Татьяна Меньшикова
Новая семья для Надежды
7
Потапыч, бывший десантник, а ныне простой сторож и любитель выпить, храпел так, что дрожали стены вагончика. Вальяжно раскинувшись на лежанке, он выводил свои рулады уже второй час.
Расправляя затекшую спину, Дина потянулась, глянула на Потапыча, по-доброму усмехнулась. Не удивительно, что Потапыч так и не нашел себе жену. С ним смог бы спать в одной комнате только абсолютно глухой человек.
Дина бросила быстрый взгляд на ряд мониторов. Несколько экранов мерцали неподвижными, черно-белыми картинками. На каждом застыл недостроенный особняк, обнесенный временным забором. Ни одного подозрительного движения. Тишина и покой. Даже приблудные собаки, поднимающие лай при каждом удобном случае, где-то притаили свои лохматые морды.
Дина вернулась к чтению. Единственное доступное сейчас для нее развлечение. Работа сторожем давала уйму времени и совсем мало денег, чтобы было, куда девать свободное время.
Наталья Игнатьевна, ее бывая начальница с тоской в глазах пояснила:
– Ты же понимаешь, что я не могу позволить, чтобы в нашей фирме работал "шизоидный" дизайнер. Люди не захотят заказывать у нас интерьеры. Они будут думать, что ты их придумала под галлюциногенным бредом.
– Как они узнают, что я "ненормальная"? Я не собираюсь бегать по офису в полиэтиленовом пакете с веревкой на шее, – фыркнула Дина, уже предчувствуя, что ответит начальница.
– Тебе и не придется. Твоя физиономия всю неделю мелькает в новостях. Еще бы! Городская сумасшедшая покусилась на самого Бориса Турчинского! Может, через годик, когда все забудут, как ты выглядишь…
– Ясно, – бросила Дина, собираясь уходить. – Я уволена.
– Постой, – окликнула ее Наталья Игнатьевна. – Слышала, что ты потеряла квартиру. Если хочешь, могу попросить за тебя своего знакомого. Он занимается строительством элитных коттеджей в пригороде. Кажется, ему нужны были сторожа с проживанием.
Работа была легкая. Желающих покуситься на мешок цемента не находилось. Тем более что от Дины в случае опасности требовалось лишь нажать на тревожную кнопку, да толкнуть Потапыча.
Первые несколько дней Дина ни с кем не хотела разговаривать. Она только тупо по ночам смотрела в монитор, а днем, затолкав в уши беруши, спала, отвернувшись к стенке.
Потапыч не лез с расспросами, втихую наливая себе каждый час по рюмке, к ночи он был довольно нетрезв и принимался громким храпом распугивать потенциальных воришек. Дина специально выходила на улицу проверить, как далеко слышен его храп. Оказалось, что если открыть окно в сторожке и отойти на десяток метров, можно было подумать, что не вовремя разбуженный сердитый медведь-шатун готовиться выкатиться из своей берлоги.
Возвращалось утро, и Потапыч оборачивался в добродушную гору с характером хиппи. Он был первый, кому Дина позволила себе пожаловаться на несправедливую судьбу, что шарахнула по ней не жалея пороха. Он выслушал. Поверил. Не стал называть ее "шизой", а подкинул весьма дельную идею:
– Тебе сейчас заново начинать жить, с нуля. Или воевать. В открытую воевать ты не сможешь – затопчут. Значит, начинай партизанскую войну.
– В каком смысле?
– Эх, молодежь, – фыркнул Потапыч. – Боря мужик с деньгами, он за минуту перекупил бы твое заявление. Но не смог. Дело до суда дошло. Значит, кто-то подсуетился первый. Не простой смертный зуб на Борю точит. Твоя заява была очень вовремя. Постарайся узнать, кто этот человек. Вы на одном берегу. Это раз! – Потапыч для убедительности стукнул кулаком по столу. Мониторы на тонких ножках опасно зашатались, накренились, грозя свалиться на пол. – Пойди к прокурору, узнай, что за выписки и справки предъявил твой брательник в суде. Название больницы, фамилии врачей. Найди и узнай, сколько им отвалили за эти филькины грамоты. А еще лучше, убеди их явиться в прокуратуру с повинной. Это два!
