Александр Михайлович Кротов
Смерть пахнет конфетками
__________
Ровно в полдень Руслан уже был в беседке. Он успел съездить на выделенной для него машине с водителем в город, где купил в небольшом количестве, но разнообразных продуктов и приспособлений для пикника. Самыми важными атрибутами оказались два больших арбуза, и мужчина надеялся, что хотя бы один из них окажется по-настоящему сладким. И их было не так просто найти в продаже, сезон ещё не наступил. Ещё Руслан переживал о том, как бы не испортилась погода, но она была, как и в предыдущие дни, достаточно жаркой. А ещё он, конечно, переживал за результат беседы Екатерины с Гжельским.
Катя выбралась на свежий воздух в половине первого. По её внешнему виду было заметно, что она загружена работой – в беседку она вошла с телефоном у уха и блокнотом в руке, и Руслан понял, что ни на какую удалённую работу она переходить не собирается. Девушка вскоре отложила свои дела в сторону, и Руслан поспешил задать самый важный вопрос:
– Ты говорила с Гжельским?
– Да, он поинтересовался, приняла ли я окончательное решение. И я его приняла. Я остаюсь работать здесь. У меня много планов, воплощение в жизнь которых требует денежных вложений.
– Это точно твоё решение? – спросил Руслан второй важный вопрос.
– Абсолютно точно, – твёрдо сказала девушка. – И не стоит меня переубеждать.
Руслан еле сдержался, чтобы напомнить ей о возможности применения Гжельским своих способностей, но озвучил более скверную мысль:
– А вечер ты тоже проведёшь с Гжельским?
– Это уже грубо. Вопрос о моём вечере не обсуждается.
Руслан отругал себя за эти слова, но вместо извинений озвучил третий важный вопрос:
– Поехали на речку? Я купил арбуз, машина нас ждёт.
– Извини, откажусь, – сказала Екатерина. – Появилось много работы. Скоро сюда приедут люди, пережившие очень странные вещи. Такого в нашей практике ещё не было. Надо всех разместить, спланировать работу с ними, по какому сценарию будем действовать. Голова кругом.
У Екатерины зазвонил телефон, звонила Лера и разговор обещал быть долгим. Руслан покинул беседку и позвонил водителю, чтобы отпустить его. Тот был рад, чего не скажешь о Руслане. Он переживал очень много смешанных чувств.
Вернувшись в прохладу пансионата, он обратился к дежурному по пункту видеонаблюдения, находящемуся в фойе, с вопросом о местонахождении Гжельского.
– Да он в спешке уехал часа полтора назад, – ответил молодой парень. – Говорят, важных гостей ждём. А тебе зачем он?
– Забыться хочу, – сказал Стахов.
– Ну, есть ещё проверенные средства. Водовка, например.
– Не хватит водки и выстрела в упор, – грустно сказал Руслан.
__________
Весь путь прошёл в полной тишине. Света дремала, а Кир просто думал о жизни. Нужно было домой, мать наверняка была голодна, Кир всё-таки не появлялся уже трое суток. Нет, дома было много нехитрой еды, но мать просто могла забыть даже о том, как вскрыть пачку печенья. Ещё она могла затопить соседей, или найти надёжно спрятанные спички, или украсить стены продуктами жизнедеятельности… но об этом всём думать совсем не хотелось. Это было омерзительно больно: видеть, как родной человек постепенно разучивается быть человеком. Чужая беспомощность выбешивает. Домой совершенно не хотелось.
Не доехав до города несколько километров, они повернули в сторону лесного массива, где находился какой-то ранее неизвестный Киру пансионат, где они и остановились. Длинное трёхэтажное здание было огорожено высоким забором. Территория была красиво благоустроена и ненавязчиво, но надёжно охранялось. Место действительно напоминало санаторий: природа рядом, красивое, но немноголюдное фойе здания, приветливый персонал в опрятной светлой одежде, напоминающей медицинскую форму. Если это и была психушка, то, как минимум, элитная психушка.
