Виталий Иванович Ячмень
Пылающие души
Глава 10.
Именно соседи стали той движущей силой, которая изменила мои взгляды на жизнь. До встречи с ними я и подумать не мог, что мне, человеку честному и открытому, придется общаться с подобными людьми. Им было наплевать на окружающих, на тех, кто помогал им и делал для них что-то хорошее. Они жили только для себя, считая свой образ жизни идеальным.
Теперь мой внутренний тотемный зверек, маленький ежик, жаждал вырваться наружу и показать им, кто здесь главный. Что? Еж? Неужели это маленькое животное могло кого-то напугать, а уж тем более одержать победу? А вы вспомните о его колючках. Мне сейчас казалось, что по отношению к соседям я обрастал подобной броней. И чем больше мне приходилось с ними общаться, тем больше колючек вырастало на моей спине. Я чувствовал, что зверек внутри меня скоро возьмет верх, но каков будет результат, я даже предположить не мог.
Возвращаясь к истории с молотком, могу сказать, что свои инструменты я больше не увидел, а Коля снова вел себя как ни в чем не бывало и даже несколько раз заходил ко мне занять денег. И я давал, так как дальше портить отношения с соседом не хотел, тем более что суммы были небольшими. Такая себе плата за нормальное существование в доме. Он отдавал долги, но не всегда, а я не вел отчетности таким деньгам, так что предполагаю, возвращал сосед не больше половины. Коля мог занять несколько раз по двадцать гривен, а потом принести сразу пятьдесят. А мог занять, пропасть на месяц и появиться только для того, чтобы снова занять. Так мы прожили еще один год, пока не случилась новая история.
Я уже не воспринимал соседа как нечто непонятное. Он стал для меня невидимкой, периодически выплывая, как лодка из тумана. С Наташей я виделся еще реже, так как она большую часть времени проводила дома, в отличие от своего мужа-баламута. Несколько раз мне приходилось видеть, как Коля в драке раскидывал своих обидчиков, а их обычно было немало. В такие моменты я чувствовал боль в грудной клетке, вспоминая его легкий толчок на лестничной площадке.
В тот день мы собирались в гости к Жениной сестре, и Лера вместе с мамой прихорашивалась перед зеркалом. Зачем наводить марафет перед походом к родне на чай, мне было тяжело понять, но я, как и всякий мужчина в подобной ситуации, просто лежал на диване и ждал. На мне все еще были домашние шорты и майка, и я читал с экрана телефона смешные житейские истории. Какой смысл торопиться, если я собираюсь за три минуты и мне все равно придется снова стоять и ждать их?
В комнату зашла Лера и вытянула передо мной руки. Ногти блестели от детского лака, а правое запястье украшал браслет из голубых камушков, купленный Женей в переходе метро. Я приподнялся на кровати и сделал вид, что очень внимательно рассматриваю ее украшения. Когда дочь также пристально стала смотреть на свои руки, я притянул ее к себе и сделал вид, что собираюсь укусить. Лера завизжала, но игру приняла и через мгновение больно впилась зубами в мою ногу. Когда я картинно застонал, дочь засмеялась и поцеловала меня в щеку.
– Папа, ты такой смешной, – сказала она, вставая с кровати.
В этот момент в комнату зашла Женя и, уперев одну руку в бок, посмотрела на меня испепеляющим взглядом. Мои руки были подняты, как у парламентера, демонстрирующего отсутствие оружия.
– Мы ничего не делали, – с легкой улыбкой на губах оправдывался я. Женя уже смотрела на Леру, и ее лицо становилось все строже. Мне стало ясно, что ничего хорошего можно не ждать.
– Вова, я пятнадцать минут пыталась накрасить ногти этому моторчику, который постоянно норовил куда-то убежать. И что я вижу? Ты вытер весь лак о свою футболку. Хорошо еще, что он отстирывается. Что теперь с Лерой делать? Пойдешь без лака.
Последняя фраза была произнесена с такой интонацией, что любые апелляции с нашей стороны исключались.
– Ну мама, – капризно протянула дочь, – я хочу с лаком. Папа, скажи ей!
– Да, папа, скажи мне, зачем ты испортил всю мою работу?
