Юлия Узун
Не причиняя обид
***
Австралия, г. Перт
2026 год
ЭЛА: Одного не могу понять: этот аноним играет со мной? Он прислал письмо Роберто уже после нашей свадьбы. Заметь, не до!
ДЕН: Вы так быстро решили пожениться, что, вероятно, новость дошла до нашего анонима поздно. А для него истина – лучше поздно, чем никогда. Как Роберто отреагировал?
Я находилась в кабинете своего мужа, в котором он никогда не сидит, и била по клавиатуре своего ноутбука. Под рукой стояла кружка травяного чая. За окном природа радовала глаз своими красками. Яблоневое дерево свесило ветви и отбрасывало тень на лужайку. Вдалеке по дороге ехал грузовик, вёз собранный урожай на переработку. Вернула взгляд на экран.
ЭЛА: Никак не отреагировал. Сказал, что пора мне оставить плохие мысли и поговорить с родителями. И он, Роберто, будет счастлив с ними познакомиться. Про деньги ведь никому не известно, даже анониму. Я не знаю, что сделает со мной отец.
ДЕН: По сути, ты глубоко замужняя женщина, и за тебя решает муж. Разве по турецким традициям не так?
ЭЛА: Так. Это не отменяет моего страха.
ДЕН: Встреться с мамой.
Не зная, что на это ответить, я снова повернула голову к окну и вздрогнула. На лужайке, как бледная, серая статуя стояла Франческа. Она смотрела прямо в окно своим уничтожающим, цепким взглядом, от которого всё тело пробирала неприятная дрожь.
Пальцы сами начали набирать слова.
ЭЛА: Я боюсь эту женщину.
ДЕН: Какую?
ЭЛА: Франческу.
ДЕН: Это та балерина, которая находится под опекой твоего мужа?
ЭЛА: Да. Она живёт в соседнем домике, но постоянно следит за мной. Как сейчас. Стоит на лужайке перед окном и смотрит… бррр…
ДЕН: Ты спрашивала, что она хочет?
ЭЛА: Если бы я могла! Она говорит только по-итальянски, а я не знаю этого языка.
ДЕН: Так скажи Роберто. Он должен урезонить эту даму.
ЭЛА: Я уверена, что это ревность. Она не смирилась с выбором Роберто. Сама за него замуж хотела.
ДЕН: Чёрт. Почему Роберто ее не сбагрит?
ЭЛА: Там семейные обещания и бла-бла-бла.
ДЕН: Скажи ему, что она ходит за тобой по пятам. Он должен что-то предпринять.
ЭЛА: Не думаю, что это подействует.
Сейчас её на лужайке не было. Ушла. На душе, однако, спокойнее не стало. Пообещав Денису быть осторожной, я попрощалась с ним, передала «привет» его жене и попросила чмокнуть Кирюшку.
В кабинете висела странная, пугающая тишина. Я поспешила убраться из этого места. Желая проведать дочь, я заглянула в танцевальную комнату. Нильса делала успехи. Я слышала, как Лиса хвалит мою маленькую красавицу. В своём чёрном купальнике и белой юбочке из сетки моя маленькая красавица выглядела грациозно. За несколько уроков уже сформировалась красивая осанка, движения Нильсы стали лёгкими, плавными и пластичными. В данный момент они работали у шеста. Меня вдруг охватила гордость за своего ребёнка. Как прекрасно, что я встретила Роберто, и он показал Нильсе всё великолепие балета.
Решив не мешать Лисе, тихонько отступила в тень, а потом развернулась, чтобы пойти в столовую и распорядиться по поводу ужина. Сердце ушло в пятки, когда за спиной оказалась Франческа. Никогда прежде я не испытывала такого прилива ярости. Появилось желание схватить «немую» итальянку за горло и придушить.
– Что тебе от меня нужно?! – закричала я, что было сил.
Франческа опустила глазки и невинно сложила перед собой руки. Лиса выбежала на мой крик.
– Всё хорошо?
