Виталий Иванович Ячмень
Пылающие души
– Кого? Человека, чей сон контролирует хозяин? Думаю, мы не сможем разбудить его, даже если сильно постараемся. Хочешь – попробуй!
Я хотел убедиться в силе двойника, но решил, что чудесного сна моих девчонок вполне хватает в качестве доказательства.
– Послушай, – начал я, – все-таки перестань так делать. Дело не в том, что ты пугаешь меня, заставляя подпрыгивать на месте. Но моя жена начинает считать меня психом. Ты понимаешь это? И все из-за моих разговоров с самим собой и пристальных взглядов в пустоту. Она-то не видит ни тебя, ни твою семью. Только не надо ей показываться для доказательства моей вменяемости. Хорошо?
– Все сказал? – Наташа скривила рот. – Тогда пошли. Обещать ничего не буду, но постараюсь выполнить твою просьбу.
И она вошла сквозь стену в следующую комнату. Дверь туда открылась также тихо, как и все другие до нее. Я с завистью смотрел на петли, вспоминая скрип дверей моего гаража. Да, Сашка настоящий мастер, этого у него не отнять. Хотя о чем это я? Какое мастерство, когда я пришел сюда забрать у него саму жизнь? Сомнения таяли с каждой секундой, заставляя смириться с неизбежным.
Спальня была обставлена по-спартански. Кроме односпальной кровати, на которой лежал хозяин дома, здесь были только шкаф, прикроватная тумбочка и стул. На полу перед кроватью лежал маленький коврик, а на нем дожидались своего хозяина тапки не различимого в темноте цвета. Окно было занавешено, так что свет луны не мешал спокойному сну моего товарища.
Спал Сашка на спине лицом в потолок, побеленный простым мелом, придававшим немного яркости погруженной во тьму комнате. Я нагнулся и заглянул под кровать. Ну да, как и следовало ожидать, не раз упомянутое Сашкой «оружие» лежало на полу. При желании хозяин легко мог схватить топор, нож или саперную лопатку, удобно примостившиеся с противоположной от входа стороны. Аккуратно, чтобы не создать шума, я достал их из-под кровати и вынес в первую комнату. Здесь, на диване, они будут менее опасны. Все время казалось, что несмотря на магическое вмешательство, Сашка может проснуться от любого шума.
Взяв в руки ведро солярки, оставленное на входе в гостевую комнату, я снова зашел в спальню и остановился в дверях. Женщина стояла у кровати, глядя в мою сторону. Ее руки начинали светиться от пробегающего по ним огня, затухающего на кончиках пальцев. Она пристально смотрела перед собой, двигая губами, произносившими неслышные слова. Я сделал шаг и посмотрел туда же, уже догадываясь, что увижу. В блестящей лакированной дверце шкафа стоял мой двойник. В этот раз он снова был в черном плаще со спущенным капюшоном. Его руки были сложены на груди, а правый уголок рта надменно полз вверх. Он смотрел на меня, контролируя каждый мой шаг, и я понял, что пора делать то, зачем мы сюда пришли.
Солярка потекла из ведра на Сашкину постель и пол перед нею. «Солнечное масло» попало и на хозяина дома, заставив его перевернуться на другой бок. Я остановился, ожидая его пробуждения, но он продолжал мирно посапывать во сне.
– Чего застыл? – Наташа смотрела на меня с противоположной стороны кровати. – Я же сказала, что тебе бояться нечего. Его сон – один из самых крепких на всей планете, и без разрешения он не проснется. Ты можешь ударить его, если захочешь, но его даже это не разбудит.
– Я верю, так что бить не буду.
– А вот я ударю, – она качнулась и… материализовалась. Рука метнулась Сашке в лицо, разбив губу до крови. Наташа смеялась, запрокинув голову и снова становясь бестелесной.
– Не трогай его больше! – прикрикнул я и замолчал, прикрыв ладонью рот. – Я продолжаю.
– Или что? – с вызовом посмотрела женщина. – Снова ударишь меня молотком? Ой, боюсь-боюсь! Давай неси еще солярку, здесь все надо сжечь, чтобы даже следа твоего пребывания не осталось.