– Жень, а может, ты еще раз накрасишь? – Я даже руки сложил перед грудью, как в молитве.
Женя окинула нас ехидным взглядом и сказала:
– Хотите лак – решайте этот вопрос сами. Мне еще самой накраситься надо.
Она вышла из комнаты, а я физически почувствовал взгляд дочери. Это была мольба, и мне оставалось только кивнуть и показать рукой на дверь:
– Пройдемте в мой салон. Я его только что открыл, но думаю, вам понравится. Будете моим первым клиентом.
Дочь вылетела из комнаты с радостным визгом. Я пытался вспомнить ритуальные действия жены, выполняемые обычно при покраске ногтей. По-моему, первым делом надо хорошенько потрясти флакончик.
Не могу сказать, что мой результат был неудачным: ногти блестят, а клиент доволен. Немного испачкали столик, но это ничего. Лера выбежала в коридор показывать маме новую красоту. Я же, выглянув следом за ней, понял, что одеваться пока бесполезно. Вернувшись в комнату, я снова улегся на прежнее место и только прикрыл глаза, как послышался непонятный грохот. Звук раздался в подъезде, и я подумал было встать и посмотреть, что там такое, но не встал. Ведь мы все равно скоро выходим. Разберемся на месте.
Женя заглянула в комнату и указала пальцем на входную дверь.
– Ты слышал? – спросила она.
– Слышал. Будем выходить – посмотрим.
– А вдруг там что-то случилось?
– Жень, с ними все время что-нибудь случается. Пусть они хоть поубивают друг друга, нам только лучше будет.
Странно, но тогда всплыли в памяти все мои «конфликты» с соседом. Казалось бы, мы уже почти год живем мирно, а почему? Я стерпел его скотское поведение, а он получил то, что хотел. Да еще и заимел под рукой банк, выдающий микрокредиты и не требующий их возврата. Получается, что проиграл тогда я. Я делал вид, что просто не хочу войны, а на самом деле боялся признаться себе в трусости.
На душе стало мерзко и противно. С этим надо было что-то делать, и я поднялся со своего места. Жена уже вернулась к работе по приведению себя в парадно-выходной вид, и я решил быстренько одеться и подождать семью на площадке. Надев выходную рубашку и брюки, я пошел к двери. Жена молча в недоумении смотрела на меня. Но, когда я надел туфли, ее терпению пришел конец и уже пару минут витавший в воздухе вопрос вырвался на свободу:
– Ты куда? Нам еще минут десять надо.
– Пойду прогуляюсь на площадку. Мало ли что там могло произойти. Может, уже выходить некуда.
– А как же…
– Ни слова больше, – я подмигнул и вышел в тамбур.
Как только я открыл дверь на лестничную площадку, мне в нос ударил резкий запах табачного дыма. Он был нашим давним, привычным «сожителем», но сейчас показался невыносимым. К нему добавлялся еще какой-то странный запах. В клубах едкого дыма по очертаниям угадывался Коля, стоящий ко мне спиной, а также пара его друзей, которых я видел впервые.
Не могу сказать, что меня сильно раздражает запах табачного дыма, но при наличии в доме маленького ребенка он все же напрягает. Я сам курил в детстве, пока отец не выпорол меня ремнем, навсегда отбив к этому охоту. Да и на работе напарники частенько курили прямо на посту, так что мне было не привыкать к этому запаху. Но сейчас… Подойдя поближе, я понял, что грохотало здесь несколько минут назад. Кто-то отломал деревянную накладку и загнул под большим углом голый металлический остов перил. Пройти по лестнице сейчас было сложно: ступеньки частично перекрывали гнутая железка и торчащее деревянное острие. Я смотрел на это молча, пока меня не заметил один из присутствующих здесь мужчин.
– Здрасьте, – поздоровался он и картинно поклонился. – Пройти мешаем?
– Нет. – Я окинул их взглядом и оценил свои шансы выжить в случае конфликта как равные нулю. – Решил выйти посмотреть, кто здесь шалит.
– Ага, мы тоже за этим сюда пришли, – сказал второй мужчина и, нагнувшись, почесал ногу в резиновом тапке. – Да, братаны?
