Александр Колокольников
«Древоходец». Деревенский колдун.
– Петрович, сам то много проиграл?
– Нет, при своих.
– А откуда у Бонни деньги на игру взялись? Петрович на эксперимент выделил?
– Нет. Бонни у Жанны Александровны выклянчил. Она ему на счёт что-то бросила. Это раньше обижалась, что её матрицу в собаку подселили. А теперь с Бонни – душа в душу.
– А зачем ему деньги, знаешь? – поинтересовался Константин Сергеевич. – Поначалу Бонни рассчитывал «железо поменять». Он думал, что у нас где-то в доме стоит персональный комп., с которым он соединён, и хотел апгрейд сделать. Ему потом объяснили его ошибку.
Теперь, на что и куда собирается потратить: на жратву, или молоденьких сучек себе с Клайдом купить – не знаю. Пусть Петрович анализирует.
– Петрович знает о твоих проблемах? Конечно, агрессия со стороны Бонни пока только словесная, но слишком там всё накручено. Мозг и инстинкты собаки, новая не обкатанная программа, повреждённые симбионты… Во что это выльется?
– Думаете, может на меня наброситься?
– Навряд ли. Он у нас гуманист: кошек не гоняет, мясо требует средней прожарки. Может разок прихватит- прикусит за что-нибудь. Очень уж его твои последние болезни раздражают, – Константин Сергеевич показал зубы, обозначая улыбку и продолжил:
– Вот, как прихватит, тогда и будем думать. Может матрицу Жанны уберём, зальём кого-нибудь менее агрессивного. Жаль твою нельзя.
– Почему мою нельзя?
– Пёсик страдать будет, когда осознает, поймёт, что в него слили… Повеситься не получиться: сложно для собак в исполнении, да и симбионты не дадут. Будет мучиться. А животинку – жалко.
–Вот, Константин Сергеевич, за что вас особенно ценю: всегда найдёте для меня доброе, ласковое слово в поддержку.
– Ладно, давай вернёмся к Борису, а то он взглядом дырку в полу просверлит. Всё последнее время сидит, не шевелясь в пол смотрит – наверное все грехи своей жизни вспоминает.
– Так, Борис Викторович, – обратился к Решетникову колдун, – Как состояние? Немножко ошарашены?
– Да, нет – всё, как всегда, всё нормально: мне подселили какого-то паразита; говорящая собака; чтение моих мыслей и воспоминаний; кот, которого я мучил; задница с глазами, которую я совратил; ФСБ с микрофонами – всё обычно, всё естественно.
– Вы даже не представляете, насколько вы правы. Вы, действительно, сейчас о таких мелочах говорите. Самого интересного – вы ещё не знаете! Впереди ещё столько замечательного и удивительного! За эту беседу похудеете килограмма на полтора. Симбионты будут работать на полную мощность, снижая нагрузку на вашу психику и убеждая, что мы не сборище сумасшедших, и во всё сказанное придётся поверить, а всё увиденное принять.
Думаю, после состоявшегося у вас общения с Дмитрием и Бонни, убедить вас, что здесь всё нормально, и все адекватны – будет трудно, даже с помощью симбионтов.
Поэтому, я ещё раз хочу извиниться. То, что здесь устроила эта парочка – это результат и моей ошибки, и недопонимания со стороны Дмитрия, и некоторые внутренние сложности, возникшие совершенно неожиданно для меня.
На чём ещё хочу заострить внимание: вас ввели в очень серьёзную организацию со строгой дисциплиной и высокой степенью ответственности каждого члена.
Чтобы вам стало понятней, поясню: в случаях аналогичных вашему всегда рассматривается альтернатива – ввести человеку симбионты, или убить. И чаще принимается второе решение – убить.
Есть правда, в нашей серьёзной организации и деструктивная часть. По общему мнению – это я, и всё что со мною связано и меня окружает. Но деваться им некуда – терпят.
Я сейчас введу вас в курс – кто такие системщики. Расскажу о наших целях и задачах, а затем Дмитрий покажет вам сопутствующие материалы, проведёт небольшой инструктаж.