Я посмотрел на свои руки и, покачав головой, вышел из комнаты. Как же я сразу об этом не подумал? Мои отпечатки радостно расположились на десятке предметов в этом доме и сарае. И не только. Дверь во двор открывала Наташа, а закрывал я, своей рукой. Что скажет следователь, обнаружив на ручке отпечатки пальцев мертвой женщины, соседствующие с моими? Ладно, жечь так жечь.
Солярка второй раз наполнила ведро до краев. А потом я перевернул бочку и завороженно смотрел, как жидкость растекается по полу сарая. Выходя, я начал лить солярку тоненькой струйкой, прокладывая будущему огню путь к бочкам с топливом. Эта дорожка протянулась до самой кровати, а остатки я разлил по гостиной и коридору. Характерный запах горючего наполнил дом, давая понять, что моя одежда пропитается им насквозь, выдавая меня с головой. Придется сжечь ее или снова выбросить в мусорный контейнер в соседском дворе.
Когда работа была закончена, я вспомнил о двойнике и посмотрел на шкаф. Он наблюдал за мной, одобрительно кивая и явно предвкушая огненное буйство.
Наташа позвала меня в гостиную и указала рукой на шкаф.
– Открой дверь, – произнесла она, не опуская руки.
– Зачем? Ты же сама можешь это сделать.
– Если ты хочешь поговорить с напарником по душам, то лучше тебе меня послушать. Мне интересна твоя реакция на предмет, который хранят за этой дверцей.
Пожав плечами, я потянул на себя дверцу обычного шкафа и застыл от удивления. В шкафу обнаружился железный ящик, который я не спутал бы ни с чем другим. Мой двоюродный дядя был охотником, и в одной из комнат его трешки находился точно такой же сейф, предназначенный для хранения оружия.
– Отойди, – прохрипела Наташа, и я уступил свое место.
Она снова расплавляла замок, разогревая его руками. Интересно, что подумают следователи, найдя в металле странную дыру, явно оставленную человеческой рукой? Красные потоки стекали на полку шкафа, прожигая дыру в подставке под сейфом. Когда все было закончено, женщина приоткрыла дверцу и отошла.
Я как человек, служивший в армии, сразу узнал очертания «калаша», стоящего у дальней стенки железной коробки. Но это оказался не он, а его охотничий брат, получивший название «Сайга». Помнится, Сашка что-то рассказывал о своем оружии, но я тогда не поверил ему и потому пропустил информацию мимо ушей. Оружие было разряжено, но на дне сейфа лежала коробка с патронами, и я быстро вщелкнул их в магазин. Внимательно осмотрев оружие, я удивился. У дяди тоже была «Сайга», но совсем другая. Модификация оружия моего напарника походила на автоматы «сотой серии», у нас в стране не выпускаемые, тогда как дядина имела простой ствол и укороченное цевье. Да, знает Сашка толк в оружии… Может, если поискать, то можно и гранаты найти? К примеру, в погребе под картошкой?
– Время, – проговорила Наташа, подняв руку так, будто смотрела на часы. Чего-чего, а часов у нее точно не было. Скорее всего, жест остался с тех времен, когда она была живой и могла подсказывать время прохожим на улице. Если, конечно, она там бывала.
Я прошел в спальню, повесив оружие на плечо. Женщина стала справа от меня, опустив голову. Возникло чувство, что она предоставляет мне шанс самому решить судьбу моего напарника и сегодняшней ночи. Факел стоял рядом с пустым ведром, на дне которого поблескивали остатки маслянистой жидкости. Взяв в руку палку, я макнул ткань в ведро, впитывая ею последние капли горючего. Наташа не посмотрела в мою сторону даже тогда, когда пламя зажигалки осветило часть комнаты, придавая пространству таинственности. Факел вспыхнул, и комната ожила, наполняясь тенями, созданными танцующим огнем.
Карабин был уже наизготове. Человек в зеркальной поверхности шкафа дунул жаром в направлении кровати. Сашка зашевелился и сел на постели, всматриваясь в меня сквозь пляшущее пламя. Он вдруг засмеялся, потом резко выпрямился.
