Виталий Иванович Ячмень
Пылающие души
Как можно спокойнее я вышел из гаража и закрыл за собой ворота. Незаметно осмотрев окна и никого там не увидев, я не торопясь зашагал прочь. Хотелось бежать, даже лететь, но приходилось сдерживать себя, чтобы не привлекать внимания бдительных граждан.
Где найти пьяницу? Там, где наливают. Я обошел гаражи и оказался сбоку от троллейбусной остановки. Скрывшись за троллейбусом и выглянув в сторону киосков-наливаек, я обомлел. Какая удача! Коля шел в сторону дома, по дороге проклиная всех и вся на белом свете. Из киоска в спину ему раздался крик:
– Взяли привычку в долг покупать! Здесь вам не банк!
– Да иди ты! – резко обернувшись назад, заорал продавщице Коля. Похоже, ей был известен его нрав: она быстренько спряталась внутри киоска, закрыв окошко. Коля сделал шаг в ее сторону, затем плюнул, махнул рукой и быстро пошел в сторону дома.
Незаметно, чтобы не привлечь к себе внимания, я обходил магазины и дома вдоль стен.
«Хоть бы успеть!» – мысленно я призывал удачу, которая, казалось, начинала ускользать.
Мне пришлось догонять Колю, уже подходившего к углу дома, и ускориться в тот момент, когда он уже скрылся за углом. Это расстояние я преодолел за десять секунд, хотя обычно проходил его раза в три медленнее.
«Заметят. Точно кто-то из соседей посмотрит в окно и потом расскажет об этом полиции». Плохие мысли лезли в голову, пытаясь остановить меня на середине начатого пути. Не слушать! Сейчас это вредно, так что, внутренний голос, подвинься и уступи место холодному расчету.
Выглянув из-за угла, я увидел, что Коля остановился поговорить с каким-то мужиком. По виду он мало чем отличался от моего соседа, так что я не удивился, когда Коля со словами «самому выпить нечего» засадил ему кулаком в ухо. Мужик чудом не упал, но пошатнулся, развернулся вокруг своей оси и побрел в обратную сторону.
А мой сосед скрылся в прохладе подъезда. Я, как мышка, проскочил под окнами, прекрасно понимая, что меня хорошо видно из соседнего дома. «Главное, не подавать вида, что я гонюсь за Колей!» – юлой крутилось в моей голове.
Послушав звуки у подъезда и убедившись в том, что лифт закрылся и начал свой путь наверх, я заскочил в дверь и пулей полетел по ступенькам. Когда я был на четвертом, двери лифта открылись этажом выше. Замедлив шаг, я продолжал идти наверх, стараясь успокоить дыхание. В тот момент, когда я подошел к окну между этажами, Коля оказался у своей двери. Он, заслышав шаги, оглянулся вниз и развел руками.
– О! Кого я вижу! – Он засветился от радости. – А я как раз думаю, у кого бы денег взять. Слышь, иди сюда, поговорить надо.
– Да? О чем же? – спросил я, изображая простачка и жутко боясь быть услышанным жильцами дома.
– Денег дай. Я верну, ты же меня знаешь! – Коля одарил меня такой улыбкой, от которой любую тонкую натуру могло вывернуть наизнанку. – Мне купить кое-что надо, а денег нет. Ну совсем ни копеечки. Поможешь, друг?
– Какое совпадение. А я как раз к тебе иду.
– Ко мне? – Коля округлил глаза. – А зачем?
– А затем, что деньги не нужны, если есть натуральный продукт, – сказал я шепотом, оглядываясь по сторонам. Моя рука нащупала в пакете горлышко бутылки, и я извлек наружу стеклянную тару, тут же признанную соседом. Коле было наплевать на стоимость содержимого, ему важны были любимые сорок градусов. Он спустился ко мне и стал рядом. Пока сосед шел по ступенькам, у меня мелькнула мысль, что он сейчас двинет меня своей лапищей и заберет бутылку себе. Что тогда делать? Доставать молоток и крушить его череп прямо здесь? Лучше пусть уходит домой и упьется там вусмерть. Но все пошло по-другому. Коля взял бутылку, с минуту крутил ее в своих огромных лапах, затем, положительно кивнув, сказал:
– Слышь, ты чего шепчешь? С голосом проблемы? Так мы их подлечим, лекарство ты уже принес.
