Татьяна Абиссин
Странница
Эпилог
В просторном зале итальянского ресторана царила прохлада, несмотря на душный осенний вечер. Посетители (в основном, отдыхающие из расположенных поблизости отелей) выглядели расслабленными и довольными. Кто-то успел загореть и вдоволь накупаться, приехав всего на неделю, кто-то только вернулся с интересной экскурсии. Люди представляли, что за границами этого ресторана и так гостеприимно встретившей их страны, есть несчастные, что заканчивают сейчас рабочую смену. Чувствовать себя баловнем судьбы всегда приятно.
К тому же, вокруг есть, чем полюбоваться. Сдержанная и, одновременно, элегантная обстановка в стиле кантри. Столы, шкафы, витрины, стойки официантов оформлены беленым дубом, добавляющим в атмосферу ресторана ноты старины и благородства. Точеные потолочные лампы наполняют помещение приглушенным светом, заставляя мечтать о несбыточном.
Кованые подсвечники на стенах вносят элемент старины, словно находишься на приеме в особняке, которому не меньше трехсот лет. Взгляд цепляется за картины – морские пейзажи. Настоящие, не репродукции. Пастельные тона, кремовые оттенки мягких пуфиков, диванов и скатертей на столах – все настраивает на отдых и расслабление. Все свидетельствует о том, что клиентов здесь любят, и спешат выполнить почти любую прихоть. Персонал старается изо всех сил, обслуживая постояльцев, особенно по вечерам.
И только на лице одной темноволосой девушки, уж слишком бледной, по здешним меркам, не нашлось и тени благодарности к окружающему ее комфорту. Она лениво скользила взглядом по барной стойке, просвечивающей сквозь цветную стеклянную перегородку с узором из ромбов.
В ее взгляде смешалось выражение смертельной скуки и разочарования. Девушка медленно ковырялась в тарелке с пастой, время от времени тыкая вилкой в мелко нарезанные помидоры, лежащие в отдельной мисочке.
Ее не радовала сладко звучащая «Феличита», повторившаяся уже дважды. Сердце не забилось чаще от чарующих ритмов Лучано Паворотти, Мины и Андреа Бочелли.
Девушка грустила. На хорошеньком личике, которое по белизне и нежности кожи могло поспорить с дорогим фарфором, прочно поселилось выражение отчаянной тоски. Время от времени красавица картинно встряхивала копной блестящих темных волос, убирая непослушные длинные локоны со лба и висков, словно отгоняя от себя невидимых врагов. Это походило на демонстрацию длинных музыкальных пальцев и розово-алых ногтей, на которых сверкали миниатюрные наклейки-звездочки.
Посетительница выглядела ухоженно, как, впрочем, большинство туристок из России. Ей особенно шло короткое кремовое платье, подпоясанное поясом из крокодильей кожи. Глубокий вырез платья щедро осыпали разноцветные бусины и квадраты цветных декоративных камней. Однотонные туфли на танкетке, тон в тон к платью делали модницу хрупкой и одновременно уверенной в себе. Длинные серьги в форме восьмерки с дольками изумрудов добавляли ее облику мечтательности.
Евгения Соболева, а это была именно она, последние полчаса провела в ожидании. В какой-то момент экран ее смартфона, лежавшего на столе, засветился, и девушка поспешила ответить на звонок:
– Мам, сколько можно тебе ждать?! – раздраженно воскликнула она. – Подо мной скоро стул мохом покроется!
– Милая, прости. Маме плохо. Я, похоже, съела что-то не очень свежее, – послышался извиняющийся голос. – Покушай, погуляй в парке и возвращайся в номер. Без меня за пределы отеля не выходи. Не хочу снова ругаться с твоим отцом, понимаешь?
– Конечно. Пока-пока, – Женя поторопилась сбросить звонок. Следующим намерением стало, как можно быстрее, закончить ужин и выбраться из отеля. Плевать на старших и на их глупые нотации! Она уже достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе. В случае чего, и врезать может. Спасибо Анатолю, научил.
