Александр Михайлович Кротов
Смерть пахнет конфетками
– Надо торопиться, – сказала Кристина. – Вдруг Вероника испугается и убежит далеко, и мы не сможем её найти. Одна в чужом мире. Или этот… портал перестанет работать, и мы навсегда потеряем с ней связь…
– Вперёд! – скомандовал Кир, отворяя дверь в сени дома. – И так столько времени потеряли…
Медленно он вошёл во тьму, чувствуя на своих плечах вспотевшие ладони Кристины.
– Ни на что не обращаем внимания! – сказал Кир, пытаясь хоть немного отогнать тьму пламенем зажигалки, которое тускнело даже на расстоянии вытянутой руки от силы мрачного тумана.
Пробираясь по стене он нащупал угол дома.
– Я нашёл угол, несколько шагов левее должна быть дверь! – сказал Кир. – Антон, ты держишь дверь?
– Держу! – будто в нескольких десятках метров, а не в десяти шагах, раздался крик парня.
Кир нащупал дверь и отворил её, но света в сенях больше не стало. Тогда он скомандовал:
– Я зайду, а вы держите цепь!
Вдруг раздался крик и сильный стук, после чего звук быстро пропал.
– Антон, что с тобой? – крикнула Маша. – Антон? Он убрал от меня руку!
– Антон! – закричала в темноту Кристина.
– У меня есть план! – сказал Кир. – Девчонки, проходите в дом, не стесняйтесь, только держите дверь открытой, я сейчас вернусь.
– Ты куда? – спросила Маша, когда Кир в одиночку вступил во тьму.
– Темнота, темнотища, – обратился Кир к существу, расширяющего тьму. – Мы с тобой ещё не поговорили! Как тебе это!
Кир сунул два пальца в рот и его стошнило. Пока он приходил в себя после такой шутки с пищеварением, кто-то схватил его за руку. Это был белый от ужаса Антон.
– Оно напало на меня! – вскрикнул он.
– Четыре шага назад, там дверь! – закричал Кир и, потащив за собой Антона.
Не без труда, сделав не четыре, а около десятка шагов, они добрились до порога, где их встретили девушки.
– Эту дверь я, пожалуй, прикрою, – сказал Антон, отделяя полумрак дома от темноты сеней.
– Нафиг такие приключения, – вытер пот со лба Кир.
– Я видел его лицо, – сказал Антон. – Я теперь во всё поверю, Господи, сохрани! Это какой-то…
– Здесь разбито другое окно, не то, что мальчики разбили снаружи, – сказала Маша, аккуратно обойдя яму в полу и осторожно высунувшись в проём окна. – Там пасмурно!
– Знакомая бутылка, – радостно сказал Кир, влив в себя немного оставленной им здесь же самогонки. – Да, это то самое окно, там внизу тот самый забор. И там пасмурно.
– Вероника! – позвала Кристина, но в ответ послышалась только тишина.
– Что ж, идём покорять другие миры, – сказал Кир, помогая девушкам выбраться из дома через окно.
Миновав заросли сухих деревьев и кустарников, они осмотрели то место, где они оказались. Пустая широкая улица, старые серые дома, покосившиеся заборы. Несколько заборов были небрежно помечены красной краской, что сильно разбавляло однообразный пейзаж вокруг.
– Что дальше, умник? – спросил Антон.
– Давайте разделимся, – сказал Кир в шутку, но шутку не оценили.
Маша запротестовала:
– Это как в фильме ужасов, ну уж нет!
Света предложила:
– Пойдём по улице. Может, найдём кого, спросим. Теряться нельзя.
– Сети нет, – сказала Маша, глядя в смартфон.
– Не удивительно, – вздохнула Света.
И они пошли по пустой улице, оглядываясь по сторонам. Дома находились в значительном расстоянии друг от друга и все были однотипными, очень похожими на старые развалюхи. Серые, покосившиеся заборы, иногда мелькали неаккуратно выкрашенными красными хаотичными узорами. Заросшие огороды, высохшая трава и голые деревья. Небо темнело над унылой местностью и вот за считанные полчаса стало совсем мрачно и холодно.
– Вероника! – в очередной раз крикнула Кристина охрипшим голосом.