– Знал… Догадывался… – протянул он. – Ты не мог позволить мне рассказать полиции правду. Но как ты зашел сюда?
– Пусть это останется тайной, которую ты, возможно, со временем узнаешь. Все будет зависеть от твоего сегодняшнего решения.
– Хорошо. Допустим, я тебя понял. Но как ты открыл сейф? – Сашка спокойно смотрел на дуло «Сайги», нацеленное ему в грудь, не подавая виду, что хоть немного испугался.
Наташа молча стояла рядом, всматриваясь в пол мертвыми глазами. Двойник исчез, оставив нас с Сашкой наедине.
– Саша, это неважно. Нам надо поговорить и, поверь мне, от этого будет зависеть многое. Ты готов? А то времени у нас мало.
Сашка потянул носом воздух и посмотрел вниз. Он покачал головой, понимая, что сидит на пороховой бочке. Улыбнувшись, напарник развел руками и проговорил:
– Я думал, что мне все это снится. А тут на тебе… Вариантов у меня нет, так что валяй.
Валять? Ну хорошо. Вот только с чего начать? Я не прорабатывал эту беседу, хотя и думал о ней несколько раз. Оказавшись лицом к лицу со своим напарником, которого собирался убить, я опустил взгляд подобно моей мертвой соседке. Да, я становлюсь такой же бесплотной тенью, временами выныривая из призрачного мира в мир людей, чтобы провести время с семьей и сходить на работу. Все остальное время мое сознание блуждает в неизведанных далях, строя планы на светлое будущее всего человечества. Ладно, Сашка, будем начинать…
– Саша, я думал о твоих словах и, признаюсь, кое с чем согласился. Но я не могу принять их, так как вижу то, чего не видят другие люди. Мир несется в пропасть и забирает с собой наших детей. Я переживаю за будущее дочери. В каком мире ей придется жить? Кто будет ее друзьями и примером в жизни? Мне страшно, и я понимаю почему: они уничтожают человечество, запутывая нас в нужную им реальность. Молодежь употребляет наркотики, ставшие доступными благодаря интернету, а пивной алкоголизм – это бич нашего времени. Мы теряем наших детей, отдавая их на обучение улице. Согласен, так было и раньше, но сейчас улица перестала учить доброму и светлому – уже нет походов, дворовых игр и чистой любви; все подменено новыми идеалами. Дети лишаются девственности в двенадцать лет, перед этим закинувшись дешевым вином, проданным «заботливыми» продавцами. Саша, кто-то должен взять ситуацию в свои руки и показать этому миру его ущербность. Тысячи видео в интернете не могут этого сделать. Десятки тысяч активистов здорового образа жизни не добились почти ничего. Телевизор и улица уничтожат людей, заразив мозг каждого из них вирусом, передающимся информационно. Неужели ты не согласен?
– Ты прав, Володя. Я снова соглашусь с тобой, но у меня есть один вопрос: кого ты выберешь потом? Кто станет твоей следующей целью? Ты считаешь, что, уничтожив пьяниц и наркоманов, ты спасешь мир? Я напомню тебе, что лет семьдесят назад его чуть не уничтожили люди, желавшие породить чистую расу, без дефектов и изъянов. Врага найти проще всего, если задаться этой целью. Кто следующий? Евреи, черные или, прости господи, «нетрадиционные меньшинства»? Еси всех их начать грести твоей гребенкой, то вскоре не останется никого. Останутся пустыни и дома с выбитыми окнами, а человечество, по твоей воле, будет гнить в могиле. Твоим методом людей не исправить, но, если подумать, можно найти альтернативу. Я готов стать твоим помощником, еси ты предложишь свою программу. Ты – идейный, и хочешь изменений, а это очень хорошо. Давай вместе решать проблему, и человечество истчо скажет нам спасибо, когда посмотрит на мир новыми глазами.
Он встал с кровати и покрутил головой в поисках тапочек. Как он мог думать о тапках в такой момент? Я ужаснулся нашему взаимному непониманию. Мы как будто говорили на разных языках, не слыша друг друга. Но кое-что из его слов я уловил. Он видел новый путь и хотел показать его мне!
