Виталий Иванович Ячмень
Пылающие души
– Ага, – хихикнула в ответ бабуля в шляпе с широкими полями. – Наш Колька никому спуску не давал. Таких мужиков сейчас мало осталось.
– Слышь, Натаха, – пробасил невдалеке Коля, – тут меня хвалят! Вот люди! Надо умереть, чтобы они тебя оценили. А когда я денег просил на бутылку, так ни одна сволочь не давала. Я вас всех запомнил! Всех!
– Угомонись! – Наташа прошла сквозь толпу и махнула мне рукой, приглашая подойти к гробам.
Колька мгновенно стушевался, и, опустив голову, присоединился к группе призраков, стоящих невдалеке от живых. Они заговорили о чем-то, но смысла сказанного я не понимал. Они размахивали руками, показывая пальцами в толпу, и Колька что-то им разъяснял. У меня возникло впечатление, что он рассказывал им о собравшихся людях, перечисляя их имена и «заслуги». Потеряв интерес к их разговору, я пошел в том направлении, где недавно скрылась моя соседка. Правда, в отличие от нее, мне пришлось проталкиваться сквозь толпу. Что ни говори, а в том, какими они стали благодаря мне, просматривалось немало плюсов.
Через несколько секунд я увидел шесть гробов, стоящих на табуретках посреди дороги. Два больших гроба стояли вместе и возле них толпились мужчины, а четыре маленьких гробика стояли чуть в стороне, окруженные женщинами. Похоже, тут собрался весь двор.
– Ты сколько дал на похороны? – Наташа посмотрела мне в глаза и поправила рукой остатки волос.
– Двести, – честно признался я. – Обычно давал двадцатку, но вас много, да еще и соседи…
– Слышь, лучше бы мне их занял! – Незаметно сзади появился Коля. Он держал на руках своего младшего сына. Костик выглядывал из-за его огромной ноги, хватаясь за штанину. На меня он смотрел с легким испугом, и я понимал, что ему есть чего бояться и стыдиться.
– Тебе только деньги занимать осталось, – Наташа отвернулась и отошла.
Ее муж, пожав плечами, остался на месте. Даже собственные похороны были ему не интересны, он явно скучал, посматривая на собравшихся. Но, увидев в толпе брата, он направился к нему.
Наташа прошла по кругу, осматривая лица собравшихся. Она вглядывалась в их глаза, покачивая головой.
– Обманщики и трусы, – проговорила соседка, сплюнув на принесенные к гробам цветы. Мне показалось, что один из них моментально завял, осыпавшись сухими лепестками на землю.
– Мне иногда кажется, что они все еще здесь, – сказала тетя Катя женщине справа. – Я слышу смех их детей, особенно, когда моюсь в душе. Раз слышала Колин голос, но откуда-то издалека. Такое чувство, что они зовут меня с собой, но мне еще не время.
– Да-да, – проговорила ее соседка и пустила слезу.
Наташа презрительно скривила рот.
– Мелкие людишки! – Она развела руки в стороны, и пара огненных капель упала на асфальт. – Вам всегда было плевать на нас, а сейчас строите из себя страдальцев! Ну ничего, придет время… Да, Володя?
Я сглотнул ком и отвернулся. Хриплый смех прокатился по двору, но никто его не услышал. Только стая голубей, спокойно клевавших крошки у мусорного бака, взлетела, напуганная этим звуком.
– Голуби тоже прощаются с ними, – проговорил седой мужчина из дома напротив. – Видите? Говорят, они помогают умершим улететь прямо к Богу. Может, и наших заберут прямо на небо да к Боженьке на праведный суд!
– Ты думай, что говоришь, – дернула его за рукав стоявшая рядом женщина. – Ты Кольку помнишь? Что он вытворял, не позабыл еще? Какой Божий суд вытерпит его выходки? У апостолов все книги с его деяниями сгорели от стыда.
Наташа закатила глаза и подошла к маленьким гробам. Она наклонялась над ними, касалась детей, оставаясь невидимой для толпы.
– А, Володя, иди к нам, – позвала тетя Катя. – Посмотри, как их красиво накрасили. Пожарные говорили, что они полностью черные были, а здесь лежат беленькие, как ангелочки.
Ага, ангелочки… В том, что они были черными, пожарные не обманули. Такими я их недавно сам видел. Проглотив эти слова, я посмотрел на детей. Да, ребята, простите, что оставил вас вечно молодыми, но так распорядилась ваша судьба, ведь это она подарила вам таких прекрасных родителей.
