Соня Марей
Невеста для серого волка
Глава 40. За забором
Этой ночью мне снился сплошной сумбур – из залитого медовым светом дворца с нескончаемыми переходами я попала в укутанный сумерками лес – уродливые деревья тянули ко мне свои хищные ветви, а сверху за всем этим наблюдали вороны – их глазки бесстрастно взирали на меня, замечая каждое движение. Шипастые побеги стелились по земле, оплетая все, до чего могли дотянуться, а в голове моей звучали сотни голосов: они молили об одном – позволить им вырваться из Запретного Мира. Сулили вечные блага, обещали поквитаться с обидчиками, звали и стенали, преследовали меня, как стая диких зверей.
И я мчалась, не разбирая дороги, тогда как под ногами, глубоко в земле, мерно пульсировало что-то. Я неслась как на крыльях, чтобы в конце концов встретить своего друга – он вышел из-за ели, серый и огромный, с черными провалами глазниц. В его взгляде больше не было ничего человеческого, лишь звериная злоба – стоило мне понять, как тот бросился на меня, неведомо как обернувшись в Торна Глоуда…
А в следующий миг я открыла глаза – под пологом кровати еще клубились ночные тени, но мир за окном уже начал светлеть. Гонимая тревожным чувством, я наскоро оделась и покинула комнату.
Бабушка уже не спала – она чувствовала себя куда лучше, чем накануне, и я решила, что ничего страшного не случится, если на пару часов сбегу в лес. По дому я пробиралась на цыпочках, словно боялась быть застигнутой врасплох. И было такое чувство, будто спрятавшиеся по углам тени следят за мной.
Но вот, наконец, порог, а за ним – морозное декабрьское утро. Постояв на месте несколько долгих мгновений, пытаясь надышаться этим колким воздухом, я вдруг явственно ощутила безумие своей затеи. Одна против загадочной и опасной магии, одна против жестоких беспринципных людей…
И тут же одернула себя – нет, я не одна. Со мной мой милый Волчок, а это уже много. Я бросилась вперед, проваливаясь в снег по щиколотки и улыбаясь на ходу – мысли о волке, то есть о принце, окрыляли и улучшали настроение. Еще бы до леса без приключений добраться, Эрику ведь требуется перевязка, а один он не справится.
Но надеждами моим было суждено разбиться о массивный замок, что висел на заборе. И где найти ключ, я понятия не имела…
Как раз тогда, когда я задумчиво осматривала железку, раздался скрип входной двери – это Гэрри вышел на порог. Хмурое и заспанное лицо слуги не предвещало ничего хорошего, а я про себя отметила, что опасаюсь этого человека. Не хочу, чтобы он ко мне приближался.
– Доброе утро, – я старалась улыбнуться приветливо, но вышло так, будто кто-то насильно растянул уголки моих губ. – Гэрри, куда вы положили ключ? Мне надо в город за покупками.
Мужчина медленно почесал массивный подбородок, сверля меня подозрительный взглядом, а потом ответил:
– За покупками может сходить Берта.
Я немного опешила от такого заявления, но быстро взяла себя в руки.
– Конечно, но мне все равно надо выйти в город. Мне нужен ключ.
Наверное, слуге я казалась маленькой мошкой, тогда как он был скалой – бесстрастной и непоколебимой. И захочешь – не сдвинешь. Только лоб расшибешь.
– Не велено вас никуда выпускать. Заходите домой, не мерзните.
Вот это новость… Не выпускать? Держать взаперти? Медленно меня начала захлестывать бессильная злость.
– То есть как это – не велено? Я должна сидеть дома до самой свадьбы?
– Не велено, значит, не велено, – Гэрри почесал макушку и зевнул. Ему было плевать на мои проблемы, и я это точно знала. – А если будете упрямиться, то я перекину вас через плечо и сам занесу внутрь.
Я не сомневалась в том, что он так и поступит. Взгляд упал на мощные ручищи, покрытые густыми темными волосами – он закатал рукава, будто нарочно выставлял их на обозрение. Потом я с тоской поглядела на ворота.
Ну, держись Торн, держись дядя Джеймс! Если вы думаете, что я – всего глупая маленькая девочка, способная лишь следовать чужим приказам, то вы сильно ошибаетесь.
Я сделала вдох и выдох, чтобы успокоиться, и все это время чувствовала на себе выжидающий взгляд здоровяка. Мне с ним не тягаться, придется действовать по-другому.
Сцепив зубы, я зашагала по дорожке к дому, на Гэрри старалась не смотреть. Когда я пролетела мимо него, он довольно заметил:
– Вот это хорошо. Вот это правильно.
