Татьяна Абиссин
Странница
Глава 23. Проклятие дома Рэмов
Незаметно прошла неделя. Как-то утром, завтракая вместе с Рэмами, Люба обнаружила, что Таманцева нет. Оказалось, что тот отправился на границу провинции, чтобы купить незаменимые составляющие для зелья Даньяра, позволяющее ему безопасно передвигаться по Мерлому лесу.
Люба немного обиделась. Её даже не предупредили об этом путешествии! А она и в России-то мало что видела, что уж говорить о Солнечной стране?
Но Даньяр придумал для нее нечто иное:
– Сегодня тебе не нужно идти на фабрику. В пит-зале матери Ирэн планируется банкет. У Ириски будет двойная смена. Поможешь ей? И переночуешь тогда там, хорошо? Тебе же не трудно? Помоги, пожалуйста!
Люба прищурилась. Просительные интонации в голосе Рэма отсутствовали. Скорее, прозвучал приказ. Но спорить с Даньяром не хотелось по нескольким причинам: во-первых, Журавлева пользовалась его гостеприимством, во-вторых, тот выглядел усталым после утренней охоты в лесу, и, в-третьих, – эта была отличная возможность поладить с Ирэн Ша.
– Захвати зонтик, – бросил Даньяр вслед, и Люба удивленно застыла на пороге. Солнце ослепительно сияло в небе, и только на западе собирались небольшие облака. – В этот день всегда идет дождь… Возьми зонт. – повторил Рэм и начал тяжело подниматься по скрипучим ступенькам.
Люба схватила потертый зонтик, стоявший в углу рядом с вешалкой, и хорошенько хлопнула дверью напоследок. Ей хотелось показать, что вечно исполнять приказы Рэма, как послушный солдат-новобранец, она не будет.
***
Едва Люба подошла к пит-залу Ириски, над дверями которого красовалась бело-синяя вывеска, как почувствовала, что на голову упала холодная капля. За ней последовала вторая, третья… Это напомнило ей злосчастный день конкурса «Юная барышня», и под ложечкой противно засосало.
«И откуда Рэм все знает? У них же нет ни радио, ни телевизора, и никаких прогнозов погоды! Или все это – его алхимические штучки?»
Люба тихо звякнула колокольчиком, висевшим над входной дверью, (мелодичный перезвон потонул в потоке воды, хлынувшей с небес), и потерянно застыла на пороге. Возле высокой стойки, где в витрине царствовали свежие кексы и молочные десерты, толпились несколько плохо одетых мужчин. Незнакомцев было трое. От них несло табаком, дешевым вином и грязью так, что даже Люба, стоявшая в отдалении, почувствовала тошнотворный смрад.
Журавлева решила, что подойдет к Ирэн, когда эти парни уберутся из пит-зала. Но они явно не спешили:
– Сестренка, налей-ка нам еще той красной бурды, которую твоя мамаша называет вином.
Губы Ириски сжались в узкую полоску. Она нервно взмахнула рукой:
– Вы не заплатили за предыдущий заказ!
– Не заплатили, и что? Думаешь, раз у тебя богатый папочка, значит, тебе все позволено? Осторожней, девчонка! Последний раз прошу: тащи выпивку!
– Убирайтесь! Или позову охрану! – Ириска вскинула голову, но её голос предательски дрогнул.
– Ишь, раскомандовалась! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! – самый крепкий из троих схватил ближайший стул и запустил им в стеклянную витрину. Стекло зазвенело, но, к счастью, выдержало.
– Быстро тащи сюда все! И закусь, и выпивку, – поддержал его второй.
Этого Люба уже не могла стерпеть. Ее рука сама собой потянулась вперед, словно желая придушить того, кто обижает подругу Даньяра. Пальцы сжались, как под давлением латунной перчатки. И тут произошло удивительное. Со всех столов, где стояли вазы с цветами, к потолку брызнула вода. Мгновением позже дебоширы отмахивались от холодных водяных струй и цветов, летящих в их сторону.
Несмотря на устроенный погром, Люба ощутила прилив энергии. Похоже, чтобы управлять магией воды, ей требовались такие негативные эмоции, как страх или гнев. Сейчас она злилась, потому и смогла призвать свою силу. И сделать то, что не получалось все долгие часы тренировок в доме Даньяра. Или…
«А, может, все как раз наоборот, – подумала Люба, – и я научилась управлять водой только благодаря тренировкам?»
