Виталий Иванович Ячмень
Пылающие души
– Убью, сволочь! – прорычал он и развел руки в стороны. Вот это было уже плохо. Со стороны можно было подумать, что меня встретил старый знакомый и сейчас идет ко мне с распростертыми объятиями выразить свою радость. Но его глаза говорили об обратном. Сейчас я уже верил в то, что меня здесь убьют, но принял решение с этим не соглашаться.
Коля огромной лапищей схватил меня за шиворот и потянул на себя. Моя футболка затрещала, и в какой-то момент показалось, что из меня сейчас вырвут душу. Изловчившись, я сделал первое, что пришло в голову: ударил его в пах. Бил я не очень сильно, так что рассчитывать на весомый результат не приходилось. Коля застонал, опустив свободную руку к промежности, но меня так и не выпустил, согнув под своим огромным весом. Снизу что-то закричали, но это был не дочкин голос. Дернувшись вверх, я потянул на себя Колю, и он, не желая меня отпускать, ударил меня раскрытой ладонью по лицу.
Я не знаю, что было бы, бей он кулаком, но даже от этого удара я услышал звук основного колокола в большом храме. В глазах на мгновение потемнело, и я привалился к стене, чтобы замедлить свое падение. Противник толкнул меня в плечо, так что устоять мне не удалось, а падать очень не хотелось. Я завалился на бок и затих, разумно предположив, что он оставит меня в покое.
– Вот сволочь… – сказал Коля, подходя к своему брату, пролежавшему все это время на полу. Он наблюдал за нами, но помогать не решался. Не знаю, кому предназначались Колины слова, мне или резко струсившему брату, но я решил последовать примеру последнего и не двигался. Подняв Валика под живот, человек-гора поплелся с ним домой.
Коля еще что-то говорил, но я уже не мог разобрать его слов, отстранившись от всего мира и раздумывая о случившемся. Самая важная мысль была о том, что где-то должна быть Лера, а я лежу и делаю вид, что потерял сознание. Сквозь полуприкрытые веки замаячила пара силуэтов, и один из них заговорил голосом дочери:
– Папа, папочка, вставай… Только не умирай, пожалуйста.
– Ишь, чего надумала! Не умрет он. Иди матери звони, пусть поможет.
Второй голос был знакомым, но где я его слышал… Это явно была пожилая женщина. Похоже, Лера все сделала правильно, позвонив в двери тети Зины с четвертого этажа. Я, продолжая лежать, открыл глаза и обрадовался правильности своей догадки. Наверху часто затопали маленькие ноги. Все ясно, Лера бежит домой, но как она позвонит, ведь наш звонок находится не так низко, как звонок тети Зины. Ответом прозвучали удары кулачков по двери.
Я попробовал подняться и напоролся на строгий взгляд соседки. Она замотала головой и показала мне кулак:
– Лежи, вояка. Хватит с тебя походов на сегодня. Вдруг у тебя сотрясение и резко вставать нельзя. Тем более, они уже ушли. Колька снова напьется и пойдет по району морды бить, а тебе лучше врача вызвать. И про милицию не забудь, но там толку никакого не будет.
Наверху заговорили, и я услышал перепуганный голос жены, бегущей вниз по ступенькам. Веселее всего было то, что чувствовал я себя не так плохо, как показывал окружающим. Но мне же надо было обмануть Колю, и это удалось! Только что теперь делать с этим маленьким секретом?
– Вова, что с тобой? – подбежав ко мне, Женя опустилась на колени и легонько потрясла меня за плечи. – Скажи что-нибудь!
Я лежал и молчал. Мне было стыдно. Видать, мое лицо выдавало эмоции, так как тетя Зина сказала:
– Осторожнее с ним надо. Видишь, лицо покраснело, как бы сотрясения не было.
Нет у меня сотрясения. Нет. Понимаете вы это? Не понимают, так как я лежу с полуприкрытыми веками, а они все суетятся рядом. Говорить об этом нельзя, а то позору не оберешься.
Медленно открыв глаза, я уставился на жену и дочь, прижавшуюся к соседке. Лере было страшно, и она искала защиты у взрослого человека. Женя старалась держать себя в руках, но слезы выдавали ее.