Наташа не скрывала своего презрения ко мне. Она имела на это право, и я молчал, глядя на нее. Люди в это время думали, что я смотрю в пустоту, задумавшись о вечном.
Выйдя из круга, я снова увидел среди моих творений Колю. Он перемещался с места на место, нигде не задерживаясь подолгу. Не проявляя особого интереса к траурным событиям, он старался не упустить шанса поговорить со всеми новенькими, появившимися после прошлой ночи. Посмотрев в мою сторону, сосед приветственно махнул мне рукой, и снова вернулся к разговору. В это же время мне махали с другой стороны, приглашая к не самой приятной для меня беседе.
– Тебе легче? – Женя не верила своим глазам. – А я рассказываю человеку, что ты заболел. Ну, я тогда вас оставлю. С покойными попрощаться я успела, а дома работы полно. Говорите о своих делах, только недолго: у нас дома дела.
Поцеловав меня, Женя пошла домой. Она помахала Лере, обернувшейся на ее оклик, и, обойдя толпу, исчезла в подъезде. Мы со следователем смотрели ей вслед —каждый со своими мыслями. О чем думал следователь, я не знал, но у меня из головы не выходили ее слова о каких-то домашних делах. Неужели я опять о чем-то забыл?
– Хорошая у вас жена. Открытая, но о некоторых важных вещах может и промолчать.
Я встретился с его веселым взглядом и понял, что он все знает. Да, он не просто догадывался, он уже был уверен насчет меня и сейчас вел игру в кошки-мышки. В тот раз в гараже он скрыл это и говорил только то, что могло меня спровоцировать, мастерски подбирая слова. Сегодня он хотел провернуть такой же трюк с Женей, но судя по его признанию, я был прав и моя жена умолчала о важных для него подробностях.
Мы так и стояли, молча рассматривая друг друга. Его салатовые брюки выглядели очень смешно, учитывая его должность, но, глядя на погоду, можно было простить ему их. Может, это способ отвлечь подозреваемого от его мыслей?
– Да, Женя у меня не жена, а золото. Вы что-то хотели? Сомневаюсь, что вы пришли проститься с покойными.
– Вы правы. Служба, знаете ли, привела меня в этот нелегкий для вашего двора час. Когда вы в последний раз виделись с вашим напарником? Я имею в виду Александра Черникова, с которым вы охраняете магазин.
– Что за вопрос? – Я старался выглядеть как можно естественнее, поэтому пришлось изобразить легкое удивление. – Пару дней назад мы были вместе на смене. А что произошло? Каким образом он связан с вашим расследованием? Кстати, женщина из нашего дома говорила, что появились новые подробности. Что вы выяснили?
– Ну, отвечу не по порядку заданных вопросов, а по логике и последовательности событий. Представляете, мы нашли орудие убийства. Ага, не удивляйтесь, тот самый молоток, которым были пробиты два черепа, сейчас лежит у наших экспертов, и отпечатки пальцев мы уже получили. Есть процедура проверки по базе, но она много времени не займет. Я вынужден сверить найденные пальчики сначала с нашей картотекой, а потом проверить подозреваемых. Вы же сами понимаете, какой образ жизни вели погибшие, какой у них был круг общения – в общем, первым делом мне надо проверить известные нам преступные элементы вашего района. К сожалению, их здесь немало.
Я смотрел на него, но видел мусорный бак, в котором навсегда должны были исчезнуть самые страшные улики. Как они их нашли? Не могли же они ходить по всем близлежащим свалкам с проверкой их содержимого? А может, он меня продавливает, на понт берет? Его глаза все также весело щурятся, посматривая в мою сторону, но мне остается только догадываться, сколько крепких орешков раскусили его сильные зубы, прикрытые довольной ухмылкой. Глядя на него, я могу сказать только одно: он наслаждается результатом своих слов. А значит, я уже проигрываю бой.
– Хорошо, что есть продвижение, – проговорил я после довольно длинной паузы. – Надеюсь, вы быстро найдете убийцу.
Я смотрел ему прямо в глаза, окончательно сознавая своё фиаско. Он уже нашел убийцу и теперь, как хороший охотник, изматывал свою жертву.