Все закивали, подтверждая его слова, а Коля наконец-то повернулся ко мне и развел руки в стороны. Снова появилось чувство, что он собрался меня обнять.
– Ба, да это же мой сосед! – пробасил он. – Братва, можете не бояться: Вовка свой мужик. А я стою и думаю, кто же это пришел. И голос такой знакомый. Слышь, двадцатку займи. Я отдам, ты же меня знаешь.
– Я без кошелька сейчас, – только и сказал я.
– Слышь, ну тогда принеси, когда пойдешь домой. Очень надо.
Я снова осмотрел его друзей и покосился на свою дверь. Да, шансов выжить реально мало. У обоих мужчин на руках были тюремные наколки, а у одного отсутствовали две фаланги указательного пальца на правой руке. Но больше всего меня поразили его зубы в разрезе странно перекошенной улыбки: один зуб крепился несколькими витками проволоки к другому. Все мужики были одеты в футболки с карманами на груди. У обладателя страшноватой улыбки там лежала пачка сигарет, которую он достал искалеченной рукой. Протянув ее мне, мужчина обнажил в улыбке все свои желто-черные зубы.
– Бери одну, пока угощаю.
Заглянув в пачку, я сразу все понял. Странный запах, который сразу ударил мне в нос, был запахом горевшей «травки». Пару раз в студенческие годы мы с одногруппниками баловались таким делом, кто-то из ребят привозил. Косяки тот парень скручивал также, и также прятал в пачке от сигарет. Картина наших студенческих загулов живо предстала перед моими глазами. Я даже потянулся рукой к предложенной пачке, вспомнив старые развлечения. Вовремя отдернув руку, я убрал ее в карман.
– Нет, спасибо. Таким не балуюсь, – я взглянул на Колю. Тот доставал из кармана спортивных штанов затушенный окурок.
– Это не простая сигарета, – почесав шрам на шее, сказал третий и тоже показал свои гнилые зубы. – Тебе понравится.
– Я понял, что это, – сказал я и выставил перед собой руки ладонями вперед. – Но я не курю, так что извините.
– Хозяин – барин, – проворчал первый и убрал пачку в карман.
Коля сделал затяжку и выпустил дым, частично на меня. Я закашлялся, отворачиваясь. Вся компания засмеялась, а беспалый, непонятно откуда доставший зажженную самокрутку, сунул ее в рот. Пространство вокруг него сразу наполнилось сизым дымом, от которого начинала кружиться голова. Он ударил рукой по перилам, и от них откололся кусок накладки. Поставив эту палку рядом с собой, мужчина осклабился, глядя в мою сторону.
– Курить – не курит, говорить – не говорит, так зачем же ты пришел сюда, мил человек? – Мужчина со шрамом смотрел на меня очень пристально, как будто пытался узнать. Он сунул руку в карман джинсов и достал из него что-то. Раздался щелчок, и в его руке засияло тонкое лезвие. Он начал ковырять в ногтях, довольно грязных, при этом все время посматривая на меня. Коля засмеялся и толкнул меня в бок.
– Слышь, ты это, не бойся. Мишаня человек мирный, он хороших людей не трогает. Да, Мишаня?
– Ага, – громко засмеялся тот, сверкая золотыми зубами. – Но только если человек хороший. А хороший молчать не будет.
Он сверлил меня взглядом, и это мне очень не нравилось. Компания из трех обкуренных мужиков, причем с ножом и палкой… Если быстро все не разрулить, такая ситуация может закончиться чем угодно. Вспомнились слова, сказанные Женей: «…если они поубивают друг друга, нам от этого будет только легче». Откуда же мне было знать, что я окажусь с ними в одной лодке. Мой внутренний зверь, ощетинившись, сжался в клубок, выставив наружу только маленький черный нос.
– А я уже сказал, зачем пришел. – Мне стоило огромного труда не выдать своего волнения. – Тут был шум, я вышел посмотреть. Неужели непонятно?
Повисла тишина, нарушаемая только тяжелым Колиным дыханием. Посмотрев друг на друга, его гости как-то странно перемигнулись и заржали.
– А ты молодец, – сказал беспалый и легонько толкнул меня в плечо. – О доме заботится человек, сразу видно. Не то что ты, Боров.