– Тебе помочь подняться? – спросила она, взяв меня за выпачканную в пыли руку.
– Пусть лежит. Лучше скорую ему вызови, – тетя Зина настаивала на своем, прижимая к себе девочку.
– Может, врача? Как твоя голова? – снова спросила Женя сквозь слезы.
Я начал подниматься, опираясь на руки, и при помощи жены поднялся во весь рост и облокотился о подоконник. Женя тронула мое лицо, заставив ощутить жар в том месте, где его коснулась Колина ладонь. Скула горела, и я невольно приложил к ней руку.
Три пары глаз смотрели на меня, ожидая каких-то слов. Женя старалась подхватить меня под руку, как раненого солдата в фильмах про войну, а остальные ловили глазами каждое мое движение.
– Не надо врачей. Сотрясения нет.
– Ты уверен? – Женя заглянула в мои глаза, и мне пришлось отвернуться. Если бы я этого не сделал, то слезы стыда потекли бы по моим щекам прямо ей на рубашку. Она помогла мне встать ровно, и я ответил:
– Уверен. И милицию вызывать не надо, толку все равно не будет – в этом тетя Зина права. Кто захочет связываться с алкоголиками, если с них взять нечего.
– Это хорошо, – обрадовалась старушка, – что ты трезво размышляешь. Значит, голову не повредило.
Я слабо улыбнулся и подмигнул Лере. Она мгновенно отпустила соседку и вцепилась в нас с Женей. Так мы и простояли вместе около минуты, пока удаляющиеся шаги тети Зины не вывели нас из этого состояния.
Глава 12.
Я сидел за столом и ужинал. Обычно я ем с аппетитом, сейчас же куски курицы перемещались из тарелки в рот без малейшего энтузиазма с моей стороны. Женя приготовила ее в сметанном соусе, как я любил, и положила мне полную тарелку, стараясь таким образом снять мое напряжение. К сожалению, еда не помогала, но я все же ковырялся в кусочках мертвой птицы, понимая, что жена старалась и обижать ее не надо.
В комнате работал компьютер: Лера смотрела мультфильм. Громкость была такой, что голоса собачек-спасателей были слышны даже в кухне, прорываясь сквозь шум в моей голове. Женя сидела с дочкой: я попросил ее оставить меня одного. Скула болела, но не так сильно, как раненое самолюбие. Меня побили алкоголики! Побили, хотя я был прав, а они нет. Если бы не плач Леры и присутствие тети Зины с четвертого этажа, я боюсь представить, чем бы все это могло для меня закончиться.
Сейчас, оценивая происшедшее, я делал вывод, что именно появление в подъезде нежданного свидетеля в лице бабульки с четвертого этажа заставило Колю уйти домой. Лишние проблемы ему были ни к чему. Говорят, он и так стоит на учете в полиции как весьма сомнительный гражданин, так что ему и со мной связываться не стоило. Возможно, это и заставило его отступить, несмотря на выигрышное положение.
Самое страшное во всей истории заключалось в том, что это произошло на глазах моей дочери, и я теперь не знал, как в них смотреть. Лера была перепугана до глубины души, и пока я «зализывал раны» в ванной, Женя потратила немало времени на успокоение взволнованного ребенка. И знаете что? Меня это очень злило. Пусть я не стал «хозяином» на этаже, пусть меня избил маргинальный сосед – это еще можно было стерпеть, но то, что он заставил моего ребенка плакать от страха, я простить ему не мог.
Если бы все мужчины в подъезде собрались и поговорили с Колей, то многое в нашем доме могло бы измениться. Даже не все, думаю, достаточно трех-пяти человек, чтобы он почувствовал силу и отступил. А если в каждом подъезде собрать таких смельчаков да как ударить по маргиналам, заставив их либо забиться в норы, либо вести нормальный образ жизни, никому не мешая, а?!
Но таких людей в подъезде не найдешь. Скорее всего, в масштабах страны таких людей наберется не больше тысячи, да и как их искать? Можно кинуть клич через интернет и начать чистить улицы по районам. Но где гарантия, что в моем городе наберется хотя бы пятеро смельчаков, готовых бросить вызов устоявшейся системе? Даже мои друзья по игре в стрелялки храбрые только на словах, а когда дело дойдет до чего-то важного, наверняка убегут в кусты. Так значит, нет никаких шансов?