Вода в вазах быстро закончилась, растекаясь лужицами по полу. Люба поняла, что собрать ее будет значительно сложнее, чем просто перенаправить поток из посуды.
Но этого и не требовалось. Журавлева распахнула входную дверь настежь, впуская сырой холодный воздух. Она проигнорировала злые взгляды, обращенные в её сторону:
– Ты еще кто такая?
– Странница. А эта девочка, которой вы едва не разнесли витрину, – моя подруга. Вы же знаете о магии Странников? Я показала вам лишь маленькую часть, – Люба лениво протянула руку в сторону улицы, где шел сильный дождь. – Понравилось купание? Хотите, устрою представление покруче?
Парни притихли. Они стояли, молча, глядя на неё с суеверным ужасом. Тот же страх Люба читала во взглядах местных, обращенных к Даньяру.
– Убирайтесь! – коротко приказала девочка, сжимая ладонь в кулак. Поток воды, стекавший с крыши, превратился в настоящий ручей, потекший к её ногам, – или я не отвечаю за последствия. И, да, прежде чем уйти, не забудьте расплатиться.
Бандиты-неудачники поспешно выскочили из пит-зала, бросив к ногам Любы мешок с «теплоками». Не слишком тяжелый, но все же – компенсация.
Ириска на ватных ногах прошла мимо Любы, закрыла дверь на замок, затем дернула шнур для занавесей на окнах. Те мгновенно опустились, и в помещении сразу стало темнее. Бледная, как снег, девушка бессильно опустилась на первый попавшийся стул:
– Проклятый день. Так и знала, не стоило сегодня открывать пит-зал. Охранник попросил выходной: у него заболела сестра… А мама отправилась за продуктами. В смежном помещении повар, но он глухой… Я испугалась. Несмотря на всю грязь, что ты здесь, Люба, устроила, спасибо тебе. Не ожидала, что ты зайдешь, а уж тем более, вмешаешься!
Журавлева растерялась:
– То есть, как? Даньяр сказал, что у вас вечером праздник. Мол, я должна помочь, ты просила. Разве не так?
Ирэн подняла на нее печальные глаза. В полумраке они слабо сверкнули, совсем как у кошки:
– Значит, Даньяр прислал тебя? Сколько сейчас времени?
Люба посмотрела на часы, висевшие на стене, и равнодушно повела плечом:
– Половина первого.
Ириска прикусила губу:
– Присаживайся, есть разговор. Пит-зал я закрою, все равно клиентов в такую погоду, да еще и в этот день, не предвидится… Иначе говоря, никто не придет. Так что никакого торжества не будет.
– Значит, можно идти домой? – облегченно вздохнула Люба. – Вот так сразу? То есть, когда я помогу тебе прибраться…
– Не совсем. Присаживайся, – бесцветным голосом отозвалась Ириска.
Люба села за столик рядом с ней. Её охватило тягостное предчувствие: «Что еще Даньяр скрыл? Зачем прислал сюда? Что за глупые тайны? Неужели, я не заслужила ни капли доверия, и мне нельзя нормально все рассказать?!»
Ирэн, выдавив улыбку, оглядела мокрый и усыпанный сломанными цветами, пол:
– Хорошо хоть вазы не разбились. Ну и чудо же ты!
– Надеюсь, не похожее на магарь? – пробурчала Люба.
– На наше счастье – нет, – тихонько усмехнулась Ириска, – а теперь к делу. Сегодня ты не сможешь вернуться в дом Рэмов. Только не в этот день. Сегодня – Проклятый день для Озерной провинции и их дома.
– Как это? – протянула Журавлева.
