Александр Колокольников
«Древоходец». Деревенский колдун.
Глава 8
Решетников приехал на двух внедорожниках, чётко в оговорённое время. Помимо него из машин вышли ещё пять человек.
Дмитрий открыл им калитку и пригласил пройти в дом. Двое поднялись на террасу, сопровождая Решетникова. Остальные трое остались в саду, и, не спрашивая разрешения, заняли позиции по углам дома.
Дмитрий провёл посетителей в гостиную, а сам подошёл к двери кабинета, постучал и произнёс:
– Константин Сергеевич, к вам посетители.
Дверь сразу открылась, но первым из неё выскочил Клайд. Он деловито протрусил через гостиную, слегка рыкнув на чужих людей и выбежал в сад. Там он, уже не торопясь, обошёл дом, заставляя расставленных по углам охранников хвататься за оружие, выбрал позицию, с которой было удобно наблюдать и лёг, положив голову на лапы.
– Проходите, – крикнул Константин Сергеевич из кабинета.
Дмитрий с Решетниковым, а за ними охранники прошли в кабинет.
Помимо хозяина кабинета, в комнате находился молодой рыжеволосый мужчина с молочно-белой кожей, густо усеянной веснушками. На коленях он держал раскрытый ноутбук. Рядом с ним на полу, постукивая хвостом лежал второй кавказец – Бонни.
– Молодые люди, – обратился Константин Сергеевич к охранникам, – посидите пока в гостиной.
– У меня нет от них секретов, – заявил Решетников.
– У меня есть, – ответил Константин Сергеевич.
– Хорошо, ребята оставьте меня пока одного, – отпустил охранников Решетников.
– Знакомьтесь: Борис Викторович Решетников, – представил его Константин Сергеевич. – А это мои помощники: Дмитрий и Иван, – назвав последнего, он указал на рыжего мужчину с ноутбуком на коленях.
Тот, услышав своё имя кивнул, затем поднялся и сказал: «Я, пока вам здесь не нужен, в гостиной посижу, поработаю». После чего он прошёл в гостиную, плотно прикрыл за собой дверь, сел в кресло напротив охранников, и вновь открыл ноутбук.
Тем временем, Константин Сергеевич предложил Решетникову занять кресло за столом, напротив себя, а Дмитрий, перешагнув через Бонни, подошёл к другому столу с компьютером, сел и сразу начал что-то набивать на клавиатуре.
– Ну и что вы мне собираетесь сказать, – сразу спросил Решетников.
– Минуточку, подождите, – ответил Константин Сергеевич, и обращаясь уже к Дмитрию спросил: – Всё готово?
Дмитрий вместо ответа кивнул, затем поднялся и пошёл к Решетникову. Тот сидел, застыв в полной неподвижности. Мышцы шеи и рук были напряжены, губы плотно сжат. Глаза оставались широко открыты, и ими он мог только вращать, следя за Дмитрием, который деловито вытаскивал из его карманов мобильный телефон, ключи с брелком, тревожную кнопку и снимал наручные часы.
Собранные вещи он сложил в чёрный металлический ящик и закрыл крышку.
– Всё? – спросил Константин Сергеевич.
Дмитрий, через плечо посмотрел на монитор компьютера, отрицательно мотнул головой. Опять подошёл к Решетникову, из бокового кармана его пиджака извлёк зажигалку, бросил к остальным вещам в ящик и сказал: «Теперь всё».
– Микрофоны где-то чётко определились? – спросил Константин Сергеевич.
– В брелке на ключах – точно есть, – ответил Дмитрий.
– Он об этом знал? – спросил Константин Сергеевич, кивнув на Решетниково.
– Нет, про микрофон не знал, – сказал Дмитрий. – И ещё – у него есть договорённость, что через пятнадцать минут один из охранников, должен позвонить ему на телефон. Если не ответит, то те пойдут на штурм.
– Он сейчас под полным контролем? – поинтересовался Константин Сергеевич.
– Под полным.
– А чего ты так его зажал?
– Да на всякий случай, пока микрофоны не собрали.
– Отпусти.
Мышцы у Решетникова расслабились. Он несколько раз повернул головой, а потом изобразил что-то типа глотательного движения.
