Виталий Иванович Ячмень
Пылающие души
Глава 18.
Лера прибежала к нам в комнату, рассчитывая разбудить родителей, но увидела открытые глаза на моем заспанном лице и остановилась на пороге.
– Папа, а ты почему не спишь?
– А как я могу спать, если ты топаешь, как маленький слоник? Ты еще явно собиралась прокричать мне в ухо веселый утренний стишок.
– Ну да, я так хотела вас разбудить…
– Буди маму, если она еще не проснулась. – Я отодвинулся, освобождая место для отработанного прыжка в постель. Лера не заставила себя ждать, приземлившись четко посередине кровати. Женя, как обычно, отмахнулась и продолжала спать, пробормотав слова негодования в наш адрес. Пришлось будить ее более активно, хотя ничем хорошим для нас это не заканчивалось. Да, наша мама любила поспать, и потому для меня утро любого выходного дня знаменовалось игрой в куклы. Так что непонятно, что сложнее – быть героем для всего города или оставаться им для собственной дочери.
Через десять минут, одетые и с почищенными зубами, мы сидели в Лериной комнате и помогали куклам добраться до моря. Она любила эту игру, как любила все, что связано с водой. Я заигрался, помогая игрушечному папе собирать вещи и заталкивать их в машинку, и вдруг пришел в себя от странного смеха… Нет, этого не может быть! Я отложил куклу и, встав на ноги, вышел в коридор. Там было пусто, даже свет из окна не проникал туда: вечером Женя опускала жалюзи, погружая кухню, а вместе с ней и коридор, во тьму. Окно было открытым, отчего часть дыма вытянуло, дав нам возможность подышать свежим утренним воздухом. Может, на улице кто-то… Что бы сказала моя супруга, узнай она, что я слышу в нашей квартире чужой смех и вижу какие-то тени?
– Папа, ну ты чего? Они же еще не собрались, – протянула сзади Лера, возвращая меня в реальность.
– Да-да, уже иду.
Мы играли еще полчаса. И вдруг мне на плечо легла холодная рука. Я подскочил, раскидав игрушки по полу, но тут же услышал знакомый голос и увидел перед собой испуганные глаза дочери.
– Вова, что случилось? Ты какой-то нервный последние несколько дней.
Женя принимала по утрам холодный душ и сейчас, выйдя из ванной, невольно напугала меня. Я оглянулся и понял, что начинаю себя выдавать. Если я не прекращу нервных телодвижений, то мое дело – крышка. Она не поймет моей великой цели, как не поймут ее другие люди. «Но это неважно, главное, что ей будет легче жить», – подумал я, глядя на дочь. Весь мир сожгу, но дам ей шанс на нормальное существование. Хотя, где она будет жить, если мир сгорит?
– Папа, что с тобой? – Лера отложила кукол и отошла немного назад. Ну вот, молодец, Володька, дочь напугал, а ведь мечтал о ее светлом будущем.
– Извини, малыш, давай заканчивать игру. Лучше посмотри мультики. Мама уже встала, ты ей не помешаешь.
Дочь, довольная поворотом событий, мигом унеслась к нам в комнату. Женя пристально смотрела на меня, дожидаясь ответа на свой вопрос. Но что я мог сказать? Что я себя плохо чувствую, что у меня проблемы с желудком?
– Володя, Лера ушла. Если она тебя смущала, теперь можешь говорить.
– Не в том дело… Давай позавтракаем, я соберусь с мыслями и постараюсь тебе все объяснить.
– Ну ладно… – Женя смерила меня непонимающим взглядом и направилась на кухню. Мне же оставаться одному в комнате не хотелось, и я пошел в ванную – освежить тело и ум.
Как я и ожидал, в зеркале торчал мой двойник – отныне он отражался при моем появлении во всех зеркальных поверхностях. Он улыбался, что было неудивительно: свое он вчера получил, почему бы не позволить себе радость. Я омыл лицо холодной водой, пропуская ее сквозь пальцы и отпуская на волю. Она стекала по моим рукам, задерживаясь редкими каплями на ладонях, которые я прикладывал к лицу. Мне никогда не нравилась холодная вода (я относил себя к теплолюбивым существам), но сейчас мне крайне нужно было освежиться, так что приходилось насиловать организм.