– У нас такая слышимость – боюсь, моя услышит, о чем мы с тобой говорим. Тогда не видать нам дружеского пира.
– Так может, позовем ее? – Коля улыбнулся, предвкушая праздник.
– Нет, она не поймет такого. – Я махнул рукой и улыбнулся в надежде вызвать к себе расположение.
– А, ну если так… Нам больше достанется. Пошли, – поманил он меня наверх, доставая из кармана ключ.
Коля шел тяжелой походкой очень большого человека. Я шагал сзади, прижав к себе свой пакет, и старался не расхохотаться от радости. Все получалось очень хорошо, надо было потерпеть еще немного и тогда…
Возле их двери на полу валялся мусор. Здесь были традиционные окурки, какие-то бумажки и шелуха от семечек. В углу, слева от двери, лежала пачка из-под сигарет, также заполненная шелухой. Казалось, что Колю это абсолютно не беспокоило, он и глазом не повел в сторону мусора.
Он открыл первую дверь и вошел первым, помахав мне бутылкой. Я изобразил радость и полнейшее дружелюбие, заходя за ним в это царство грязи и смрада. Сосед только начал открывать дверь в квартиру, а мне в нос уже били запахи, сочащиеся из потрескавшейся двери. В тамбуре было грязно, и я боялся прислониться к стене и испачкаться с ног до головы.
Коля зашел в квартиру и заорал, будто намереваясь поднять мертвых из могил:
– Натаха, а ну сюда иди! У нас гости! – Он рассмеялся и спрятал бутылку за спину. Я подумал о том, что он никогда не приходил домой с цветами, всякий раз вместо букета пряча за спиной сорокоградусную мерзость.
Из дальней комнаты появилась, на ходу застегивая кофту, его жена. Одежда на ней была такой же грязной, как и все, на что падал глаз в их квартире. Она явно удивилась, увидев меня. Подойдя к нам, женщина посмотрела на мужа и перевела взгляд на меня.
– Так надо! – проговорил Коля и достал из-за спины бутылку. – Быстренько на кухню, подрежь нам чего-нибудь.
Наташа взяла бутылку и начала читать надписи на ней. Мне показалось, что она ничего не поняла, потому что смотрела на буквы, как я на иероглифы. Коля подтолкнул ее под зад, и женщина потопала на кухню. Мы пошли следом, так и не разувшись.
Стоя посреди кухни, выглядевшей еще хуже, чем коридор, Наташа читала на этикетке:
– Фин–лян–ди–я. А, Финляндия! Неужели прям оттуда? Почему не писать название на всем понятном языке?
– Задаешь много вопросов, а у нас, при гостях, такое не принято. Да кому какая разница? – проревел Коля, выставляя на стол стаканы с разводами. – Главное, что нас сегодня угощают, а такое бывает редко.
Он снова басовито засмеялся и уперся руками в бока.
– У нас есть только сало, – сказала женщина, доставая из холодильника сильно обветренный кусок. Хлеб, лежавший на блюдечке в хлебнице, был ему под стать. Выставив на стол нехитрую снедь, Наташа привычным движением разлила водку по стаканам и стала нарезать засохшее сало.
Наблюдать за ее действиями было приятно, так как, несмотря на пропитое лицо, фигура у нее была что надо. Я наблюдал за ней, и в очередной раз в моей голове мелькнула мысль не осуществлять задуманное. Но как я могу отступить, если мой двойник смотрит на меня из окна и подмигивает? Ее грудь качнулась под кофтой, и я убедился в своей догадке об отсутствии у нее лифчика.
– Иди детям дай что-нибудь, и пусть сюда не выходят, – сказал ей Коля и шлепнул жену по заду. – А то будет как в прошлый раз.