Дина заранее подставила руки, придерживая мониторы. Но Потапыч на этот раз не стал колотить по столу, а назидательно поднял вверх указательный палец.
– Если потребуется – пройди независимую психиатрическую комиссию!
– Завалят, – покачала головой Дина.
– Ха, – усмехнулся Потапыч. – Если пойдешь в открытую, то может и завалят. Врачи друг за друга стоят похлеще солдатиков из одной роты. Только вот перечить военной медицинской комиссии они не посмеют.
– При чем здесь военные?
– Значит так… Приходишь в военкомат и заявляешь, что желаешь отдать долг Родине по контракту. Они, как положено, тебя обследуют. У них свои психологи-психиатры, которые плевать хотели на всех гражданских, им бы только поболее душ под ружье поставить. И когда получаешь результат медицинской комиссии на руки о том, что разум твой чистый и ясный, как слеза новобранца до присяги, идешь с этой бумажкой к прокурору. Ну, а в военкомате говоришь, что влюбилась или забеременела и службу свою откладываешь на неопределенное время. Там ты этим никого не удивишь. Они, конечно же, поворчат, да никуда не денутся – контракт-то с тобой еще не подписан!
Горлышко бутылки звякнуло о рюмку. Потапыч незамедлительно опрокинул стопку.
– Ни один суд страны не пойдет против заключения военной медицинской комиссии.
– Почему? – удивленно спросила Дина. – Все могут ошибаться.
– Сдурела совсем?! – гаркнул Потапыч. – Если хоть единожды суд признает результаты военной медкомиссии неверными, то все суды страны будут завалены судебными разбирательствами. Кто в армии-то служить тогда будет? Депутаты? Запомни, наша судебная система в первую очередь защищает интересы страны и только потом интересы отдельных граждан!
***
Нужный ей кабинет Дина нашла на втором этаже нового здания из стекла и бетона. Прокурор, который боролся за ее честь в суде, недовольно поморщился, когда увидел, кто перешагнул порог его кабинета.
– Чем могу быть полезен?
– Прошу прощенья, что подвела вас.
– Подвела? Мягко сказано. Ты меня в лужу посадила и сверху помоями полила, – сказал он.– Трудно было сказать, что на учете состоишь?
Дина раскаяно потупила глаза.
– Простите. Должно быть из головы вылетело. У нас так бывает.
Доказывать свою нормальность человеку, который верит только фактам, не имело смысла. А вот прикинуться беззащитной дурочкой стоило, больше, чем есть, вреда она себе уже не причинит.
– Чего явилась? Кто на этот раз тебя утопить захотел? Папа Римский?
– Не надо так шутить надо мной, – огорчилась Дина, всей позой показывая свою боль и покаяние. – Мне помощь нужна.
– Ты не по адресу. Я не психиатр.
– Но вы же можете мне дать адрес больницы и назвать фамилию врача, который подписал справку для суда?
– Сама что ли не помнишь, где лечилась? – проворчал прокурор, роясь в бумагах.
Робкое отрицательное движение головы Дины он принял как должное. Что еще можно ожидать от психически нездорового человека? Галлюцинации и потеря памяти, все как по книжке.
– Почему с братом не поговоришь? На мой взгляд, его по-настоящему волнует твоя судьба и здоровье.
– Не буду. Передумала уезжать. В Краснодаре трудно сыскать нужного мне врача с подходящей квалификацией. Буду здесь лечиться. Олег вряд ли меня поддержит.
– Как знаешь, – проговорил прокурор и протянул ей два листка бумаги. Один чистый, другой – заполненный медицинский бланк, с синим отливом по низу из-за нескольких печатей.
Сочный верхний штамп гласил, что бланк вышел родом из филиала Психоневрологического Диспансера №8, расположенного далеко за второй кольцевой. Справка была заверена комиссией под руководством Коромысло В.С. Комиссия состояла из трех докторов, и только еще одна фамилия поддавалась расшифровке – Трихонова.
