Виктория Серебрянская
Тариф на предательство
– Какааая девооооочка! – Вкрадчивый тягучий голос прозвучал, как гром среди ясного неба. Я запнулась. – Ты так рада меня видеть, лапууууляяяяя?
Все мое состояние счастливого предвкушения лопнуло, как мыльный пузырь. Я в ужасе огляделась. Замечтавшись, я не заметила, как за мной увязались, не пойми откуда взявшиеся, три парня. В свете непривычно ярких уличных фонарей они выглядели просто и безобидно. Самые обыкновенные люди, идущие по своим делам. Пока я не увидела их глаза. Мороз пробежался по коже, натягивая до отказа и без того напряженные нервы. Человеческие глаза не могут светиться, словно угли. Мамочки! Куда я опять вляпалась?
Глава 12
Парни медленно и вальяжно двигались в мою сторону, загоняя меня в угол, прижимая к забору. Отрезая от любой возможной попытки бегства.
– Заткнись, Глеб! Ты пугаешь девочку.
Второй голос был ниже, с рычащими нотками. У меня на теле все волоски встали дыбом, как только я его услышала. Первый упрямо огрызнулся:
– Не занудствуй, братишка! Тем более, что я первый девочку увидел. Мне и сливки снимать.
Рычащий насмешливо фыркнул, совсем как большой пес:
– Смывки тебе, а не сливки! Все по старшинству! Забыл, Глебка?
Первый, кстати он стоял посредине, не растерялся:
– А младшим нужно уступать!
Парни загоготали, как гуси, собственной остроте. А у меня по коже мороз прошелся. Странно и страшно слышать, как тебя делят. Словно точно знают, что у тебя ни шанса спастись. Я беспомощно огляделась. Вляпалась, ты Аня, знатно. Вокруг не было ни души. Если не считать парней. Квартал этот, судя по высоченным заборам, богатым воротам и идеальному состоянию асфальта, принадлежит местным сливкам общества. Значит, даже если буду орать до хрипоты, на помощь мне никто не придет. А потом еще скажут, что сама виновата. Спровоцировала, флиртовала, или еще что-то в подобном духе. Я от души прокляла свою безалаберность и импульсивность. Если бы не дурила, то была бы сейчас в безопасности. Если выберусь целой, никогда больше слова поперек Алексу не скажу.
Парням надоело ржать над собственной тупой остротой. И они, не спеша, небрежной походкой хозяев жизни, двинулись ко мне. Я отступала, пока спиной не почувствовала препятствие. Позади меня был забор. Я чуть не взвыла. Да блин! Чего они ко мне привязались! Неужели я последняя женщина на земле? Или других развлечений нет? Парни опять заржали. Упс! Я с ужасом поняла, что последний вопрос произнесла вслух.
Я с отвращением наблюдала, как парни покатываются со смеху и прикидывала, есть ли у меня хоть один шанс сбежать от них. Тот, который по моим наблюдениям Глеб, чуть на асфальт не сел от ржача. Если я его резко пихну, то вполне могу сбить с ног. И тогда все будет зависеть от того, смогу ли я от них убежать. Я подобралась.
Отсмеявшись вдоволь, тот, который с рычащим голосом, пренебрежительно фыркнул, глядя на икающего от смеха Глеба:
– Детка, при чем тут другие развлечения? Ты на нашей территории, так что…
Рычащий вдруг оборвал себя на полуслове и глубоко втянул носом воздух. А потом еще и еще, все ближе склоняясь к моему лицу. Я еще сильнее вжалась в забор. Если б можно было, то охотно втиснулась бы в камень, лишь бы только избежать прикосновения обладателя рычащего голоса. А тот вдруг шепнул мне прямо в лицо:
– Сладко пахнешь, детка. Не дергайся. И, возможно, я буду с тобою ласков.
Рычание из его голоса испарилось куда-то. Зато появились противные, маслянистые нотки. От чего у меня возникло ощущение, что меня с ног до головы облизал противный слюнявый язык. И я, почти ничего не соображая от ужаса, со всей силы пихнула рычащего в грудь. Помогло мало. Он всего лишь слегка отшатнулся. Чуть отодвинулось его лицо. Зато я его разозлила:
– Ах ты, с****! – Рычание в голосе усилилось стократно. – Ты на нашей территории! Забыла? Я имею полное право…
– Девушка оказалась тут нечаянно.