Умывшись, я снова посмотрел на двойника, и тот подмигнул мне черным глазом. Странно, несмотря на поразительное сходство, мы все же отличались. Почему-то только сейчас я заметил, что он почти лыс – на его голове просматривались только редкие пучки волос. Нос был приплюснутый, но это не бросалось в глаза, так как внимание привлекали губы, очень тонкие, вытянутые в ровную линию. Когда он улыбался, линия искривлялась, и его лицо становилось похожим на лицо грустного клоуна с фальшивой улыбкой, а когда смеялся, его внешность менялась до неузнаваемости. Рот раскрывался до огромных размеров – жутковатый бездонный провал. Глаза сужались, и в узких щелочках виднелись только черные точки зрачков. Когда он показывался ночью, из-за темноты глаза его совсем пропадали, становясь черными дырами на смеющемся лице. Но почему-то меня это совершенно не пугало, я только ощущал, что знаком с кем-то невероятным.
Кивнув в ответ на его подмигивание, я направился в кухню, уже готовый к неприятному разговору с женой. Объяснение своему состоянию мне удалось найти быстро, но как смотреть в глаза жене, зная, что безбожно врешь? Как в любой семье, мы временами что-то не договаривали, но сейчас было другое.
На кухне пахло свежим омлетом с зеленью, а на столе источали ароматный пар вареные сосиски. Я вдохнул их запах и, как всегда в таких случаях, вспомнил свой детский сад. На завтрак нам часто давали сосиски, правда, тогда они были ужасно невкусные: время в стране было не самое веселое. Но случались и праздники живота: кроме манной каши и сосисок, детсадовские повара готовили гигантские паровые омлеты, секреты приготовления которых многие безуспешно пытаются воссоздать в наше время. Впрочем, омлет моей жены тоже весьма неплох.
– Как вкусно пахнет! – Стараясь повести разговор в правильном направлении, я умостился за столом.
– Ну да, просто королевский завтрак! Володя, не надо. Я знаю, зачем ты это говоришь, и ты знаешь, что я знаю. Так может, давай поговорим откровенно? Что случилось? Почему ты такой странный стал? Это из-за вчерашнего?
– Жень, понимаешь… В общем, ты почти права, но не совсем. Помнишь, пару дней назад Коля валялся на дороге, а я ему не помог. И не помог не потому, что он был в неприглядном состоянии, а потому, что это был именно Коля! А после вчерашнего… Понимаешь, груз на душе лежит. Тяжело: человек умер, а наша последняя встреча закончилась нехорошо. Давным-давно я прочитал где-то, что лучше не заканчивать день ссорой, чтобы в случае смерти во сне одного из людей второй – не мучился. И теперь меня совесть достает, потому что не послушал умного совета.
– А что ты мог сделать? – сказала Женя, усевшись за стол напротив меня. – Ты же сам прекрасно понимаешь, что с его образом жизни такой конец был предсказуем. Не обязательно все закончилось бы именно так, но он сам вел к этому свою семью. Вот их как раз жаль. Ладно, ешь, тебе еще с Лерой гулять после мультиков.
Женя ушла в комнату к дочери, оставив меня наедине со своими мыслями. Были они тяжелыми, но свет в окне заставил меня улыбнуться. А ведь сегодня солнце светит совсем по-другому! Нет, ну действительно! Так ярко оно не светило давно. Все-таки я правильно поступил, и природа это чувствует.
Доев завтрак и помыв посуду, я снова подошел к ванной. Там лежит то, что не должно там лежать, и я об этом не забыл. Неужели снова врать? Да, начав однажды, остановиться будет сложно.
– Женя, я выйду на десять минут. Там мужик из гаражей пришел, я ему кое-что занести должен. Смотрите мультик, а я скоро приду.
Супруга выглянула в коридор и посмотрела на меня, как на провинившегося ребенка. Я сложил кисти рук в известном жесте умоляющего человека. Женя покачала головой и, махнув рукой, снова исчезла в комнате.
