bannerbannerbanner
полная версияСмерть пахнет конфетками

Александр Михайлович Кротов
Смерть пахнет конфетками

Полная версия

– Нет, – раздалось два синхронных голоса.

Руслан вздохнул и сказал устало:

– Значит, всё зря. Вы хотите погибнуть. Я пытался помочь. Вы отказались.

Стахов повернул своё кресло, намереваясь удалиться, но писклявый голос его остановил:

– Подожди. Мы выйдем вместе. Я возьму тебя, а потом того, кого ты предложил…

Стахов сказал:

– Я могу тебе доверять, только если ты отпустишь Анну, и она сама скажет, что хочет. Без твоего влияния.

Тень спустилась на пол, пародируя тень настоящую. Она была всего в трёх шагах от Анны. И она отпустила прядь своих волос от женщины. Волосы шмякнулись на пол, напоследок проведя кончиками по голой ноге несчастной.

Взгляд Анны перестал быть туманным. Вернулась осознанность. Ещё в её глазах появился страх.

– Помоги, – раздался вполне отчётливый женский голос из динамиков.

– Аня, я выпущу вас! – решил сказать Руслан вопреки сценариям. – Вы только не подпускайте к себе тень!

Руслан видел, как шевелились губы Анны в тихой мольбе, как переместился её взгляд на собеседника, как дрогнули её руки, уткнувшиеся в стекло. По щеке потекла слеза.

Этого хватило, чтобы мужчина дотронулся своим магнитным ключом до электронного замка двери, который был настроен на режим быстрого открывания.

– Не подпускай её к себе! – крикнул Руслан Анне.

И та услышала его, она ловко схватила попытавшуюся вернуться к ней на шею прядь волос тени.

Женщина повторила свою просьбу, обернувшись в сторону тени, которая бесформенным одеялом накрыла пол, подбираясь ближе к Анне.

– Я истощена, – обратилась Анна к своему манипулятору. – Ты это знаешь. Я умираю, и ты умрёшь со мной. Ты чувствуешь, как влияешь на меня. Ты чувствуешь моё заволоченное чёрной паутиной сердце, мои окаменевшие лёгкие, мои превратившиеся в кровавое месиво органы пищеварения. Ты чувствуешь, как увядает моя душа. Ты знаешь, что меня нужно отпустить…

И тень её отступила. Вырвала свои чёрные щупальца из рук Ани и не предприняла новой попытки наступления. Анна обернулась и встретилась взглядом с Русланом. Он сразу же понял лишь одно единственное её желание – бежать.

И он дёрнул ручку двери.

Дёрнул снова.

Но та не открылась.

– Ты умрёшь со мной и с этим миром, – сказал в динамиках детский голос.

Несмотря на угрозу, прядь волос не вернулась на шею женщины. Тень лишь медленно подвинулась ближе, притаившись в ногах у Анны, которая продолжала смотреть на Руслана взглядом обманутого человека. А Стахов честно пытался помочь, он дёргал проклятую ручку, но в итоге начал догадываться, что его полномочия могли и не распространяться на эту чёртову дверь, и возможность лично перевести женщину с тенью в другую камеру была фейковой. Или Гжельский заблокировал эту дверь только сейчас, потому что что-то пошло не так. А не так шло всё. Но особенно было жалко Анну, которая смогла найти в себе силы ответить тени и поверить мужчине в инвалидном кресле. Но всё было напрасно.

В камеру пустили газ.

Тень тут же обволокла с ног до головы несчастную женщину, которая тут же свалилась на пол чёрной мумией, окутанной волосами, как только белое облако настигло их.

Открылась дверь, что была за спиной Руслана. Кто-то оперативно вывез его в коридор. Но мужчина успел заметить, как в камере Анны и её тени с потолка упала сеть, что узлом завязалась на узниках. Вооружённые люди в защитных костюмах скрутили это чёрное месиво и поволокли прочь из камеры.

Руслан проследил за тем, что произошло дальше. Анна и её тень оказались в новой камере. Всё произошло быстро, слаженно. Гжельский не дал ответа на то, как скоро произойдёт отслоение, но он был доволен проделанной Русланом работой, хотя сам Стахов был разбит.