Да, я уже почти согласился продолжить диалог, но вперед, все еще глядя в пол, медленно вышла Наташа. Ее руки горели. Когда она подняла лицо, что-то невероятное произошло с моим напарником: надев наконец тапки, он посмотрел в мою сторону, и его лицо начало меняться. Сначала на нем отобразилось крайнее удивление, которое сменилось выражением ужаса. И я понял причину. Призрак Наташи проявился в реальном мире, и мой напарник стал свидетелем того, чего в его понимании не могло существовать. Тот, кто не боялся ни черта, ни Бога, на моих глазах сжался от ужаса, столкнувшись с необъяснимым.
Призрак с горящими руками шел прямо на него, и капли огня срывались на пол, поджигая ковер. Еще мгновение, и она подошла к Сашке вплотную. Одну руку она прижала к его рту, не давая возможности закричать, а второй провела по его телу. От этого прикосновения кожа моего товарища задымилась и начала гореть синим пламенем. Он запрыгал на месте, но цепкие мертвые руки надежно держали его агонизирующее тело. Я посмотрел на дверь шкафа и стал свидетелем радости моего двойника. Он победно размахивал руками, наблюдая за тем, как корчился в муках сгорающий заживо человек. Не было предела его радости, как и не было предела Сашкиной боли.
Наташа отпустила его. Он выпал из ее рук и стал кататься по полу. Сашка старался погасить огонь, но это у него не получалось, и он только сильнее поджег ковер, смоченный соляркой. Комната загорелась еще яростнее, заполняясь едким дымом и запахом сгоревшей кожи.
Я понял, что Наташа его убила, и решил хоть что-то исправить, кинув на пол свой факел. И тут же поймал на себе удивленный взгляд двойника: он не сразу понял, что я делаю, но затем истошно засмеялся. Наташа подхватила его смех хриплым хохотом, заставляя залаять собак в соседних дворах.
Делать мне здесь было больше нечего, и я, вытирая слезу, вышел из пылающей комнаты, бросив карабин при входе. Пусть полиция думает, что он хотел сначала застрелиться, но передумал и убил себя тем способом, которым перед этим наказал несчастную семью алкоголиков. А что? Солярки у него было много, а если меня спросят, то я расскажу, как он угрожал расправиться с ними из-за угроз в адрес моей семьи. «Да-да, господин следователь. Сам не знаю почему, но он очень любил моих жену и дочь, хотя ни разу их не видел…» Звучит? Думаю, да, тем более опровергнуть уже некому. Да и образу Сашки эта история придаст еще больше героизма и необычности.
Я вышел со двора, опустив на лицо капюшон, стараясь спрятаться от всего мира. Я не смог… Да, я неудачник, Наташа была права. Сашка умел говорить и знал, как донести свою мысль. Я же снова все испортил – чуть не поддался на его уговоры. Слабак…
– Факел он сделал, инквизитор хренов! – Женщина догнала меня и потащилась сзади, ругая мою нерешительность.
– А что? Я бы и сам его прикончил, – сказал я, понимая, что оправдываюсь.
– Ага, прикончил бы он…
– Вас же смог! – с трудом сдерживая крик, я резко обернулся к ней.
– Ты сам виноват, что он теперь не возродится рядом с нами. Сашка был хорошим экземпляром, и мне очень жаль его терять. Я так его расхваливала перед Колей, что он даже ревновать начал. Собирался с нами идти, чтобы убедиться, что твой напарник ему не ровня. С трудом отговорила его. Ну да ладно. Что произошло, того уже не отменить.
– Наташа, мне и так тошно. Но признаюсь, я не жалею о случившемся. А теперь давай помолчим, помянем в тишине хорошего человека. Ведь он всего лишь хотел справедливости.
– Тогда у меня для него плохие новости: ее в этом мире нет. – Наташа хихикнула и вдруг остановилась, всматриваясь в сторону покинутого нами дома. – Да он и сам это уже понял.