– Константин Сергеевич, – вмешался Дмитрий, – я не могу проводить инструктаж – система заблокирует.
– Почему?
– Борис не в системе. Вы должны под протокол его принять. Совет это решение оставил за вами. После того, как вы его примете, около часа, а то и больше, займут все согласования, и вот только тогда я смогу ему что-то говорить.
Хорошо, сейчас сразу и начнём, – сказал Константин Сергеевич, вставая из кресла и, подходя к Решетникову. Он попытался взять его за запястье.
– Одну минуту, – Решетников отвёл в сторону руку колдуна. – Дмитрий, ты сейчас читаешь мои мысли?
– Нет, я давно отключился. Это было необходимо на первом этапе, для установки тебе мыслесвязи и получения доступа к закладкам в симбионтах.
– Так вот, – продолжил Решетников, – если бы вы читали мои мысли, то знали: всё происходящее меня, конечно, заинтересовало, и где-то выбило из колеи, но я не получил ответ на основной вопрос, вопрос ради чего сюда приехал: «Вы сможете помочь Алисе?».
– Всему своё время, – ответил Константин Сергеевич, —дойдём и до Алисы.
А сейчас к вам придёт вызов от меня. Замигает квадратик красным цветом.
– Красный цвет сообщает, – пояснил Дмитрий, – что вызов идёт от одного из глав структуры и обязателен к срочному ответу. Сами же вызвать их не сможете. Это примерно, как простой манах не может связаться с патриархом – только через канцелярию.
– Отвечайте на вызов, и дайте мне руку, – сказал Константин Сергеевич после чего обхватил пальцами запястье Решетникова.
Постояв так некоторое время неподвижно, он затем произнёс: – Вот и всё – вы в системе, – и, отпустив запястье, прошёл к своему креслу сел и продолжил:
– Теперь коротко изложу суть – что это значит быть в системе.
Симбионты все ваши мысли, ваши воспоминания считывают и затем генерируют сигналы, которые поступают к нам на сервера. Периодически, или по необходимости, полученная информация перебрасывается вот на такие носители, – Константин Сергеевич достал из стола и передал Решетникову многоугольную призму оранжевого цвета, длинной около трёх сантиметров и толщиной с обычный карандаш.
Решетников повертел призму в руках и вернул назад.
– Что не впечатляет?
Тот в ответ пожал плечами.
– А зря не впечатляет, – продолжил Константин Сергеевич, – вы сейчас в руках держали накопитель, куда можно разместить всю информацию о человеке, вместе с его генетическим кодом, и дальше, со всеми воспоминаниями – от самых первых до предсмертной агонии. Правда, по предварительным заявкам клиента – агонию можно убрать.
– А что дальше? – поинтересовался Решетников. – Хранятся у вас все данные на человека. И что? Что дальше?
– Дальше – то? Дальше, всё просто и очень просто! Эти цилиндрики переправляются на другую планету. Там, с учётом заложенной в этих накопителях информации, создаются тела, обладающие и вашим психотипом и вашей памятью. Я же говорил – всё просто!
Тело Решетникова застыло в одной позе, как замороженное, рот оставался полуоткрыт, глаза не мигая смотрели куда-то вверх.
– Он завис, его переклинило. Это из серии: «Ни хренасики к колдуну деревенскому сходил», – прокомментировал Дмитрий.
–У него развитое критическое мышление. Ни во что и никому сразу не верит – жизнь научила. Симбионты, и когда вы здесь чудили с Бонни – работали по полной, а сейчас сильно разогнались. Давят на него и, видишь, перестарались, – произнёс Константин Сергеевич. – Ну-ка, подойди, подними ему руку. Кажется, он в ригидную каталепсию впал.
Дмитрий было поднялся, чтобы выполнить просьбу, но в этот момент Решетников неожиданно ожил и спросил:
– И как…, каким образом вы собираетесь доставить ваши накопители на другую планету?
– Надо же – переварил, —заметил Дмитрий, —включился!
– Кто включился? – поинтересовался Решетников.
– Неважно, кто включился, – ответил Константин Сергеевич. – А по поводу доставки носителей с сознанием в другой мир – мы это уже делали. Сейчас около пятисот человек там живут и осваиваются.
