Юлия Узун
Не причиняя обид
Глава 15
США, штат Миннесота, г. Миннеаполис
2025 год
– Так. Хорошо. Ступенька, осторожно!
– Не паникуй, родная, я вижу.
После операции прошло две недели. Джон шёл на поправку. Мне стоило больших усилий уговорить его прооперироваться в США. К счастью, всё уже позади. Ещё денёк, и Джона отпустят домой. Мы планировали провести некоторое время в Миннеаполисе, а после вернуться в Куэнку.
– Как себя чувствуешь? – улыбаясь, спросила я.
– Живым человеком! В голове куча планов. Будем путешествовать: ты, я и Нильса.
– Она вчера знаешь, что сказала?
– М-м-м, даже не представляю.
Мы вышли во двор при больнице и пошли по дорожке к скверу.
– Она спросила: «Где папочка?» Представляешь? Она по тебе очень скучает.
– Завтра я смогу обнять мою принцессу, – Джон закашлялся, но я не волновалась, врач уверял, что это нормально после операции. – Спасибо, родная моя. Спасибо, что заставила меня сюда приехать. Я так люблю тебя!
Не в силах сдерживать эмоции, я отвернулась. Слёзы рвались наружу. Он обнял меня. Подняв голову, я увидела прежний блеск в глазах. Неужели мы победили страшный недуг?
Я хотела верить в лучшее.
Ради Джона я осталась. Ради Джона я иду напролом. Хватит с меня одной потери.
***
Италия, г. Милан
2028 год
Никто не смог. Но Стас сделал невозможное. Он – тот человек, который мог сдать меня, получить кучу денег на ту же операцию, чтобы восстановить лицо. Но он выбрал другой путь.
Любуясь закатом из окна своей квартиры, я вспоминала наш разговор со Стасом в пиццерии. Чай в кружке остывал, но я всё равно пила медленно, окунувшись в тот странный день.
Ялта – вот с чего всё началось. Я хорошо помнила момент, когда я вернулась в свою комнату и обнаружила лэптоп заблокированным. Мало того, что Стасу удалось взломать пароль, он установил программу шпион, несмотря на то, что за неё нужно платить, и выслеживал меня благодаря нашим диалогам с Дэном. Стас знает всё обо мне. Это всё равно, что нас было не двое, а трое.
– Я не ездил за тобой по миру, а просто знал, где ты, – говорил он, – до тех пор, пока ты не уничтожила лэптоп. Почему я это делал? Я был зол на тебя за то, что пострадал из любви к тебе. Но и обожал тебя. Я знал, что деньги не принесут мне счастья. Что будет, если я сдам тебя? Ничего. Я вообще долгое время не знал, чего именно хочу: свести тебя с ума или добиться расположения. В Казахстане именно я стал зачинщиком статьи Жамили, я подсказал, что ей нужно сделать, а она обещала оплатить любую путевку на отдых. Я взял деньгами, купил билет в Германию и поехал за тобой.
– А виза? У меня на такие вещи всегда были деньги, а ты как мог въехать в страну без визы?
– Я – уродец. И… очень ловкий вор. Или ты думала, что одна способна нелегально передвигаться по миру? К тому же, твой друг многочленом интересного рассказывал. А ещё я ревновал, когда ты заводила отношения с мужчинами. Может, поэтому больше склонялся к первому варианту.
Стас хотел свести меня с ума.
Я отошла от окна, чтобы поставить кружку с холодным чаем в раковину. Из соседней комнаты доносилось сладкое пение Нильсы.
Он преследовал меня, чтобы я испытала страх.
В ту ночь, в Германии, он не собирался показывать своё лицо, это вышло случайно. Однако именно тогда я думала, что больше никогда не смогу уснуть.
Человек в чёрном. Псих. Урод. Это всего лишь парень по имени Стас, который из-за меня лишился лица. И я рада, что он выбрал преследование, а не сдал меня отцу.
Вторая наша встреча состоялась по его инициативе. Он ждал меня около балетной школы. Нильса отправилась на занятия, Джино читал газету в машине. Я напряглась, но внешне старалась не выдавать своё нервное состояние.
– Помоги остаться в Италии, – сказал Стас, когда я подошла ближе.
– С чего бы?
– Ты добрая. А ещё я знаю кое-что такое, чего ты не знаешь.
– Почему я должна тебе верить?
Холодный взгляд его серых глаз заставил меня содрогнуться. А маска без эмоций вселяла ужас.
