Александр Колокольников
«Древоходец». Деревенский колдун.
Глава 4
Прошёл примерно год, после этой истории с пожарными. И вот сейчас, колдун проводил взглядом спины ребят на велосипедах, среди которых был и сын пожарного – Ярослав. Они поехали дальше по Советской, напряжённо выпрямившись и не оглядываясь, а Константин Сергеевич повернул направо, в переулок Радищева и, через сотню шагов, оказался рядом с облупленном входом в здание городской больницы Каменска.
Прежде чем открыть дверь, связался с Дмитрием. – Дмитрий, я сейчас засяду на приёме в больнице. Ничего срочного не появилось? – Да ничего такого, – ответил Дмитрий. – Пауль Фельбуш обращался. Хочет обсудить с вами чью-то кандидатуру. И, напомню: в восемнадцать часов приедет Решетников. И, ещё – вы Фёдоровне обещали её протеже сегодня посмотреть.
–Хорошо, – сказал колдун и отключился от связи. Пока он разговаривал, ко входу подошли женщина в бежевом пальто с девочкой лет десяти, в красном пуховике. Ало -красный цвет пуховика своей яркостью, да ещё и на фоне серой больничной стены, так сильно бил по глазам, что контуры девочки буквально расплывались. В тон пуховику были ещё и красные туфельки, и сумочка. Поначалу они шли достаточно быстро, но внезапно женщина резко остановилась, рукой придержала девочку и как- то испуганно-тревожно стала смотреть на Константина Сергеевича.
– Видимо, ко мне, подумал он. – Сейчас начнётся: «Доктор, пожалуйста, выслушайте! Я вас очень прошу…». Константин Сергеевич всеми силами старался избегать «перехватов на лету». Вот и сейчас, открыв дверь, приглашающим жестом предложил женщине с девочкой пройти во внутрь. Когда они зашли, и по инерции сделали ещё несколько шагов от двери, колдун проскочил вслед за ними и быстрыми шагами отправился к регистратуре, оставляя потенциальных просителей далеко за спиной. Больничное здание было, четырёхэтажное. Сначала его строили пленные немцы. Видимо и к проектированию приложил руку какой-то пленённый «немецкий гений», заложивший в проект отголоски готического стиля, столь любимого в Германии. Первый этаж, выполненный в виде буквы Н, имел высокие потолки, толстые стены и узкие окна. Затем стройка была приостановлена на несколько лет. Остальные этажи, достраивались только над средней частью буквы Н. Возводились они позже, уже в экономном, «хрущёвском» варианте – с тонкими стенами, но зато с достаточно широкими окнами. Также, рядом с основным зданием, была возведена одноэтажная пристройка, в которой сейчас располагалось отделение хирургии. Из уважения к готическому стилю, в котором был выполнен первый этаж, его отштукатурили. Правда сейчас во многих местах штукатурка осыпалась. Верхние же этажи были сложены из простого красного кирпича. Кирпич со временем потемнел и местами покрылся зеленовато-коричневым мхом. В целом общий вид больницы, с осыпавшейся штукатуркой и покрытым мхом кирпичом, однозначно намекал: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». В помещениях первого этажа столь нерадостный настрой мог только усилиться. Из-за узости окон – всегда царил полумрак. А полумрак, в сочетании с порванным линолеумом на полу, делал передвижение по коридорам больницы опасным не только для больных, но и для вполне здоровых людей, особенно в дневное время, когда электрическое освещение в целях экономии выключали. Первый этаж, имел ещё и вмурованные в стену решётки на окнах, – защита от наркоманов, а в кабинетах, окна дополнительно были закрашены белой краской – защита уже от нескромных взглядов. Уместней сказать: окна, по-видимому, когда-то и очень давно, были закрашены белой краской. Сейчас же краска радикально изменила свой цвет. Примерно такой колер приобретают пальцы заядлого курильщика дешёвых советских сигарет – этакий грязно-жёлтый. Когда на окно любого из этих кабинетов, с грязно-жёлтыми стёклами и ржавыми решётками, смотришь вблизи, то появляется твёрдая уверенность, что именно за этим окном – точно находиться морг. Но если отойдёшь подальше, и увидишь всю панораму здания с ракурса, когда видны окна всех кабинетов, то мозг понимает, что столько моргов, в таком маленьком городке, быть не может, и сразу выдаёт другое предположение – в помещениях за этими мощными решётками содержат буйных психов, и ставят над ними опыты, используя ток высокого напряжения. Именно на этом, первом этаже, выполненным в «готическом стиле» с решётками и тёмными коридорами, располагалась больничная поликлиника, где Константин Сергеевич вёл приём. Прежде, чем пройти на рабочее место, он подошёл к окошку регистратуры. Там его ждали две записки от коллег с просьбами подойти к ним. Первая с пометкой: «Срочно!!!», от Леонидовича – хирурга ортопеда, а вторая от Анны Михайловны – заведующей неврологического отделения. Хирургическое отделение, куда его просил зайти ортопед, находилось в соседней одноэтажной пристройке к основному зданию. Он мог бы пройти коридорами поликлиники, и выйти через запасной вход прямо к корпусу хирургии, но в этом случае пришлось бы проходить мимо своего кабинета, где могли уже собраться пациенты и серьёзно задержать. Поэтому он, не переодеваясь, опять вышел на улицу.