– Но как?
– Все подробности потом, а пока мы тебе покажем фильм. Только сначала посмотри на картинку – она сейчас перед твоими глазами. Видишь, там стоит группа людей…
– Эти существа люди? – перебил его Решетников.
Те, кого он увидел на картинке, хотя и были в одежде, но и одежда не могла скрыть совершенно другие пропорции тела, не свойственные обычному человеку. Несоответствие проявлялось в чрезмерной ширине плечевого пояса, поэтому бёдра казались очень узкими, а голова в сравнении с широченными плечами – маленькой. Кожа на лице явно была не светлой, с тёмными линиями на месте мимических складок. Руки тоже казались непропорционально длинными.
– Да, люди, – ответил Константин Сергеевич. – И ещё- среди них стою и я. Смотри, в центре с биноклем на шее.
– Если это вы, то получается… То есть, хотите сказать, что вы инопланетянин?
– Нет, я не инопланетянин. На той планете Борис – другая сила тяжести, другой состав атмосферы – меньше кислорода. Чтобы полноценно обеспечивать мозг, требуются лёгкие большего объёма, два сердца. И это хотя и самые заметные, но далеко не самые значимые изменения. А так, и флора в кишечнике своя, и другой принцип работы мышц. Сейчас твоё тело оптимально для условий Земли. Но там, оказавшись в своём земном теле, ты или будешь еле передвигался, постоянно задыхаясь, или всегда и везде таскать кислородный баллон за плечами.
– Ты по-прежнему ничего не можешь? – обратился Константин Сергеевич к Дмитрию.
– Нет, для меня Борис всё ещё вне системы.
– Всё сам, всё сам. Значит, сделаем так: вы, Борис, лягте на диван. Я сейчас закачаю вам на симбионтов, можно сказать, рекламный ролик. Один из фильмов, где вы окажетесь в теле нашего поселенца. Фильм длинный, часа на полтора. Вы сейчас просмотрите только начало – минут пятнадцать, двадцать. Времени у нас мало – остальное досмотрите дома.
– Дим, скинь мне ролик Кагорыча, – обратился он к Дмитрию, – а я перекину Борису.
Константин Сергеевич подошёл к уже лежащему на диване Решетникову.
– Мне придётся опять взять тебя за руку, для лучшего контакта, – сообщил он Решетникову. – Попозже подберёшь себе дивайс по вкусу с усилителем сигналов от симбионтов – тогда надобность хвататься за тебя отпадёт.
Сейчас ты окажешься в теле моего однокашника – Виктора Конторовича, или Кагорыча, как мы его называли. Мой близкий друг и один из первых поселенцев. Он по жизни скептик и циник, думаю, его фильм, тебе больше всего подойдёт. Ещё минутка, и всё будет готово. Ну вот, всё загрузилось. А теперь сосредоточься на изображении Я тебе его раньше сбросил – снимок, где я стою вместе с ребятами.
Борис нашёл эту картинку, превратившуюся в маленький квадратик и зависший где-то на периферии его взгляда. Стояло на ней сосредоточился, как та начала быстро расти, заняла всё поле зрения, а затем вдруг «ожила». Люди, стоявшие на картинке, задвигались и заговорили.
Глава 9
– Ну, здравствуй…, дружок. Сейчас я расскажу тебе сказку, – раздался голос в его голове.
Одновременно с услышанными словами, Борис ощутил тепло, от ярко светившего солнца, лёгкий ветерок на щеке. Почувствовал и окружающий кисловатый запах, чем -то похожий на запах скошенной крапивы. Пришло понимание, что его сознание, каким-то образом, оказался в теле другого человека. Этот человек сидит на круглом и жёстком предмете, видимо, на стволе поваленного дерева, при этом от неудобной позы немного затекла левая нога. Хотя тело он и не воспринимал, как своё, понимая: он просто временный наблюдатель, но у него была возможность чувствовать и видеть всё, что чувствует и видит этот человек.