– Потому что мне можно верить.
– Хм. – Я двинулась к машине, он шёл рядом. Я не боялась, потому что Джино меня уже заметил. – Решил меня подкупить? Знаешь, меня уже однажды некий журналюга едва под венец не утащил… а потом сбежал. – Я подумала, глядя на носы своих туфель, то исчезающих, то появляющихся вновь. – Ты, случайно, анонимно не присылал письма этому журналисту?
– Не знаю, о чём ты. Я знаю кое-что про Махмуда.
Это заставило меня остановиться и вперить в безжизненную маску свой недоуменный взгляд.
– Зачем ты хочешь остаться в Милане? Чтобы свести меня с ума?
– Если бы я этого до сих пор хотел, то не стоял бы здесь. У тебя много денег, что тебе стоит?
Губы пересохли, и я их облизала. Холодный ветер тут же их обдул, и мне пришлось их снова поджать.
– Как же ты сюда приехал и как живёшь… на какие средства и где?
– Живу в приюте для бездомных. Я – вор и урод. Сколько раз тебе это повторять?
– Хочешь обокрасть и меня?
– Зачем бы я тогда просил?
– Стас, ты сам себя слышишь? Ты приехал сюда нелегально, а теперь просишь, чтобы я помогла тебе жить здесь по всем законам? Тебя депортируют сразу же, как узнают…
– Дура! – разозлился Стас. – Сделай то же самое, что ты делала всегда! Мне нужен паспорт, на любое итальянское имя. А ещё… – внезапно наши глаза встретились, и я не смогла отвести взгляд, он будто загипнотизировал меня. – А ещё я хочу подружиться с тобой.
Мне стоило больших трудов избавиться от тяжести его взгляда. Сев в машину, я велела Джино ехать. Ответа я не дала.
И он исчез на целую неделю.
***
Эквадор, г. Куэнка
2025 год
Я не справлялась. Голова гудела от многочисленных просьб, от разъяснений и нескончаемого потока документов. Кто любит возиться с этими бумагами, не понимаю?
В последнее время часто вспоминала времена, когда были только я и мой рюкзачок по имени Крокодильчик…
Клаус вошёл в мой кабинет без стука.
– Эла…
Он замолк, ибо я выставила руку вперёд, жестом попросив молчать.
– Я дико устала, Клаус. Ты просто не представляешь, как трудно тащить всю эту империю на своей спине.
– Но…
– Нет, молчи. Это будет ещё один договор, который я должна буду прочитать от корки до корки? У меня незапланированная встреча, на которой я тупо буду молчать, но широко улыбаться, делая умный вид? Или ой, нет! Я должна провести немедленное собрание? Всё это не сегодня, хорошо? Через час я заберу дочку у няни, потом мы поедем домой, я приготовлю ужин. Надо Джону разминать ноги, поэтому после еды мы обязательно выйдем в парк и…
– Эла, Джон…
Я перестала моргать. Может, и дышать перестала.
– Что с Джоном?
– До тебя не дозвонились… э…
Метнув взгляд на свой телефон, я вдруг вспомнила о надоедливом неизвестном номере.
– Он в больнице. Сам «скорую» вызвал. Я звонил в отделение и… в общем, мне не сообщают о его состоянии.
В тишине кабинета скрипнуло кресло, когда я рухнула в него, при этом глядя в одну точку. Как же так? После операции он шёл на улучшение. Врачи давали положительные прогнозы. Да, он утратил способность нормально двигаться, похудел. Но в целом был бодр и всегда весел.
Коридоры больницы встретили меня мрачной тишиной. И только когда я быстрыми шагами двинулась вперёд, послышался глухой стук моих каблуков. Я поговорила с врачом и была ошарашена тем, что он сказал. Слёзы, бегущие по моим щекам свидетельствовали о безнадёжности и обречённости.
Я теряла Джона.
Когда я вошла в палату, Джон спал, обвитый множеством трубок, поддерживающих его жизнедеятельность. Больно было на это смотреть.
– Джон, – шепнула я. В этот момент мне показалось, что он среагировал на мой голос: правое веко дернулось.
Я погладила его по бледной щеке.
– Ты должен бороться. Потому что нужен нам.
Молчание пугало. Мои плечи обвили чьи-то руки. Это была Кати. Рядом с подругой я не смогла сдержаться, бросилась в объятия и разревелась.
– Прими это, – дрожащим голосом сказала она. – Я буду рядом, хорошо?