Коля посмотрел на него уничтожающе, а беспалый толкнул в плечо и его.
В этот момент произошло то, чего мне хотелось меньше всего. За моей спиной скрипнула дверь, и раздался голос Жени:
– Ты идешь? Мы уже готовы.
Я почувствовал, как по спине поползли мурашки. Ладони вспотели, и мне пришлось сжать их в кулаки. Мужики повернулись на ее голос, а Мишаня даже как-то странно изогнул шею, чтобы лучше видеть происходящее у меня за спиной. Беспалый расплылся в улыбке и здоровой рукой пригладил остатки волос на лысой голове.
– Твоя? – спросил он.
– Да, моя. Мы в гости едем, – зачем-то уточнил я.
– Здрасьте, мадам, – протянул Мишаня, пряча руку с ножом за спину.
– Здравствуйте, – ответила Женя и вышла на площадку. «Только не это. Не делай так» – молил я про себя. Но было поздно: она подошла ко мне сзади и стала за спиной.
– А мы тут, это, плюшками балуемся. – Беспалый сразу затушил косячок в банке-пепельнице. Мишаня последовал его примеру, и только Коля сделал еще одну затяжку.
Женя осматривала всех присутствующих. Я чувствовал, как ее правая рука поглаживает мою спину в знак поддержки.
– Вы же собирались куда-то? – сказал Мишаня.
– Да, в гости едем, – Женя произнесла это так буднично, будто общалась со старыми друзьями.
– Ну так езжайте, – посоветовал беспалый и протянул мне руку. Я автоматически пожал ее. Он же, заулыбавшись, демонстративно вытер ее о свою штанину. Конечно, он почувствовал, как вспотели мои ладони, и это не могло не доставить ему удовольствия.
– Пойдем, – сказала мне на ухо Женя. – Нас Лера заждалась. Она прямо за дверью стоит. Одна.
Осознав озвученную женой ситуацию, я попрощался и пошел домой. Мне в спину давили три пары недовольных глаз.
Прямо за дверью нам навстречу кинулась дочь. Она обняла меня одной рукой, не выпуская из второй ежика.
– Я так за вас испугалась! – сказала Лера и тихонько заплакала.
– Я тоже, – сказала Женя, доставая из-за пояса на спине кухонный нож.
– А… – только успел сказать я.
– Ни слова больше. Мне неприятно даже думать об этом.
С этими словами она ушла на кухню ставить чайник. Я в недоумении пошел следом, и она ответила на мой немой вопрос:
– Нам всем сейчас надо расслабиться. Выпьем зеленого чаю, а потом поедем.
Мы «расслаблялись» минут двадцать, заедая чай шоколадом и галетным печеньем. Согласен, странное сочетание, но нам нравится. После такого перекуса мне ехать уже никуда не хотелось, но мы обещали родным. Вызвав такси, я подошел к двери и прислушался к звукам на площадке. Там было тихо, а значит, веселая компания ушла «гулять» в другом месте или осела у Коли. Любой из этих раскладов меня устраивал.
У родственников мы провели несколько часов, так что домой вернулись около десяти вечера. Лера уже очень хотела спать, о чем говорила ее непрерывная зевота в машине. А я собирался немного поваляться в предвкушении: впереди был вечер онлайн игры. Хоть я и покинул свой район, но остался приверженцем древней традиции: каждый второй четверг месяца, ровно в одиннадцать вечера, мы с друзьями играем в стрелялки. С этими ребятами мы дружим с детства, и никто из нашей команды до сих пор не выбыл. Была армия, были переезды, но каждый раз мы снова и снова собирались виртуально погонять друг друга.
Женя ушла укладывать Леру, а я, полежав немного, отправился на свое игровое место. На лестничной площадке что-то упало, но мне было все равно: наушники уже заняли свое место у меня на голове. Через несколько минут в них раздались первые выстрелы. Игра началась.
Когда я ложился, Женя уже спала. Мы разыгрались и смогли успокоиться только ближе к часу ночи. Расстреливая виртуальных врагов, я видел лица сегодняшних новых знакомых. В снайперском прицеле появлялась голова человека в маске, но я четко видел, что у него глаза Беспалого.