Мама, как всегда, все испортила. Они собирались вместе поехать на ночную экскурсию на яхте. И вот, на тебе, такой облом! Стоило ли проводить три часа у зеркала, чтобы заколоть невидимками волосы, выбрать платье и тщательно накраситься, если даже просто из отеля выйти нельзя?!
А ведь последние два месяца мать не дает ей, Женьке, проходу. Следует по пятам, как тень. Боится. После того совершенно непонятного случая, когда Женька последний раз видела модель-соперницу Любку, мать взяла Соболеву под плотный контроль. Сначала продержала неделю в дорогой психиатрической клинике, сразу после того, как Женя очнулась. А потом, под давлением отца, привезла сюда, в Италию. И нет, не ради совершенствования модельного мастерства или же новых рекламных съемок.
Отец четко распорядился: только отдых и под строгим присмотром. Видите ли, Женька своей беседой с журналисткой «подмочила» ему репутацию бизнесмена и любящего главы семьи. Откуда же Жене было знать, что под видом обыкновенной медсестры в дорогую клинику проникла репортер, остро нуждавшаяся в сенсации? А потерявшая рассудок дочь московского толстосума – чем не тема?
Женя рассказала все подробности о «живом» манекене тому, кто хотел слушать. Родители ей не поверили. Брат заинтересовался, но совсем не тем, что волновало Женьку. А вот эта «медичка» оказалась очень даже внимательной. Конечно, теперь-то понятно, что ее мотивировала кругленькая сумма от редакции желтой газеты.
«Эх, море, море и песок! И чего люди сюда рвутся? Много воды, вот и все. Смотреть не на что. Да и мать дышать не дает. За каждым шагом следит, совсем задушила своей любовью! Лучше бы курортный роман завела. Утерла бы нос папке. У того-то каждый месяц новая куколка. Все, как на подбор, длинноногие блондинки с пятым размером бюста и отсутствием мозгов».
Но, именно сегодня, когда Женька предвкушала интересный вечер и красивые фотографии для друзей в Фейсбук, сделанные профессиональным фотографом на яхте, удача снова отвернулась от неё.
Закусив губу до крови, Женька остервенело вцепилась вилкой в податливую пасту. В ней проснулось желание убивать. Пусть даже сонных осенних мух.
– Синьорина, мы рады угостить вас фирменным коктейлем «Негрони». Это совершенно бесплатно. Вы такая красивая! И грустная. Очень плохо! Цветы на столе засохнут от тоски. И мое сердце тоже, если вы прямо сейчас не улыбнетесь, – неловкий флирт на ломаном английском.
Женька подняла голову, одарила парня взглядом взглядом на сто долларов. Этот официант новенький. Даже не плох: мускулист и накачан. Волосы тщательно уложены лаком назад, из-под густых бровей сверкают темные глаза. Просто юный Антонио Бандерос!
Только Женька не любила пустые фальшивые комплименты. Она их наслушалась и в компании отца, и от маминых подруг, и в школе от тех, кто умел заводить полезные связи. И тот, у кого на счету было меньше миллиона долларов, в её глазах не считался человеком.
– За коктейль благодарю. Но, если вы еще раз подойдете ко мне, и будете нести всякую чушь, то ваше увольнение станет вопросом одного дня.
Официант, очевидно, не привыкший к отказам, изменился в лице, но все же, чуть поклонившись, отошел от нее:
– Как будет угодно сеньорине!
В этот момент ее смартфон снова громко затрезвонил. Видео-звонок через вайбер. Заметив, что звонок от Анатоля, Женька подумала, что стоит выйти и поговорить там, где поменьше людей. Или сбросить и перезвонить позже. Или вообще не перезванивать! В конце-концов, братишка сейчас отлично развлекается без нее. Обойдется без личной беседы с любимой сестрой.
Женька так и сделала. Сбросила номер и снова принялась за пасту. Но Анатоль оказался настойчивым и повторил звонок. Тыкнув по клавише «ответить», Соболева фыркнула в появившееся на экране лицо брата:
– Чего тебе? Я, между прочим, ужинаю.
На зависть улыбчивое лицо парня не выразило ни малейшего сожаления:
– Ты же отвлечешься на пару сек?