Я чуть не взвизгнула от радости и облегчения. Алекс! Рычащий моментально крутанулся на месте и хмуро буркнул:
– Ну и что, что нечаянно? За нечаянно бьют отчаянно. И вообще. Ты кто такой, что смеешь нам мешать? Или ты тоже тут нечаянно? Так мы сейчас быстро покажем тебе границы. Топай, откуда пришел! Пока цел!
Последняя фраза прозвучала с таким нехорошим подтекстом, что меня передернуло. Троица медленно, всем своим видом демонстрируя угрозу, двинулась в сторону вампира.
Алекс появился перед парнями, словно сотканный из тьмы:
– У тебя еще нос не дорос указывать мне границы.
В воздухе появилось нечто, от чего у меня на коже все волоски встали по стойке «смирно». Словно из ниоткуда возникло мощное магнитное поле.
Рычащий выматерился такой стоэтажной конструкцией, что я невольно покраснела. А третий, до сих пор молчавший, с тоской простонал:
– Твою мать! Вот это вляпались!
Алекс презрительно чуть искривил губы:
– Я обязательно при случае поведаю главе клана Песчаных волков, как развлекаются его отпрыски. И о недостойном поведении наследника тоже сообщу. А вы, – быстрый взгляд в сторону третьего, – вроде бы, насколько мне известно, должны присматривать и воспитывать. А не потакать глупостям. Мне, наверное, стоит посоветовать уважаемому Эрнесту Виссарионовичу сменить гувернера его сыновьям. Пока из них не выросли уголовники и отщепенцы. – И взгляд на меня: – Аня, иди сюда.
Я послушно сделала шаг. Лучше бы стояла и дальше на месте.
Глеб, очевидно, был самым младшим в этой компании. Еще молодой, не битый жизнью. Привыкший ко вседозволенности. У него у первого сдали нервы. Или просто не захотел расставаться с игрушкой. Но стоило мне только двинуться в сторону Алекса, как он бросился мне наперерез огромными шагами-прыжками. Его простое и по-детски миловидное лицо вдруг на моих глазах начало меняться. Горящие глаза приобрели пронзительный оттенок. Как у кошки или собаки. Лицо начало вытягиваться и заостряться, покрываясь светло-песочной шерстью. Когда перед моими глазами мелькнули оскаленные клыки, я завизжала, срывая голос.
Ночь мгновенно ожила. Взорвалась безумной какофонией рычаще-шипящих звуков и моего визга. Свет и тьма закружились перед глазами в диком танце. Я зажмурилась и выставила вперед себя сумку с гримуаром.
Тишина наступила внезапно. Я даже в первый момент подумала, что просто оглохла. Но в следующий момент кто-то потянул мою сумку вверх. Над головой раздалось усталое:
– Аня, вставай. И пошли уже домой.
Я вскочила с такой скоростью, словно во мне пружина распрямилась. От удара головой в челюсть склонившегося надо мной Алекса спасла только хваленая вампирская реакция. Я виновато потупилась. Но в следующее мгновение в поле моего зрения попал крупный песочно-желтый волк, лежащий на брюхе перед огромным седым мужиком, грузно опирающимся на резную трость. Хотя нет. Не трость. Скорее, ажурный посох с навершием в виде звериной головы. От удивления про свою вину я забыла мгновенно. Чуть дальше второй, тот, что с рычащим голосом, баюкал правую руку. Похоже, сломанную. При виде третьего у меня глаза полезли на лоб сами собой. Третий парень, который сказал, что они вляпались, стоял перед седым на одном колене, низко опустив голову и обеими ладонями касаясь земли. Седой хмуро смотрел на нас с Алексом.
– Мои дети нарушили договор. Они будут наказаны. Тебя это удовлетворит?
Седой говорил медленно и тяжело. Словно ронял в пустоту камни. Алекс чуть склонил голову:
– Эрнест, я не в обиде на тебя. И не буду предъявлять никаких требований. – Из массивной фигуры седого на глазах уходило напряжение. – Но молодняк нужно воспитывать. Иначе они долго не проживут. А твоему старшенькому очень хочется промыть рот с мылом. В приличном обществе такие выражения не употребляют.