– Какая глушь, – сказал уже изрядно пьяный Кир.
– Брось ты эту бутылку, – сказал Антон, ёжась от холода. – Надоел уже.
– Эй, а кто вас спас? – обратился к нему Кир.
– Правда, хватит, – попросила Света. – Становишься каким-то диким.
– Ради тебя, красотка, брошу, – подмигнул Кир.
Но девушка этого подмигивания не оценила, зато ловко вырвала у него бутылку и хотела уже выбросить, как Кир её остановил.
– Не бросай, – сказал он. – Самогон крепкий. Хорошо горит. Разведём костёр посередине улицы. Привлечём внимание Вероники…
– Как ни странно, а это мысль, – сказал Антон. – Согреться надо. Надеюсь, Вероника не могла уйти далеко…
– Если ей не помогли уйти, – грустно сказала Кристина.
– Давай наломаем дров, – предложил Антон, выдирая доску из близлежащего забора.
– Наломал я уже дров, – задумчиво сказал Кир. – Эй, а тут даже комаров нет!
– Вдруг тут есть тот, кто пострашнее, – сказала Маша, освещая своё милое молодое личико светом от бесполезного в этих краях смартфона.
– Поэтому давайте скорее разведём костёр, – сказал Антон, выломав ещё одну доску. – Привлечём его внимание светом!
– Неуместный сарказм, – сказала Света.
– Выбора у нас немного, – сказал Антон.
Он сложил несколько досок прямо на дороге, потом пошёл за следующими, а Кир достал зажигалку, вылил немного самогона на дрова, сделал горький глоток, после чего достал сигарету.
– Последняя, – с жалостью сказал он, после чего закурил и ещё немного отхлебнул пойла.
– Кирилл, ты алкоголик? – спросила Маша.
– Не знаю, – ответил Кир, ему не хотелось считать себя таковым.
– Дай хлебнуть, – попросила Света, но сделав один маленький глоток, тут же положила бутылку на землю. – Ну и гадость.
– Совсем гадость? – не поверила Кристина, тоже попытавшись сделать глоток, после чего согласилась с подругой, вернув бутыль Киру.
– Я пью, потому что мне ничего не остаётся, – сказал Кир, наблюдая за тем, как Антон складывает дрова. – Так мои галлюцинации становятся не такими страшными.
– Галлюцинации? – не поняла Света.
– Да, – сказал Кир. – Я шизофреник. Это официальный диагноз и мне с ним жить. Всегда. Каждый миг. Никогда не знаешь, какие видения придут к тебе. Мне никогда не получить водительские права, не завести семью, потому что это наследственное. Но я в раннем детстве нормальным был, потом отчего-то стал таким. И что мне остаётся? Пить, убивать себя самостоятельно, пока мои видения сами не скинули меня из окна. Кстати, про окна. Сегодня меня ведь столько раз чуть не убили…
– И мы поверили душевнобольному? – в недоумении Света посмотрела на Кристину.
Та промолчала.
– То есть, ты не просто придурок, – попытался уточнить Антон, – но ещё и официальный шизофреник?
Света спросила Кира:
– Ты уверен, что ты действительно видел Веронику?
– Уверен, – серьёзно сказал Кир. – Вы можете мне не верить, но Кристина поверила. Думаю, этого достаточно.
Антон с укором посмотрел на свою невесту. Его мысли озвучила Света:
– Крис, как ты могла?
– Я не смогу объяснить, – растерялась Кристина. – Объяснить рационально, без эмоций…
Тут вмешался Кир. Он сказал:
– Я пока ещё могу отличить галлюцинации от реальности. Я клянусь вам, что видел Веронику. До этого дня я не видел её два года. Чем доказать-то?
Антон вздохнул и отошёл в сторону. Он со злостью выломал доску из забора и сломил её надвое ударом ноги.
Кир крепко затянулся, потом, отпустив нахлынувшие эмоции и сомнения в том, что ему всё не привиделось, спокойно сказал:
– Волосы. Вероника уже в том возрасте, кода ей разрешили красить волосы. Теперь она блондинка. На левой руке фенечка. Думал, фенечки остались где-то в девяностых. Синяя такая. Не рассмотрел узор. Что-то золотистое…
– Это она, – поджав губы, сказала Кристина.