Женщина скрылась в коридоре, и Коля рукой указал мне на стул. Мебель в их доме была такой же жуткой, как и все остальное. Перебороть свою брезгливость было очень тяжело. Пришлось выкручиваться, придумывая на ходу что-то безобидное.
– А что было в прошлый раз? – спросил я, вспомнив о его словах.
– А, да так… – замялся сосед, чем сильно меня озадачил. Я даже представить не мог, что этого человека, по моему мнению, не имеющего ни стыда, ни совести, можно чем-то смутить. Он потупил взгляд и отошел к двери.
– Да ладно тебе, сосед, не переживай. Что такого произошло, о чем тебе вспомнить страшно?
– Приходили ко мне друзья… Ну, ты их помнить должен – Мишаня с Вовчиком. Вовчик, кстати, тезка твой, так что вы могли бы подружиться. Мужик он хороший, а вот Мишаня немного того… Говорят, ему человека убить проще простого, что он уже и делал несколько раз. Я сам не присутствовал, но Вовчик рассказывал, что он у него на глазах горло мужику перерезал. Кровищи, говорит, было много, и мужик хрипел долго. Ну вот, сидели мы месяц назад у нас дома, беседовали, так сказать. Мишаня моего старшего подозвал и начал ему нож свой показывать. Тот заинтересовался да и уронил ножичек на пол. Тогда от рукоятки кусочек отломился, так Мишаня его так ударил, что Вадька улетел на пару метров в коридор и убежал в комнату. Зуб у него выпал, и крови много натекло. Ну, мы тогда так поругались с моей, что я ей фингал под глазом набил. Сама виновата: я предупреждал, чтобы закрывала детей, когда ко мне гости приходят.
Зашла Наташа и села на стул возле окна. Она достала из пачки, лежавшей на подоконнике, сигарету и посмотрела на мужа.
– Я малым игру достала, которую мама моя еще покупала. Там про города какие-то и машины. Коля, спички подай.
Он взял коробок с плиты и передал жене. Дым наполнил маленькое помещение, заставив меня кашлять.
– Дай сюда, – Коля положил спички на прежнее место, – а то потеряешь, как в прошлый раз. Мне потом снова покупать или выпрашивать у кого-то.
Я стоял посреди кухни, прижимая к себе пакет. Коля потянулся за стулом, намереваясь умоститься на нем и приступить к празднику. Пора начинать, а то время уходит…
– Давай, что ли, мириться, сосед, – сказал я, потрогав выделенный мне стакан. – Отношения у нас не заладились, а у соседей такого быть не должно.
– Ты прав, – Коля протянул мне свою лапу, – все с самого начало пошло неправильно. Но ты сам виноват. Живешь хорошо, на меня свысока смотришь. Да что на меня – ты на всех так смотришь. Может, с работой мне поможешь? Бабы во дворе говорили, что ты сейчас где-то на стройке работаешь, а я строитель. Училище, правда, закончил больше десяти лет назад, но многое еще помню.
– Можно обсудить этот вопрос. Вот приду на работу и поговорю с прорабом. Они все время людей набирают: текучка на некоторых специализациях бешеная.
– Во! И я про то! – Коля расплылся в улыбке. – Я уверен, что у вас там места есть. Да они везде есть, только меня брать не хотят. Слышь, говорят, что много вынести могу оттуда. Ну могу, конечно… Но если платят хорошо, то зачем выносить?
– У нас воруют, – пожал я плечами, – но не часто. Коль, мне за вчера стыдно. Я помню, как ты лежал на земле, а мы тебе не помогли. Обычно, когда у человека проблемы, наша семья старается хоть чем-то подсобить. Меня так воспитывали, жену мою родители тому же учили. И дочери я об этом много рассказывал. А эти наши разногласия… Пора забыть о них и жить, как соседи.
– Слышь, не помог… – протянул Коля и посмотрел на жену. – Да мне и Наташка не помогла. А я звал ее! Вот же дура крашеная…
Наташа посмотрела на мужа, затем перевела взгляд на меня и продолжила свое дело. Ее сигарета медленно тлела, разгораясь всякий раз, когда темный фильтр прикладывался к опухшим губам.