Рычащий, имени которого я так и не узнала, отчетливо прошипел:
– С***!
Алекс весело хмыкнул. Мол, я же говорил! Седой вперил в сына гневный взгляд:
– Я тебя услышал, вампир. И с прискорбием вынужден согласиться, ты прав. Я рад, что у тебя нет претензий. И что мы друг друга понимаем. На этом вынужден попрощаться и тебя покинуть. Пойду, займусь воспитанием молодняка.
В последней фразе прозвучало такое недвусмысленное осуждение и обещание, что я даже поежилась. Парни влипли.
Когда седой оторвал наконец от нас с Алексом взгляд, мне стало легче дышать. Взгляд Эрнеста казалось, обладал немалым материальным весом. И давил, лишая воли, бетонной плитой.
Первым ушел старшенький. Напоследок злобно зыркнув в мою сторону. Будто обещая, что мы еще встретимся. И эта встреча мне вряд ли понравится. Потом поднялся с колена и ушел следом второй. Глеб, все еще сохранявший звериную форму, жалобно заскулил и лизнул отцовский ботинок. Словно просил прощения. Но ему коротко указали в том направлении, куда ушли его компаньоны. Последним уходил седой Эрнест, на прощание коротко кивнув Алексу. Алекс склонил голову в ответ. И только когда старый волк исчез в темноте ночи, вампир повернулся ко мне.
Я едва не ахнула. Алекс словно состарился на пару десятков лет. Вокруг глаз тени и морщины. Глубокие складки на лбу. Взгляд потухший. На сердце защемило от жалости. Ведь в машине Алекс выглядел отлично. Не знаю, что с ним произошло, или что он делал. Но виновата в этом я. До безумия остро захотелось если не помочь, то хотя бы утешить. Поддержать. Остро захотелось заорать: «Я виновата! Прости!» Но я промолчала. И так вечно все порчу. Только моя рука сама по себе, прежде, чем я успела осмыслить, что делаю, нашла его ладонь. И сжала.
Кожа Алекса была холодной. Не как лед. Не как у покойника. Но как у очень замерзшего человека. Я поднесла его ладонь к своим губам и осторожно дохнула, стремясь поделиться своим теплом. Раз. Другой. Даже у самой голова почему-то закружилась. Откуда-то появился уже знакомый запах пряностей и меда. Окружил и закружил, дурманя разум. Мне показалось, что это его кожа источает такой аромат. Наверное, она и на вкус такая же. И я коснулась этой манящей кожи губами.
Запах усилился. И мне уже казалось, что я ощущаю его на языке. Медовая сладость и горечь пряностей. Мм-м-м! Счастливый вздох слетел с моих губ. И я как кошка потерлась щекой о его кожу. Словно стремясь вобрать в себя его запах и вкус. Вкус счастья. Вкус любви. В груди что-то сжалось. А в голове тоненько зазвенел предупреждающий звоночек. Хватит врать себе, Аня. Ты влюбилась.
Я так и замерла, прижимаясь щекой к его пальцам. Неожиданно открывшаяся истина оглушила. А меня ведь предупреждали! И что теперь будет? Я осторожно покосилась на Алекса и у меня тоненько засосало под ложечкой.
Таким я его еще не видела. Все следы усталости исчезли с его лица. Будто дождем смытые. Каждая черточка как будто стала тоньше, заострилась. Кожа стала какой-то полупрозрачной и светилась изнутри молочно-медовым светом. А в полыхающих яростной зеленью глазах смешались голод и потрясение.
Не скажу, что я испугалась. Нет. По-моему, я вообще разучилась бояться Алекса. Но дыхание почему-то затаила. Алекс смотрел пристально, жадно, не отпуская моего взгляда. Не в силах оторваться от его глаз, я замерла, словно в ожидании чуда. Только моя рука, переплетенная пальцами с его рукой, медленно опускалась вниз. Так медленно, как будто воздух вокруг нас уплотнился и сопротивлялся движению. Будто превратился в мед, смешанный с пряностями. Мне показалось, что я даже чувствую его на губах. Я нервно облизнула губы, чтобы убедиться в этом. И тогда случилось чудо.