–Ну так вот, дружок, – голос делая затяжные паузы перед словом: «дружок», подражая известному радиоведущему детских передач. – Твой, дух… Да, можно сейчас и так сказать: твой дух, – продолжал голос, – вселился в меня, в моё тело. Зовут меня Виктор, и фамилия Конторович – так меня звали раньше на Земле, так зовут и сейчас. А вселился ты, дружок, в моё новое тело, которое я заполучил не так давно.
Ну так, ничего – крепенькое досталось! Глаза хорошо видят, опять же и зубы во рту – полный комплект. На Земле у меня с этим сложности были: и со зрением, и с зубами. Правда с зубами последнее время сложностей не было, как, впрочем, и зубов.
Да ладно, что-то я всё о себе и о себе. Я же тебе дружок, обещал сказку рассказать. То, что ты оказался в тридевятом царстве, в тридесятом государстве – ты уже понял. А перенёс нас сюда злой колдун – вот он в центре стоит, с биноклем, и глобальные планы с соратниками обсуждает. Ну не поворот рек вспять, а решают, где на этом ручейке плотинку поставить. Видать, это надолго. Если они три дня обдумывали, куда нужник перенести, то с плотиной точно затянется надолго. Видишь, сегодня даже колдуна пригласили помочь разобраться, будто у него дел других нет. Да ещё и зелёные в проект вошли. Зелёные не в смысле защитники природы, а в смысле: зелёные человечки – инопланетяне.
Что, хочешь на инопланетян посмотреть? Знаю, конечно, хочешь! Ладно, сейчас я тебе их покажу.
Виктор легко поднялся и пошёл вниз по течению ручья. Дальше, почти на линии горизонта, к ручью клином выходил кусочек леса. По скорости, с которой этот кусок леса приближался, было понятно, что Виктор передвигается достаточно быстро, при этом явно не прилагая особых усилий.
– Заценил, как иду? То-то же! А могу ещё быстрее.
Тактико-техническими данными тебя грузить не буду, скажу проще: сейчас мы выше среднего человека, много сильнее и быстрее. Нас редко кусают местные кровососущие: мы для них мало того, что не вкусно пахнем, так ещё и ядовиты. Если нас съест хищник, то, быстрее всего, сдохнет отравившись. Правда, если сожрёт в одного. Конечно, утешение сомнительное, но зато вполне реальный шанс отомстить. Стая падальщиков сожрёт без проблем, особенно если сутки, двое промариновать наше тело в собственном соку: яд в коже после смерти распадается. Сам если надумаешь кого из наших укусить – кусай смело. У нас к собственному яду иммунитет – проверено. Есть и частичный иммунитет к ядам и различных тварей, здесь обитающих. Но это к ядам, а некоторые виды зверюшек желудочный сок впрыскивают – таких среди земноводных много. Потом раны заживают плохо и шрамы нехорошие остаются. Но и укуса змей всё равно надо опасаться. Умереть не умрёшь, но сутки, а то и двое – помучаешься.
Да и сами мы жрать всё подряд, и всех подряд – тоже не можем. Встречаются для нас несъедобные экземпляры и среди морских тварей, и среди сухопутных. Знать и запомнить их конечно стоит, но у нас у всех тоже симбионты стоят. Сам понимаешь, достаточно послушать запах, или в крайнем случае лизнуть – симбионты на яд среагируют.
–Стоп, – неожиданно произнёс Виктор и остановился. – Надо забрать, пока никто раньше не узрел, и не успел.
Он свернул в сторону и, отталкивая руками стебли высокой, но не очень густой травы, подошёл к поваленному дереву. Ураган, или просто сильный ветер, вывернул его с корнями, и сейчас оно лежало на земле, частично скрытое травой.
Виктор достал нож, и начал снимать покрывающую ствол пушистую зелёную поросль. Внешне она напоминала мох, но в отличие от того, снималась длинными и широкими лентами. Очищал ствол он достаточно быстро, но не всё подряд, местами оставляя в шахматном порядке нетронутые участки.
– Так быстрее восстановиться, быстрее нарастёт, – пояснил он.
Пока Виктор возился, снимая полоски непонятной субстанции и затем запихивал их в рюкзак, Борис смог рассмотреть его руки и его одежду.
