Юлия Гауф
Порочные чувства
Глава 49
Марата нет, и я издергалась. Нет, он не задерживается, даже пишет мне, но… я просила видеозвонок, а он отказал. Почему он это сделал? Я просто хотела увидеть его по видеосвязи, и в ответ прочитала твердое – нет. Нет, после которого я плакала часа три, до икоты.
– Придурок, блин, – рычит Кристина, гремя чашками. – Убью когда-нибудь! Нет, ну как так?!
– Что?
Сижу, глазами хлопаю. К подруге заехала, заодно бабулину квартиру проверила, да пыль протерла. Вот странность – окна закрыты, никого в ней нет, а пыль накапливается. Она уже не выглядит жилой. И квартира эта, о которой я так долго грезила как о доме, больше не мой дом. Звучит очень слащаво, едва ли я бы смогла с умным видом произнести это вслух, но мой дом теперь там, где Марат.
Который даже не хочет связаться со мной по видео.
Границы так обозначил? Или… дьявол, я просто не понимаю.
– Ты не слушала? – взбеленилась Кристина, и тут же нервно рассмеялась. – Прости, я ведьма просто. Вован мой исполнил в очередной раз. Приехали к моим родителям, у них машинка стиральная сломалась. Я сразу Вовке сказала, что чинить её пусть даже не берется. Мастера планировала вызвать утром. Вечером мы с родителями и сестрой пошли на соседнюю улицу к тете Томе, на её внучку посмотреть. Вовка… я думала что он в очередную игрульку рубится. А он, оказывается, решил сам стиралку починить.
– Починил? – спросила с легкой насмешкой, уже предвидя ответ.
– Родители на пятом этаже живут. Он успел затопить две квартиры. Две! – зарычала подруга. – Я его чуть не убила. Ну вот не умеешь руками работать, так не лезь, так ведь? Есть мастера, есть сервисные службы. Так нет, он вечно всё хочет сам сделать, и устраивает армагеддец!
Я хихикнула, на миг забывая о своих проблемах. Этот Кристинкин Вован – тот еще кадр.
– Какой-то он у тебя рукожопенький, Крис.
– Не то слово!
– Но помочь ведь хотел.
– Он вечно хочет помочь. И как лучше сделать. В итоге мы никогда на свою квартиру не накопим, потому что ремонты соседей оплачиваем. Гадство!
– Успокойся. Не поджог же дом, все живы. Думаю, он просто думал, что починить стиралку – это легко, захотел приятное всем сделать. Я вот тоже как-то ролик на ютюб смотрела, блогер прическу себе делала, я посмотрела и решила – легкотня, тоже сделаю. В итоге у меня не красивая прическа на голове вышла, а какой-то ананас. Все мы немного как Вован.
Я вспомнила свой дикий диско-начес, и фыркнула. А я ведь хотела такую прическу на собеседование сделать. Якобы деловая изысканная прическа. На блогере она так и выглядела. А я смотрелась с этим ужасом как разбитная деваха из начала восьмидесятых. Вот был бы ужас, если бы я так на собеседование пришла! Ха! Марат бы точно не захотел снимать с меня платье. Наверное, он бы решил, что я откуда-то сбежала. Из психушки, например.
Марат… вспомнила, и сжала кулаки, хмурясь.
– Сейчас мой рукожоп к своим поехал. Соскучилась по нему, – сдулась подруга. – И переживаю. Он вообще… я не говорила, но Вовка мой – из небедных. Сынок олигарха, мать его. Разругались они с семьей вхлам из-за меня, теперь вот помирились. Впервые уехал к ним. Вдруг останется? Не вернется? Здесь у нас убогая однушка, а там особняк с гостевыми домами и прочими богатейскими прибамбасами. Может, наигрался в самостоятельную бедную жизнь, и устал?
– Бестолочь. Он любит тебя, – я улыбнулась, вспомнив, как Вова смотрел на Кристину.
Как на самое ценное в своей жизни.
– Любовь не всегда всё решает. Но буду надеяться, что он не пойдет на поводу у своего мерзкого отца. К тому же мы вчера созванивались, и шалили по видеосвязи. Горячо было, – покраснела подруга, и тут же смутилась. – Сорри. Знаю, ты про такое не любишь говорить. Личное, и всё такое.
