Виктория Серебрянская
Тариф на предательство
По моей искалеченной спине пробежала струйка холода. Плевать на себя! Но Алекс! Я с отчаянием пыталась хоть что-то придумать.
– Вот это, дорогой мой, совсем другой разговор. Не волнуйся, я быстро с ней управлюсь. Она всего лишь человечка.
В этот момент из-за тучи лениво выглянула заспанная луна. Для привыкших уже к темноте глаз ее слабого света оказалось достаточно, чтобы разглядеть ту, которая так небрежно подписала мне и Алексу смертный приговор. Мне стало холодно. И очень жутко. Передо мной стояла Марина, блондинистая куколка, встреченная мною в супермаркете.
– Узнала? – Блондиночка жутко оскалилась. Наверное, это была улыбка. – Ну и хорошо. Давай заканчивать.
И она решительно шагнула в мою сторону. В ее руке матово сверкнул голубоватым светом узкий клинок. Меня сковал ужас. Как жутко смотреть на полоску стали в чужих руках и понимать, что прямо сейчас утекают твои последние минуты в этом мире. Внутри меня все разрывалось от молчаливого крика. Себя было жаль. Очень. Я, кажется, только сегодня поняла, что значит жить и быть счастливой. Неужели все вот так быстро закончится? А еще мне было безумно страшно за Алекса. Я не верила, что вампира так просто убить. Тем более, что про него они говорили «супервампир». Не знаю, что это означает. Но надеюсь Алекс сумеет выпутаться без потерь. Пусть даже и без меня.
Сердце полоснуло невыносимой, жгучей болью. По щекам потекли слезы. Марина гадко усмехнулась:
– Ну порыдай, порыдай напоследок! Так уж и быть! Я сегодня добрая!
Мои непослушные губы сами собой зашевелились. И в дворике едва слышно прошелестел мой хриплый шепот:
– Зачем тебе это?
– Что именно? Твоя смерть? Или смерть вампира?
Я кивнула, не в силах говорить.
– Вампир твой мне не нужен, в общем-то. Этот просто часть уговора. Чистильщик помогает мне добыть Ключ, а я помогаю ему добыть вампира. Ну а ты… Прости, деточка, но Ключ меняет Хранителя только со смертью предыдущего.
Вот так просто. Нужен Ключ. Значит, для его добычи все средства хороши. Подумаешь, пара существ лишаться жизни. Это такая ерунда! Горечь затопила меня, и я с отвращением поинтересовалась:
– А с каких пор для чистильщика важнее убить вампира, чем добыть легендарный Ключ Анрионеля?
Да, Алекс меня предупреждал, что чистильщикам не нужно знать о том, чем я обладаю. Ибо чревато. Но не все ли равно теперь?
– Заткнисссь! – Ладонь Марины мгновенно обожгла пощечиной мою щеку. Но было поздно. Игорь услышал.
– Что-что? Я не ослышался? Ключ Анрионеля?
Мужчина решительно вышел из тени и шагнул к Марине:
– Ты! Темная тварь! Ты же говорила, что эта девчонка предположительно владеет мифическим Ключом от всех гримуаров? Ты мне соврала?! Да я тебя!.. Забирай своего вампира и подавись ним! Ключ мне важнее! Я сразу стану бригадиром с такой знатной добыч…
Он не договорил. Клинок, брошенный натренированной рукой, вонзился в его грудь, как в масло. Я в ужасе охнула, глядя на чуть вибрирующую рукоять. Марина в два шага пересекла разделяющее их пространство, выдернула кинжал и с отвращением вытерла о чужую одежду. Повернулась ко мне с довольной улыбкой на безумном лице:
– Так даже лучше! А то не приведи Силы, еще вздумал бы меня шантажировать! Нет тела, нет проблем! Жаль только, в кровь испачкалась. Теперь с тобой.
Она шагнула в мою сторону. Я съежилась. Но деваться было некуда. Спина болит. Двор, как колодец. Без выхода. Бегать, как крыса, по кругу ей на потеху? Ну уж нет! Я зашарила вокруг себя руками. Может, удастся найти хотя бы какое-нибудь подобие оружия? Иллюзий у меня не было. Мне против нее не выстоять. Но, может, смогу прихватить ее с собой? Алекс, где ты? Теперь, когда она осталась одна, ты, наверное, сможешь с ней справиться. В наивной попытке потянуть время я поинтересовалась:
– А где же Глеб? Почему ты тут не с ним?