– О! Я не просто на это надеюсь! У меня сомнений нет в успехе. А знаете, где мы нашли молоток? Конечно не знаете. Откуда вам… В общем, один местный бездомный принес его на базар в надежде выручить хоть десятку. Покупателя смутили бурые пятна на инструменте. Вот так бдительный гражданин помог нам найти очень важную улику.
– Так, может, он и убил их? – Я старался держать себя в руках.
– Мы рассматривали такой вариант, но все оказалось прозаичнее. Этот человек собирает бутылки и металл по мусорным контейнерам. По его словам, иногда попадаются интересные вещи, которые он относит на базар. Смертоносный молоток он нашел в мусорном баке недалеко от вашего дома. Я предположил, что убийца мог выбросить туда еще что-нибудь интересное. Так что теперь мы проверяем баки во всех близлежащих дворах.
Я сглотнул сухим горлом комок, который застревал на каждом миллиметре своего пути. Перед глазами стал пакет со спортивной одеждой, падающий на дно контейнера. Прогнав видение, я снова напоролся на радостный взгляд следователя, засунувшего руки в карманы штанов. Он веселился, видя мое состояние, и это бесило меня больше всего.
– Но где гарантия, что он воспользуется тем же баком? – взяв себя в руки, я с трудом задал свой вопрос. – Такое возможно только при условии, что он живет рядом, а Колю посещали люди и из других районов.
– Гарантий нет, – белые зубы следователя обнажились в улыбке чеширского кота, – но мы все равно будем проверять, пока остается хотя бы один шанс из ста на успех. Он может здесь не жить, но выбросить оружие по пути домой, посчитав контейнер идеальным местом. Вы даже не представляете, сколько преступников поступают именно так. И да, забыл сказать, после происшедшего этой ночью я надеюсь на подарок.
Только не паниковать! Я знаю, кто меня спасет. Наташу никто не увидит, когда она, подойдя к баку, сожжет его к чертям со всем содержимым. Ведь она обязана защищать меня! Главное, чтобы полиция не добралась туда первой.
– А что произошло ночью? – мне стоило большого труда снова сделать удивленное лицо, но я старался как мог. Станиславский бы не поверил. Вряд ли Антон Павлович разбирается в людях хуже прославленного режиссера.
– Неужели не знаете? – он удивленно поднял брови и пожал плечами. – Сегодня ночью в городе произошел пожар. Страшная ситуация… Стихию контролировать сложно, пожарным стоило большого труда загасить бушующее пламя. И знаете, где случился пожар?
Конечно знаю! И он знает, что я знаю. Не зря же его глаза снова веселятся, стреляя в меня в упор.
– Откуда мне знать, – спокойно сказал я, разведя руками. – Я спал, а проснулся с температурой. Извините, но мне было не до новостей. Голова болела, жар… Я с трудом позавтракал полчаса назад. Так что там с пожаром?
Полицейский улыбался. Он откровенно веселился, наслаждаясь известной ему правдой. Может, попробовать завлечь его в мое дело? А что? С Сашкой не получилось, но этот Заварский тоже головастый мужик.
– Да так, ничего особенного. Если не считать, что выгорела часть лесополосы на Основе, а также две улицы жилых домов. Погибли несколько десятков человек. В три раза больше осталось без крова. Говорят, огонь вел себя очень странно, перепрыгивая с дома на дом, будто живой.
Последнее он говорил уже не весело, а задумчиво, размышляя над каждым словом.
– На Основе? Вы поэтому о Сашке спрашивали?
А вот теперь можно было показать свои истинные эмоции: страх, беспокойство. Сейчас они были как нельзя кстати. Волнуюсь ли я? Конечно! Там живет мой хороший друг. Страшно ли мне? Еще как! Учитывая масштабы описанного пожара, я просто в ужасе от возможных последствий.
– Как только я услышал о пожаре в районе дома вашего напарника, я сразу поинтересовался, какие дома сгорели. Каково же было мое удивление, когда я узнал о его смерти! В его доме нашли остатки бочек с горючим, предположительно с соляркой. Повторюсь, именно предположительно! Так думаю я, а эксперты еще поразмышляют над этим. Так вот, он поджег горючее, разлив его по всему дому, а также по улице и сараю, где хранил его. Взрыв был сильный – о нем сообщили из нескольких районов города, спавшего мирным сном. Странно, не находите?
– А что в этом странного? – Я подобрался и посмотрел по сторонам. – Если говорить о Сашке, то он и был «сама странность». Я же вам рассказывал о нем. Это был известный чудик с бесконечными историями и своей правдой жизни… Подождите! Но если вы правы, и у него в гараже была солярка, то, может, это он убил моих соседей?