– Отлично. Раз нет другого способа отвязаться от тебя! – Женька скорчила гримасу. Для этого пришлось посмотреть в телефон.
Анатоль показал ей в ответ приподнятый большой палец, мол, молодец, так бы с самого начала. Выглядел братец неплохо. За лето, проведенное вдали от исторической родины, его внешность претерпела изменения в лучшую сторону. Мальчик превращался в мужчину прямо на глазах. Черты лица заострились – появился квадратный подбородок, четко обозначились широкие скулы. Непослушные темные кудри, скрывающие прежде лицо, исчезли. Модельную прическу с красиво подстриженными боками уравновешивают отросшие волосы на макушке и удлиненная челка, тщательно уложенная лаком и лихо закрученная вверх.
Брат красовался перед вебкамерой в милой футболке с черепашками-нидзя и огромных фиолетовых очках в пол-лица, больше напоминающих маску:
– Сеструнь, неужели даже не спросишь, как дела у твоего обожаемого брата в Туманном Альбионе? Ну, положим, я пропущу этот вопрос и сам расскажу! Сегодня мы с отцом прыгали с парашютом. Круто, правда?
Так. Все ясно. Откуда взялись чудо-очки, придающие Анатолю пиратский вид. А как горят его глаза! Счастливую личность видно за версту. К ней неосознанно тянешься. А вот человека несчастного сознательно и подсознательно стремишься избегать, как подстреленного хищника. Закон выживания.
Против воли Женька почувствовала, что улыбается. Она живо представила себя на месте Анатоля. Испугалась бы она прыгнуть? Нет, конечно. Лишь бы папуля остался доволен. Везет же ее старшему брату! Отец от него не отходит, не надышится на свое чадо. Наверное, если бы Анатоль прослыл сумасшедшим, родитель быстро простил бы и это. Или пригласил бы к нему лучших врачей.
Совсем не так, как с ней, с Женькой. С ней всегда по-другому…
– Ты что брови хмуришь и молчишь? – возмутился Анатоль. – Смотри-смотри, я стою на берегу Темзы! А сзади тот самый мост… Ну, как его… Еще всегда в фильмах показывают…
– Лондонский мост, – завершила его мысль Соболева. – Прекрасно, есть еще что-то, чем ты хочешь поделиться c любимой сестрой?
– Женька, чего ты такая тухлая, словно жабу проглотила? Или правда переела морепродуктов?
– Не я, а мама, – коротко сообщила Женя.
– Мама в порядке? – изящные брови Анатоля, форму которых явно подкорректировали в хорошем салоне, сошлись на переносице.
– Мог бы ей сам позвонить, а меня не спрашивать.
– Ну, мы с ней перекинулись сообщениями, зачем еще звонить? Мне и опеки отца вполне хватает, – искренне удивился Анатоль.
– Ладно, замяли. Ты наговорился? Все рассказал? Все личные победы в британских землях перечислил? Я кладу трубку. И так, по твоей вине, на меня все косятся, – злилась Женька.
– Ну-ну, погоди, не кипятись. Может, я хочу поговорить о той нелепой ситуации, в которой ты оказалась, после конкурса «Барышня». Я же обещал покопаться! Неужели тебе совсем не интересно? Может, выйдешь на свежий воздух? Найдешь тихое местечко подальше от чужих ушей, и продолжим разговор? Брось, ты в пятизвездочном, там таких залов до и больше. И на улице качели наверняка есть, – продолжил уговоры Анатоль.
Соболева вздохнула и посмотрела на еду, до которой едва дотронулась. Аппетит совсем пропал. Может, наговорившись с братом, она вернется сюда на вечерний чай? Подхватив мобильный, Женька величественно поднялась с кресла и поспешила покинуть ресторан, оставив убирать грязную посуду тому чересчур самоуверенному, официанту.
Она неторопливо миновала слабо освещенный холл с уютными мягкими креслами. Анатоль, тем временем, висел на проводе, ожидая продолжения разговора с ней и, похоже, замерзая от сильного ветра с реки.