– А что тебе помогать? – Женщина стряхнула пепел прямо на пол. – Тебя еще лопатой не добьешь. Вон, какой боров вымахал. Говорила моя мама, что не будет мне счастья от тебя и что в могилу меня сведешь. Не верила я ей, а она умная женщина была.
– Поговори мне еще! – Коля грозно посмотрел на жену из-под кустистых бровей, затем указал на мой пакет. – Да поставь ты его уже. Дался он тебе. Что ты с ним носишься, как дурень с писаной торбой?
Действительно, давно пора начинать.
– Решил тебе подарок сделать. – Я сунул руку в пакет. – Принес из гаража старый молоток. С него у нас начались разногласия, так пусть им они и закончатся.
Я достал старенький инструмент с потертой местами ручкой и положил на стол. Коля оглядел его, не прикасаясь, и утвердительно кивнул.
– Вот спасибо, сосед, – прорычал он и рассмеялся. – А то мне такую хрень городить пришлось из кружки в тот раз. Теперь у меня свой молоток будет, личный. А твой, красивый, я загнал мужику на базаре за двадцатку. И отвертку он за пятерку взял, так что мне на бутылку тогда хватило. Этот молоток я сохраню, все равно его никто не возьмет.
Так значит, молоток мой ушел за двадцать гривен. Недорого, учитывая, что я отдал за него в супермаркете больше сотни. Да и отвертка стоила гривен сорок, а ушла как мусор. Вот как можно позволить таким людям жить, а тем более плодиться?
Пока я пару секунд размышлял, сосед продолжал смеяться, похлопывая себя по колену и согнувшись пополам. Я тоже засмеялся и потихоньку, чтобы не привлечь к этому внимания, сунул руку в пакет. Наташа смотрела на нас непонимающим взглядом с блуждающей улыбкой. Она так и сидела, когда я нащупал рукой молоток, заваленный тряпками. И даже когда я извлек его из пакета, лицо ее почти не изменилось, только немного прибавилось недоумения. Как только Коля немного распрямился, все еще продолжая смеяться, я резко замахнулся и ударил снизу вверх, целясь ему в челюсть. Следом моментально нанес удар по голове единственной свидетельнице. Сигарета выпала из ее пальцев в момент падения тела к батарее.
Я оглядел содеянное и на мгновение испугался. Нет, не от сделанного – страшно было другое. Я осознавал, что где-то в комнате сейчас безмятежно играют их дети. Но выбора у меня нет, детям придется последовать за родителями. Интересно, слышали они звук падения матери, ударившейся о батарею?
Посмотрев на своих жертв, я улыбнулся. Коля хрипел в одном углу, а в другом подергивала правой ногой его жена. Наташа молчала, и это было очень хорошо: с ней можно было не продолжать. А вот с соседом надо еще немного поработать: несмотря на его состояние, он явно намеревался подняться. Его руки отталкивались от пола, стараясь хоть немного приподнять массивное тело, а ноги упирались в стену. Хорошо, что я сломал ему челюсть, напрочь лишив возможности говорить и звать на помощь. Мне казалось, что в его хрипе было что-то похожее на просьбу пощадить его, но я решил довести дело до конца.
Из Колиных глаз исчезла привычная злоба. Теперь в них был страх. Обычный животный страх, который источало все его дрянное тело, раскинувшееся на полу в мокрых штанах. Именно запах страха чувствует хищник в погоне за своей добычей. Этот запах нельзя перепутать ни с чем. Он расставляет все по местам, определяя, кто будет съеден, а кто набьет брюхо теплыми потрошками проигравшего. Может быть, я и остановился бы, но этот запах сводил меня с ума, определяя судьбу семьи Дроздовых. Из окна на меня смотрел и подбадривающе смеялся двойник. Он тоже чувствовал этот страх и впитывал его также, как и я, насыщая им свое жаждущее тело.
Коля лежал передо мной, смотрел на мои руки расширившимися глазами и мелко тряс головой, призывая меня остановиться. Кровь текла из разорванной раны, и несколько зубов застряли в этом кровавом месиве, которое еще недавно было ртом.