Но Света не поверила:
– Он мог видеть её фотографии в социальных сетях.
– Меня в них нет, – попытался оправдаться Кир.
– Ладно, разжигай, – велел Антон. – Хватит трепаться. Это всё очень интересно, но стало реально холодно, а зажигалка только у тебя.
Кир не стал дальше что-то говорить. Он склонился над досками, смял сигаретную пачку, обмочил её самогоном и поджёг. Синее пламя сначала едва зарделось, потом зашипело и вспыхнуло ярче, озарив лица уставших людей. Остатки самогона Кир с сожалением вылил в пламя. Ему не хотелось выглядеть последним алкашом, и он думал, что этот жест все заметят и оценят. Но всем было всё равно. Каждый думал только о своём. Впереди была долгая, холодная ночь, и её нужно было как-то пережить. Но вторгаться в какой-нибудь заброшенный дом никому не хотелось, вдруг там тоже не всё в порядке с темнотой, которая там живёт….
Костёр горел странно: пламя громко шипело, его языки неровно дёргались синеватыми языками, выпуская ввысь быстро гаснущие искры, затухающие с щелчками, напоминающими электрические разряды. Около самого пламени было тяжело дышать, но любоваться им было приятно.
– Да будет тепло, – прервал общее молчание Кир, выплюнув сигарету в шипящее и щёлкающее пламя.
– Я верю Киру, – сказала Маша, грея руки. – Хотите конфеток?
От сладостей никто, кроме Кристины, не отказался. Кир, растворяя во рту ароматную фруктово-карамельную сладость, приободрился и даже решил рассказать о том, что с ним сегодня приключилось.
– Так вот, история, которую я недорассказал. Сегодняшний день начался… – начал было Кир, как его оборвали на полуслове неизвестно откуда взявшиеся люди.
– Вы что тут удумали, удумки! – крикнула какая-то бабка, сжимая в руках вилы.
– Ой! – вскрикнула Маша.
– Вы кто такие? – с наездом спросил Антон.
– Это вы кито такие такойные бываетесь? – спросил мужик, ударив огонь лопатой.
Но его перебил другой бородатый мужик:
– Его не бить надо-то надобно, огниво ентотно, а закапывать закапывая.
Мужик, который был с лопатой, послушался, и стал старательно гасить огонь землёй, оттирая от него спиной озябшую Машу.
– Не местные, поди, – сказала другая бабка.
– Что здесь происходит? – спросила Кристина у небольшой толпы из шести человек.
– Это ты расскажи, чевонто тута делаешь! – грубо ответила бабка с вилами в то время как мужик с лопатой неумело затушил костёр и стало совсем темно.
– Мы ищем мою сестру, – сказала Кристина, – девочку, лет тринадцати, волосы светлые, глаза карие.
– Не былобно тута детей вёсен десять! – сказала бабка. – А если бы и появилась, то Полуночница быстро бы к себе забрала забирая!
К толпе подошёл ещё один мужчина, который был крепче и на голову выше остальных.
– Китотошно посмел? – злобно спросил он.
Негатив от него чувствовался сильнее, чем от остальных более робких односельчан.
– Да вот, Никита, – поторопилась ответить за всех резко подобревшая бабка с вилами, – огонь добыли, костёры жгуть…
– Никаких костеров костровищ! – строго сказал Никита. – А то каждому в лоб дама, не посмотрю, чито девица, чито молодец!
– А вы из средневековья что ли? – вмешался в разговор Кир, в то время как остальные его товарищи находились в недоумении от сложившейся обстановки: всем казалось, что деревня была вымершей, ведь за всё время пребывания здесь они не встретили ни одной живой души, даже намёка на жизнь.
– Ито он обозваться грубостью нас пытаетися? – не понял Никита.
– Нет, мы просто хотели согреться, – сказала Маша.
– Одёжку тогда надобно былошно получшее брать, – усмехнулся мужик с лопатой, заправляя за пояс вылезшую от недолгой физической работы телогрейку.
– Полуночницы совсем не боятися боязнью! – сказала бабушка с вилами.
– Расскажите, что здесь происходит? – не выдержал Антон, которого уже начало трясти то ли от злости, то ли от холода.