– Ктоо? – Марина запнулась и недоуменно мигнула.
– Твой муж Глеб. – Я терпеливо поясняла ей, как несмышленышу. – Ты о нем говорила в супермаркете. Или он не в курсе твоих игр?
Марина на секунду замерла, а потом от души расхохоталась:
– Ну и дура ты! Нет у меня никакого мужа! И никогда не было! Я все придумала, чтобы тебе, глупышке, не показалось странным, почему вдруг я с тобой заговорила. А мне нужно было прикрепить к тебе и активировать следилку. Видно, импровизация вышла очень удачной, раз ты в нее поверила.
Отсмеявшись, Марина неспешно начала приближаться ко мне. Спокойная, деловитая, уверенная в своих силах. Ну вот теперь, похоже, конец. Внутри меня начала разрастаться какая-то странная пустота. Словно меня поглощало небытие. Но внезапно все изменилось.
Тьма и каменная стена за спиной Марины лопнули с беззвучным треском. Будто кто-то разорвал надвое лист бумаги с акварельным рисунком. По краям разрыва молниями пробежали искры. Как от электрического разряда. Я в полном потрясении разинув рот смотрела на это действо. Марина, не оглядываясь, зло фыркнула:
– Не старайся убедить меня в том, чего у меня за спиной и быть не может! Все равно не поверю!
И ответом ей холодный мужской голос:
– А зря!
Алекс бесплотной тенью метнулся от разрыва к блондинке. Но та оказалась не так проста. В тусклом лунном свете зловеще сверкнула голубоватая сталь. Раздался противный жуткий хруст. Марина рухнула к ногам Алекса бескостным мешком. А в следующую секунду я завизжала, что было сил. Из груди Алекса торчала рукоятка проклятого кинжала.
Алекс как-то растерянно посмотрел на меня. Потом на рукоять кинжала. А когда его колени подогнулись, я захлебнулась собственным криком. Бесконечно медленно, словно в сильно замедленном видео, Алекс осел на землю.
Натянутой тетивой я замерла в звенящей тишине дворика. Ни вздохнуть, ни моргнуть. Лихорадочно колотящееся сердце торопливо отсчитывало утекающие мгновения. Алекс не шевелился. Секунда. Другая. И я, будто в спину кто-то толкнул, бросилась к вампиру. Хватая ртом вдруг ставший неуловимым воздух, и давясь им от ужасного предчувствия.
Возле самого тела я обо что-то споткнулась. Не удержала равновесия, и со всего маха грохнулась на колени, едва не свалившись на Алекса сверху. Боли не почувствовала. Даже не поняла на что я упала.
Алекс лежал почти на спине. Лишь чуть повернувшись в сторону ворот. Слепо уставившись на заспанную равнодушную луну. Согнутые в коленях ноги. И рука, протянутая в бессильном жесте. Будто вампир что-то пытался удержать. Или кого-то позвать. А над всем этим медленно истаивала картинка каменной стены с бумажным разрывом посередине. Из-за которого уже проглядывали старые покосившиеся ворота с криво болтающейся створкой.
Трясущимися руками я осторожно, чтобы не причинить ненароком боли, ощупала шею Алекса. Под ледяной кожей пульс не прощупывался. Но я уговаривала себя не паниковать раньше времени. Все же Алекс не человек.
Где-то совсем рядом раздавался раздражающе-мерный, ритмичный цокот. Как от кастаньет. Я обхватила себя руками, с отчаянием глядя на лежащего передо мной вампира. Что делать?! Куда бежать? Кого звать на помощь? А как объяснить, что случилось? Рукоять кинжала в груди Алекса, казалось, еще вибрирует. Как ему помочь?
Я в отчаянии закусила губу. В голове не было ни единой дельной мысли. Я, одна я во всем виновата! Если бы Алекс не возился со мной, то не лежал бы сейчас непонятно где, на земле, с ножом в сердце. От безысходности на глаза наворачивались злые слезы. Ничему ты, Анька, так и не научилась! Как была курицей, так ею и осталась! Коровник твое место, а не международная корпорация!