И сзади раздался взрыв. Небо полыхнуло, как на празднике с салютом. Мы постояли немного, глядя на озаренные небеса, я и моя мертвая тень. А потом двинули в посадку, где я планировал скрыть свои следы при помощи огня. Деревьев было жаль, но свобода сейчас была важнее. Моя спутница поняла все без слов и пару раз махнула руками, с которых сорвалось несколько ярких огоньков. Они приземлились на ветки деревьев, щедро укрывавшие землю, и начали свой веселый бег от одной к другой.
Я догадывался, что подобное сейчас происходило и возле Сашкиного дома. Ветер разносил огонь по соседним дворам, не оставляя спящим людям шансов на спасение. Тем, кого разбудили собаки, повезло больше, но домов они лишатся – со стихией не справишься.
Где-то вдалеке раздался жуткий смех, и тень накрыла горящую улицу. Его голоса я еще никогда не слышал, но догадался, кто это. Мой двойник наслаждался результатом…
Часть 5.
Глава 25.
Мой двойник наслаждался результатом, а мы потихоньку двигались по направлению к своему дому. Путь был выбран прежний, и, пересекая проспект Ландау, я видел зарево за спиной. Но для меня все, что осталось позади, было уже неважно. Сейчас смысл виделся только в одном: оставить поменьше следов и добраться домой без происшествий. Пока мой двойник пожинал плоды нашего с Наташей труда, магический сон моих родных мог резко прерваться. Я понимал, что ничем хорошим это для меня не кончится.
Подходя к концу улицы Ньютона, я заметил странную фигуру, копошащуюся в кустах. Человек достал какой-то маленький пакетик и начал аккуратно запихивать его в трубу, торчащую из-под лавки. Я остановился, наблюдая за его действиями, и Наташа тоже замерла невдалеке от этого парня.
Мне понадобилось секунд десять на то, чтобы понять: парень тоже мой клиент. Я уловил кивок спутницы, и мне все стало ясно: она знала об этой встрече и именно поэтому предложила мне взять с собой бутылку солярки.
Проблема так называемых «закладок» давно пересекла все возможные границы, а их реклама краской на домах не давала возможности забыть об этом факторе современного мира. Полиция не боролась с этим, скорее всего имея свой процент, так что количество «закладчиков» росло, как на дрожжах. Ну что ж, дорогой незнакомец, пришло время наказать тебя.
Человек еще не заметил, что находится под наблюдением. Покончив со своим делом, он поднялся на ноги, отряхнул штаны и уже собрался было уходить, как напоролся на мой взгляд. Я держал бутылку в левой руке, а правой чиркал зажигалкой. Мой видок с надвинутым на лицо капюшоном мог вызвать только одну ассоциацию у данного человека, что подтвердили его слова:
– Ничего не бери, если не договаривался. Ты должен знать правила: сначала деньги, потом товар. Или ты уже купил?
– Купил, – сказал я, стараясь исказить голос. – Недавно оплатил.
– А кому ты звонил? – В голосе парня прозвучали нотки сомнения.
Я сделал шаг к нему навстречу, одновременно открывая бутылку. Он отступил, продолжая взглядом отслеживать мои движения. Я снова шагнул вперед и проследил за его ответным шагом спиной назад. Крышка упала на землю и отвлекла его внимание. Не дожидаясь, пока он переведет свой нервный взгляд на меня, я рванул в его сторону. Парень попытался бежать, но зацепился ногой за торчащий из земли кусок арматуры и, немного побалансировав, упал в траву. Впервые в жизни я поблагодарил городские службы за плохую работу. Он прижал к себе пакет, все еще считая, что его содержимое может меня заинтересовать, но я уже поливал его жидкостью из бутылки.
– Что? Что ты делаешь? – Его голос срывался, а испуганные глаза заглядывали мне под капюшон.
– Чищу город, – спокойно сказал я и поджег струю. Где-то рядом довольно захихикала Наташа. Через мгновение предрассветную тишину улицы пронзил крик человека, ползущего на спине. Над ним пылало пламя, освещавшее часть улицы и меня, уходящего по дороге в сторону своего дома.