– Закричать хотел, не получилось, – пояснил Дмитрий.
– Ты Борис, не дёргайся, – продолжил он, обращаясь к Решетникову. – Закричать и позвать на помощь – не сможешь. Встать без нашего разрешения тоже. Но можешь спокойно говорить, можешь спрашивать.
– Что это всё значит? Для чего вы всё это со мной устроили? – быстро, но не очень громко заговорил Решетников.
– Сейчас всё объясню, – ответил Константин Сергеевич. – Ты меня сильно напугал, показав фотографии внуков. Поэтому я тебя тогда в поликлинике усыпил, а затем инициировал.
– И чем же вы меня инициировали? – с некоторой угрозой в голосе спросил Решетников.
– Надо спрашивать: не чем, а как, – поправил его Константин Сергеевич. Потом подумал и добавил. – Да можно, наверное, сказать и чем. Ладно не важно – не ЕГЭ сдаём.
Чтобы инициировать, я ввёл тебе в вену колонию симбионтов – мы их так называем.
Быстро размножаются, проникая в нервную систему человека, в мозг.
У них много функций, много возможностей. Тебя со временем обучат ими пользоваться, но основная функция, основная задача: все твои мысли, все твои воспоминания они фиксируют, частично накапливают, а затем, при первой возможности, преобразуют в электромагнитные сигналы и сбрасывают к нам на сервер.
Вот, например, через четыре дня после того, как я ввёл тебе симбионты – мы уже знали, кто тебе дал фотографии внуков.
– Нет, – вмешался Дмитрий. – не через четыре, а через пять – на шестой. У него в голове был такой псих, что сначала пришлось снять психоз, и только потом пошла нормальная инфа.
Ты же последние дни стал себя поспокойней чувствовать? – обратился он к Решетникову.
– Да, мне стало полегче, более-менее нормально сплю. За это, конечно, спасибо. Но я хочу узнать: что дальше? Ну, знаете вы всё обо мне – пусть так. Дальше-то что?
– Мы теперь о тебе знаем больше, чем ты сам, – ответил Дмитрий. – Вот ты помнишь, как звали твою первую учительницу?
– Нет, не помню, – пожал плечами Решетников.
– Валентина Львовна её звали. Видишь, в мозгу у тебя это записано, а вызвать эти воспоминания не можешь.
– Вот ты сказал имя, – после небольшой паузы ответил Решетников, —у меня что-то такое в голове пронеслось, вроде эха, но думаю, нетрудно было из документов узнать мою учительницу. А вот ты можешь сказать…
– Борис, не тупи! – прервал его Дмитрий, – Я сейчас подключён к тебе. Я могу читать твои мысли. Ты хотел, спросить: какой марки была твоя первая машина?
Сейчас я могу не только читать мысли, но и управлять твоим телом. Вот смотри – у тебя поднимется левая рука и пальцы сожмутся в кулак.
После слов Дмитрия рука у Бориса послушно поднялась и пальцы сжались в кулак.
– Дмитрий, – вмешался колдун. – Я сейчас выйду, покурю. Ты пока объясняй основы. И не забудь про контрольный звонок от охраны.
– Как ты думаешь, почему он вышел? – спросил Дмитрий, после того как закрылась дверь за хозяином кабинета.
– Он, наверное, прочитал мои мысли? – предположил Решетников.
– Почти угадал. Но он не мог их прочитать: сейчас только я напрямую подключён к тебе. Но мы с ним можем мысленно обмениваться сообщениями. И вот так: мысленно, я передал ему твои подозрения, что находишься под гипнозом колдуна. Происходящее, ты считаешь абсолютно невероятным, невозможным. Ещё тебя удивляет собственная спокойная реакция на всё это. Мозг ищет простых решений и одно из них – гипноз. Вот Константин Сергеевич и ушёл, чтобы не «давить» на тебя своим видом.
А насчёт удивления на свою спокойная реакцию: да, конечно, она не совсем естественна, и она не совсем твоя – это работа симбионтов.
Я сейчас поднял их активность. Они не только помогают тебе воспринимать происходящее спокойно, но и ещё исподволь внушают, что всё это правда.
– Хорошо, убедили – это не гипноз, и я полностью в ваших руках. Пусть так – я ваша марионетка. И всё же, всё же, что дальше-то?