Устав наблюдать за его попытками подняться, следующим ударом я проломил ему грудную клетку в районе сердца. Хруст стоял жуткий, а Колино тело изогнулось так, что впору было вызывать экзорциста. Я жадно смотрел на него, впитывая глазами его последние мгновения, и дикий восторг овладел мною. Я сделал это! Впрочем, дело надо было довести до конца.
Молоток, покрытый красной тягучей жидкостью, я вытер о Колину футболку и положил на стол. На печке лежал коробок спичек, при виде которого моя душа возликовала. Знали бы они, что сами положили орудие своей смерти на видное место, радости в их голосе в эти последние минуты резко поубавилось бы. Да, не так весело Коля щебетал бы рядом со мной в ожидании угощения, а Наташа… Что о ней сказать? Она сама решила свою судьбу.
– Твоя мама была права, – сказал я, глядя в сторону затихшей женщины. – Именно из-за него ты сегодня умерла. Перед тобой и твоими детьми я готов извиниться… Простите меня, но по-другому никак.
Я направился к детской, чтобы как-то ее подпереть, но оказалось, что в этом нет смысла. Наташа закрыла их на ключ, чтобы не повторять истории, происшедшей с ее старшим ребенком. Неужели она считала, что я могу совершить такой же поступок, как отбитый на всю голову Мишаня? Впрочем, я сотворил такое, что Мишане даже не снилось. Кто же из нас монстр?
Вернувшись на кухню, я извлек из пакета «солнечное масло». Бутылка светилась в моей руке, отбрасывая по стенам солнечных зайчиков. Как говорят в таких случаях? Хороший день, чтобы умереть! Никогда не понимал этой фразы, а сейчас понял. Глядя в окно сквозь бутылку, я увидел шевеление в доме напротив. Почти в такой же кухне стоял и курил перед окном человек. Видел ли он, что произошло? Если да, то почему спокойно продолжает курить? Или он старается успокоиться перед приездом вызванной им полиции? Хотя стоит ли волноваться, ведь мне остался только один шаг.
В моей левой руке сияла бутылка солярки, а правая потянулась к коробку спичек, любезно предоставленному мне самими жертвами. Еще был шанс остановиться, но я не хотел. Хотя если бы сейчас сюда зашли дети, я бы не смог выпустить на волю маленького огненного джинна, который так охотно превращается в огромного всепожирающего брата.
Из окна на меня смотрел смеющийся двойник. Он кивал, явно поддерживая меня в моем начинании. Достав из пакета шило, я проковырял в пробке дырочку, чтобы более экономно расходовать содержимое бутылки.
Я смотрел, как моя рука поливает соляркой тела жертв и грязную кухонную мебель, какие-то кульки с вещами и двери, за которыми шумели в игре дети. Я зашел в дальнюю комнату и, полив горючим половики, чиркнул спичкой. Веселый огонь побежал по полу, потом по стенам и мебели. Здесь делать больше было нечего, и я направился на кухню. Бутылку водки решил забрать с собой – не оставлять же дорогой продукт на съедение огню! Я быстро слил в нее содержимое стаканов и положил в пакет. Все на месте? Два молотка, шило, бутылка водки – я был готов к выходу.
Стоя над Колиным телом, я зажег еще одну спичку. Бутылка с остатками «солнечного масла» полетела на него сверху, хлюпнув в лужу крови у него на груди.
– Это тебе, – проговорил я с улыбкой, – мой подарок. Последний.
Завершив дела на кухне, я направился к выходу. Дорожка из солярки тянулась через весь коридор и заканчивалась у входной двери. Здесь я поджег очередную спичку и наблюдал несколько секунд, как огонь несется вдоль стены, заползая в комнаты.
Мысль о том, что я зря не забрал остатки солярки, которыми можно было воспользоваться в будущем, посетила меня в последний момент. Но теперь я знал, где можно раздобыть топливо, так что можно было не беспокоиться. Тем более, лишние улики мне не нужны.
– Гори–гори ясно, чтобы не погасло, – произнес я старинное заклинание и вышел прочь.
Семья Дроздовых исчезла с лица земли навсегда.