Вампир отмер. Свободной рукой обхватил мой затылок и с полустоном-полурыком припал к моим губам. Сам! Первый! В тот момент, когда его губы коснулись моих, я захлебнулась от восторга. И это, кажется, была моя последняя связная мысль. А потом ночь для меня взорвалась повторно. Только уже чтобы осесть медово-пряными каплями у меня на губах.
***
Глубокой ночью тишина обычно такая густая, что хоть ножом режь. Вот и сейчас сонное оцепенение улицы нарушает только звук моих шагов. Алекс рядом идет совершенно бесшумно. Вампир, он и есть вампир. Я поймала себя на том, как безразлично и естественно рассуждаю об одном из самых опасных существ. Будто не вампир идет сейчас рядом, обнимая меня за плечи, а обычный человек. И не просто человек. А дорогое моему сердцу существо. Сердце в груди екнуло. Алекс действительно стал мне очень дорог. Я и сама не поняла, когда и как. Но сейчас была абсолютно уверена, что ради него пойду на все. И до конца.
В голове теснились мысли. Глупые, сладкие, пьянящие. Как тот поцелуй, что случился между нами чуть ранее. Я снова жадно облизнула чуть саднящие губы. Вкус меда и специй не сходил с языка. Истерзанные губы чуть саднили. Будто на них перец попал. Алекс целовал меня жадно, исступлено. Словно хотел выпить до дна. Словно это в последний раз. От последней мысли я передернулась и постаралась тут же выбросить ее из головы. Алекс тут же отреагировал. Чуть сильнее сжал мои плечи и заглянул в лицо:
– Что такое? Замерзла?
Я улыбнулась:
– Нет. Все в порядке.
Алекс не поверил, продолжая пытливо вглядываться мне в лицо.
– Правда, все в порядке. Это я так. Мысль глупая в голову пришла.
– Какая?
Упс! И что теперь говорить? Я лихорадочно перебирала все, что случилось этим вечером, в поисках того, что сошло бы за глупую мысль.
– А эти парни, ты их знаешь? Я подумала, что они родные братья.
– Только двое. Глеб и Виктор. Вильхам не только им не родственник, но даже и не оборотень.
Я споткнулась, когда услышала такое заявление. И с изумлением уставилась в лицо Алексу:
– А кто он?
– Был когда-то человеком.
– Был?!
Алекс только плечами пожал. И понимай, как знаешь.
– Алекс! Да расскажи уже! Неужели это такая страшная тайна? – Я от нетерпения только что не подпрыгивала на месте.
Алекс усмехнулся:
– Да нет никакой тайны. Вилхам – вампир.
– Э?
– Ох, и любопытная же ты! Ладно. Я не знаю, кто его укусил. Я нашел Вилхама сто семьдесят лет назад на задворках грязной корчмы тогдашней столицы Богемии. В Праге всегда хватало разного отребья из числа существ. И преобладали, в основном, вампиры. Поэтому удивляться не приходилось. Просто без вампира-мастера птенцы обычно обречены. Только выпить у человека кровь и инфицировать его вампирской слюной мало для полноценного обращения.
– А что еще нужно?
Алекс удивленно на меня покосился:
– Зачем тебе это? Решила стать вампиром?
Я, не задумываясь, мотнула головой:
– Нет, просто любопытно.
– Раз просто любопытно, обойдешься без подробностей. – Алекс едва заметно поморщился. – И вообще, будешь перебивать, ничего не скажу.
– Ннеее, я молчу! Рассказывай!
– Да особо то и рассказывать нечего. В первые несколько суток мастер от птенца не отходит. А Вилхама выпили, инфицировали и бросили умирать. Ему повезло, что я на него наткнулся. И что я был в нужном настроении. В общем, я выполнил работу его мастера и помог Вилхаму выжить.
– А как он оказался там? Ну, с теми…
– Не можешь выговорить «с оборотнями»? Или «с волками»?
Алекс насмешливо фыркнул. А я смущенно кивнула:
– Я только вроде привыкла к тебе, к чистильщикам. А тут такое…
– Клан волков не единственный. Но самый многочисленный.
– Даааа? Расскажи! Алекс, пожалуйста!
– Аняяяя! – Мое имя стоном слетело с его губ и шелковой пуховкой прошлось по моей коже. – Ну ты как ребенок!
Я только плечами пожала. Ну да. В некоторых отношениях я действительно ребенок. Ну что поделаешь! Мне никто раньше не удосужился объяснить, что кроме людей на Земле еще живут существа. Иные.