Проходя вдоль болота, я оглянулся и увидел, что моя спутница снова поджигает деревья и траву. Это было правильно, ведь сожженный парень может вызвать немалый интерес у полиции, а мои следы доведут их прямо до квартиры. Как и пару часов назад, женщина скрыла возможные улики единственным доступным ей способом. Стоит признать, он мне нравился.
Придя домой, я первым делом пошел в душ, чтобы смыть с себя запах солярки. Одежда была закинута в мусорный пакет и завязана самым крепким узлом, который я только мог себе представить. Нельзя было допустить, чтобы мои домочадцы учуяли этот запах. Подумав, я накинул сверху еще два пакета, так сказать, для надежности. Не знаю, что скажут Женя с Лерой, но я все еще чувствовал запах дыма, повисший в ванной.
Горячие струи воды стекали по моему телу, придавая ему легкую расслабленность и подталкивая меня ко сну. Переключая кран на холодную воду, я пообещал себе немедленно по выходе из ванной пойти спать, выкинув из головы лишние мысли. Обжигающие ледяные струи напомнили о горящем Сашке. Жаль, дорогой друг, что мне больше не встретиться с тобой за чашкой утреннего кофе и не послушать историй из жизни разведчиков. Кого мне назначат в новые напарники? Думаю, Витьку, с которым мы работали на прошлом объекте. Жаль, если так – он мог бы совершенно заслуженно получить титул чемпиона мира по занудству. Эх, Сашка… Не суждено тебе больше веселить меня.
Посмотрев на руки, я увидел темные пятна на ладонях. Странно, но я не мог припомнить, когда испачкался чем-то липким и темным, облепившим даже мое обручальное кольцо. Женина пемза пришлась как нельзя кстати. Я тер руки, пока ладони не стали красными, а в паре мест на них даже появились кровавые царапины. Отложив пемзу в сторону, я вылез из ванны и хотел одеться в приготовленную домашнюю одежду, но…
Конечно, он был уже здесь. Двойник стоял в зеркале и улыбался, глядя на меня прищуренными глазами. Мне стало не по себе от этого взгляда, тем более что стоял я абсолютно голый. Я не стеснялся своей наготы, армия этому учит, но тут было нечто другое. То, как он смотрел на меня, отличалось от взгляда обычного человека в подобной ситуации. Он смотрел на меня с животной яростью, обнажив зубы в хищной улыбке. Так смотрит охотник на жертву и так смотрел я перед тем, как убил. Неужели это мое отражение?
Моя рука коснулась губ, и он повторил это действие, не запоздав ни на мгновение. Указательным пальцем я дотронулся до кончика носа, наблюдая, как двойник делает то же самое. Протянув ладонь к зеркалу и коснувшись гладкой поверхности, я не ощутил его ладонь – я почувствовал лишь легкий холод стекла, облаченного в пластиковую раму. Он повторял все мои действия, как будто был настоящим отражением, но я знал, что это не так.
Выйдя из ванной, я прошел на кухню и поставил вариться кофе. На часах было почти восемь утра, и я переживал, что кто-то из соседей мог видеть, как я возвращался домой в такую рань. Я обещал себе, что сразу лягу спать, но после общения с зеркалом мне захотелось сделать несколько глотков отрезвляющего напитка.
Стоя с кружкой возле окна, я наблюдал, как несколько призрачных фигур проходят вдоль стены моего дома. Они осматривались по сторонам, как будто что-то потеряли, но, завидев подобную им фигуру, устремились к ней. Я насчитал двенадцать взрослых, сопровождаемых тремя детьми и четырьмя собаками. Все они окружили женщину с разведенными в стороны руками. Наташа открыла рот, и призраки качнулись, останавливаясь. Она говорила, а они внимали, и стая ворон кружила над ними.
Допив кофе, я пошел в комнату и упал на кровать, не в силах даже перевернуться. Конечно, я не выспался и, когда мои женщины проснулись, выглядел как побитая собака. Красные глаза слипались, тело болело. Ноги не держали меня, я не мог поднять обмякшее тело с постели. В общем, предприняв пару попыток подняться, я сдался, оставшись лежать лицом вниз.