Женька вышла к бассейну для малышей. Он радовал глаз лазурной подсветкой. Убедившись, что рядом никого нет, Соболева присела на кожаный диванчик, задумчиво уставившись в темное небо, на котором появились первые звезды. На брата она уже достаточно насмотрелась.
– Ну, и что ты выяснил? – с деланным безразличием спросила она.
Анатоль, не слишком довольный ее сухим тоном, решил еще немножко ее подразнить:
– А я рассказывал, что раз в две недели мы ходим с отцом в элитный гольф-клуб? Ты бы видела здешних денежных воротил! А машины у них – просто очуметь! Сфоткать?
– Обойдусь. Ты вроде должен усердно теннисной ракеткой махать? Есть время и для гольфа? Это вообще нормально?
– Гольф – для нас с отцом – развлечение. Он развивает гибкость, координацию, выносливость. И много полезных знакомств завожу. Многие здесь считают гольф делом семейным. Представь, девчонки в коротких юбчонках и козырьках с утра до вечера, шагу ступить не дают…
– Ты, похоже, можешь болтать об этом всю ночь, – оборвала его Женя. – Мне нет дела до твоей Англии, заруби себе на носу! Что ты там говорил про «Барышню»? Неужели Любка Журавлева, наконец, объявилась?
– А еще мы с отцом ездили в музей «Гарри Поттера»… – будто не услышав её, улыбнулся брат.
– Все, пока-пока, – фыркнула Женька и сбросила звонок. Анатоль прекрасно знает, как она жаждет оказаться на его месте, и без зазрения совести давит на больную мозоль. Возможно, у них это семейное – топтать ногами других.
Несколько минут Соболева безразлично смотрела на надрывающийся смартфон, прежде чем снова кликнуть на ярко-желтую кнопку «ответить»:
– Разве я непонятно выразилась? Катись ты…
– Успокойся, систер. Я же просто пошутил. Я и сам хотел поговорить о твоей проблеме, – примирительно помахал рукой Анатоль. – Точнее о том, как получилось, что никто не мог подтвердить твои безумные слова о живых манекенах, разгуливающих по улицам Москвы.
– Фуф, – хмуро отозвалась Соболева.
– Ну вот. В чем-то ты права. Хоть отец и запретил упоминать об этой истории, я навел свои справки через друзей. И выяснил, что с момента завершения конкурса Любовь Журавлева так и не появлялась на людях. По версии ее дяди, который ищет ее уже третий месяц, девочка сбежала к какому-то дальнему родственнику. Но, Жень, есть в этом что-то подозрительное. Она могла бы предупредить о своем отсутствии на работе в модельном агентстве, в школе… В конечном счете, хотя бы забрать из школы документы. Но Люба этого не сделала. В целом, это подтверждает твою версию, что ее затянуло в иной мир. Ну, или по крайне мере, заставляет поверить, что ты не сумасшедшая, просто много работала, переутомилась…
– Анатоль! – рявкнула Женька, – если не веришь моим словам, лучше со мной не разговаривай!
– Ну, что ты такая обидчивая, сеструнь? Нервные клетки не восстанавливаются! Тебя специально здоровье подлечить отправили, а ты – снова бушевать? Я верю… По крайней мере, в то, что Любу похитили. И, знаешь… Эта история меня заинтриговала. Она настолько выбивается из наших серых будней буржуазного семейства, что я никак не могу о ней забыть, – продолжал сладко журчать Анатоль.
– По-моему, ты не разузнал ничего нового и интересного, – Женька передернула плечами, не понимая, к чему ей эта информация.
– Жень, я тут посмотрел весеннюю фотосессию Любы в Ботаническом саду на фоне цветущих сакур. Вот роскошь! Жаль потерять такой талант! Да и кто раскроет ее тайну, подтвердит твои слова, кроме этой загадочной девочки? Хотел бы я ее найти, – неохотно признался Анатоль.
– Значит, ты на нее «запал»? Что, правда? Заочно, с моих слов, «завис» на девице, которая бесит твою сестру? Ты совсем идиот? Или тебе больше заняться нечем? – Соболева устало растерла виски. К вечеру на нее напала мигрень, а это всегда к резкой смене погоды. Не хватало еще целый день провести в отеле из-за дождя!