***
После обеда доставили свадебное платье и украшения. Берта занесла это все в мою комнату с таким видом, будто прикасалась к святыне – угрюмое лицо разгладилось, в глазах фанатичный огонек, походка торжественная.
– Из салона прислали, – сообщила благоговейно.
Готова была поспорить, что она в юности мечтала пойти под венец в подобной кричащей роскоши, но цена на нее была запредельно высока. Зато мне стало тошно даже от одного взгляда на это пошлое белое облако кружев. Настроение было испорчено окончательно, и остаток дня я провела вместе с бабушкой, занимаясь вязанием и читая вслух рыцарский роман, обнаруженный в шкафу.
– Такое чувство, будто меня заперли в клетке, – я закрыла книгу, когда глаза начали ныть от напряжения. Свеча почти догорела, а за окном повисли мутные зимние сумерки.
– Мы что-нибудь придумаем, дорогая, – ба ободряюще улыбнулась и накрыла ладонью мою руку.
– У меня нет никаких идей на счет того, где эти двое прячут ключ. Да и как мне убежать незамеченной, если Берта все время ходит по дому и вынюхивает. Она обязательно заметит пропажу.
Я даже думать не хотела о том, что сбежать из дому в новогоднюю ночь не получится. Я должна – и точка. Впрочем, нужно решить, что делать с бабушкой – не хочется оставлять ее один на один с этими странными и, возможно, опасными людьми.
А если так случится, что я не вернусь из леса… Что станет с ней? Не захочет ли дядя или Торн на ней отыграться?
Из мыслей меня выдернул голос бабули:
– Деточка, ты что, зря все детство по деревьям лазала? – притворно изумилась она и быстро-быстро заработала спицами, но губы ее продолжали улыбаться.
Сперва я не поняла, при чем тут вообще деревья, а потом до меня дошло! Конечно, благовоспитанные девушки так не поступают, но обстоятельства диктуют свои правила – и я просто под них подстроюсь.
Холод чувствовался даже сквозь перчатки – пришлось стянуть промокшую материю и сунуть в карман алого плащика. Я отошла на шаг назад и полюбовалась на очищенную от снега елочку – зеленая красавица раскинула пушистые ароматные ветви и стояла, полностью готовая к тому, чтобы быть наряженной.
Последние события не давали расслабиться, давили на грудь, а виски будто раз за разом сжимали невидимые клешни. Захотелось хоть немного приподнять себе настроение и отрешиться от тревог. Очень вовремя в кладовке обнаружилась коробка с игрушками, но Берта хотела распорядиться ими сама – пришлось едва ли не с боем выдирать их из ее цепких рук. Я убедила ее, что уж елку украсить труда не составит, и женщина оставила меня в покое, наградив таким взглядом, будто я у нее отобрала последний кусок хлеба. Два раза я замечала в окне второго этажа ее худой силуэт – Берта стерегла меня, словно я была какой-то преступницей.
Бусы из цветного стекла так красиво переливались – на несколько мгновений вышло солнце, и мне показалось, что они превратились в маленькие звезды. Вешая на елку крашеные шишки, хрустальные сосульки и шары, я вспоминала беззаботные годы своего детства. И сама не заметила, как застыла с игрушкой в руках, а в уголках глаз собирались горячие, – они казались просто обжигающими на морозе, – слезы.
Так, хватит кукситься, Розалин! Быстро утерлась и сделала то, ради чего это и было затеяно.
Воровато оглянувшись и убедившись, что по двору не бродит Гэрри, а в окне не торчит фигура Берты, я добежала до ворот и, поднявшись на цыпочки, вытянула руки вверх.
Э-эх! И почему я такая маленькая получилась? От кончиков моих пальцев до кромки ворот оставался почти локоть. Если я захочу перелезть через них, придется прыгать, как горная коза, или притащить хотя бы табурет.
Представив, как все это будет выглядеть, я горестно вздохнула.
Ладно… Это не самая большая проблема. Справлюсь.
Я еще раз оглянулась и медленно пошла по двору, делая вид, что дышу воздухом, а на самом деле высматривала все, что может пригодиться для побега. Внимание привлек деревянный чурбан, на котором Гэрри колол дрова. Если его подкатить к воротам…
– Мисс, шли бы вы в дом.
Я подскочила от неожиданности и приложила руки к заполошно бьющему сердцу. Ну точь в точь воришка, застигнутый на месте преступления!
– Холодно, простудитесь перед свадьбой. Хозяин с меня три шкуры спустит, что не уследил, – пробасил здоровяк Гэрри.
Как он сумел подкрасться так тихо?