– Чтобы ответить, сначала попытаюсь объяснить, членом какого сообщества нежданно-негаданно для себя ты стал, куда вляпался.
Все получившие симбионтов, входят в достаточно закрытое, очень засекреченное сообщество – мы его называем структурой. Члены структуры подразделяются на две неравные группы. Первая основная и самая многочисленная – системщики. Вторая вспомогательная – агенты.
Объясню, кто такие агенты. Нашей структуре нужно иметь прикрытие. Для этого инициируем политиков, полицейских в чинах, или других нужных нам людей, и заставляем работать на себя, как ты сказал: делаем своими марионетками.
Среди агентов есть и подобные тебе. Они нам или серьёзно мешали, или могли раскрыть нашу организацию. Ты, например, шантажировал самого Константина Сергеевича. Убрать тебя, в смысле ликвидировать, без большого шума, было сложно. А ещё требовалось выяснить – кто дал тебе сведения для шантажа.
Если ты ещё не совсем понял, скажу прямо: агенты, это люди, основная задача которых защищать структуру, или зарабатывать для структуры деньги. Они будут выполнять все решения нашего руководства, даже если это угрожает благополучию агента, здоровью, или самой жизни.
Симбионты запрограммированы так, что не позволят им нанести вред структуре ни словом, ни действием. Не дадут они агенту и покончить с собой.
Но от симбионтов есть много плюсов: они будут беречь твоё здоровье, как физическое, так и психическое. Теперь ты никогда не сможешь напиться «вдрызг» – они тебе не позволят. Можешь опрокинуть рюмочку, другую, выкурить в день пару сигарет, но не более. Будут следить за твоим весом – гасить аппетит.
С заразными болезнями они не очень помогают: для этого у человека есть свой иммунитет, но у тебя никогда не будет инфаркта на нервной почве, или сильного скачка давления.
Они будут сообщать тебе о различных отклонениях в организме: о зарождении опухоли, о появлении очага воспаления, в общем, почти обо всех нарушениях. Да, могут делать и обезболивание.
Появиться возможность мысленной связи с членами структуры без ограничения по дальности и без языкового барьера.
Извиняюсь, здесь немного загнул, не совсем точно выразился. Связь дальняя у нас через ретрансляторы мобильной связи. А вот ближняя, в пределах видимости, – прямая.
Сейчас мы, на всякий случай, перейдём с тобой на неё – вдруг понадобиться. Я сейчас, пока подключён напрямую, выставлю значок мыслесвязи – квадратик с буквами МС.
Он сейчас должен открыться в правом углу перед глазами. Появился?
– Да, вижу, – ответил Решетников.
– Он сейчас у тебя мигает – сообщает – пришёл вызов. Мысленно прикажи показать от кого вызов. У тебя появилась иконка с моим лицом и именем. Прикажи соединить. Ну вот, мы перешли на мыслесвязь. Всё хорошо? Ты меня нормально слышишь?
– Слышу, только очень громко, как-то резко.
– Потом отрегулируем. А пока можешь потерпеть?
– Могу, только ещё от кого-то вызов пришёл. Квадратик МС замигал.
– Наверное, требование предоставить данные, как новому пользователю. Открой, посмотри на всякий случай – кто это.
– Да, нет. На иконке собачья морда и имя – Бонни.
– Это от меня вызов, – раздался красивый мужской баритон из динамиков компьютера. При это Бонни встал и помахал лапой.
– Это собака, это она говорит? Я, конечно, уже и так, но это всё же… – Решетников замолчал на середине фразы и повернув голову стал рассматривать Бонни.
– Да какая это собака – это хуже любой собаки, – не пользуясь мыслесвязью, громко сказал Дмитрий.
– Борис, не обращай внимания, – продолжил говорить Бонни через динамик. – Просто этот лопух нам вчера с Петровичем половину месячного оклада в карты продул, вот теперь злиться.
– Ты для этого влез в разговор, чтобы похвастаться? – с раздражением в голосе, поинтересовался Дмитрий.