Руки были вполне человеческие, но смущал цвет кожи – слегка голубоватый, точно их продержали в синьке.
Полоски же морщин на коже, в местах сгиба суставов, сильно выделялись, так как были темней и уже не голубые, а тёмно-синие.
Людей вблизи они пока ещё не встречали, только издали, но теперь он понял – кожа на лице, которая показалось ему изначально просто темноватой – тоже голубая.
Рассмотрев руки, он сосредоточил внимание на одежде.
Сапоги попадали в поле зрения ещё при ходьбе. Они представляли из себя комбинацию из резиновых бот, к которым были пришиты кожаные голенища.
Штаны и куртка были выполнены из грубой ткани, и, помимо большого количества карманов, имели защитные кожаные нашивки на коленях и локтях. Из рукавов куртки выглядывала нательная рубаха. Цвет она имела серый, но судя по ощущениям, – достаточно мягкая и комфортная для тела.
Прежде чем заняться с деревом, Виктор снял с плеча, по-видимому, своё оружие и аккуратно поставил дулом вверх. Но точно ли это оружие, Борис мог только предполагать, так как раньше ничего подобного не видел.
– Потом решу: оставлять это в фильме, или удалить при монтаже, – сказал Виктор, и, накинув раздувшийся рюкзак на плечи, направился обратно в сторону ручья.
– Но по-хорошему, вам должно быть интересно, как мы действительно существуем в нашей сказке. Вот сейчас: шёл, шёл и вдруг встретил дерево, на котором растёт туалетная бумага. Да, да, – подсушишь, нарежешь на удобные кусочки и смело пускай в эксплуатацию. Бумаги-то настоящей практически нет. А нашу находку можно будет ещё и на что-нибудь поменять, или там, девушке подарить. Понимаю – дурной тон. Пусть и смутиться, и покраснеет – но будет благодарна, и намёк на некую пикантную близость.
Клин леса, выходящий к ручью, неожиданно рывком приблизился.
– Видимо, какой-то промежуток времени, пока шли к нему, вырезали при монтаже, – понял Борис.
–Так вот, – услышал он опять голос Виктора, – внешне инопланетяне от нас отличаются не очень сильно. Это, как знаешь, когда разные производители стараются создать машины с идеальной аэродинамикой. В конце концов, они создают автомобили очень похожие друг на друга.
И нас, и инопланетян, старались создать идеально подходящими для этой планеты. Но наши две расы и изначально были похожи. В смысле: прямоходящие, две руки, две ноги и одна голова. А здесь, поэтому, мы получились, вообще, мало отличимые. Да ещё и специально забили функцию – мы и зелёные, в смысле инопланетяне, можем иметь совместных детей.
Случаев таких ещё не было, но, думаю, ждать не долго – извращенцы они найдутся всегда.
А так, они пониже ростом, но, правда, не все. У них шире ноздри – это практичней, чем узкие ноздри, как у нас. Но на узких ноздрях настояли наши женщины. Им так кажется красивее – дань земным предпочтениям. А у инопланетян – заостренные верхушки ушей – дань их условностям.
Ещё можно отличить по одежде: многие из них ходят в зелёных комбинезонах.
Хотя мы их и называем: зелёными человечками – это больше из-за цвета их комбинезонов, и в память о наших мифах. Ты сейчас увидишь – цвет кожи тоже немного голубоватый, как и у нас.
Да, и главное отличие, – ни за что не догадаешься! Никто из них не говорит по-русски!
Если встретишь существо, похожее на человека, и оно не говорит по-русски, это точно – инопланетянин, или ещё хуже, – с Земли, но не русский.
Поначалу колдун хватал и тащил на эту планету всех, кто находился рядом, кто попадался под руку. Так и я сюда залетел – мы дружили с детства. Ну, не детства, с юности. Получилось – первая волна поселенцев формировалась в спешке, и много здесь людей просто из его знакомых, или знакомых его знакомых. И, понятно, – почти половина из первой волны, оказалась русские, или русскоязычные. Это потом колдун вышел на мировой уровень. Отбор после этого сильно ужесточился: каждого кандидата стали рассматривать чуть ли не под микроскопом.