Дине ни первая фамилия, ни вторая, не навеяли никаких воспоминаний. А адрес и название клиники только подтвердили ее уверенность, что она там никогда не была.
– Вспомнила что-нибудь? – поинтересовался прокурор.
– Нет, – Дина деланно вздохнула, переписала адрес и фамилии на чистый листочек и вернула справку обратно.
Прокурор тут же сунул бумажку в одну из множества папок, что лежали на краю его стола.
Дина не уходила, теребила ручку сумочки, протяжно вздыхала и тоскливо смотрела в окно. Через минуту ерзаний, намек добрался до цели.
– Ну, чего тебе еще? – проворчал прокурор.
Тут же встрепенувшись, Дина выпалила:
– Почему дело так быстро до суда дошло? Меня даже на допрос ни разу не вызывали.
– Не тебе судить о следственных процессах, – грубо возразил следователь, но все же сжалился, пояснил. – Свидетели нашлись. Один очень любопытный мужчина, страдающий бессонницей, видел, как Борис уплыл на лодке с тобой, а вернулся без тебя. Потом, водолаз этот, Крылов, решил о своем героизме растрезвонить. Все. Иди. Мне работать надо.
– Первого свидетеля не было на суде.
– Ненадежный человек оказался. Поменял показания в последний момент. От греха подальше не стал его вызывать. Защита Турчинского тем более решила не засвечивать его перед судом.
– Почему он изменил показания?
– А вот хрен его знает! – громко выдохнул прокурор и развел руки в стороны. – Изменил, и все тут!
– Фамилию свидетеля не подскажите? Из этого ведь уже никакой тайны нет?
– Колокольцев Юрий. Работает на пристани сторожем.
***
Добираться до водохранилища пришлось на общественном транспорте. Через два часа пути она вышла на конечной остановке. Преодолев пешком последний участок пути по грунтовой наезженной колее, Дина перешагнула через цепь натянутую посреди дороги и обвешанную пыльными полосками из красной ткани.
Единственное здание, в непосредственной близости от причала, сколоченное из старых досок было больше похоже на сарай, чем на домик для сторожа.
В прошлый раз, когда она была здесь, она ничего этого не заметила. Что было вовсе не удивительно, учитывая, что впервые она посетила это место в багажнике.
На стук выглянул худощавый паренек лет двадцати, с кожей цвета горького шоколада. Полосатая майка болталась на нем, как флаг по ветру.
– Здравствуй.
– Привет.
– Мне нужен Юра Колокольцев.
– Если вы насчет места на пристани, то это не ко мне. Это хозяину звонить надо. Сейчас телефон продиктую, – паренек скрылся в домике, через секунду вынырнул, протягивая Дине клочок бумаги с нацарапанным номером.
– Так это ты Юра? – недоуменно переспросила Дина. Внешний вид паренька никак не способствовал тому, что его голословное свидетельство чуть не стало решающим в уголовном деле против бизнес-акулы.
– Ну да. Вам чего надо? – насторожился парень.
– Ты действительно видел, как Борис Турчинский на катере отчалил с девушкой, а вернулся один?
Юра осторожно склонил голову.
– Да.
– Расскажи, что видел.
– Вам, какую версию?
– В каком смысле? – опешила Дина.
– В прямом! – огрызнулся парень. – Достали уже! На работу боюсь ходить. Одним надо, чтобы сама села, другим – нет. Вам что надо? Может вам про двух девочек в катере рассказать? Так это дороже будет.
– Очень интересно, – вполголоса проговорила Дина. – Но, про двух девушек не надо. Лучше поведай мне, отчего у тебя такое разнообразие воспоминаний об одном событии?
– С какой стати, я вообще должен тебе что-либо рассказывать? – вдруг заартачился парень, отступил на несколько шагов, принялся оценивающе разглядывать Дину. Видимо, должного впечатления она на него не произвела и он повернулся к ней спиной, собираясь уходить.
– Это я та девушка.
Парень резко обернулся с распахнутыми глазами.
– Да ладно! Так это правда?!
– Ну да. Ты же сам видел.
– Пойдем, – поманил он ее за собой в свой домик-сарай. Дина прошла внутрь, пригнув голову. Кровать, затянутая старым покрывалом, стол, стул, какие-то полки. Все серое, потрепанное, старое.