После допущенной в Москве ошибки, с избыточной популярностью, им пришлось хорошо «замутить воду» и даже принять несколько контрмер – «во избежание», вплоть до создания двойников. Частично сработало, но всё равно информация просачивалась. Количество желающих попасть на приём к колдуну было опять очень велико. Регулировку этого потока больных, их отсеивание и сортировку, организовал главврач больницы – Лев Дмитриевич, или Лев Тигрыч – как его за-глаза величал персонал. Ну а Константин Сергеевич и в глаза, правда, при приватном общении, звал просто Тигрычем. Взаимопонимания с главврачом он добился легко. Этому весьма поспособствовал тот факт, что предшественник Тигрыча вылетел с работы именно по причине «недоразумений» с Константин Сергеевичем. Тигрыч же, и как врач был неплох, и администратор хороший. Затрапезный вид больницы, с рваным линолеумом и облезлыми стенами, выполнял роль язв у нищих на паперти. «Серьёзные люди», которые обращались к услугам колдуна, в случае удачного лечения, часто на радостях подкидывали больнице «от щедрот» деньги на ремонт. Но менять линолеум в коридорах, администрация не спешила. Тигрыч, конечно, и себя не забывал, но по чину. При этом он заботился и о новом оборудовании, и о достойных надбавках, пусть и «чёрным налом» к зарплатам персонала. Как они с бухгалтером всё это проворачивали – Константина Сергеевича не интересовало. Тигрыч прикрывал его, от первичного общения с пациентами. Он выделил отдельный кабинет, где врачи больницы «на подработке» вели предварительный осмотр и отсев. Они же формировали очередь на приём. Тигрыч зачастую сам определял стоимость лечения у колдуна, помогал решать конфликтные ситуации с больными. Но и сам прикрывался колдуном и его «крышами» от проверок. В таком взаимовыгодном симбиозе они и существовали, а официально их связывала только сдача больницей в аренду помещений под кабинеты иглоукалывания и массажа.
И вот сейчас, направляясь по улице в обход основного здания больницы к корпусу хирургии, Константин Сергеевич увидел Тигрыча. Тот стоял к нему спиной, и разговаривал с человеком в синем костюме с недовольно – брезгливым выражением на лице. Сзади «переминался» явно охранник. Чуть подальше, около чёрного «Майбаха», находилось ещё двое. Первый, тоже охранник, или водитель, а вот второй, молодой мужчина в свитере и джинсах, был Константину Сергеевичу знаком – тот не так давно привозил в больницу своего брата, пострадавшего в аварии на мотоцикле.
Константин Сергеевич, подошёл поближе к главврачу, и остановившись за его спиной, стал с интересом прислушиваться к разговору.
– Вы не переживайте, – успокаивал Тигрыч своего собеседника, – наш колдун, конечно, не сахар. И капризный и, вообще, – человек сволочной. Но если он больного взял – всё сделает в лучшем виде. Вам же и в Москве сказали, и я подтверждаю: самое правильное, что можно было сделать в этой ситуации – отвести сына к нашему колдуну. А я с ним поговорю…
– Я сейчас с ним сам поговорю, – прервал Тигрыча его собеседник. – Этот ваш колдун? – кивнул он Тигрычу за спину, указывая на Константина Сергеевича.