Вместе с Антоном, Кристиной и Вероникой в машине ехал мужчина, который обладал властью, занимал главенствующую позицию по отношению к остальным. Это проявлялась не в навязчивой отдаче приказов, надменном отношении к подчинённым или повелительном тоне голоса, а в том, что он буквально одним словом, одним жестом, распределял обязанности между мужчинами, что его окружали: кого-то он отвадил на выполнение задач по открытию дверей, кто-то деликатно помог переложить Веронику на больничную каталку для возможности оказания первой помощи, кто-то сопроводил Антона на рентген и на осмотр к врачу, кто-то помог с распределением гостей по палатам санатория. Казалось, что та лёгкость, с которой этот статный мужчина управляет подчинёнными, перекинулась и на остальных путников. Буквально после нескольких ободряющих фраз, все, как один, смогли довериться этому мужчине, которому могло быть от сорока до шестидесяти лет. Ухоженный вид профессора, доктора наук Олега Рубиновича Гжельского (как представился гостям управляющий здешним сервисом) мог легко обмануть с возрастом. Только полоска проседи на чёрных, зачёсанных назад волосах, говорила о солидном возрасте, да взгляд, от сознательности которого точно не мог скрыться в своё время ни закат СССР, ни лихие девяностые. Олег Рубинович выглядел так, как мог выглядеть человек, близкий к идеалу. А мягкий голос, приятная на слух интонация которого окончательно помогла завоевать положительное отношения у всех, кто смог выжить в той непростой передряге. С усталостью после такого приключения к путникам пришла раскрепощённость и спокойствие. Даже Кристину отпустило волнение за сестру, и она доверилась людям, которые пообещали оказать всю необходимую врачебную помощь Веронике и Антону, а также поинтересовались и её самочувствием.
Знакомство с местом, куда прибыли Кир и компания, заняло совсем немного времени. Вскоре каждого заселили по просторным номерам с душем и туалетом, принесли поесть и дали время на то, чтобы привести себя в порядок. Телефон Маши Олег Рубинович забрал себе, мотивируя это тем, что он действует в интересах государства и то, какую помощь его медицинский центр может оказать путникам, также согласовано властьимущими. Гжельский даже продемонстрировал немного проявившей недоверие Светлане какие-то документы, которые полностью развеяли её сомнения.
Когда Кир помылся, переоделся в предоставленную вежливым персоналом удобную одежду пижамного типа и сытно поел, ему в номер принесли простенький, с большими кнопками, но всё-таки новый мобильный телефон, подзарядное устройство к нему и пачку сигарет средней крепости и ценовой категории, к которой прилагался компактный, но стильный спичечный коробок.
Молодой человек, что принёс эти предметы, был хоть и крепким на вид, но в голосе его была лишь вежливость и участие:
– Вы можете позвонить своим близким или, если не помните номеров, мы можем в любом виде передать весть от вас на адреса всех заинтересованных в вашей судьбе людей. Пока набирайтесь сил у нас. Места для курения у нас находятся снаружи, слева от выхода из здания.
Кирилл поблагодарил молодого человека и тот, прихватив с собой оставшуюся после трапезы посуду, направился к выходу из комфортабельной палаты, предупредив, что если нужна будет помощь, то по предоставленному телефону всегда можно дозвониться до ресепшена, номер которого уже вбит в записную книжку аппарата.
– Слышь, – окрикнул парня Кирилл, когда тот только отворил дверь номера. – Извини, а что это за место? Психушка?
– Считайте это элитным оздоровительным центром, – ответил и даже вроде бы улыбнулся парень. – Находиться здесь не дешёвое удовольствие. Но для вас всё бесплатно.
– Не катит на элитный. Унитаз не золотой.
– Мы учтём ваши пожелания…
– Это самое, а по телефону я могу куда угодно позвонить? Даже в Израиль?
– Сомневаюсь, что вам нужно звонить в Израиль, – ответил парень и удалился из помещения.
Оставшись без собеседника, Кир продолжил беседу уже с самим собой:
– Сомневается он. А я возьму и позвоню. И наговорю на такую сумму, что вам придётся продать свой пансионат. Слышите?