Я спрятала глаза, чтобы он ненароком не прочитал, что творится в моих мыслях. На первый взгляд этот человек мог показаться тугодумом, но на самом деле это было не так – внешность вводила в заблуждение.
– Хорошо, я уже ухожу, – ответила с преувеличенной покорностью. А в доме услышала мелодичный смех Люсинды и голос бабушки. От удивления даже брови взлетели на лоб – неужели эти двое нашли общий язык? Я тихонько заглянула на кухню – они раскатывали тесто для пирожков, а Берта в это время сновала туда-сюда и бросала ревнивые взгляды в сторону стола. Эта женщина привыкла заправлять хозяйством сама и не выносила подобного вмешательства в подвластное ей пространство.
И в этот момент, подсматривая за развернувшейся картиной, я придумала, как обезопасить бабушку на время моего исчезновения.
***
– Нет, дорогая, и не проси, – бабушка упрямо поджала губы – от этого морщинки вокруг рта стали еще глубже.
– Ну бабу-уль… – я, готовая начать канючить, как в детстве, схватила ее за руки и несильно сжала. – Я ведь тебе говорила, мне важно знать, что ты будешь в безопасности.
Она тяжело вздохнула и попросила пилюли для сердца.
– Как это ужасно – чувствовать, что ты уже ничего не сможешь сделать. Как бы я хотела помочь тебе, моя девочка, но теперь я гожусь лишь на то, чтобы с умным видом сидеть и раздавать советы.
Я не могла не замечать – бабуля переживает. Она все время старалась занять себя делом, но порой я видела, как ба замирает с вязанием в руках, и на лице ее отражается целая вереница мыслей и чувств.
– Это неправда, – как можно ласковей отвечала я, садясь на корточки у ее колен. – Ты всегда была на моей стороне, помогала и поддерживала советом – за это я тебе безмерно благодарна. Но пришло время повзрослеть. Теперь позволь мне самой позаботиться о себе и о тебе. Доверься мне.
Бабушка еще немного повздыхала, а потом потрепала меня по макушке.
– Иногда я чувствую себя самой ужасной бабушкой на свете, – и улыбнулась. – Ну кто разрешил бы внучке ходить в проклятый лес, общаться с волком…
– Это принц!
–…карабкаться по деревьям, избегать замужества. А еще ту штуку тебе подсунула.
Я негромко рассмеялась и покосилась на дверь – показалось, что снаружи ходит вездесущая Берта. Интересно, она хотя бы спать ложится или все время снует по дому, как надоедливое привидение?
– Хоть мне пока не довелось воспользоваться «той штукой», но все равно спасибо.
Бабушкино лицо расслабилось, будто она вспомнила что-то хорошее, перенеслась мыслями на десятилетия назад. Запахнув на груди шаль, старушка откинулась на спинку кресла.
– Эта вещь принадлежала твоему отцу. Я хранила ее столько лет… Вот и тебе может сгодиться.
Из комнаты бабули я вышла, когда она погрузилась в глубокий сон – на улице уже давно стемнело, а фонари виделись затерянными в метели маяками.
Как там мой пушистый друг? Один и в такую стужу. Скучает ли по мне?
Эти мысли были слишком тяжелые. Как и моя голова. Зевая, я добрела до своей спальни и притворила дверь.
Казалось, карман прожигает флакончик со снотворными каплями – бабуля пила их по предписанию врача, но мне они понадобятся совсем для других целей.
Стоило только подумать о том, что завтрашний день и завтрашняя ночь должны стать решающими, как сердце замирало, будто споткнувшись, а потом пускалось в галоп. Новый Год уже на носу, и надежда на то, что старый унесет с собой все беды и горести, согревала душу.
В конце концов бабушка согласилась с моим планом. Сегодня просто день уговоров какой-то! Перед этим пришлось упрашивать Люси мне посодействовать, а, чтобы она уж точно не передумала, я разрешила ей от души покопаться в присланном Торном чемодане и забрать все приглянувшиеся вещицы.
Стоило отметить – Люсинда скромничать не стала.
Я усмехнулась – мне они все равно без надобности. После ее рассказа я прониклась еще большей неприязнью к Торну Глоуду, и ведь недаром в самую первую встречу он показался мне опасным человеком.
Именно он был серым волком из злой сказки. Он, а не мой Волчок. Не Эрик. Если у одного было от зверя лишь обличье, то у другого – душа, и это решало все.
Завтра мы с принцем снова встретимся – я буду готова. Под кроватью уже лежит сумка со всем необходимым, и надеюсь, что все пойдет по плану.