Когда они стояли у центрального входа, небо уже темнело. Комары жужжали, привлекаемые на пот тела Руслана и его зажжённую сигарету. Но Гжельского комары совсем не тревожили. Его речь была спокойной:

– Твой сменщик попросил выйти в ближайшую дневную смену за тебя. А ты выйдешь за него вместо первого выходного. Ты согласен?

– Что у него?

– Семейные обстоятельства.

– Согласен.

– Спасибо.

Руслану хотелось поговорить о том, что произошло, но мысли не клеились в единую формулировку. Поэтому пришлось озвучивать то, что первое пришло в голову:

– Почему не дали спасти Анну? Был ли у меня вообще шанс ей помочь?

Гжельский ответил:

– С самого начала всё шло безальтернативно. Тень не хотела этого диалога. Его хотела Анна. Но она слишком зависима. Её гложут сомнения. Тень всё поняла, не поверила тебе. Она выскочила и вцепилась бы в тебя, потом ещё в кого-нибудь…

– А если я был не против…

– Я был против. Мы попытались с ней поговорить, но, как и ожидалось, ничего не вышло. Тень обладает разумом, но он достаточно ограничен. Оказывается, не только люди не могут найти своё предназначение в жизни. У подобных существ, как тень, те же проблемы. Она зациклена на странных желаниях мстить, убивать, но совсем не в этом её предназначение. Но настоящего смысла её жизни мы, похоже, не узнаем. Больше склоняюсь к тому, что она просто паразит. Датчики зафиксировали, что у Анны твоё появление смогло вызвать эмоции. У тени эмоций не было. Она понимает, что её донор погибнет. Рано или поздно. И ей не сбежать, но она не сдастся. Она не поверила, я это чётко понял и не допустил лишних трудностей. Зато теперь мы отделим их. Это решит ситуацию.

– А я чувствовал, что мне все поверили…

– Нет, – настоял на своём Гжельский. – А уверен.

– А в эффективности своего нового изобретения ты уверен?

Олег Рубинович не стал отвечать, отвёл взгляд. Ему, наверное, не хотелось говорить об отсутствии стопроцентной уверенности. Тогда Руслан решил сменить тему, брякнув первую грубость, что пришла на ум, когда он отгонял надоедливого комара от своего лица:

– А мухи на тебя тоже не садятся?

– Моё изобретение должно сработать, – сказал Гжельский, не обратив внимания на дурацкий вопрос. – Завтра можем встретиться, обговорить всё со свежим взглядом.

– Я хочу отдохнуть. Было бы здорово съездить в город…

– Я организую машину с водителем под твои нужды, – сказал Гжельский, перед тем, как удалиться. – Доброй ночи.

Руслану не понравилось сегодняшнее представление. Стоило подумать над тем, чтобы удалить воспоминание о нём из своей памяти. Ещё ему не понравилась незначимость его роли в том, что должно было произойти и без него. Просто их удалось немного разговорить. Развлечь. Интересная роль клоуна для аномального субъекта. Но Анну было жалко. Да, собственно говоря, чего он хотел? Техника должна сама справиться со всем и без его телодвижений.

Возвращаться в номер не хотелось. Хотелось ещё подышать свежим воздухом, побыть в этой тёплой темноте. И он уже хотел спрятаться в ней от света фонарей крыльца пансионата, как к его одиночеству присоединилась Катя.

– Я всё видела, – сказала она. – Ты молодец. Смог вызвать эмоции, как у Ани, так и у её тени.

Руслан вздохнул:

– Профессор так не считает. Хочу попросить его, чтобы он стёр мне память об этом эпизоде. Да, Анна поверила мне, но я не оправдал её и своих ожиданий.

Теперь уже вздохнула девушка:

– Не буду тебе говорить о безрассудности того, что ты пытался сделать. Гжельский поделился со мной мыслью, что Анна могла бы попросить тень оставить её…

– Но я уверен в обратном!

– Они сегодня разговаривали. Прямо перед твоим приходом. Сможешь потом посмотреть эту запись. Разговор был недолгим, но тень сделала странную вещь. Она убрала свои щупальца с шеи женщины. Убрала своё воздействие, понимаешь? И Анна, на вопрос, хочет ли она жить без тени, ответила отрицательно.