Есть. Но только этот единственный шанс мне не очень нравится. Я чувствовал, как тотем внутри меня раскрыл свой колючий клубок и встал на четыре лапки. Ему было интересно узнать, что я задумал, а мне было интересно знать, куда меня это заведет.
Как изменить жизнь к лучшему? Да это же элементарно! Об этом постоянно твердят различные бизнес-тренеры и прочие гуру, указывающие тебе путь к новому существованию. «Начни с себя и обустрой пространство вокруг!» – советуют они. Может, пора прислушаться к их словам?
В моей душе разгорался огонь. Душа жаждала действий, и я пообещал себе, что скоро они начнутся. Я отомщу за Леру, напуганную соседом, и даже уже знаю как. Ежик бежал с факелом, освещая мне путь. Я понял, что нужно делать, но смогу ли я осмелиться на это? Смогу, ведь кто-то же должен.
Я стал у окна. На улице было темно, и стекло превратилось в зеркало, отражающее меня на фоне кухни. Это темное зеркало показывало меня мрачным и несущим тьму. Но я же решил нести свет! А о каком свете можно говорить, если не видеть тьму? Они как альфа и омега находятся на разных полюсах, замыкая в себе единое целое, так зачем мне бояться тьмы в моей душе? Отражение в окне улыбнулось и сказало мне то, что я должен был услышать в тот момент: незачем.
И все же сомнения не отступали. Смогу ли я сделать работу настоящего мужчины, которую большинство из нас делать не осмеливаются? Смогу ли свершить правосудие и будет ли это правосудием? И самое главное: как не разойтись со своей совестью?
Глядя в темное зеркало окна, я вдруг увидел свой сон. Маленький еж бежал со своим факелом, храбро глядя вперед, и ветер играл с его огнем. Ежик прибежал к норе, за дверями которой был его враг, и бросил в нее факел. Из маленького окошка под самой крышей вскоре повалил дым, и поджигатель, потерев друг о друга маленькие лапки, понесся прочь. Позади слышались звуки сирен и крики умирающих в огне врагов, но он убегал не оглядываясь.
О чем это я? Мимо моего окна промчалась пожарная машина, унося за собой звук сирены из моего видения. Она везла кому-то надежду на спасение. Следом за ней пролетела еще одна машина, наполненная отважными людьми, и я наконец увидел, куда они едут. Из-за домов на горизонте тянулся дым. Именно его я видел выходящим из норы ежиного врага. Ну что же, он послужил хорошим дополнением картины, увиденной… Где? Возможно, мне привиделось будущее, пожираемое огнем?
Я посмотрел на свои руки, поцарапанные сегодня в бою, дотронулся до горящей скулы, и моих губ коснулась легкая улыбка. Да, я почти готов, но мне нужно было еще одно, ради чего стоит жить и совершать глупости. И я пошел в ту комнату, откуда звучал мультфильм.
– Ну как ты? – с порога спросила жена. – Голова не болит? Может, анальгина выпьешь?
– Нет, со мной все в порядке, – соврал я, чувствуя дикую боль в голове. Пусть болит, добавляя мне злобы. Пока я не передумал и вижу свою цель, для меня нет боли.
– Папочка, сядь со мной. Мама новые серии нашла. Мы их с тобой еще не видели.
Я улыбнулся дочери и сел рядом с ней на кровать. Она прижалась ко мне, и ее маленькое сердечко забилось в такт с моим. Своей рукой я накрыл ее маленькую ручку, поцеловал кучерявый затылок. Рядом села Женя и обняла меня за шею. Ее теплое дыхание подогревало тот жар, что зародился во мне и разгорался с каждой секундой все сильнее.
Да, вот теперь все. Теперь я чувствую то, зачем пришел в эту комнату. Им этого не понять, и смысла говорить с ними об этом нет. Остаются технические вопросы, но я уже знал ответы.
– Давайте-ка я сделаю нам фруктовый салат, – сказал я. Девочки кивнули и прижались ко мне покрепче. Зная, что от такого предложения они не откажутся, я решил схитрить, чтобы вырваться по своим делам. Естественно, без салата ходу назад мне не будет, так что придется заняться кулинарией.