Но в голове зудел назойливый голосок, он словно издевался, говоря: «Ох, Рози, как же ты ошибаешься…»
Глава 41. Гениальный план
Какая же свадьба без цветов?
Наутро я наблюдала из окна, как Гэрри встречает щуплого человечка – он привез охапку… Нет, не охапку, а целый ворох цветов.
Море белых роз, источающих тонкий морозный аромат – так пахнет лед на поверхности озера.
Тугие бутоны готовы были вот-вот раскрыться, и я не удержалась от искушения – погладила кончиками пальцев прохладные лепестки. Они были еще полны жизни, словно не успели осознать, что инструмент садовника обрезал их стебли, приговорив к неизбежной гибели.
– Вы только поглядите, какая роскошь. Господин так щедр! – сверкая глазками, Берта разглядывала цветы.
– Давно ты у него работаешь?
Женщина окинула меня подозрительным взглядом, словно желая заглянуть в черепную коробку, но ответила:
– Уже десять лет, мисс.
Ясно. Берта не может не знать о его темных делишках, а это значит – она мне не союзник. К моему облегчению, служанка тут же забыла обо мне и принялась украшать холл, чтобы завтра Торн, явившись в дом за невестой, мог усладить свой взор.
Позже посыльный принес записку от дяди – в ней значилось, что дядюшка Джеймс сегодня будет очень занят. Так занят, что не придет даже на праздничный ужин, не говоря уже о том, чтобы встретить с нами Новый Год.
Зло поисмеиваясь, Люсинда рвала послание на мелкие клочки, чтобы затем скормить его огню в камине.
– Знаю я, чем он занят. Наверное с Глоудом вовсю развлекается… – ее губы, сжатые в тонкую полоску, побелели. – Нет, я ничуть не ревную. Вот нисколечко!
Ей, в отличие от меня, никто не запрещал уходить из дома. Поэтому уже после обеда она накинула легкую шубку и облилась духами, а я помогла собраться бабушке. Бережно повязывая шерстяной платок на ее шее, произнесла:
– Не волнуйся обо мне и не забывай принимать лекарства.
В ответ она улыбнулась. Тепло и солнечно:
– Милая, когда это мы успели поменяться ролями? Я снова чувствую себя маленькой девочкой.
Странно, конечно. Непривычно. Но надо ведь когда-то взрослеть.
– Я уже давно готова, – поторопила нас Люси, подхватывая корзинку с угощеньями – внутри лежали румяные булочки и пряники с изюмом. – Как и договаривались, мы пробудем до завтрашнего утра у моей хорошей подруги. Ни Торн, ни Джеймс ее не знают.
А потом наклонилась ко мне вплотную, обдав ароматами пудры и жасмина. Так, что я разглядела крохотные морщинки в уголках ее глаз и родимое пятнышко над бровью.
– Что бы ты не задумала, маленькая интриганка, удачи тебе, – насвистывая себе под нос мотив популярной песенки, она выдернула из любовно составленного Бертой букета розу и сунула в корзину. – Бабуля, сегодня мы идем кутить! Надеюсь, вы умеете играть в карты?
– Ох, детка, в молодости я была еще той картежницей.
Я онемела и захлопала глазами.
Что?.. Моя бабушка-одуванчик была картежницей? Да, многого я о ней, оказывается, не знаю.
А бабуля повернулась ко мне, одаривая напряженной улыбкой, словно ждала – сейчас я скажу, что все это розыгрыш, и никуда ей идти не надо.
– Как бы мне хотелось встретить этот Новый Год с тобой, Рози.
– У нас будет еще много совместных праздников, – еще немного, и я начну реветь. Вон, в носу уже защипало.
Не навсегда же мы прощаемся, в конце-то концов?
Когда хлопнула входная дверь, я прильнула к окну и смотрела, как они шагали по дорожке. Путь пытался преградить Гэрри, но Люсинда подняла такой крик, чуть не побив здоровяка корзинкой, что тот мигом помчался отпирать замок.
Она визжала, что двум честным женщинам уже нельзя подругам праздничные подарки разнести, что она пожалуется хозяину, и Гэрри выпорют на конюшне, а потом вышвырнут на улицу голым задом в снег.
Я доверяла ей отчасти потому, что у меня не было иного выбора, но еще я чувствовала – в глубине души она добрая и понимающая. Сколько бы масок на ней не было надето.
– Мисс… – голос Берты заскрипел, как старый засов, прямо у меня над ухом. – Праздничный ужин накрыть в вашей спальне?
Я обернулась, чтобы наткнуться на цепкий взгляд женщины. И что она на меня все время так смотрит? Прямо мурашки по коже.