– Я по делу, – ответил Бонни. – Один из охранников, оставшихся в саду, позвонил этим, – сидящим в гостиной. Сказал, что из окна кабинета слышит подозрительный шум. Попросил их зайти сюда и проверить – всё ли в порядке. А сами они, на всякий случай, сгруппируются у входной двери на террасу и будут наготове.
– А где Константин Сергеевич? Ему сообщил? —спросил Дмитрий.
–«Сам» на кухне – пьёт кофе и курит. Я предупредил, он отмахнулся – без меня разберётесь, – доложил Бонни.
В этот момент раздался короткий, чисто для приличия стук, затем дверь быстро распахнулась, и в кабинет буквально ворвался охранник. Остановился он так резко, что следующий за ним напарник не успел среагировать и уткнулся первому в спину. Из-за чего первый сделал вынужденный шажок вперёд, затем, крутя головой, огляделся и спросил: – Борис Викторович, у вас всё нормально? Всё хорошо?
– Жора, чего вдруг влетели? Что стряслось? – поинтересовался Решетников.
– Да там эти, которые в саду остались, сказали: подозрительный шум отсюда.
– Ты рядом под дверью сидел, ты что ни будь слышал?
– Нет, мы ничего такого… Нет.
– Тогда в чём дело?
– Извините, но они сказали – мы должны были отреагировать. Сами понимаете – вдруг что. Ещё раз извините. – После этих слов, охранники покинули кабинет, прикрыв за собой дверь.
– Чего они, интересно, всполошились, ведь пятнадцати минут ещё не прошло, – заметил Дмитрий.
– Прослушка не работает: все микрофоны с Бориса сняли – они ничего не слышат, вот и заволновались, – предположил Бонни.
– Эти трое в саду, – как мы знаем, их вам в помощь доброхоты из органов подсунули. Так вот, Иван говорит: они уже три микрофона установили около дома. Уверен, это они и вас микрофонами зарядили. А сейчас, да, с ваших тишина, вот и заволновались, зашевелились, – высказал свои соображения Дмитрий.
– Я с ними разберусь, – уверенно заявил Решетников.
Он быстро поднялся и прошел в гостиную. Кивком пригласил сидевших там своих телохранителей следовать за ним и направился к выходу из дома.
Те трое охранников, выделенных ему в усиление, по-прежнему в полной готовности стояли перед ступеньками на террасу.
– Вы что, приехали сюда провокации устраивать? – обратился к ним Решетников.
– Нам поручили вас, Борис Викторович, охранять, – ответил, по-видимому, главный среди них. – Мы услышали подозрительные звуки и решили подстраховаться.
– Всё, хватит меня охранять! Давайте, в свою машину и досвидос!
– Не вы нам приказ давали, не вам его отменять.
– И какой же вы приказ получили? Шум они услышали – обеспокоились! Вы задёргались – прослушка не работает!
В этот момент в голове у Решетникова возникла трансляция записи видеонаблюдения, на которой один из охранников прикрепляет снизу, к стоящей перед террасой скамейке микрофон.
Быстро приняв решение, Решетников спустился по ступенькам, протянув руку нащупал микрофон, и швырнул его им под ноги.
– Вот зачем вас послали – шпионить! Вон отсюда!
Внезапно выскочивший из-за угла Клайд, усилил и придал значимости его фразе оглушительно, до звона в ушах, гавкнув три раза.
От неожиданности все без исключения, вздрогнули, а некоторые рефлекторно сунули руки под пиджак к кобуре.
Охранник, который был главный в этой тройке, сняв руку с кобуры, некоторое время ещё постоял, оценивая ситуацию, затем махнул остальным рукой в сторону калитки, и, больше не сказав ни слова, вся троица направились на выход.
Как только калитка за ними захлопнулась, Решетников повернулся к оставшимся своим двум личным телохранителям. Те смотрели на него с восхищённым удивлением.
– Идите в гостиную, – приказал он, а сам спокойно и уверенно прошагал обратно в кабинет.
Стоило ему закрыть за собой дверь, сразу услышал похвалу от Бонни: – Хороший мальчик, умный мальчик!
Сев на своё прежнее место, он спросил, обращаясь к Дмитрию:
– То, как сейчас себя вёл – не совсем моё. Это всё же был я, или симбионты?