Через минуту Алекс сдался, не выдержав моего жалобного умоляющего взгляда и заговорил.
– В этом городе других кланов оборотней нет. Могут быть еще одиночки. Приехавшие сюда по делам. Или в поисках лучшей жизни. Или от кого-то скрывающиеся. Но я о таких не знаю. С Эрнестом, вожаком волков, я знаком уже лет тридцать. Не буду рассказывать все подробности. Это долго, утомительно и совершенно не интересно. Скажу только, что нам не раз приходилось сотрудничать и помогать друг другу. Не смотри на меня так. Мы не родственники. И не друзья. Скорее, добрые соседи. Нам несколько раз приходилось бок о бок отстаивать свои права на территорию этого города. Мы привыкли друг другу доверять. Ну, настолько, насколько это вообще возможно. И я привык считать этот город своим домом. Жаль, что оборотни не вечны. Они живут, почти как люди. Ненамного дольше. Когда Эрнеста не станет, если вдруг власть в клане получит его старший сын, мне придется отсюда убираться. И очень далеко. Волки обычно злопамятны. Мальчишка вряд ли мне простит сегодняшнюю трепку.
Я с удивлением заметила на губах Алекса мечтательную улыбку. Он, что, предвкушает? Псих! Но вслух я, понятно, ничего не сказала. Только поинтересовалась:
– А как твой птенец оказался у оборотней? И почему он так себя вел сегодня? Ну, словно подчиняется вожаку?
– Я одолжил Вилхама оборотням. – Я даже икнула от такого заявления, недоверчиво глядя на вампира. – Эрнест десять лет назад пожаловался, что у его сыновей учителя не задерживаются. Волкам они не подчиняются, потому что отец выше всех по статусу. Другие оборотни не соглашаются учить волчат. Да и сильнее волков зверей мало. А люди слишком слабы и беззащитны перед оборотнями. И поинтересовался у меня, не знаю ли я случайно кого-то, кто подойдет на роль гувернера оборотней. Вот тогда-то я и вспомнил про Вилхама. При жизни он был ученым, профессором одного известного университета. Но после обращения, по вполне понятным причинам, преподавать больше не смог. И очень тосковал по этому делу. Когда я предложил ему учить волчат, он с радостью согласился. А подчинялся Эрнесту он потому, что дал клятву верности. Пока служит у волков.
– Но почему ты тогда сегодня за него не заступился? Раз он твой.
– Он не мой. И не нужно его считать беспомощным. Как вампиру, ему сто семьдесят лет. Он вполне в состоянии о себе позаботиться. И его нанимали. Чтобы он учил, следил и оберегал. А не потакал прихотям. Ему за эту работу платят. И платят весьма неплохо. Ну а раз не справился, значит, виноват. И заслуживает наказания.
– Но…
– Все, Аня, хватит о Вилхаме!
Мне ничего не оставалось, как просто умолкнуть. Вот только я еще не все интересующие меня вопросы задала.
– А этот Эрнест, волк, он чем по жизни занимается? Я так поняла, что он постоянно живет здесь и у него есть семья. Он социален. А значит, должен быть легален. Должен где-то работать, чтобы иметь чем прокормить семью.
Алекс рассмеялся мягким, щекочущим смехом:
– Аня, работает не Эрнест. Работают на Эрнеста. У него своя фирма грузового такси. Масштаб, конечно, помельче, чем у чистильщиков, но на кусок хлеба с маслом и икрой хватает.
– Я, честно говоря, даже не представляю, как это может быть. На оборотня работают обычные люди?
– Наверное, есть и обычные. Но я таких не знаю. Сталкивался только с соклановцами. Такими же волками, как и Эрнест.
– А разве для них не опасно так открываться?
– А с чего ты взяла, что они открываются перед людьми? И вообще, Ань, ты сама себе противоречишь. То спрашиваешь, социальны ли оборотни. То беспокоишься, что о них узнают простые люди.
– Не простые. А чистильщики.
Алекс нахмурился.
– Я не знаю всю их систему безопасности. Наверняка, существуют какие-то схемы. Я знаю только, что молодняк за пределы этого поселка не выпускают. А взрослые, я считаю, вполне в состоянии сами о себе позаботиться.