– Но Люба же симпатичная. Очень. Разве ты так не считаешь? Почему тогда всякий разговор переводишь на нее? Возможно, она – единственная, кого ты считаешь достойной соперницей! – паясничал Анатоль, вышагивая по набережной Темзы. Женька могла видеть черную полоску воды, да вечерние огни, отражающиеся в воде.
– Что у тебя со зрением? В каком это месте Любка красавица? – возмутилась Соболева. – Уродина редкая. Тощая, зубы слишком большие, волосы наращенные. Да если бы не её дядя, не бывать ей моделью!
– Ладно, не кипятись. Но ведь девочка из хорошей семьи. Её дед был профессором МГУ! И дядя управляет вполне приличным бизнесом, – в голосе Анатоля промелькнули мечтательные нотки.
Женька удивилась. Братец, может, тоже хочет поблистать на обложках журналов? Отец старательно бережет его от внимания прессы. Интервью – только перед соревнованиями, и то далеко не всем журналистам. А так тренировки—тренировки—тренировки. А в «Звездном компасе» есть на что полюбоваться. Хочешь попасть в цветник – племянница директора – идеальный кандидат! Хитер бобер!
– Родители ее – нищеброды. Какая уж там хорошая семья! – опустила Женька парня «с небес на грешную землю».
– Жень, а Жень… А подскажи, ну, ты же с ней, с этой загадочной Любой, общалась. Как она, спортсменов уважает?
– Любка ненавидит спорт. Все, бай-бай, у меня дела. Свидание с официантом. Можешь так и передать отцу!
– Что?! Какое свидание? Когда? Смотри, отец ему уши оборвет! – Анатоль продолжал кричать в трубку, но Женька уже сбросила звонок. Потом немного подумав, выключила телефон совсем.
…Она откинулась на спинку дивана и чуть прикрыла глаза. В памяти всплыл эпизод годичной давности. Тогда, перед первым сентября, ее и Любку Журавлеву заказчики выбрали рекламировать новый бренд школьной одежды. Хорошие деньги, приличные спонсоры. Перед показом было целых четыре репетиции.
Женька многого не ждала от «Аленушки», потому что та не так давно появилась в модельном бизнесе. Но, тем не менее, больших претензий к напарнице по съемкам у нее не было. Ровно до дня съемок, когда Люба не явилась, а вместо нее приехала другая девчонка из «Звездного компаса». Оказалось, Журавлева слегла с тяжелейшим гриппом.
Соболева тогда посчитала это настоящим предательством. Прежде ей не приходилось придумывать на ходу импровизации. Женьку никто еще не осмеливался подвести! Если бы не отсутствие времени, Соболева непременно съездила к Любе и притащила ее, да хоть за шиворот. Но на съемки рекламы отводилась всего пара часов в красивом здании старого театра. Пришлось работать с заменой. А та не умела двигаться, как надо, и испортила кучу кадров. К тому же, оказалась на редкость непонятливой, пропуская мимо ушей все указания режиссера.
Ролик оказался провальным. Его плохо восприняла публика. В итоге, на целый месяц Женька осталась без заманчивых предложений от рекламодателей. Тот случай Соболева так и не смогла простить сопернице.
– Пофигистка проклятая! Какой была, такой и осталась! Стоит только вспомнить, как опоздала на «Барышню», не проверила «минусовку» и бросила одежду в гримерке без присмотра! Коза драная! Что в ней там красивого? Анатоль, наверное, болен, раз решил к ней подкатить, – сделав разумный вывод, Женька открыла глаза и посмотрела на стеклянный столик перед собой.
По левую сторону от большого бассейна и купальни для малышей стояли всего пять таких столиков, с двух сторон окруженные кожаными диванчиками. Сейчас, после ужина, постояльцы разошлись, и желающих отдохнуть возле бассейна не нашлось.
Размышляя о Журавлевой, Женька задумчиво пробежала пальцами по стеклянной поверхности и повертела в руках красивую плетеную корзинку с искусственными цветами и яблоками. Идентичный макет украшал и другие столики. Соболева задумчиво покрутила корзинку раза три прямо перед собой. Благо, гладкая поверхность стола позволяла совершать такие маневры.