– Нет! Спроси её, почему она подкрадывается со спины и следит за мной постоянно.
Лиса, озадаченная моими словами, перевела мой вопрос. Франческа ограничилась одной фразой.
– Она говорит, что просто шла мимо, и это совпадение. Вы наговариваете на неё.
Стиснув зубы, я ушла. Эта тварь хочет свести меня с ума. Нет, так дальше не может продолжаться. Я боюсь эту женщину. Надо поговорить с Роберто.
***
Эквадор, г. Мачала
2024 год
Джон рассмешил меня, когда сказал, что мы остановимся в «Банановых воротах».
– Где? – спросила я, не сдерживая смеха.
– В «Банановых воротах», – серьёзно ответил он. – Хороший отель. Я всегда только там останавливаюсь.
Бесспорно, отель заслуживал только положительных отзывов. Я остановилась около окна и посмотрела на пасмурное небо. Серое и неприветливое. Мачала оказался ещё более мрачным городом, чем Куэнка. Или нам просто не повезло.
В отражении сверкнул золотой браслет, мои руки провели по нежной ткани простого светло-жёлтого платья. Я чувствовала себя красивой. Оценит ли Джон мой вид? По его выражению редко можно определить истинные мысли, он умел ловко прятать эмоции. Лишь прищуривал глаза и тем самым казался таинственным, недосягаемым.
Стук в дверь отвлёк от созерцания своего внешнего вида в отражении окна. За мной пришёл Джон Салазар.
– Машина подъедет с минуты на минуту, – не поднимая головы, сказал он, когда я открыла. А потом задержал дыхание, глядя на меня. – Вот это да…
Я рассмеялась. Запрокинув голову, звонко хохотала, такое у него было нелепое выражение. Вот уж не ожидала!
– Повседневность меня не красит, значит?
– Не то, чтобы…
– Не оправдывайся, – подхватила его под локоть и повела по коридору к лифту. – Сегодня побуду красивой ради исключения.
– Ты заслуживаешь роскоши, Эла. Клянусь, я с лёгкостью назову тебя дорогой женщиной.
– Называй, как хочешь. Я всё равно останусь собой.
На свадьбе мы прекрасно проводили время. Джон оставил меня всего раз, но в одиночестве я долго не была. Потом к нам подошла какая-то пожилая дама, которая хорошо знала Салазара, и всплеснула руками.
– Джон! Не может быть! Неужели ты женился?
Я растерянно посмотрела на своего босса, но встретила его обычный бесстрастный взгляд с прищуром. Почему он ничего ей не отвечает? Почему не отрицает? Он позволил ей восхищаться мной, как его новоиспечённой женой.
– Красивая, – говорила она, разглядывая меня, и примиленько улыбалась. – Она тебе подходит, Джон. Молодец! Давно надо было жениться, а то седина в волосах пробивается, а он всё в холостяках ходит.
Джон выслушал даму, но так ничего не ответил: ни подтверждал, ни отрицал.
Заиграла спокойная музыка. Мужчины стали выводить своих спутниц в центр зала. Мы посмотрели друг на друга, и Джон протянул ладонь. Я вложила свою руку, и через минуту мы так же, как и все топтались на месте в медленном танце.
– Почему ты не сказал той женщине правду?
– А зачем её расстраивать?
– Потом получится очень некрасиво, если она узнает.
– Думаешь, меня это заботит? А слухи всегда можно опровергнуть. Никому от этого плохо ещё не было.
Меня удивляло, с какой простотой он относился к ситуации. Другой на его месте впал бы в ярость, раскраснелся или наоборот, загордился бы и поддержал ложь. С каждым днём я открывала в Джоне всё новые качества и с гордостью понимала, что они мне нравятся. Сдержанный, спокойный и добрый. Иногда его поведение сбивало меня с толку, казалось странным, но Кати уверяла, что плохих качеств у Джона просто нет.
Мы вернулись в отель после двух ночи. Дождались, пока жених с невестой уедут, затем сели в такси и сбежали, а танцы продолжались уже без нас.