Я сдержанно кивнула. Пусть Крис лучше занудой меня считает. Значит, Вова с Кристиной может по видео созваниваться, а мы с Маратом – нет?! При том, что я спросила, где он – на работе, на улице, занят или нет. Он в отеле был. И спать не собирался. Но в видео отказал.
– Крис, а если бы ты знала, что Вова не занят, и предложила бы ему видеозвонок, а он ответил бы отказом. Что бы ты подумала?
– Я бы ему вломила!
– А подумала бы что?
– Хм… пффф, вот зачем ты сказала об этом? Я еще больше теперь психую! Его олигархический папенька сватает Вовке всяких рублевских куриц. Со многими Вова с детства знаком. С некоторыми встречался и кутил. Если бы он отказал, я бы подумала, что Вова занят кем-то из них. Сама понимаешь в каком смысле занят. И это при том, что я, в общем-то верю, что Вовка мне не изменяет. Но… блин! Дашь мне пару минут? Хочу набрать его, и превентивно сделать втык, чтобы не смел даже думать!
Кристина, не дожидаясь ответа, схватила свой телефон, и убежала.
Почему мужчина, который не собирается спать, не особо занят, и сидит в отеле, не хочет поговорить с любимой девушкой по видео? Почему он не захотел брать ее с собой? Почему не остался? Потому что ему нужно разнообразие?
Телефон снова завибрировал, и я вгляделась в экран.
20:52 Денис Шагуров:
«Чего молчишь?»
Молчу, потому что не понимаю, что ответить. Он пишет мне третий день, и я трусливо отмалчиваюсь.
20:54 Денис Шагуров:
«Ладно. Напишу как есть, хотя такое предпочел бы сказать лично, а не через мессенджер. Алика, я в тебя влюбился. Не думай, что я псих, и с детства только и делал, что ждал тебя. Тогда была детская одержимость. Сейчас я плохо тебя знаю, мы встречались пару раз, я это осознаю. Как и осознаю то, что ты можешь рассказать обо мне Соколовскому, который меня уничтожит. Карьеру точно похерит, он это может, даже дворником не примут нигде, сделай он пару звонков. Мне плевать. Я просто знаю, что влюбился. Чувствую это. И тебя я хочу у него забрать. Думал, что смогу подождать, и начать ухаживать за тобой, когда вы разбежитесь, но больше не могу. Думаю постоянно о том, что ты с ним. Не имею право на ревность, и ревную, стоит только представить. Ты же понимаешь, что он тебе не пара, и это всё временно? Подумай, взвесь, я готов ждать. Хочу забрать тебя себе. У нас должно получиться. Просто оставь его, и выбери меня. А еще прошу, не считай меня психом и сталкером, которого накрыло от пары встреч… хотя, считай. Мне хватило пары секунд, еще в Красноярске, когда я смотрел в твои глаза. Тогда и влип. С ним у тебя будущего не будет, а я дам тебе всё. Просто дай шанс»
Ох, Боже ты мой!
Прочитала раз, второй, третий. Четвертый раз прочитать сообщение я уже не смогла – слезы помешали. Нет с Маратом будущего? Почему это его нет? Потому что он мне изменяет?!
«Успокойся! – проговорила мысленно. – Марат не из тех, кто гуляет тихо. Надоела бы я ему – не постеснялся бы в лицо об этом сказать»
В который раз успокаиваю себя этой мыслью, но хватает этого спокойствия ненадолго. Вроде и знаю, что Марат не такой мужчина, который станет изворачиваться, хитрить, лгать, и все для того, чтобы у него не одна, а две женщины было. С его возможностями он и гарем завести в состоянии, и никто не осудит.
Но… почему он не захотел поговорить со мной по видео?!
– Рррррр, – натурально зарычала я, уронив голову на стол.
– Ты чего? Ревешь? – испугалась Кристина, войдя на кухню. – Что такое? Дурная весть?
– Признание в любви, – процедила я, вытирая мокрые щеки.
Подруга с интересом посмотрела на телефон, все еще зажатый в моей ладони, и я устало протянула его ей. Вроде и нехорошо. Да, мне Денис безразличен, но это некрасиво – давать читать его сообщения другим. Однако, сейчас мне не до чужих чувств, в своих бы разобраться.
– Ого! – палец Кристины порхает по телефону, листая сообщения. – Хммм…
Она нахмурилась, глядя то на телефон, то на меня. И я не выдержала:
– Что?