– Я не хочу, не хочу, не хочу, – всхлипывая, повторяла я.
Но мои молитвы не помогли. Этой же ночью мне сообщили, что Джона больше нет.
***
Италия, г. Милан
Литва, г. Тракай
2028 год
ДЕН: Есть инфа!
Увидев это сообщение, я бросила всё. Жарила оладьи из кабачков. К чёрту! Выключила газ, потом дожарю. Села за компьютер.
ЭЛА: Я вся внимание.
ДЕН: Есть только один Стас, с которым приключилось несчастье в то время, когда мы с тобой планировали побег. Стас Изотов. Я нарыл о нём немало сведений. Однако не скажу, что он какой-то псих или что-то в этом духе. Обычный парень, вырос в Приозёрске, приехал учиться в Питер, обзавёлся подружкой, а она оказалась гадиной – выплеснула ему кислоту в лицо.
ЭЛА: Не понимаю, как мы пропустили такой громкий случай.
ДЕН: В то время мы сидели в поезде на пути в Череповец. Вот так.
Я задумалась. Он добрался до меня в Ялте. Как же он вышел на меня? Это до сих пор оставалось загадкой.
ЭЛА: Я хочу ему помочь. Он винит меня…
ДЕН: Не думаю, что это хорошая мысль. Он столько лет тебя преследовал, читал нашу переписку… он знает больше, чем кто бы то ни было. Эл, он может быть тем самым анонимом.
«Богатые тоже плачут. Ты сказочно богата, но ведёшь совсем неправильную жизнь.
Остепенись! Подумай, в чём твоя ошибка».
Эти слова из письма анонима не давали мне покоя целых три дня. Уродец и псих. Человек в маске. Стас, парнишка из Приозёрска. Аноним?
Если так, то каковы были его цели? Денис на этот вопрос не смог ответить, именно поэтому я посчитала это предположение полным бредом.
Я хотела отыскать Стаса. Но не знала, где.
«Сказочно богата, но веду совсем неправильную жизнь». Если Стас – это аноним, то в какой-то степени он прав.
– Пока, мамочка! – крикнула Нильса, оглушив меня своим звонким голосом, затем скрылась за дверью балетной школы.
Я постояла минутку, рассматривая деревянную дверь, за которой кипит танцевальная жизнь, затем повернулась к машине и вскрикнула. Не от испуга, от неожиданности. Стас стоял прямо передо мной, запустив руки в карманы брюк.
– Скучала?
Я не видела его губ, но по интонации могла догадаться, что он улыбается. Что-то внутри меня подсказало – ему можно доверять. И я улыбнулась в ответ.
– Я хотела тебя увидеть снова. Ты ведь хотел подружиться? Давай попробуем?
С этого дня начался наш со Стасом совместный путь. Сначала мы встречались в кафе или парках, пока Нильса занималась в балетной школе. Потом я позволила Джино возить нас в машине. Водитель отнёсся к Стасу с опаской, но я уверила, что никакой опасности этот парень не представляет.
– С ним приключилась беда. Лицо облито кислотой просто ужасно, но он очень умный и интересный человек, – объясняла я Джино на итальянском, которого Стас не знал.
Я не спрашивала Стаса напрямую, аноним он или нет. Подумала, что это уже неважно. Тем более, он и вправду оказался великолепным собеседником. Мы ближе узнали друг друга. Полтора месяца я старалась, чтобы Нильса его не видела. Это вышло случайно. Мы прощались со Стасом возле балетной школы, и вдруг выбежала Нильса. Занятия закончились чуть раньше, Стас не успел отойти от меня.
– Мам, а почему этот дядя в маске? – спросила удивленная дочка.
Я улыбнулась и сказала:
– Ты ведь веришь в чудеса. Этот человек – сказочный герой, и чтобы его никто не узнал, должен прятать лицо под маской.
– Ух ты! А ты умеешь летать?
Стас посмеялся.
– Летать не умею, но люблю катать маленьких девочек на своей шее.
Он предложил Нильсе сесть ему на шею, и она не побоялась. До машины Джино Стас шагал с моей дочуркой верхом. А она его как лошадку подгоняла: «Но! Но!» Русский Нильсы был очень плохим, однако со Стасом она смогла найти общий язык.
Весной мы уехали из Италии (пришлось подсуетиться насчёт документов Стаса). Мы отправились в Литву. Стас предлагал вернуться в Россию, но я наотрез отказалась.
