Александр Михайлович Кротов
Смерть пахнет конфетками
– Надолго? – спросил Руслан. Он ещё хотел спросить «Куда?».
– Насовсем, – ответила Карина. – В столице открывают сеть наших аптек. Пока только три, но руководить ими буду я, если соглашусь. Теперь понимаю, что меня ничего не держит.
– Квартира? – тупо спросил Руслан.
– Она моя. Я её продам. У тебя тут мать, тебе будет к кому обратиться. Или ты передумал? Ты думал, что я всегда буду рядом? И я была готова быть рядом. Но ты был не готов.
– И я об этом сожалею, но ничего не могу с собой поделать. Не хочу быть чемоданом без ручки…
– Чемодан ты без мозгов, – беззлобно выругалась Карина.
– Не спорю, – без улыбки сказал Руслан. – А чем ты ещё занималась, кроме работы?
Ему хотелось сменить тему. Почему-то он остро воспринял её новости. Повышение это хорошо, а новая жизнь – ещё лучше. Но почему же так паршиво?
– Я часто смотрю фильмы, – подумав, сказала Карина. – Но, знаешь, я почти не помню ничего из того, что посмотрел за последнее время. Зато помню каждый фильм, который мы смотрели вместе.
– Наверно, – предположил мужчина, – сейчас мало хороших фильмов. Помнишь, какими страшными были первая часть «Паранормального явления» или тот фильм про ведьму из Блэр? Как приятно было пересматривать «Аватара» или «Железного человека». А теперь не хочется. И дело не в фильмах…
Карина прервала его мысль:
– Ты прав, дело не в фильмах. Дело в идиотах. Я пойду.
Карина так и не присела на скамейку. Она рассекла дым сигареты Руслана и вышла из беседки под лучи солнца. Обернувшись, она сказала:
– Извини. Я была груба с тобой. Не хочу этого негатива. Я поеду. Переезд это как второй пожар. Будь счастлив. Я научусь жить без тебя, как ты научился жить без меня.
– Будь счастлива. Прости меня. Я хреновый муж…
Она его не дослушала. Нет, она не расплакалась, но ей было мерзко. Она хотела попрощаться нормально. Но нормально ничего не бывает. Нормально это никак. Никак не получилось.
Руслан остался в беседке. Ему было хреново. Вроде бы всё идёт так, как он хотел, но откуда это чувство? Почему не бывает так просто даже там, где ты продумал свой эмоциональный путь до самого финала? Наверное, дело в том, что с подобными расставаниями приходит понимание того, что вместе с ними уходит время, которое ты посвятил человеку, с которым у тебя нет будущего. Это такая смерть. Настоящая, неприятная, болезненная. Время умерло, оставив на память самое яркое о себе. Но это яркое ранит, как плохое, так и хорошее. Больно это: видеть, как умирает прошлое.
– Хочешь конфетку? – спросил Гжельский.
Стахов не понял, откуда тот взялся.
– Не, – ответил застанутый врасплох мужчина, достав сигарету из мятой пачки.
– Конфета вкуснее, – сказал Олег Рубинович, присаживаясь на скамейку. – Поможет убрать эту горечь. А как пахнет! Пахнет вкусом к жизни!
Гжельский действительно держал в руках конфету. Обычную карамельку. Вряд ли она могла чем-то пахнуть.
– Сахар это белая смерть, – хмуро сказал Руслан.
– А никотин какая?
Стахов медленно закурил и произнёс:
– Лошадиная. Всё равно итог один. Как бы она не пахла. Какой бы не был у неё вкус…
– А вдруг последнее, что ты чувствуешь перед смертью и есть вечность? Последнее переживание, ощущение, запах, вкус. Мозг эту гамму чувств окольцовывает, и… ты остаёшься с ними навсегда. И они никогда не закончатся, не тускнеют…
– Ты что-то об этом знаешь?
– Не знаю, – сказал Гжельский и убрал конфету в карман. – По поводу сегодняшнего дела. Ты всё ещё боишься?
– Нет, – сказал Стахов, хотя страх заменила тревожность и это было совсем не то, что он хотел от терапии Гжельского. – Но мне нужна помощь. Убери из меня чувства по отношению к бывшей жене. Не хочу вспоминать о Карине.