– Смотри, – Юра кивнул на окно. – Видишь? Из окна видно только кусок дороги и левую сторону пристани. Турчинский швартует свой катер с правой стороны. Там, – паренек махнул рукой, указывая на глухую часть сарая. – Я только его машину видел. Он посигналил, я вышел, цепь сбросил. Все. Больше ничего не видел.
– Было две машины, – проговорила Дина.
– Может и две, – легко согласился парень. – Только тогда вторую запустил не я. Если не сигналила, я мог и не услышать. Вообще-то цепь опустить может кто угодно. Просто хозяевам катеров статус не позволяет самим руки марать, вот они и жмут клаксон, лишь бы поважнее выглядеть перед своими подружками.
– Что ж ты за сторож такой? Не следишь за доверенным добром…
Молодой человек коротко дернул худыми плечами.
– Как платят – так и сторожу. Некоторые "олигархи" аренду по пол года не оплачивают…
– Если ты ничего не видел, зачем в полицию ходил?
– Мне заплатили, – буркнул Юра. – Да так хорошо, что я не смог отказаться.
– Перед судом ты изменил показания. Совсем чуть-чуть.
– Другие люди заплатили.
– Больше, чем за первый раз?
– Не намного, – Юра поднял глаза. – Но они приняли активное участие в моей жизни. Заставили меня выучить новые показания, и каждый день до суда мне рассказывали, что будет с моими близкими, если я забуду хоть слово.
– И новая версия звучала, как, если бы я добровольно села в катер…
– Ну да. Я вообще не верил, что в катере была девушка, – хмыкнул Юра. – Думал, что ты тоже проплаченная, как и я. Похоже, первый чувак просто вздумал подставить Турчинского. Я точно видел, что он один в машине был, когда той ночью приехал. В прокуратуре меня уже ждали с заполненным протоколом, осталось только подпись поставить…
– Как звали первого "чувака"?
– А я знаю? – с вызовом произнес Юра. – Он не представился.
– Как он выглядел?
– Высокий. В костюме. На черной машине.
Не густо. Видимо, мозг Юры затуманился, когда он увидел шальные деньги. Но результат все же есть, Потапыч оказался прав: кто-то копает под Бориса Турчинского. Интересно, Артур догадывался, что вовсе не он "командовал парадом"? При случае непременно укажу этому самоуверенному типу на это "маленькое" совпадение, усмехнулась про себя Дина.
Поездка на пристань отняла почти половину дня. Ехать в клинику, практически в противоположную сторону, через весь город и уткнуться в закрытые двери не имело смысла, и Дина решила вернуться в свой вагончик, ставший ей временным убежищем.
Местная свора собак, не разобрав, издалека, кто идет, кинулась на нее с лаем. Дина громко прикрикнула. Сквозь собачий лай ее голос был трудно различим, но собаки услышали, злобный лай сменился на тявканье, а потом и вовсе затих. Дина прошла мимо собак, потрепала по холке вожака, лохматого, серого пса, помесь алабая с восточно-европейской овчаркой. Он, совсем не по страшному оскалился, заелозил хвостом, радуясь вниманию.
– Ты что мне с собакой сделала? – возмутился Потапыч, загородив собой весь дверной проем вагончика. – Была нормальная сторожевая, а теперь? Ластится, как последняя болонка!
– Не бухти, Потапыч, – не напугалась Дина грозного тона своего напарника. Казан, так звали собаку, совсем не превратился в добродушного лабрадора. Ума собаке было не занимать, и пес быстро сообразил, от кого ему перепадет лишний лакомый кусочек, и кто поможет вычесать ему такой надоедливый репей из густой шерсти. Хозяином же он по-прежнему признавал только Потапыча.
Стройка уже затихла. Рабочие разъехались, безалаберно разбросав где попало строительные материалы и кое-какие инструменты.
Свистнув собак, Потапыч отправился в обход вверенной ему территории, а Дина погрузилась в электронный мир информации и сплетен.