В руках я держала пойманный букет.
– Спасибо, Джон, – сказала я, назвав его неофициально, что понравилось ему, судя по блеску в глазах. Я открыла дверь и вошла в номер. Джон тоже вошёл и остановился. Я положила букет и замерла, глядя на него. – Это было действительно незабываемое время. Давно я так не веселилась.
– Я знал, что смогу тебя развлечь.
– Очень скромно.
– Честно.
У меня не нашлось ответного слова.
– Спокойной ночи? – проговорил он.
– Да, – я приблизилась к двери, взялась за ручку, – сладких снов.
Когда я повернула голову, чтобы подарить ему свою улыбку, произошло неожиданное. Преодолев мизерное расстояние, Джон взял мое лицо в свои руки и поцеловал.
– Это хоть немного оправдает мысли гостей, – сказал он, оторвавшись от моих губ, затем ушёл.
А я ещё с минуту стояла потрясённая произошедшим.
***
Австралия, г. Перт
2026 год
В течение следующих двух дней я маниакально следила за передвижениями Франчески. Роберто уехал в Брисбен, а эта итальянка со странностями осталась в имении.
Мои наблюдения многого не дали, только подогрели воображение. Я видела, как она ходит по саду, часто подходит к Нильсе и что-то ей говорит. Когда я в тот же вечер спросила дочку, что говорила ей тётя Франческа, она удивлённо захлопала своими глазками.
– Мама, – возмущённо сказала она на испанском, – я не понимаю языка Франчески! Она всё время говорит одно слово.
– Можешь мне его назвать?
– М-м-м, – Нильса постучала пальчиком по губам, вспоминая, – как-то «рубарэ» или «рубарчи»… похожее что-то.
Интернет в наше время творит чудеса. Мне всего лишь нужно было сказать в микрофон слово «rubare», и он выдал «украсть». Няня наша испаноязычная, поэтому даже если она была рядом, ничего не поняла. Тем не менее, в испанском есть слово «robarse» в том же значении.
Няня была озадачена, когда я спросила, слышала ли она похожее слово от Франчески.
– Я, признаться, не вслушивалась в её итальянскую речь. К тому же она так тихо говорит, почти шепчет. Не разобрать…
Я попросила впредь прислушиваться к словам Франчески. Но мне и думать не надо было, чтобы понять её мысли. Кого ещё я могла у неё украсть? А речь определённо шла обо мне в каком-нибудь контексте, вроде: «Она украла у меня твоего отчима».
Ночью перед приездом Роберто я спала очень плохо. Сон и без того был чутким, а когда под окном зашуршали листья, я совсем потеряла желание спать. Подкравшись к окну, я увидела тёмную фигуру, тонкую как тростинка в тёмной одежде. С яростью стукнув ладошкой по стеклу, спугнула её. Я не была уверена в том, что под окном шарилась Франческа, но верила в свою догадку.
Утром вернулся из Брисбена Роберто, и я вызвала его на серьёзный разговор.
– Какие у тебя планы на ближайший месяц?
– Ты выглядишь взволнованной. Что случилось?
– Роберто, ты уедешь на гастроли?
– Ты же знаешь, что впереди Рождество и…
– Франческа поедет с тобой?
– Нет. Она повредила колено, врач запретил ей танцевать в течение четырёх месяцев.
– То есть я останусь в одном имении с этой женщиной?
Теперь волновался Роберто, об этом говорило его побледневшее лицо и уголки губ, опущенные вниз. Он взял меня за плечи и посмотрел в глаза.
– Нет, Эла, ты не взволнованна. Ты напугана. Что произошло в моё отсутствие?
– Франческа преследует меня. Постоянно стоит за моей спиной, где бы я ни находилась. Она подбирается к окнам моей спальни, говорит с Нильсой о воровстве. Я… я не хочу оставаться с ней, Роберто.
– Тихо, тихо, – шептал он, прижимая к себе.