Я услышала только «за пределы этого поселка» и дернулась:
– Погоди, так это что, вся эта улица заселена оборотнями?
Алекс весело хмыкнул:
– Четыре улицы.
Я обалдело моргнула, осознавая, куда могла вляпаться, когда так необдуманно бросилась бежать в темноту. Алекс по-видимому понял, о чем я думаю. Потому, что ласково потрепал меня по плечу:
– Не переживай. Больше такое не повторится. Во-первых, волчата хорошо воспитаны. Это Эрнест своих распустил. А во-вторых, уже завтра поселок будет знать, что я вернулся домой. И что я не один. Кстати, мы пришли. Устала?
Я оглянулась. И вправду. За разговором я и не заметила, как мы подошли к уже знакомым шикарным воротам, ярко освещенным сильным прожектором. Алекс провел меня во двор неприметной боковой калиточкой. Словно через какой-то портал. По контрасту с улицей, двор тонул в ночной тьме. Чем сильнее мы удалялись от ворот и калитки, тем темнее становилось. И как бы мне не было любопытно, ничего рассмотреть не получалось. Под конец я даже споткнулась во тьме обо что-то. Алекс поймал меня, предотвратив падение, и хмыкнул безо всякого сожаления:
– Прости. Я позабыл, что у тебя зрение обычного человека. И в темноте ты не видишь. Осторожно. Тут три ступеньки.
Ага, позабыл он! Я обиженно буркнула:
– Твое предупреждение запоздало как минимум на одну ступеньку.
Алекс запнулся, а потом рассмеялся:
– Раз язвишь, значит все в порядке. Подожди, я сейчас.
Рука Алекса исчезла с моего плеча и мимо меня проскользнул ветерок. Раздался негромкий щелчок. В следующий миг в доме вспыхнул свет, выплескиваясь на крыльцо веселой волной сквозь распахнутые настежь двери.
– Входи.
Алекс уже стоял на крыльце и протягивал мне руку. Я сделала шаг, поднимаясь на первую ступеньку. И вдруг поняла, как смертельно я устала. Ноги словно одеревенели. Тело как свинцом налилось. Все события этой безумной ночи вдруг разом навалились мне на плечи. Так что я даже сгорбилась. Алекс забеспокоился:
– Аня? Что с тобой?
Я чуть качнула головой, поднимаясь на еще одну ступеньку:
– Ничего. Просто сильно устала. Слишком много всего сегодня произошло.
Алекс облегченно вздохнул:
– Ничего, сейчас поужинаешь, и ляжешь спать. Завтра, вернее, уже сегодня, выходной. Отоспишься, отдохнешь. Все остальное потом. Все подождет.
Алекс встретил меня на верхней ступеньке и обняв за плечи, повел во внутрь дома. А у меня уже не осталось сил даже на любопытство. Видно, почувствовав себя в безопасности, мой организм дал слабину и позволил усталости овладеть телом.
Смутно осознавая, что я делаю, я разделась и нырнула в душ. Теплая вода частично смыла усталость. Но и забрала остатки сил. Глаза слипались. Завернувшись в большое махровое полотенце нежно-бирюзового цвета, я едва ли не на ощупь побрела в комнату. С трудом переставляя ноги, добралась до большущей кровати. И, как была в одном полотенце после душа, так и свалилась на подушку, уже в полудреме заворачиваясь в шелковистое одеяло. Чтобы буквально через час проснуться, захлебываясь от собственного крика.
Я жадно хватала ртом воздух. Сердце в груди колотилось, как сумасшедшее. Непроглядная тьма вокруг душила. Ложась спать, я не удосужилась даже глянуть, есть ли ночник. А если вспомнить, что вокруг дома фонарей нет, то становится понятным, что наличие или отсутствие портьер на окнах абсолютно не важно. И с ними, и без них одинаково темно.
Я съежилась на кровати, вцепившись в скомканное одеяло, как в спасательный круг. Меня всю просто трясло. А из груди помимо моей воли вырывался тоненький скулеж. Так страшно мне еще не было. Надо бы встать, найти выключатель. Зажечь свет и осмотреться. Но я не могла заставить себя сдвинуться с места. Иррациональный ужас наступить на его кровь сковывал по рукам и ногам.