Специально создали группы поисковиков и психиатров. Одни собираю информацию типа: «Точно ли дедушка кандидата по отцовской линии не был латентным геем?» Или: «А у прабабушки точно был рак мозга, а не шизофрения?».
Одни копают – другие анализируют.
Спросишь: откуда всё это знаю, если был из самых первых?
Всё просто, а ещё и печально: меня частями перевозили, в два этапа. Когда моё сознание перенесли, и вселили в это замечательное тело, – при этих словах Виктор похлопал себя по животу, —то старое тело ещё три года таскалось по нашей Земле. Теперь на Земле меня уже нет. Я там умер, точнее – убили. Колдун останки сюда перенёс. Понятно, не прах в коробочке, а записи, снятые с мозга за те последние три года. Момента смерти там нет – и слава богу. И без этого нашли и наказали.
Конечно, эта новость меня сильно шибанула. Мне там и пятидесяти ещё не исполнилось. Я был кандидат наук, близорукость – шестёрка… Ладно бы машина сбила, или там от болезни, так нет: умудрился погибнуть в бандитской разборке от пули, точно наркоторговец какой. Занимался мобильными системами, пошёл на встречу, утрясти разногласия с коллегами – конкурентами. А у коллег бизнес, оказывается, уже отжали. Поговорил с новыми владельцами – сказали подумаем, ну и подумали- надумали… Хотя бы для порядка запугать попробовали, или разобраться, кто за мной стоит, а они сразу…
Рассказ Виктора прервался внезапно и самым ужасным образом: огромный зверь, даже точнее сказать – чудовище, длинными прыжками устремилось к нему. К этому времени он уже дошёл до леска, подходящего к краю ручья. Вот за этими деревцами зверь и скрывался, оставаясь незамеченным до последнего момента. От неожиданности и испуга, Виктор плюхнулся на зад, судорожно задёргал ремень, пытаясь снять оружие с плеча. Но во время ходьбы, он несколько раз поправлял рюкзак, и лямки рюкзака перехлестнулись и спутались с ружейным ремнём.
Пока Виктор, крутясь на земле скидывал с себя рюкзак, из-за леска выбегало уже второе чудовище, копия первого, и тоже бросилось к нему.
Не доходя метров пять, оба зверя неожиданно остановились, и стали издавать звуки похожие на похрюкивание.
Да и морды их внешне также очень напоминали морду свиньи, дикой африканской свиньи – бородавочника. Но их клыкастая башка, покрытая роговыми наростами, в отличие от бородавочника, сидела на достаточно длинной шее. Само же тело, походило на медвежье. Но по пропорциям они напоминали не просто медведя, а больше – белого медведя. Только вот по цвету, эти два зверя были какими угодно, но только не белыми – все покрытые ещё влажной грязью, с торчащими местами из-под грязи клоками тёмной, или, опять же, просто грязной, шерсти.
Виктор оставил свои безуспешные попытки снять с плеча оружие, и начал по-русски матерно ругаться. Потом, более-менее успокоился, поднялся, накинул рюкзак и произнёс:
– Ну вот, дружок, – его ещё потряхивало от пережитого, и слово – «дружок», высказанное на выдохе, при сбитом дыхании, получилось похожим на прерывистый стон. Он сделал паузу, отдышался, и дальше добавил уже почти бодрым голосом: – Сказка продолжается! Мы сейчас встретились с чудовищами ужасными и свирепыми, которым такой богатырь, как я, на один зуб.
Проговорив всё это, он хладнокровно, как ни в чём не бывало, отправился навстречу этой жуткой помеси бородавочника с медведем. Когда проходил рядом, одно из них уткнулось мордой в его рюкзак с шумом втягивая воздух. Для этого зверюге даже не пришлось задирать морду – он в холке почти достигал плеч Виктора.
– У-у, твари, – протянул с раздражением Виктор, – и так напугали до полусмерти, теперь ещё и хлеб клянчат.
Не отдашь – замучают. Будут мордами рюкзак толкать вместе со мной.
Он остановился около большого дерева, снял, наконец- то, оружие, затем рюкзак и достал из него целый круглый каравай хлеба.