– Да, да – он. То есть, тот самый … Вот познакомьтесь – наша знаменитость…, – повернувшись, начал представлять его главврач.
Мужчина, недослушав, обогнул главврача, подошёл к «тому самому» почти вплотную, остановился и вперил взгляд в затемнённые очки колдуна.
Одновременно сбоку приблизился парень, стоящий до этого у Майбаха, и в котором Константин Сергеевич узнал брата мотоциклиста, попавшего в аварию.
Они с братом, второй был помоложе, гнали по шоссе на мотоциклах. Вот младшего и занесло на повороте – вылетел из мотоцикла и ударился о столб, сильно повредив плечо. Скорая отвезла в Георгиевск, там его немного подлатали. Старший позвонил в Москву отцу. Отец своих сыновей видел не часто – впервые за два года приехали его навестить. Он ни в чём не мог им отказать. Не мог запретить и поездку на мотоциклах под Рязань, к родственникам их матери – его бывшей жены. Узнав об аварии, он сильно разволновался, и постарался предпринять всё возможное для излечения сына. Связался со специалистами из Московского института травматологии, переслал рентгеновские снимки. От них узнал: после такого сложного перелома, со значительным «уводом» сломанной ключицы – сын может остаться инвалидом. Под ключицей много нервных сплетений – их сильное повреждение опасно потерей подвижности руки на всю жизнь. Теперь, уже испуганный по-настоящему, позвонил своему другу детства, а ныне известному практикующему в Москве хирургу. От него впервые и услышал о колдуне. Другу не раз довелось осматривал больных после лечения у колдуна: «Это мистика!» – заявил он, и ещё добавил, что есть много шарлатанов, которые прикидываются им, но друг владел точной информацией, где сейчас находиться настоящий. В заключении разговора друг детства так и сказал, что лучшим вариантом, лучше любых мировых клиник, был бы вариант с отправкой сына к колдуну на лечение – благо Каменск, в котором тот работает находиться рядом с Георгиевском – городом, куда отвезли его сына. Конечно, назвать везением факт, что его сын оказался в больнице неподалёку – грешно. Авария, очень сомнительное везение, но шанс использовать колдуна упускать нельзя ни в коем случае – тот обладает уникальной возможностью сращивать и наращивать нервы. Он даже может невероятное – восстановить нерв, оторванный от позвоночника. Попасть к нему сложно, да и человек он, по слухам, «тяжёлый» – может послать любого, поэтому нужна задействовать все рычаги влияния и срочно добиться договорённости с колдуном о лечении сына. Высокая государственная должность с сопутствующими связями, позволили отцу мотоциклистов быстро выйти на нужных людей и перевести сына в больницу Каменска. Сам он в течение трёх суток выбраться в Каменск не мог, но как освободился, сразу поехал к сыну. Конечно, он и сам волновался, но помимо на него ещё сильно давила бывшая жена. Узнав, что её ребёнок находиться в «деревенской» больнице на излечении ну у «очень хорошего колдуна» – она буквально впала в бешенство. Забастовка авиадиспетчеров не позволила сразу ей вылететь в Россию, и она «бомбила» бывшего истеричными ночными звонками и злыми дневными СМСками. В заведённом состоянии он приехал в это захолустье. Прошёлся по коридорам больницы, впечатлившись убожеством. Нашёл главврача, и потребовал отвести к своему сыну. Тигрыч, за последнее время уже привыкший к общению с «власть имущими», поэтому достаточно спокойно, и излишне не лебезя, отвёл посетителя в хирургическое отделение.
В палате они застал и второго сына. Там он и узнал, что операцию делал не колдун, а хирург-ортопед – какой-то Игорь Леонидович. О возможностях колдуна его сыновья, проведя три дня в больнице, много чего наслушались, но заходил он в палату только один раз, минут на пять. Подержал недолго повреждённую руку ниже гипса, ничего не сказал и ушёл.