Минуты убегали, как тараканы от включенного света. Я смотрела на вампира не моргая, почти не дыша. Но ничего не менялось. Алекс не шевелился. Я старательно гнала от себя мысль, что все кончено. И на этот раз я окончательно и бесповоротно осталась одна.
В какое-то мгновение я вдруг поняла, что назойливо лезущий в уши цокот – это стук моих собственных зубов. Меня трясло. То ли от холода. То ли от отчаяния. Будь все проклято! Я не хочу! Я не могу без него! Безумно хотелось завыть в голос. Как волк на луну, оплакивая утраченную подругу.
Судорожно в очередной раз размазав по лицу соленую влагу, я осторожно погладила Алекса по груди. Он столько раз спасал меня из самых разнообразных ситуаций! А я не могу справиться с одной-единственной. Перед глазами счастливой розовой лентой проплыл сегодняшний день. В груди остро закололо. Я готова была сейчас даже на сделку с дьяволом. Лишь бы вернулся Алекс. Ради этого я бы пожертвовала не только своей бессмертной душой. Я бы отдала всю себя, до последней капли крови.
Кровь! От внезапно посетившего озарения я дернулась. И тут же застонала от боли в сбитых коленях. Видно, приложилась я не слабо об асфальт. Но собственные беды тут же забылись, вытесненные столь простым и очевидным решением. Ведь не даром во всех книгах вампирам нужна кровь. Да и Алекс упоминал, что в критических ситуациях ему необходима свежая кровь. Правда, он всегда почему-то отказывался от моей. Но сейчас этот вряд ли важно. В любом случае другого донора рядом нет.
Самым ужасным в этой ситуации для меня оказалось вытащить нож. Во-первых, мне нужно было чем-то вскрыть вену для Алекса. А во-вторых, я очень сильно сомневалась, что Алекс сумеет исцелиться с кинжалом в груди. Я нервничала так, что у меня повлажнели ладони. И рукоять, обтянутая чем-то шероховатым, скользила у меня в руках, как живая. Выдернуть нож у меня получилось только с третьей попытки.
Я ожидала фонтана крови из раны. Все-таки Марина ударила если не в само сердце, то очень-очень близко. Впрочем, я не особо сильна в анатомии. Но крови все равно не было. Ни капли. Как будто я достала нож из манекена. Даже на лезвии оказалось не больше пары капель.
На миг я растеряно застыла. Кровью нужно напоить или смазать рану? Вопрос века, однако. Меня Алекс лечил, смазывая ранки своей кровью. Но я тогда не умирала. К тому же, он как-то упоминал, что в критических ситуациях ему нужно выпить крови. Решено. Но как это выполнить?
Я перевела взгляд с груди вампира на его плотно сомкнутые губы. Вспомнилось, как сегодня утром (как давно это было!), Алекс помогал мне восстановиться, делясь своей кровью. И как он заставил меня открыть рот, надавив пальцем на подбородок.
Оказалось, что легко это делается только в книжках. Мне пришлось помучится. Но я справилась. И через некоторое время уже держала свою руку и нож Марины над слегка приоткрытым ртом вампира.
Не давая себе времени задуматься над тем, что я делаю, я полоснула лезвием запястье. Руку обожгло жуткой болью. Я даже тихонечко заскулила. Самоубийцы из меня не выйдет. Но нужный результат был достигнут. По руке побежал тоненький рубиновый ручеек. Я переместила руку так, чтобы животворящие капли падали прямо в приоткрытый рот Алекса.
Минуты, еще недавно летевшие со скоростью света, вдруг застыли прозрачной смолой. Я смотрела на вампира затаив дыхание и с отчаянной надеждой ждала результата. Мгновения тянулись бесконечно. И вязким желе оседали на нас. Ничего не происходило. У меня снова потекли из глаз слезы. Из груди рвалось наружу рыдание, лишая возможности дышать. Отбросив ставший ненужным нож, я осторожно погладила Алекса по щеке и жалобно позвала:
– Алекс, миленький, ну давай же! Выпей! Пожалуйста! Я не прощу себе, если из-за меня тебя не станет! Алекс!