– Почему ты не отвечаешь?
– Мне нечего ответить. Он три дня зовет меня по ресторанам, гулять, спрашивает про мои любимые цветы. Писал бы как друг, и я бы не морозилась, но в его сообщениях и намека на дружбу не было.
– Ты должна это обрубить. Молчать глупо. Вежливо но непреклонно напиши парню, что шансов у него нет. Если их, конечно, нет.
– Их нет, – кивнула я.
– Вот и напиши. Молчание – это либо обида, либо нерешительность. У тебя вон какой мужик есть, не стоит его упускать. Богатый, красивый, живете вместе. Не стоит дразнить мужчин молчанием.
– Да, мой сенсей, – подмигнула я, прогоняя последние слезы.
Как же они мне надоели! Штормит дико. Раньше я думала про беременных стереотипно, так как видела их в фильмах – поглупевшие, то смеющиеся, то страдающие женщины с вечно набитым булками ртом. Потом начала читать про беременность. Исследования изучала, и выяснила – всё это миф. Да, есть токсикоз, и то не у всех, но на умственные способности беременность не влияет, большинство женщин становятся даже собраннее в ожидании малыша.
Но не я.
Я – как раз тот самый стереотипный случай. Как дура-блондинка из анекдотов лохматых времен. Я никогда не была откровенной идиоткой, но и суперумной тоже не являлась. А сейчас я веду себя – дура дурой. Чувствую, как путаются мои мысли, как скачет настроение. Собиралась к Кристине, и искала свой телефон чуть ли не час, при том, что телефон у меня в ладони все это время был зажат.
А еще я вдруг увидела свое тело, хотя и до этого смотрела на себя в зеркало ежедневно. И снова поняла, что откровенная дурочка. Грудь увеличилась на половину размера, соски потемнели, стали еще чувствительнее. И это случилось не в день встречи с одноклассниками, а раньше. Но я этого не замечала. Таких очевидных изменений не замечала!
21:50 Я:
«Денис, привет. Прости, что молчала. Не знала, что тебе ответить, ты меня из колеи выбил. Я ценю тебя исключительно как друга, не более, и очень надеюсь, что ты встретишь девушку, которую ты полюбишь, и которая полюбит тебя. И это буду не я»
Отправила, и бросила телефон на кровать. Ненавижу делать людям больно, но Кристина права. Без её оплеухи, я бы отмалчивалась еще долго. Трусиха! Какая же я трусиха! Надеюсь, это не передается генетически? Не хочу, чтобы мой ребенок таким рохлей был – ни мальчик, ни девочка. Девочкам вообще сложнее в этой жизни, так что пусть малыш будет сильным, как папочка. Ему есть в кого – в Марата, или в моих родителей. При всех их особенностях, что мою маму, что папу трусами нельзя было назвать.
Папа…
Я скоро чокнусь от молчания. Он говорил включать симку на пятнадцать минут каждый вечер, но вчера я здорово психанула, и сделала свой номер электронным, а папину вставила как дополнительный. И теперь я для него на связи круглосуточно. Опасно это, или нет – мне уже плевать. Еще несколько дней молчания, и я пойду в полицию. Вдруг его убили?!
Я лежала лицом в подушку, и уже начала засыпать, забыв про душ, как подушка завибрировала подо мной. А под подушкой телефон.
Номер неизвестный. И звонок идет на папину сим-карту.
– Да, – торопливо ответила я.
– Привет. Можешь говорить, милая?
– Папа, – выдохнула, испытывая сумасшедшее облегчение, – могу, я одна.
– Завтра вечером уезжаем. Ничего лишнего не бери, никаких чемоданов. На Вайнера есть стоматология «Дент-Профи», твой прием назначен на пять часов вечера. Зайдешь, минуешь регистратуру, и пойдешь в туалет на первом этаже. В туалете в предбаннике раковины, справа белая дверь. Войдешь в нее, и попадешь в кладовую. В ней накинь на себя толстовку с капюшоном, её спрячешь в сумку, чтобы никто не видел. Из кладовки есть проход к боковой коридор стоматологии, просто толкни дверь сильнее, и он откроется. Выйдешь, и сразу увидишь запасной выход, в него и иди, спрятав волосы и фигуру под толстовкой. Я буду ждать там. Сразу же сядешь в серебристый Ниссан, и мы с тобой уедем. Повторить?