– Насовсем? Или оставить радость от того, что она ушла?
– Радости нет.
– Я могу её сотворить.
– Да, было бы… круто.
– Может, ещё чего? – спросил Гжельский. – Курить бросить не хочешь?
– Не. Ну так когда ждать помощи?
– Ударь себя, – велел Гжельский.
Руслан ударил себя так, что его сигарета вылетела изо рта и попала точно в урну. А Гжельский продолжил:
– Ты не думаешь о Карине. Тебе она не нужна. Тебе она не интересна. Всё, что было – прошло. А что прошло, то не поднимают с пола, пусть валяется. Ты рад, что так получилось, как и рад тому, что сигарета упала в урну и не надо поднимать её с пола. Так и ты больше не поднимешь свои эмоции по отношению к расставанию к теперь уже чужому человеку. Ты рад этому.
Воцарилась тишина. Пели птицы, шелестел ветвями деревьев лёгкий ветерок. Молчание нарушил Руслан:
– Зачем постоянно просить ударить себя?
– Жду твоей решительности, – сказал Гжельский перед тем, как уйти. – А про удар… это выглядит… забавно.
Наверное, он пошутил – подумал Руслан. Он хотел вернуться к своим мыслям, но не смог их вспомнить. Так он и блуждал в своей голове, пока не встретил мысль о Кате. Её колени, аккуратный почерк в блокноте, серые глаза. Зачёсанные назад чёрные волосы, тонкие дуги бровей. И глаза.
– Глаза, как глаза, – сказал Руслан и плюнул в урну.
Промахнулся. Слюна повисла на серебристой поверхности конструкции урны, потекла вниз. Таким же образом утекли вниз его воспоминания о сегодняшней встрече. Но до вечера было ещё так долго. Дольше, чем казалось Руслану, но меньше, чем отсчитывали его наручные часы.
Его часы. Много ли ему осталось?
__________
Серая трава где-то расступалась перед путниками, обнажая заболоченную почву, а где-то сгущалась в заросли. Виднелись коряги и холмы сухой земли. Вдалеке был лес, ограничивающий территорию болота.
Все были сосредоточены, только Кир начал ощущать дискомфорт от происходящего. Видимо, покинувшая его рот сладость конфетки закончилась, и вернулись опасения. То же самое случилось и с Машей. Общую тишину нарушила её жалоба:
– Я уже вся промокла…
– Поздно жаловаться – строго сказала Кристина, чьи кроссовки тоже уже вовсю хлюпали водой. – Могла бы остаться в деревне, с Тоней.
– Я не жалуюсь, – грустно сказала Маша. – Просто сказала…
– Я повторю, – разнервничалась Кристина, – вы не должны идти за мной. Никто. Вы можете остаться на берегу. Или вернуться в наш мир…
– Каждый уже сделал свой выбор, – сказал Антон, нащупывая палкой место с более твёрдой почвой.
– В наш мир… – повторила свою последнюю фразу Кристина, не обращая внимания на слова Антона. – Как же это стрёмно звучит! Наш мир. Не наш мир. А чей это мир тогда?
– Мир людей со странным, но вполне понятным говором, – сказал Антон.
– А ты уверен, что это люди? – сказала Кристина.
Сегодня она вела себя более дёргано, чем вчера. Стресс и страх сделали своё дело.
– Визуально они похожи на людей, – сказал Антон. – Я, правда, всех вчера плохо разглядел. А уж что у них внутри мне вовсе неизвестно. Может быть, у них три сердца…
– Или ни одного, – сказала Кристина. – И что это за Полуночница? Бабочка ночная, блин. А вдруг она страшнее того, что живёт в сенях старого дома…
– Какая уже разница, – ответил на размышления Кристины Антон.
– Большая, – продолжила диалог со своим возлюбленным девушка. – Вдруг мы сможем с ней договориться, если она понимает человеческую речь. Но что мы сможем ей предложить?
– Кирилла, – усмехнулся Антон.
– Лучше того, у кого язык длиннее и мясистее задница, – сказал угрюмый Кир, поправив спадающие джинсы.
– А вдруг она мослы больше любит? – продолжил шутить Антон.