В Литве, в небольшом городке под названием Тракай, мы сняли домик, прикинувшись семейной парой, путешествующей по Европе. С тех пор, как я потеряла Роберто и в моей жизни появился Стас, жизнь приобрела новые краски. Я снова улыбалась, строила планы на будущее. Со Стасом было легко и совсем не страшно.
Со временем мне стало мало его дружбы. Каждый божий день я видела одну и ту же маску. Но мягкие нотки в интонациях, нежный взгляд его глаз, прикосновения его рук стали мне совсем родными.
– Я хочу посмотреть на твоё лицо, – смело сказала я в один прекрасный июньский вечер.
Наш синий домик, окружённый пышным садом давно скрыла темнота. Нильса крепко спала в своей комнате, обняв тряпичную куклу, что мы ей купили. Стас сидел в своей спальне у окна, когда я вошла и заявила о своём желании.
«Когда будешь готова», – сказал он мне ещё в Италии, когда я неуверенно попросила снять маску. Тогда он чётко увидел мой страх, поэтому отказал.
Теперь я была готова.
– Ты будешь в ужасе, – сказал Стас, поднимаясь ко мне навстречу.
– Я хочу… хочу поцеловать тебя. Мы полгода вместе, и мне кажется, что отношения наши уже давно зашли далеко, только мы ничего не предпринимаем.
В свете тусклой лампы Стас выглядел красивым, крепким, высоким, но маска… она была лишней.
– Ты не захочешь встречаться с уродом.
– Стас, ты доказал, какой ты хороший человек. Нильса тебя любит. И я…
– Любишь меня? – удивился с ноткой сарказма Стас. Затем отвернулся.
– Хорошо. Я докажу. Доверься мне, ладно?
Он промолчал, и для меня это послужило ответом. Он доверял мне.
Подойдя к тумбочке, я нажала кнопку выключателя и в спальню ворвался мрак. Стас стоял рядом. Я коснулась его плеч, провела пальцами по его шее к волосам, под которыми нащупала резинку.
– Позволь мне это сделать, – шепнула я.
Сильные мужские руки сжали мою талию. Я слышала волнение его сердца на расстоянии, но сопротивления не чувствовала. Поддёрнув резинку, я аккуратно сняла маску. В темноте я видела смазанные очертания его лица. Его кожа на ощупь была шершавой и бугристой. Мои пальцы нашли его губы. Подушечками я нежно провела по нижней губе.
– Стас, любить внешность могут все, но душу полюбить способен не каждый. Я не знаю твоих целей. Не знаю, почему ты преследовал меня, а теперь спокойно вошёл в мою жизнь. Всё это не важно. Я хочу помочь тебе обрести счастье.
Он крепче прижал меня к себе, мы начали двигаться под немую музыку, звучащую лишь в нашей голове.
– Я не преследовал тебя. Просто ты стала моим хобби. Я знаю про деньги, про все твои махинации, знаю, где ты была и с кем. Но… никогда не думал, что твоё сердце откроется для меня. Я не верил, что ты способна полюбить урода.
Встав на цыпочки, я потянулась к его губам, и получила ответ. Ощущение можно было описать, как сильный удар при столкновении. Вспышка произвелась в момент, когда столкнулись две противоположные энергии. Я не думала о шероховатой коже лица Стаса, меня волновало лишь то, что он вытворял со мной.
Закрыла глаза и отдалась в его власть.
Когда всё было сделано, и мы лежали вспотевшие и удовлетворённые, прижавшись телами друг к другу, я вдруг нависла над ним. Глаза привыкли к темноте, и я видела расплывшийся рот, волнистый нос, искажённые черты лица. На этот раз я не испугалась, а сказала то, что должна была:
– Я верну тебе лицо, клянусь.
***
Эквадор, г. Куэнка
2025 год
Ничто больше не радовало моё одинокое сердце. У меня была дочь, ради неё я ещё держалась, жила и даже улыбалась. Если бы не она, радости и интереса в жизни я бы уже не испытала.
Получила наследство, огромное предприятие, которым обязана управлять, потому что дала Джону слово. Только к чему мне все это богатство, когда хорошего человека нет рядом?
Вторая потеря.
Кати неслышно вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и застыла. Я сидела в кресле Джона за большим столом, положив голову на локоть. Мне было бы плевать, если бы сюда вошёл кто-то из партнёров. Я всё равно оставалась бы неподвижной.