– Ерунда какая-то, – сказал Руслан. – Стокгольмский синдром, не иначе.

– Может быть. Но дни Анны сочтены. Там, в её камере… туалет устроен так… в общем Гжельский может брать её анализы на исследования. Там всё совсем плохо. И точка невозврата уже была пройдена, он не успел сделать своё изобретение по расслоению раньше. И тоже переживает об этом.

– Ты уверена насчёт переживаний?

– Нет. Но он говорил об этом.

– Ты веришь? Кстати, как у него с новыми «подкатами» дела обстоят?

Катя спустилась с крыльца, задумчиво сказав:

– Знаешь, я не понимаю…

– Так, а поподробнее? – обеспокоенно сказал Руслан, повернув к пандусу, чтобы тоже спуститься к дороге.

– Прогуляемся? – предложила Екатерина. – Тебе помочь?

– Я не беспомощный, – сказал Руслан, приложив усилий больше, чем это сделала Катя, просто преодолев четыре ступеньки.

Спустившись с пандуса, он предложил направиться в сторону аллеи, расположенной с противоположной стороны пансионата, где не было фонарей. Девушка поддержала затею, и когда они удалились от центрального входа, она вернулась к разговору:

– У нас сегодня была беседа по работе, которая перешла на нерабочие темы. Мы с ним немало работали над… моей ситуацией. Над тем, что я пережила по поводу коллекционера голов, по поводу гибели… близких мне людей. Больная тема, но я отношусь к ней спокойно, за что ему очень благодарна. Но он начал расспрашивать про мою жизнь вне работы. Быт, отношения и прочее. И я охотно рассказала, хотя не люблю такие беседы. И мне показалось, что он применил Силу, чтобы выведать у меня эту информацию. Поняла это не сразу, потом. И так мерзко стало. Но, может быть, я ошибаюсь, а свои способности он применил лишь в той же мере, что и отдаёт приказы, чтобы было всё понятно быстро и без лишних слов. Может быть, эту Силу он применил совсем в незначительной… дозе…

Руслан поспешил поделиться своими знаниями:

– Мне он сказал, что не может изменять воздействие силы. Всё зависит от того, насколько человек сам принимает её.

– Да, а я очень восприимчива к этому воздействию.

– Может быть, это прозвучит как-то неуместно, но я переживаю за тебя. Ты не думала… дистанцироваться от него?

 

– Это хорошая работа, – сказала Катя. – После моей истории с психушкой меня не возьмут в серьёзную фирму, если у них бдительно работает служба безопасности. А с такой зарплатой я могу быть независимой, многое себе позволить. Но сегодня, после всего этого, у меня появилась мысль, как ты правильно сказал, дистанцироваться. Я вернусь опять на телефон службы поддержки. Буду принимать, как и раньше, заявки не от ВИП-клиентов, а от обычных людей. Буду работать удалённо. Уеду. Пока не стало поздно.

– Нужно это сделать как можно раньше, – сказал Руслан, хотя ему совсем не хотелось, чтобы Катя перестала его радовать своим присутствием в этом пансионате.

– Завтра решусь на этот разговор.

– Я могу как-то поддержать тебя? Я не поддаюсь на сложное воздействие, если что. Можно будет говорить в моём присутствии…

– И что это даст? Гжельский рассказал, как сегодня он убрал у тебя воспоминания о твоей жене…

– Бывшей, – затревожился Руслан. – Я не знал, что он такое трепло! Я думал, что эти разговоры личные…

– Он так фиксирует в своей памяти всё, что делает с людьми. Озвучивает свои выводы. Но это дело он доверяет только близким помощницам: мне и Лере. Так он анализирует ситуации, составляя классификацию людей…

– Что? Он разделяет людей по какому-то классовому признаку?

Катя улыбнулась:

– Классифицирует их только по степени воздействия. Есть четыре типа людей. Пока он тебя относит к третьему. С четвёртым видом он пока почти не сталкивался или скрывает это…

– Четвёртый вид те, кто не поддаётся его гипнозу?

Катя утвердительно кивнула.