Он оглянулся по сторонам. Но ни в первый раз, как зашёл в свою комнату, ни сейчас, он не заметил мест, где могла бы оказаться скрытая камера. Хотя, на то она и скрытая, эта камера…
Мать давно разучилась пользоваться телефоном, и его у неё не было. Номера отца он не помнил. Да и не звонил он ему никогда. Тот лишь иногда с помощью короткого сообщения интересовался, дошли ли его деньги на карту сына. Но Кир на всякий случай вытащил из своего вымоченного в болотах чужого мира смартфона сим-карту и вставил её в телефон, что мог работать с двумя симками. Карточка оказалась рабочей, а вот смартфон на подключённую зарядку не среагировал. В общем, кроме коллекции музыки там ничего важного и не было.
Найдя в памяти своей сим-карты номер родной тёти, он быстро сделал дозвон:
– Тётя, привет! Это Кир…
– Чё те надо? – отозвалась недружелюбная родственница.
– У меня срочная командировка, не могли бы вы навестить маму, меня не будет несколько дней…
– В милицию угодил? – усмехнулась никогда не любившая Кира родная тётка. – Откуда на твоей нищенской работе командировки…
– Не груби. Просто проведай. Меня не будет несколько дней. Всё.
– Ты как со мной разгова…
Кир завершил разговор нажатием на красную кнопку.
О плохом думать не хотелось. Хотелось покурить. Без труда разобравшись с местоположением, Кир постучал сначала в соседний номер, в который должен был заселиться Антон, потом постучал в дверь, которая находилась чуть подальше. Но в обоих случаях не открыли. Кир даже немного испугался мысли о том, что всех его сотоварищей уже распределяют на органы, но следующая дверь, в которую он также планировал постучать, отворилась сама. Вернее, не сама, а её отворила Света.
– Не шуми, – цыкнула девушка, выйдя к Киру и затворив за собой дверь номера Кристины. – Крис уснула. Она очень вымоталась.
– Пошли, покурим? – предложил Кир.
Света согласилась, и они, не спеша, спустились на первый и выбрались из здания.
День ещё радовал теплом, будто забыв о том, что такое вечер, так же как и молодость не помнила о том, что бывает старость. Что жизнь всегда заканчивается смертью.
Им нужна была передышка. Света не отказалась от сигареты. Они закурили, не дойдя до уютной беседки.
– Что думаешь обо всём этом? – спросила Света.
Она тоже успела принять душ и переодеться в свежие шмотки. Её красно-чёрные волосы потеряли свою грязно-стильную укладку и забавно топорщились на затылке. Смытие достаточно стойкой туши удалило стервозность из взгляда девушки, и теперь она выглядела попроще. Будто и характер «причесался». Или это просто был результат тех испытаний.
Кир ответил:
– Не знаю, что и думать. Надо как-то жить дальше. Не рассказывать о том, что были в другом мире. Типа просто нашли Веронику в том доме…
– Они всё знают, – сказала Света. – Гжельский этот со мной и Кристинкой поболтал немного. Он в курсе про дом, про ту нечисть, что там жила. Сказал, они следили за этим местом, но так и не смогли эту аномалию зафиксировать, не дождались. Он занимается изучением всего мистического…
– Не верю я ему. Мне врачи тоже много всего хорошего говорили, а потом в дурку…
– Но нас пока не связали и препаратов никаких не вкололи. Хотя, признаюсь, в разговоре с этим Олегом мы были слишком откровенными. Даже удивляюсь, как сильно хотелось поделиться пережитым. Он сказал, что поможет уладить и этот самый вопрос… о гибели Маши…
– Как? Вернётся за ней в тот мир?
– Нет. Сделает так, что её потеря не будет выглядеть не такой неестественной…
– О чём ты вообще? – не понял Кир.
– А что ты предлагаешь? Рассказать всем, что есть мир, где вот эта вот хрень творится? Много тебе поверят? Хотя, у тебя же справка есть, тебе можно…
– Даже немного обидно, но ты права. Просто мне кажется, что это неправильно как-то…
– А как правильно?
Кир не нашёл ответа. Они присели на скамейку в беседке. Света выкинула сигарету, а парень закурил ещё одну.
– Ты звонила домой? – прервал недолгую паузу Кир.