– Когда дело не касается нашей структуры – вы абсолютно свободны в своём выборе и в своих действиях. Исключение, я уже говорил: напиться там вдребадан, ширнуться. А вот в ситуациях подобной этой – тогда да, тогда включается закладка. – А какие есть ещё возможности у симбионтов? Они могут продлить жизнь Алисе? – напряжённо вглядываясь в глаза Дмитрия, спросил Решетников.
– Вы не о том спрашиваете, – отведя взгляд произнёс Дмитрий.
– А о чём я должен спрашивать? Я стану марионеткой – да плевать! Буду отдавать вам все мои накопления? То же самое – плевать! Для меня главное – Алиса!
– Я повторяюсь: вы не о том спрашиваете! Я описывал структуру и говорил: есть агенты и есть системщики.
– И что мне до того? Или есть какая-то связь с Алисой?
– Ты вошёл в структуру, но пока только как агент. Право вводить, или не вводить тебя в систему Совет оставил за Константином Сергеевичем. Они считают, что это полностью его личное дело. Он должен официально принять решение, и заявить под протокол. Если он это сделает – тогда ты станешь системщиком.
– А какая принципиальная разница между системщиком и агентом? В чём отличие то?
– А вот это рассказывать я не имею права. Многие агенты знают правду: им сообщили, или сами узнали, но я не облечён таким правом.
– Дмитрий, извини, у меня и так голова кругом идёт. Я конкретно «поплыл» от всего этого. Но даже будь я в норме – не смог бы осилить…, не смог бы разобраться. Ты мне говоришь: «Не то спрашиваешь! Лучше спроси, спроси: кто такие системщики». Хорошо, я спрашиваю: «Кто такие системщики?». А ты отвечаешь: «А вот и не скажу, не имею права».
– Борис, ты не обижайся на него – он не со зла, – вмешался Бонни. – Он просто по жизни такой. Это всё колдун виноват: вбил себе в голову, что может излечить дебилизм. В дом к себе Димку взял, пять лет бьётся. А результат – сам видишь. А так он хороший, и в туалете за собой смывает сам…
– Слушай, Жанна Александровна блохастая: ещё одно слово не по делу, и отключаю программу, – взорвался в негодовании Дмитрий.
– Всё, всё – извини! – сказал Бонни. – Насчёт дебилизма – пошутил. Официально ему такой диагноз никто не ставил. Зато недавно он подхватил…
Дмитрий резко повернулся на стуле к компьютеру, и положил руку на мышь.
– Молчу, молчу! – быстро произнёс Бонни и прикрыл лапами голову.
Решетников абсолютно спокойно, без намёка на эмоции прослушал перепалку Дмитрия с собакой, а затем спросил:
– А почему вы назвали его Жанной Александровной?
– Была такая экспериментальная разработка – называлась Бонни и Клайд, – ответил с раздражением Дмитрий, ещё не отойдя от перепалки с Бонни. Затем, после небольшой паузы, уже немного остыв, продолжил объяснять более спокойным тоном: – На специально созданную программу накладывалась психоэмоциональная копия личности человека.
Сначала собакам необходимо было ввести симбионты. После чего программы с наложенной матрицей человека, размещённые на обычном персональном компе, вместе с закладками в симбионтах должны были управлять поведением собак. Понятно, только в зонах, где можно уловить сигнал с компа. Вне зоны приёма остаются только инстинкты и симбионты.
Для кобелей, разработчик, Костя Шахов, использовал свою матрицу. А для сук, взяли матрицу Жанны Александровны. Наш Константин Сергеевич с Жанной тогда сильно поругались, вот он и настоял, заявив, что её матрица идеально подходит для сук.
Никто, конечно, симбионты Косте Шахову на собак никогда бы не выделил, но имелись четыре ампулы повреждённые при пожаре. Они поменяли цвет, да и результаты тестирования показались сомнительными. Однозначно, на людях использовать нельзя. Вот и решили ввести собакам.
Взяли двух сук и двух кобелей от кавказской овчарки. После инъекций обе суки не выжили – сдохли, а вот оба кобеля всё перенесли нормально.
Для чистоты эксперимента, к ним подключили программы с разными матрицами.