– Огонь можоно разводитя только если жертву Полуночнице приносите, – сказала какая-то женщина, незаметно для всех последней подошедшая к толпе людей, расположившихся посреди широкой деревенской улицы. – Надобно расходитися, а то здесь становится опасно…
– Тоня, ты их к себешне заберёшь забирая чито ль? – спросила бабка.
– Да, давайте скорее скорого, надобно бы расходитися, – сказала женщина, укутанная в многочисленные обноски, такие же, какие были на всех обитателях деревни.
– Не запамятовала ли ты, Тоня, чито тебе в конце недели подарку приносить? – спросил Никита.
– Помнит она, потомутошно и путников к себе зазывает, – мерзко засмеялась бабка.
– Чито ж, гляну я, яково она удумает удумью, – Никита также залился тихим, но внушающим неуютные ощущения хохотом.
– Ладно ладобно, расходимся, неровен час часной, – сказал мужик с лопатой и скрылся в темноте вечера.
– Пойдёмите, только тише тишины, – сказала женщина, не обращая внимания на шутки в свой адрес. – Путь не близостью близкий.
Несмотря на заверения женщины о неблизком пути, менее чем через десять минут Кир и компания оказались в её избушке с плотно зашторенными окнами, где женщина ловким чирканьем двух камней друг о друга смогла разжечь лучину в укромном месте за кирпичной стеной, разделяющей комнату. В нехитром интерьере не хватало печи, но в помещении было достаточно тепло.
После манипуляций по извлечению шипящего огонька, она сняла с себя платок и все увидели, что перед ними не взрослая женщина, а их ровесница.
– Здравуй, Кристина, – сказала она. – Я Тоня, узнавала ли памятью ты меня?
– Тонька, – удивилась Кристина. – Это же подруга моя из детства, Тонька!
Девушки как-то неловко обнялись, после чего Тоня стала делиться со всеми одеждой, которой в запасе у неё было немного: Кристине досталась телогрейка, Антону какая-то лёгкая накидка, Света и Маша укутались в одно большое одеяло, а Киру досталась тряпка, похожая на плед. На ужин Тоня предложила сырую мытую морковь, но никто не отказался похрустеть ей в полумраке небольшой избы.
– Вот они говорят, огонь нельзя жечь, а ты деревяшку подожгла, – сказал Кир, хрустя морковью.
– У меня окна плотно зашторены, – сказала Тоня, – а у остальных окна открыты открытостью. Они так специально оставили, читобы не обижать Полуночницу скрытой скрытостью.
– Слушай, Тоня, – сказала Кристина. – Мы здесь по очень важному делу. Пропала моя сестра…
– Боюсь, чито делово плохо плоховишно, её могла увести с собой Полуночница, – грустно произнесла Тоня.
– Что это за чертовщина и где её искать? – спросил Кир.
– На болоте болотном, – сказала Тоня. – Днём она редко редковатостью кажется, а вота ночью бродит по деревне постоянством. Заглядывает в окна доменные и заходит в дома, где кито-то не спит иль жжёт огониво – нету для Полуночницы дверей запертых закрытых, любую дверь открывая откроет, как ни прячься пряткой, как ни запирай засовами засовными. А те дома домовищи, заборные заборы которых помечены красной краскою, прокляты Полуночницей. Никита сам заборы окрасит, читобы понимать понимая, от какого дома в следующий раз нужно принести подарку – жертву. Но его мысля не работает, Полуночница сама может можью выбрать жертву. Но местные приноровились, раз в неделю несут ей домашнюю живность, тогда она никого никогошеньки не трогает. Теперь моя очередь очерёдная на этой неделе нести жертву, но мою скотину сразил мор, поэтому мине нечего нести…
– Поэтому ты пригласила нас? – спросил Антон.
– Я вас пригласила, читобы вы мне помогли помощью, – сказала Тоня. – Да и не глядя на то, чито живу зидеся долго, до сих поры не знаваю, чито у местных на уме умном.
– Мы пойдём на болото, – сказала Кристина. – Сейчас. Надо выручать Веронику, пока с ней ничего не сделали…
– Сейчас позднью поздно, да и бестолку бестолочному это, – сказала Тоня. – Погубит она всех. А утром можно чито-то придумать. А в темноте мы беспомощные щенки собачьи…
– Но мы можем зажечь фак-келы, – сказал Кир, икнув.