Руслан пытался не сбиваться с неспешного темпа их прогулки и, одновременно, любоваться силуэтом своей собеседницей. Но в этой части территории пансионата было слишком темно, да и наехать из-за своей неуклюжести на девушку совсем не хотелось, но он заметил её кивок, как всколыхнулись её собранные в хвост прямые волосы, что были чернее этого майского вечера, мутирующего в ночь.

Стахов вернулся к своим расспросам:

– А Лера? Как он общается с ней?

Катя улыбнулась:

– По её желанию он сделал из Леры настоящего киборга и они продолжают работать над этим. В начале нашего с ней знакомства она ещё была такой девчонкой, с девчачьими чувствами, переживаниями. Теперь это танк. Стройный, всё ещё женственный, но настоящий танк. Выучилась всяким единоборствам, ездит на какие-то стрельбища. Ещё он ей поручает такие задания, которые не поручает мне. И я не знаю, что у них за дела. Какие-то секретные проекты. Леры иногда по несколько дней не бывает на рабочем месте. Но я в это не лезу. Я обозначила, что хочу заниматься больше бумажной волокитой.

Стахов задумался, но потом вернул разговор на прежние темы:

– И всё-таки. Ты подумала, каким будет разговор с Гжельским? По поводу того, что ты хочешь уйти «на удалёнку»?

– Я подумаю об этом перед сном или завтра утром. Сейчас и так голова гудит, был сложный день.

– Да уж, – согласился Руслан, вернув свой поток мыслей к воспоминанию об Анне. – Но ты подумай, могу ли я быть тебе полезным.

– Спасибо, – поблагодарила девушка. – Блин, комары заели! Надо ехать домой, завтра тоже непростой день…

– Но ты можешь остаться. Здесь.

– Нет, – твёрдо и даже жёстко сказала Катя, хотя Руслан не намекал на простор своей однокомнатной «палаты», ведь тут была масса других пустующих комфортных номеров.

– Заметила, Гжельского комары не едят? И, наверное, мухи тоже не садятся.

Катя усмехнулась:

– Но, так или иначе, я видела, как он помогает отчаявшимся. Лечит страхи, зависимости, депрессию без таблеток. Он не плохой человек…

– Если человек, – сказал Руслан. – А что если он тебя достанет дистанционно, через телефонный разговор?

– Нет, это свыше его способностей. Ему нужен прямой контакт. Ладно, завтра я тебе расскажу, что решила по поводу разговора с Гжельским. Если ты ещё готов помочь.

Она достала телефон, чтобы вызвать такси или личного водителя.

– Без вопросов, – заверил её Руслан. – Обращайся по любым проблемам. Буду рад быть полезным.

– Бросай свои мысли о бесполезности. Лучше запиши мой номер телефона.

Руслан достал свой простенький смартфон в готовности записать заветные цифры, которые Катя ему тут же продиктовала, и он сделал дозвон, подарив памяти её телефона и свой номер. Это приятно: обмениваться номерами телефонов, добавляться в друзья в соцсетях, будто веря в то, что люди после этого становятся ближе, становятся не чужими.

Мужчина проводил девушку до выезда из пансионата. Они разговаривали ещё о чём-то, съедаемые комарьём. Когда подъехала машина, Стахов сообщил Кате о том, что у него завтра выходной.

– И ещё, – добавил он. – Завтра Гжельский пообещал выделить мне автомобиль с водителем. Мы можем поехать на речку. Помнишь про арбуз?

– Что ж, если всё будет отлично со временем и обстоятельствами, то почему бы и нет?

– Созвонимся! – сказал Руслан.

Спать он ложился в приподнятом настроении, отгоняющим мысли об Анне, которые его всё-таки настигали. Но он переключался на размышления о Кате, брал в руки телефон, борясь с желанием написать ей какую-нибудь глупость, вроде пожелания спокойной ночи, но в итоге смог сдержаться, чтобы не сделать этого. Ему же не шестнадцать лет и он бывший мент, всё-таки.

Но ещё ему было интересно, как жила Анна до того, как стала заложницей тени? Наверное, она когда-то испытывала в своей жизни такие же эмоции, что были сейчас у Руслана. Но дни её были сочтены. Возможно, из-за последних мыслей Руслану снились кошмары.