– Я запомнила, но…
– Алика, это важно. Запомни. Туалет, кладовка, в ней переоденешься. Затем коридор, запасной выход, и серебристый Ниссан. Пять вечера. Никаких чемоданов, ты просто пошла в стоматологию на осмотр. Повтори, хочу убедиться, что ты все запомнила, дочь.
– Папа, я не поеду с тобой, – выпалила я.
Задышала часто-часто, снова сдерживая задолбавшие меня слезы. Изменяет там мне Марат, или не изменяет. Или понял, что я его достала, потому и не хочет со мной видеозвонков – это неважно. У нас ребенок общий, и я не собираюсь бежать из-за тупейших обид. Может, я и дура, но не совсем круглая. И выбирать хочу не прошлое, а будущее.
– Пап, – всхлипнула, – прости. Я его люблю. Ребенка жду. Не могу я с тобой, понимаешь?
– Ты…
– Только не говори, что я дура, и пожалею. Возможно. Я очень тебя люблю. Знаю, что не говорила этого никогда, стеснялась. Правда. Люблю. И хочу, чтобы ты был в безопасности. Тебе нужно уезжать, и я приду завтра. Но не чтобы вместе уехать, а чтобы попрощаться. У меня есть деньги, наличка. Я отдам их тебе, ладно? Уверена, что пригодятся. Пап… не молчи.
– Он тебя использует, – мрачно пробасил отец.
– Возможно вначале – да. Но сейчас я… я верю, что он меня… не знаю, любит? Я точно знаю, что у Марата есть ко мне чувства, и я не хочу их отбрасывать, потому что и у меня они есть. Пап…
Я снова всхлипнула, мысленно себя костеря. Никогда не была рёвой, умела терпеть, и вот, пожалуйста, сплошной водоразлив, который остановить никак не получается.
– Я понял. Не плачь, детка, —выдохнул папа тихо. – Время есть, подумай. Взвесь все за и против. Приходи завтра – либо со мной поедешь, либо попрощаешься. И не волнуйся, если ты решишь остаться, и… довериться ему, я не стану силой запихивать тебя в машину для твоего же блага. Хотя мне этого, уверен, захочется. Просто ты должна как следует подумать, Аля. Не только сердцем, но и головой.
– Я и сердцем, и головой, и всем организмом думала, – грустно улыбнулась я. – Я хочу с тобой. Но еще больше я хочу остаться здесь. С ним. У меня сейчас разные мысли, не скрою, но я твердо знаю – мне Марат зла не причинит. Он мне его никогда и не делал. А вот тебе, судя по всему, может, потому ты уедешь, а я останусь здесь. И ты найдешь способ связаться со мной, а когда все наладится, ты вернешься.
Возможно, когда Егора поставят на ноги? Или и тогда папа не будет прощен?
– Думай, милая. Завтра в пять. Спокойной ночи.
– Спокойной, – эхом отозвалась я.
Думай… не о чем здесь думать. Даже если вдруг Марат приедет, и заявит мне, что не хотел болтать со мной по видео, потому что номер его отеля был полон шлюх, это не повод сбегать. Это повод уйти. Не буду я больше бегать, хватит. Не для меня такая жизнь. Сбежать я бы могла лишь для того, чтобы жизнь спасти – свою или ребенка. Но и это мне не грозит – даже если Марат будет в ужасе от моей беременности, даже если разорется на меня, зла он мне не причинит.
Потому завтра я попрощаюсь с папой, и начну смотреть только в будущее. Каким бы оно ни было. С этой мыслью я и заснула. Проснулась в пять утра с трещащей головой, выспавшаяся, и чувствующая себя грязной и несчастной. Марат в самолете. Он мне писал, днем дома будет. Я мылась в душе, думая над тем, что ему приготовить, и как встретить. Головная боль прошла, когда я перекусила, и приняла витамины.
Пошла заправлять постель, и решила прилечь на минутку. Полежу, и подумаю, что приготовить – до прилета Марата времени вагон. Успею целый стол накрыть. Так, перебирая в уме блюда, я не заметила, как снова провалилась в сон.
Разбудил меня звук шагов, на которые я подкинулась. В глазах песок. Протерла их, и увидела Марата.
– Привет, соня. Надеюсь, соскучилась? Чего не встречаешь? – улыбнулся он мне.