Кир поддержал язвительную беседу:
– Ты даже не представляешь, как от моих мослов нечисть шарахается! Вчерашним днём доказано…
– Ага, – засмеялся Антон, – особенно когда ты их соответствующей приправой обработал…
– Интересно, а тут есть пиявки, – вдруг сказала Маша, не обращая внимания на не высокохудожественный юмор парней.
– Хренявки! – со злостью сказала Кристина. – Эти два придурка шутки за триста отпускают, эта о пиявках беспокоится!
– Кристина, успокойся, – сказала Света.
Но её слова оказались не действенными, Кристина только больше распалилась:
– Давайте уже серьёзнее как-нибудь! Мы не на пикник сюда приехали! А те, кто это не понимает, может остаться на берегу!
– Крис, – обернулся к своей девушке Антон, – мы все всё понимаем.
– Не заметно, – ответила девушка. – Ведь кто-то, может быть, даже не вернётся! Или мы все…
– Ой, – взвизгнула Маша.
Под её ногой земля резко провалилась, и девушка села попой на кочку. Света помогла ей подняться. Зато после этого незначительного инцидента никто больше не острил и не злился. Так продолжалось достаточно длительное время, пока Кир не встал как вкопанный, медленно уйдя по колено в воду.
– Что? – тут же встрепенулся Антон, оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, на что уставился Кир.
Однако его озабоченности Маша не заметила, нелепо ударившись лбом ему в спину.
– Ай, – сказала девушка, потирая лоб. Её длинные волосы упали на лицо, скрыв испуганные глаза.
Кристина тоже заметила беспокойство своего бывшего парня. Она не могла не спросить:
– Кирилл, что случилось?
– Видение, – сказал парень, опёршись на палку, но не сводя взгляда с определённой точки.
– Что ты видишь? – спросила Маша.
– Девочка, – ответил Кир.
– Вероника? – спросила Кристина.
Кир скривил лицо, сказав:
– Нет, не Вероника. Просто девочка. В белом платье. Стоит там, у дерева.
– Это что-то может значить? – спросила Маша.
– Не уверен…
– А что она делает? – не унималась с расспросами Маша.
– Просто стоит.
– И как она не тонет…
– Что ей тонуть, это же видение…
– Этим видениям есть объяснения?
– Есть. Шизофрения.
– Нет, – сказала Маша, поправив назад грязной рукой волосы. – Я о другом. Может ли быть какой-то мистический смысл в твоих видениях. Я об этом спрашиваю…
– Я считаю, что смысл есть, – сказал Кир. – Врачи считают, что нет.
– Ну, а в твоих мыслях, этому какое есть объяснение?
– Нужна помощь, там неприятность, опасность…
– Смерть? – с трепетом спросила Маша.
– Нет, смерть она чёрная такая, противная, с косой…
– И это работает? – не отступала с расспросами Маша.
– Ребята, – влез в разговор Антон, – мы так и будем стоять и смотреть на то, что видит только один умалишённый, или пойдём дальше?
– Зачем ты меня оскорбил? – наконец-то перевёл свой взгляд с видения Кир.
– Ты же сам себя признаёшь шизофреником! – отмахнулся Антон.
– Но не умалишённым, – сказал Кир и пошёл дальше.
– Извини, – тихо сказал Антон. Его то ли напугал тон парня, то ли он просто действительно не хотел его оскорблять.
– Проехали, – сказал Кир.
Медленно они продвинулись ещё на несколько метров.
– А сейчас? – нарушила тишину Маша. – Сейчас эта девочка там стоит?