Получилось так, что ему пришлось обращаться с просьбой устроить сюда сына к одному – ну очень «непростому» человеку. Теперь он ему должен, и неизвестно, что тот стребует в ответ. А сейчас ему ещё озвучили счёт за лечение – пятнадцать тысяч долларов: мол колдуны нынче дороги, и при этом выясняется, что колдун подходил только на пять минут. И последнее, старший сын сообщил: звонила мать, вот-вот подъедет. Сейчас она всё увидит, своими глазами и ему придётся по полной выслушивать от бывшей – кто он такой. А подбирать эпитеты, и уходить в истерики, она может как никто другой.
Главврач начал объяснять: колдун сам не оперирует, скальпель и в руки не берёт, но на операции он присутствовал. А это главное, и этого достаточно. – Ваш сын мог его и не заметить, ведь у парня было ещё и сотрясение мозга, и инъекции обезболивающих. Сейчас колдун должен подойти, – вы с ним поговорите, и он всё объяснит.
Когда они все, по просьбе процедурной медсестры, вышли из палаты сына на улицу – главврач начал опять ему что-то объяснять, а затем из-за угла появилась нелепая длинная фигура в чёрном плаще, с тростью и в шляпе с обвисшими полями. Сразу понял – это колдун. Он подошёл к нему и с яростью начал высказывать накипевшее.
Константин Сергеевич поначалу слушал не перебивая. За свою жизнь ему много раз приходилось выслушивать и оскорбления, и угрозы от больных и их родственников. Больше всего, правда, от тех, кому он отказал в лечении. Как правило, он привык выслушивать молча и терпеливо. Сейчас случай был другой – парня нормально прооперировали – с ним всё хорошо. А папаша явно потерял берега от чувства своего величия – можно и нужно его «приземлить». Вариантов у него было несколько. Первый: паясничающий Суворов перед Екатериной. Второй: близкий к первому, но более злой и желчный сумасшедший старик. Третий: тоже злой, цедящей слова чёрный колдун. Четвёртый, который он и решил сейчас применить – указать на скрытые болезни собеседника. Даже костюм, сшитый явно по заказу от хорошего портного, не мог скрыть увеличенную печень у папаши.
– Так, что там у нас? – Константин Сергеевич включил внутреннее зрение. Печень была явно «ожиревшей», но до цирроза было ещё далеко. Он начал смотреть дальше, и тут по восприятию буквально ударило резкое несоответствие – в теле установлены инородные, не свойственные человеческому организму конструкты. – Импланты в нижнем отделе позвоночника, – догадался колдун. Он ещё таких не видел.
Тем временем мужчина продолжал «разоряться» и перешёл к угрозам:
–Ты за те пятнадцать тысяч долларов, что я заплатил будешь сидеть рядом с моим сыном двадцать четыре часа в сутки, выбегая только…
– Импланты на позвоночник где ставили? В Америке? – перебил Константин Сергеевич.
– Что? Кто вам сказал? – сбился с тирады отец мотоциклиста.
– Значит, вы думаете, что переплатили? – не отвечая на вопрос, продолжил Константин Сергеевич: —Вы строите из себя наивного человека, который считает, что в России если заплатишь хорошие деньги – получишь хорошее лечение? Совершенно не обязательно. Часто вообще никакой связи. И вы об этом прекрасно знаете. Импланты же поехали вставлять в Америку… Константин Сергеевич замолчал и, опустив голову, стал заходить за спину собеседнику. Охранник сделал шаг навстречу и упёрся ладонью ему в плечо, но колдун резко скинул руку охранника, затем остановился.
– Когда импланты ставили? В смысле, когда последний раз делали рентген, спины, или, хотя бы, УЗИ почек?
– Он, что? Хочет меня запугать? – мужчина обернулся к главврачу.
Тот отрицательно покачал головой: —Не думаю. Он в такие игры не играет. Значит, что-то заметил. По пустякам бы дёргать не стал.
– Пойдёмте, сейчас осмотрю вашего сына, а затем вас. – Константин Сергеевич показал в сторону хирургического отделения. Желание «ставить на место» зарвавшегося чиновника у него пропало – теперь он видел перед собой только пациента. – Да, и как мне вас величать? А то нас так и не представили. Меня помимо как колдун зовут ещё…
– Я Михаил Сергеевич, как Горбачёв, – перебил его новый пациент. – А как вас зовут я узнал ещё в Москве.