Ничего не происходило. Вампир не реагировал и не шевелился. Кровь из моей руки все еще капала, но не так сильно, как мне бы хотелось. А что можно сделать еще я не знала. Отчаяние постепенно захлестывало меня. Я уже почти не контролировала себя.
– Алекс! Ну пожалуйста! Если ты не вернешься, то я тут и останусь. С тобой. Мне без тебя ничего в этом мире не надо! Алекс!
Слезы лились уже в три ручья, заливая лицо. Я попеременно то вытирала их здоровой рукой, то гладила Алекса по лицу. Мои мокрые пальцы скользили по его коже, как по чему-то мертвому, неодушевленному. И от этого жуткого ощущения рыдания накатывали на меня с еще большей силой.
Как в последний раз, я снова прошлась пальцами по скуле вампира. Задела уголок рта. Спустилась ниже. Мокрые пальцы под аккомпанемент моих тихих всхлипываний соскользнули с челюсти на шею. Нет ничего хуже беспомощности. Когда на твоих глазах уходит любимый человек, а ты ничего не можешь для него сделать. Неожиданно мои пальцы подбросило вверх конвульсивным движением. Я замерла, боясь поверить в чудо. Секунда. Другая. Третья. Неужели показалось? Еще секунда и еще. Когда отчаяние уже готово было снова поглотить меня, под моими пальцами повторно раздался гулкий удар пульса. И одновременно Алекс сглотнул набежавшую в рот кровь.
Я едва не завизжала от радости! Жив!
– Алекс, миленький, возвращайся ко мне! Пожалуйста!
Не открывая глаз, вампир вдруг с невероятной скоростью выбросил вперед руку и вцепился в мое запястье. Сердце от испуга пропустило удар. А в следующее мгновение его клыки впились в мое тело.
Как ни странно, но какой-то особой боли я не почувствовала. Наверное, потому что запястье и так горело огнем. Даже наоборот. Через минуту боль прошла совсем. Ощущались только приятные ласкающие движения его языка. Странно это все как-то. Я облегченно вздохнула и осторожно пригладила его волосы рукой, пропустив пару шелковистых прядей сквозь пальцы. Чудесное ощущение! В этот миг глаза Алекса резко открылись.
Меня буквально опалило их яростной зеленью. Алекс на мгновение замер. А потом резко отпустил мою руку. Почти оттолкнул. Голова у меня закружилась. И я начала заваливаться на бок. Но упасть не успела. Алекс резко сел и успел меня подхватить, сжав в стальных объятиях:
– Анька!
Мое имя в его устах похоже на вздох. Алекс зарылся лицом в мои волосы, жадно вдыхая. И я позволила себе наконец расслабиться. Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. Кажется, я провалилась в обморок.
– Аня! Анечка! – Меня кто-то осторожно трепал по щеке. – Очнись! Хватит уже спать! Простудишься! И нам пора идти, пока никто сюда не забрел. И не увидел нас рядом с трупами.
Глаза категорически отказывались открываться. Их словно кто-то очень «добрый» песком засыпал. Болела, кажется, каждая клеточка моего несчастного тела. Боже, что со мной произошло? Или я уже заболела?
– Аня! – Меня снова потормошили. – Я вполне в состоянии взять тебя на руки и нести до самого поезда. Но это неизбежно привлечет к нам толпу любопытных идиотов.
Какой нести до поезда?! Давно ли лежал у моих ног труп трупом? Я широко распахнула глаза, внезапно все вспомнив. У склонившегося надо мной Алекса был вполне обычный цивилизованный вид. Если бы не дыра в куртке, можно было подумать, что мне все приснилось. Я осторожно его ощупала. Вампир недоуменно, но молча наблюдал за моими манипуляциями. Дождавшись пока я закончу, без звука подхватил за руки и легко поставил на ноги:
– Ань, я в полном порядке. А вот как себя чувствуешь ты?
Я молча пожала плечами. Конечно, бывало и получше. Но Алексу об этом знать не обязательно.