Выйдя на лестничную площадку и захлопнув дверь, я замер на месте. Прямо перед моими глазами, в соседской квартире, происходило то, чего не могло быть. Я смотрел, как по коридору соседской квартиры идет Наташа, уводя за собой в комнату всех своих детей. Младшего я не видел, но, судя по ее позе, он находился у нее на руках. Она завела их в комнату и осталась с ними там. Я уставился туда, где только что прошла женщина, увезенная вчера под простыней в машине с трупами. Как же она могла идти по коридору… А ее дети! Все они были мертвы. Вчера никто не выжил! В этом не могло быть сомнений. И тут она снова вышла. Я был готов поклясться, что на ней была обгоревшая кофта, в которой она сидела вчера на кухне. Часть ее головы была лысой и сильно обожженной.
Я сделал неуверенный шаг в направлении их квартиры, но мне пришлось остановиться: дикий страх сковал мои ноги, и на второй шаг у меня просто не хватило сил. В голове кто-то кричал, чтобы я немедленно уезжал вниз на лифте, так как еще одной встречи с соседкой мой рассудок не выдержит. Я сделал шаг назад, не спуская взгляда с дверного проема соседской квартиры, и трясущейся рукой нащупал кнопку вызова лифта. Пакет пришлось прижать покрепче, так как он норовил выскользнуть из потных рук. Да, этого не может быть, а мне лучше поехать вниз и подышать свежим воздухом. В лифте я понял, что мое воображение сыграло со мной злую шутку, воспользовавшись моим недосыпом и нервным состоянием.
Свежий воздух сделал свое дело, и я шагал к гаражу уже со спокойным сердцем. «Показалось. Просто показалось», – твердил я себе, выходя за угол дома. Солнце ослепляло меня, и мне пришлось идти, жмурясь. Оно светит так из-за меня! Да, именно я подарил миру такое прекрасное утро!
Больше всего я беспокоился сейчас о том, что Женя захочет посмотреть на мою встречу с соседом возле гаражей, а ведь ко мне никто не придет. Конечно, я смогу сказать, что он отменил встречу, но снова врать не хотелось.
Скрывшись от беспощадного светила в гараже, я осмотрелся по сторонам. Здесь все по-старому, мертвые женщины и дети не бродят. Ладно, расставим все по местам и сразу домой. А что, если Наташа встретит меня у лифта? Куда мне тогда деваться?
«Спокойно, Володя! Это все воображение», – прошептал я мысленно и достал из пакета бутылку.
– Стой здесь, – сказал я, устанавливая ее на стол. – Твоя роль уже завершена. Хотя, быть может, ты еще пригодишься мне, как наживка. Ну а пока…
Тряпкой, лежащей в пакете, я вытер кровавые следы, бутылка снова стала прозрачной, а тряпка заняла место на столе рядом с ней. В моей руке оказался молоток, лежащий в пакете на самом дне. Отвлекающий маневр вчера удался, так что старые молотки могут еще для чего-то пригодиться. Но как я не подумал, что все испачкается кровью? Теперь придется выбросить пакет с его содержимым. А если будут искать по мусоркам и найдут его? Надо было избавиться от улик вчера, но из-за нервов мой мозг работал не так ясно и быстро, как я себе представлял.
Я закрыл шкафчик с молотками и вышел. Пакет с памятными для меня вещами нашел свое последнее пристанище на дне пустого мусорного бака, стоявшего через несколько дворов от моего дома. Кто будет искать улики на таком расстоянии от места преступления? Было бы ради кого. Эх, Коля…
О том, чтобы подниматься домой по лестнице, не могло быть и речи. Лестничный пролет примыкает прямо к соседской квартире, а мне очень не хотелось проходить рядом с ней. Надо будет Лере объяснить, что поедем мы сегодня на лифте, потому что ходить возле жилищ покойников – не лучшая идея.
Я стоял перед лифтом на первом этаже и прислушивался к звукам сверху. Грохот посуды, слив воды в туалете и топот твердых тапок по полу – вот и все, что мне удалось расслышать. Правда, я не был уверен в том, что все это мне не показалось.