– Какой ему в этом смысл? – Антон Павлович был само спокойствие. Он понял, что я перехожу в защиту. Теперь он будет бить больнее, стараясь пробить мой панцирь.
– Я же говорю вам, он был реальным чудиком. А мои соседи… У нас с ними были конфликты, а я ему о них рассказывал. Когда Коля напугал мою дочь, Сашка сказал, что надо убить его за такое, но я тогда серьезно это не воспринял. Зная Сашку и его истории о справедливости и работе в разведке, я не удивлюсь, если он решился на такое. Но воспринимайте это только, как мое предположение.
– Знаете что? Черт с ним, с вашим напарником, меня беспокоит другое. На улице Ньютона в тот же вечер кто-то поджег человека, облив его горючим. Да, вы правильно подумали, я считаю, что это тоже была солярка. Парень занимался не самым хорошим делом – распространял наркотики. Кто-то поджег его в тот момент, когда он прятал очередную партию. Выжить ему не удалось, но…! Есть, как всегда, одно «но». Недалеко от этого места подожгли посадку. И знаете, что я думаю? Если отбросить ваше предположение о том, что поджигателем является ваш напарник, то мы имеем следующую картину: некто шел от дома вашего напарника к вашему дому, по дороге продолжая свое огненное шоу. Совпадение?
Да, совпадение! Я хотел прокричать эти слова, но не должен был этого делать. Я прокалывался на мелочах, и все что мне оставалось, это привлечь Наташу к зачистке моего очередного промаха.
– Я не знаю, – соврал я, не представляя, что можно сказать в данном случае. – Возможно, прозвучит смешно, но меня могут подставлять недоброжелатели, если я правильно понял ваш намек на мою причастность к происшедшему.
– Нет, что вы! – Он даже замахал руками, извлеченными из карманов. – Я не могу никого обвинять без достаточных улик. Сейчас с этим строго. Так что я просто попрошу вас пока не покидать город.
– Тонкий намек? – прямо спросил я.
– Считайте, как хотите. Кстати, о недоброжелателях. Вы знаете, я был на вашем объекте и поговорил там с людьми. – После этих слов мне стало совсем не по себе. – О вас отзываются очень хорошо, но было и несколько упоминаний не очень. В основном, от маляров. А еще говорят, что на прошлой смене вы поссорились с напарником.
– Было дело. Сашка начал доказывать мне правдивость очередной своей истории, а я не выдержал и засмеялся. Такое бывало и раньше, на следующей смене он все забыл бы, так как не может жить без слушателей. А с малярами история совсем простая. Мы их задерживали пару раз на крупном воровстве, вот они на меня и взъелись. Сашку, кстати, они за это же ненавидели.
– Тогда понятно, – следователь кивнул, что-то обдумывая. – Таких людей редко любят. В любом случае, спасибо. Вот вам моя визитка, позвоните, если что-то надумаете или вспомните важные моменты.
Маленький прямоугольник с номером телефона перекочевал в мой карман. Я даже смотреть на него не стал, логично предполагая, что никогда им не воспользуюсь.
Вдруг я услышал странный звук и тут же увидел несущуюся на меня собаку. Но это была не просто собака, это был порожденный моим вчерашним походом монстр. Огромная овчарка, явно сторожившая ранее чей-то дом, неслась в мою сторону, разбрызгивая кровавые слюни на асфальт и пожирая меня белыми глазами. Ее морда была изуродована пожаром, так что узнать в ней представителя привычной породы было сложно. Я не представлял, что мне делать, ведь собаку видел только я, а также несколько призраков, стоящих рядом с Колей. Они смеялись, и я решил, что это их рук дело. Внезапно из гущи толпы выскочила тень и пронеслась на огромной скорости в мою сторону. Я уже сжался, вызывая удивление следователя, когда Наташа схватила собаку за ошейник. Животное в ее руках сразу стало смирным, а после сказанных на ухо слов и вовсе зашагало в обратную сторону.
Женщина подошла ко мне и, обернувшись, погрозила мужу кулаком. Тот поднял перед собой руки, мол, я здесь ни при чем. Соседка подошла к нам вплотную и внимательно посмотрела на полицейского. Он же смотрел круглыми глазами на меня. Да, товарищ капитан, видели бы вы то, что увидел я…
– Что с вами? – спросил он.