– Так. Восемь лет назад Гриоты прокляли их могущественный род. И в этот день все члены семьи Рэм будут переживать ужасы, с которыми столкнулись в прошлом. Даже если, они находятся за пределами дома, неведомая сила возвращает их обратно…в проклятый дом Рэмов. И горе тому, кто в этот день окажется рядом. Проклятие действует с двенадцати часов дня и до следующего полудня. Завтра, когда проклятие утратит силу, мы пойдем с тобой вместе, сменить «теплоки» в его ошейнике… С каждым годом после этого дня Даньяр становится все слабее. И, даже несколько дней спустя его лихорадит… Его дед переносит проклятие легче, потому что у него нет ошейника Гриотов…
– Погоди немного! – Люба резко подскочила на стуле, – помедленнее! Хочешь сказать, что Даньяр решил защитить меня, и потому отослал к тебе? Кстати, и Ярослава он отправил на границу… Молодец! Додумался!
– Ты должна быть ему благодарна. Ты не знаешь, каково это, столкнуться с их проклятием… А я знаю! – Ириска с силой ударила ребром ладони по столу.
– Откуда? – Люба внимательно посмотрела на нее.
– Была там однажды. Мне исполнилось десять лет, и я начала практиковать семейную магию Ша. Надеялась, что смогу снять проклятие Гриотов. Но отдача оказалась такой, что я чудом осталась жива. Понимаешь? Я так хотела ему помочь! В горячке умоляла маму пойти к нему. В Озерной провинции к Рэмам относятся с опаской, но, разве можно отказать полуживому ребенку?
Люба остановила ее сбивчивую речь движением руки:
– Пожалуйста, расскажи, из-за чего Даньяра так бояться? И что случилось с его родителями? Он мне так и не открылся… Дурак!
Ириска бросила на нее понимающий взгляд:
– Он всегда был таким. Никогда не просил помощи. Не хотел ни от кого зависеть. Сейчас его единственная цель – отомстить за родителей и вернуть Рэмам честное имя. Порой мне кажется, он слишком увлекся погоней за миражами. Каждый заработанный «теплок» Дэн откладывает для этих целей… А еще он болен желанием доказать, что его родители живы! И это после того, как они исчезли восемь лет назад!
Люба взволнованно сжала ладони в замок. Ее начала пробирать мелкая дрожь, хотя в пит-зале было тепло:
– Начни сначала… Пожалуйста! Я, правда, хочу помочь. Дэн в нашу первую встречу спас меня. Я бы хотела его отблагодарить. Может, у меня получится снять проклятие? Я, все-таки, Странница. Я справлюсь! Расскажи мне, что случилось в тот день!
– Ты должна остаться здесь до утра, – покачала головой Ириска, – ты ничем не поможешь, в худшем случае, пострадаешь сама. Даньяр надеется, что ты избавишь Солнечную страну от Гриотов. Просто сосредоточься на этом…
– Расскажи мне, почему их прокляли, по-хорошему прошу, – Люба сверкнула глазами, чувствуя, как в глубине души собирается мрак. В то же мгновение, дождевые струи с силой ударили по стеклам, словно пытаясь их выбить.
Ирэн, почувствовав неладное, мягко накрыла ладони Любы своими:
– Хорошо, расскажу. Не хочу, чтобы ты разбила окна своей нестабильной магией! И еще… Это же не магия Странников? Таманцев показывал теплый свет на ладони…
– Ты права. Это изобретение Даньяра. Он экспериментировал с чешуйками Нептунисов, – Люба поморщилась, – да неважно. Я тебя слушаю, рассказывай.
– Что ж… – Ириска откинулась на спинку стула и уставилась прямо перед собой, словно вспоминая все в деталях. – Род Рэмов был великим задолго до того, как Гриоты появились на нашей земле. Говорят, основатель рода пугал людей явными способностями к некромантии. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Люба, помрачнев, кивнула:
– Темная магия. Умение общаться с мертвыми. И оживлять мертвых.
– Из-за этого семью Рэмов недолюбливали и сторонились. Но потомки Рэмов утратили знание, а, вместе с ним, и ключ к своему величию. Когда Гриоты поработили нашу страну, Рэмы превратились в обычных, насколько это возможно, алхимиков. Родители Дэна были особенными. Принадлежавшие к Высшим ступеням по происхождению, они осуждали мир, которым им приходилось править. Рэмы хотели вернуть людям право на нормальную жизнь без магических ошейников. После долгих исследований они создали эликсир. Достаточно было выпить его, чтобы навсегда избавиться от власти ошейника. Превращение людей в манекены было бы остановлено. И часть тех, кто уже превратился, можно было спасти.