Через несколько секунд лифт открылся возле моей квартиры, и я мигом вставил ключ в замок. Заходя в тамбур, я даже не подумал оборачиваться: я знал, что смотреть туда не стоит. Главное, чтобы Лера это тоже поняла.
Мои как раз досматривали мультик, так что дочку я ждал недолго, всего-то минут двадцать.
Теперь мы стояли с ней возле двери, и я никак не мог осмелиться выйти.
– Ну, вы выходите? – раздался сзади голос Жени, и мне пришлось заставить себя открыть дверь.
– Выходим… – проговорил я.
В соседской квартире было пусто. Я облегченно выдохнул и вызвал лифт. Три часа мы носились по улице, и, когда я уже был на исходе сил, Лера сдалась, согласившись идти домой.
– Но только пешком! – прокричала она по дороге к подъезду.
Только не это! Неужели ей мало километров оббеганных дорожек? Я поспешил следом, на ходу пытаясь докричаться до дочери.
– Лера, стой! Подожди меня! – Она остановилась, и я смог продолжить более спокойно: – Ты же помнишь, что там вчера произошло?
– Да, папочка. – Она посмотрела на меня с испугом и опустила глаза.
Конечно, помнит. Как такое можно забыть?
– Понимаешь, лучше не ходить сейчас возле той квартиры. Пусть время пройдет, и тогда мы снова начнем подниматься по ступенькам. Пожарные оставили дверь открытой, и я не знаю, можно ли ее закрыть, но подходить к ней я тебе не советую.
– Почему? – Лера смотрела на меня кристально чистыми глазами, в которых читался неподдельный интерес. – Мертвые утащить могут?
Я только и смог, что открыть рот и посмотреть наверх. Из моего рта чуть не вырвался крик: на незастекленном балконе пятого этажа стояли два человека. Спутать их я не мог ни с кем. Наташа и Коля рассматривали нас сверху и что-то шептали друг другу. Коля стоял со свернутой челюстью, но крови не было, и я уже подумал, что они выжили и вернулись домой. Но тут он поднял руку, и та загорелась ярким пламенем. Боже, пусть это будет просто видение…
– Лер, а знаешь что? – я вовремя собрался. – Пойдем мороженого купим в том магазине на остановке. Мне обещали, что сегодня новое завезут.
– Ух ты! Я его еще не пробовала! – радостно затараторила дочь, потянув меня за руку. – Ну, чего же ты ждешь?
– Да-да, пойдем… – я снова посмотрел наверх, но балкон был уже пуст. – Надо и маме купить, а то обидится.
К моему ужасу, нести мороженое нам пришлось пешком: лифт не работал. Я несколько раз яростно ударил по кнопке. Могли эти два существа поломать его, чтобы заставить нас пройти мимо их квартиры? Давно не смотрел фильмы о привидениях, но, как мне помнится, им такое не под силу. Вот зомби… Эти да, могут. Но по сюжету они всегда безмозглые, так что вряд ли додумались бы до поломки лифта. К сожалению, мы с Лерой не в кино.
Я попросил дочку не бежать по ступенькам, а идти рядом со мной за руку. Проходя мимо обгорелого тамбура, я прикрыл ей лицо ладонью, а сам мельком заглянул в коридор. Там стоял маленький Костик, держа в руках что-то обгорелое. Он явно не понимал, что это: глаза его округлились от удивления. Подталкивая Леру, я прошел четыре метра по этажу и с трудом попал ключом в замочную скважину. Я втолкнул дочь в распахнувшуюся дверь, а сам залетел следом, стараясь всеми силами держать голову прямо. Сзади что-то застонало, но я уже был дома. Если это зомби, то двери долго не продержатся, а если привидения, то двери их не удержат. Эх, говорил мне отец заменить дверь на бронированную, а я все деньги экономил. На балконе есть инструменты, на кухне – ножи. Будем отбиваться, жена-то у меня боевая! Вот только пугать ее раньше времени я не буду.
– А нас хотели мертвые украсть, – сообщила Лера, едва переступив порог.
Женя вышла из комнаты с удивлением на лице.
– Что?
– Дети, – развел я руками, понимая, что дрожь выдает мое состояние с головой. – Фантазия разыгралась, ты же ее знаешь.