– Я слишком много у тебя выпил. Ты сильно рисковала. Вампиры в терминальной стадии невменяемы. И ничего не осознают, кроме всепоглощающей жажды. В такие моменты нас ведет инстинкт выживания.
Я вздохнула:
– Алекс, у меня выбора не было. Где бы я тебе взяла донора?
– Любого на улице…
– Ты смеешься? И что бы я человеку сказала? У меня тут в подворотне вампир мертвый валяется. Помогите, пожалуйста, кровью! Кто сколько может!
Последнюю фразу я прогнусавила, изображая нищего, выпрашивающего милостыню. Как их обычно изображали в фильмах. Лицо Алекса сначала вытянулось от удивления, а потом он прыснул со смеху:
– Я тебя понял. Но на будущее, не нужно жертвовать собой ради меня. Я того не стою.
Я потянулась и решительно закрыла ладонью его рот:
– На будущее давай договоримся: это был первый и последний раз! Не подставляйся больше из-за меня. Я того не стою!
Я сама не заметила, как повторила за вампиром его же фразу. Смысл сказанного дошел до меня только после того, как я увидела его недоверчивую улыбку. В следующее мгновение мы уже хохотали оба и от души.
Глава 15
Тот странный и страшный вечер изменил мою жизнь окончательно и бесповоротно. Иногда мне казалось, что это не Алекс в тот вечер умер и возродился вновь, а я. Как-то так вышло, что садилась в поезд одна Аня – провинциальная глупышка, только учащаяся жизни. Пусть и в тридцать лет. А сошла на перрон огромного мегаполиса совсем другая. Я совру, если скажу, что кардинально изменилась за одну только ночь в поезде. Но та ночь оказалась переломной.
Изменился и Алекс. Вернее, его отношение ко мне. Все свое свободное время он теперь был рядом со мной. Даже если я разбиралась в хитросплетениях моды и этикета. Или пыталась подружиться с азами логистики. Алекс садился рядом с планшетом или книгой. Так близко, что я буквально купалась в его медово-пряном аромате. Иногда брал меня за руку. Иногда объяснял непонятные места. Но чаще просто молча смотрел. От его взгляда я сразу же теряла мысль и начинала путаться в простейших вещах. Мычала, краснела и прятала глаза. И тогда Алекс улыбался, отбрасывал в сторону то, что нам мешало, и целовал меня. И это было одуряюще-упоительно.
Новый год мы тихо встретили в полупустой квартире, которую Алекс купил для нас буквально накануне. Можно было конечно пойти в ресторан. Или куда-нибудь в сквер, на площадь. Туда, где много людей. Где веселье. Но ни мне, ни ему этого не хотелось. Еловая лапа, впопыхах пристроенная на подоконнике. Огромные не зашторенные окна. Ложный камин с имитацией летящих искр. Пушистая шкура на полу возле него. Бутылка шампанского в серебряном ведерке со льдом. И где только Алекс его раздобыл? Да кое-какая еда на невесть откуда взявшемся колченогом табурете. Таким был мой новый год. Хотя нет, не все. Еще – объятия Алекса.
В ту ночь между нами окончательно рухнули все преграды. И юношеская страсть Олега показалась мне недоваренным супом по сравнению с роскошной отбивной. Идиотское сравнение, знаю. И я сама до икотки над ним смеялась. Но это первое, что пришло мне в голову наутро. Даже спящего Алекса разбудила.
Отвечать на вопрос что меня так рассмешило было до судорог страшно. Какому мужчине понравится, что его сравнивают с бывшими? Но Алекс отнесся к известию очень спокойно, даже равнодушно. Только усмехнулся, поправил мне ласково прядку волос и выдохнул в губы: «Глупышка!»
Временами в глазах Алекса мелькало странное задумчивое выражение. Словно он решал какую-то сложную задачу. В такие моменты я не могла отделаться от ощущения, что Алекс думает обо мне. И молчала, как мышка. Я хорошо помнила, что весной пойду устраиваться на работу. И час «Х» неумолимо приближался. А у меня еще не было даже мало-мальски подходящей легенды. Молчу уже про уверенность в себе и своих силах.