Но весть об их экспериментах дошла до ушей Гриотов. Самое ужасное, что предателем стал кто-то из жителей Озерной провинции. Тот, кого спасли родители Даньяра. И тогда один из Гриотов впервые появился здесь. Кроме меня и Дэна его никто не видел. Но я не помню… Решительно, ничего не помню! – Ириска закрыла лицо дрожащими руками.
– Все хорошо, – попыталась успокоить ее Люба, – что случилось дальше?
– Родителей Даньяра забрали Гриоты. Все считают их погибшими… Кроме самого Дэна. Он поклялся их найти. И для этого использует любую возможность, чтобы заработать. Дэн хочет попасть в столицу, и начать поиски оттуда. И для этого ему нужны средства. А еще он постоянно просиживает в лаборатории, надеясь найти рецепт эликсира, что погубил его родителей… Боюсь, не к добру это.
– Но его можно понять! – Люба резко встала из-за стола, – я ухожу. Прости, но не могу остаться. Даньяр не имеет права принимать решения за меня. Я не брошу его в беде. Даже, если от меня не будет толку, я сегодня вернусь домой!
***
Сильный порыв ветра едва не сбил Любу с ног. Ноги мгновенно промокли, стоило ей сделать несколько шагов по грязной земле. Люба шла медленно, прикрывая рукой лицо от холодных капель, и жалея, что оставила зонтик в пит-зале. Возвращаться назад не хотелось. Все равно от ливня, напоминавшего, скорее, сплошную стену дождя, никакой зонт бы не защитил.
«Как странно… я управляю водой, но при этом все равно промокла до нитки! Хотя, стоит ли огорчаться? Есть куда более важная задача. Я сниму проклятие с дома Рэмов! Или как Страннице мне грош-цена!»
Только подходя к дому Даньяра, Люба заметила окружившую его грязно-сиреневую дымку – явный след магического заклятья. Немного поколебавшись, Люба осторожно шагнула в нее. Сначала двигалась наугад, потом туман немного рассеялся. И тут она увидела юного лучника. Даньяр неподвижно лежал на крыльце, не проявляя ни малейших признаков жизни. С его одежды и длинных синих волос стекала вода.
«Зачем он вышел? Неужели, ждал меня? Верил в меня? Что я все-таки приду?»
В груди потеплело, но, уже в следующую секунду, тело Любы пронзила боль, словно невидимая сила прошлась по каждой клеточке остро заточенной бритвой. Девочка ощутила присутствие чужой воли – холодной, жестокой, требующей, чтобы она немедленно убиралась отсюда.
Люба сжала зубы так, что они скрипнули: «Я не уйду! Ты не сможешь меня заставить или остановить!»
Последовала новая волна боли, прокатившаяся по телу. Журавлева покачнулась, и, не удержавшись на ногах, упала. Подол платья, колени, руки моментально покрылись слоем вязкой грязи. Собрав все силы, она поползла вперед, шаг за шагом, по мокрой траве, по грязной дорожке, дюйм за дюймом, все ближе и ближе к Дэну. В голове осталась лишь одна мысль – если он пролежит под дождем еще хоть десять минут, простудой дело не обойдется.
А потом ей было видение.
…В небе ярко светило солнце. Единственная грязно-сиреневая туча нависла над домом Рэмов. Крик, полный отчаянной боли, прокатился по саду. Он исходил из дома. Любе хотелось броситься туда, узнать, что случилось, но она не могла пошевелиться.
Откуда-то сзади донеслись торопливые шаги. По дорожке к дому спешили дети. Приглядевшись, Журавлева узнала темноволосую Ириску и Даньяра. Люба вздрогнула, заметив, что на мальчике не хватает… ошейника.
Дети тоже попытались войти в дом, но безуспешно. И тут картинка замерла. Словно фильм, разворачивающийся перед её глазами, кто-то остановил.
Из дома неторопливо вышел «он». Люба не смогла разглядеть лица, но была уверена – перед ней Гриот. Один из тех, кого до смерти боятся в Солнечной стране. Он прошел мимо нее, лишь слегка задев краем белого халата, но ладони Журавлевой покрылись инеем. А на дорожке, после каждого его шага, оставался снег.