Находки не радовали. Статей о Турчинском было крайне мало. И то, везде он упоминался как-то мельком, одним двумя предложениями. "Бизнесмен Борис Турчинский провел свой отдых на Мальдивах в объятьях знаменитой модели такой-то". "Бизнесмен Борис Турчинский стал инвестором очередного грандиозного строительного проекта". Все ссылки, намекающие на более подробные сведения, оказались битыми. После нескольких часов проведенных в сети, у Дины создалось впечатление, что все материалы и данные на официальных сайтах, касаемые Турчинского были тщательно отсортированы и очищены. Кто-то хорошо постарался, отбеливая репутацию московского бизнесмена.
***
На следующий день облака так плотно заволокли небо, что определить без часов хотя бы приблизительное время суток не представлялось возможным. Дина порадовалась такой погоде, отбивать ноги о столичную брусчатку всегда лучше не под палящим солнцем. Покинув метрополитен, через полчаса бодрой прогулки Дина уткнулась в проходную Психоневрологического Диспансера №8.
Охранник, почему-то в белой форме санитара, похожий на безумного персонажа Джека Николсона из первого фильма о Бэтмене, долго расспрашивал Дину о причинах визита, вертел в руках ее паспорт, сравнивал фото с оригиналом. Так и не найдя причины отказать ей в посещении клиники, он пропустил ее через проходную, провожая подозрительным взглядом из-под треугольных бровей. Дина не удержалась, оглянулась через плечо. Да уж, должно быть не зря шутят о подобных местах: кто первый халат оденет – тот и доктор.
Территория диспансера была разбита на неправильные сектора неширокими заасфальтированными дорожками. Сквозь трещины в асфальте то и дел пробивалась трава, добавляя маленькому парку неряшливости и запустения. Повсюду из-за криво подстриженных кустов торчали на сто раз перекрашенные спинки скамеек. Перед главным входом подъездную дорогу украшали облезлые бетонные вазоны с петуньями и виолами, завершая образ психиатрической лечебницы из времен Союза.
Дверь была заперта. Табличка на двери призывала нажать на кнопку звонка и спокойно ожидать сотрудника персонала, что Дина и сделала.
Через минуту, а то и две, ей открыла молодая девушка в белой косынке. Улыбчивая и открытая, она никак не вязалась у Дины с данным заведением.
– Добрый день, вы по какому вопросу?
– Мне нужно встретиться с Коромысло, если можно. Еще бы мне увидеть Трихонову.
– Ух, ты, как много вам надо. Главврача нет. А Трихонова… Ее тоже нет. Заместитель главврача есть. Вас устроит? Только у нее сейчас прием. Через час приходите.
– Можно я подожду у вас?
Девушка в косынке на миг задумалась, оглянулась и распахнула дверь, приглашая Дину на порог.
Тишина тут же зашелестела в ушах чуть удивленной Дины. Конечно же, она не ждала внезапных криков и пронзительных стонов, но и абсолютной тишины – тоже.
– Идите за мной, я вас провожу.
Их прилипчивые шаги по старому линолеуму были единственным, что нарушало тишину холла первого этажа. Второй этаж уже не казался вымершим. Приглушенные разговоры за дверями, шум ветра в приоткрытое окно. Неожиданно громкий металлический лязг заставил Дину замереть на месте.
Девушка в косынке улыбнулась.
– Не пугайтесь вы так. В этом крыле палат для острых пациентов нет. Здесь только ординаторские. А грохочет тетя Маша – санитарка. Вечно у нее пустые ведра из рук валятся.
Единственная кушетка, обтянутая серым винилом, стояла в самом конце коридора под окном, забранным снаружи металлической сеткой. Пожалуй, это было единственное, что указывало на отличие от обычной больницы.
Время в ожидании, когда замглавного врача сможет ее принять, Дина провела в коридоре, сидя на кушетке и болтая ногами. Несколько раз, косо поглядывая, мимо проходила тетя Маша.
Парочка мужчин, совсем не здоровенных, а очень даже среднего телосложения, в голубоватых медицинских костюмах, спокойно прошли в кабинет и вывели оттуда женщину с длинными, неубранными волосами. Дина соскочила с насиженного места и робко постучалась в белую дверь.