С шумом распахнулась входная дверь. И я подскочила на кровати, непроизвольно взвизгнув. Но мой визг утонул в грохоте встретившейся со стенкой двери. Одновременно вспыхнул свет. Полуослепшая, я уловила метнувшуюся ко мне тень. И съежилась, скрутилась в тугой узел еще больше, сквозь зубы подвывая от ужаса.
Во сне тоже были тени. Быстрые, смертоносные, безжалостные. Они рвали на части тело того, кто безуспешно пытался закрыть меня собой. Во все стороны летели брызги крови. Странное дело. Вокруг темно. Я точно знаю, что мы в какой-то подворотне. Но летящая кровь светится, словно наполненная энергией. Страшно и красиво. Алекс запихнул меня в какой-то угол, дико воняющий мочой, сыростью и гнилью. И закрыл меня собой. Я почти ничего не видела. Только тени. И сверкающие кровавые росчерки. И слышала глухие чавкающие удары. Когда раздавались удары, Алекс вздрагивал всем телом. Но отбивался. И стоял. Стоял на ногах до последнего. После одного особенно противного влажного звука на стену рядом со мной выплеснулся целый фонтан сияющей крови. Кажется, даже на меня попало. Тени отпрянули от сияющих на стене кровавых клякс. Теперь я их хорошо видела. Неопрятные, отвратительные, как лоскуты от одежды бомжа. Они на миг зависли вокруг. Я даже дыхание затаила. А потом раз! И исчезли! Истаяли, как дым. Осталась глухая ночь, вонючая подворотня и медленно оседающий на землю Алекс.
Я пыталась его удержать. Но где там! Я звала его, тормошила. Но он молчал. В полной тишине было слышно только мое рваное дыхание. И редкие булькающие звуки. Такие тихие, что я не могла понять, что это. Спустя несколько секунд сводящей с ума паники, я вспомнила про телефон в кармане. Включить функцию фонарика удалось далеко не сразу. Одеревеневшие от ужаса и сумасшедшего прилива адреналина пальцы не слушались. Зато, когда луч света все-таки осветил лежащего у моих ног вампира…
Все вокруг было залито кровью. Еще совсем недавно бывшая белой, рубашка Алекса пугала жутким алым цветом. Лицо покрывали многочисленные рваные раны. И, самое ужасное, из разорванного горла вампира редкими толчками лилась алая и сверкающая как алмаз кровь. И вот тогда, увидев этот алый и светящийся, толчками поднимающийся ввысь фонтанчик, я заорала.
Неожиданно мне в лицо прилетела ледяная вода, вырывая меня из воспоминаний. Смывая собой весь ужас увиденного. Залила глаза. Забила нос, мешая дышать. В ужасе, я хватанула ртом воздух, и затрясла головой, отчаянно желая стряхнуть с лица холодную влагу. Почему-то пахнущую солью и ржавчиной. Или мне это только кажется? Неужели кровь? Я похолодела.
– Аня!!! Да очнись же ты!
Такой родной, такой дорогой мне голос. Рядом с ним всегда безопасно. Он защитит. Он сможет. Не рассуждая, все еще ничего не видя вокруг, я бросилась к нему. К обладателю голоса.
– Алекс! – Мой голос хрипел и скрежетал. Наверное, сорвала. – Слава Богу, ты жив!
Знакомые сильные руки сгребли меня в охапку и прижали к твердому телу. Я почувствовала, как вампир пристраивает подбородок мне на макушку:
– Конечно жив. Что мне сделается. – В голосе Алекса недоумение. – Ты чего так кричала?
И я вздрогнула. Окончательно осознав, что мне только что приснился кошмар. Самый жуткий в моей жизни.
Алекс, ощутив, как застыло мое тело, напрягся и осторожно меня отстранил, заглядывая в глаза:
– Аня?..
А я, словно зачарованная, смотрела в его потемневшие от волнения зеленые глаза. На твердые, упрямо сжатые губы. На шею, абсолютно целую и здоровую. Даже руку протянула, чтобы проверить на ощупь. Попутно смахнув с собственных глаз мешавшие видеть слезы.
Глаза Алекса быстро начали темнеть, когда я кончиками пальцев провела по его коже над сонной артерией. Раз. И другой. Убеждаясь, что с вампиром все в порядке. А все ужасы мне только приснились.