– Она сводит меня с ума. Уверена, что это её цель.
– Я поговорю с ней.
Отстранившись, хватаюсь за голову. Пальцы с силой впиваются в волосы. Хочу держать себя в руках, но не могу.
– Вряд ли это поможет. Я пробовала с Лисой. Франческа обвиняет меня в паранойе. Роберто, возьми нас с Нильсой с собой. Пожалуйста.
– У меня тур по России. В Москве я должен посетить новогодний огонёк и несколько светских мероприятий. Можешь составить мне компанию. Няню Нильсы возьмём с собой, чтобы тебе было легче.
Моя челюсть открывается, но тут же закрывается. Россия? Москва? Меня будто в тупик загнали – в угол с двумя стенками. С одной стороны – Франческа. С другой – моя семья в России. Роберто понял, о чём мои мысли, улыбнулся и снова привлёк к себе.
– Не бегать же тебе от них вечность. Они твоя семья, Эла. А я – твой муж и смогу защитить тебя. Ты больше не Демирель. Ты – Ринальди. Моя.
– Ты не понимаешь…
– Нет, это ты не понимаешь. – Он нежно поцеловал меня в щёку, потом в шею. – Мы не едем к ним в гости, а всего лишь посетим город, где они живут. Судьба сама решит, встретишься ты с ними или нет.
Мне стало легче. Роберто умел успокоить меня. Главное, что я буду далеко от этой странной девушки. А после приезда я поставлю вопрос о её пребывании здесь. Можно купить ей квартиру в Перте, и пусть там давится своей ревностью. Не хочу её больше видеть.
Через три дня мы с Роберто, моей дочкой и няней вылетели в Москву. Сразу, как приехали, Роберто получил сообщение от своего слуги.
– Что-то случилось? – осведомилась я, чувствуя тревогу.
– Франческа. У неё случилась истерика.
– Хм. Вполне ожидаемо.
– Она разгромила твою комнату. Прости, родная.
Мои планы резко изменились. Свой вопрос об её переезде я поставила немедленно. Роберто поддержал.
***
Эквадор, г. Куэнка
2024 год
Вот уже несколько дней светило солнышко, согревая своим теплом человеческие души. Вслед за хорошей погодой пришло хорошее настроение. Я улыбалась, напевала любимые мотивчики себе под нос, танцевала при любой возможности. Мне кажется, что я полюбила весь мир. Хотя в моей жизни совсем ничего не изменилось.
– Ты приехала из Мачалы, словно обновлённая! – заметила Кати. Она пыталась выпытать подробности наших с Джоном отношений, но я не признавалась даже в том единственном поцелуе. Боялась, что она запудрит мне мозги ненужными советами. Не хотела я погрязать в мечты, особенно, когда всё было настолько неопределённо.
Джон Салазар почти сразу после возвращения в Куэнку уехал на объект в Техас. Не звонил, не спрашивал обо мне. Может быть, в тот вечер он понял, что ошибся. Я не знала, и не хотела торопить события.
Утро понедельника – спустя неделю после поездки в город бананов – началось с совещания. Я удивилась, когда в зал вошёл Джон. Бросила взгляд на Клауса Уртадо, и он, к моему великому изумлению, прошептал: «С самолёта сюда».
С этого момента мне трудно было сосредоточиться на работе. Чувствуя его рядом, моё сердце билось чаще. Хотелось поговорить, но он не рвался меня увидеть. От этого становилось ещё хуже с каждой минутой. Даже солнце спряталось за тучи, будто испугалось моей печали.
Уртадо вызвал меня к себе, сделал два заслуженных замечания по поводу моей последней отчётности. Я извинилась и хотела уйти, но мой директор не собирался меня быстро отпускать.
– Ты сегодня рассеянная, Эла, – заметил он.
– Может, не выспалась. Простите.
– Соберись. Завтра важная конференция, и ты мне нужна.
– Обещаю, что не подведу.
– Подготовь мою речь, пожалуйста.