– Некому мне особо звонить, – вздохнула Света. – На работу только надо сообщить, что завтра снова не выйду. Не хочу. Нужен отдых.
– И кем ты работаешь?
– Официанткой. До этого даже была управляющей в одном ресторане. Дурацкая вышла история. Не хочу вспоминать…
– Нравится?
– Что нравится?
– Работа, – сказал Кир, которому были совсем неинтересны страдания девушки.
– Не нравится, – честно сказала Света. – Мне вообще больше ничего не нравится. Вот выжили мы в том мире, а как теперь выживать с такими загонами в этом мире? Мне непонятно. Не хочу возвращаться на работу, не хочу больше видеться с родными, друзьями, коллегами…
– Может, найти другую работу?
– Ну, может. Только не знаю, что мне по душе. Здесь как-то само собой всё закрутилось. Люблю, когда всё само собой происходит…
В разговор Киры и Светы вмешалась девушка. Кир даже не заметил, как она пришла. Своё появление она обозначила вопросом:
– Могу я вас потревожить?
– Можете, – разрешила Света.
– Вы общались с Олегом Рубиновичем на тему вашего путешествия?
Света усмехнулась над словом «путешествие» и дала утвердительный ответ, а Кир не ответил, он исследовал взглядом девушку. Молодая, но, наверное, немного его постарше. Чёрные, аккуратно зачёсанные назад и собранные в хвост волосы. Большой лоб, серые глаза, аккуратные тонкие дуги бровей, чуть вздёрнутый вверх немного острый нос, тонкие губы. Взгляд строгий и даже немного высокомерный. Манера речи у неё была не такой прислужнический, как у молодого человека, что принёс Киру телефон и сигареты, а скорее повелительный.
Она заметила взгляд парня и обратилась к нему:
– Если вас Олег Рубинович ещё не посвятил в свою деятельность, то это сделаю я. Готовы пройти со мной на разговор?
Кир согласился, подумав, что эта девушка вполне могла быть роковой стервой, но молодость и какие-то внутренние распри ещё не делали её таковой.
Они оставили Свету на свежем воздухе, а сами прошли в здание в правое крыло, где в одном из просторных и уютных кабинетов они и начали свою беседу с небольшого монолога брюнетки:
– Меня зовут Екатерина. Я старший помощник Олега Рубиновича. Он давно изучает различные околонаучные явления, имеет учёную степень и единственный, кто в России, а то и в мире, имеет компетенцию по вопросам различных паранормальных явлений. Мы не считаем вас человеком с нарушенной психикой…
– А зря, – хмыкнул Кир.
Но девушка не обратила на это внимания. Она спокойно продолжила:
– Нам важно всё, что вы расскажите. И если вы готовы, мы хотели бы выслушать ваш рассказ с самого начала. Постарайтесь вспомнить всё. Если вы не возражаете, то наш разговор будет записан на диктофон. Вы готовы?
Кир не мог отказать девушке, которая, несмотря на нестандартную для типичных красоток внешность, была необычайно привлекательной. Может быть, всё дело было во взгляде или идеальных изгибах стройного тела. Или всё дело было в гормонах.
Свою историю парень начал с важных, по его мнению, подробностей:
– У меня шизофрения, – сказал он. – Справка есть. Лечусь периодически. Жить мешает, но я привык. Вижу иногда людей разных. Или нелюдей. Непонятных. Молчаливых. Этот факт может конкретно повлиять на объективность моих воспоминаний.
– Скажите, сейчас кто-нибудь, кроме нас, есть в комнате?
– Не надо, – отмахнулся Кир. – Я почти всегда ясно различаю, где видение, а где нет. Но просто теоретически я могу что-то напутать, приукрасить. И да, сейчас в комнате никого нет, кроме нас с вами. А история эта началась с того, что я пришёл в гости к Кристине. Мы с ней встречались когда-то. У нас были достаточно близкие, но недолгие отношения. Пришёл я к ней, а у неё беда: Вероника пропала, сестра это её…
Кир не стеснялся. Он рассказывал всё, что помнил. Разве только эпизоды про его нездоровый желудок вызвали у него неприятные ощущения, но Екатерина выглядела «пуленепробиваемой». Она внимательно слушала, не реагируя ни на его шутки, ни на бессмысленные лирические отступления. Кир думал, что пересказ всей эпопеи займёт много времени, но он уложился достаточно быстро. Заканчивал историю он с сигаретой в зубах – Екатерина разрешила ему курить в помещении, предварительно приоткрыв окно.