– От огня она оная дуреет, это вама не чевось, – сказала Тоня.
– Но мы только потеряем время, если не пойдём туда сейчас! – запротестовала Кристина.
– Утро нам поможет помощью, – сказала Тоня. – Полуночница сейчас сытая, ей Борька три дня деньского назад свинью хрючарню преподнёс.
– Поэтому она не тронет Веронику? – в голосе Кристины была надежда.
– Не знаю наверняка до точного, но верится мне верою, не тронет, – ответила Тоня.
Когда все поели нехитрую еду, Тоня затушила лучину, готовясь ко сну – в темноте она очень хорошо ориентировалась, устроив гостям лежанки на полу и скамейках.
– Расскажи, как ты сюда попала? – попросил Антон.
– Утром утренним, – строго сказала Тоня. – А сейчас спать и чтоб ни звука, не надо злить злобу Полуночницы, а то утащит.
Все послушались, но мало к кому сон пришёл быстро, разве что Кир отрубился моментально.
Глава 3
Как только стало светло, Тоня всех разбудила. Кристина выглядела плохо, она почти не спала. У Кира болела голова, и он жадно пил воду. У него опять крутило живот и от завтрака в виде моркови, репы и капусты он отказался. Зато его радовало отсутствие каких-либо видений. Реальность заменила его галлюциногенный кошмар.
За нехитрым столом Тоня поведала гостям свою историю, как в детстве она гуляла одна, и её заманил домой косильщик Кузьмич, которого все считали умалишённым или колдуном, или и тем и другим. Но Тоне он поначалу не показался страшным, он привёл её в старый соседский дом, где в сенях жил кошмар, которого Кузьмич звал Пестенуаром. Добрый, как ранее девочке показалось, старик рассказал, что ему за прислужничество Пестенуар гарантировал вечную жизнь и что Тоня будет его жертвой, но перед этим ей надо будет очистить свой кишечник, принимая самогон и слишком пересолённые огурцы. После чего Кузьмич сбросил её в вонючую яму, где уже сидел солдат. Молодой парень был очень пьян и рассказал ей, что он сбежал из воинской части, а дед его сначала приютил, потом сбросил в эту яму с такими же огурцами и самогоном. Но парень сказал, что ему здесь даже лучше, чем на службе, поэтому он ещё посидит здесь немного, пока всё не уляжется. Несмотря на своё состояние, он помог девочке выбраться из ямы. Тоня смогла открыть окно и попасть в этот мир, где её приютила сердобольная старушка. Девочка сначала даже не поняла, что она в другом мире, но потом она уже и не вспомнила дома, из которого она попала в это место. Но через некоторое время она нашла тот дом, куда никто никогда под страхом гибели не заходил, да сама заходить в него побоялась. А женщина, приютившая её, стала давить на жалость, что плохо ей без такой помощницы будет, вот Тоня и осталась, да и привыкла. А в прошлом году бабка умерла, и выживать стало сложнее.
Короткий рассказ про Полуночницу Тоня начала с утверждения, что это точно не тот кошмар, что живёт в сенях старого дома, а иное существо, что лютует в этих забытых богом краях. Крадёт ночью людей, если те осмелятся жечь огонь или просто не спать, находясь в праздном настроении. Днём её могли видеть на болотах, и, следовательно, это место все старались обходить стороной.
Мертвецов здесь не хоронили. Было достаточно разжечь костёр на особом месте в поле, недалеко от деревни, и оставить усопшего рядом с огнём на ночь. Утром оставалось только холодное, затушенное Полуночницей кострище, а от мертвеца, разумеется, не было и следа.