На кухне я снова невольно посмотрел в темное окно и увидел в нем незнакомого человека. Он кивнул мне, как будто подтверждая, что я готов встать на свой путь. Другой «Я», рассматривая меня, казалось, жил своей жизнью. Он смеялся, кривлялся, показывал зубы… Готов поклясться, что я видел у него клыки, но меня это не пугало. Решение принято: выполнив задуманное, я поступлю правильно.
Надо начинать наводить порядок в городе. Мне это по силам? Да! Любой бизнес-тренер гордился бы моей целеустремленностью, но я не пользовался услугами подобных учителей, так что порадовать мне некого. Зато двойник в окне был очень рад. Всякий раз, когда я мысленно делал громкое заявление, он улыбался, а иногда широко открывал рот в неслышном смехе.
Кто-нибудь должен за это взяться, так почему не я? Двойник зашелся в хохоте, сгибаясь пополам. Было неожиданно, но внешне я оставался спокойным. Мое бесстрашие перед ним, похоже, тоже его радовало.
Да, я не Бэтмен и не Супермен. Я не обладаю суперспособностями, но ведь это не главное. Главное, не терпеть молча, а что-то делать. И начать нужно с очистки окружающего пространства. Какие деструктивные элементы окружают меня? Кто несет разрушение выстроенному мною миру и мешает моей семье? Правильно! В окне я увидел отражение Коли. Оно было настолько явным, что мне пришлось оглянуться, чтобы убедиться в его отсутствии. Он пылал в моем окне, извиваясь от боли, а я стоял рядом, наслаждаясь зрелищем. Черт, да я с трудом сдержал себя, чтобы сейчас же не схватить спички и не побежать к нему домой, размахивая коробком, как факелом на ветру!
– Ну, ты идешь? – раздался голос за спиной, и я подпрыгнул от неожиданности. Видение в окне пропало, зато появилась Лера.
– Что ты говоришь? – я повернулся к дочери, возможно, слишком резко, и она отпрянула.
– Папа, у тебя такое лицо… Что с тобой?
Я пощупал свою ноющую скулу и усмехнулся.
– Доченька, просто папа очень рад.
– Чему ты рад? – Детский пытливый ум не давал хозяйке покоя.
Посмотрев в ее глаза, я потер лицо руками, и, оперевшись спиной о подоконник, проговорил:
– Я рад, что у меня есть вы. Иди ко мне.
Дочь подошла и обняла меня, подарив очередную минуту тепла от близости ее маленького тела. Она верила мне и беспокоилась обо мне. Простояв так пару минут, она отодвинулась и серьезно произнесла:
– А теперь делай нам салат. Не люблю я эти «телячьи нежности». Я же пират!
Она отошла в сторону, сделала вид, что махнула саблей, и убежала в комнату. Я засмеялся. Нет чтобы запоминать буквы и цифры – этот маленький «пират» запоминает фразы из сказок. Ладно, что поделаешь, обещал – выполняй. Это мой новый лозунг.
Обернувшись к окну, я надеялся увидеть там одобрение незнакомца или хотя бы досмотреть, как сгорит мой сосед, но там был Владимир Бондаренко, то есть я. Хотя «Я» был новый. Дочь права, со мной что-то произошло, и это мне понравилось.
Дольки яблок и апельсинов летели в глубокую миску, стоявшую еще минуту назад в шкафу. Набросав еще винограда, я все это присыпал кунжутом. К моему огромному разочарованию, в холодильнике не оказалось ничего такого, чем можно было заправить эту вкуснятину. Точно, сметана закончилась позавчера, а сегодня утром Лера доела йогурт. Значит, придется сходить в магазин.
Выйдя в коридор и надев туфли, я прокричал своим:
– Сейчас приду!
Тут же из комнаты выскочила Женя и стала в дверях со сложенными на груди руками.
– Ты куда собрался?