С Клайдом вышло что-то не очень. То ли он сам по себе был слишком спокойной животиной, то ли матрица Кости Шахова слаба. Он хорошо управляем, может говорить – но полностью под контролем Бонни, и в нём как-то больше собачьего.
Ну а из Бонни, сам видишь – какая редкая сука по характеру получилась.
После этих слов Дмитрий снял руку с мыши и повернулся к Решетникову.
Увидев это, Бонни отнял лапы от морды и изобразил облегчённый выдох через динамики.
–Ладно с собаками закончим, – сказал Дмитрий, – Вернёмся к основной теме разговора. А основное вот что: Константин Сергеевич должен решить – можно тебя брать в систему, или нельзя.
Он поручил мне внимательно пересмотреть всю твою жизнь. Мы не можем брать в системщики: убийц, шантажистов, насильников и прочих моральных уродов.
Твой шантаж Константина Сергеевича, конечно, трудно полностью отбросить, но, приняв во внимание твоё состояние и то, что ты не планировал реальных действий – решили шантаж не учитывать, пропустить.
И ещё мы должны просмотреть всё. Не издевался ли ты над младшими. Помнишь стишок: «Трудно жить на свете октябренку Пете – бьет его по роже пионер Сережа»? Вот и мы должны выяснить: не был ли ты этим пионером Серёжей. Всё должно учитываться: мучил ли кошек, не «крысятничал», обшаривая карманы в раздевалке. Вроде далёкое детство, якобы сейчас уже совсем другой человек – но это не так. Важно не только каким теперь кажешься – важнее каким ты был изначально.
– Господи – какой-то трендец! О чём вы? Какие пионеры, какие кошки? – с полу -стоном произнёс Решетников.
– Зря ты так: это надо, это важно и может серьёзно повлиять на решение. Воспринимай всё поспокойней, как психологический тест.
– Да не мучил я никаких октябрят. Ну может давал щелбан пробегавшим рядом, чтобы уважали.
Никогда не крысятничал, и над кошками не издевался.
– А вот врать, батенька, нам не надо. В ваших воспоминаниях есть момент, как ты измываешься над своим котом.
– У меня никогда не было никакого кота!
– Вот смотрите, – сказал Дмитрий. На экране монитора появилось изображение, как кто-то к кусочку сала с остатком кожи привязывает нитку. Здоровый чёрный кот разжевать кожу с сала не может и целиком проглатывает. Через некоторое время этот кусочек кожи за нитку начинают вытаскивать обратно из желудка кота. Тот по началу утробно воет, а затем вместе с рвотой из него вылетает и этот кусок.
– Это не мой кот – это бабушкин! – заявляет Решетников.
– Думаю, не принципиально, – отметает возражения Дмитрий.
– Да, нет! Валет всё постоянно воровал со стола. Бабушка попросила его отучить.
–А мне метод понравился, – вмешался Бонни. – Конечно, я последовательный противник котов, и считаю – этих тварей надо вообще просто давить, но и то, что увидел – одобряю.
– Бонни, кончай отыгрывать Шарикова, – прокомментировал Дмитрий. Посмотрел «Собачье сердце» – вот и строит из себя… А так, когда под программой, и котят подкармливает, и на сук не обращает внимания. Правда, без программы, с суками у него всё согласно инстинктам, но кошек – всё равно не трогает.
Дмитрий на минуту сосредоточено замер, как бы что-то мысленно выбирая. Затем, посмотрел на Решетникова и продолжил допрос:
– Ладно, кошки. А как насчёт совращения несовершеннолетних?
Видимо Решетников сразу понял о чём идёт речь и незамедлительно среагировал:
– Я не знал, что ей шестнадцать! Мне и самому тогда только двадцать исполнилось, а может ещё и не исполнилось.
– И как так получилось? Знакомишься с девушкой, ухаживаешь, вступаешь с ней в связь, и при этом не знаешь даже сколько ей лет?
– Мы встречались только два, или три раза. Особо то ни о чём и не говорили…, кажется.
– Дальше, – перебил его Дмитрий, – как мы уже поняли, без долгих разговоров, лишаешь её девственности, но узнав, что она учиться только в девятом классе, – сбегаешь и меняешь номер телефона…
– Ну а что бы ты сделали на моём месте? – устало огрызнулся Решетников. – Как бы ты поступил?