Кир ничего не ответил. Ему было совсем наплевать, стоит ли там эта девчонка, неизвестно откуда взявшаяся в его больной голове. С похмелья ему часто думалось о том, что такая жизнь совершенно никуда не годится. Жизнь, в которой всё меньше становится места для нормальности, которая, по его хмурому взгляду, даже в окружающих оттенках повседневности также теряла здравый смысл, и так потерянный в сводках ежедневных новостей: бессмысленные войны, разборки за место под солнцем, убийцы, насильники, хулиганские выходки и бытовое хамство. Среди припаркованных на газонах машин и бросающих мусор мимо урн людей Кир чувствовал себя нормальным. Прожигая свою жизнь, он старался никого не задеть тлением своей души. Старался плохо. И недавно случилось то, что опять вспомнилось ему дрожью по всему телу. Хоть тот пухляк и не был представителем добропорядочной стороны этого мира, но смерти он не заслуживал. А Якорь, остался ли он жив после ранения ножом? Никто не заслуживает такой смерти, смерть должна сама выбирать, чью голову ей скашивать в праведном гневе или в удовольствии от проделанной по справедливости работы. Да только где эта справедливая работа, если люди так легко берут на себя её обязанности. Но если Кир не может быть счастлив в этой жизни, понимая, что обречён на бесплодное существование, то может и смерти стоит поторопиться за его больной головой? Если его жертва будет не напрасной, то он готов не вернуться из этого болота…
Небо цвета пепла раскинулось по всему пространству верхотуры чужого мира, в котором люди питались сырыми корнеплодами, не зная ласки тепла от огня, боясь накликать Полуночницу, которая была откровенным злом, но казалась Киру милее тех, кто развязывает эти самые войны, посягает на чужую неприкосновенность, творит вред вопреки своим первостепенным необходимостям. Наверное, она просто хочет есть и местные смогли совладать с её аппетитом, принося в жертву домашнюю скотину. Не развязывая войн, не убивая себе подобных. Может быть, и нашему миру нужна такая же Полуночница, забирающая у всех право на мысль о вредительстве? Кир был готов пустить её в свою современность ради того, чтобы посмотреть, как бы люди отреагировали на обстоятельство, что есть кто-то, кто не объявляя войны, придёт в их дом и заберёт с собой навсегда только за то, что они посмели воспользоваться даром тепла в виде очага своего дома. Ведь огонь это малое из благ, что мы можем взять у мира. А отдавая только мусор, никакого пламени в сердцах не хватит, чтобы обогреть родную планету.
– Хотите конфетку? – нарушила всеобщее молчание Маша.
– У тебя там неиссякаемый запас? – спросил Антон.
– Шесть штучек осталось, – ответила девушка.
Кир заметил, как прекрасна была девушка в своей будто детской непосредственности. Как прекрасны её серые глаза под стать этому небу. Как заманчиво выглядят очертания её стройной фигуры на фоне ломких стеблей сухой травы. Как идёт ей эта облегающая кофточка с большим карманом на животе, как удачно подчёркивают фигуру обтягивающие, намокшие почти до колен, джинсы. Как мило выглядят её маленькие ступни в этой незагрязнённой отходами, но всё равно мутной жиже болота. Девушка была даже красивее уставшей Кристины и милее Светы, агрессивный чёрный цвет одежды которой будто сулил грядущую трагедию. То, что случится что-то плохое, Кир не сомневался. Его мысли крутились вокруг одной фразы о том, что они идут за смертью.
– Сейчас бы закурить, – сказал Кир. – Но конфетка тоже сойдёт.
Маша раздала всем по маленькой капельке сладости, засунув в свой рот две конфетки.
– Я не наелась морковью, извините, – обосновала она свою милую жадность.
Маленькая минута сладости и вновь горькие мысли о существовании. Воды стало больше, трава стала реже. Твёрдость земли стала уступать зыбким трясинам, из которых всё труднее стало доставать промокшие ноги.
– Чёрт! – выругался Антон.
– Я бы покрепче выразился, если бы первее это увидел, – сказал Кир.
На бестравной проплешине болота лежала белая мембрана вязкой субстанции, под которой в белом мешке в мутной воде что-то плавало. Антон аккуратно отодвинул палкой белое пятно, после чего приподнял плавающее существо на поверхность. Мешок оказался крепким, а в нём, скрюченным в позу эмбриона, плавал поросенок, изо рта которого к поверхности воды выходило что-то похожее на пуповину. Показалось даже, что поросёнок пошевелился.
– Мерзость, – сказала Света.
– Поросёночек живой, вон глазки дёргаются, – сказала Маша.
– Вероника жива, – сделала своё умозаключение Кристина.
– Это будет зафиксировано, – сказала Маша, достав свой смартфон.