– Дружок, хлебца кусочек хочешь? – обратился Виктор. – Молчишь? Значит не хочешь. А зря – очень вкусный. Сегодня Викина смена в столовой – она испекла. У неё всегда отличный получается, с кислинкой. Даже жалко отдавать этим тварям!
Он оторвал себе край, а остальную часть каравая разломил на две равные части.
Звери деликатно стояли в стороне внимательно следя за его манипуляциями.
Виктор бросил на землю рядом с каждым из них по куску каравая, и, вскинув на плечо рюкзак, зашагал дальше, откусывая по дороге от своей горбушки. Вкус хлеба, который Виктор до этого нахваливал, а сейчас ел – Борис совсем не чувствовал, видимо функция копирования вкусового восприятия была отключена.
Звери за Виктором не пошли. Стребовав свою дань, они полностью потеряли к нему интерес.
– Их называют – борхи, – по-прежнему жуя на ходу свою горбушку, сообщил Виктор. – Так инопланетяне обозвали, в подражание их хрюканью. Зелёные на планете появились раньше нас, и большинству животных они названия придумали.
Борхи существа территориальные. Живут только по одному, рядом с водоёмами и строго охраняют свои владения. В первую очередь охраняют от таких же борхов, но гоняют и других хищников, с которыми могут справиться. Твари они всеядные, но специально на животных не охотятся. Если попадётся какая ни будь завязшая в грязи животина, или там труп – подъедят с удовольствием, а так им хватает пищи, которую находят в воде, или на берегу. На человека нападают часто, но, если вовремя заметишь, и убежишь – преследовать не будут, просто отгоняют. Они одиночки. Двоих сразу можно встретить только в период спаривания.
А эти вдвоём – они с симбионтами. Вдвоём они с любым диким борхом легко справятся. Мы сейчас идём к «зелёным», – они тут неподалёку работают, а эти борхи – их охрана. Места здесь достаточно спокойные, – мне и в голову не пришло, что они даже сюда с борхами притащатся, вот и испугался. У этих на шее хомут красный висит, но под грязью его разве увидишь. Только, когда второй появился, понял – за хлебушком прибежали.
Мы все здесь, кто с Земли, можем говорить на языке «зелёных». Это у нас на симбионтах вбито.
Между собой стараемся общаться на родных – чтобы сберечь. Русских, конечно, среди нас сейчас много – я уже объяснял почему, но языком официального общения, из-за дальнейших перспектив наплыва разных переселенцев – приняли английский. Хотя, по моему личному мнению, – должен быть признан русский, как сказал поэт: «Только за то, что на нём говорит Костя- колдун».
Да, дружок, мой тебе совет: тот английский, который тебе сейчас залили на Земле на симбионтов– только для чтения. Самостоятельно учи разговорный. Поначалу-то голубые физиономии наших дам немного напрягают, но потом привыкаешь, а затем и начинают нравиться. Здоровья в наших телах полно, а среди цыпочек, которые не говорят по-русски, встречаются такие милашки! А тот словарный запас из языка инопланетян, который в нас закачен для этих целей, ну совсем не подходит – очень прямолинеен и груб.
Да, кстати о милых дамах – колдуна и чудовищ мы с тобой видели. А для нормальной сказки кого ещё не хватает? Ну ка, отвечай малыш! Правильно, умница – не хватает принцессы!
Сразу скажу: с принцессами большие проблемы- их у нас очень много.
Колдун, при выборе женщин в переселенцы искал: умных, с весёлым характером, активных, но ещё всё старался набрать и красивых. Он объяснял: красивая и весёлая женщина несёт в себе особую ауру, которая действует на мужчин, поднимая им мотивацию. И ещё добавлял: красивая женщина это не просто внешность – эго ещё и состояние души.
Ну вот и хлебнули мы лиха от этих красивых. Нас здесь пока очень мало – пять сотен. Кто-то должен работать на соляных копях и на рудниках, валить лес, коптить рыбу, ткать, и ещё полно монотонной и тяжёлой работы.