Я взвизгнула, вскочила с кровати, и бросилась ему на шею.
Вернулся! Боже, какое счастье! Совестно, что вырубилась, и встретила его растрепой, без разносолов и поцелуев на пороге, но… так тоже хорошо.
– Ммм, вижу, что соскучилась, – Марат повалил меня на кровать. – Волосы влажные…
– Я в душе была. Утром. И заснула, – смутилась, и сбросила полотенце с кровати.
В волосах, наверное, жуткий бардак. Заснула-то я с полотенцем на голове. Полнейший антисекс.
– Надеюсь, не только волосы влажные? Скучал по тебе, девочка моя. Не представляешь себе, как сильно я по тебе скучал, – глухо шепчет Марат, спускаясь жалящими поцелуями по моей шее ниже, задирая при этом шелковый топ.
При виде моей груди он подвис.
– Охренеть. У тебя соски карамельные. И грудь… у меня галлюцинации от перелета, или она выросла?
Еще один невнимательный. Я тоже только недавно заметила. Тихо рассмеялась, и прижала голову Марата к своей груди. Пусть целует дальше. А разговор… он будет. Мне бы только смелости набраться. Еще самую капельку.
Глава 50
Стою в ванной, и задыхаюсь. От Марата я сбежала, даже дверь закрыла, чтобы не зашел за мной, и не продолжил. Это не секс, а безумие. Поначалу, как только я научилась получать оргазмы, Марат тратил много времени, чтобы меня настроить. Я видела, что ему хотелось просто нагнуть меня, и получить свое удовольствие, но он старался. Ласкал меня – пальцами, языком… везде ласкал. И в сексе, когда проникает, он часто меняет угол, трется пахом о мой клитор.
Да, Марат старался. И перестарался. Теперь мне не нужны прелюдии. Тело настроилось на него. Едва только вижу Марата, знаю уже, какое удовольствие меня ждет. И увлажняюсь. Иногда стыдно, до чего я мокрая, а он ведь проверяет, перед тем как войти. И радуется как мальчишка, втирая в нас обоих мою влагу.
Боже…
Сегодня он был нежен. Я сама попросила. Нельзя вредить малышу, первый триместр самый сложный, и ребенок важнее секса. Оргазмы я получила, но чего-то мне не хватило. И от этого чего-то я спряталась в ванной.
Меня просто плющит, иного слова не подберу.
Стою, смотрю на свое отражение. Я выгляжу оттраханной. Засосов нет, но губы красные, волосы взлохмачены. Я вылизана, и оттрахана несколько раз. И это выдают именно мои глаза, в которых все еще голод. А ведь между ног уже все болит.
Безумие какое-то!
Нужно сказать Марату. Долго тянуть нельзя, этим я ничего не добьюсь. Никакой нет разницы – сейчас сказать, или через неделю. Речь я подготовила, вызубрила, даже у зеркала репетировала.
Полезла в несессер, достала тест из кармашка. Все же, я сделала еще один, на котором виден срок. Те месячные, что были у меня, оказались сплошным обманом. Залетела я практически сразу, и это чудо.
Сейчас я возьму тест, выйду, и сообщу Марату. Он поорет на меня за обман, побесится, и примет. Потом научится любить ребенка. Меня же он любит… наверное. Вот только не отпускает то, почему Марат не хотел связываться по видео. Но я не думаю, что изменял. Может, настроения не было, всякое бывает.
Да! Сейчас возьму тест, и скажу!
– Нет, – покачала головой, понимая, что тогда поход «к стоматологу» не получится, и папу я не увижу. Скажу завтра. Или сегодня вечером, так даже лучше. Чем дольше буду откладывать, тем больше мне будет страшно.
Спрятала тест, чуть погремев ампулами с гормонами. Их пора выбросить. Я искренне ненавижу этот несессер, но продолжаю складировать в него свои секреты. Коробка моих тайн. От которых я сегодня избавлюсь.
Плеснула холодной водой в лицо, промокнула его полотенцем, и вышла.
– Устала? – Марат поднялся с кровати, и улыбнулся с нежностью. – Вымотал я тебя.
– Скорее, затрахал, – рассмеялась.
– Я пытался быть джентльменом.
– Это что-то новенькое.
– Еще хочешь? – он обнял меня, взгляд снова начал темнеть. – Дико соскучился, яйца до сих пор гудят.