Когда я обнял жену, все мои мысли ушли на задний план. Женя проснулась и покрепче прижалась ко мне, промурлыкав что-то спросонья. Соглашусь с теми, кто считает, что ночь дана супругам не для нудных разговоров, но оставался вопрос, который беспокоил меня весь вечер. Немного помучившись, я решил его задать:
– Что ты собиралась делать с ножом?
Почувствовав, как она дернулась, намереваясь повернуться, я ослабил хватку и стал ждать. Сонные люди редко бывают проворными – Женя медленно переворачивалась на левый бок и гневно вздыхала. Она посмотрела на меня сонными глазами и ответила:
– Не знаю, поступила бы по обстоятельствам.
Оказалось, что она очень быстро накрасилась и, выждав пару минут, решила узнать, как у меня дела. В тамбуре она услышала последние фразы нашего разговора. Не раздумывая ни секунды, она метнулась на кухню и взяла нож. Сейчас Женя смотрела на меня так, что мне не оставалось ничего, кроме как притянуть ее к себе. В общем, уснули мы не раньше чем через час.
Ночью мне снилось, как жена перерезает горло сначала Беспалому, а затем Мишане. Покончив с ними, она точным движением всаживает нож прямо в сердце Коле, и он, булькая кровью, падает на колени. В его глазах – отчаяние и мольба о прощении. Женя поворачивается ко мне, и я теперь могу видеть ее лицо, забрызганное кровью врагов. Она смеется и идет домой, неся в руках какой-то колючий комок. Мой тотемный зверек. Пол на площадке медленно заливается кровью, которая начинает капать со ступенек, напоминая звуком весеннюю капель. Женя хохочет и говорит, что ей опять придется убирать гадость возле соседской квартиры.
Проснулся я по будильнику, выспавшийся и отдохнувший, несмотря на то, что спал совсем недолго. Посмотрев на жену, я дал себе зарок уменьшить количество возможных встреч с соседями. Мне еще дочь растить, а общение с ними могло закончиться плохо для всех нас. Надо постараться избегать Колю и его дружков…
Часть 3.
Глава 11.
«Надо постараться избегать Колю и его дружков», – прошептал я, стоя на четвертом этаже.
Прошло полтора года с момента нашей беседы на площадке, но Беспалый и Мишаня мне все еще снятся по ночам. Ничего не изменилось: Коля продолжал свои пьяные дебоши, временами что-то ломая в нашем подъезде. К примеру, три месяца назад он сломал лифт, да так и остался в нем. Поскольку перед этим он изрядно принял на душу, то, уснув в лифте, использовал его как туалет. Жильцы долго брезговали после этого в нем ездить, хотя тетя Катя там почти сразу убрала. Сердобольная женщина старалась помочь всем, поскольку давно жила одна, но в ответ от Коли получала только ругательства.
Я старался держаться от соседа подальше, чтобы не доводить ситуацию до греха, но судьба, ведущая меня по незримому пути, распоряжалась иначе.
Лера любит ходить по ступенькам, причем ей все равно, куда идти – вверх или вниз – главное, двигаться. С мамой такое развлечение ни разу не получилось, а вот со мной – пожалуйста! Я надеюсь, что когда-нибудь этот маленький моторчик станет известной спортсменкой, ведь бег и прыжки – это ее любимые занятия. На улице мы обычно не идем на площадку, а носимся по двору.
В тот день она снова захотела подниматься домой пешком. Мы мало побегали на улице, и я решил, что еще немного физических упражнений нам не помешает. Мы шли бодрым шагом, держась за руки и вслух ведя подсчет пройденным ступеням. На четвертом этаже я остановился. В окне лестничного пролета зияла большая дыра, и часть стекол лежала на полу. Я смотрел на дыру в окне и понимал, что ей суждено стать дырой в моей жизни. Тем более, что немного раньше я слышал, как открылась дверь в квартире соседей. Тяжелые шаги прозвучали у нас над головой, а им вторили легкие, ступающие рядом. Значит, они вышли вдвоем и теперь проход будет загорожен. Я посмотрел на дверь лифта, но Лера, воспользовавшись моей задумчивостью, освободила руку и быстрой детской походкой засеменила наверх. Мне пришлось рвануть за ней следом, но я не успел. И вот уже она, в открытых сандалиях, стоит рядом с кучей осколков, а сверху раздается громкий мат. Поднявшись на пару ступенек, я увидел, что часть стекол испачкана в крови, и темные капли стремятся к лестничному пролету, идущему на мой этаж.