Заряда в новомодном девайсе было мало, но у всех остальных телефоны разрядились ещё вчера. Девушка стала снимать на видео находку, подойдя поближе. А Кир в это время боролся со своими видениями – на мгновение ему показалось, что вода кишит змеями. Он потряс своей взлохмоченной гривой, после чего наваждение пропало.
– Так, – сказал Антон, когда Маша закончила съёмку, экономя батарею. – Мы должны разделиться. Осмотрим окрестности. Ищем такую же штуку с Вероникой! Живо!
На что Маша сказала:
– Мы же не хотели разделяться? И мы не взяли такие же палочки, как у вас…
– Тогда разделимся на две группы, – Кристина подхватила энтузиазм Антона. – Это ускорит дело. Не будем уходить далеко друг от друга. Я и Антон идём в правую сторону до той коряги. Потом вполукруг и возвращаемся. Вы идёте с левой стороны до другой коряги. Там посмотрим по результатам.
Кир побрёл, разгребая палкой дорогу к коряге, усердно глядя себе под ноги. Света и Маша двинулись за ним. Парень был максимально сконцентрирован, от чего у него вновь заболела голова. Зато он первым заметил такой же мешок на открытой местности, куда и поспешил, провалившись почти по пояс в тёплую, несмотря на пасмурность погоды, воду. Дно было илистым, но идти было можно. Девушки остались стоять на менее топком месте. Парень быстро добрался до мешка, который казался большим, но вовремя заметил в воде какое-то шевеление. Он не сразу понял видение это или явь, как на него из воды уставилась голова рыбы, похожей на сома. Голова существа была плоской и почти в два раза больше человеческой. Длина дивной рыбы была небольшой, около метра, или вода искажала её очертания, не давая оценить истинную длину подводного существа. Во рту у рыбы показалась белая материя, которая отслоилась от мешка. Рыба, посмотрев на гостей, медленно скрылась в пучине.
– Вы её видели? – спросил Кир у девушек.
– Кого, девочку? – не поняла Маша.
– Рыбу, – сказал Кир.
– Нет, – сказала Света. – Посмотри скорее, что в мешке!
Парень повиновался. Он поддел палкой мешок, пододвинул его поближе к себе и ужаснулся: мешок был разорван, внутри лежало по пояс обглоданное тело худого старика.
– Тут старик, – сказал Кир. – Вернее, половина старика…
Маша достала смартфон, сказав:
– Как бы не было это противно, я должна это задокументировать…
– Не надо, это мерзко, – сказал Кир, отодвигая от себя находку. – Надо идти дальше, не теряя времени…
Он попытался вернуться на место, где земля была твёрже, но не смог этого сделать, его ноги прилипли.
– Девчонки, помогите, я застрял, – сказал парень, пытаясь высвободиться. – Тяните за палку, но не вставайте в воду.
Длины шеста оказалось достаточно, чтобы Света с Машей смогли за него ухватиться. Нелёгкими усилиями им удалось вытащить худощавого паренька, который медленно погружался в пучину.
Отдышавшись, они продолжили путь. Добравшись до ориентира в виде торчащей из воды коряги, они наткнулись на ещё один мешок, который оказался пуст.
– Надо возвращаться, – сказал Кир.
Осматриваясь по сторонам, ему привиделся чёрный силуэт рядом с деревьями, показавшимися невдалеке от того места, где они находились.
– Там что, лес? – спросила Света. – Мы прошли всё болото?
– Надо вернуться к ребятам, – сказал Кир, всматриваясь в дымку, в которой виднелись голые деревья и чёрный силуэт смерти…
Парню стало страшно. Храбрые мысли о любом самопожертвовании улетучились.
– Пойдём, – согласилась с Киром Света.
Парень отвернулся от видения, которое было ему противно, пытаясь нащупать почву под ногами, оказавшейся на редкость крепкой палкой. Света последовала за ним, а Маша немного отстала, что-то ища в своём смартфоне.
– Жаль, зарядки мало, – пробормотала девушка, удаляя ненужные файлы, чтобы освободить немного места на своём девайсе.
– Пошли быстрее, – злобно поторопила подругу Света.
– А что это там! – воскликнула Маша.