– Всё, джентльменство выдохлось, – сокрушенно покачала головой. – Давай вечером, ладно? А то мозоль появится.
– Думал, уже появилась. Плохо я старался.
– Отлично старался. Не наговаривай! – шутливо толкнула его локтем.
Не могу перестать смотреть на Марата. Это самое настоящее чудо – то, что мы встретились с ним. И полюбили. Я люблю его – это бесспорно, а еще я совершенно не понимаю, как я могу его любить. Он из другого мира, и это не просто красивые слова. Мы разные, мы не должны были встретиться. Но встретились, и не расстались после первого же секса. Это ли не чудо?
– У тебя взгляд голодный, Аль, – прохрипел он. – Ты же кончила, да? Я видел…
– Я кончила.
Но мне было мало. Чего-то не хватило. До сих пор потряхивает.
– Я собираться буду. Стоматолог, – попыталась вяло выпутаться из мужских рук, но Марат не отпустил.
Усадил к себе не колени, и уставился на мою грудь. Та-а-аким взглядом! Жадным, темным, восхищенным. Выражение лица, как у глупого мальчишки, что мне невероятно льстит. Все же, большие сиськи творят чудеса. Интересно, они останутся такими после родов…
– Охуенно, Аль… мммм… блядство, у меня опять стоит… – Марат целует мою шею, спускается жалящими, грубоватыми поцелуями ниже, и я завожусь сильнее.
Но мне пока хватит. Однако, тело дрожит, требует чего-то… Марата требует!
– Шикарные, – губы Марата накрыли сосок, втянули его в рот.
Запрокинула голову, всхлипывая. Между ног пульсация, я с ума схожу от похоти. Снова. Дьявол!
– Тебя нельзя выпускать из кровати. Трахал бы днями и ночами. У меня почти не падает, когда я с тобой… блядь, – Марат зашипел, потираясь пахом о мою промежность.
А я вся – расплавленный воск. И уже не соображаю. Почти. Нужно это прекратить, мне нужен отдых. Тогда зачем я стискиваю мужские плечи?!
– Сожми…
– Так?
– Сильнее, – простонала.
Марат крепче сжал мою грудь ладонями, снова наклонился, и прикусил сосок.
– Сожрал бы тебя всю, – простонал он, и я… кончила.
Вот так, от ласк груди. Забилась на его бедрах, выписывая восьмерки. Пальцы поджимаю, суставы скручиваются, сейчас я вся наизнанку готова вывернуться, до того мне хорошо.
– Охренеть, Аль… охренеть! – Марат голодно наблюдает за моим оргазмом.
Надавил на мои бедра, не отпуская, хотя больше всего мне сейчас хочется кататься по кровати, скуля от прошибающих эмоций. Но Марату тоже нужно. Он трется пахом – настойчиво, бешено, и сам запрокидывает голову, сдавленно и глухо простонав в оргазме.
Упал на кровать, и расхохотался.
– Впервые я кончил в трусы, Аль. Даже в школе со мной такого не бывало.
– Горжусь этим, – фыркнула я.
И снова пошла в ванную.
– Доставку закажешь? Я вечером что-нибудь приготовлю. А сейчас пора собираться.
Марат все еще на кровати. На полу его чемодан. Неловко как-то, что встретила его как попало, даже не приготовила ничего, растяпа. Ладно, пожертвую макияжем, и хоть вещи его в стирку отнесу.
Открыла чемодан, и начала принюхиваться к вещам. Да, несвежие. Взяла их в охапку, и вышла в коридор, продолжая нюхать, как наркоманка. Любимый запах любимого мужчины, немного пота, и… пахнет югом. Морем. Его вещи точно пахнут солнцем и морем, но Марат же был в командировке!
Потерянная, закинула одежду в стиралку. Дернулась, достала футболку, и снова принюхалась. Нет, это не галлюцинации. Запах моря или океана. Так пахнут приморские города. Так долгое время пахла я сама. Он где-то отдыхал.
Отдыхал!
Без меня!
Разнообразия захотелось? Вот почему меня не взял? Потому что с другой хотелось слетать на пару денечков в какую-нибудь Турцию?!
– Гад, – со злостью отправила футболку в стиральную машинку, и на автомате, всхлипывая, засыпала порошок, и выбрала режим.