Дети замерли в страхе. Гриот посмотрел на них и слегка потер ладони, по которым скользнули сверкающие змейки молний:
– Какая жалость. Потратил столько сил для перемещения, и мне нельзя стереть этих Рэмов в порошок. А они заставили меня попотеть! Где бы мне взять еще энергии? Малышня, вы не поделитесь?
Люба, в ужасе наблюдала, как молнии, сорвавшиеся с его ладоней, устремились к мальчику и девочке. Журавлева зажмурилась, не в силах на это смотреть, а, когда очнулась, то увидела, что Даньяр закрывает маленькую Ирэн своим телом. Легкая серебристая дымка, обволакивающая его фигуру, мешала добраться до второй жертвы. Но, увы, не могла спасти самого Рэма.
– Ты вздумал вступиться за нее? Какой рыцарь! Конечно, ты же тоже – Рэм. Но, в отличие от своих родителей, ты для меня бесполезен. Мне нельзя убить тебя… Таков приказ. Но, я заберу то, что отличает тебя от простого люда. Отныне ты не будешь таким гордым, маленький Рэм! Научу тебя покорности и подзаряжусь энергией. Ну, а если ты в процессе умрешь… Тем хуже для тебя.
Несколько молний образовали сеть, которая накрыла Даньяра, высушивая его, как паук бабочку, попавшую в паутину.
– О, я чувствую себя гораздо лучше! У тебя чудесная жизненная сила, малыш! Жаль, что сразу не могу осушить твоих родителей. А вот, кстати, и они…
Гриот щелкнул пальцами, и рядом с ним появились окровавленные тела мужчины и женщины, в которых Люба узнала Рэмов с портрета. Затем, он сделал резкий взмах рукой, и в воздухе перед ним открылась дверь. Новое движение, и бесчувственные родители Даньяра, по одному, исчезли по другую сторону двери. За ними последовал и сам Гриот, бросив мальчику на прощание:
– Не будь таким же дураком, как они, малыш.
И исчез.
Люба попыталась восстановить в памяти его облик. Худой, высокий тип в белоснежном халате, напоминавшем медицинский. Слишком длинные, до самых колен волосы, перехваченные на концах заколкой в виде змеи. Рукава халата волочились по песку, и Гриоту приходилось их подворачивать. И, в довершение кошмара, на поясе у него болталась связка сухих человеческих костей разных размеров.
Любу привел в чувство дождь, безжалостно хлеставший по щекам. Она сидела на крыльце рядом с Рэмом. Подняться получилось не сразу, как и оттащить Даньяра подальше, под навес.
– Дэн, очнись, – Люба осторожно коснулась его лица рукой, и тот встрепенулся от ее прикосновения. Открыл темные блестящие глаза и просто уставился куда-то в сторону. Люба с тревогой спросила:
– Как ты? Жив?
– Вроде.
Последующий разговор они вели уже под спасительной крышей дома, наблюдая, как за окном рассеивается грязно-сиреневая дымка. Дождь понемногу стихал.
– Любушек. Зачем ты пришла? Я же просил ждать у Ириски.
– Как будто ты не пришел бы, на моем месте… Так вот почему у тебя этот ошейник, благородный ты наш? Спасал девочку, и сам остался ни с чем?
Даньяр вместо ответа поманил ее к себе ладонью:
– Можно тебя попросить? Обними меня. Я замерз.
– Значит, хочешь обнимашек, только потому что тебе холодно? – фыркнула Люба.
– Нет. Хочу поблагодарить тебя за спасение. С того страшного дня, когда мои родители пропали, этот дождь не прекращался, а магический туман – не рассеивался. Ты смогла снять проклятие. Ты – настоящая Странница, что бы кто ни говорил. И, главное… Ты – моя Странница.
Люба поспешно обняла его, чтобы скрыть краску, выступившую на щеках. Но минута тепла у Рэма долго не продлилась. Он мягко отстранил ее и тихо попросил:
– А теперь, разбуди моего деда, пожалуйста. Я пока не могу даже встать, но… В день, когда Гриоты наложили на дом проклятие, его не было с нами. И теперь, каждый год он видит свой страшный кошмар. Что он опоздал… И потерял сына и любимую невестку. Понимаешь?