– Да я просто не мог оказаться на твоём месте. Как можно не задуматься о возрасте молоденькой девочки?
– Она очень взросло выглядела для своих лет. Мне и в голову не могло прийти…
–Интересно, интересно, – как же она выглядела? – сказал Дмитрий, поворачиваясь к компьютеру и начиная выстукивать по клавиатуре.
Через некоторое время на мониторе появилось изображение, в котором можно было угадать силуэт немного полноватой девушки. Детально запечатлён была только кусок туловища от пояса и ниже, до круглых коленок. Эту, единственно чётко прорисованную часть тела девушки, очень плотно обтягивала короткая чёрная юбка. Голова была нанесена лёгким контуром, где виднелись каштановые волосы средней длины. Лица, как такового, не было. Единственно, на белом овале, заменяющем лицо, находились сильно подведённые глаза.
Эта расчленёнка медленно вращалась на мониторе, демонстрируя себя со всех ракурсов.
Все трое, включая Бонни, одинаково склонив головы набок, завороженно следили за её вращением, поэтому не сразу отреагировали на открывшуюся дверь и вошедшего в кабинет колдуна.
– Это что за жопу с глазами вы рассматриваете, – грубо вломился он в их созерцательное погружение.
Дмитрий вздрогнул от неожиданности, и излишне быстро начал говорить, как бы оправдываясь:
– Понимаете, мы узнали, что Борис в молодости совратил несовершеннолетнюю девочку. Он утверждал, что она очень взросло выглядела. Вот мы, в смысле я, и решил по его памяти восстановить…
– Только эту часть запомнил? У Венеры Милосской не было всего лишь рук. А здесь смотрите, как радикально! Ну, в общем, – ничего лишнего, ничего не отвлекает от восприятия.
Константин Сергеевич прошёл к столу и сел в своё кресло.
– Убери ты это непотребство, – сказал он, показав на монитор.
–Мне Иван сказал, – начал разговор Константин Сергеевич, – что ты, Дмитрий, устроил здесь какую-то абсолютную Булгаковщину. Я тебя просил ввести человека в курс дела. Ушёл, чтобы ему никакая чертовщина не мерещилась. И что?
– Я работал по инструкции, и как там прописано.
– По какой инструкции?
– По инструкции: как строить беседу и как вести опрос при подготовке к переводу агента в системщики. Согласно инструкции, чтобы не перекапывать весь массив памяти, я должен выделить хотя бы один неприглядный факт в жизни испытуемого. Огласить его, и тем самым заставить его самого сосредоточиться на негативе, и дальше по всплескам активности выявить все случаи его некорректного, аморального, или противоправного поведения.
– Я тебя просил проводить опрос? – спросил Константин Сергеевич.
– Я так понял, что должен был его сделать.
– Борис, извините, – обратился Константин Сергеевич к Решетникову. – Мне надо один на один поговорить с моим помощником. Вы сейчас, конечно, для нас человек уже почти свой, но мне не хочется его ругать при свидетелях.
– Мне выйти?
– Зачем? Вы ещё не привыкли – мы просто перейдём с ним на мыслесвязь. А вы пока спокойно посидите, обдумайте – вам есть чего. Да, и ты тоже подключайся, – обратился он ещё и к Бонни.
В дальнейшем беседа протекала по мыслесвязи.
– Дмитрий, – начал Константин Сергеевич, – я тебя воспринимал, как достаточно зрелого человека. Да, может с ветерком в голове, но не настолько. Мне Иван скинул часть вашего разговора – у меня волосы дыбом.
– Но я считал, я был уверен, что должен провести опрос. Вы же сами велели покопаться в его жизни, – стал оправдываться Дмитрий.
– Я велел покопаться у него в записях, и велел сделать это ещё вчера, а не в его мозгах и сегодня! Вот ты сейчас пытался провести опрос, и что узнал?
– Да в общем ничего такого. Пару, тройку раз струсил. Пяток раз повёл себя, ну можно сказать подло, но в этом раскаивается. К воспоминаниям трудно было пробиться – у него все мысли о дочке. От них сильный эмоциональный шум, который всё заглушает.