Уеду я. С папой. Подальше от этого лгуна. А ребенка сама выращу, Марат его все равно не хочет. Значит, и не расстроится. Пусть другую сюда приводит. Меня-то он точно не из-за любви в свою квартиру притащил, а потому что я не страшная, не вульгарная, а типичная домашняя клушка. Клуша, которая будет сидеть, и терпеливо ждать, пока мужик нагуляется с другими, и верить в сказочки про командировки.
Уеду. Пошел ты, Марат!
Развернулась резко, и саданула по машинке напоследок.
– Скотина! А я… я дура, – выдохнула.
Уеду я, как же. Нет уж! Чертовы эмоции скачут, как ненормальные, и я сама психичкой становлюсь. Даже если какую-то куклу на курорт таскал – я бежать не собираюсь, не совсем я идиотка.
Вернулась в комнату, и с порога спросила:
– Где ты был, Марат? Твои вещи пропахли курортом. Один был, или с кем-то?
Он стоит у окна, отвернувшись от меня.
– Марат! Ты можешь ответить, или я лезу не в свое дело? Просто скажи, где ты был?
– Лучше ты мне скажи, – он обернулся, и я вижу – взбешен. А в ладони мой телефон. – Ответь на несколько вопросов. Во-первых, какого хера тебе пишет посторонний мужик, и признается в любви. Что так смотришь? Да, я залез в твой телефон, уж очень настойчиво тебе написывал Денис, пока ты была внизу. Люблю, подумай, прочая херь, – прошипел он, передразнивая. – А во-вторых… это что?
Марат кивнул на кровать, где на смятой простыни лежат… ампулы. Они без названий, я не зря старалась, стирая очевидное. И я могу соврать. Сказать, что это никотиновая кислота, к примеру. Для роста волос. Или еще что-то выдумать. Но я устала врать.
– День блядских сюрпризов. Станок расхреначил, полез в твои запасы, и нашел. Подозреваю, что ничего хорошего. Но сначала про Дениса. Рассказывай!
– Если ты читал, то видел, что я никаких поводов не давала. Я ему отказала. Это ты скажи, где ты был! – заявила мятежно.
– Вопросы задаю я. Никаких поводов не давала, да? Совсем никаких? То есть, мужик, не видя никаких сигналов, клянется тебе в вечной любви, да?
– Да, Марат.
– Я похож на идиота? – заорал он.
– Хватит! Никаких авансов я не раздавала, Денис просто глупит, я ему отказала. Прочитай все сообщения, и убедишься.
– Я видел твой неубедительный отказ. Полная хрень.
– Я не умею по-другому! – закричала я. – Мне что, нужно было пойти и ему морду набить? Ты этого бы хотел? Зачем муху из слона раздувать? Да, он признался что любит… якобы, хотя я не думаю, что это так. Просто нравлюсь. Я отшила. Что не так?
– Что у вас было? – сузил Марат глаза.
– Ты сбрендил! Когда бы я успела? Да и твои люди за мной следят. Думай что говоришь. Это ты мне врешь, а не я тебе. Где ты был?
– Где надо, – обрубил он, и сжал кулаки, шумно выдыхая. – Так, ладно. Это что за наркота? – снова кивнул на ампулы.
– Это гормоны. Стимуляция. Чтобы забеременеть, – каждое слово я произносила тише предыдущего, и под конец практически шептала. – От тебя. Но…
– Втихаря? Я донор спермы? Уже начала колоть?
– Нет! То есть, я…
– То есть что?
– Я колола их, но бросила, – выпалила. – Хочу по-честному. Теперь только так хочу. Да, Марат, уж прости, но я использовала шанс! Знаешь ли, это больно – когда говорят, что времени осталось мало, и нужно беременеть как можно скорее. Я себя бракованной чувствовала. И времени впритык, и гормоны колоть, а по-нормальному никак. Ребенка я хотела, слышишь? А тут твое предложение. И я подумала – а почему нет? Я бы не стала тебя шантажировать, не стала бы просить квартиры, машины, отступные. Даже алименты. Мне просто хотелось свою семью. Но я перестала их колоть, на Мальдивах еще. Я…
– Охереть. Просто охереть, Алика, – рыкнул Марат. – Ты…
– Я беременна! – выпалила я, сжавшись.
Вся моя заготовленная речь пошла по одному месту. Всё. Сказала. Занавес.