Кир нехотя обернулся и обомлел. Смерть была совсем близко… только это была не та скрюченная сущность из его видений…
В десяти метрах от них, будто паря над водой, стояло нечто, отдалённо похожее на то, что изредка виделось Кириллу. Но отличий было много. Это было облачённое в чёрные, мерцающие в некоторых местах прозрачностью, лохмотья, четырёхрукое существо с головой, похожей на череп лошади с длинными, корявыми зубами, что белели на фоне мрачных одеяний.
– М-маша, бежим! – оцепенев от ужаса, сказала Света.
Кир усиленнее стал искать дорогу обратно, ища палкой дно. Но как на зло, импровизированный шест утопал в ближайших водах.
– Что копаешься! – обозлилась Света на Кира, отняв у него палку.
Нащупывать землю под ногами у девушки получалось лучше, и медленно, но верно они продвинулись дальше от парящего поблизости существа. Они старались не оглядываться.
Но Киру всё-таки пришлось обернуться, чтобы поторопить Машу, которая, как оказалось, не шлёпала за ними, а заворожено снимала на телефон приближающийся призрак, который чётко выделялся в окрестном пейзаже сгустком невиданной злой силы.
– Маша! – крикнул Кир и бросился к девушке, тут же провалившись в воду.
Стараясь то плыть, то идти по дну, он медленно приближался к Маше, которая закончила свою съёмку только тогда, когда существо оказалось в двух метрах от неё…
Погрузившись в воду целиком, последнее, что Кир увидел, было испуганное лицо Маши. Когда он вынырнул, то увидел, что девушка попыталась бежать, но упала, не сумев сделать и шага. Ноги девушки засосала топь или та страшная рыба, и Кир не смог вовремя к ней подплыть.
Он только сумел схватить её за руку, как тут же эта рука выскользнула из его скрюченных от напряжения пальцев. Существо с лёгкостью схватило Машу двумя руками, та вскрикнула:
– Помоги!
Но Кир не смог ей помочь.
Оставшимися двумя свободными руками, существо схватило девушку и костлявыми длинными пальцами-отростками в один миг разорвало Машу. Перед Киром в воду плюхнулась верхняя часть тела молодой девушки. Парень, по инерции, смог её поймать.
Глаза Маши были раскрыты, а губы, в которые хотелось вцепиться своими губами от внезапно возникшей симпатии и жалости, дрожали. Вода окрасилась в красный цвет. Кир разжал пальцы девушки, в которых она держала свой смартфон.
Совсем рядом упали в воду кровавыми лохмотьями ноги девушки, по отдельности. Над Киром завис призрак, и парень, не придумав ничего лучше, нырнул в воду.
Чёрная тень пронеслась над ним в сторону Светы. Парень вынырнул и увидел, как существо погналось за убегающей девушкой, оставив Кира в воде.
– Ныряй! – крикнул он Свете.
Девушка услышала его и бросилась в воду, но там было мелко. Спина и попа девушки оказались на поверхности и, поддев костлявыми пальцами её одежду, существо вытащило Свету из воды.
Кир не мог на это смотреть, он погрузился в воду и ударился лбом обо что-то белое. Ещё один мешок, в котором плавал обглоданный труп то ли курицы, то ли утки. Парень схватил находку и бросил её изо всех сил вверх, чем отвлёк внимание существа, которое отбросило Свету в воду. Болотный кошмар ловко схватил кокон и аккуратно опустил его в воду.
– Ныряй! – ещё раз крикнул Кир, погрузившись с головой в красно-серую жидкость.
На этот раз в том месте, где оказалась Света, было глубоко. Девушка скрылась в воде, максимально надолго задержав дыхание. То же самое сделал и Кир. Когда воздуха стало не хватать, он высунул голову. Существа поблизости не оказалось, зато совсем недалеко послышался вскрик Кристины.
– Ныряй!!! – в третий раз изо всех сил крикнул Кир, но больше не послышалось ни звука.
– Тону… – рядом послышал голос Светы и Кир поплыл в сторону девушки.
Света почти целиком ушла в воду, борясь с топью, в которой она оказалась, но Кир смог достать ногой до чего-то твёрдого и попытался вытащить девушку. Сил у него оставалось мало, зато топь крепко держала барахтающуюся Свету.