– Папа, смотри, тут кто-то окно разбил, – сказала Лера. – Здравствуйте.
С кем она поздоровалась, я еще не видел. Пока я поворачивал голову, прозвучал ответ, произнесенный незнакомым голосом:
– Здравствуй. Ты смотри там, осторожнее, в осколки не влезь, – говорила женщина, стоявшая рядом с незнакомым мне мужчиной.
Так значит, это были не Коля с Наташей, а я рассчитывал увидеть на площадке именно их. Стояла парочка перед открытой соседской дверью, держа в руках по сигарете. Из тамбура на них падал электрический свет, такой ненужный в это дневное время. Судя по одежде, можно было сделать вывод, что они здесь живут: на женщине был халат и тапки, а на мужчине – только шорты. Он стоял босыми ногами на плитке и смотрел на меня, прокручивая между пальцами сигарету. Женщина улыбалась, глядя на Леру, и это делало ее синяк вокруг глаза не таким заметным. Неужели вернулись ребята, уехавшие на заработки? Или это квартиранты, взятые Наташей в свою огромную квартиру? Кажется, возле подъезда говорили, что теперь у них поселились их «коллеги по цеху».
Кто дернул меня за язык, не знаю, но в народе говорят, что обычно это делает черт. Взяв дочь за руку, я задал вопрос, наиболее подходящий в данной ситуации:
– А вы не знаете, кто здесь окно разбил?
Я окинул взглядом ступеньки, понимая, что человек, поранившийся о стекло, шел наверх. Была ли кровь возле соседской двери, я еще не видел.
Мужчина в очередной раз провернул в пальцах сигарету и вставил ее в рот. Женщина посмотрела на его руку и демонстративно отвернулась от меня. Тут и я увидел то, что ускользнуло до этого: бинт с бурыми пятнами стягивал кисть мужчины, висевшую вдоль тела. Он достал зажигалку второй рукой и, затянувшись, выпустил в сторону струю дыма. Затем, глядя на женщину, сказал, отвечая на мой вопрос:
– Не знаем. А вам какое дело?
Он посмотрел на меня исподлобья. Легкая ухмылка появилась на его губах, когда он выдохнул очередную порцию дыма, не доставая сигарету изо рта.
Лера смотрела на незнакомого дядю, и я чувствовал, как ее маленькая ручка крепко вцепилась в мою ладонь. Она прижалась ко мне и наблюдала за происходящим. В том, что ей страшно, я не сомневался, а значит, надо разрешить ситуацию по-мирному, не доводя до последствий.
– Живем мы здесь, – ответил я, понимая, что вопросы должен задавать я. – Когда гулять выходили, стекло было целым. Сейчас идем домой, а стекло разбито. Раз уж вы здесь, то могли видеть или слышать что-то.
– Нет, мы не видели, – сказал мужчина и почесал свой бинт.
– А вы кто? Я вас здесь раньше не видел.
– Мы? – мужчина удивленно поднял брови. – Мы здесь живем. А вы кто?
– Мы тоже здесь живем, – сказал я и крепче сжал руку Леры. – Я вас раньше не видел. К кому вы пришли?
Мужчина достал изо рта сигарету и положил ее в пепельницу, так и не затушив. Дым поднимался из банки, и я смотрел на него, как завороженный. Он же, сунув руки в карманы шорт, повернулся ко мне всем телом и с вызовом ответил:
– Я же сказал: мы здесь живем. Что непонятного? Я тоже вас здесь не видел, так что, паспорт ваш требовать? Может, это вы разбили стекло, а вину на нас пытаетесь перекинуть. Идите-ка лучше домой да двери покрепче закройте. А то знаете, бывают ситуации всякие.