Впрочем, мои сомнения касались только будущей гипотетической работы. Я вполне уверенно могла выбрать подходящий наряд на вечер, заказать самый лучший столик в ресторане и выбрать меню, распределить «семейный» бюджет на месяц и вежливо поставить на место зарвавшегося нахала, лезущего на заправке без очереди. Иногда я сама себе удивлялась. Я чувствовала себя везде, как рыба в воде. И непринужденно обсуждать картину на модной выставке изобразительного искусства с совершенно посторонними людьми для меня было так же легко и просто, как дышать. Это было странно, но я одинаково непринужденно управляла и тележкой в супермаркете, и нашим Ягуаром Concept хищно-роскошного алого цвета. Когда я впервые увидела эту машину возле нашего подъезда, то не смогла удержать восхищенного писка. И в кратчайшие сроки научилась водить автомобиль.
Иногда мне самой было странно и немного даже пугало, чему я успела научиться за такое короткое время. Наверное, как мне кажется, весь мой секрет успеха крылся в самом Алексе. Все, что я делала, все, чему училась, было ради него. И, видя его мягкую улыбку, адресованную мне одной, я начинала верить, что все у меня получится. Что я наконец отвоевала у судьбы свой кусочек счастья.
Алекс теперь почти всегда улыбался. Даже когда его глаза были задумчивыми. Даже когда мы обсуждали что-то очень серьезное. Или он расспрашивал меня о моей прошлой жизни. Гораздо реже мне удавалось свести наши беседы к самому вампиру. Алекс крайне неохотно делился своими секретами. Но какие-то крупицы информации о нем мне все же перепадали. Например, я теперь знала, что самой заветной мечтой Алекса был собственный дом. И я с радостью и утроенной энергией принималась вить наше гнездышко.
Иногда конечно ко мне возвращались мысли о том, давнем предупреждении Алекса о том, что в него не стоит влюбляться. Но я тут же сама себя успокаивала, что это было «до». До той роковой встречи во дворике у вокзала. До того, как я все же напоила вампира своей кровью. До этой, счастливой жизни.
Мою кровь Алекс по-прежнему не пил. И категорически ничего не хотел об этом говорить. Но справедливости ради стоит отметить, что Алекс вообще почти не пил кровь после того случая. Собственно, в том дворе, пока я была в обмороке, он изловил какого-то не вовремя забредшего на огонек гопника. Да перед самым новым годом, после оформления покупки квартиры. Тогда я заподозрила, что с приобретением не все чисто и Алекс использовал магию, чтобы все выглядело правильно. Но вампир только рассмеялся над моими страхами и отмахнулся от них. А потом ушел в ночь и вернулся только часа в четыре утра. Свежий, как майская роза. Это если использовать пошлое и избитое сравнение.
После новогодней ночи, если я все правильно поняла, необходимость в свежей крови для него отпала. Потому что после совместно проведенных ночей он буквально светился от энергии. И неизменно пытался поделиться со мной. Через поцелуй. Так же неизменно у него ничего не выходило. Потому что где-то в середине передачи излишков энергии мы оба так увлекались процессом, что теряли контроль и концентрацию. Итог был неизменным: Алекс светился еще больше.
Но и я не чувствовала себя обделенной или опустошенной. Мое самочувствие ухудшилось только раз. И виноват в этом был совсем не Алекс. Дело оказалось в позабытом мной медальоне.
Книжные вампиры, как правило, боялись святой воды, крестов и церквей. Мне всегда было интересно, как к этим атрибутам веры относится Алекс. Ведь он уже не единожды доказал, что он неправильный вампир. Начать хотя бы с того, что ему было абсолютно безразлично светит ли на небе солнце, или же сияет луна. В любое время суток он чувствовал себя одинаково комфортно. Я несколько раз готовила дома блюда с большим количеством чеснока. В тайне наблюдая за Алексом: съест или нет? К моему великому огорчению единственный результат, которого я добилась – это неистребимый чесночный дух не только изо рта, но и по всей квартире.