– Добрый день.
– Чем могу вам помочь? – откликнулась ухоженная женщина в строгих очках, с ультра короткой стрижкой на седых волосах. Минимум макияжа с акцентом на широких губах такой узнаваемой формы, что практически исключает естественное происхождение их полноты.
– Даже не знаю, как начать…
– Начните с главного, – подсказала женщина, при этом вскользь просматривая бумаги на своем столе.
– Мой брат объявил меня сумасшедшей.
– Никто не застрахован от помутнения рассудка. Это может проявиться в любом возрасте. Какой диагноз вам поставили?
– Параноидная шизофрения, но это не мой…
– Приступы отлично купируются современными препаратами, – бесцеремонно перебила Дину врач. – Совсем не обязательно назначать лечение в стационаре.
– У меня нет шизофрении!
Врач прижала подбородок к груди и поверх очков наконец-то соизволила взглянуть на девушку. Дина стойко выдержала высокомерный, всезнающий взгляд светло-голубых глаз и, не дожидаясь приглашения, присела на свободный стул напротив.
– Типичное поведение неуравновешенной личности, – выдала женщина и вернула очки на место. – Так что же вы хотите от меня?
– Я не больна и никогда не состояла на учете в вашей клинике. Но, тем не менее, на справке с подтверждением моей болезни стоит печать вашего диспансера.
– Можно взглянуть?
– Нет. У меня ее нет. Она у следователя прокуратуры.
– Насколько мне известно, следователи прокуратуры не занимаются восстановлением дееспособности. Значит дело в другом? – высокомерный взгляд голубых глаз зажегся легким интересом. – Чьи подписи стояли на бумажке?
– Коромысло и Трихонова. Остальные я не разобрала.
– Да, все верно. В нашем штате есть такие врачи. Вы понимаете, что раздобыть поддельную справочную форму психиатрического диспансера с печатями и подписями невозможно? Каждый бумажный носитель, покидающий эти стены, имеет номер и зарегистрирован в журнале.
Через пять минут девушка в косынке принесла в кабинет толстый журнал больше чем наполовину исписанный убористым почерком. Несмотря на строгие столбцы и разборчивые буквы поиск нужной записи занял немало времени.
– Ну вот, нашла. Так и есть. Можете убедиться сами. Ваш диагноз подтвержден комиссией во главе с главврачем нашей клиники Коромысло В.С.
– Но этого не может быть, – пробормотала Дина. – Я никогда не была здесь.
– Наденька, я вас понимаю. Вам трудно. Но мне кажется, вам стоит подумать о другом плане лечения, раз препараты, которые вы принимаете, не оказывают должного влияния. Ваша потеря памяти как раз свидетельствует об этом.
– Хорошо, – кивнула Дина. Как и в случае с прокурором, она не собиралась доказывать чистоту своего рассудка. Бессмысленно оправдывать себя в глазах человека, который заинтересован в обратном. – Возможно, вы и правы.
– Конечно, права, тут и думать нечего.
– Где я могу найти Трихонову? Она должна быть в курсе моих проблем, раз подписывала эту справку.
– М-да, – пробормотала врач. – Знаете, у нас много хороших врачей. При нашем стационаре действует амбулаторная поликлиника. Могу записать вас к отличному доктору.
– Мне бы хотелось все же попасть к Трихоновой. Мне будет морально легче ей довериться.
– Боюсь, это не возможно. Лариса Петровна трагически погибла почти месяц назад.
Как не вовремя! Досадливо поморщилась Дина. Или же, напротив? Очень даже вовремя погибла Лариса Петровна. Поставила подпись под липовой бумажкой и тут же трагически погибла. Теперь она не сможет явиться в суд и опровергнуть свою подпись. Дине понадобилось время, чтобы прийти в себя от этой новости. Осталась только одна фамилия, с помощью которой можно было опровергнуть ложь своего брата.
– Тогда я бы хотела каким-то образом связаться с Коромысло.
– Это тоже совершенно невозможно. Господина Коромысло сейчас нет в стране.
– Где же он?
– В Великобритании. Месяц назад уехал делиться опытом с зарубежными коллегами.