Мысли от Любки вернулись к Анатолю. Что этот баловень судьбы о себе возомнил? Как ему хватило совести перечислять без конца, куда они с отцом съездили в Англии? Разве его не волнует, что сестра мучается, переживает, злится? Может, будучи постоянно рядом с властным родителем, он, просто срывает на ней свое плохое настроение?
Женька вытянула губы трубочкой. Нет, Анатоль не такой. Он доводит ее до белого каления не из-за какой-то там душевной травмы. Просто он – человек, который любит неудачно подшутить над другими. Вечный весельчак, не замечающий грани, когда шутка становится не смешной и обидной. Удивительно, как он вообще столько времени провел среди богачей Лондона, ни с кем не поругавшись. Хотя, может, что-то уже и случилось, просто «систер» об этом знать не положено.
Конечно, Женька завидовала брату. Его отец очень любил, в то время, как существование дочери предпочитал не замечать. Да, и как такого отпрыска не любить? Анатоль – копия отца в молодости. Соболева видела старые снимки, так вот, просто одно лицо. Отец тоже преуспевал в спорте. А сейчас он мечтал, чтобы Анатоль прочно закрепил за собой звание «золотой ракетки России». Для этого на лето он лично взял отпуск и отправился с сыном в Англию, чтобы наблюдать за его тренировками. Мечтой отца, Макара Соболева, с недавних пор стал Уимблдонский турнир, который проходит ежегодно. Конечно, пока Анатолю рано мечтать даже просто об участие в нем, не то, что о победе. Надо еще подрасти, войти в элиту теннисистов. Но с такой превосходной поддержкой, которую оказывает ему отец, это однажды может стать реальностью.
– Папочка, почему ты никогда так не поддерживал меня, как его? Чем же провинилась я? – однажды спросила Женя.
– Ты – мамина дочка. Пусть она с тобой возится, – как-то серьезно ответил ей отец на ее капризные причитания. И, действительно, только мать, Анна Сергеевна, с утра до ночи занята ее карьерой модели, ее оценками в школе, отношениями с подругами и так далее.
Однажды, вернувшись поздно вечером домой после съемок, Женька услышала голоса из комнаты матери. То, что мать с отцом временами расходились по разным комнатам, казалось вполне нормальным. Должны же люди отдыхать друг от друга. Женьку, конечно, нервировали сплетни о молодых любовницах бизнесмена Макарова. Но ее мать на это никак не реагировала, словно ее это не касалось.
Случайный разговор матери и ее лучшей подруги Сонечки все расставил на свои места. Теперь Соболева прекрасно знала, чем отличается от брата, и почему ее отец так ведет себя с ней.
Никаких тайн с ее рождением связано не было. Только вот сама история брака Соболевых не имела ничего общего с романтикой. Оказывается, Макар Соболев в юности любил спорт, достиг завидных успехов в теннисе. Потом его отец вдруг серьезно заболел и слег, не способный дальше вести дела. Макар взял управление семейной компанией в свои руки и снова достиг успеха. Он преумножил доставшийся ему капитал, создал целый холдинг. Но от профессионального тенниса пришлось отказаться.
С Анной Сергеевной, мамой Женьки, Макар познакомился еще в школе. Красивая пара – богатый, по меркам одноклассников, Макар, имеющий собственный автомобиль, и самая популярная девочка школы, на людях всегда держались вместе. Но, как узнала Женька, ее мать никогда не любила отца по-настоящему. То ли у нее случилась безответная любовь, то ли она вообще не умела любить, то ли избранник сердца оказался слишком беден, а бедность претила Анне. Так или иначе, Анна вышла замуж не по любви, а «по залету». И случилось это немного позже несчастья с отцом Макара.
Молодой бизнесмен не стремился связать себя узами брака с Анной, несмотря на то, что любил ее. У него хватало забот: расстаться с мечтой о большом теннисе, найти новых партнеров по бизнесу, укрепить компанию отца. Дети в тот момент казались лишними. Но, раз уж так получилось!