Переодевшись, Константин Сергеевич зашёл в палату мотоциклиста. Взял его ладонь, словно для рукопожатия. Рукопожатие вышло немного затянутым, но не более того. Затем переместил свою руку ближе к загипсованному плечу. Но и там задержался не долго и отошёл от больного. – Сращивание идёт хорошо. Пока покой. Гипс минимум – месяц, полтора.
– Так долго?
– Долго? Да с такой травмой три-четыре месяца носят. А ты что думал? А потом реабилитация -упражнения, со слезами на глазах. Для полного восстановления, еще полгода руку раскачивать после гипса.
– А из больницы когда смогу уехать?
– У тебя было сильное сотрясение мозга. Думаю, Игорь Леонидович две недельки точно продержит, а там посмотрим. Ну всё, отдыхай, а мы с твоим отцом выйдем, поговорим.
Они прошли в ординаторскую. Там на кушетке для отдыха врачей п уже постелили чистую простынь, рядом с кушеткой стоял Тигрыч.
– Смотровая занята – Игорь Леонидович приём ведёт. А здесь вам даже удобней будет. Здесь скальпель, – главврач показал на металлический стерилизатор. Так что, можете приступать, – напутствовал Тигрыч и вышел.
– Они не помешают? – раздеваясь спросил Михаил Сергеевич, показывая на охранника и старшего сына.
– Мне всё равно. Но я уже примерно знаю, диагноз. Поэтому, лучше им выйти. Вы сами потом решите – кому и что говорить.
Когда они остались одни, Константин Сергеевич снял с полки чайник, потряс им – убедившись, что он полный, нашёл чистый стакан и всё это поставил перед пациентом.
– Выпейте два стакана, а затем раздеться до пояса, и лягте на спину. А я пока приготовлю колдовской инструмент.
С этими словами он подошёл к шкафу для одежды, из кармана своего плаща достал красивую, покрытую резьбой шкатулку и положил на стол. Затем вымыл руки. Откинул крышку шкатулки, натянул медицинские перчатки и аккуратно извлёк две деревянные спицы коричневого цвета и стеклянный пузырёк с тёмной жидкостью. Спицы он положил на приготовленную салфетку из стерилизатора.
– Что это? – спросил Михаил Сергеевич, указывая на спицы.
– Это палочки из волшебного дерева. А это – он показал на пузырёк, это сок буян травы.
– Буян трава? Ну, ну.
– Не нравиться буян трава? У вас на неё аллергия? Хорошо, пусть будет сок папоротника, сорванного под Петров день. Теперь вам стало спокойней?
– Спокойней? Я бы послал вас… Но имплант! Как вы увидели?! Михаил Сергеевич сам налил из чайника второй стакан воды, и, прежде чем выпить, спросил: – Ну а сюда чего притащили? Что ещё такого увидели?
– В правой почке образование. Может – камень уратный, может опухоль. Я ведь мельком – мог и спутать. Вот камень на основе кальция – отличил бы сразу.
– А сейчас разобрались?
– Я пока не смотрел. Вот всё подготовим, и тогда дам заключение…, полное.
Константин Сергеевич отвернул крышку у пузырька из шкатулки. Одноразовым шприцом набрал жидкости, завернул пробку. Спиртовой салфеткой протёр запястья на руках пациента.
Затем аккуратно стал выдавливать жидкость из шприца на спицу, смочив сантиметров на пять по длине, начиная от заострённого кончика. Спицы положил на валик, сделанный из салфетки, так, чтобы пропитанные края висели, и ни с чем не соприкасаясь.
– А теперь всё надо делать быстро – на воздухе долго нельзя. Ложитесь на спину, руки на живот запястьем вверх.
Константин Сергеевич подвинул стул к кушетке. Снял свои затемнённые очки. Затем скальпелем на запястьях пациента сделал крестообразные надрезы, и залил их оставшейся в шприце жидкостью. В разрезы поместил пропитанные концы спиц, и всё зафиксировал пластырем. Стянул перчатки, и взялся за спицы, как можно ближе к ранкам, чтобы пальцы тоже попадали на места пропитки.