– Когда вернется?
– Не скоро. Думаю, что не раньше, чем через год.
Год? Я не смогу жить целый год в вагончике с Потапычем, возмущенно подумала Дина. От звуков его могучего храпа у нее скоро начнется нервный тик.
– Могу я позвонить ему или связаться по электронной почте?
– Боюсь, что не вправе разглашать личные данные Коромысло его пациентам, – сделав сочувствующее лицо, провозгласила заместитель главного врача. – Это элементарная этика.
– Но я не его пациентка! Он сам нарушил вашу чертову врачебную этику! Из-за этой липовой справки я потеряла работу и квартиру!
– Мне очень жаль, – заявила женщина, совсем без капли сочувствия в голосе. – А теперь мне надо работать. Если вы не хотите принять мой совет и немедленно не найти себе другого врача, то, прошу вас, сейчас же покинуть мой кабинет! Уверена, очень скоро мы с вами встретимся вновь. Вы уйдете сами или мне вызвать санитаров?
Дина и не думала задерживаться в этом мрачном кабинете безысходности. И уж точно, встреча с санитарами не входила в ее планы.
В коридоре ее поджидала все та же молодая девушка в косынке.
– Пойдемте, я провожу вас к выходу. У нас нельзя гулять просто так.
– Я и не собиралась.
– Конечно. Но у нас свои правила и порядки, я обязана лично в этом удостовериться, – сказала девушка. – Ну, как, встреча была полезной?
– Не совсем, – задумчиво протянула Дина, посмотрела на девушку. – Может, ты поможешь?
– Смотря что.
– Мне нужно связаться с вашим главврачем, Коромысло.
– Какой нынче на него спрос, стоило ему уехать, – усмехнулась девушка.
– Ты о чем? – насторожилась Дина.
– К нам дней десять назад уже приходили. Сначала из полиции, потом мужчина один его спрашивал.
С полицией все понятно: прокурор инициировал проверку предоставленных Олегом справок.
– Что за мужчина? Точно не из полиции?
– Ну, если полиция сейчас за информацию деньги платит, то может и из полиции, – пошутила девушка.
– Как он выглядел?
Девушка вспоминая, задумалась на несколько секунд.
– Хорошо он выглядел. Высокий, светлые волосы. Серые глаза. Такой весь уверенный в себе, смотрит на тебя, словно знает о тебе что-то такое, в чем ты сама боишься себе признаться. У нас такой взгляд у пациента одного, колдуном себя считает, единственный к кому наши санитары лишний раз не подходят. Побаиваются, а вдруг, и вправду колдун?
– Вы же врачи, и верите в эту антинаучную фантастику? – хмыкнула Дина.
– Ну, знаешь ли, ультразвук я тоже не слышала, но от этого он не перестает существовать. Может, мы, простые люди еще не готовы к тем глубинам мироздания, которые имеют место быть в нашей вселенной, – философски протянула молодая девушка с чуть затуманенным взором.
– Ладно, сдаюсь. Но вернемся к тому типу, с серыми глазами. Он тебе случаем денег не предлагал?
– С какой стати? Ему, видно, Подобреева все выложила. Мне потом девочки шепнули, что она в клинику красоты побежала после его ухода. А на утро отгул взяла, чтобы оттек с губ спал.
– Так ты поможешь мне раздобыть телефон Коромысло?
– Еще чего, – фыркнула девушка. – Даже если бы и знала, не сказала – мне моя работа очень даже нравиться.
Ведь Подобреева даже не спросила мою фамилию, когда искала выписку из регистрационной книги, вдруг сообразила Дина. Выходит, мной уже интересовались. Понятно, что был следователь прокуратуры для того, чтобы убедиться в подлинности. А другой, высокий, за что, интересно, заплатил деньги Подобреевой? Возможно, это не касается меня, одернула себя Дина, мало ли, кого нужно выдернуть из клиники. Или, наоборот, отправить в палату с решеткой за окном… Жалко вот только, что у нее с деньгами не густо. Наверняка, Подобреева не отказалась бы от еще пары тройки укольчиков красоты…
***
Спешить с выводами пока не стоило. Но то, что в этом деле замешана какая-то третья сторона, не оставалась сомнений уже после посещения пристани. Знает ли об этом следователь? Или его тоже использовали в темную, как и ее? Дина смотрела в окно и пережевывала безвкусный гамбургер в одной из многочисленных закусочных быстрого питания. Возвращаться в грязный вагончик не хотелось. Душевный напарник – еще не повод полюбить свою работу. Может, стоит еще раз заглянуть в прокуратуру?