– Все в порядке, господин капитан. Скорее всего, болезнь еще не отступила. Голова резко заболела. Спазм, скорее всего.
Наташа стояла рядом и корчила рожи. Она смотрела на нас двоих по очереди, и, кто именно вызывал у нее такую реакцию, я мог только догадываться.
– А мне нравится этот капитан, – сказала Наташа, заговорщицки подмигнув мне, – не надо его трогать.
Следователь тем временем отошел в сторону. Он смотрел на собравшихся людей, сканируя их всех своим опытным взглядом. Внезапно, резко развернувшись, он снова направился ко мне, подняв вверх палец, как будто что-то забыл сказать.
– Владимир, зачем вам зажигалка? Вы же не курите. – Антон Павлович улыбался, следя за моей реакцией.
– Откуда вы знаете? – Я сунул руку в карман, инстинктивно прикрывая свое оружие. Когда именно я переложил зажигалку в карман этих штанов, припомнить мне не удалось.
– А я не знал. Представьте себе, это было всего навсего предположение, только что получившее подтверждение. Ну так что? Ответите или снова скажете, что вас пытаются подставить?
Он кивнул, глядя на мой карман, и ушел, не дожидаясь ответа.
– Мне определенно нравится этот капитан, – удаляясь, повторила Наташа.
Прощание с умершими подошло к концу. Люди из похоронной бригады заталкивали гробы в машины, расставляя рядом с ними венки. Кто-то садился следом, намереваясь поехать на кладбище, чтобы проводить своих знакомых и родственников в последний путь. Наташа также заняла место в машине, оставив свою семью во дворе. Антон Павлович уходил в сторону остановки общественного транспорта, насвистывая что-то себе под нос. Я же впомнил о Лере, игравшей в песочнице, и выдохнул с облегчением.
На лавочку у подъезда уселись старики. Один из них громко сказал, обращаясь ко всем оставшимся во дворе:
– Вот вам напоминание, чем может закончиться разгульная жизнь. Сами погибли, так еще и детей забрали с собой на тот свет. Говорил же я Кольке, чтобы он бросал это дело, а он спорил со мной. Рассказывал мне, что это его хобби. Кто-то марки, а он количество выпитого за день коллекционирует. Доколлекционировался…
Он сплюнул на асфальт и прислушался: люди уже обсуждали горячую новость – страшный пожар на Основе.
Кто-то дернул меня за рукав. Лера. Она стояла рядом, такая маленькая, и смотрела мне в глаза, как всегда, честно и открыто. Дочь молча открыла свой рюкзачок и подняла его к моим глазам. Ну конечно, там лежал пакетик с парой сосисок для наших уличных друзей.
– Пойдем, – сказал я, взяв дочь за руку. – Время как раз обеденное, котиков пора покормить.
Лера молчала. Глядя на нее, я подумал, что причина ее молчания в сегодняшних похоронах. И зачем только Женя оставила ее во дворе в такой день? Но сделанного назад не воротишь, надеюсь, котята развлекут дочку своим мурлыканием.
Каково же было наше удивление и разочарование, когда мы обнаружили, что сделанного мною домика на месте нет. Да что там домика! Котят и кошки тоже не было, а ведь Лере так нужно было потискать этих пушистиков.
– Папа, а где же котики? – Дочь смотрела на меня так, что мне стало еще хуже, чем от общения со следователем. Она не плакала, но в глазах появился блеск, не предвещавший ничего хорошего.
– Не знаю, – честно ответил я, оглядываясь по сторонам, – но мы с тобой их обязательно найдем. Идет?
– Идет, – тихо ответила Лера, но взгляд ее оставался потухшим.
Я внимательно осмотрелся. Котят я не увидел, но заметил, как несколько детей неслись за соседний дом, размахивая пакетом молока. Ребята эти мне были незнакомы, да и молоко они могли нести домой, но что-то подталкивало меня пойти за ними.
Лера шла рядом, держась за мою руку и по дороге высматривая котят. Подходя к соседнему дому, мы услышали слабое мяуканье. Лера тут же подобралась, и уже не я, а она тащила меня за угол. И вот ее рука еще крепче вцепилась в мою.
– Котятки! – прокричала Лера, дернув меня с такой силой, что я едва не прочертил носом асфальт.