– Всё молчим, лежим спокойно, пока не скажу. После этого Константин Сергеевич застыл на стуле, уперев взгляд в стену, как будто к чему-то прислушиваясь, иногда прикрывал глаза.
– Вот и всё. – Он оторвал пластырь и убрал спицы. – Можете сесть.
– А главврач говорил, что вы в руки скальпель не берёте.
– Какой скальпель? Где вы видели скальпель? Вот возьмите салфетку, протрите.
Михаил Сергеевич начал стирать кровь с запястья и с обнаружил только крестообразные розовые шрамики в местах надрезов.
– Вот видите! Скальпель, скальпель. Какой скальпель?
– Да, ещё раз убедили… Внимательно слушаю приговор. Судя по вашему лицу ничего хорошего. Не камень? Да?
– Нет, не камень. Да если и камень таких размеров – тоже ничего хорошего.
Константин Сергеевич надел очки. Ему часто в жизни приходилось говорить: «Онкология!».
Больным детям, понятно, не говорил. Иногда замалчивал и у взрослых, если видел – скорая смерть неотвратима, но родственникам говорил правду. Сейчас был другой случай: пациента надо было убедить срочно, не мешкая, делать операцию.
– Опухоль злокачественная, карцинома. Размер 3–4 см., правая почка в лоханке. В ближайших сторожевых лимфоузлах присутствуют раковые клетки, но метастазы ещё не образовались.
Михаил Сергеевич некоторое время сидел, молча осознавая сказанное, не поднимая глаз.
– И какова примерно точность диагноза? Можете перевести в проценты?
– Что опухоль онкология – девяносто девять и девять в периоде. По поводу остального – семьдесят пять, восемьдесят… Сейчас мочеточник и мочевой пузырь – чисты. А что будет через двое суток? Нет метастазов в лимфоузлах? Да, пока нет, а завтра? Вам нужна срочная операция! И чем быстрее сделаете, тем больше шансов на полное выздоровление. Почки работают хорошо. Одной левой почки – вполне хватит.
– А вы сами, в этой вашей больнице, можете мне провести операцию?
– Я не уролог. И, вообще, я ни только не хирург, я даже и не врач. Я специалист по акупунктуре, или, как понятней – по иглотерапии.
– Но вы же говорили, что делали операцию моему сыну.
– Я этого не говорил. Но, да, я присутствовал при операции. Константин Сергеевич встал, взял со стола свои деревянные спицы и пошёл к умывальнику. Он продолжил беседу, оттирая их под струёй воды, а затем, также тщательно, протирая бумажным полотенцем. – Хорошо, скажу откровенно: вашему сыну была проведена уникальная операция. Мало специалистов и мало клиник в мире, которые при таких повреждениях смогли бы полностью восстановить парню руку. Но у вас совсем другое. У вас требуется удаление, или частичная резекция поражённой почки. Я не скажу, что операция простая, но достаточно обыденная, набитая В любой более-менее нормальной клинике почку легко удалят и мочеточник в придачу. Нет, я понимаю, при некотором «везении» у нас и при удалении аппендикса можно в «ящик сыграть». Но для вас, думаю, найти хороших специалистов не составит труда. Вот, сына к нам отправили, говорят, такие силы были задействованы…
– Как я понял, вы отказываетесь меня оперировать – вам это не интересно?
– И это тоже. Но не главное. Главное – я не хирург, и я не уролог. Я больше ортопед. А наш уролог… Почки то он удалял – мужики часто друг другу отбивают по пьяни, или там ножом… Но не думаю, что он часто мочеточник иссекал. Поверьте, мы не о том говорим. Вам нужна хорошая клиника и, главное, нацеленность на быструю операцию. Нельзя терять время. С чем вы сейчас приедете в клинику? Выдаст главврач писульку: методами нетрадиционной медицины установлен предварительный диагноз… Ну и вы, конечно, на словах добавите, мол есть в городе Каменске «х-о -о-роший» диагност – Костя- колдун. Он зуб давал – опухоль. А в клинике протокол. Никто вас просто так под нож не отправит. Ладно там КТ с контрастом – это быстро. Опухоль увидят. А дальше? В моче и в крови могут ничего не найти. Полезут на биопсию брать – вход в мочеточник травмируют. И время потеряют и раковым клеткам ворота в мочевой пузырь откроют.