Глава 4

Когда стало совсем темно и пришла ночь, Антон начал просить воды. Настойчиво, громко. Кристина плохо ориентировалась в доме, поэтому поиски вожделенной жидкости заняли много времени и не увенчались успехом.

– Кир, зажги огонь, – попросила Кристина у парня, задремавшего у окна.

– Воды дай, – просил Антон.

– Сейчас, милый, сейчас…

– Воды…

– Сейчас, блин!

Кристина металась по избе, в которой была только одна комната и сени, роняя немногочисленную утварь на пол. Темнота была густой, не позволяющей разглядеть даже смутные очертания, пока сонный Кир не поджог лучину. Вёдра с водой оказались на под скамейкой, на которой спала Света. От копошения Кристины девушка проснулась, высунув голову из тряпья. Мутный взгляд быстро сконцентрировался на чём-то, находившемся рядом с развалившимся на лавке у подоконника Кириллом.

– Кир, окно, – сказала Света.

– Что? – не понял Кир.

В этот же момент Кристина выронила деревянную кружку с водой на пол, тихо выругавшись.

Только тогда Кир понял в чём дело. Медленно обернувшись, сквозь блеск отражения пламени в незашторенном окне он увидел белую голову Полуночницы. Она была совсем близко к стеклу, и парень успел разглядеть её чёрные овальные глазницы и длинные, не спрятанные под какое-либо подобие губ зубы, образовывающие мерзкую улыбку до тех самых мест, где, по идее, должны быть уши.

Кристина вновь выругалась, а Антон в который раз попросил воды, не замечая заоконного ужаса. Кир схватился за плотную занавеску, отдёрнутую Антоном днём во время происшествия с Тоней, и вернул её на место. В это время голова Полуночницы резко скрылась во тьме.

– Кир, ты запер дверь? – спросила Кристина.

– Не п-подумал, – ответил парень.

– Нет, нет, нет, – в ужасе запинаясь в словах, сказала Света.

Она спрыгнула со скамейки, на которой лежала, и замерла, когда где-то в сенях гулко захлопнулась входная дверь.

– Туши свет, живо! – сказала Кристина.

Но Кир уже подскочил к двери в избу, но не нашёл ничего, чем можно было бы её запереть или хотя бы подпереть.

В этот самый момент Кристина зачерпнула кружкой воду из ведра и ловко выплеснула её на лучину. Воцарилась тьма. Света вернулась на скамейку, спрятавшись под тряпьём, а Кристина и Кир вжались к стене, стоя рядом друг с другом. Антон остался лежать на полу, изредка делая громкие вздохи.

Что-то гулко ударилось в сенях.

Потом ещё раз.

Потом послышался звук, будто на деревянный пол упал мешок, набитый картошкой или чем-то похожим. Потом всё стихло.

Кир старался не дышать, но ему казалось, что сердце выдавало его местонахождение. В темноте всё казалось значительно страшнее, чем было днём. Та рыба с приплюснутой головой и огромным беззубым ртом. Мешки с живым поросёнком и трупом старика. И то же самое существо, что сейчас бродило в сенях. Не было так страшно тогда, как было страшно сейчас. Секунды казались вечностью, а страх только нарастал.

Кристина нащупала в темноте руку Кирилла и крепко вцепилась, сжимая его холодные пальцы. Её рука была мокрой и тёплой. Парню показалось, что в нежной руке девушки было больше силы, чем во всём его теле, в котором в самый неприятный момент вновь появились первые признаки простуды в виде озноба. Или Кира затрясло от усиливающегося страха. Но он пытался сдержать свою дрожь, ведь Кристину не трясло, она просто была в оцепенении. На какое-то мгновение, парню даже показалось, что за руку его держит не бывшая возлюбленная, а сама Полуночница. Но быстро вспомнив её длинные цепкие пальцы, он ненадолго успокоился.

В этот момент скрипнула открывающаяся в жилое помещение дверь.

Кристина усилила хватку, а Кир заставил себя не дышать и не трястись от озноба и это сработало.