– Хорошо.
– И, Эла, – окликнул он меня, когда я схватилась за ручку двери, – я обещал отпустить тебя пораньше. Поэтому в три ты свободна.
Кому обещал? С чего бы?
Но я не задала ни один из этих вопросов, кивнула и вышла.
Оставшиеся два с половиной часа я писала речь для Клауса. Он одобрил, после чего я собрала вещи и пошла к лифту, всё ещё размышляя, по какой причине меня так рано отпустили.
В сумке зазвонил телефон, я полезла за ним и одновременно хотела нажать на кнопку, чтобы вызвать лифт, но чей-то палец опередил. За спиной у меня стоял мужчина. Но я не видела его, а смотрела на серый рукав пиджака, из-под которого выглядывала белоснежная манжета. Сильная кисть с чёрными волосками и кольцом на среднем пальце так и осталась на кнопке. Я медленно повернула голову и увидела Джона, который, как всегда, загадочно прищурив глаза, нежно улыбался.
– Это я попросил отпустить тебя пораньше.
– Стоило догадаться.
– Тебе кто-то звонил.
– Уже не важно. Я потом перезвоню.
Лифт приехал, и мы оба вошли в кабину. Ох, как неистово билось моё сердце в груди. В его присутствии я боялась дышать. И голова как-то странно кружилась.
– Наверно, ты понимаешь, что я не просто так освободил тебя от работы.
– Наверно.
– Хотел пообедать с тобой. Не против?
– Кажется, у меня нет выбора.
– Почему же? Если откажешься, я отвезу тебя домой.
Я посмотрела на него, и в этот момент створки раскрылись. У лифта ждали люди. Смутившись, я вышла, а Салазар пошёл за мной. Лишь оказавшись на улице, я остановилась.
– Что ж, я проголодалась.
– Отлично!
Пока он шёл впереди, я пыталась взбить лохматые волосы. А потом ругалась про себя, что губы не подкрасила. И вообще, я сегодня в чёрном костюме – не самая подходящая одежда для обеда с самим Джоном Салазаром.
– Всё нормально?
– Да, – растянула рот в улыбке. – Всё прекрасно!
Мы приехали в итальянский ресторан «Mangiare bene». Уютное местечко с деревянными столами и стульями. Интерьер создавал ощущение, что сидишь на улице среди домов и деревьев. Мы заказали ризотто – лучший в Эквадоре!
– Нравится здесь? – спросил Джон, разливая вино по бокалам.
– Здесь очень мило.
– Извини, что я пропал на целую неделю.
– За что ты извиняешься? Я понимаю, ведь работа непростая… а завтра конференция.
– Да. Но я думал о тебе. О нас. – Он поднял бокал и посмотрел мне в глаза.
У меня вспыхнули щёки. Неуверенно взяв свой бокал, чокнулась с ним и сразу сделала глоток. Не думала, что такие простые слова окажутся столь волнительными.
– Эла, я – человек одинокий. Никогда не был женат, и детей у меня нет. Я не молодею и рано или поздно должен буду передать кому-то всё, что имею.
Меня смутили эти слова ещё больше. Я пришла в полную растерянность и не знала, что на это сказать.
– Ты мне понравилась, Эла, – продолжал Джон, сложив руки перед собой. Он смотрел на меня уверенно и прямо. – Сразу видно, что ты не избалована жизнью, несмотря на возможности, которые тебе даны. Ты думаешь о будущем своей дочери, поглощена в работу, но не пробиваешься наверх. Ты бы стала достойной сеньорой Салазар. И это не шутка.
Улыбка появилась на моем лице сама собой.
– Джон, я не собираюсь замуж. По крайней мере сейчас.
– А я пока и не зову. Хочу поближе узнать тебя и позволить тебе узнать меня. Надеюсь, я не прошу многого.
– Пожалуй, стоит признать, что я заинтригована. Но не твоим богатством, а исключительно твоей личностью.
– Это радует.
– Именно начало всего нашего разговора сбивает с толку.