Собрав всю злость в последнее усилие, он выдернул девушку на поверхность, соскользнув ногами с твёрдой подводной поверхности в топь. В последний раз захлебнув воздуха вперемешку с болотной жижей, парень погрузился в воду. Топь держала крепко и без опоры выбраться было почти невозможно. Воздух кончался, а вынырнуть никак не удавалось. Кир чувствовал, что пальцы рук дотягивались до свежего воздуха, но достать до него губами уже не было шансов.
И он смирился. Перестал бороться за жизнь. Малочисленные силы исхудавшего от постоянных стрессов и пьянок организма покинули его окончательно. Но в тот момент, когда холодная чернота стала сдавливать тело, в воде в него врезалась та самая рыба.
Кир открыл глаза и ничего не увидел. Глаза защипала грязная вода, и эта боль вернула ему немного сил. Страх придал надежды. А рыба вилась вокруг него, будто стараясь попробовать парня на вкус, но не зная с чего начать свою трапезу. Но она, наконец-то, решилась.
Огромным беззубым ртом подводное существо обхватило голову Кира, но парень просунул внутрь рыбы свои руки, схватился за что-то твёрдое и шершавое, и потянул на себя. Могучей силой сомоподобное существо вытянуло находчивого молодого человека из топи, и он смог зацепиться ногой за твёрдый подводный выступ, который спас ему жизнь. Обиженная рыба выплюнула его голову, но потом попыталась цапнуть его за руку, но парень повторил свой трюк с просовыванием руки ей в глотку, чем отвадил от новых нападок.
Но Кир рано радовался. Когда он попытался выплыть из западни, рыба всё-таки схватила его за ногу и потащила на дно. Пытаясь отбиться второй ногой, Кир задел в воде что-то упругое и продолговатое. Не разбирая во мраке пучины того, что приплыло ему буквально в руки, он попытался отбиться от рыбы. Нога немного выскользнула из пасти подводного существа и Кир смог вдохнуть немного воздуха, прежде чем вновь скрыться под водой. В этот самый миг он смог разглядеть, что от рыбы он попытался отбиться ногой Маши…
Специально занырнув поглубже, Кир просунул в ненасытную пасть рыбы ногу девушки, после чего подводное чудовище ослабило хватку, вцепившись в подсунутое ей угощение. Вскоре парень смог освободиться и выплыть на поверхность, а рыба с добычей скрылась в пучине.
Выбравшись из воды на болотную кочку, парень осмотрелся. Ни существа, ни видений поблизости не было, как и не было Светы. Руками нащупывая перед собой твёрдую землю, Кир медленно двинулся прочь от того места, где погибла Маша, в смятённых мыслях благодаря девушку за спасение.
Дорога до берега была долгой. Когда Кир выбрался из болота без своих драных кед, он со всей силы крикнул:
– Ребята!!!
Никто не отозвался. Он не знал, добралась ли Света до берега, и тем более не мог знать, что случилось с Антоном и Кристиной. Но верить в их гибель ему не хотелось. Он продолжил звать их, дрожа от стресса и холода на зыбком берегу этого проклятого места. Но возвращаться на болота он не стал, хоть с мыслью о потере друзей он не смирился.
Ни видений, ни страшных существ больше не было. Прождав больше часа, он, не обращая внимания на боли в ступнях от жёсткой и колкой земли, направился в сторону деревни. Твёрдая почва была милее той топи, из которой он выбрался живым. Один.
Много чувств перетормошили его душу, немало мыслей промелькнуло в его голове, пока он брёл по чужому миру в одиночестве. От надолго не задержавшейся эйфории и позитивного планирования пути домой до полного отчаяния и нежелания как возвращаться в родное измерение, так и оставаться в этой дикости. В итоге общее направление его чувств и эмоций вылилось в душевный дискомфорт, связанный с кратковременностью карамельной сладости жизни и постоянством её горечи. Особо яркие позитивные моменты жизни сложились в несколько десятиминутных отрезков, а тяжёлая серость липкой плёнкой безысходности покрыла все остальные расстояния жизни, сформировавшиеся в тяжёлые глыбы лет. Понимая невозможность равновесия этих факторов, лучшим решением для адаптации к реальности было смирение. Это было сложно, но тратить и так иссякающую энергию на лишние переживания было глупо. После принятия таких выводов Киру стало немного проще, даже зубы перестали так громко стучать от озноба.