Люба кивнула, украдкой улыбаясь. Роль Странницы начала ей нравиться.
Глава 24. Мальчик из ПСП
Люба медленно шла по берегу Волнистого озера. Она решила сама приготовить и отнести полдник старому Рэму. Сегодня у нее выходной день, и хотелось сделать приятное тому, кто так о ней заботится. Уж что-что, а приготовить тосты она смогла. После того, как печку протопили утром, она еще долго хранила тепло. И поджарить на масле белые хлебцы оказалось делом двух минут. К тостам Люба добавила немного тертого чеснока, тонко нарезанное варёное яйцо, пару веточек укропа, ломтик сыра.
На вид блюдо казалось аппетитным, а вот попробовать его Журавлева не решилась. Не слишком красиво, если тост будет обглодан с одной стороны. Девочка сделала четыре кулинарных «шедевра» и упаковала их в большой пакет из-под шоколадных конфет с фабрики.
Это был первый раз, когда она готовила для другого человека. Ну, может, не совсем так. В детстве, когда дядя Вадим подолгу задерживался на работе, она тоже пыталась готовить. Но все ее блюда обычно оказывались в мусорном ведре. Вадим всерьез боялся, как бы племянница не отравила его, случайно или намеренно.
Ближе узнав Даньяра, Люба думала о том, чтобы приготовить вкусняшку и для него. Удивить чем-то вкусным, не хуже какой-нибудь Ириски. Но для этого требовалась практика. Нужно упорно тренироваться, чтобы после первой попытки не получилось, как с дядей. А вот дедушка Рэм – очень хороший вариант для экспериментов на кухне!
Люба радостно подула на ладони, смахивая с них крошки. Сейчас она походила на довольную жизнью кошечку. Не хватало только ушек и хвоста, а вот мурчала она себе под нос довольно громко.
***
Обойдя озеро, девочка не сразу нашла старого Рэма. На этот раз старик рыбачил по левую сторону от тропинки, ведущей в Мерлый лес. Морий был приятно удивлен ее приходом и признался, что проголодался. Но попросил девочку возвращаться домой, потому что принял маскирующее зелье от магарей, а она – нет. И Люба решила последовать его совету. Она даже обрадовалась его просьбе, потому что боялась услышать, что её тосты совершенно не съедобны.
Назад Люба возвращалась другой дорогой. Так было чуточку длиннее, зато живописнее. Тут тропинка пролегала мимо замка Старейшин. Пока она шла по берегу озера, ей чудилось, что из воды на нее смотрят злые и холодные глаза с тремя желтыми зрачками. Что поделать, историю с Ярославом Нептунисы ей еще долго не забудут!
Ей приходилось брать воду из озера для полива растений и стирки. Но Нептунисы не нападали. Может, боялись, что она возьмет и осушит все озеро, используя свою силу. Или придумает иной способ им навредить.
И все же, они следили за медленно идущей по берегу Любой, с тайной темной надеждой. Вдруг девочка оступится, упадет в воду и не успеет вовремя призвать свою силу!
Люба вздохнула свободнее, когда миновала замок гномов, и, свернув с тропы вокруг озера, вышла на большую дорогу. Здесь ее ожидал сюрприз.
…Тишину нарушил приближающийся конский топот. Спустя минуту, со стороны большой развилки показалась карета, запряженная четверкой лошадей. Карета словно сошла с картинки из книжки сказок: вместительная, с золочеными столбиками и маленькой подставкой для ног, с кружевными занавесками на окнах. На позолоте был выгравирован один и тот же узор – колосья пшеницы, перевязанные широкой лентой.
Журавлева поспешила отойти в сторону, но, к ее удивлению, роскошная карета вдруг резко остановилась. Вальяжный кучер с пивным брюшком даже не обернулся в сторону топтавшейся на дороге девочки. Зато, когда дверь кареты распахнулась, из неё выступил, опираясь на золоченую трость, тот, кого Люба уж точно не ожидала увидеть.