– И какой у меня процент на благополучный исход? – поинтересовался Михаил Сергеевич.
– Кто же вы по специальности? Всё у вас проценты… Ещё раз объясняю: везде, где смотрел – всё чисто. Печень, лёгкие. Сосуды хорошие. Скажу так, если быстро сделаете, то очень высокие. Только быстро, быстро. Поставьте всех «на уши».
В этот момент дверь в кабинет приоткрылась, и в проёме показался главврач.
– Вы освободились?
– Да, уже закончили, заходи, – пригласил Константин Сергеевич, вытирая полотенцем руки.
– Вас там жду в палате, – обратился главврач к пациенту.
– Кто ждёт?
– Женщина, представилась матерью вашего сына. И, кажется, очень агрессивно настроена.
– Хорошо, иду.
Он тяжело вздохнул, и заторможенно начал застёгивать пуговице на сорочке. Пиджак надевать не стал – повесил на согнутой руке. Прежде чем попрощаться, обратился к Константину Сергеевичу: – Могу я после операции приехать к вам на осмотр?
– Да, конечно, более того, рекомендую обязательно это сделать.
– И, если всё будет плохо, честно скажите?
– Если всё будет плохо, тоже честно скажу. А пока, поверьте, шансы на хороший исход высоки.
Когда дверь закрылась, и они остались с главврачом одни, колдун поинтересовался: – Тигрыч, это как же ты мог, наглая твоя рожа, сейчас во дворе обо мне такое говорить? – «Капризный, сволочной?». Вот, значит, как, за спиной, о своём лучшем и, можно сказать, уникальном специалисте?
– Да ладно тебе, – лениво отмахнулся от «наезда» главврач.
Между ними была давняя договоренность: неуправляемый, желчный колдун и, в противовес ему, – внимательный, старающейся помочь буквально всем пациентам, главврач. Но, вот беда какая – главврач практически не имеет рычагов влияния на этого сумасбродного, а мало того ещё и алчного колдуна. А что вы хотите? Колдун – редкость, феномен, носитель непознанного.
Тигрыч, усевшись за столом спросил:
– И что у него? Судя по строгому выражению твоего лица – онкология? – поинтересовался Тигрыч, отбивая бодрую, дробь пальцами по столу.
Константин Сергеевич кивнул, достал записную книжку и начал делать в ней записи.
– Помнишь, я тебе рассказывал, как впервые пришёл на работу ординатором в больницу, и попал в отделение, где заведующий был армянин – Саркисян. Так вот, он пациенту после обследования, иногда заявлял, что диагноз поставить затрудняется. А когда больной выходил, он говорил мне: не знаю какой, не знаю где, но у него рак. Я в глазах у них его вижу. Может, конечно, рисовался… Но несколько случаев я проследил до конца и получалось, – он всегда был прав. А вот сейчас и я в глазах увидел.
– Да, помню, помню, – отозвался Константин Сергеевич. – Этот Саркисян, молодого тебя, полного надежд, напутствовал словами: «У вас есть стетоскоп, анальгин, пенициллин и клизма. Дерзайте, молодой человек, комбинируйте, творите».
– Да, да. Только и теперь мало что изменилось, по крайней мере у нас.
– Ну это ты зря, – возразил Константин Сергеевич. – Сейчас появились и МРТ, и КТ. С ними чувствую себя уже почти ненужным. И препараты появились…
– Перестань, единственно из-за МРТ, мы теперь чаще стали знать, от чего умрёт наш пациент, а не как раньше – только после вскрытия. Вот если бы все врачи обладали твоими способностями…
– Ладно тебе! И я часто бессилен. И рак и генетические …
– Да знаю, знаю я твои возможности. Плохая генетика – это божья ошибка, а мы страдаем от человеческих. Ведь не бог виноват в плохой подготовке врачей, в нищете наших больниц…
– Опять за старое. Сейчас ещё предложишь чиновников и их близких не выпускать за границу на лечение. Хватит тебе – одно и тоже, одно и тоже. – Возьми, —Константин Сергеевич протянул ему вырванный из блокнота листок. – Я описал всё что у него увидел. Приведи в грамотный вид. А то я не помню, как его опухоль квалифицировать – то ли Т1, то ли М2. Поставь правильно.
