муки). Хоботом держит конфету, что означает «сладость от освобождения». Обвивающая змея, символизирует энергию, проявляющуюся в разных формах. Огромные уши даны Ганеше, чтобы он не пропускал человеческих просьб. Божество сидит на лотосе, а крыса находится рядом. Интересно, что в индуистский пантеон Ганеша вошел сравнительно поздно (в средние века), но быстро занял в нем достойное место. Один из самых почитаемых индийских богов. Когда предстоит важное дело, его призывают на помощь. Являясь богом мудрости и устранителем всяческих препятствий, Ганеша покровительствует путешественникам и торговцам.
Блуждая по узким улочкам Ченная-Мадраса, я наблюдаю пляшущих перед богом Ганеш, тамилов. Население веселится у многочисленных храмов, под огромные бубны. Люди возят божество на самодельных тележках. За ними, наблюдают полицейские. Перед одним храмом, полицейские чины, расселись чинно в ряд. На их погонах блестят огромные белые звезды и красные лычки. Физиономии излучают, присущую всякой власти, высшую степень благодати. Было интересно наблюдать – этот апофеоз напыщенности и самодовольства.
Захотелось пивка с завяленной рыбкой, которую сам готовил в Ауровиле. В пабе переживаю настоящее потрясение. Пиво достаточно дорогое – я плачу за него: эквивалент 30 гривен. Во внутреннем дворике паба, столики, несмотря на постоянный уход, выглядели достаточно непрезентабельно из-за роя мух. И, это далеко еще не все. Я, ко всему привычный, воспитанный в совковом бескультурье, был окончательно сражен в отхожем месте. Куда меня сопровождал работник этого заведения. Комната… и ровный пол!