Тишина была долгой, звенящей. Кир пытался расслышать хоть что-нибудь. Чувство чьего-то ужасающего, холодящего кровь присутствия было сильным. Будто перед самим лицом парня порхала своими чёрными одеяниями мерзкая мразь, неизвестно почему страдающая бессонницей в эту выколиглазную ночь, в которой не было огней, не было шума соседей, не было пьяных криков на улице, не было проезжающих мимо машин, не было луны и звёзд, не было ничего.

Тишина затянулась и это успокаивало. Может быть, всё обойдётся, и Полуночница уйдёт ни с чем? Но этот нелепый отголосок неизвестно откуда взявшейся эйфории в душе Кира, был задушен пессимизмом отчаяния жизни. Даже если удастся вернуться к нормальной жизни, то что ему останется от этих воспоминаний? Новые страхи, новые образы? Эта Полуночница наверняка поселится в его воображении, заменив по страхолюдности саму смерть.

Тишина была долгой, хотя на деле прошла всего минута. Но сколько мыслей в эту минуту пролетело в голове Кира! Тишина была залогом благополучия, пока не очнулся Антон.

– Милая, воды, – простонал он.

Тихо, обессилено.

Но этого хватило, чтобы самая чёрная часть этой страшной ночи взвилась по комнате, обдав смрадным ветром лицо Кира.

Антон закричал. Дико, страшно.

Вскоре его крик раздался на улице, удаляясь от этой проклятой судьбой избы.

И Кир выдохнул. Он был счастлив. Антона было жалко, но в настоящий момент он был счастлив. Неимоверной силой дополняло его счастье и то обстоятельство, что Кристина по-прежнему держала его руку. Как когда-то тогда, когда они гуляли по тёплому весеннему городу, когда их губы впервые соприкоснулись…

Крик Антона резко прекратился…

Зато в этот самый момент закричала Кристина. Её крик отчаяния был таким диким, что у парня никогда не хватило бы слов описать его.

– Кристина, тихо! – зашипела Света.

Кристина со злостью отбросила руку Кира, после чего, сшибая препятствия в абсолютной темноте, бросилась прочь из дома, и вот вскоре её окрик Света и Кир уже услышали за пределами помещения, за окнами, которые могли быть зашторенными и этого всего бы не случилось.

Только что испытывающий самый жуткий в своей жизни страх Кир побежал вслед за девушкой. Это было сиюминутное желание, которое на время покинуло его, когда он оказался на холоде улицы. Но нелепые шлепки шагов Кристины по дороге заставили его крикнуть ей вслед:

– Вернись!

Но девушка ответила лишь окриком имени своего возлюбленного.

Кир хотел было вновь броситься за девушкой, но его посетила безумная молниеносная мысль. Мысль, которая будто острой зубной болью пронзила его голову.

Помня ориентиры улицы, парень ринулся вслед за девушкой и удаляющейся Полуночницей.

Изредка светя себе под ноги пламенем зажигалки, он бежал прямо по улице. Следов, как и криков Кристины, не было. Бежать в темноте то ещё занятие, но парень хотя бы согрелся. Когда ноги заступали на пригорки, парень понимал, что края дороги были совсем близко. Это было верным ориентиром на широкой улице. Бежал он долго и вскоре наткнулся на главный ориентир – улица раздваивалась, и левое ответвление вело на самую окраину деревни. Туда он и направился, прося лишь о том, чтобы газа в зажигалке было достаточно.

Ведомый памятью и неотчётливым видением, Кир свернул на ещё одну дорогу и добрался до самой окраины, где стоял тот самый дом, нутро которого служило проводником между мирами, и которое скрывало существо, способное одновременно находиться в этом разнообразии предлагаемого ассортимента пространств, оставаясь единым в своей уникальности. Они, портал в доме и существо в сенях этого строения, не были зависимы друг от друга, но нашли взаимовыгодное сожительство самым важным обстоятельством своего существования.

 

Парень нарвал сухой травы и листвы, быстро разжёг её на свободной от построек и деревьев придомовой территории, осветив заброшенное с виду жилище с двумя окнами, одно из которых было разбито. Рядом с домом был трухлявый, покосившийся забор, выкрашенный красной краской. Кир успел приволочь часть ограждения к двери дома. Он был совсем не уверен в том, есть ли хоть какая-то логика в его действиях, но попробовать стоило. Что терять? Жизнь, рассудок? Вместе с рассудком жизнь и так потеряна, а этот эксперимент хотя бы вызывал интерес.