– Пойду йогурт куплю, а то в салат налить нечего. – Я взялся за ручку двери, но жена снова заговорила:
– Ты в своем уме? Вова, после такой травмы ты собрался идти в магазин? Давай лучше я схожу, а ты с Лерой посмотри мультфильм. Да и мало ли кого ты там можешь встретить…
– Вот в том-то и дело, Женя, если пойдешь ты, мне будет не по себе. Так что я пойду.
Дверь закрылась, отрезая меня от тепла квартиры. Было слышно, как Женя бежит к двери и хватается за ручку с той стороны. Ловко выхватив ключ из кармана, я провернул его в замке. Жена не сможет осознать мой путь. Это мое, и только мое.
Я подошел к соседской двери и стал напротив. Где-то там внизу пару лет назад кто-то оставил лужу блевотины. И моя жена ее убирала. Этот позор до сих пор огнем жег мне душу. Ну ничего, Коля, скоро ты поймешь, кто здесь главный.
Я сделал вид, что достал из кармана коробок спичек и поджег одну из них. Несмотря на нереальность происходящего, она горела, грея мои пальцы и слепя глаза. Мои пальцы были еще теплыми от ее жара, когда я начал спускаться вниз.
Проходя мимо разбитого окна, я посмотрел на стекла под ногами и засмеялся. Говорят, что нельзя смотреть в разбитое зеркало, но это же просто стекло! Из этих осколков на меня смотрел он, мой двойник. Он улыбался, подтверждая, что все делается правильно. Я улыбнулся в ответ и продолжил свой путь.
Вернулся домой я через пятнадцать минут, и сразу с порога на меня накинулась Женя.
– Ты почему не послушал меня? Ты знаешь, как я волновалась? Я все время стояла в коридоре, прислушиваясь к звукам на площадке. Мне так было страшно представить, что они снова там.
– Все в порядке. Тебе их больше незачем бояться. – Я обнял жену, успев заметить недоумение в ее глазах. Ничего, пусть знает, что загадка может быть не только в женщине.
– Обнимашки! – закричала Лера и кинулась на нас. – И меня! Меня возьмите к себе!
Мы одновременно засмеялись, а я подхватил дочь на руки и разместил между нами. Так мы простояли некоторое время, пока Лера не вывела нас из этого состояния:
– Так мы салат из фруктов есть сегодня будем или нет?
– Да! – Я опустил ее на пол. – Будем, через две минуты.
– Я бегу засекать время! – прокричала Лера, скрываясь в своей комнате. Там у нее были электронные часы, подаренные бабушкой, моей мамой.
– Скоро все будет по-другому, – прошептал я, уходя на кухню.
– Что ты говоришь?
– Говорю, что скоро все будет не так… Вот сейчас все перемажу йогуртом и принесу.
Салат немного подсох, но это было не страшно: йогурт придаст ему «живенький» вид. Отправив сладкую жидкость в миску и все хорошенько перемешав, я улыбнулся своему отражению в окне и пошел к своим. Меня поглотил мир детских мультфильмов и сладостей.
На фоне приятных мыслей о семейном счастье выделялась одна, весьма настойчивая. Успокойся, мысль, я и так все знаю: завтра нужно сделать кое-что для зачина. Неужели из-за этого надо отвлекать меня от важных семейных дел? Все произойдет быстро и непринужденно, ведь я встал на свой путь.
Глава 13.
Да, как поступить дальше, я уже знал. Сомнения в душе уступили место железной уверенности. Оставался один вопрос, но план его решения созрел в моей голове очень быстро.
С утра я пошел на работу: выходные закончились, и мне предстояло «насладиться» трудовыми буднями. Сейчас мы охраняли стройку с моим напарником Сашкой Черниковым, человеком интересным и очень веселым. Он был старше меня почти на двадцать лет; недавно ему перевалило за пятьдесят. И всякий раз он рассказывал новую историю из своей жизни. Каждая из них стоила того, чтобы быть записанной в книге. То он охотился на тигров в саванне, куда его позвал двоюродный дедушка, и убил там редкую птицу, название которой уже не помнил. То он, проникнув на лётное поле с помощью своего бывшего сослуживца, ныне охранника нашего мэра, летал на боевом самолёте и даже сидел за штурвалом на самой большой высоте. А то с экспедицией ученых путешествовал по дальним тропическим странам и спускался в жерло потухшего вулкана. Там он, по его утверждению, планировал показать своим коллегам придуманный недавно танец, ставший впоследствии культурным наследием народов той далекой страны. От его пляски проснулся вулкан, и всей компании в спешке пришлось покидать кратер. Тогда он опалил себе кроссовку, в которой пришел один раз на работу ради эффектной подачи этой истории. В общем, скучать мне не приходилось и мы почти все время проводили без телека: Сашка мог заменить десяток телевизоров. И только в обеденный перерыв говорящий ящик помогал заполнить звенящую пустоту, вызванную тем, что рот моего напарника был занят едой.