Не то, чтобы она не хотела, или не представляла, как это будет в реальной жизни. Просто после того, как Даньяр сломал ПСП, она уже не рассчитывала встретиться с Игорем. Разве только после того, как вернется в Москву, заработает денег на новую приставку, и снова запустит игру. Единственное, что тот будет нарисованным, и совсем не таким, как здесь…
Любу до сих пор не покидало ощущение, что Дэн, разбив игрушку, просто оборвал жизнь другого человека! А все его рассуждения на тему темной магии и магарей были сплошным лицемерием. Хотя бы потому, что Рэм сам прибегал к помощи магии, как алхимик, шагающий по следам своих родителей. А если вспомнить его родословную, то и вовсе…
Сумбурные мысли прервал Игорь, на этот раз, из плоти и крови, отвесивший ей низкий поклон. На нем были жемчужно-серые брюки, белая рубашка, на которой немного комически выделялась бабочка из серебряной парчи, такая же, как и на его широком плаще до самых пят. В области груди на плаще блестела сапфирами эмблема в виде пшеницы, которую Люба уже видела на дверце кареты. Ноги облачены в знакомые ботиночки с кручеными вверх носками. Они были эффектно украшены серебряной вставкой в виде переплетающихся змей. Прекрасные светлые волосы, которые всегда непослушно перебирал ветер во время их коротких встреч, сейчас зачесаны назад и приглажены чем-то липким, похожим на лак.
– Это сон? Я перегрелась на солнце, и ты мне снишься? – Люба в страхе отступала назад.
Игорь отрицательно покачал головой, убрал золоченую трость обратно в карету и умоляюще протянул к ней руки:
– Ты сломала игрушку. И я освободился. В этом мире бывает и такое! Можешь себе представить? Ты подарила мне жизнь здесь и сейчас, любовь моя!
Журавлева недоверчиво прищурилась:
– Говоришь, ты – персонаж из моей игры? Тогда откуда эта карета? Кто ты такой, магарь тебя побери!
Игорь вдруг опустился перед ней на одно колено:
– Все тот же преданный рыцарь из игры. Если ты согласишься поехать со мной, я объясню тебе все, от начала до конца. Но, разве ты не рада, что я могу дышать с тобой одним воздухом? Ты считала меня расстройством своего рассудка… Неужели, теперь откажешься от своей идеальной половины, только потому, что я – настоящий, такой же живой, как и ты? Твои чувства ко мне изменились, или их вообще не было? А, может, тебе нужен кто-то другой?
Люба слушала его сладкие речи в пол-уха, с беспокойством оглядываясь по сторонам. Вот из окон с любопытством выглянули гномы. Они о чем-то шептались между собой. Разобрать слов ей толком не удалось, повторялось лишь одно:
– Здесь династ!
Спустя еще пару минут, прошедших в сердечных излияний мальчишки из ПСП, Люба обнаружила, что к карете начали стекаться все любопытное население ближайших домов.
– Вставай, нечего таким красивым плащом землю подметать, если только это не фотосессия для «контакта», или для журнала ценой в пару тысяч долларов! – Люба шагнула к нему и вцепилась в плечо, вынуждая подняться с колен, потом подтолкнула мальчишку в сторону кареты. Забравшись следом, захлопнула дверцу и крикнула кучеру:
– Трогай! – после чего, посмотрев на Игоря, сидящего напротив неё на бархатных подушках, виновато добавила, – всегда хотела это сказать…
Игорь только понимающе кивнул. Они просто смотрели друг на друга. Повисла неловкая пауза. Ее нарушила смущенная Люба:
– Рассказывай. Смотрю я на тебя, и не верю во всю эту историю с ожившей ПСП. Откуда карета, и куда мы едем? Династы, вроде, правители провинции. Но причем здесь ты?
Игорь вдруг наклонился вперед, поймал ее руку и переплел тонкие пальцы со своими:
– Не злись, я все тебе расскажу. И даже покажу дом, где живу. Ты права, я – не магарь, не существо, порожденное сломанной программой. Я много раз собирался признаться тебе, но как? Как сын династа, я обязан наблюдать за всей Озерной провинцией! Я сразу заметил твое появление. Мне, мастеру иллюзий, не заставило труда переместить часть своей души в твою игру. Это был наш способ общаться… Романтично, правда?
Люба попыталась отстраниться:
– Не вижу ничего романтичного в том, что ты следил за мной и обманывал. Ты играл с самого начала, будто я – твоя марионетка! И с чего вдруг решил объявиться сейчас?