– Прости, не хотел смутить тебя. Но я никогда не молчу о своих намерениях. Если я женюсь на женщине, то именно ей перейдёт моё имущество.
– С условием, если она задержится в твоей жизни.
Джон спрятал взгляд в тарелке.
– Это возможно на все сто процентов, ведь если я женюсь, то только раз и… Как тебе ризотто?
Такая резкая смена темы меня рассмешила. Я взяла хлеб, затем ложку, чтобы попробовать лучший ризотто в Эквадоре.
***
Россия, г. Москва
2026 год
Никто не мог представить, как у меня подкашивались коленки, когда я шла по ковровой дорожке под руку с итальянской звездой балета через коридор из журналистов. Я сделала себе такую причёску, которая позволила скрыть лицо: крупные локоны закрывали скулы, давая возможность разглядеть только кончик носа и мою белозубую улыбку. Анфас не фотографировали, потому что я умело отворачивалась, для чего репетировала возможные позы весь вечер перед зеркалом.
Итак, я в Москве. За долгие девять лет я впервые праздновала Новый год в родном городе.
Мы приехали на съёмку новогоднего огонька и сидели где-то в глубине зала за круглым столиком вместе с незнакомыми мне артистами. Камеры до нас не доберутся. Я была уверена, что на такие мероприятия моя семья не пойдёт.
Справа от меня сидел Роберто, а слева Лилит, армянская певица, с русским мужем – то ли режиссёром, то ли продюсером, так и не поняла.
За весь вечер я почти не поднимала головы. Только если в зале гасли софиты для очередного выступления певца или певицы.
Роберто чувствовал моё напряжение, поэтому склонился ко мне в какой-то момент и сказал:
– Расслабься, пожалуйста. Твоих родителей здесь нет. Зато я рядом с тобой.
Я протянула руку под столом, нашла его ладонь и крепко сжала.
– Я знаю. Я помню.
– Ты давно ни от кого не убегаешь. Кажется, ты внушила себе, что обязательно попадёшься. Прошло много лет. Не думай об этом.
– Смотри, хороший певец! – резко сменила тему, заметив взгляд Лилит. В наше время английский понимают все, а знаменитостям его положено знать. Хотя признаюсь честно, мне нравится, когда Роберто подбадривает меня, говоря о моих родителях.
После концерта организаторы устроили фуршет. Камеры к этому времени выключили, и можно было вздохнуть свободнее. Мы с Роберто отделились друг от друга. Я пошла «припудрить носик» в туалет, а на обратном пути заметила любимые тарталетки с рыбой и авокадо. Подойдя к столу, взяла одну и с наслаждением надкусила.
– Кажется, мы с вами знакомы? – услышала я и едва не подавилась последним кусочком, когда увидела перед собой Антона Сабанова. Он сильно похудел и выглядел не на тридцать четыре, а на все сорок. Мой муж и то выглядел моложе! Из чего я посмела сделать вывод, что мой бывший женишок нередко прикладывается к бутылке.
Сначала я хотела молча уйти, но вспомнила фразу Роберто: «Ты больше ни от кого не бегаешь». Не бегаю. А значит и с Сабановым могу свободно говорить.
– Антон! Какие люди! Как жизнь? – весело, с улыбкой затараторила я. – Будешь тарталетки? Вкусные!
– Нет, спасибо. Хорошо выглядишь, Эла. Странно видеть тебя Москве, да ещё на таком мероприятии.
– О, поверь, я бы сюда не сунулась, но муж настоял.
– Ты вышла замуж?
Я подумала, что лучше побольше рассказать ему. Вдруг он надумает моим родителям разболтать о нашей встрече. Мне важно, чтобы мама знала о моём благополучии.
– Вышла замуж и счастлива. Воспитываю дочурку. На жизнь не жалуюсь.
– С родителями поддерживаешь связь?
В этот момент подошёл Роберто и по-хозяйски приобнял меня за талию.
– Всё нормально?