На крещение я решила провести очередной эксперимент из этой области. А именно, заставить Алекса искупаться в освященной полынье в форме креста. Не знаю, догадался ли вампир о том, что я задумала, или нет. Но когда мы подошли к уже начавшей затягиваться ледком полынье, он, не смотря на десятиградусный мороз, невозмутимо разделся и скрылся под мелкой ледяной крошкой, возмущенно болтающейся на поверхности темной воды. Я ожидала, что Алекс всего лишь быстренько окунется и выберется на лед. Но секунды неторопливо складывались в минуту, а его все не было. Я занервничала. Наклонилась заглянуть в прорубь. И тут Алекс вынырнул, обдав меня фонтаном ледяных брызг. Ледяных в прямом смысле этого слова. Холодные речные капли почти мгновенно застыли, превратившись в лед. Или мне это только показалось?
Я облегченно взвизгнула. При этом сама едва не угодила в прорубь. Успевший выскочить на лед вампир, поймал меня за воротник буквально в последний момент. Так что из всего спектра возможных ощущений я поймала только пару ледяных ручейков за шиворот. Я рассмеялась. А Алекс нахмурился. А дома меня ждал настоящий допрос: куда подевался Ключ?
Оказалось, что Алекс попал пальцами именно в то место, где должна была проходить цепочка. Нечаянно. А ранее всегда сознательно избегал прикасаться к основанию моей шеи. Чтобы не заработать удар сырой магией. Как когда-то у меня дома, на Озерной улице. И вот теперь удара не последовало.
Пришлось мне признаваться, что сняла медальон еще когда жила сама на отдельной квартире. Алекс вытаращил глаза. Особенно, когда услышал мой ответ. А я совсем не предполагала, что вампира удар хватит от известия, что я просто перекусила непослушную цепочку кусачками, которые одолжила у соседа. Так и сняла проклятый Ключ. Действительно проклятый. Ведь нормально спать я перестала после того, как сняла его. Мучившие меня жуткие кошмары бесследно прошли после того, как я снова надела Ключ.
Вот так мы и жили в ожидании прихода весны. На первую декаду марта было запланировано мое трудоустройство. Я не понимала почему именно так. И почему именно в первую декаду марта. Но давно уже перестала расспрашивать Алекса. Все равно бесполезно. Вампир делился только тем, чем считал нужным. Поэтому я молча ждала, когда придет время и расскажут, как, где и почему все пройдет. Но случайная встреча в середине февраля в корне изменила все наши планы.
Как же я ненавижу нашу зиму! То снег, то дождь, то мороз, то туман. И совсем не обязательно, чтобы промежуток между этими погодными явлениями был больше одного дня. Мы привыкли к тому, что вечером может подняться сумасшедший ветер. Принеся с собою снег. Ночью разыграется метель. А на утро пойдет дождь. И все это добро к вечеру благополучно подморозит.
Помню, тетя рассказывала, что раньше все было не так. Раньше зимы действительно были зимами. С кусачими морозами и кружевными узорами на окнах. Со снежными перинами на полях. С серебром инея на деревьях и кустах. Но теперь от этого остались одни только воспоминания. Глобальное потепление, чтоб его!
Середина февраля в этом плане не особо отличалась от общей тенденции. Ночью прошел достаточно сильный снегопад. Раннее утро встретило меня роскошным снежным безмолвием. С балкона я жадно рассматривала пушистое белоснежное покрывало. Не испытывая, впрочем, никаких иллюзий: с крыш уже капало. И я почти не сомневалась, что ночью, если не раньше, ударит мороз. Алекс тоже подтвердил мой пессимистичный прогноз, велев отправляться в город на общественном транспорте. Я даже в душе не возмутилась произволу. Куцый водительский опыт не позволял мне садится за руль нашего зверя в подобную погоду. Тем более, что я была больше, чем уверена, что к вечеру город превратится в филиал катка.
Так и случилось. Я промоталась по городу почти весь день. С утра мне нужно было посетить мою новую «родственницу». Алекс все-таки изобрел мне легенду, по которой я была единственной внучкой полусумасшедшей старухи, живущей на южной окраине города, в старом покосившемся доме. Когда-то у старухи был сын. Была невестка и внучка. И этому образцовому семейству приспичило отдохнуть за границей. Не смотря на причитания и увещевания престарелой матери и бабушки. Которая чуть ли не поперек порога ложилась, чтобы их не пустить в поездку. Не помогло. Поехали. И обратно уже не вернулись.