– Наконец- то! Сказал! У человека смертельно больная дочь, он сюда приехал в надежде, а вы цирк устроили!
– Цирк это Бонни устроил. Если бы не он…
– Бонни у тебя были свои функции, – обратился Константин Сергеевич к собаке, – связь и контроль безопасности. Да, при переговорах ты иногда можешь встрять, пошутить разряжая обстановку. Я сам часто этим пользуюсь, но сегодня не тот случай – это раз. И второе – твоё вмешательство было беспардонно, вплоть до полного хамства.
– Он меня спровоцировал! Я не удержался, – заявил Бонни.
– Это чем же я тебя спровоцировал? – спросил Дмитрий?
– Своим тупизмом! Ты кто – безопасник? Выделываться начал, опрос проводить…
– Всё! – вмешался Константин Сергеевич. – Ваши пикировки забавны, когда мы в своём узком кругу. Но сегодня вы должны были работать вместе, в паре.
– Согласен, я немного не прав, – повинился Бонни, —Но, поймите, трудно смолчать, когда Дмитрий читает нотации Решетникову на тему: о порочности необдуманных половых контактов, а сам опять триппер подцепил.
– Какой триппер? Что ты несёшь? – возмутился Дмитрий.
– Ты снова жрёшь таблетки, которые прошлый раз от триппера пил. Я всё чую – мой нос не обманешь!
– У меня дёсны воспалились, мне стоматолог прописал! Да что сегодня с тобой? Ты как сцепи сорвался! Жанна Александровна, может у вас критические дни?
– Ты светлое имя Жанны не трепи всуе, —сделал выговор колдун.
Затем внимательно посмотрел на Дмитрия и объявил: нет у тебя триппера, по крайней мере в активной фазе. Правда и на дёснах воспаления тоже нет. Но на месяц запрещаю тебе пользоваться моим бассейном.
– Как же так? Вы сами только что сказали, что у меня нет триппера!
– Но осадочек – то остался! И потом, я же сказал: нет активных проявлений.
– Но триппер через воду не передаётся!
– Согласен: как, и самое главное, от кого передаётся триппер – ты можешь ещё и меня поучить. В этом деле ты хорошо продвинут, но всё же оставь, пожалуйста, за мне право распоряжаться своим бассейном.
Далее колдун обратился с вопросом к Бонни:
– Что там Клайд в саду раз за разом лает? Что-то случилось?
– Нет, всё в порядке. Они с Иваном микрофоны собирают, которые эти понаставили. И каждый раз Клайд в микрофон лает, чтобы те поняли – их очередной микрофон «гавкнул».
– А сами-то служивые, они далеко отъехали?
– Встали по дороге на Георгиевск – примерно в трёх километрах от нашего дома.
– Смотри -ка, какие хорошие у них микрофоны, на три километра тянут.
– Нет, микрофоны так себе, – ответил Бонни, —Иван считает: сигналы планировали снимать и отправлять через аппаратуру, установленную у Панюшкиных.
– А тогда чего они там торчат?
–На всякий случай. Как тревожная группа.
– Всё понятно. Бонни, думаю, ты больше здесь не нужен – беги к Клайду. Связь с тобой я отключаю.
Дмитрий закрыл дверь за Бонни, а когда вернулся на место, Константин Сергеевич обратился к нему по мыслесвязи:
– Ты где-то допустил серьёзную ошибку в построении отношений с Бонни.
Он, несмотря ни на что, всё же собака – стайное животное. У них очень развита иерархия. Если раньше Бонни считал, что ты выше его по положению в стае, то сейчас решил, что он выше, или, по крайней мере, ровня. Отсюда сегодняшнее поведение. И это случилось, замечу, недавно.
– Наверное из-за игры. Я Бонни проиграл много денег – это, возможно, дало толчок.
– Да в какую игру можно играть с Бонни? Он же компьютер, за ним все вычислительные мощности.
– Мы втроём – Петрович третий, по удалёнке в преферанс играли. Там при игре не только расчёт, а ещё везение и интуиция.
– Конечно инициатива была Петровича? Ставил новый эксперимент по программе Бонни и Клайд?
– Да, предложил он. Поначалу Бонни проигрывал – хныкал, скулил. А потом всё перевернулось…