Сыграли свадьбу, потом родился Анатоль. К сожалению, роды проходили очень тяжело. Серьезная опасность для жизни матери, так озабоченно говорил врач. Но все обошлось. Вот только Макар Соболев решил, что сына ему вполне достаточно. Незачем терять горячо любимую супругу ради еще одной ревущей крохи. Он строго-настрого запретил жене думать о том, чтобы еще раз забеременеть.
Анна, в отличие от него, истово мечтала о дочери. Ей казалось, что девочка придаст смысл её существованию. И однажды Небо сжалилось над ней. Супруга Соболева не стала откровенничать с мужем, пока не стало слишком поздно. А потом, насмерть поругавшись с мужем, спряталась под крылышко свекрови, желавшей еще одного внука.
Вторые роды оказались еще более сложными, чем первые. Но, тем сильнее Анна любила свою дочь. А Макар не мог забыть того, что жена ослушалась его воли и советов. В тот момент, уже войдя в сотню самых богатых людей России, он не прощал слов, сказанных ему наперекор, равно, как и поступков, которые шли вразрез с его желаниями.
Рождение Женьки стало для него не радостью, а постоянным напоминанием, что жена, которая не принесла в дом ни копейки, посмела пойти против его воли. Анатоль же навсегда остался любимым, подающим большие надежды, сыном. И сейчас Макар готовил из него выдающегося спортсмена. В то время, как мать изо всех сил старалась пристроить дочь в модельном бизнесе.
«Анатоль, Анатоль. Как случилось, что у меня есть враг в собственной семье?» – угрюмо усмехнулась Женька, поглаживая малиновые лепестки искусственного цветка.
Вдруг что-то неуловимо изменилось. Налетел порыв ветра, всколыхнув Женькины волосы. На минуту свет в отеле погас, как и подсветка в бассейне.
Соболева испугалась. Если произошла авария, и электричество отключили, то, возвращаясь в номер на танкетках-туфлях, она рискует сломать себе ногу. Да и вообще, кому может понравиться находиться в темноте рядом с бассейном? Случайно оступиться и искупаться в холодной воде она точно не хочет.
Женька вспомнила о спасительном смартфоне. Нащупала его на столе, попробовала включить. Экран не вспыхнул в ответ на ее манипуляции.
– Что за чертовщина? – выругалась Женька и уже собиралась громко закричать, призывая сюда работников отеля, но тут свет снова заработал. Да и телефон включился, выдавая список десяти не принятых вызовов от Анатоля и два пропущенных от мамы.
Соболева подхватила телефон и уже собиралась вернуться к себе в номер, но даже не успела подняться из-за стола. Теперь все лампочки, все фонари кругом, равно как и подсветка в бассейне замигали, как фонари на новогодней елке. Быстро-быстро, как светомузыка в ночном дискоклубе.
Девочка почувствовала пробежавшую по телу дрожь. Похожее ощущение преследовало ее всюду при одном воспоминании о том страшном дне, когда она получила первое место на конкурсе «Барышня». Тот жуткий манекен, живой, говорящий… Плод ли он ее буйного воображения? До того, как попасть в дорогую лечебницу, Женька считала его реальным, и внутреннее чутье подсказывала, что она права.
Но сейчас, в чужой стране, эти мысли казались ей нелепыми и смешными. Соболева в который раз пообещала себе не думать о том, что случилось на самом деле с Любой после конкурса. И могла ли Женька помешать ее похищению? Но так вышло, что именно сегодня та история напомнила о себе. Сначала Анатоль, теперь вот…
Женька почувствовала острое желание сбежать к маме прямо сейчас. Но ноги не слушались. Они словно приросли к полу, налились свинцовой тяжестью. Несмотря на световое мельтешение, ей показалось, что она видит силуэт. Он двигался прямо к ней от каменной ограды, увитой розами.
Словно во сне Женька слышала каждый его шаг. Он гулко отдавался молотом в голове. Соболева даже вспомнила страшилки про покойников. Именно так, когда человек спит, его близкий, недавно умерший, может нанести визит. Ты во сне слышишь его шаги. И нет ничего страшнее. Остается просто ждать, когда это закончится, и надеется, что в конце ты все же выживешь и спасешься.
И Женька ждала. Сухими губами она пыталась прошептать молитву, но слова не приходили на ум. Тем временем силуэт из облака бурлящего темного дыма превратился в человеческую фигуру. Точнее, нет. Её можно было спутать в темноте с человеческой, пока свет не падал на лицо.
Субъект ступал механически, словно с трудом преодолевая воздушную преграду, а вот его лицо… Именно оно преследовало Женьку в кошмарах последние два месяца. Это был тот самый металлический манекен, умеющий разговаривать и даже открывать двери в параллельные миры.
«Он пришел за мной…Он заберет меня! Мало им Любки! Нет, живой не дамся, сбегу!» – лихорадочно думала Женька. А существо из ее кошмаров неотвратимо приближалось.
Манекен, грузно дошагав до диванчика напротив нее, опустился на него, по-деловому закинув ногу на ногу. Его застывшая маска, вместо лица, смотрела на Соболеву с долей укоризны:
– Полагаю, милая, вы узнали меня? Как бы вам не хотелось, от своей судьбы не убежишь. Вот я снова здесь, перед вами! Видите, границы времени и пространства для меня – вовсе не помеха. Тогда, как ваши желания, конечно, могут быть обременительны…
Женька почувствовала, что дар речи возвращается к ней:
– Что вам надо? Зачем снова явились? – в этот раз девочка предпочла сразу создать дистанцию в разговоре и строго ее держаться. Она выжидающе смотрела на него, скрывая за надменностью страх.
– Мы с вами не закончили наш разговор, Евгения Макаровна. Смею все-таки напомнить свое имя, чтобы вы знали, с кем имеете честь вести беседу. Меня зовут Делёж Дробь Один, уполномоченный Гриотами донести до вас важное сообщение, – манекен поскреб металлическими пальцами по стеклу столика. Звук получился неприятный, Женьке захотелось срочно заткнуть уши. Вот бы сейчас и зажмуриться еще. А когда откроешь глаза – понять, что все вокруг – лишь игра больного воображения. Нет, определенно, лучше быть слегка ненормальной, чем поверить, что все происходит в действительности.
Но Соболева уже показывала прежде слабость, и это не привело к успеху. Гадкий металлический негодяй снова ошивается рядом с ней! И как он смеет ее пугать!
– Что вам нужно? – снова по слогам спросила она, теперь уже вцепившись взглядом в манекена с дурацким именем Делёж.
– Самую малость. Вы должны вернуть нормальный порядок вещей. У вас появился шанс исправить предыдущий промах. Вам необходимо воспользоваться им. Вы – прекрасная Избранная Странница. Истинная Странница, которую палата Гриотов выбрала для выполнения великой задачи. Ваша миссия и цель – навеки заслужить почет и значимость в истории Солнечной страны. Неужели вы готовы подарить все это своей сопернице с наивным именем Любовь? – Делёж щелкнул пальцами, от чего послышался скрежет, точно где-то рядом завращались не смазанные маслом шестеренки.
Соболева, снова услышав ненавистное имя, вдруг приободрилась. Что ж, по-видимому, ее никудышная соперница в модельном бизнесе жива-здорова. Но, где же она тогда?
Словно в ответ на ее мысли, Делёж раздвинул тонкие губы в металлическом оскале:
– Да-да, дорогая моя Евгения, вы абсолютно правы. Любовь Журавлева сейчас занимает ваше место. Нет, она не учится. Ей незачем теперь корпеть над учебниками и тетрадками. Ей уготована судьба королевы. Судьба, которую она украла у вас! И сейчас она прекрасно проводит время в компании двух симпатичных парней и не бедствует, уж поверьте мне! А в будущем Любовь получит в Солнечной стране власть, богатство и да, взаимную любовь, как не парадоксально, хотя вы заслуживаете ее, куда больше, чем она. Согласно предсказанию об истинной Избранной, о настоящей Страннице, Люба имеет все шансы получить такие почести, которые вам, Евгения, никогда и не снились…