Была у него одна особенность – коверканье слов. Больше всего доставалось словам «еще» и «если». В его исполнении это было «истчо» и «еси». В чем заключалась идея, мне узнать так и не удалось: он отшучивался, что так говорил один очень уважаемый им человек. Так вот, этот человек умер в объятиях своей любовницы, и Сашка мечтал о том же, для чего во всем подражал своему кумиру. Не знаю почему, но я не верил в эту историю. Впрочем, как и в остальные. Мы с ним уже пересекались несколько раз на других объектах, так что знал я его очень хорошо и не удивлялся ни его манере разговора, ни количеству баек.
Сейчас мы дежурили по сменам: сутки на работе, трое – дома. Как я и говорил, нашим объектом являлась стройка. Строился новый супермаркет, один из многочисленных в нашем городе. Но деньги платят, строители работают, а мы охраняем. Пару раз нам приходилось задерживать работников, пытавшихся вынести что-то сверх оговоренной нормы. Да, существовали границы дозволенного, в свое время согласованные с их прорабом. За соблюдением границ нам приходилось неустанно следить. За поимку уличенных в воровстве людей нас несколько раз премировали, а вот строители нас за это недолюбливали, но нам же детей с ними не крестить.
До объекта я добирался на метро, а перед этим нужно было помучиться с десяток минут в душной маршрутке, набитой шумными пассажирами. В подземке таких тоже хватало, но здесь было больше шансов забиться в дальний угол вагона и, вставив в уши наушники, спастись громкими звуками тяжелого рока.
Подойдя к стене будущего супермаркета, я услышал голос напарника, сообщающего очень важную информацию:
– Еси что, я в туалете. Но это только для тебя! Начальству не сообщай.
Причем это прозвучало довольно громко в условиях строящегося объекта, куда еще только начинали сходиться строители. Я увидел издалека, как пятнистая куртка моего напарника проскочила за синюю дверь биотуалета и скрылась за ней от посторонних глаз.
Зайдя в наш вагончик, я остановился на пороге. По моему лицу расплылась довольная улыбка. За что я ценю Сашку, так это за его человеколюбие. На столе стояли две чашки с горячим кофе, а на блюдечках были разложены шоколадные конфеты и порезанный лимон. Он фанат кофе с лимоном и утверждает, что пробовал его в Англии, когда был там в составе советской группы разведчиков. Им приходилось перенимать привычки местных жителей, и он впитал в себя этот, как он говорил, «божественный и непревзойденный вкус». На мой взгляд, весьма спорное утверждение, но поделать с этим было нечего, и мне приходилось раз за разом выслушивать лекцию о пользе такого напитка. Сашка утверждал, что кофе с лимоном позволяет ему оставаться молодым внутри и снаружи, а также стимулирует его иммунную систему, делая его практически не убиваемым.
– Посмотри на современную молодежь, – поучал меня он. – Что ты видишь? Хлюпики и неженки! А глянь на меня. Бодр, весел, закален – ну чем не мечта любой женщины!
– И все из-за кофе с лимоном? – скрывая улыбку, спрашивал я.
– Не только! – говорил Сашка на полном серьезе. – Исчо зарядка, бег и прием солнечных ванн на свежескошенной травке. В любую погоду! Представляешь, солнце посылает нам свою энергию, даже когда пасмурно или идет дождь. Вот откуда у меня столько энергии! Да мною можно комнату освещать, еси лампочку подключить.
– А патрон у тебя есть для этой лампочки? – еле сдерживая хохот, спросил я.