– А мне папа сказал не ходить рядом с дверью, потому что это страшно. – Лера подбежала к матери и прижалась к ней покрепче. – Мама, пойдем полежим и успокоимся.
– Конечно. – Женя смотрела на меня с возмущением, и я решил промолчать.
Весь вечер мы смотрели успокоительные мультфильмы, и мне даже показалось на миг, что Лера специально рассказала матери о мертвых. Выгоду получила только она, мы же сидели перед экраном молча, думая каждый о своем.
Что-то надвигалось, но я никак не мог уловить, что именно. Иногда мне казалось, что несколько теней прохаживаются по моей квартире по направлению от входной двери к кухне. Вспомнилась увиденная утром Наташа, идущая по черному коридору как ни в чем не бывало. Коля не вспоминался, чему я был очень рад: его горящая рука меня очень пугала. И двойник больше не появлялся, хотя я думал, что теперь вместо себя буду видеть в зеркале только его. Мой тотемный зверь свернулся в клубок и чего-то ждал, не объясняя мне своего беспокойства. И запах гари будто бы усилился, но мы понимали, что живем рядом со сгоревшей квартирой, так что жаловаться на запахи не приходилось.
Часть 4.
Глава 19.
Жаловаться на запахи не приходилось, да и некогда было. Прошел еще один выходной день, и мне снова пора на работу – отлынивать не получится. Тем более, Лере нужно купить велосипед на день рождения, а до него осталось всего два месяца. Значит, нужно переступить через себя и снова впустую пялиться на людей в метро. Может, все-таки установить приложение для чтения книг, как советует жена? Хотя сказок и прочих литературных жанров мне хватает и на работе.
Как обычно, стандартный набор из бутербродов и кофе я оприходовал за десять минут. Возле гаражей было пусто. Несколько человек прошли перед моими окнами, о чем-то тихо споря. Солнце светило все также ярко. Нет, я все-таки молодец!
Я бодро вышел из квартиры, но в тамбуре остановился. На лестничной площадке раздавались шаги и скрип, ставший привычным за шесть лет, прожитых мною в этом доме. Сомнений быть не могло: так могла скрипеть только одна известная мне дверь.
Я посмотрел в глазок, но в темноте проема сгоревшей квартиры никого не было. Хотя шум явно слышался оттуда, причем звуки были довольно громкими – воры и мародеры так не действуют. Больше похоже на хозяев, вернувшихся домой и заставших свой дом в руинах. Неужели я опять увижу их обгоревшие тела, бродящие по пожарищу? Двойник пропал, а эти появились. Связано ли это? В любом случае, чтобы узнать ответ, мне придется покинуть свое укрытие.
Постояв еще с минуту у двери, я робко открыл замок и вышел из тамбура. Запах гари здесь чувствовался очень сильно. Человек имеет свойство привыкать к неприятным ароматам, но в данном случае это правило не работало.
Я рассматривал соседский коридор, сглатывая горьковатую слюну, не желавшую продвигаться по внезапно пересохшему пищеводу. Никого не было видно, но шорох раздавался явно из того помещения, где была кухня. Сразу вспомнился Коля, судорожно перебирающий ногами в углу возле мойки. Я не сомневался, что все пространство их квартиры сейчас завалено остатками сгоревшей мебели. Так, по крайней мере, это показывают в кино. По моей логике, нормальному человеку в таких условиях делать было нечего.
Пока я жал на кнопку вызова лифта в надежде, что он снова заработал, в черном коридоре появился человек. К моему огромному удивлению, его лицо мне было незнакомым. Он вышел в коридор и двинулся вглубь квартиры. Я с облегчением подумал, что он меня не заметил, но человек вдруг повернулся и стал молча рассматривать меня. Я отчетливо различил бороду и лысину, несмотря на темноту в квартире. Он молчал, и мне оставалось только судорожно стучать по кнопке лифта. Нет, это не брат Коли, с которым мне пришлось ранее познакомиться. Не исключено, что кто-то из друзей пришел почтить память усопших. Лифт наконец начал свой путь, выждав какие-то одному ему понятные секунды. И незнакомец тоже направился ко мне.