Когда в памяти уже не осталось тех нюансов, которые следовало бы встроить в историю, Кир уже начал придумывать какие-нибудь другие отвлечённые темы, чтобы разговорить сидящую рядом с ним девушку. Ему надоела эта история, ему хотелось вернуться в реальность, в обычную жизнь без страшных чудовищ. И заиметь новое знакомство. На фоне дикого выброса адреналина, продолжительного стресса и физического истощения, он, как ни странно, начал чувствовать себя лучше. Не сразу он вспомнил, в каких обстоятельствах в последний раз его посещали видения. Но этот позитив омрачила мысль о том, что вдруг вообще всё происходящее на данный момент времени одно большое видение. Эта мысль его посещала нередко.
Подходящий к финалу разговор прервал вошедший в кабинет Олег Рубинович. Он не выглядел строго или как-то враждебно, но Киру почему-то резко захотелось скорее избавиться от сигареты, выбросив её в окно. Но пик реакции момента был пропущен, и только немного помедлив, Кир исполнил задуманное. Но Олег Рубинович не заметил этого. Приветственно кивнув молодому человеку, он обратился к помощнице:
– Прошу прощения за задержку. Ты уже смогла целиком услышать эту замечательную историю?
Катя кивнула.
– И как тебе? – спросил Гжельский.
– Ничего подобного в жизни я не слышала, – сказала девушка.
Несмотря на яркий окрас слов, сопутствующей эмоциональности в её голосе не было.
– Что ж, – сказал Олег Рубинович, обращаясь уже к Киру. – Вы уже знаете, чем мы занимаемся и как нам важны ваши точные показания. И, конечно, нас интересует, что вы сами думаете по этому поводу? Что это было?
Кир даже растерялся, не ожидал он к себе требований по аналитике произошедших событий. Но раз спросили, то надо отвечать.
– Мне сложно сейчас об этом думать. Я ещё даже выспаться не успел. Я устал. Я болен. У меня и справка есть. Я даже думаю, что мне всё это привиделось…
– Это интересно, – перебил его Олег Рубинович. – А вы бы хотели избавиться от своего недуга?
– Конечно, – усмехнулся Кир. – Но я же знаю, что это невозможно.
Тут настало время усмехнуться Олегу Рубиновичу:
– Уважаемый, Кирилл Эдуардович Погорелов! Я вас уверяю, если вы согласитесь задержаться здесь чуть подольше, то мы могли бы поработать над вашим диагнозом и, вполне возможно, вы расстанетесь с ним, если вы готовы на это. Вы ведь готовы?
– Не вопрос, – улыбнулся Кир, на пару мгновений даже поверив словам мужчины, выдающего себя за учёного, о котором парень никогда и не слышал.
Впрочем, других учёных современности он тоже не знал, не интересовался.
Гжельский обрадовался:
– Я рад осознанной твёрдости вашего выбора. И ещё один очень важный вопрос: готовы ли вы расстаться с воспоминаниями о произошедшем?
Кир недолго подумал и ответил:
– Нет. Я хочу это помнить.
Показалось, что данный ответ не устроил ни Гжельского, ни Екатерину. Вздохнув, Олег Рубинович сказал:
– Ты ещё не осознаёшь этого, но я готов с тобой поделиться знанием. Послушай внимательно, и ты узнаешь, о чём я говорю. Ты поймёшь какими колючими станут ночи, когда этот кошмар будет возвращаться снова и снова. Липкие лапы того ужаса навсегда останутся в центре твоего сознания и будут трогать твою шею долгими, чёрными ночами, пытаясь перекрыть кислород. Утро не будет дарить радости от осознания того, что мир намного сложнее схемы «родился-поработал-женился-состарился-умер». Теперь ты будешь знать, что всё, что покрывается тенью, может таить в себе того, кто сгорел в битве, но навсегда выжил в твоей памяти. Выжил, чтобы вернуться. Непредсказуемо, но навечно ожидаемо…
– Ну, зачем меня так пугать, – скривился Кир от этого красочного монолога, который ничего, кроме омерзения не вызвал. – Расскажите простыми словами, что вы от меня хотите?
Олег Рубинович уже не выглядел таким идеальным, участливым человеком. Казалось, он был озадачен и даже немного разозлился. Будто его мягкую, льющуюся ручьём речь свернули с предначертанности потока к хрустальному озеру, и этот самый ручей попал в гнилое болото.
– Мы ничего не хотим, – выдохнул лёгкое напряжение Олег Рубинович. – Но нам важен ваш опыт, любые ваши эмоции по поводу этих необычных событий.
Кир отметил в своих мыслях, как легко этот человек переходит с «вы» на «ты» и обратно, в то время, когда Гжельский пытался сканировать его сознание для предстоящей работы.
– Мне нужно отдохнуть, если вы не против, – сказал парень.
– Да, безусловно, – сказал Олег Рубинович, интонацией своего голоса вновь вызывая симпатию.
Кир уже было попытался встать с удобного кресла, как в комнату вошла ещё одна молодая девушка, внешность которой Кир принялся изучать с не меньшей жадностью, чем когда изучал внешность Екатерины. Всё-таки он был в самом расцвете жизненных сил и девушки не могли не интересовать его. Конечно, когда он проходил курс лечения всевозможными препаратами, то жизнь превращалась в однообразный сгусток времени без интересов, желаний и эмоций, но теперь он был свободен от препаратов и находился на некотором психологическом подъёме. А вошедшая девушка выглядела отлично: приятные черты лица, стройная, спортивная фигура, прямые, до плеч, практически белые волосы, чёлка дерзко зачёсана на одну сторону, полностью закрывая левый глаз. В руках у неё был открытый ноутбук, который она положила на стол перед Гжельским и его помощницей. Девушка прокомментировала своё внезапное появление:
– Смартфон восстановили. Только микрофон сломался до того, как были сделаны самые интересные записи. Помехи редкие, их не убрать, но некоторые эпизоды рассмотреть можно.
– Спасибо, Лера, – сказал Гжельский. – Это очень интересно.
Кир, на которого перестали обращать внимание, тоже подвинулся поближе к экрану и увидел те самые видеозаписи, что успела сделать Маша. А оператором она оказалась неплохим, в одном коротком эпизоде она даже смогла сделать увеличенный план чудовища с болота, который через несколько мгновений растерзает девушку на части.
От этих видеозаписей Киру поплохело. Он отодвинулся от стола, немного проехавшись по кабинету на кресле, которое было оснащёно колёсиками. Потянувшись было за сигаретами, он отказался от своей задумки, найдя на тумбе чашу с конфетами. Взяв одну, ему стало ещё хуже – образ Маши так и не смог покинуть его голову. Рассматривая обёртку сладкой ледяшки, он почувствовал, что в комнате появился кто-то ещё. Но он не слышал, как хлопает дверь и не видел, как кто-то влезает в приоткрытое окно. Ощущения его не обманывали, и резко появившаяся паника всё прояснила – видения вновь настигли Кира.
Но продолжать изучать обёртку конфеты или ближайшую стену было бы уже крайне подозрительно. Да и с видением, облик которого пока не сформировался в ощущениях, надо было познакомиться. Лишь бы это была не смерть.
Но это было кое-что похуже.
Кир развернул кресло к людям, которые продолжали крутить по кругу короткие видео с телефона Маши, и увидел того, кого видеть был не готов.
За спиной Гжельского, окружённого симпатичными девушками, брюнеткой и блондинкой, стояла та самая Маша. Её кофточка была грязной и намокшей в некоторых местах. Руки были опущены, а пальцы были скрючены, будто от судороги. На лице её был равнодушный взгляд, смотрящий куда-то сквозь Кира.
– Маша, прости, – прошептал Кир.
Но его слов никто не услышал. Маша тоже на них никак не отреагировала. Тогда, чтобы отвлечься, Кир стал с остервенением разворачивать конфету, потом резко закинул её себе в рот, чуть не промахнувшись. За окном как-то слишком громко что-то пискнула пролетающая мимо птица. Кир отвлёкся на неё, растворяя во рту ягодную сладость и пытаясь разрушить ту горечь, что поселилась в его душе. Нет, он не мог себя винить в смерти Маши. Но этой виной многое можно было бы объяснить.
Не глядя в ту сторону, где была невидимая почти для всех гостья и начавшие что-то обсуждать люди, Кир громко, чтобы все услышали, сказал:
– Я хотел бы убрать свои воспоминания.
После этих слов Гжельский перевёл своё внимание на Кира, который продолжал пялиться в окно, громко разгрызая конфету.
– Это верное решение, – с какой-то теплотой в голосе сказал Олег Рубинович. – Психика мира, в котором мы сейчас обитаем, не готова к тому, что есть и другие миры. И эти другие миры не так дружелюбны и понятны, как хочется думать. Неприятностей всегда будет достаточно в этой жизни и поэтому незачем растрачивать свою память на стрессовые ситуации, которые грозят превратиться в тяжёлое бремя ненужных воспоминаний…
Как только Гжельский начал свою речь, блондинка захлопнула ноутбук и попыталась незаметно покинуть кабинет. Но внимание Кира всё-таки смогло переключиться с «загона» от профессора и парень смог заметить, что Лера скрывала под длинной, зачёсанной на левую сторону чёлкой, повязку на глазу. Эта повязка немного съехала в сторону, обнажив трещинку алого шрама. Как сильно это обстоятельство изменило впечатление. Теперь в глазах Кира она выглядела не так выигрышно, чем Екатерина, которая достала свой смартфон и начала там что-то увлечённо читать. А блондинка вышла из кабинета.
Со звуком захлопывающейся двери, Кир пришёл в себя после процесса созерцания и решил прервать Гжельского:
– Я совсем ничего не понял, но у меня другая ситуация, – сказал он, повернувшись в сторону Олега Рубиновича.
Маши уже не было. А Гжельский недовольно вздохнул:
– Да, действительно другая ситуация…
Екатерина ненадолго отвлеклась от экрана смартфона, будто чувствуя, что что-то неладно. Но этого предчувствия не было у Кира, который поинтересовался:
– Это больно? Стирать память?
– Память насовсем не стирается, она будет просто заблокирована, – сказал Гжельский. – Главное, внимательно слушать всё, что я скажу. Это может быть скучно и непонятно, но важно расслабить своё внимание и довериться мне. Это несложно. И да, это не больно.
– Ладно, – сказал Кир, вернув своё внимание к окну, за которым уже начинал меркнуть день.
Гжельский ненадолго призадумался, а Екатерина, будто поняв, что она здесь становится лишней, встала с кресла и направилась к выходу.
– Прощайте, Екатерина, – сказал Кир, обернувшись, чтобы встретиться с колким взглядом девушки. – Надеюсь, мы ещё увидимся.
– Всего доброго, – сказала Екатерина, аккуратно закрыв за собой дверь.
Оставшись тет-а-тет, Гжельский немного ослабил давление на шею своего белого галстука, вновь применив обезоруживающую мягкость голоса, сказав:
– Вы можете закурить. Я вижу, вам этого хочется.
Кир, поблагодарив профессора, закурил. Горечь от сигареты смешалась со сладостью от съеденной конфеты, и, в итоге, победила.
– Вам хочется бросить курить? – спросил профессор.
– Не, – ответил Кир, немного сомневаясь в ответе.
– Вы хотите начать новую жизнь? – продолжил допрос Гжельский.
– Нет, хочу наладить старую.
– Вы хотите убрать воспоминания о путешествии в другой мир?
– Да.
– Что вы сейчас чувствуете? – спросил Гжельский, разглядывая гостя своего пансионата.
– Усталость, сонливость, – сказал Кир, отметив про себя, что паника, которая его охватила от недолгого просмотра видео и появления Маши, уже отступила.
А Гжельский прекратил допрос, вновь начав излагать свои странные мыслеобразования, чтобы пробить все блоки и вывернуть сознание Кира наизнанку:
– Иногда случаются сложности с принятием того, что уходящие временные промежутки не оставляют после себя необходимого приятного послевкусия прожитого опыта. Тогда остаётся мнимая надежда на то, что всё ушедшее ещё способно принести хоть какое-то благообразное принятие итогов, способствующее дальнейшему саморазвитию. Но нет, времена уходят, посторонних людей из жизни смывает волной разошедшихся жизненных путей и не остаётся ничего, кроме воспоминаний, которые очерняются пониманием того, что больше ничего нельзя вернуть назад. Поэтому смысла теребить прошедшее время своей способностью к хорошему запоминанию событий – нет. Есть хорошая фраза «уходя – уходи», но мало кто способен творить из себя «ушельца», не прихватив с собой парочку хороших (или не очень) воспоминаний, которые потом бессмысленным грузом тяготят душу, всплывая в самые неподходящие моменты душевного несогласия. И раздирая раны прошлого так легко занести в них заразу в виду зацикленности, неприятия настоящего, что очень губительно для теряющего актуальность светлого будущего личности. Ты знаешь это, но твой разум тебе не сформулировал для себя эти мысли. За тебя это сделал я. И я приказываю тебе рассказать сейчас всё, что было с тобой с того самого момента, когда ты впервые переступил порог сеней того дома, что ещё в целости и сохранности стоял на границе миров…
– Так, стоп, – сказал Кир, выбросив в окно окурок. – Я уже всё рассказал Екатерине, она записала это на диктофон. Я рассказал вообще всё! В подробностях…
Гжельский призадумался. Потом подошёл к двери и распахнул её, сказав Киру:
– Думаю, нам лучше завтра продолжить наш диалог. Приходите, когда будете готовы.
– Что, не работает гипноз? – с ухмылкой спросил Кир, направляясь прочь из комнаты.
– Ударь себя, – серьёзно, глядя в глаза Киру, сказал Гжельский.
Кир на мгновение опешил и даже представил, как отвешивает себе звонкую пощёчину. Но наваждение быстро развеялось, и он, всё ещё находясь в непонимании, спросил:
– Чево?
– Ничего, это юмор, – серьёзно сказал Олег Рубинович. – Идите, отдохните.
Последнему утверждению Кир не стал препятствовать. Ему и самому этого хотелось. Он вернулся в свой номер, где снова закурил. На столе стояла тарелка с картофелем по-деревенски и жареной куриной ножкой, от которой шёл тёплый аромат вкусности. Парень быстро перекусил, выпил залпом компот и лёг спать, не снимая с себя одежды, только сбросив обувь на пол.
Сон накрыл его с головой. Перед тем, как сознание выключилось, Кир подумал о том, что было бы действительно неплохо проснуться и ничего не помнить, даже того, что когда-то был душевнобольным. Эх, если бы…
Гжельский недолго пробыл в кабинете один. Решив проведать остальных участников аномального происшествия, он перед этим набросал в блокнот смартфона план своих действий. За этим занятием его застал Стахов.
Он с порога заявил:
– Ты выиграл.
– Автомобиль? – решил пошутить Гжельский, который не так давно закончил изучать популярные телевизионные передачи современности и прошлых лет.
– Лучше, – сказал Руслан, расположившись напротив профессора. – Я уже не хочу знать, колдовал ли ты над Катей или надо мной. Я бессилен помешать этому, в любом случае. Убери мои чувства к ней. Не хочу о ней думать, как чёртов подросток. Сможешь?
– Знаешь, я только что встретил человека, который не поддаётся внушению. Это очень интересный случай. Я никак не смог достучаться до его сознания. Применил самую сложную технику с диагностикой и разложением мышления. Но не помогло. Я даже не смог прочувствовать его разум. Он сломан. Парень серьёзно болен или одержим сущностями, но этого я тоже не понял. Совсем. В общем, я даже стал сомневаться в своих способностях. Ты вовремя подоспел.