Он угрожал. Угрожал откровенно и без страха. Глядя мне в глаза, этот мужчина вел себя так, будто он здесь хозяин и делает мне одолжение, отпуская домой. Стерпеть это я не мог и явно почувствовал, как ощетинился мой еж, наконец высунув мордочку из колючек. Лера держала меня за руку и являлась на данный момент единственным сдерживающим фактором. Я наклонился к ней и шепотом велел не бояться, а идти на четвертый этаж и в случае чего позвонить в двери. Жившие там люди установили звонки очень низко – дети были маленькие тогда, так что я не сомневался, что дочь сможет до них достать. Другое дело, что они теперь старики и толку от них будет мало, но, по крайней мере, забрать к себе мою дочь они смогут.
Я отпустил ее руку в надежде, что она не будет цепляться за меня, и посмотрел на своего противника. Он поглаживал здоровой рукой забинтованную и также смотрел в мою сторону. Женщина что-то говорила ему в самое ухо. Мужчина кивнул и сделал серьезное лицо.
Лера отступила на несколько шагов вниз и остановилась посередине лестничного пролета. Как в кино, время остановилось. Я очень хорошо слышал прерывистое дыхание незнакомца. Вдруг мне в нос ударил запах из Наташиной квартиры. И мне пришлось остановиться, так как на «арене» появился новый игрок. Впрочем, не такой уж и новый. Из дверей вышла Наташа, и мой пыл охладел. Мгновение назад я уже мысленно видел, как подойду к этому человеку и задам вопрос насчет его руки. Он начнет дерзить, возможно, попытается ударить меня, и между нами завяжется драка. Естественно, я видел себя в ней победителем, как человек, бьющийся за правду. Я даже видел, как незнакомая женщина пытается нас разнять, причитая. Но обстановка резко изменилась: следом за моей соседкой мог появиться ее муж. Если он станет на сторону противника, шансов у меня не будет. Мне вспомнился его толчок в грудь. Все это я обдумал за доли секунды, пока делал шаг с одной ступеньки на вторую. Сам не ожидал от себя такой скорости мысли, так что уверенность на моем лице уступила место удивлению.
Но я еще не успел перестроить свой план, как в игру, сама об этом не догадываясь, вступила Наташа.
– Ну сколько вас ждать! – прохрипел ее голос. – У нас уже все сварилось.
– Иди домой, – ответил мужчина и толкнул ее в плечо. – Не видишь что ли, у нас с товарищем разговор по душам намечается.
– О, сосед! – Наташа проследила за недовольным взглядом мужчины. – А ты что тут делаешь?
– Домой иду с дочкой. Смотрю, окно кто-то разбил. А тут твои знакомые выходят покурить, так я у них поинтересовался, не в курсе ли они, кто это сделал. Твоему другу это не понравилось, теперь, как я понимаю, он хочет объяснить мне, что было не так в моем вопросе.
Наташа посмотрела на меня, скривив лицо, затем перевела взгляд на мужчину. Пожав плечами, она обратилась снова ко мне:
– Со стеклом мы разберемся. Завтра Кольку зашлю на базар, пусть найдет, чем заделать. Это случайно получилось.
– Тебя никто не спрашивает, – сказал ее знакомый и обругал обеих женщин матом.
Я посмотрел на свою дочь, ставшую невольной свидетельницей происходящего, и подмигнул ей. Лера несмело улыбнулась и сделала еще один шаг вниз.
– Уважаемый, а вас не учили при детях матом не разговаривать? – сказав это, я сделал шаг навстречу мужчине.
Похоже, на него это подействовало: посмотрев на Леру, он поморщился и проговорил, явно через силу:
– Прошу прощения, вырвалось.
Снова открылась дверь квартиры и послышались шаги. Коля стал позади жены – места на площадке стало мало, и незнакомец тоже шагнул мне навстречу.
– Слышь, шо тут происходит? Валик, ты опять шалишь?
– Нет, брат, просто хочу объяснить человеку, что не надо в такой форме с людьми общаться. А тут эти бабы все время мешаются.
Коля посмотрел на меня и скривил губы. Он отодвинул Наташу и вышел вперед, сунув руки в карманы.
– А шо со стеклом не так? – Коля смотрел вниз мимо меня. – Разбили, ну и шо? Пусть Володька сам разбирается, я помогать не буду.