Дверь открылась, впуская меня в спасительное пространство, и я нажал на кнопку первого этажа, но в последний миг в образовавшуюся щель протиснулась рука с огромным серебряным перстнем на пальце. Дверь автоматически открылась, показав мне вышедшего из сгоревшей квартиры мужчину. Он был рыжим, о чем судить можно было только по бороде – единственной растительности на его голове. Одет незнакомец был в простую летнюю рубашку зеленого цвета и легкие белые брюки. Туфли были начищены так, что сияли даже в тусклом свете лифта. Он провел рукой по лысой голове, блеснув перстнем, на котором красовалась голова волка. Мужчина криво улыбнулся и шагнул в лифт, заставив меня отодвинуться вглубь кабины.
– Вы не возражаете? – спросил он басом и нажал на кнопку первого этажа. – Проедусь с вами, а то это хождение по местам смерти нагоняет на меня тоску. Сразу хочется пообщаться с кем-то живым.
– Нет, что вы! – Я стал к нему боком, чтобы не показать своего волнения. – Лифт общественный, кто ж вам запретит.
Этот человек мне сразу не понравился. Обычно я не склонен судить людей по первому впечатлению, но его вид мне показался вызывающим. Этот его волчара на пальце, сверлящий меня серебряным взглядом со сложенных на груди рук… Лифт открылся, и мой попутчик вышел первым. Он шел какой-то задумчивой походкой, излучавшей сомнение и неуверенность. Я обогнул его и выскочил из подъезда, вздохнув облегченно, но дверь за мной закрылась не сразу, так как человек придержал ее, очутившись неслышно прямо у меня за спиной. Мне были непонятны его намерения, и я ускорил шаг.
– Извините, а вы хорошо знали Николая и Наталью? – раздался сзади голос лысого бородача.
– Не очень, – ответил я честно, хотя не сразу осознал, о ком идет речь. Говорить не хотелось, и я заторопился, тем более троллейбус стоял на остановке.
– Вы не могли бы уделить мне пару минут? Понимаете, погибли люди… Такое не должно оставаться безнаказанным.
Я остановился, поскольку его последняя фраза выбила меня из колеи. Сразу стало ясно, откуда он. Признаюсь, появления этих людей я ожидал с волнением. И все же я спросил:
– А вы кто, если не секрет? – Я стал вполоборота к незнакомцу, сложив руки перед собой. Пакет с моим обедом повис безвольным грузом на сгибе локтя.
– Ну, большого секрета в этом нет, – заговорил бородач, погладив густую растительность на своем лице. – Давайте для начала разберемся в следующем. Вы Владимир Петрович Бондаренко?
– Да, я. А вы, как я понимаю, из органов?
– Как вы догадались? Хотя… – Он неторопливо запустил руку в карман брюк.
– Я работал в милиции, правда, недолго, – признался я в своем позорном прошлом, – так что различаю в толпе бывших коллег.
– Ну да, такой факт из вашей биографии мне известен. Но я бы очень хотел узнать кое-что другое. Кстати, меня зовут Антон Павлович Заварский. Почти как Чехов, но книги я не пишу. Я следователь полиции, капитан криминального отдела.
– Криминальный отдел? – Я удивленно посмотрел на капитана. – Что криминального может быть в смерти пьяниц, сгоревших в своей квартире?
Я надеялся, что этот вопрос был задан мною с правильной интонацией и не вызовет лишних подозрений. Мне было необходимо создать видимость своей незаинтересованности и полнейшего незнания фактов. Это будет сложно, но выбор у меня не велик.