Действительно, у задней стены дома была постелена тряпка, на которой лежала наша кошка. Рядом с ней бегали пушистые малявки, завлекаемые в игру веточками в руках детей. Ребята уже наливали молоко в блюдечко, обсуждая какие-то новые мультфильмы. Посреди полянки сидела Маша. Она держала на руках одного из котят и смеялась над мальчиком в очках. Бедняга где-то зацепился шортами, и теперь сквозь дыру виднелись белые трусы. У детей эта тема всегда вызывает смех, вот и сейчас вся компания во главе с Машей тыкала в него пальцами и говорила обидные слова. Не выдержав, он разрыдался и пошел в нашу сторону. Когда мы поравнялись, я услышал от него пару бранных слов в адрес Маши. Признаюсь, я был с ним согласен.
– Вы зачем забрали наших котят? – спросила Лера, подтягивая меня ко всей честной компании.
– А чего они у вас сидят? Им мир увидеть надо! – Маша скривила рот, изображая улыбку, отчего ее лицо стало похоже на Наташино.
– Какой мир? – встрял я. – Они гуляли, где хотели, как любые порядочные коты.
Никто из ребят не отвечал, посматривая на своего безусловного лидера. Маша хохотнула и сказала, глядя на меня из-под опущенных бровей:
– А теперь они гуляют там, где я хочу. И так будет всегда.
– Нет! – Лера отпустила меня и побежала к своим хвостатым друзьям. – Вы их не любите. Это наши котята.
Она протянула руки к одному из подбежавших к ней комочков, но мигом вскочившая на ноги Маша оттолкнула ее. Лера упала и тихо заплакала.
– Ты что делаешь? – Я поднял и обнял дочь. Да, от этой малоприятной девочки можно было ожидать чего угодно.
– Я? Ничего. Она хотела меня ударить, и я защищалась. Все мои друзья видели это.
Ребята закивали, и я словил на себе несколько усмехающихся взглядов. Преданные ей подчиненные с удовольствием смотрели на то, как их лидер унижает взрослого. Они чувствовали силу, и это было страшно. В западных странах дети подают на взрослых в суд, зачастую по надуманному поводу. Неужели такая участь ждет и нас в ближайшем времени?
– Я тебя не трогала, – сквозь плач проговорила Лера, прижимаясь к моей ноге мокрым лицом. – Ты первая начала.
– А ты ябеда! – прокричал один мальчик, стоящий за спиной Маши.
Дети подхватили его фразу, заставляя мою дочь плакать еще сильнее. В этот момент у меня появилось желание сжечь всех, кто живет со мной в одном дворе. Помочь им забыть все проблемы и заботы, подарить им новую, хоть и странную жизнь. Вот только Маша и после смерти останется маленькой стервой, смотрящей на меня с вызовом. Получив дар жечь людей, она принесет еще больше горя, чем живая девочка. Странные мысли взрослого человека, но деваться от них было некуда.
– Ребята, но вы же сами должны понимать, что это неправильно. У котят был домик, а теперь они лежат на тряпке под деревом, где их сможет обидеть любой человек. К тому же, если пойдет дождь, им некуда будет прятаться.
– Они спрячутся под балконом, – Маша указала в сторону выступающих конструкций. – А домик ваш мы растоптали и сожгли. Он так хорошо горел…
И я действительно увидел в десяти метрах остатки костра. Угли были еще свежими и распространяли легкий дымок. Я уже настолько привык к этому запаху, что сразу его не заметил. Лера, увидев то, что осталось от домика, разрыдалась еще сильнее.
– Дети, неужели вы не понимаете, что поступили очень плохо? – я предпринял последнюю попытку обратиться к их юному разуму.
– А вы пожалуйтесь на нас. Вы же тоже ябеда. – Маша смеялась, и друзья поддержали ее.
Я понял, что здесь делать больше нечего. Родители либо вовсе не влияют на своих детей, либо просто не могут донести до них правильные мысли. Взяв дочь за руку, я молча пошел домой, слыша сзади смех и ругательства детей и стараясь вспомнить, было ли такое в моем детстве. Возможно, но не так много и не настолько жестоко.
Сжечь их всех, да и дело с концом? У меня на примете были еще «наливайки» рядом с домом, но уничтожение их даст новые козыри в руки Заварскому. Значит, буду искать цели подальше, они не менее важны для моего дела.
Ко мне снова вернулись мысли о пакете в мусорном баке и единственном шансе на спасение. Где же ты, Наташа, моя надежда и защита? Похоронили тебя или еще нет?