– Папа, что с тобой? – Лера взволнованно посмотрела на маму, и та, традиционно уперев руки в бока, оглядела меня с ног до головы.
– Ты не заболел? – Женя подошла ближе и приложила руку к моему лбу. – У тебя жар! Сейчас найду жаропонижающее. Лера, отойди пока от папы.
Дочь смотрела на меня расстроенно, а я не мог сказать ничего вразумительного. Ведь они думали, что я спокойно спал всю ночь и наутро должен быть бодрячком. Чем же я заболел? Может, Наташа знает?
Женя принесла мне таблетку, я выпил, и дядюшка Морфей увлек меня в свое царство сна. Там я увидел Сашку, чистящего карабин и наталкивающего в него патроны. Он таращился на меня, и взгляд этот был недобрым. На стене перед ним висели фотографии Жени и Леры с нарисованными поверх лиц кругами мишеней. Сашка посмеивался, наводя ствол «Сайги» по очереди то на одно фото, то на другое. Когда раздался первый выстрел, я проснулся, так и не увидев, в кого он стрелял и куда улетела пуля.
Дома никого не было. Пройдя на кухню, я стал рыскать по кастрюлям в поисках еды. На плите стоял суп, дожидаясь голодных. Глубокая тарелка наполнилась ароматной едой и отправилась в микроволновку. Я ждал, постукивая ложкой по столу. Казалось, я забыл о чем-то важном, назначенном на сегодняшний день. Не знаю… Самое главное на ближайший период сделано этой ночью, так что можно успокоиться и пока забыть о преследовании полицией. Но в голове кружилась какая-то мысль, напрягая и морща мой лоб.
Суп нагрелся и отправился на стол, дополнив сиротскую композицию из трех кусочков ржаного хлеба. Аппетит я нагулял еще ночью, так что со своим скромным обедом расправился быстро. Собираясь помыть посуду, я вдруг уронил тарелку. Каленое стекло разлетелось вдребезги по кафельному полу кухни. Вроде привыкший к появлению мертвых соседей, я все же не ожидал увидеть перед собой такое. Из коридора смотрела на меня белыми глазами девушка, вернее, ее остатки. Правая половина ее головы была снесена, обнажая мозг и часть поломанной челюсти. Оставшаяся часть лица была такой же обгоревшей, как у Наташи, но картину дополняли кровавые потоки. В общем, ходячий зомби из фильма ужасов. Ночнушка, сохранившая на себе несколько розовых цветков, не испачканных сажей, была порвана в двух местах, обнажая часть таза с областью бикини. Голый живот выглядывал из второй дыры, показывая шрам от какой-то операции. Она стояла босыми ногами на линолеуме, опираясь правой рукой о стену. По-моему, во время утренней демонстрации призраков у дома, я ее не видел.
– Девушка, имейте совесть, – как можно более спокойно проговорил я, доставая из шкафчика совок. – В таком виде в приличные дома не ходят.
– Ты! – прорычала она разорванным ртом, стараясь придерживать выпадающий язык рукой. – Это все ты!
– Ну, я. И что дальше? – Я оторвался от уборки осколков.
– Зачем?! Ты! Это! Сделал?!!
– Скажи спасибо, что я успел поджечь солярку, а то пропала бы ты навеки следом за Сашкой. Я подарил тебе новую жизнь, полную таинственных приключений. Хотя о чем это я? Да, я убил тебя и твоих соседей, потому что вы стали случайными жертвами моего «крестового похода». Знаешь, я не уверен, что среди вас все жили правильно. Вот ты, например, какой образ жизни вела? Может, ты гулящая? Или выпить любила?
– При чем здесь это? – она снова закричала и сделала неверный шаг в мою сторону, продолжая держаться за стену. – Зачем ты убил меня? Мне на голову упала балка с крыши. Посмотри, что со мной стало!
Она повернулась ко мне своей раной. Я содрогнулся от омерзения, не в силах смотреть на творение рук своих. Так уж получилось, что спекшийся мозг не был тем, что я хотел бы видеть после вкусного обеда. В моем детстве мама готовила запеченные свиные мозги, но воспоминания о них были намного приятнее увиденного теперь.