– Аня… – Теперь и его голос такой же хриплый, как и у меня. – Что ты делаешь?
– Проверяю…
– Что?
Его хриплый шепот в плохо освещенной спальне для меня звучит музыкой. Алекс смотрит не отрываясь. И под моими пальцами все явственнее и все мощнее бьется его пульс.
– Аня…
Алекс перехватывает мою руку. Но не отбрасывает. Не отводит в сторону. А так и держит в своей руке в сантиметре над своей кожей. В то время, как мне просто жизненно необходимо ощущать под пальцами его живое, здоровое тело. Это какая-то пытка. Или изощренное издевательство. И я тянусь к его шее другой рукой. По дороге вспоминая, что во сне пострадала не только шея, но и лицо, плечи и верхняя часть груди. Когда твари, промахиваясь мимо горла, рвали то, что подворачивалось. На лице следов нет. И я в ужасе хватаюсь за его футболку, чтобы окончательно убедиться, что мне все просто приснилось. Что ран на нем нет.
Наверное, этот жест получился бы до нельзя собственническим. Если бы я не потеряла позорно равновесие. Под моими пальцами жалобно затрещала ткань. А я распласталась у вампира на груди, с тоской наблюдая, как уходит из его глаз тьма:
– Аня! Что ты творишь? Что с тобой происходит?
Алекс опять отстранил меня от себя. На этот раз крепко удерживая на вытянутых руках. А у меня опять на глаза навернулись слезы. Теперь уже по совсем другим, никак не связанным с испугом причинам. Алекс нахмурился, вглядываясь в меня:
– Ты в порядке? Рассказывай, что с тобой приключилось.
Сказать легко. Несмотря на то, что я вроде уже отошла от ужаса привидевшегося, на моменте с атаками теней снова начала вздрагивать. И Алекс, наверное, машинально, привлек меня к себе, начал успокаивающе поглаживать по голове. А когда дошла до описания увиденного в свете фонарика, из глаз опять хлынули слезы и меня мелко затрясло. Алекс вздохнул:
– Горе ты мое, ложись спать. Тебе нужно отдохнуть. А это всего лишь сон. Пусть, очень страшный. Но сон. Он уже прошел. И больше не вернется.
Я вздрогнула. В прошлые разы, если мне начинал сниться кошмар, то он не уходил до утра. Стоило только закрыть глаза, как я снова и снова переживала один и тот же ужас. Но прошлые кошмары были детским лепетом по сравнению с тем, что я увидела сегодня. И пережить все заново еще хотя бы раз я точно не смогу.
Я с силой вцепилась в руку Алекса, отчаянно сопротивляясь его попыткам уложить меня в кровать:
– Нет! Не хочу больше спать!
Алекс удивленно замер:
– Ты же спала меньше часа! Тебе нужно отдохнуть!
Я замотала головой. Отчаянно не хотелось сознаваться, что со сном у меня проблемы. Почему-то было жутко стыдно. Как будто я не кошмары видела, а писалась в кровать. Алекс нахмурился:
– Аня?.. Что еще ты от меня скрываешь? Рассказывай. Или я поворачиваюсь и ухожу.
В этом весь вампир. Я от него скрываю! Я горько усмехнулась. И отпустила руку Алекса. Села, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками:
– Иди. Только свет не выключай.
Освещение в спальне, конечно, так себе. Несколько бра по стенам. Но это лучше, чем полная темнота. Я прятала лицо в коленях. Продержусь до утра или нет? Нельзя спать. Потому что, если усну, то снова все увижу, переживу заново. Потому, что если засну, то опять перебужу всех в округе своими воплями.
Матрас рядом со мной дрогнул. Это вампир присел на кровать. Но я не шелохнулась. Боюсь, что, если гляну на него, то он сразу все поймет.
– Аня…
– Иди, Алекс, ты не обязан круглосуточно со мною нянчиться.
Вампир помолчал. А потом задал вопрос, на который мне отчаянно не хотелось отвечать:
– Что случиться, если я уйду и выключу свет?
Я промолчала, по-детски наивно ожидая, что вампир, не дождавшись ответа, поднимется и уйдет. Ага. Как же. Аж два раза.
– Аня? Ответь, пожалуйста.
Я ощутила, как его пальцы пробежались по моим волосам. Заправили растрепавшиеся прядки за ухо:
