Татьяна Меньшикова
Новая семья для Надежды
– Что тебя удивляет? Я такой же человек, как и все. Если я не буду есть, то умру от голода.
– Думала, что ты предпочитаешь рестораны.
– Это вынужденное предпочтение. Блюда от шеф—поваров против собственной стряпни. Однозначно выигрывают рестораны.
– Тогда предлагаю присоединиться к моему ужину, – Дина махнула рукой в сторону заваленного стола. – Только придется немного подождать, пока я наведу порядок. Я не ждала гостей.
Салат и жареная курица заслужили от гостя высший балл. С эклерами дело обстояло хуже. Если не замечать помятый внешний вид, а сосредоточится только на вкусе, то они вполне тянули на "четверочку".
– Они похожи на опухших гусениц, – повертев эклер перед глазами, выдал заключение Артур.
– У меня полно времени, чтобы добиться совершенства. Если меня уволят с работы – открою свой киоск по продаже кофе с пирожными.
За окном давно стемнело, когда они вышли из-за стола и перебрались на диван. Разведенный огонь в камине завораживал. Время медленно таяло. Молчание было таким уютным и мягким, словно молчали не два посторонних человека, а сиамские близнецы, которые по одному лишь взмаху ресниц могли угадать настроение друг друга.
– Привез тебе планшет. Думал, ты от безделья и скуки начнешь стрелять по воробьям из рогатки. Теперь вот гадаю, стоит ли отдавать и лишится вкусных ужинов? – неожиданно, вполголоса, поделился Артур своими мыслями.
– В сети гораздо больше интересных рецептов. Мне не придется заваливать поварскими книгами твою кухню, – сдерживая радость, рассудительно проговорила Дина.
– Убедительный довод. Тебе хватило денег на продукты?
Недоуменно взглянув на него, Дина осторожно кивнула. Даже, если она будет каждый день печь по пять тортов и по сотне эклеров, денег с избытком хватит на неделю.
– Что-нибудь изменилось в моем деле?
– Так быстро? Ты шутишь?
– Мне не до шуток. Я не могу вечность прятаться здесь.
– Почему нет? Буду тебе платить, как своему персональному повару. Часть денег ты будешь мне возвращать за проживание, ну а остальные можешь откладывать на счет. Лет через десять накопишь на квартирку где-нибудь в дальнем Подмосковье… Потолстеешь, подурнеешь, и тебя родная мать не узнает, не то, что братец-разбойник.
– Теперь шутишь ты? – настороженно спросила Дина.
– Ага, – согласился Артур, соизволив повернуть голову. – Не переживай раньше времени. Все наладиться.
Он протянул руку, дружески потрепал ее по голове, взъерошив волосы на макушке. Дина тряхнула волосами. Тяжелые пряди вернулись на место. Несколько непослушных локонов упали на лицо. Дина дунула на них, пытаясь воздухом вернуть на место. Не получилось. Артур не дал ей второй попытки, легким касанием сам заправил ей прядь за ухо.
– Пока ты окончательно не растолстеешь, могу тебе еще приплачивать за услуги другого рода, – вдруг севшим голосом проговорил он.
– Пока ты в состоянии меня удовлетворить, я не буду брать с тебя деньги, – с напускным презрением, высокомерно бросила она, приподняв бровь.
– Согласен. Предлагаю скрепить наше соглашение действием, – Артур склонился над смеющейся девушкой, уверенно обхватил ее за талию, притянул к себе…
***
Планшет с выходом в Интернет был неплохой заменой телевизору и кулинарным книгам. Подавив в себе порыв, нарушить данное Артуру обещание, ни каким образом не связываться со своими подругами и правоохранительными органами, Дина провела день за чтением новостей и просмотром фильмов.
Артур не приехал.
На следующий день Дина вернулась к экспериментам с эклерами. На этот раз, изучив рекомендации опытных кулинаров и блоги просто любительниц готовить, она сумела добиться совершенной формы пирожных.
Артур не приехал.
Торт Наполеон со сливочным кремом пришлось оценивать одной перед очередным фильмом с голливудским красавчиком в главной роли.
Запеченная говяжья вырезка с овощами медленно остывала в духовке. Ароматный запах рассеялся, оставляя девушку перед камином грустить в одиночестве.
Артур не приехал.
День угасал в ночь. Ночь расцветала в день.
Дина перестала следить за календарем на седьмой день одиночества. Распорядок дня сдвинулся. Спать она ложилась, когда хотела. Из постели вылезала только тогда, когда молодой организм бунтовал и требовал движений. Кулинарные каналы на видеохостинге все реже вызывали желание воплотить в жизнь кулинарные шедевры. Дина вполне обходилась их просмотром, не чувствуя вдохновения взять в руки миксер.
Легкая хандра незаметно переросла в апатию ко всякого рода деятельности.
Сполна наигравшись чувством собственной ничтожности, позволив депрессии завладеть собой на целые сутки, Дина завела будильник на семь утра. Утром она начнет все заново.
С утра оказалось, что любовь к сладким бисквитам прошла без следа. Торты и пирожные стали ассоциироваться с тусклым настроением и безволием.
Тем не менее, кухня оставалась единственным развлечением, не считая планшета. Потратив полудня на приготовление кисло-сладкого брусничного соуса для мяса, Дина заставила себя выйти на улицу. Территория сада была слишком мала, чтобы полностью почувствовать свободу и стряхнуть с себя остатки депрессии, и она вышла за ворота.
Параллельно проезжей части вдоль коттеджей тянулась узкая лента пешеходной дорожки. Промежуток в несколько метров между домами и тротуаром каждый из владельцев оформлял на свой вкус. Были тут и пустые газоны. Но их было меньшинство. Разнообразие цветочных культур, кустов и деревьев поражало. Начиная от простых, всем знакомых, оранжевых помпонов бархатцев до голубых елей и пестролистных кленов.
Рассматривать клумбы было интересно, как и заборы с воротами. Одни дома закрывали безликие глухие ворота, другие же красовались коваными вензелями с патиной. Больше всего Дине понравились ворота с силуэтом бегущей тройки лошадей, вырезанных из листового металла. Интересно, владелец дома без ума от лошадей или эти ворота достались ему по случаю? Пожалуй, она бы предпочла безликие, но надежные ворота, чем выставлять свои предпочтения на показ. Уверенно решив, что подобные вещи заказывают только мужчины и они же строят свои дома в виде замков и дворцов, не наигравшись в детстве в рыцарей.
Прогулка увлекла. Слегка заплутав в вечерних сумерках, выбирая наиболее короткий путь домой, Дина вертела головой по сторонам, сверяя карту в голове с увиденным. За своими мыслями она не сразу обратила внимание на басовитый звук выхлопной трубы приближающегося автомобиля. Лишь когда черный, как ночь, автомобиль, сверкая молдингами, пронесся мимо нее, она запоздало узнала этот силуэт.
Приехал Артур. Дина поспешила за автомобилем.
– Вкусно, – заявил Артур, едва Дина показалась на пороге кухни. – Мое предложение о работе все еще в силе.
Он стоял у кухонного стола и, не потрудившись отложить мясо на тарелку, ел из общего блюда, макая отрезанные кусочки прямо в соусник.
– Боюсь, тебе будет невыгодно содержать личную кухарку. Ты редко бываешь дома, – буркнула она, подавив в себе желание выхватить у него соусник из-под руки.
– Какое тебе дело до моей выгоды? Ты должна думать о себе. Или, быть может, это вежливый отказ?
Не отвечая, Дина стала его рассматривать. Весь какой-то подобранный, подтянутый, как матерый волк на охотничьей тропе. Несмотря на шутливый тон, чужой взгляд. Четкие, экономные движения.
– Хватит надо мной шутить. Ты приехал с новостями, – не спрашивая, а утверждая, заявила она. Подошла ближе, не удержалась, выдернула у него из-под руки соусник, перелила часть соуса в чистую тарелку и сунула ему под нос.
Он хмыкнул, не стал протестовать, принял ее условие сервировки: переложил в тарелку к соусу начатый стейк.
– Хватит, так хватит, – согласился он с ней изменившимся тоном. Дина удовлетворенно про себя кивнула, все-таки она научилась его "читать". Теперь он стал похож на того человека, который забрал ее из "обезьянника". Жесткий и расчетливый.
– Ты телевизор сегодня включала?
– Нет. Предпочитаю не портить себе настроение.
– Включи, – Артур бросил короткий взгляд на наручные часы. – Сейчас как раз самое время.
Пожав плечами, Дина пошарила взглядом по кухне в поисках пульта. Не найдя его, она подошла к телевизору, нащупала рукой кнопки снизу и нажимая наугад, включила.
Телевизор замельтешил пикселями и запел голосом престарелого альфонса: "Я здесь решаю. Все нарушая, будь моей шалью. Будь моей ша-а-а-алью".
Пальцы Дины заметались в поисках переключения канала. На несколько секунд голос из телевизора сделался громче. Дина успела заметить, как поморщился Артур, и тут же нашла нужную кнопку. Звук не поспевал за меняющимися на экране картинками. Программы переключались одна за другой с одинаковым промежутком времени, заметно отставая от сигналов кнопки переключения программ.
– Что мы ищем?
– Новости. Попробуй Первый Городской.
Журналистка в элегантном брючном костюме цвета лазурного неба на фоне серого здания городского суда, быстро трещала в микрофон, пытаясь перекричать уличный шум:
– Сегодня городской суд Восточного округа Москвы принял решение заключить под стражу на время следствия крупного бизнесмена Бориса Турчинского. Суд отклонил ходатайство адвокатов Турчинского о домашнем аресте. Напомню, господин Турчинский обвиняется в покушении на убийство.
– Тебя ищут следователи. Ты – потерпевшая сторона.
– Разве мне поверят? Что я им скажу? – растерянно проговорила Дина, испугавшись внезапной перспективы выступить в открытую против своего врага.
– Правду скажешь, – рявкнул Артур. – Только не всю. Про меня ни слова. Никому.
– Почему?
– К моим словам не будет доверия, – хмыкнул Артур.
– Почему? – глупо повторила Дина.
– Считай, что я должник по алиментам. Или у меня условный срок? Выбери сама, что тебе больше нравиться. Но про меня ни слова в суде. Не было меня на складе. Ясно?
– Как мне объяснить свое отсутствие?
– Скажешь, что с перепугу свалила к троюродной тетке в Тобольск. Увидела новости. Вернулась. И теперь жаждешь помочь следствию наказать злодея.
– А квартира?
– Вернут тебе квартиру. Аннулируют продажу, как незаконную сделку, – Артур пошарил в кармане, выложил на стол мятый билет РЖД и книжечку в бордовой обложке с золотым орлом. – Собирайся, я подброшу тебя до отдела.
– Что это? – Дина мотнула головой в сторону билета.
– Твой билет из Тобольска и твой паспорт. Как зовут тетку, придумай сама.
– Где ты взял мой паспорт?
– Не о том сейчас думаешь.
– Это все не может подождать до утра? – жалобно попросила Дина. – Я как-то не готова сегодня выступать в роли свидетеля.
– Не может! – Артур взглянул на билет. – Твой поезд пришел два часа назад. И если учесть, что идти тебе в городе некуда и ты боишься мести Турчинского, остается прямая дорога в прокуратуру. Тебя там ждут, как манну небесную.
***
Дежурный следователь прокуратуры долго не мог взять в толк, кто она и зачем пришла. В конце концов, он выпроводил ее в коридор. Растерянная Дина присела на стул обтянутый затертым винилом.
Артур, высадив ее у дверей отделения, махнул на прощанье рукой и скрылся из глаз. По пути сюда они еще и еще обговорили моменты, как ей отвечать, чтобы полностью избежать упоминания о нем. Момент, что ей делать, если ее никто не захочет слушать, они как-то упустили.
На громкие дела, широко освещенные в прессе, в полицию, как мотыльки на свет, слетаются городские сумасшедшие или просто люди, которым не хватает внимания. Одни с пеной у рта берут всю вину на себя, другие выставляют себя жертвами. Неудивительно, что следователь решил, что Дина из их числа.
Девушка тоскливо рассматривала стены. В голове зрела нехорошая мысль, бросить все, встать и уйти.
Мысль уже почти оформилась, налилась цветом и готова была взять на себя управление действиями Дины, когда из кабинета, откуда ее выставили полчаса назад, выскочил следователь.
Обведя коридор выпученными глазами, он, заметив Дину, тут же успокоился, отдернул китель и кивком позвал ее за собой.
– Вы были так настойчивы, что я все же решился кое-куда позвонить. И как оказалось не зря, – проговорил он. – Вы должны понять, что ваше имя нигде не светилось. Его знает только следователь прокуратуры, ведущий дело.
– Да, я понимаю, – обреченно кивнула Дина. Еще минута и она была бы уже далеко.
6
– Вы утверждаете, что подсудимый пытался вас утопить. И только счастливая случайность спасла вас от жуткой смерти?
– Да, так и было.
– Расскажите суду, что предшествовало этому событию.
Дина обвела взглядом зал, задержала взгляд на Турчинском. Он, совершенно спокойно встретил ее взгляд, даже позволил себе легкую улыбку. Дина резко отвернулась, зачем-то оглянулась назад. К своему удивлению, среди зрителей и журналистов заметила Артура. Слабо улыбнулась ему, ища поддержки, но он лишь мазнул по ней неузнающим взглядом и уставился на судью.
– Суд ждет, – поторопил ее адвокат обвиняемого.
– Да, конечно, – опомнилась Дина. – Мой брат, Олег, попросил привезти из Питера флешку. Я должна была передать ее Турчинскому.
– Вы передали?
– Нет, так получилось, что я ее потеряла…
Уже заняв место в зале, Дине показалось, что она простояла на допросе вечность. И прокурор, и адвокат то и дело уточняли, переспрашивали, детализировали. Адвокат с какой-то непонятной настойчивостью просил обрисовать, что она испытала под водой. Избегая проявления чувств, Дина отстраненным голосом вновь и вновь описывала свои ощущения, пока, наконец, судья, сжалившись, не прекратил допрос.
– В зал для дачи показаний приглашается свидетель обвинения, Эдуард Константинович Крылов, – зычный голос секретаря разнесся по залу. Хлопнула высокая дверь, и зал суда осветил Эд. Высокий и уверенный, размашистым шагом он занял свое место. Своей белозубой улыбкой он притягивал взгляды, как солнечный зайчик на закопченной стене.
– Расскажите, как вы спасли девушку.
– Люблю плавать ранним утром. Как только расцветает – я уже в воде. В это время не пристают отдыхающие, нет опасности случайно попасть под винт. Да и я не хочу лишний раз никого пугать. Порой люди хватаются за сердце, когда перед ними неожиданно всплывает аквалангист.
– Насколько хороша видимость под водой? Вам приходится пользоваться дополнительными осветительными приборами?
– Нет. Я же говорю, как только расцветает. Я не собирался изучать дно, мне хватало естественного освещения.
– Не расскажите, чем же вы занимались, если не изучали озеро?
– Я профессиональный дайвер. Обкатка оборудования, проверка газовых смесей. Мои рекомендации дорого стоят. Постоянные тренировки под водой тоже необходимы.
– Чем же так важны газовые смеси?
– Ну, – Эдик закатил глаза к потолку, подбирая слова. – Понимаете, например азот с кислородом в стандартном отношении хороши для мелких прогулок. А вот если опустится на такой смеси поглубже, то декомпрессионная болезнь обеспеченна. Тримиксная же смесь отличная замена азотно-кислородной, если бы не ее стоимость, а иногда и проблема с заправкой баллонов. Не в каждом захолустье найдется подходящий компрессор. Опять же, для чего тратиться на гелий, если технически сложное погружение не планируется?
– Так. Стоп! – судья замотал головой. – Господин адвокат, если у вас есть сомнения в профессионализме свидетеля, то прошу обратить внимание на многочисленные свидетельства, дипломы и сертификаты предоставленные свидетелем. Мы же здесь собрались не за тем, чтобы прослушать теоретический курс по дайвингу.
– Прошу прощения, – адвокат на секунду склонил голову в сторону судьи, вновь повернулся к Эдику. – Так что же было дальше?
– А дальше надо мной замерла тень. Это очень заметно снизу. Я решил, что заядлый рыбак по утренней зорьке за щукой выплыл.
– Что вы сделали?
– Опустился на дно и решил отплыть, чтобы крючком случайно не зацепило. Мне не принципиально было, в каком месте озера плавать.
– Как вы поняли, что с лодки сбросили девушку? Увидели или почувствовали каким-то другим образом?
– Увидел. В тот момент я оглянулся, чтобы оценить расстояние, на которое удалился от лодки. Я сразу понял, что это человек бултыхнулся в воду и с ним что-то неладное. Люди так быстро, камнем, под воду не уходят, только если балласт не прихватили.
Эдик отвечал спокойно и уверенно. Его не могли сбить с толку не каверзные вопросы защиты, не напряженная обстановка в зале, ни злобные взгляды Турчинского. Он ни разу ни запнулся. На вопрос, всегда ли он берет с собой под воду нож и запасной баллон с кислородом, Эдик, окинув презрительным взглядом адвоката, насмешливо ответил:
– Всегда. Резервный баллончик всегда наполнен проверенной смесью. На случай, если акваланга окажется недостаточно по причине непредвиденной задержки. Наши водоемы просто окутаны китайскими одноразовыми сетями. Я, знаете ли, очень дорожу своей жизнью.
– Как вам показалось, девушка, когда вы освобождали ее от пут, мешала вам своими действиями или, напротив, помогала?
Эдуард задумался.
– Затрудняюсь ответить. Тонущие люди, как правило, в панике не совсем адекватно себя ведут.
– Спасибо. У меня больше нет вопросов.
Следующим в зал суда вызвали Олега. Он суетливо прошел к трибуне, попутно виновато улыбнулся Дине и даже махнул ей рукой. Она машинально кивнула на его приветствие и с неприязнью уставилась ему в спину.
Прокурор, суровый мужчина с проседью в волосах обратился к Олегу:
– Представьтесь, пожалуйста.
– Меня зовут Куцевой Олег Алексеевич, единоутробный брат Надежды Воронцовой.
– Расскажите нам, что вас связывает с подсудимым.
– Я продал ему квартиру Дины. Она сама попросила меня этим заняться.
– Кто принимал решение о продаже?
– На семейном совете мы решили, что ей следует переехать поближе к родителям, в Краснодар. Видите ли, у моей сестры есть определенные проблемы с головой, – Олег запнулся, мучительно подбирая слова. – Нужно, чтобы кто-то из близких всегда был рядом. Она попробовала жить одна, но я заподозрил, когда она приезжала ко мне в отпуск, что ни к чему хорошему это не приведет.
– Не уточните, что за проблемы? – участливо поинтересовался адвокат, сделав озабоченное лицо.
– Я не хотел поднимать этот вопрос, но когда я вижу, что по ее вине могут осудить невинного человека, – Олег прижал руку к груди, повернулся к Дине. – Прости, сестренка. Но я вынужден это сказать. – Он опять обернулся к судье и четко произнес, – Моя сестра Дина – шизофреничка. Она с двенадцати лет состоит на учете у психиатра с диагнозом параноидная шизофрения. У меня есть справка специальной комиссии и выписка из ее амбулаторной карты.
Тишина установившаяся в зале после слов Олега, была сродни той тишине, что окружала Дину под водой. Словно в стоп-кадре Дина подметила довольное лицо адвоката, удивленно поднятые брови прокурора и судьи, отвратительно-ехидную улыбку Турчинского. Тот даже привстал со своей скамьи, чтобы насладиться победой. Дина в панике обернулась. Артур, на долгие несколько секунд задержал на ней пустой взгляд и безучастно отвернулся.
– Это неправда, – прошептала она в тишине и тут же вскрикнула, – Я не сумасшедшая!
Ее выкрик оборвал громкий стук деревянного молоточка.
– Прошу проявлять уважение к суду. Иначе вас выведут из зала!
Судья раздраженно швырнул молоточек на место.
– Вы не могли бы описать, в чем проявляется ее болезнь?
– Иногда, когда она не принимает таблетки вовремя, у нее начинаются галлюцинации. Как правило, это происходит, когда она испытывает сильную эмоциональную нагрузку. Я виню себя, в том, что случилось, – Олег покаянно опустил голову. – Продажа квартиры, разговоры о переезде, все это вызвало у нее потрясение. Меня не было рядом, я не смог проконтролировать, вовремя ли она пьет лекарства.
– Вы говорите, у нее бывают галлюцинации. Как она себя ведет в таких случаях?
– Однажды, когда болезнь только начала проявляться, Дина бросилась на меня с дубиной, к счастью, вовремя подоспели родители. Дина утверждала, что я хотел выкинуть ее с балкона, и она защищалась. А я всего лишь увидел, что она влезла на перила, распростерла руки и тихонько подвывала. Я, сзади, за футболку одернул ее на пол. Каюсь, не смог предугадать, что при этом она может удариться головой о выступ шкафа, что стоял у стены для всякого барахла. У нее даже выступила кровь за ухом. Вместо благодарности она схватила какую-то палку, что валялась на балконе и попробовала меня ударить. И, знаете ли, ударила бы! Хорошо замахнуться ей помешали веревки натянутые на балконе для сушки белья.
– Это был первый случай?
– Сейчас я понимаю, что нет, но именно после этого происшествия родители серьезно озаботились ее психическим здоровьем и отвели к врачу.
– Часто такое повторялись?
– Насколько мне известно, нет. С тех пор, как она стала регулярно принимать назначенные препараты и наблюдаться у врача, такие случаи прекратились. Мы даже позволили ей жить одной. Она устроилась на работу, и у нее все было нормально. Только в последнее время в разговорах по телефону у нее иногда проскальзывали странные мысли.
– Какие же?
– Ей казалось, что за ней следят, когда она заходила в подъезд. Я не придавал этому значения. Мало ли, кто стоит в подъезде, может это сосед выходит покурить. Ну, а когда она приехала ко мне в Питер в отпуск, я заметил, что она чересчур резкая стала, какая-то порывистая. Позвонил родителям, и мы решили, что пора принимать меры. Дина согласилась. Господи, если бы я только знал, чем это закончится! Я бы не на шаг не отпустил ее от себя! Ведь она могла утонуть! Родители бы мне не простили!
– Ложь. Ложь. Ложь, – Дина беззвучно шевелила губами на каждую реплику Олега. Руки сами собой сжались в кулаки. Она уже не вникала, в то, что говорит ее брат. Зато она отлично видела, как сначала занервничал, а потом закис прокурор. Как поскучнел судья, уже предвидя исход дела. К тому времени, как дали слово Турчинскому, все до единого в зале уже знали, в чью пользу завершится процесс.
– Борис Германович, из ваших показаний следует, что Дина сама бросилась в воду.
– Совершенно верно. Девочка сначала весь вечер напрашивалась на интим, а когда дошло до дела, она завопила, что не даст себя сожрать, лучше утонуть, чем лежать в гробу без сердца. Ну, или что-то в этом роде. Точно не помню – был в легком шоке.
– Как произошло ваше знакомство?
– Сразу хочу предупредить: ни о какой флешке я не знаю и даже не слышал. Я всего лишь пришел взглянуть на выставленную на продажу квартиру. Решил инвестировать некоторую сумму в недвижимость… Мы заинтересовали друг друга. Деловая встреча перетекла в более личную. Я случайно обмолвился, что у меня есть катер. Она настояла на водной прогулке. Ну, а дальше вы знаете.
– Свидетель Крылов утверждает, что руки и ноги Дины были обмотаны веревками, когда он обнаружил ее под водой.
– Да. Все верно, – охотно подтвердил Борис. – Она не сразу прыгнула. Сначала сама связала себе ноги, потом просто намотала веревку на руки. В катере много веревок. От якоря, швартовы, еще какие-то канаты, я точно не уверен, зачем они нужны.
– Почему вы ее не остановили?! – вдруг, излишне эмоционально, вмешался прокурор.
– Зачем? – удивился Турчинский, грязно усмехнулся. – Я подумал, что это ролевая игра такая. Пираты, похищенная красавица… На самом деле мне нравилось, что происходит, пока она вдруг не сошла с ума.
– Вы не испытали желания броситься ей на помощь? – устало задал свой последний вопрос прокурор.
– Вы знаете, да. Испытал, – серьезно ответил Турчинский. – Но потом подумал, а зачем мне это надо? Она еще и меня под воду утянет! А в полицию я не пошел, потому что испугался. Вы бы мне точно не поверили. Что впрочем, и произошло. Если бы не брат, то сидеть бы мне за то, чего не совершал…
Турчинский удрученно покачал головой, посмотрел на Дину, натянуто вздохнул и проговорил:
– Я рад, что она осталась жива. Жаль только, что снаружи красавица, а внутри оказалась с гнильцой.
– Прошу приобщить к делу вновь открывшиеся доказательства, – адвокат победно грохнул на стол секретаря суда справки, которые принес Олег. – И хочу заявить ходатайство об изменении меры пресечения содержания под стражей моего подзащитного на подписку о невыезде, до выяснения всех обстоятельств.
– Суд объявляет перерыв, – деревянный молоточек с грохотом опустился на деревянную дощечку, словно вбив последний довод-гвоздь в проигрышный для Дины процесс.
Люди, шумно переговариваясь, потянулись из зала суда на улицу. Несколько, особо настойчивых, журналистов, поджидали девушку на улице. Дина растерянно остановилась перед неожиданным препятствием из микрофонов сунутых под нос. И если бы не помощник в лице Эда, который умело отсек ее своей широкой спиной от журналистов, стоять бы ей на крыльце перед зданием суда до вечера.
– Ты и вправду "шиза"? – весело спросил он, когда захлопнувшаяся дверка автомобиля отрезала их внешнего шума.
– Нет, – буркнула Дина. – Только кто мне теперь поверит?
– Никто, – легко согласился Эдик. Даже в суд он явился не костюме, как того требовали правила этикета, а в легких льняных брюках и белой футболке-поло с коротким рукавом.
– Значит, все было зря, – протяжно вздохнув, заключила Дина. – Отвези меня, пожалуйста…
А куда ей теперь идти? Дома нет… Артуру она больше не нужна… Теперь она для него лишь бестолковый свидетель, чьим словам нельзя верить.