Мы себя легко можем обеспечить едой, но мы ещё должны и зелёным ясак сдавать, в смысле оброк натурой. И на будущее работать, готовясь к приёму переселенцев.
Я сам и лес валил, и соль добывал. Но есть задачи, назовём их техническими, которыми мне тоже приходиться заниматься. Здесь в атмосфере меньше кислорода – классический тепловой двигатель работает плохо. Приходиться думать, приспосабливаться.
А ты много встречал красивых женщин среди сильных конструкторов? Я так ни одной, правда и среди некрасивых – тоже редкость. Вот мне и приходиться сначала проектировать, затем работать на станках, монтировать, ремонтировать. А что делать женщине – она этого ничего не может? А в этих телах, что женщины, что мужчины – одинаково сильны и быстры.
Я неделю отпахал по графику на лесоповале, а остальные дни работаю в мехцехе. А женщины идут по большому кругу из посёлка в посёлок. От рудников, до углежогов. От углежогов на поля и фермы.
Колдуну кого надо было набирать? Дунь – шпалоукладчиц, станочниц, колхозниц. А таких полезных знакомств у него не было – не в той среде обитал. Вот и набрал: врачей-учителей; стилистов-экономистов и разную офисную шушеру. Для них просто морально тяжело постоянно заниматься только физическим трудом. Конечно, со временем привыкают, да и мотивация сильная.
Отдельная тема – красивые. Ну во-первых, они здесь внешне от других женщин столь уж радикально не отличаются, но зато у них остались привычки к манипулированию мужиками.
Нет, есть и другие примеры: была актриса, красавица. Очень обеспеченная – муж был миллионер. Сама рассказывала: дома палец о палец не ударит – всё прислуга делала. А здесь и пашет на ровне со всеми, а вечерами ещё и спектакли ставит, и такая она не одна.
Но есть и другие – мы их и называем принцессы. Схемы, по которым они жили раньше – здесь не работают. Папиков нет – ещё не появились. Власть у нас выборная, да и особых привилегий не даёт. Есть абсолютный диктатор и авторитет – колдун, но он часто мотается на Землю, и у него земные предпочтения остались: его наши голубые красотки не привлекают – ещё не привык.
Здесь этим девицам приходится сложно: нет привычного комфорта, тяжёлый труд, отсутствие возможности переложить заботы о себе на папика. Там они были нежными эфемерными созданиями, все ими восхищались, с них пылинки сдували, и вдруг – ты превращаешься в здоровенную бабищу с синей рожей, которой суют в руки топор и предлагают обрубать сучья. Колдун заявлял: красивые женщины создают особую ауру – поднимают настрой.
По большей части – это верно, но вот принцессы… Эти живут только воспоминаниями: «Ах, как я жила! Как он меня любил!». Погрузиться в полную депрессию им не дают симбионты, но всё равно, они становиться раздражительными, скандальными. Пытаются всеми способами увильнуть от работы. Их наказывают – направляют в самые тяжёлые места. В ответ нарастает озлобленность на всех. Эти создают ещё тот настрой. Так что, если хочешь познакомиться с принцессами, – иди на соляные копи – там у них гнездо.
Ради справедливости скажу: принцессы, это не всегда бывшие красавицы. Среди них много внешне обычных, рядовых девиц, но избалованных и эгоистичных. Они попали к нам – паровозиком. Папа там, или муж – гений. Он нам нужен, но этот гений не представляет своей жизни без любимой жены, или детей. Вот и приходиться их брать. А среди этих оседлавших и приехавших на паровозике – много законченных эгоистов. Ты спросишь, каким вообще образом они появились в первой волне поселенцев? Отвечу: поселенцев мужиков мы отбирали сами и, в первую очередь, по умениям и способностям. Но почти двадцать лет нам придётся существовать без пополнения, без новой волны. И женщин нам для создания семьи подбирал искусственный мозг инопланетян, ориентируясь только на генетику. Каждому мужику – свою женщину. И мне была сосватана, или предназначена некая Мария. Мы с ней пообщались. Возможно, дети у нас и получились бы идеальные, но у нас даже нормального разговора не получилось – какие уж там дети. И так у большинства.