– Сегодня снова пасмурно, – проговорила я, не поднимая головы. – Небо такое же серое, как и моё настроение.
– Эл, ты должна взять себя в руки. Прошло уже много времени, а ты продолжаешь скорбеть. Вряд ли Джону это понравилось бы.
Я выпрямилась и теперь видела в руках Кати поднос с кофе.
– Я не могу принять… не хочу… Всё в этом городе напоминает о нём, а уезжать я не хочу. Устала я от переездов.
– Не обязательно уезжать далеко.
– Я решила продать его квартиру. – Пожала плечами. – Может, это и не правильно, но я даже заходить туда не могу.
– Помню твою истерику, когда мы его вещи убирали.
С тех пор слёзы высохли, я почти не плакала. С одной стороны хотела его помнить, а с другой – забыть. Вновь мой взор пал на серое небо за окном.
– Не скрыться от воспоминаний, не правда ли?
Кати молчала, поэтому я посмотрела на неё.
– Ты теряла когда-нибудь близкого человека?
Она виновато потупила взгляд. Куда ей понять меня? Желая мне счастья, подталкивая к Джону, она сделала больнее.
– А я теряла, – с горечью ответила я на ее молчание. – Отца Нильсы убили у меня на глазах. Можешь представить, каково мне сейчас?
Не сумев подобрать слова утешения, Кати крепко меня обняла. И в этих объятиях я чувствовала всё: сострадание, сожаление и печаль. Мы стояли так, не отходя друг от друга очень долго.
– Давай поедем на остров? – тихо проговорила она. – Вместе. Я обещаю, что буду рядом до тех пор, пока ты не обретёшь равновесие.
В этот день я отказалась от этого предложения. Но спустя неделю, когда воздух Куэнки начал душить, я подумала, что Катила предложила наилучший вариант. Мне необходима была смена обстановки.
***
США, штат Мэриленд, г. Балтимор
2028 год
В просторный холл больницы Джонса Хопкинса вошла пожилая пара. Мужчина поддерживал с трудом передвигающуюся женщину, заботливо вёл её к стойке, ласково что-то приговаривая. «Вот она – настоящая любовь», – подумала я и отвела взгляд в сторону.
Нильса крепко сжимала мою руку. Я знала, как ей неуютно в таких местах, но одну оставить не могла.
– Мам, скоро мы увидим дядю Стаса?
– Скоро.
– Честно-пречестно он больше не будет носить маску супер-героя?
– Да, Нильса. Дядя Стас решил показать своё лицо.
– Ух ты! Интересно, он красивый? – задалась вопросом моя дочь. Её русский был очень слабым, ломаным и неправильным, но она желала говорить со Стасом, поэтому постепенно стала выхватывать русскую речь. И сейчас, несмотря на англоязычную среду, она пыталась говорить со мной на русском языке. – А, мама?
– Скоро увидим.
Я ни в чём не ограничиваю Нильсу. Её родной язык считается испанский, именно на нём она начала говорить. Я не хотела, чтобы она знала русский, но изменила свой принцип, когда встретилась с Денисом и его семьёй. Моя дочь не избежит русскоязычного общения, тогда пусть знает. Английскому и итальянскому она училась спонтанно. Нильса может выразить мысль на любом из этих языков. И всё же мы редко говорим на русском или английском. Чаще всего мы общались на испанском, чем обижали Стаса.
– Если бы я понимал хоть слово из того, что вы тут болтаете. Тараторите как трещётки. Как вам это вообще удаётся?
На это мы с Нильсой хихикали, а после переключались на русский.
К нам подошла полненькая медсестра и велела следовать за ней. Сердце наполнилось волнением от мысли, что уже через пару минут увижу лицо Стаса. Он показал мне свою настоящую фотографию. Светловолосый красавчик. В такого сложно не влюбиться. Его бывшая девушка действительно сотворила зло, когда лишила Стаса его красоты.
В больнице Джонса Хопкинса работают лучшие пластические хирурги, и я верила, что они смогут сотворить чудо. Весь июнь и часть июля мы преодолевали ступень за ступенью, чтобы обрести желаемый результат.
Сегодня наступил самый волнительный день.
Медсестра отвела мою пятилетнюю дочь в специальную комнату для детей, а я вошла в палату как раз в тот момент, когда Стасу снимали бинты. Он не шевельнулся, сидел смирно и ждал заветной минуты.