***
– Вы теперь будете сюда ходить, как на работу?
– Куда же мне еще ходить? Квартиры у меня нет, а скоро зима… – многозначительно протянула Дина.
Следователь хмыкнул. Откинулся на спинку стула.
– Что на этот раз тебя интересует?
– Я была в диспансере.
– Тебе назначили новый план лечения?
– Вы знаете, что люди, подписавшие справку не доступны для разговора?
– Конечно, – кивнул он. – Но этого и не требуется.
– У вас не вызывает подозрения, тот факт, что Трихонова погибла, а Коромысло умотал заграницу сразу же, как только в деле стала фигурировать эта справка?
– Что же тут удивительного? – воскликнул прокурор. – Коромысло известный и востребованный в определенных кругах специалист. Он вполне может себе позволить длительную командировку в любое удобное для себя время. А вот насчет Трихоновой… Тебе известно, что каждый день в автомобильных авариях гибнут десятки людей? С чего ты взяла, что это имеет отношение к делу? В жизни случаются куда более удивительные совпадения…
– Ладно, – согласилась с доводами Дина, потом выпалила, – Юре Колокольцеву дали взятку, чтобы он подписал уже готовое заявление, что видел меня связанную в лодке с Турчинским.
– Ага, – усмехнулся следователь. – А потом дали взятку, чтобы он заявил, что ты сама села. Не много ли взяток для простого парня? И вообще, первый случай был выгоден именно тебе. Догадалась, что Олег деньги за квартиру не отдаст, от переезда в Краснодар не отвертеться, и ты решила давить на покупателя?
– Черт, нет, конечно! – воскликнула Дина. – Я чуть не погибла! Не думаете ли вы, что я сознательно рисковала своей жизнью, ради того, чтобы выставить Турчинского мошенником?
– Ну почему сознательно? Справка, подтверждающая твою "сознательность" все еще в деле. Думаю, ты рассчитывала, что тебя вовремя остановят.
От подобной версии Дина замерла в легком ступоре. Нахмурив лоб и поджав губы, она уставилась на следователя, гадая, как было можно прийти к таким выводам? Она что, и вправду была похожа на съехавшую с катушек? Неужели со стороны это так и смотрелось?
Вот и все – конец истории. Ее окончательно загнали в угол. Единственный свидетель, который может подтвердить хотя бы часть ее рассказа, был Артур. Но он дал ясно понять, что рассчитывать на него не стоит. Да и где его искать?
На следующий день после суда Дина набралась храбрости для встречи с ним. Ей почему-то было важно объяснить ему, что она не чекнутая, что справка – самая настоящая подделка! И раз он втянул ее во всю эту кутерьму, то просто обязан ей помочь еще раз и стать свидетелем в суде. Но все попытки найти Артура окончились сокрушительным крахом. В коттедж неожиданно заселилась какая-то семья. Отец семейства довольно грубо объяснил ей, что ничего не знает о прежних хозяевах. В гостинице с ней разговаривать и вовсе отказались, а когда она продолжала настаивать, вызвали человека из службы безопасности. И, конечно же, номер телефона, который Артур ей сообщил, был заблокирован.
Ей ничего не оставалось, как прийти к выводу, что он струсил и на этот раз. Турчинский на свободе, и значит, его громилы в деле, и значит, Артур просто напросто сбежал, поджав хвост. На самом деле она мало в это верила, после того, как узнала его ближе, но другую версию, как ни ломала голову, придумать не могла.
– Давайте начистоту, – предложила она прокурору. – Вы бы не стали заводить дело против Турчинского только на основании одного моего заявления. Вам тоже заплатили или дали указание сверху. Мне нужно знать, кто этот человек.