Люди здесь жили просто – верили только в то, что видели. Поэтому старались не совершать поступков, которые привлекли бы внимание Полуночницы, отказавшись от огня и любых людных скоплений, праздников. И так пошло ещё с прошлых поколений, никто не помнил точно с каких. Когда небо заволокло вечной серостью, а крупные реки и озёра стали опасны из-за невиданных рыб. Но и раньше людям жилось не сладко. То в воде, то с неба опасность смертельная шла. Но потом всё стало тише. Люди жили домашним бытом: разводили скот, птицу, выращивали овощи и даже грибы. Приносили раз в неделю жертву Полуночнице в виде любого животного. Будь то корова или даже кошка. Или любого мертвеца. Считалось, что эти подношения делают нечисть добрее, и она меньше бродит по селу тёмными ночами. Детей здесь заводили редко, плохо младенцы выживали в таких условиях. А кто выживал, подрастал, те и сбежать пытались, да только никто не возвращался из беглецов…
А несколько лет назад Тоня стала свидетелем того, как казнили единственного на всю округу преступника. Мужика, убившего жену, привязали как жертву к столбу в поле, развели костёр и оставили на ночь. Разумеется, утром костёр был затушен, а от того мужика не осталось и следа.
Историю про мужика Тоня рассказала максимально красочно, насколько смогла. Видимо, это событие было самым существенным за всё время её нахождения в здешних краях.
Но, несмотря на весь мрак такого существования, Тоне здесь нравилось, будто она и не знала до этого ничего, кроме строгих, вечно ругающихся родителей. Так она и оставила свои попытки вернуться домой. Но тяжёлая ситуация, в которой она оказалась из-за гибели домашнего скота от какой-то болезни, вынудила её снова вернуться к идее покинуть этот мир и вернуться домой. Поэтому пришествие Кристины с друзьями дало ей надежду на выживание и на возможное возвращение.
– Какой у нас план? – хрипло спросил Кир.
– Идём на болото и ищем Веронику, – твёрдо сказала Кристина.
– Логично, – сказал Кир.
Не тратя времени на сборы, они вышли на пустую улицу деревни. Погода была пасмурной, но было тепло, поэтому все отказались от предложенной Тоней верхней одежды, напоминающей обноски. Дорога до болот заняла чуть более получаса.
– Дальше я не пойду, страхом боюся, – сказала Тоня. – Только вы как возвращаться будете, не забывайте вы меня, прошу горестно.
Когда Тоня покинула их компанию, Антон задумчиво спросил:
– Что же нам теперь делать с этой Полуночницей, если мы её встретим?
– Я не знаю, – ответила за всех Кристина. – Но без сестры я не уйду.
Пока девушки стояли в замешательстве перед кажущимся безобидным полем из высокой сухой травы, уходящей корнями в мутную жижу, Антон и Кирилл сломали пару сухих тонких деревьев для того, чтобы сделать из них шесты-палки для нащупывания дороги на зыбкой почве. Парни сделали первые шаги к логову чудовища, за ними пошла Кристина, потом, стараясь попадать в её следы, побрела Маша. Замыкала процессию Света.
Никто не хотел туда идти, но общий дух оказался непоколебим, несмотря на весь ужас, что каждый успел пережить и даже переварить в своём сознании. Общая цель сплотила молодых парней и девушек. И если бы кто-то в открытую озвучил свои опасения, то было бы сложнее. Но все молчали. Все переживали свои эмоции, но шли. Шли вперёд. Без лишних эмоций вступили на зыбкую почву, пачкая обувь. Шли, чтобы вернуться…
Кристина не могла отказаться от поисков сестры, Антон не мог бросить Кристину. Какая иначе они пара? Они должны поддерживать друг друга, это не нужно было объяснять. Позади долгие месяцы безоблачных отношений, теперь настал черёд пережить вместе и трудности.
Света держалась спокойно, ей тоже хотелось помочь подруге и отвлечься от своей жизненной рутины, чтобы потом было что вспомнить, приняв всю серьёзность ситуации за опасное приключение, которое обязательно должно закончиться хорошо. Ведь никто не погиб и погибнуть не должен, несмотря на мрачность сказки, в которой они оказались.
Маша не до конца понимала, что сейчас происходит: она старательно фотографировала местность и снимала короткие видео на свой ещё пока не разрядившийся смартфон. При этом угощая всех сладкими маленькими конфетками, не забывая и про себя. Сладости успокаивали её, как в детстве. Когда дома всё было не в порядке, когда новогодние праздники омрачались выходками пьяного отца, она находила утешение в сладостях. И теперь, несмотря на хорошую фигуру, в любой стрессовой ситуации она обращалась к сладостям, как к спасению, как к атрибуту уверенности в то, что потом всё будет хорошо: папа протрезвеет после праздников, тревоги отступят, они найдут Веронику. И она снова пойдёт в спортзал, забыв о сладостях до нового стресса.
У Кира всё было сложнее. Помимо желания оторваться от галлюциногенной реальности он хотел забыть и реальность более страшную. Вечер на склоне и то, что было после. Те два бандита, Владик и Алёнка, тот мрак. Смерть, рвущая жаркий воздух над несчастными людьми, потерявшими жизнь. Как хотелось от этого дистанцироваться, оторваться. Найти новую жизнь, пусть даже в этих краях, из которых, возможно, уже и нет пути назад…
__________
Второй свой выходной Руслан начал с негативных мыслей. Но приходил Гжельский и немного «вправил» ему мозги, добавив по желанию Стахова ощущения бесстрашия. И страх отступил, но не отступили сомнения. Корректировать эти чувства Руслан отказался. Это был голос его личности, и её не хотелось затыкать чужими шаблонами. Да и чувствовал Стахов, что не сможет Гжельский заткнуть этот голосок Стаховского Я. Мешался какой-то блок, и Руслан был рад, что этот блок у него был. Это позволяло сохранять индивидуальность. Нет, остальные люди, работавшие на Гжельского, не казались роботами, но было видно, что Олег Рубинович успешно смог сломать в них некоторые блоки, поддерживающие уникальность личности. А Стахов ещё держался. Но вдруг этот блок сдерживает возможность начать ходить? Та ещё проблема.
Гжельский ушёл, а Стахов остался настраиваться на сегодняшний эксперимент. Захотелось выбраться на свежий воздух. На улице было так же жарко, как и вчера. Впереди маячила спасительная тень беседки, но о речке уже думать не хотелось. Руслан готовился столкнуться с опасностью. Утром он поговорил с ночным дежурным и тот не сообщил об изменении состояния Анны. Спала она крепко, аппетит нормальный, как и всегда. Сходила один раз в туалет. Тень торчит в углу и не шевелится. Вот такие были будни у этой самой Анны.
В беседке снова сидела Катя. Она была занята своим смартфоном. Руслан поздоровался и закурил. Девушка первая начала разговор:
– Когда у тебя встреча с Анной и её тенью?
– Сегодня. В семь вечера.
– О безопасности подумали?
– Да, Гжельский скорректировал возможный сюжет. Всё должно пройти нормально. Моя миссия не опасна.
После паузы Екатерина снова начала разговор первой:
– Ты легко поддаёшься на его внушения?
– Не всегда, у меня блоки какие-то. А ты?
– Я – да.
Стахов докурил, на этот раз надолго не задерживая взгляда на девушке. Она тоже не смотрела на него, уделив основное зрительное внимание своему смартфону. На этот раз паузу прервал Руслан:
– Вчера я случайно слышал твой разговор с Гжельским. Он приглашал тебя в ресторан. Ты отказалась. Но ты понимаешь, что после отказа он мог применить свою способность…
– Пока меня эта участь миновала. Вчерашний вечер я провела так, как и хотела. Сегодня новых предложений не поступало… а Гжельский знал, что ты следишь за разговором?
– Нет, – сказал Руслан. – Я сидел здесь же. Со стороны дороги нас не видно. Он не мог меня видеть. Совершенно точно.
– Значит, у него есть принципы.
– Да, – кивнул Руслан, хотя к нему начали закрадываться сомнения, ведь Гжельский чувствовал приближение Кати, значит, мог чувствовать и присутствие Руслана, поэтому и не стал применять при нём свою магию, зная, что тот не всегда поддавался его воздействию.
– Но… если эта ситуация изменится, ты расскажешь мне?
– Предлагаю каждый день встречаться здесь и докладывать обстановку. Ровно в двенадцать ноль-ноль, в обед.
– Давно мне не предлагали встречаться, – улыбнулась девушка. – А как насчёт речки?
– Спрашиваешь! – усмехнулся Руслан. – С меня арбуз.
– Замётано! – сказала Катя.
Зазвонил телефон. На этот раз звонили Руслану. Это был звонок от того, кто отвечал за основные камеры, не касающиеся секретных объектов.
– Руслан, там к тебе на такси женщина какая-то приехала. Представилась Кариной Стаховой. Говорит, что твоя жена. Впускать? – сообщил голос в трубке.
– Бывшая. Впускай, – Руслан не мог отказать.
– Не забывай беречь себя, – сказала Катя, когда Руслан выкатывался с пандуса из беседки.
– И ты не забывай, – сказал Руслан, поймав себя на мысли, что ему совсем не хочется уходить. – Не забывай про речку и арбуз.
– Смотри, если он не будет сладким! – пригрозила Катя.
Руслан перестал улыбаться только тогда, когда добрался до парковки. Но Карина отпустила такси у въезда в пансионат. До главного входа она дошла пешком, там её и перехватил Стахов. Карина не изменилась. Кудри были собраны в пучок, макияж успешно подчёркивал зелёные глаза. Всё то же летнее платье зелёного цвета с тёмно-зелёными цветами. В нём она выглядела как пучок сельдерея, хотя ничего общего у неё с ним не было, но фантазия Руслана была скудна. Немного виднелся живот, но это было нормально. От вынужденного сидячего образа жизни у Руслана живот был побольше. Да и кубики пресса ушли от него после второго курса школы милиции. К чему только не придерёшься, если женщина не нравится. А ведь когда-то нравилась. Чёртова человеческая избирательность.
– Привет, – улыбнулась Карина. – Хорошо выглядишь. Бросил курить?
– Нет, – сказал Руслан, который не хотел говорить бывшей жене комплиментов. – Почему ты приехала?
Нет, расстались они нормально. Когда Руслан лишился возможности ходить, Карина приняла мужа, несмотря на разлуку, случившуюся до этой трагедии, инициатором которой был мужчина. Инициатором следующего расставания с официальной отметкой в паспорте также был он. Помимо отступивших чувств, важной причиной этого шага было и то, что он не хотел быть ей обузой. Вовремя подоспело и предложение Гжельского. Но это решение о расставании для него не было простым. Но что чувствует Карина он не знал, она не отличалась особой эмоциональностью. И вот она решила его навестить.
– Я приехала повидаться с тобой, – ответила Карина на вопрос бывшего мужа о цели её визита. – Ты не хочешь разговаривать? Мы же не расстались врагами…
– Извини, я немного на нервяке. Работа…
Раньше он именно так характеризовал своё плохое настроение. Рутина, расследования, дежурства. Теперь это выглядело неуместно, и Карина почувствовала эту неловкость ситуации. Хоть и без насмешки, но она озвучила свои мысли:
– Проблемы с видеонаблюдением?
– Да не только…
– Чем ты здесь занимаешься?
– Да нормально всё, – растерялся Руслан. – Хожу к реабилитологу. Смотрю в мониторы, чтобы кто из отдыхающих в пансионате не ломал имущество. Никто и не ломает. Скучно.
– Отсюда и нервы?
– Это просто плохое настроение, – Руслан закурил и направился к беседке, чтобы спрятаться от солнца.
Екатерины в ней уже не было, зато была урна, куда можно было стряхивать пепел, не нарушая чистоты здешних мест.
– Плохое настроение для меня это нормально, – попытался оправдаться Руслан. – Но мне помогают. Душ «Шарко», электрофорез, все дела. Чувствую себя пенсионером в элитном доме престарелых…
– Может, вернуться домой?
– Ты знаешь, почему я принял это решение.
– А почему решение принял ты, а не я?
– Извини, я старался не только для себя…
– Что ты знаешь о том, что лучше для меня?
– Я не знаю, Карин, – вспылил Руслан, но тут же остыл. – Внутри меня что-то заставляет… не быть с тобой. Не тратить твою жизнь на меня.
– Скорее, не тратить твою жизнь на меня, – расставила акценты Карина.
Стахов не сразу понял, что она сказала. А потом как понял.
– Наши пути разошлись до моей… травмы, – сказал он.
– Ладно, – сказала Карина. – Я не могла не предложить тебе быть снова вместе. Ты не поймёшь. И ты отказался. Я поняла. Тогда я уеду.