Глава 17.
Выходя из подожженной квартиры, я испытывал жуткое волнение. Причины было две: радость и страх. Радовался я потому, что осмелился осуществить задуманное. Часто мне было тяжело остановить кого-то, кто поступал плохо по отношению к другим, а сейчас я совершил такое, о чем несколько лет назад не мог даже подумать. Боялся я по той же причине: изменения всегда страшны, а тем более изменения в сознании и мировоззрении. Стоя на пороге, я оглянулся и увидел в дыму, начинавшем заполнять квартиру, силуэт. Поначалу, испугавшись, я не сразу понял, что это двойник. Он стоял посреди коридора, улыбался, и свет его глаз был хорошо различим в зарождающемся пожаре.
«Ладно, если он нашел там дело по душе, пусть остается среди всей этой грязи» – подумал я и, закрыв за собой вторую дверь, оказался на лестничной площадке. Мои руки тряслись, а сердце колотилось так, что его можно было использовать вместо отбойного молотка при съеме асфальта. В подъезде было тихо, и я, решив не нарушать идиллии, мягко потянул на себя свою дверь. Как и было рассчитано, она открылась тихо, без скрипа.
Когда я зашел в квартиру и начал разуваться, из комнаты послышался удивленный голос Жени. Нельзя было давать ей шанса застать меня в таком состоянии, и мне пришлось бежать в ванную. Там я яростно стал тереть руки с мылом. Необходимо было осмотреться на наличие кровавых пятен на одежде, но времени уже было мало, так что я мельком глянул в зеркало и дернулся. Меня не удивило лицо двойника, уютно расположившееся на месте моего, но испугала капля крови на щеке. Вот только вопрос: на чьей щеке?
Женя уже шла ко мне, спрашивая о чем-то по дороге. Вода шумела в умывальнике, а кровь – в ушах, поэтому смысла вопроса я не уловил, но на всякий случай прокричал:
– Сейчас выходим! Я руки помою и сразу идем, так что одевайтесь. В гараже испачкался, теперь отмыться надо.
Не знаю, услышали меня или нет, но дверь пока так и не открылась. Я смыл красную каплю с щеки и попробовал осмотреть себя. Перед глазами были брызги крови, разлетевшиеся по сторонам, когда молоток встретился с Колиной челюстью. Я стоял рядом, а значит, мне тоже могло достаться этого желе из раздробленных костей и окровавленных зубов. Но ничего такого я не обнаружил. Выпрямившись, я встретился лицом к лицу с женой, непонятно когда заглянувшей в ванную.
– Ты что-то потерял? – Женя смотрела на меня, будто пытаясь уличить в чем-то.
– Показалось кое-что… Ты помнишь, пару недель назад таракан из вытяжки вылез? По-моему, только что пробежал один и полез к стиральной машинке. Я его в зеркале увидел, а теперь понять не могу, привиделось или нет.
Женя наблюдала, как я разворачиваюсь к ней спиной и заглядываю по углам, выискивая выдуманное насекомое. Таракан действительно пробегал у нас в ванной две недели назад, когда Женя расслаблялась ночью после рисования, набрав водички погорячее. Он выбрался из вытяжки, побежал по диагонали к стиральной машинке и скрылся за ней. Я прибежал спасать жену, позвавшую меня на помощь, но врага на месте не оказалось, и храбрый рыцарь вернулся в свой замок, то есть на кровать, так и не обагрив меч вражеской кровью. Событие всплыло в памяти своевременно, и напоминание о нем должно было породить у жены неприятные воспоминания. Женя поморщилась, отступив на шаг из ванной, и посмотрела в сторону комнаты.
– Ты только Лере не говори, а то она испугается. С ее боязнью паучков и прочей живности нам только тараканов не хватает дома. Откуда они берутся? Ведь не было ни одного уже столько лет.
– Ну да, как мы заселились, так ни одного и не видели. Леру собирай, я сейчас подойду.