Поставив сумочку на столик, я подошла ближе и начала наблюдать за тем, как открываются сначала лоб, потом глаза. Нос стал ровным и гладким, кожа больше не бугрилась, я увидела очертания чуть выпуклых скул. Розовый цвет кожи меня ничуть не смущал. Доктор предупреждал, что сразу он красавцем не станет. Но то, что я уже видела, вводило меня в состояние, близкое к эйфории.
Стас посмотрел на меня. Его взгляд был холодным и непонимающим. Терпение, родной! Скоро ты себя увидишь.
Бинты были сняты. Медсестра пошла за зеркалом.
– Стас, – прошептала я, не веря в то, что вижу, – ты… стал…
– Тебе нравится? – спросил он сдержанно.
– Да! Конечно, нравится! Спрашиваешь! – я не знала, плакать мне или смеяться. Трепетно, волнительно, волшебно. Я полюбила его душу, а теперь у него есть прежняя красота. – Можно, я сама? – забирая у медсестры зеркало, попросила я. Она с улыбкой мне его передала и отошла к двери. – Ты готов? – обратилась я к Стасу.
Он неуверенно кивнул.
Счастье – это не только то, что хранишь в памяти, но и то, что переживаешь. Дрожащие пальцы Стаса касались новой кожи, чуть неузнаваемого лица. Ни следа от уродства не осталось. Деньги и время были потрачены не зря. Я подарила Стасу новую жизнь, как и обещала.
Нильсу привели, когда мы оба успокоились и утёрли слёзы радости. Увидев Стаса, она запищала: «Какой ты розовый!»
Я расхохоталась.
– Это временно, моя милая! – сказала потом, наблюдая, как Стас берёт её на руки и целует в щёку. Первый живой поцелуй. Я нарадоваться не могла.
Мир крутится, события восполняют друг друга. Стас лишился лица из-за меня. Я же это лицо ему и вернула. Более того, я подарила ему всю свою любовь.
***
Галапагосские острова, г. Пуэрто-Айора
2025 год
Знакомые коридоры, статуи, цветы в горшках. Я знала в этом доме каждый уголок, могла с точностью сказать, сколько ступенек ведёт на второй этаж. Когда Джон был в отъезде, я делала в некоторых комнатах ремонт, покупала новую мебель. Я обставила детскую Нильсы с нуля. Раньше в той комнате стояла старая и никому ненужная мебель. Я решила, что подобных «чуланов» в доме быть не должно. Получив статус хозяйки, занялась этим домом вплотную.
Я создала его сама. Может поэтому я свободно дышала здесь. Куэнка давила на меня воспоминаниями, но Пуэрто-Айора совсем не такая.
Я вышла на балкон и застыла, глядя на поблескивающий в лучах заходящего солнца океан. И нет граней у этого места, он круглый, почти как шар. Не приткнуться, не увернуться, не убежать. И в тот же момент чувствовалась свобода…
– Вот ты где.
На балконе появилась Кати – несмотря на переезд, в строгом синем костюме – и поравнялась со мной.
– Мне пора.
– Куда? – удивлённо уставилась на женщину, ставшую не только личным адвокатом, но и подругой.
– Домой.
Я уставилась на неё с ещё большим непониманием. Что значит «домой»? Она ведь обещала не бросать меня в первое время.
И только я собралась возмутиться, как услышала:
– Сняла квартирку в центре. Милая. Приедешь в гости и посмотришь.
– Квартирку? А… как же мой дом? Здесь много места, Кати.
– Прости, но я привыкла жить одна. Я вредная и упрямая. Сколько ни уговаривай, не поможет. Но я ведь здесь, на острове, с тобой. Эла, я верю в тебя. Ты справишься.
И правда. Я долго умоляла её остановиться у меня в коттедже, но тщетно. Кати ни в какую не захотела жить у моря со мной. Её привлекало одиночество. И к офису ближе с центра, чем от меня. И не нашлось ни одного слова, которое помогло бы поменять её решение.
Последующие три месяца я боролась с депрессией, наверстывала упущенное в компании, растила дочку.
Я лишилась семьи по своей глупой воле. Мать и отца оставила в прошлом и всеми силами старалась стереть их из своей памяти. За что получила наказание. Бог, дарил мне временное счастье, а потом жестоко отнимал у меня его. Стоило полюбить человека или принять свою судьбу, как я его сразу теряла.
Сначала Лиам.
Теперь Джон.
Что ждало меня впереди, я не знала. Сколько ещё потерь мне предстояло пережить?