– Знаете ли, сам удивлен, но это явно криминал. То, что я вам сейчас расскажу, не является тайной следствия. Так что вы, как человек, посвященный в нашу работу, сможете сами оценить ситуацию. Пожарные уже вынесли свой вердикт. Они не сомневаются, что это был поджог, следы которого нашли как минимум в трех местах. Горело что-то из нефтепродуктов, но на определение уйдет время. Судмедэксперты тоже сообщили интересную новость, из-за которой выдачу тел родственникам приостановили. Вашим соседям разбили головы, используя что-то тяжелое, предположительно, молоток. Детей закрыли в комнате, и они задохнулись от дыма. В общем, на взгляд моего начальства, здесь сплошной криминал. Мне было бы неинтересно разбираться в этом деле, поскольку имеется горький опыт общения с подобными Николаю людьми, но… Как всегда, есть одно «но», и это мне очень не нравится. Погибли четверо детей. Ребята выбили окно, но их это не спасло. Комната, в которой они находились, была сплошь завалена пакетами с одеждой. Эти вещи вспыхнули и, являясь по большей части синтетикой, начали распространять едкий дым. Нам еще предстоит разобраться, откуда взялись эти тряпки, но недавно в вашем районе ограбили комиссионный магазин. Я склоняюсь к мысли, что одежда была именно оттуда, а ваш сосед, вместе со своими подельниками, использовал свою квартиру в качестве перевалочной базы. Скорее всего, они планировали выждать, пока уляжется шум, а затем сбыть вещи перекупщикам краденого. Или сдать местной бабке. Да не смотрите так: я уже наслышан об известных личностях в вашей округе. Так что, коллега, как вы считаете, мог ваш сосед ограбить магазин? Были у него знакомые из криминальных структур?
Да уж… Слушая капитана, я вспомнил мои душевные терзания по поводу убийства детей. Сколько я сомневался? В сумме, за несколько дней раздумий, не более пятнадцати минут. Мне удалось убедить себя в необходимости их смерти, так что принял случившееся я весьма спокойно. Хотя нервы разбаловались в последнее время, рисуя их в моем воображении. Принимать ли Костика, стоящего в обгоревшем коридоре, за угрызение совести и переживание за безвинно погибших, я не знал. Но следователь ждал ответа, так что молчать было бесполезно.
– Вы знаете, – проговорил я, глядя ему в глаза, – мне не известны его друзья. Мы не были хорошими соседями, и наши дети не играли в одной песочнице. Я видел пару раз возле его дверей ребят довольно подозрительной внешности, но, кто они и откуда, мне неизвестно. Было у меня и пару конфликтов с ними, но это все единичные случаи, о которых я стараюсь не думать, а уж после происшедшего… Ну, вы понимаете. Наташу я почти не видел. Мне казалось, что она затворница. Несколько раз она попадалась мне курящей на площадке, пару раз – с синяками на лице. В общем, о ней я ничего не знаю. Коля у меня деньги занимал иногда, стараясь отдавать по возможности. Но это были маленькие суммы… Последнее время это прекратилось: возможно, он нашел нового кредитора, а может, как вы и сказали, начал воровать. Вы извините, но мне реально нечего вам сообщить. Я не слышал криков ссоры, не видел убегавших людей, так что…
Я развел руками в подтверждение своей искренности и неосведомленности. Полицейский о чем-то думал, а мне в голову лез дурацкий вопрос: не кажется ли детям капитана, что их отец похож на морского волка, стоящего на палубе корабля с подзорной трубой в руках? Глупо? Возможно, но зато позволяет голове разгрузиться от тяжелых мыслей.
– Не видели ли вы чего-то странного после? – спросил следователь и похлопал себя по карманам, как будто что-то искал.
– Нет! – резко выпалил я, вспоминая свои видения, и тут же подумал, что выдаю свое волнение. – Ходил там кто-то, но я так и не понял, кто. А заходить туда я не решился. Страшновато, знаете ли, ходить по таким местам.
– Хорошо, тогда последний вопрос, и я вас отпущу. Скажите, где вы находились в момент убийства? Скажем так, около часа дня.
– Где я был… – Я сделал вид, что с трудом вспоминаю, и даже скривил лицо от напряжения, но ответ был очевиден. – Я был в гараже.
– Зачем вы ходили туда? – Следователь внимательно смотрел на меня, стараясь уловить изменения в моем лице.
– Моему напарнику была нужна фанера, а у меня где-то завалялся кусок. Почему же не помочь? Я покупал целый лист, когда делал домик для уличных котов, и мне казалось, что там много осталось. Но по факту у меня нашелся кусочек сантиметров двадцать на тридцать. Среди старого хлама бывших хозяев могло заваляться что-то похожее, но я обыскал весь гараж и ничего не нашел.