Женя окинула взглядом пакет, размещенный мною на стиральной машинке, и вышла из ванной. Я увидел, что из пакета торчит пробка и часть горлышка бутылки. Оставалось только догадываться, какие выводы сделала жена, сопоставив мой поход в гараж и явно открытую бутылку водки. Я же ей говорил, что надо с мужиком встретиться! Ха, прослыву таким же выпивохой, как и наш сосед. Кстати, надо привыкать называть его бывшим, но это уже завтра, а пока необходимо наскоро спрятать пакет с вещами. Возможность отнести все в гараж появится только через день, когда мне нужно будет идти на смену.
Пакет с бутылкой отправился под ванну и залег за тазиком, живущим там уже пару лет. Конечно, жена может обратить внимание на то, что я вышел с пустыми руками, и, не найдя пакет на прежнем месте, начнет искать. Буду надеяться, что сегодня она заглядывать под ванну не будет, и моя большая тайна уйдет со мной в гараж.
Подумав еще немного, я согласился сам с собой, что хранить окровавленный молоток дома нежелательно, ведь это орудие убийства, способное напрямую доказать мою вину, и никакой адвокат мне уже не поможет. Конечно, есть вероятность, что меня вычислят и без молотка, учитывая наши конфликты с соседом, но Коля имел много врагов. Постараюсь надеяться, что в мою сторону полиция посмотрит в последнюю очередь. К тому же огонь должен уничтожить все следы моего пребывания в квартире. Пожаров в городе хватает, и немалая часть из них случается по вине хозяев-алкоголиков, это факт. Можно было бы еще открыть газ, чтобы наверняка скрыть все улики, но я побоялся, что при взрыве пострадают невинные люди. А самое главное, пострадать могла моя семья.
Так что? Какое решение принимаем, господин Недосупермен и Недобэтмен? Думай, голова, ты же умеешь просчитывать разные варианты…
– Эврика! – почти прокричал я, вовремя остановившись и не дав крику сорваться с губ. Женя еще вчера просила выбросить мусор, начав складывать его уже в новый пакет, так что можно прихватить с собой домашние отходы и засунуть в них то, что будет разыскивать полиция.
Я выглянул в коридор – там было пусто – и тихонько проскочил на кухню. Через мгновение я уже стоял рядом с ванной и снова оглядывался по сторонам. Из разговора девочек было ясно, что Лера не хочет, чтобы мама уложила ей волосы хвостом, а хочет две косички, которые не желает делать мама. Воспользовавшись этой заминкой, предшествующей почти каждому нашему выходу на улицу, я трясущимися руками извлек молоток, обмотал его тряпкой и сунул в мусорный пакет. Показалось, что капля крови сорвалась на пол, оставив на нем след в виде красного бугорка. Разве такое возможно? Молоток лежал в пакете с тряпкой. Откуда могла взяться капля? Я присел и посмотрел на маленький бугорок, возвышавшийся на линолеуме. Ну да, как можно было догадаться раньше, это всего лишь мусор, попавший под линолеум в момент ремонта.
Я поднялся и тут же чуть не вскрикнул, заметив кровь на руках. Тряпка была испачкана, и я об этом хорошо знал. Как же можно было не подумать о том, что она запятнает мои руки? Судя по звукам в комнате, дочь была уже почти готова, а в моей квартире появлялся явный запах дыма. Пулей влетев в ванную, я снова начал отмывать руки, наблюдая за тем, как красная вода стекает в слив умывальника. Дочь вышла из комнаты, Женя шла следом, принюхиваясь к новому запаху в квартире.
– Папа, я готова! – прозвенел маленький колокольчик у дверей. Лера начала обуваться и немного задела пакет с мусором. Хорошо, что я покупаю пакеты с завязками и после утрамбовывания молотка не забыл завязать пакет на прочный узел.
– Хорошо, – ответил я. – Сейчас, руки помою.
– Ты еще раз руки моешь? – Женя направилась ко мне, чтобы убедиться в этом невероятном для нее факте. – Первый раз за тобой такое замечаю.
– Из мусорного пакета что-то потекло, вот и отмываюсь заново, – соврал я жене, судорожно вытирая руки о полотенце.
– Тебе дымом не пахнет? – спросила Женя. – Откуда-то тянет горелым, но я вроде ничего не готовлю. – И она пошла на кухню с проверкой.