– Смотри на это позитивнее: если у тебя был кредит, ты можешь не возвращать его. Шучу. Позитивного этой ночью ничего не произошло, но благодарить за это надо Наташу, мою мертвую соседку. Может, ты видела ее? Она умеет руками поджигать лес и живых людей. Если бы не она, я бы не стал убивать Сашку, а его смерть послужила причиной ваших смертей. И к тому же она постоянно подбивает меня пополнить ряды их армии.
– Я бы убила тебя… но нам нельзя. Сама не знаю почему, но та, которую ты называешь Наташей, запрещает нам это делать.
Вот оно как! Сначала ей запрещают трогать меня, а затем она начинает распоряжаться моей жизнью, как вещью. Моя значимость падала в моих глазах все ниже. Поэтому я не сдержался и ответил резко:
– Тогда рассказывай, зачем пришла. Посмотреть на меня захотела? Так сказать, пришла посетить творца?
– Нет, – зло прошипела девушка, утратившая остатки своей красоты на смертельном пожаре. – Тебя ждут. Первая хочет, чтобы ты обязательно присутствовал.
Так, допустим, что первая – это Наташа, но чего именно она хочет? Моего присутствия… Где? Я не успел задать вопрос, поскольку девушка развернулась и поковыляла в обратную сторону, показав мне перерезанную сзади ногу. Теперь стало понятно, почему она хромает и держится за стену.
Поставив веник с совком на место, я выпрямился и стукнул себя ладонью по лбу. Ну конечно! Сегодня же похороны моих соседей! Пора проводить в последний путь моих новых лучших друзей и сообщников по увлечениям. Ну а что? Они понимают меня и не смеются над глобальными идеями спасения человечества. Разве это не признак настоящей дружбы?
Одевшись, я посмотрел на себя в зеркало, но в этот раз увидел свое обычное лицо. Двойник, насытившись новыми жертвами, покинул меня, уступив место моему отражению. Застегнув сандалии, я вышел в тамбур, не забыв прихватить с собой мусорный пакет с вонючей одеждой. Странно, он сильно оттягивал руку, будто весил несколько килограммов. Но я же помню, что положил туда всего лишь свой спортивный костюм, пропажу которого вскоре обнаружит моя жена. Возникало чувство, что его утяжеляет случившаяся ночью история и моя вина.
Выйдя во двор, я на миг подумал, что попал на восточный базар – так людно здесь было. Мне пришлось обходить людей, стоящих ко мне спиной, и проталкиваться к дороге, чтобы найти свою семью. Когда я их увидел, то кровь в моих жилах застыла. Посреди детской площадки, рядом с сидящей в песке Лерой, Женя говорила со следователем. Антон Павлович стоял ко мне боком, и я, воспользовавшись этим, нырнул в толпу.
– Ты представляешь, сосед, хоронят меня, – пробасил Коля, стоящий немного в стороне от всех. – Даже не думал, что увижу такое…
Я только покивал в ответ и, скрытый толпою от глаз следователя, рванул за дом. Мне пришлось ускориться, чтобы случайно зашедшая домой жена не заметила пропажу в моем лице. Через несколько минут я выбросил свой кулек в мусорный бак, тот самый, что любезно спрятал от полиции мой первый секрет. Пусть и этот пакет навсегда захоронят на свалке с другими отходами.
По дороге назад я размышлял о следователе и моей жене. Что этот лысый бородач рассказывал ей? Мне не хватило времени рассмотреть выражение ее лица, и теперь можно было только догадываться о ее реакции на слова Антона Павловича. Женя, умная женщина, и не должна поддаваться на его провокационные вопросы. Она будет выгораживать меня всеми силами, тем более, что поводов подозревать меня в чем-либо у нее нет. Ну, разве что ее замечания по поводу моего психического состояния…
Я обошел дом с той же стороны. Народу меньше не стало, наоборот, появились люди из соседнего двора, неоднократно страдавшие из-за Колиных буйств.
– Пришли убедиться в его смерти, – сказал стоявший с самого краю старичок с резной палкой в руках. – Колька столько раз гонял их по району, что им не верится в случившееся счастье.