– А зачем вашему напарнику была нужна фанера? Он тоже домик строит?
– Не помню… Понимаете, Саша такой человек… В общем, он почти никогда не замолкает, если вы представляете себе, что это такое.
– Представляю, – сказал следователь с улыбкой на лице. – Мы живем с тещей, так у нее рот вообще не закрывается. Ну так что он говорил о фанере?
– Да я же вам говорю, он не замолкает никогда – я уже и не вспомню точно. Он говорил, зачем она нужна, но перед этим столько наболтал, что я не вспомню уже, что и к чему было сказано. Саша все время при деле. У него в гараже всегда что-нибудь мастерится. Насмотрится с соседом видео в интернете и пытается повторить поделки народных умельцев. В их планах было сделать циркулярку, которая останавливается, если вместо дерева попадет тело человека, в результате чего Сашкиному соседу чуть палец не отрезало. Он всегда рассказывает о новых идеях, но большую часть так и не реализовал. Если стараться все это запомнить, то можно сойти с ума.
Не забыть бы предупредить Сашку об этом разговоре. Вот только согласится ли он прикрыть меня, подтвердив мой рассказ о фанере? Вряд ли, он иногда забывает, о чем рассказывал пару дней назад. Ладно, попробуем.
– А вы позволите пройти в ваш гараж и посмотреть там кое-что? – Следователь повернулся в нужном направлении. Похоже, он уже знал, куда надо идти.
– А на что там смотреть? На кусок фанеры? Или вас интересует старая мебель бывшего хозяина? Так я могу продать по сходной цене. Ах да… Есть еще бутылка дорогой водки – благодарность за хорошую работу. Вот она денег стоит, а все остальное – хлам.
– И все-таки я хотел бы посмотреть, – настаивал полицейский. – Ключи у вас с собой?
– Да. Ну, если вы так хотите… – Я пошел за ним следом, удивляясь его уверенной на этот раз походке. Точно, он знает, где мой гараж, но ордера на обыск у него нет. Что ему остается? Правильно! Подозревает ли он меня? Скорее всего. Он уже узнал от соседей о наших с Колей конфликтах, так что я являюсь одним из подозреваемых. Надеюсь, не единственным. Главное, чтобы он не нашел телефон, спрятанный под молотками: у меня еще были на него планы. Кстати о молотках… Это ведь предположительное орудие убийства, так что мой шкаф будет для него просто находкой, которую он в любом случае захочет исследовать.
Как я и ожидал, следователь остановился прямо перед воротами моего гаража и отошел в сторону, пропуская меня к замку. Охотник становился жертвой, а этого мне бы очень не хотелось.
Гараж открылся, и мне как человеку, редко пьющему алкоголь, в нос ударил запах водки. Но запаха солярки я не чувствовал, и это обнадеживало. Рассчитывая впустить гостя первым, я отошел в сторону, но капитан поступил весьма профессионально.
– Только после хозяина, – широко улыбаясь, проговорил полицейский, осматривая соседние гаражи.
– Конечно. – Я тоже подчеркнуто открыто улыбнулся и нырнул в прохладу гаража.
Капитан зашел следом, по пути отмечая расположение различных предметов. Он обогнул стол, потрогал старое кресло, спрятавшееся в углу, и остановился перед бутылкой водки. Не прикасаясь к ней, он осмотрел емкость со всех сторон и, тихонько хмыкнув, постучал пальцем по столу. Я отмечал на себе его взгляды, контролирующие мое поведение. Поворачиваться ко мне спиной следователь не собирался, понимая, что оказался один на один с потенциальным убийцей.
Мне показалось странным то, как пристально он рассматривал бутылку. Следов гари на ней не было, но я вдруг ясно вспомнил, что мои жертвы держали ее в руках, а это значило, что на ней были их отпечатки. Кровь я стер, а вот «пальчики»… Да, они наверняка остались на месте. Догадается ли он, какую роль сыграла эта бутылка? Я решил, что сегодня же вечером приду в гараж и оботру бутылку, доведя ее изгибы до блеска.