– А я думаешь помню?
– Заставь уролога, или покопайся в справочнике.
– Да кому это нужно, – правильно, или неправильно мы составим твою бумажку. Без снимков, без анализов. Ага: «Результаты получены методами нетрадиционной медицины». Всё равно над ней поначалу смеяться, точнее, ржать будут, – заметил Тигрыч забирая листок.
– Для тебя важно – твоя подпись будет стоять. Пациенту важно – по его состоянию на сегодня, там всё верно. Вот и напишите правильно, в соответствии…
– Как считаешь, деньги с него за осмотр затребовать?
– Смотри сам. Он после операции всё равно должен к нам приехать. Тогда и рассчитаешься. А сейчас не лезь. Человек напуган, не до этого ему.
– А если его на операции зарежут? Мы же деньги потеряем!
– Шутки у тебя стали чёрные. Это не твоё. Чёрный юмор – это моё. Я тёмный колдун, – сказал Константин Сергеевич, а после маленькой паузы переспросил: – Или ты серьёзно? Не шутишь? Ты хоть записку мою читал?
Тигрыч поднёс к глазам листок с записями колдуна, прочитал. – Да, сразу зарезать не должны – придётся некоторое время ему ещё потом помучаться, – сказал он, убирая записку в карман халата. – Тьфу на тебя! Нет, ни того человека у нас зовут злым колдуном!
Приоткрылась дверь в кабинет, заглянула молоденькая медсестра.
– Вы закончили, я всё забираю? – обратилась она.
Через открытую дверь были слышны громкие голоса.
– Кто там скандалит? – спросил Тигрыч
– К мотоциклисту из ВИП палаты мама приехала.
– И что её не устраивает?
Медсестра недоумённо пожала плечами: – Да кто ж их богатых знает? Когда девушка, забрав стерилизатор и простынь с кушетки вышла из кабинета, Тигрыч прокомментировал: – Мама приехала из «Парижу».
– Как я понял, с нашим клиентом в разводе?
– Да, давно уже. Она с детьми во Франции, а он здесь в Москве. Оба выходцы из Ленинградской области. Её папаша был там крупным чиновником из судейских. После свадьбы, зятьку помог – подбросил его наверх в Москву, в министерство юстиции. А в дочке отец души не чаял, всегда старался побаловать. Есть у нас такая нагрузка, общественная, на бизнесменов средней руки – устраивать качественный отдых для заслуженных людей. Понятно, нагрузка не на всех, а на тех, у кого нет хорошей крыши. Вот её папаша вежливо и попросил владельца местного мясокомбината организовать отдых для доченьки. Намекнул, особо не скромничать – отдельный особнячок на Лазурном берегу, обслуживание с доставкой на дом из хорошего ресторана – не самой же девочке готовить. И так месяца на три и каждый год.
– Да, развиваются отношения, – заметил Константин Сергеевич. – Раньше, помнишь, по классике – борзыми щенками судейские брали, а теперь…
– И форма и масштаб – всё поменялись. Да и суть. Тогда со щенками – это была честная взятка за услуги, а теперь уже другое, другая статья – вымогательство. Ну, ладно, ты слушай, слушай, – продолжил Тигрыч. – И вот однажды, случилось там непонятки с гувернанткой – выгнала её дочка. Гувернантка также входила, так сказать, в затребованный пакет услуг. А в это время сын мясника, по своим делам, был во Франции. Узнав про конфликт, решил подъехать, разобраться на месте. А там, сам понимаешь, – климат замечательный, море, романтика. А сынок, на хорошем мясце откормленный – живой протеин. Это тебе не муж-адвокат. Ну и закрутилась любовь на Лазурном берегу. А гувернантка, которую выгнали, она то мужу – Михаил Сергеевичу нашему, и стуканула, да ещё с фотографиями. Может он бы и стерпел, ради тестя, но тесть неожиданно отдал богу душу. Или не богу? Кому там судейские душу отдают? Не дождавшись ответа от собеседника, Тигрыч продолжил: – А после этого сразу расклады поменялись. С мужем развод. Мяснику, после смерти папочки, да с двумя детьми – она тоже без надобности.