– Так, а вот этого не надо! Ты же знаешь, я по женщинам выступаю, да и у тебя семья…
Он смеялся так заливисто, что удержаться было очень тяжело и я тоже начинал хохотать.
Пока я раскладывал свои вещи, в вагончике открылась дверь и в него зашел смеющийся Сашка. Он закинул свою маленькую сумку, с которой никогда не расставался, на шкаф у входа. В нем у нас хранились документы, одежда, еда и ключи от уже построенных помещений. Я сидел за столом, помешивая приготовленный для меня кофе. Сашка сел напротив и, пригнувшись ко мне, прошептал:
– Знаешь, что я только что видел?
– Нет, – отхлебнув кофе, честно признался я. – Я же не был с тобой в туалете.
– А, ну тебя, – деланно обиделся напарник, но я знал, что это всего на пару секунд. – Ладно, слушай, расскажу тебе, ты уже мальчик не маленький, можно сказать, мужчина. Женой обзавелся, дочь растишь. Короче, в вагончике у строителей, где женщины переодеваются, кто-то дырку проковырял. И я там видел такое!
– Что ты там мог такого видеть, чего я еще не видел? – смеясь, я снова отглотнул кофе и откусил бутерброд.
– Вот зануда! – еще тише зашептал напарник и, отглотнув быстро пару глотков из своей чашки, огляделся по сторонам в поиске лишних ушей. – Послушай, ты истчо молодой и не поймешь, но… Короче, ты Ленку помнишь? Ну, маляршу!
– Помню, – жуя бутерброд, сказал я и улыбнулся.
– Во, по улыбке вижу, что вспомнил. Как такое забыть можно! Пятый размер, не меньше. Так вот, она переодевалась там, а я как раз из туалета вышел и иду к нашему вагончику. Смотрю, что-то светится. Ну, ты понял где. Ну, в их вагончике! А то смотришь, как будто не понимаешь, о чем я говорю. Я подхожу и теряю дар речи! Богиня… Свет идет через дырку в стене и так слепит мне глаза, что я с трудом рассмотрел все самое нужное. Скажу прямо: баба высший класс!
Для усиления эффекта он поднял вверх большой палец правой руки и махнул левой. Я с трудом успел отставить чашку, чтобы вместе с ней не упасть на топчан. Смех разобрал меня так сильно, что можно было услышать его вне вагончика. Сашка при этом абсолютно спокойно продолжал пить кофе.
Когда я отсмеялся, он, смерив меня взглядом с головы до пят и наклонив на бок голову, сказал:
– Не, ну не дурак ли? Я ему такое рассказал, душу открыл! А он ржет. Ничего вас, молодежь, не учит.
– Подожди, – проговорил я с трудом. – Я так и не понял, что там у нее светилось в вагончике?
Я снова покатился со смеху, а напарник, указав на меня рукой, посмотрел в сторону и сказал кому-то невидимому:
– Говорю же: дурак. Не поймешь ты всей красоты жизни, еси будешь так к ней относиться!
– Ты про Ленку?
– А про кого же истчо? – закинув в рот последний кусок батона, он запил его кофе и поднялся со стула. – Так, все, пора идти на прогулку. А то украдут опять чего-нибудь, а нам отвечай.
Я последовал его примеру. Перекус – дело хорошее, но надо бы и поработать.
Мы вышли из вагончика и пошли в сторону будущего магазина. Сашка махнул кому-то рукой, и ему помахали в ответ из окна.
– Ленка. Помнит мой взгляд. Разве такое забудешь? – и он посмотрел на меня, сведя глаза к носу.
– Ты так на нее смотрел? – спросил я с улыбкой.
– Почти. Но она запомнила. Меня все мои помнят.
– Кто «твои»? Женщины, которых ты в дырку рассматривал? Я так понимаю, что для тебя это не в первый раз. В советские времена по общественным баням заглядывал в окна?
Сашка кашлянул и поправил рукой волосы, зачесав их на сторону.
– Да, не скрою, был такой грешок. Но ты не понимаешь. Я же не как извращенец пялюсь – я любуюсь, я эстет. Красота, она ведь не знает стыда.