Свалив перед дверью дома доски забора, парень нарвал огромный пучок сухой травы, после чего зажёг её и отворил дверь в сени.

– Эй, мрак мрачный, – крикнул Кир в темноту сеней. – Ты ещё здесь? Или ты в другом мире фигнёй страдаешь?

Темнота сеней старого дома не осветилась заревом костра и Кир почувствовал, что эта чёрная тварина была здесь, ждала его, чтобы он в вошёл в её владения…

– Что молчишь? – крикнул распаляемый страхом Кир темноте сеней. – Я тебя разбудил что ли?

Ему даже пришлось ненадолго переступить через порог, чтобы сильнее пощекотать свои нервы…

– Пришёл, – сладко причмокивая, сказала темнота.

– Хочешь приколоться? – спросил Кир, но темнота ему ничего не ответила.

Но парень не расстроился, ему было важно, что тьма была здесь, что она ждала его. Хватая за не объятые ленивым, неестественно тягучим пламенем края досок, Кир аккуратно переместил очаг странно шипящего пожара к самому порогу сеней, бросив несколько горящих деревяшек в темноту. Но темнота гасила эти результаты огненной диверсии, не всегда успевая вовремя – несколько огненных снарядов ворвались внутрь, обнажая в пламене вытянутое, будто удивлённое белое лицо существа, что таилось в сенях и боялось вылезти наружу. В этот момент Кир увидел явное сходство между мордой Полуночницы и этого монстра, способного жить в нескольких мирах одновременно и умеющее расширять пространство. Эти существа показались Киру родственниками, что изрядно развеселило парня.

Но веселье его было недолгим, какое-то резкое предчувствие заставило его обернуться…

Почти в самом эпицентре искрящегося пламени стояла смерть.

Типичная, с косой.

Сначала Кир испугался, но потом выдохнул: эта старуха, скрывающая своё лицо за капюшоном была не такой уж и страшной. Всего лишь видение. Плохой знак, конечно, но не более.

Будто услышав храбрые мысли Кира, видение растворилось, но за необычайно ярким заревом костра он увидел Полуночницу. Она медленно опускалась с двухметровой высоты к земле. Три руки из четырёх у неё были заняты: одной рукой она держала за шкирку Антона, другой – Кристину. Молодые люди были без сознания и безвольно болтающимися руками будто просили опустить их на землю. В третьей руке Полуночницы был труп Тони. Её она держала за шею.

Полуночница осторожно положила на землю свою добычу, после чего прошла сквозь пламя в сторону к открытой двери, где притаилась тьма, которая только что затушила подступающий к его владениям огонь. И тьма из сеней выбралась наружу, чтобы встретиться с Полуночницей. Первое, что могло показаться, что они вместе пытаются затушить огонь, который распространялся по сухой траве и старым доскам. Они топтали его в безумном танце. Огонь иногда побеждал, но чёрные существа были значительно сильнее. А потом они сошлись в бою.

Кир не стал наблюдать за их схваткой. Он подбежал к Кристине. Девушка дышала, но была без сознания. Парень взял её на руки и под злобное шипение то ли огня, то ли существ за спиной, ринулся в темноту, в самую глубь заросшего огорода. Ветки резали его лицо и тыкались в глаза, а спина «стреляла» болью, но парень бежал. Сзади что-то происходило, но это что-то его не касалось. Слышались душераздирающие крики, не имеющие ничего общего с человеческими.

Кир споткнулся и упал, уронив Кристину, отчего девушка пришла в себя.

– Что с Антоном? – спросила она.

Кир хотел сказать, что всё в порядке, но не стал. Это было не правдой. Странное чувство охватило его. Но это был не страх.

– Сиди здесь и не высовывайся, – приказал он, и повернулся было в ту сторону, откуда прибежал, но яркий всполох огня вдалеке заставил его остановиться.