– Э… да, любовь моя. Хочу познакомить тебя с Антоном Сабановым. Когда-то он был другом нашей семьи. А это мой муж Роберто, – сказала я, но не стала называть фамилию. Так-то Сабанов не догадается, кто такой Роберто, а по фамилии они потом могут меня разыскать.
Роберто смекнул, почему я так напряжена, и намёк понял. Вежливо поприветствовав Антона, он сказал, что нам пора уезжать. Фух!
В машине я прижалась к Роберто.
– Спасибо тебе. Спасибо, спасибо, спасибо.
– Эла, – он пальцем приподнял мою голову за подбородок, – ты слишком сильно боишься попасться. Это так заметно. Даже твоя улыбка не может скрыть волнения. Страх живёт внутри тебя. Помни, что причины этого страха будут возникать в твоих мыслях снова и снова, пока ты не преодолеешь его. Пора уже! Прошло столько лет! Твой отец наверняка не думает о тебе, а ты продолжаешь от него бегать.
Я уткнулась носом в его шею, почувствовала сладкий запах мужских духов, вдохнула.
– Я украла у отца крупную сумму денег, – призналась я, – и возможно, те деньги были вовсе не его. Он искал не свою заблудшую дочь, а пытался вернуть украденное. Понимаешь?
– Полагаю, тех денег давно нет.
Я уставилась на мужа. Деньги всё ещё лежали в австралийском банке, я о них не думала после того, как получила наследство Салазар. Но Роберто я об этом не сказала. И он растолковал всё по-своему.
– А раз денег тех больше нет, то и искать нечего. Уверен, после стольких лет отец тебя простит.
– Не в его характере. Давай закроем эту тему?
Роберто не стал продолжать. Он обнял меня и поцеловал в макушку.
Через два дня мы вернулись в Перт, в имение.
Хорошо передохнув после поездки, мы с Роберто позвали Франческу на разговор. Мою комнату привели в порядок, но повторения никто из нас не хотел. Роберто и сам понимал, что присутствие Франчески в имении выглядит абсурдно.
Он говорил с ней на итальянском. Я, естественно, не поняла ни слова. Девушка молча выслушала опекуна, после чего вышла прочь, ничего не возразив.
– Что ты ей сказал? – беря мужа за руки, осведомилась я.
– Сказал, что ей будет лучше в городе. Да, я обещал её родителям до конца дней присматривать за ней. Я на самом деле могу содержать её, но держать рядом с семьёй… ты права, неуместно.
Победа была за мной, и Роберто получил от меня самый сладкий поцелуй. Он делал для меня даже больше, чем я могла ожидать. Понимающий, любящий и отзывчивый. Что ещё может желать женщина? Мне повезло.
Однако Франческа не собиралась уходить с миром. Никто из нас не подозревал, что она задумала напоследок. Неделю спустя, когда человек Роберто сообщил, что нашёл подходящую для неё квартиру, она привела свой коварный план в исполнение.
Случилось это вечером. Я ушла спать пораньше, потому что чувствовала недомогание, к чему, скорее всего, Франческа была причастна. Она могла подсыпать мне в суп что угодно. Роберто с Лисой и Нильсой занимались в танцевальном зале в другом конце дома.
Я уснула быстро, а проснулась от того, что задыхалась от кашля. Попыталась открыть глаза, но едкий дым обжигал. Пыталась подняться, но сил не хватало. Шторы, мебель, и даже моё одеяло были охвачены огнём. Я ничего не понимала и никак не могла сообразить, что делать. Я не до конца осознавала, что комната горит.
В конце концов уткнулась лицом в подушку, продолжая кашлять и ждала своего жизненного финала. Вот так нелепо, от руки ревнивой женщины. Я знала, что это сделала Франческа, для этого не нужно было напрягать мозги. А слёзы мои принадлежали Нильсе. Что будет с моей бедной девочкой?..
Я теряла сознание, когда услышала грохот. Меня взяли на руки… больше ничего не помню.