Хлопнув его по плечу, я открыл дверь в будущую комнату охраны магазина и увидел техников, занимающихся какими-то кабелями. Не могу сказать, что для меня в их работе было много непонятного. Мне не раз предлагали перейти к ним в отдел, но я всегда отказывался, не желая брать на себя такую ответственность. Сейчас я бы согласился, но уже не предложат.
Весь день мы топтались по территории, наблюдая за работой строителей. Кто-то здоровался с нами, а кто-то зло смотрел вслед. Мы пару раз ходили на перекус и один раз на обед, а потом, когда все ушли, закрыли территорию на замок и пошли в свой вагончик.
Здесь я начал разговор, который собирался завести с самого утра, но никак не осмеливался. Сейчас же, когда Сашка включил тихонько телевизор, я решился.
– Саш, а как ты считаешь, можно ли бензином вывести пчел?
Напарник, нарезавший хлеб и сало к ужину, остановился. Он смотрел телевизор вполоборота, так что повернулся ко мне не сразу, а только после того, как диктор выдал очередную новость. Я в это время проверял на готовность картошку, варившуюся на нашей маленькой электропечке.
– Пчел? – задумчиво протянул напарник, закидывая в рот кусок черного хлеба с салом. – Смотря каких. Ты ульи сжечь собрался у кого-то?
– Нет, – я постарался ответить как можно непринужденнее. – У родителей на даче завелись дикие пчелы в кусте. На прошлой неделе мать ездила поработать на земле, так те накинулись на нее и хорошо покусали. Вот я и думаю, как их вывести. Сосед ей сказал, что можно бензином, да она забыла спросить, как именно. Ты не знаешь случайно?
Сашка взял еще один кусок сала и прошел с ним к нашему топчану. Развалившись на нем и свесив вниз ноги в кроссовках, он посмотрел в окно. Затем, жуя, долго о чем-то думал, даже глаза закрыл, а когда открыл, не поднимаясь с топчана, сказал:
– Странный вы способ придумали. В интернете смотреть не пробовали?
– Саша, какой интернет у моих родителей? Они остались на уровне каменного века и до сих пор пользуются сервизом из серванта.
– Этой святой вещью? Ну ладно они, но ты же мог посмотреть. Мог, я знаю. Лодырь, родителям помогать не хочешь.
Знаю я Сашку давно, так что не удивляюсь его реакции. Человек набивает себе цену, ну что ж, немного подыграем.
– Саш, зачем мне интернет, если у меня на работе есть ходячая энциклопедия.
– Эх, знаешь, как уговорить! – напарник сел на топчане. – Не знаю, что имел в виду ваш сосед по даче, но я могу тебе посоветовать только одно: сжечь их бензином да и забыть об этом. Ну, это еси куст не жалко.
– Не жалко, Саша, не жалко… Уж ты мне поверь, этот куст так надоел, что если его сжечь, никто и слезинки не уронит.
– Тогда жги, и дело с концом.
– Чем? У меня машины нет. А бензин на дороге не валяется.
– Как не валяется? Купи у мужиков. Хотя тебе могут не продать, ты ж без машины будешь. Да и зачем тебе столько? Там в бутыле литров семь будет, не меньше.
Я вздохнул и присел перед картошкой. Она уже сварилась, мне оставалось только слить воду. Сашка достал горячую, источающую белый пар картофелину и начал снимать с нее кожуру.
После ужина напарник поднялся из-за стола и вышел на улицу проверить те точки, где обычно воровали материалы. Я шел сзади, прикрывая ему спину, как он любил говорить. Когда мы снова вернулись, он, налив в кружку чая, сел на стул и улыбнулся. В его глазах при взгляде на меня прыгали озорные огоньки. Я воспринял это как добрый знак и угадал.
– Нравишься ты мне, Володя. Но не как мужик, так что плохого ничего не подумай! Хороший ты человек, да и семья у тебя что надо.
– А ты откуда знаешь, ты же их не видел? – я посмотрел на него с удивлением.
– Я все знаю. И даже немного больше. Меня в разведке научили делать выводы из любых слов человека. Вот я и делаю. Мать у тебя женщина хорошая, мухи не обидит, а ее пчелы покусали. Значит так, дам я тебе соляры пару литров. Как раз и бутылка под столом завалялась.