– Да, там все в порядке. Когда я брал пакет, на плите ничего не стояло. Может, в окно натянуло?
Я быстро обулся и взял за руку дочь. Лера улыбнулась мне и кивнула на дверь.
– Да, пойдем. – Я смотрел на нее с радостью, осознавая, что один из шагов для ее будущего благополучия совершил почти с каменным спокойствием. Знать бы, что так будет и дальше и что совесть не будет терзать меня по ночам!
– Выходите? – Женя улыбалась и что-то прятала за спиной. – Ничего не забыли?
Из-за ее спины появился пакетик с сосисками, заготовленный Лерой для уличных питомцев.
– Мамочка, давай его сюда! – дочь запрыгала на месте, а Женя рассмеялась. Она вручила нам пакет, и Лера положила его в свой рюкзачок.
– Тут пахнет сильнее, – проговорила Женя, принюхиваясь к запахам возле двери. – Ты когда шел, ничего не горело в подъезде? Может, Колька что-то натворил? У него уже горела пепельница – думали, дом горит.
– Возможно, – пожал я плечами, – сейчас посмотрим.
– Ты осторожнее, чтобы не было как в прошлый раз, – сказала жена и по очереди поцеловала нас. Выходя из квартиры, я прихватил с собой пакет с мусором, осознавая тяжесть груза, лежащего в нем. Нет, дорогая, как в прошлый раз уже не будет.
Запах горелого ударил в нос еще резче. Я сразу закрыл дверь, чтобы не пугать Женю распространяемой по дому гарью. Лера тоже начала принюхиваться, но, посмотрев на меня, успокоилась.
На площадке уже явно был виден дым, сочившийся из-под соседской двери. Лера подумала немного и спросила:
– А что, дядя Коля так сильно накурил у себя в квартире?
Я усмехнулся и, дождавшись лифта, затянул Леру внутрь. Она еще хотела посмотреть на происходящее, но я оставаться здесь не стремился.
На улице мы увидели, что несколько человек стоят с задранными вверх головами и что-то высматривают в окнах. Мне тоже очень хотелось посмотреть, но я сдерживал себя. Лера отошла со мной чуть дальше от подъезда и задрала голову, а я как ни в чем не бывало пошел выбрасывать мусор. Вернувшись к дочери, я улыбнулся. Да, огонь уже был виден в окнах, и дым сочился сквозь открытую на кухне форточку.
– Папа, там что, пожар? – спросила дочь, не опуская головы.
Я все еще смотрел туда как завороженный, и до меня медленно доходило происходящее вокруг. За меня ответил кто-то из собравшихся у подъезда:
– Похоже на то. Мы уже вызвали пожарных. Хоть бы они успели.
– Да что там успевать? – проговорил второй голос. – Вы огонь видите? Горит во всех комнатах, так что спешить уже некуда. Если там и был кто живой, то сейчас ему уже наплевать на пожарных. Доигрался Колька. Он уже несколько раз засыпал с сигаретой, а Наташка его ругала. Сейчас ее или дома не было, или она была в таком же состоянии, как и муж.
Осознав, что дочери здесь слушать нечего, я подтолкнул ее к песочнице, не забыв напомнить о котятах, ожидающих обед.
– А мы скоро к ним пойдем? – Лера порылась в рюкзачке и достала пакетик. – Может, сразу сходим?
– Лера, сосиски уже и так подпортились, так что им хуже не будет. Иди с детьми поиграй, а я поговорю с дядями и скоро подойду.
– Сосискам хуже не будет… А котикам?
– Лера, иди играй. Я тебе обещаю, что с котиками ничего не случится.
Дочь потопала в песочницу, а я остался наблюдать за творением рук своих, чувствуя душевную радость и гордость за себя. Да, я убил их, но так было надо. Кому? Всем жителям нашего двора и близлежащих домов; всем, кого терроризировал Коля. Никто не узнает имени героя, но ведь и киношных суперменов тоже мало кто знал в лицо. Останусь неизвестным, сотворившим для города добро.