– Ну уж нет! – ответила на его приказ девушка и побежала туда, куда побоялся вернуться Кир.

Но парень нашёл в себе силы и направился следом.

Вместе выбравшись из зарослей, перед парнем и девушкой предстали два чёрных существа на фоне тёмного неба. Их битву озарял огонь, медленно, искрящейся лавой трепетал у распахнутого нутра старого дома. Монстры то взмывались ввысь, то синхронно падали в пламя, разнося его искры во все стороны. Но огонь от этого дикого танца терял свои силы, зато распалялась ненависть двух существ, не поделивших территорию.

Рядом с гаснущим кострищем лежал Антон. Он тоже пришёл в себя, но ещё бредил и был беспомощным. Кристина и Кир смогли его поставить на ноги, и сплотившиеся испытаниями молодые люди попытались вместе покинуть поле боя ужасных существ. Они пробирались сквозь заросли, стараясь не оборачиваться. Когда расстояние стало внушительным, Кир обернулся и увидел, как противоборствующие стороны вновь взмыли над деревней, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой. Лишь их белые головы мелькали двумя безымянными звёздами в небе, которое было скупо на подобные явления.

Потом две чёрные материи резко рухнули вниз, в самый центр догорающего костра…

Местность озарила яркая вспышка, как только две огромных тени провалились сквозь земную твердь. Ударной волной бешеной силы беспомощными тряпичными куклами троих незваных гостей этого мира выбросило в овраг, что находился рядом с заброшенным огородом.

Наступила тишина.

__________

Руслан Стахов проснулся очень рано, была ещё ночь. Свой кофе он пил «вприкуску» не только с сигаретой, но и тревожной мыслью по поводу того, каким будет сегодняшний разговор Екатерины с Гжельским. Что если он её не отпустит, заставит её быть всегда рядом с ним, и она ничего не сможет с этим поделать? Но что в таком случае сможет сделать Руслан? Убьёт его? Да тот скорее забьёт Руслана его же ладонью.

Ничего не придумав лучше, Стахов выбрался из своего номера. Он принялся колесить по пустому пансионату, чтобы где-нибудь будто случайно встретить Гжельского. Так оно и вышло. В первой же локации, куда он планировал направиться, он встретил Олега Рубиновича. Тот одиноко сидел в пустой столовой. Там больше никого не было, сотрудники общепита ещё не пришли на работу, время близилось к пяти часам утра.

Гжельский сидел за ноутбуком и что-то сосредоточенно изучал. Стахов долго наблюдал за ним издалека, благо большой зал позволял оставаться незамеченным. Перед владельцем пансионата стояла кружка и на маленькой тарелке лежала сдобная булка. Он выглядел почти как человек, только был слишком свежим для столь раннего времени. В его глазах не было ни капли усталости. Несколько раз он дотрагивался до кружки, отодвигал в сторону тарелку, но так и не прикоснулся к их содержимому. Ходили слухи, что никто не видел, как он ест или отдыхает. И то, как он выполняет первую из перечисленных жизненно-важных процедур, Руслан так и не увидел. Ему надоело наблюдать, и он выдал своё присутствие, приблизившись вплотную к столу Гжельского. Тот захлопнул ноутбук, но не выказал какого-либо недовольства.

– Переживаешь из-за вчерашней встречи с Анной и её тенью? – спросил Олег Рубинович.

– Не только, – честно ответил Руслан. – Я хотел бы пообщаться на другую тему.

– Что ж, у меня есть немного времени.

– Попробую напрямую: у тебя такие уникальные способности, а ты не предпринимаешь попытки захватить мир. Почему?

Не это хотел спросить Стахов, но нужно было с чего-то начать. Показалось, что Гжельского вопрос задел, и он ответил на него с некоторой долей обиды в голосе:

– Я же не киношный злодей. Зачем мне этот мир?

– Может быть, ты ещё присматриваешься к нам, к людям? – не смог быстро отступить от «киношной» темы Руслан. – Делаешь классификацию и пытаешься найти ключ к четвёртому типу людей, которые не реагируют на твой гипноз? И параллельно разрабатываешь изобретение, позволяющее тебе манипулировать людьми на расстоянии?

Рейтинг@Mail.ru