Дойдя до деревни, около дома Тони парень встретил толпу местных.
– Что происходит? – спросил он у мужиков, сжимавших в руках кто топор, кто лопату, кто вилы.
– И ентот вернулся, повернулся! – сказала знакомая по вчерашней вечерней беседе бабка.
Возглас бабки привлёк внимание самого крепкого, и, по всей видимости, самого главного мужика, которого звали Никита.
– Убирайся! – со злостью сказал он. – Не бывново вама зидеся находитися!
– Да пошли вы в жопу, – сказал Кир, обойдя толпу, продвинувшись в сторону калитки забора владений Антонины.
– Калево! – сказал какой-то мужик из толпы. – Прав правишно Никита! Сжечь дом, пусть Полуночница придёт приведёт да заберёт энтих!
– Сже-е-ечь! – яростно крикнула злая бабка.
– Бе-е-е! – проблеял Кир на возглас старухи. – Себе сожги что-нибудь!
– Ругаца удумал, удумок! – встрепенулся Никита, медленно подняв здоровенную руку над головой Кира.
– Оставьте меня в покое, я вам ничего плохого не сделал! – сказал Кир, спасаясь от руки здоровяка за хилым забором.
Нерасторопный Никита так и не смог его схватить, а Кир побежал к дому, дверь в который была заперта.
– Котька, – крикнул кто-то из толпы. – Неси огниво!
– Таки ночи ночной жидать надо! – ответил какой-то Котька.
– Дикари! – крикнул Кир, колотя рукой дверь.
Ему отворила Тоня.
– Живой живонек! – радостно сказала девушка, впустив гостя.
Кир вошёл в дом и увидел, как под слоями тряпья жались друг к другу Света и Кристина.
– Живой! – обрадовался Антон, который сидел на лавочке и убаюкивал изуродованную правую руку, которая была зафиксирована двумя деревяшками, перевязанными лохматой верёвкой. – А Света сказала, что ты утонул!
– Я не тону, доказано, – сказал Кир, снимая с себя мокрую футболку. – Как вы выбрались?
Антон принялся объяснять:
– Мы нашли несколько мешков с домашней скотиной. Где-то она была ещё жива, где-то обглодана. Потом повернули в вашу сторону. Кристина завязла в болоте, потом её атаковала рыба с большой головой, еле отбил. Потом пришло это… страшное чудовище. Мы слышали крики, но чем могли вам помочь? Хорошо, что ты крикнул нам, чтобы мы ныряли… Кристина нырнула, а я не успел. Это… схватило меня за руку, видишь? Но не удержала она меня, но руку переломала в нескольких местах. Я упал в воду. Долго мы там просидели, в воде этой, пока это… не ушло. Одними губами дышали. Не трогает она воду. А мы вернулись сюда. Тут Света. Сказала про тебя, что ты того. И что Маша…
– Про Машу правда, – сказал Кир, снимая штаны из которых вывалились зажигалка, ключи от дома и два бесполезных кирпича: его смартфон и смартфон погибшей девушки, который он смог положить себе в карман, хотя и не помнил как ему это удалось. – Осталось вот от Маши. По пьянке телефоны легко теряю, а тут в кармане даже остались. Спасибо твоим зауженным джинсам, Антон.
Он никак не мог поверить во всё произошедшее, поэтому просто пытался сконцентрироваться на том, что происходит сейчас. Он поднял измокший смартфон, повертел в руках, и положил обратно в карман штанов, которые до этого выжал от воды насколько хватило сил.
– Света говорит, она снимала всё на видео, – сказал Антон. – Будет доказательством, если сумеют восстановить…
– Вернёмся на болото? – спросил Кир.
От этих слов всех передёрнуло.
– Вернёмся домой, – наконец сказала Света.
– Да, – согласился Антон. – Вернёмся с подмогой… ах, рука!
Антон взвыл от боли.
– Пожуй ещё чередовицы, – сказала Тоня, отыскав где-то деревяшку. – Она от ушибов ушибленных помогат…