– Коль… – начала Наташа, но тут же получила оплеуху и залетела в тамбур, завалив подставку для обуви.
– Слышь, ты мне поговори еще! Это Вовкина проблема. Сам виноват. Перестал мне денег давать, чего это я ему помогать должен? Ишь, чего надумала! Заслать меня на базар за стеклом! А деньги ты мне дашь?
Из тамбура послышался стон, сопровождаемый тихой руганью. Наташа поднялась на ноги, держась за дверную раму, и высунула в проем голову. Из носа женщины стекала струйка крови, и мне даже стало жаль ее, но я напомнил себе, что никто ее не заставлял становиться такой и жить с этим человеком.
– Коленька, прости меня, – кинулась она к нему сзади на шею, но снова была откинута в тамбур. Вторая женщина помогла ей подняться, и они обе зашли домой.
– На стол накрывай! – прокричал ей вслед муж. – Мы скоро будем.
Сразу стало понятно, что ничего хорошего его слова не сулят. Коля стоял, ковыряясь языком в зубах, и посматривал на меня с маниакальной улыбкой, перекосившей его лицо до неузнаваемости. Глаза соседа покраснели, и сейчас я понял, что значит «налились кровью». Дышал Коля, как разъяренный бык, готовый нанести роковой удар тореадору, и вся его фигура только дополняла этот образ. Честно сказать, я не знал, как дышит бык в подобной ситуации, но ассоциация возникла только эта. Радостная мысль проскочила в голове: бык после этого погибает, а маленький тощий тореадор лакомится после победы его мясом. Есть Колю я не собирался, но о победе начинал грезить, как о чем-то далеком и несбыточном.
Что они могут мне сделать? Убьют? Ну это вряд ли. Вспомнились Колины друзья и нож, которым Мишаня выковыривал грязь из-под ногтей. Тот бы убил, сомнений не было. А Валик внушал надежду на более позитивный исход, несмотря на всю его воинственность.
– Может, это ты окно разбил? – заговорил он, переминаясь с ноги на ногу. – А теперь на меня свалить вину собрался. Не хорошо это. Ой, не хорошо.
– Слышь, ты моего брата не обижай, – проговорил Коля, сверля меня взглядом.
– А я никого не обижаю. Мне хочется узнать правду. И право на это у меня есть.
Послышался смех. Братья смеялись, а я судорожно старался найти выход из положения.
– Так вот тебе правда: ты его разбил. Мы так всем и скажем. Да, Колюня?
– Ага! – пробасил сквозь смех сосед. – Сам разбил, а на Валика гонишь.
– Я ничего не разбивал. Мы с дочкой только что поднялись…
– Так и я только что из квартиры вышел. Ты же сам видел. – Валик улыбнулся и развел руками.
– А с рукой что? – не унимался я.
– Ты про это? – Он осматривал руку так, будто был с ней не знаком. – Это мы салат из капусты делали. А я такой неуклюжий…
Он снова засмеялся, поддерживаемый хохотом своего брата. Коля запрокинул голову и ржал так, что я подумал о своей жене, явно слышащей это. Что она подумает, учитывая, что нас с Лерой нет дома.
– Слышь, это он порезался сегодня о капусту… То есть ножом порезался. А стекло ты разбил. Понял?
– Нет, не я. И сейчас я вызову милицию. Пусть они разбираются, обо что порезался твой брат.
Коля толкнул Валика в спину, и тот пошел на меня, поглаживая бинт на руке. Ударил он в живот, быстро и почти без замаха. Я не успел осознать, что произошло, но второй удар сделать не дал. Руку удалось поймать легко, почти как героям фильмов о боевых искусствах, а бить пришлось кулаком наотмашь. Не ожидая такого эффекта, мы с Колей смотрели, как его брат заваливается на бок, постанывая от боли. Уже дома, анализируя эту ситуацию, я предположил, что Валик побоялся поднять раненую руку, и это сыграло против него. Но еще оставался его быкоподобный брат. Коля проводил взглядом тело Валика и, хрустнув костяшками пальцев на правом кулаке, шагнул ко мне, переступая через лежачего.