С тех пор прошел не один год. Оставшаяся одна, престарелая женщина по-видимому повредилась рассудком. И каждый день исправно ожидала возвращения внучки. Почему-то только ее. Ума не приложу, как Алекс узнал об этой истории. Но бабкину внучку даже звали как меня. Аня.
Первой встречи с бабкой я боялась до дрожи. Мало того, что бабуся не в себе. Так еще и совершаю откровенный подлог. Алекс же уверял, что по документам все чисто. И я действительно не Шумко Анна Ивановна, а Верзен Анна Аркадьевна. Но полоумным паспорт не документ. И я вся тряслась, как осиновый лист.
Прошло все на удивление гладко. Правда или нет, но бабка Аделаида меня приняла сразу. С порога. Как только я отворила входную дверь. Сморщенная, как старая картофелина, с старым засаленным платком на голове и в длинной, до пола, темной юбке, старуха мгновенно замерла у стола, повернув голову на звук. В доме было темновато, не смотря на белый день. Грязные стекла пропускали мало света. Казалось, в сумрачном помещении накурено. В нос бил отвратительный застоявшийся запах прогорклого сала. Запах немытого тела, давно не убиравшегося толком помещения и засаленных, слежавшихся тряпок. Бабка и я несколько секунд внимательно друг друга изучали. Она пристально и жадно, а я с ужасом. А потом бабка неуверенной шаркающей походкой двинулась ко мне:
– Аня… Анечка!..
От ужаса я не смогла не то, что пискнуть, я не могла даже вздохнуть. К счастью, ненормальная бабуся не стала бросаться мне на шею. Остановилась в паре шагов от меня, и, продолжая бормотать на разные лады мое имя, утирала бегущие из глаз слезы.
Вот так и познакомились. Оказалось, что бабушке Аде, а мне было велено обращаться к ней именно так, давно снились вещие сны, предрекавшие возвращение ее внучки. И она терпеливо ждала знаменательный день. А теперь уж можно и на покой. Это были ее собственные слова. От которых меня неизменно передергивало.
И вот теперь я два-три раза в неделю моталась на другой конец города, чтобы отвезти «бабушке» свежие продукты, лекарства и помочь по дому. К счастью, после того, как халупа была отмыта, это не отнимало много времени.
Посидев немного с бабушкой Адой, я отправилась на очередную лекцию по экономике. Эта наука мне почти не давалась. Алекс уже давно махнул на меня рукой. В конце концов, бухгалтером мне не быть. Но я из чистого упрямства все еще пыталась разобраться хотя бы в азах. Последним пунктом в моем списке был на сегодня экзамен по делопроизводству.
Закончился экзамен почти в четыре часа. На улице уже смеркалось. Еще немного и стемнеет. К вечеру существенно похолодало. Снег, перетоптанный тысячами ног до почти жидкого состояния, прихватило ледком. Противным таким. Когда ставишь ногу, и не знаешь, что под ней: лед, вода или твердая земля. Сапоги на плоской устойчивой подошве не стали для меня спасением. Я, как и все, оскальзывалась на подмерзшей снежной каше, ругала сквозь зубы нерадивых коммунальщиков.
До ближайшей остановки топать почти два квартала. Я с надеждой огляделась по сторонам. Такси бы сейчас. Но похоже об этом сейчас приходилось только мечтать. Впереди, прямо передо мной, в очередной раз распахнулись двери какого-то офисного центра, выпустив на тротуар крупного мужчину в темном укороченном пальто нараспашку. Мужчина черным котом прошмыгнул передо мной, на бегу вытягивая руку с автомобильным брелоком и пиликая сигнализацией. Я даже слегка отшатнулась. Показалось, что еще миллиметр, и мне оттопчут ноги. Не смертельно, но обидно. Фыркнув на бешенного представителя сильного пола, я почти уже отвернулась. Но краем глаза уловила странное движение. Не успела я осмыслить увиденное, как услышала характерный для падения звук и короткое, но емкое ругательство. Повернулась. И ошеломленно застыла. Виденный мною минутой ранее мужчина лежал на тротуаре спиной ко мне. На боку, и неловко подвернув под себя руку.