Игорь сильнее сжал её тонкую кисть, поднося её к губам и целуя пальчики:
– Хотя бы сегодня ты узнаешь, что значит – встречаться со мной по-настоящему, – прошептав что-то еще очень тихо, он вдруг посмотрел ей в глаза, и Люба почувствовала головокружение. Она решительно отвела взгляд, не понимая, что это: ее собственные растревоженные чувства, слабость, минутная реакция на вспышку его обожания, или – его магические проделки.
Тишину нарушил знакомый хлопок. Люба, смотревшая в окно, с удивлением обнаружила, что рукав её платья изменился. Плотная ткань терракотового цвета исчезла, вместо нее на ее плече красовались пышные кружева. Журавлева опустила взгляд на колени и ахнула: скучное платье матери Даньяра превратилось в роскошный наряд из золотой парчи, с широкой юбкой, перетекающей в белоснежную пену из кружев и оборок. На ее коленях лежало зеркальце, и Люба схватила его, прежде чем подумала, насколько это безопасно.
Из зеркала на неё смотрела очень красивая, но какая-то чужая, незнакомая ей девочка. Легкий макияж в золотистых тонах подчеркивал сияние широко раскрытых глаз. Волосы были собраны розой высоко на макушке, образуя сложное плетение из множества косичек, в каждую из которых было вставлено не менее десятка шпилек с крупным янтарем. В ушах блестели массивные серьги в виде восьмиконечных звезд.
– Как ты это сделал? – выдавила она. – Я думала, твои фокусы работают только в игре. Но, это уж слишком…
– Моя звездная… Ты же – «звездочка» в своем мире, я прав? Эти ваши модели, кто они, если не «звезды»? Я просто сделал твое сияние ярче. Моя магия вполне реальна и в этом мире. Правда, держится она недолго. Исчезает через сутки. Но, даже это мало кому подвластно, верно?
Люба, заметив его новое посягательство на свои руки, резко убрала их, и откинулась спиной на мягкую подушку:
– И как же тебя зовут, не-Игорь? Должно же у тебя быть настоящее имя!
В ответ он посмотрел на нее очень серьезно:
– Крармий Зот. Сын династа Озерной провинции. Приятно познакомится, моя дорогая.
Люба чувствовала себя так, словно она стоит под старой новогодней елкой, которая осыпается ей на голову. Иголки у нее слишком острые, и их бесконечно много. А уйти почему-то не может. Наверное, это ее, Любы, наказание, за то, что раскрывала душу перед незнакомцем. Пусть даже он и казался ей милым, приветливым и ненастоящим.
– И куда мы сейчас направляемся? – она протянула руку к занавеске, прикрывавшей окно. Впервые за все время общения с Игорем-Крармием, Люба почувствовала себя в опасности. Сердце сжалось от плохого предчувствия…
В ту же минуту карету качнуло и ощутимо затрясло, словно бы дорога, по которой они ехали, изменилась, превратившись, из покрытой слоем песка в вымощенную неровным камнем.
– А ты как думаешь? – Крармий сунул под локоть подушку и подпер ладонью щеку, подмигнув ей.
Приподняв занавеску на окне, Люба изумилась. Никогда еще она не уезжала так далеко от Волнистого озера. Почему эти лошади такие быстрые? Они, что, тоже магические? Миновать поселок, выехать так далеко, обогнув Мерлый лес, за считанные минуты!
Они ехали по дороге к видневшейся вдали крепости. Скалистая порода, из которой была сложена дорога, когда-то окружала всю крепость. Но однажды сверхчеловеческими усилиями здесь прорыли глубокий ров.
«Без Гриотов точно не обошлось, – с беспокойством подумала девочка. – И что вообще этому Крармию от меня надо?»
– Послушай, Игорь, – она решила обращаться к парню по-прежнему. Так комфортнее. Или просто хотелось, чтобы он вел себя, как раньше, не вызывая того противного холодка, бегущего по спине, который она чувствовала в присутствии Соболевой и некоторых высокомерных девчонок из «Звездного компаса». Давно известно: обманувший единожды, обманет еще раз. Но, только ты сам решаешь, сколько раз позволять истории повторяться.