Но, какие бы чувства я к ней не испытывала, пришлось задействовать свой хилый актерский талантишко и улыбнуться. Широко и насквозь фальшиво.
– Нет-нет, что вы, дорогая Берта! Мы будем ужинать все вместе в столовой. Сегодня же праздник, – слова горечью осели на языке, собрались комком в горле. Если бы я выступала на подмостках, зрители закидали бы меня тухлыми помидорами. – Я отужинаю с тобой и Гэрри, если бабушка с Люсиндой к тому времени не вернутся.
Она посмотрела недоверчиво и чуть презрительно, сухо кивнула и удалилась, держа спину прямо – как будто палку проглотила.
Ох, Берта еще не знает, что для них с Гэрри я приготовила новогодний сюрприз.
***
Мои метания были похожи на метания запертого в клетке зверя. Стрелки часов ползли слишком медленно, я то и дело выглядывала на улицу – снег все сыпал, и, чем темнее становилось, тем сильнее он шел. Такими темпами навалит по колено, и я буду брести по лесу, как черепаха, если не сломаю себе ноги или шею где-нибудь в овраге. Одна надежда на Эрика – его чутье не позволит нам заблудиться. Как точно и быстро в прошлый раз он провел нас к таинственным воротам из кривых сосен!
Я замерла посреди комнаты, слушая, как гулко бьется сердце.
С ним ведь все в порядке? Когда мы прощались, он выглядел весьма неплохо. Да, хромал, был грустен, но жизни его больше ничто не угрожало. Надеюсь…
Громкий стук в дверь – я подскочила на месте.
– Ужин готов, мисс! – донесся приглушенный голос Берты.
– Скоро спущусь!
Вот и настал момент истины. Я сунула руку в карман платья и сжала пальцы вокруг пузырька со снотворным. Извините, дорогие Берта и Гэрри, но я намерена сегодня немного прогуляться по проклятому лесу – препятствие в вашем лице мне не нужно. Но все равно от мысли, что придется добавить капли в напиток ничего не подозревающим слугам, стало не по себе.
Под кроватью уже ждали старые и удобные зимние сапоги, на кресле плащик, под ним – сумка со всем необходимым. Хоть плащ и грел лучше самой теплой шубы, я все равно натянула под платье двое толстых чулок. Замерла у зеркала, всматриваясь в собственное взволнованное отражение – глаза горят, губы припухли от постоянных закусываний.
Я так увлеклась, что не сразу услышала мерный стук шагов в коридоре. И, когда те замерли у моей двери, а потом раздался негромкий скрип, струйка холода пробежала вдоль позвоночника.
– Куда-то собираетесь? – поинтересовался вкрадчивый голос.
Кажется, мой план катится в пропасть…
Глава 42. В клетке со зверем
Я обернулась медленно, будто была деревянным манекеном, и откашлялась. Слова застревали во рту и не желали срываться с губ, но я все же произнесла:
– Добрый вечер, мистер Глоуд.
– Надеюсь, для вас он действительно добрый, – мужчина перешагнул порог, двигаясь медленно, с ленностью и какой-то дикой опасной грацией.
Сапоги его блестели от влаги, черные брюки были аккуратно заправлены в голенища; пальто он, должно быть, оставил внизу, и сейчас на нем была одета белая накрахмаленная рубашка – даже столь модные кружевные оборки под горлом не выглядели смешно, как на дяде Джеймсе, а придавали изящества.
– Не ожидала увидеть вас сегодня, – призналась я, нервно переплетая пальцы и отступая вглубь комнаты, как будто этот человек мог действительно на меня наброситься.
Растерянность… Беспомощность… Все это я ощущала рядом с Глоудом.
– Почему? – он удивленно взметнул бровь и потянулся к волосам – прочесал их пальцами и расслаблено уронил руку на бедро. Оперся плечом о столбик кровати и уставился на меня насмешливым взглядом, а мне показалось, что зрачки его заполнили всю радужку. – Может, я просто зашел поздравить свою невесту с Новым Годом.
– Видеть невесту перед свадьбой – плохая примета, – ответила я сухо, но думала совершенно не о свадьбе, а о том, у кого еще могла видеть подобные глаза…
– Я не слишком суеверен, – признался Торн, скользя по мне взглядом.
Он что, специально явился так невовремя? Когда думает убраться? Что ему действительно нужно? На улице скоро совсем стемнеет, а мне еще до леса добираться…
Мысли панически скакали в голове, сталкиваясь, разлетаясь, наскакивая друг на друга, и я боялась – все мои намерения написаны буквально у меня на лбу.
– Вижу, вы неплохо обустроились в этом милом жилище.
– Да, – я кивнула. – Хотела поблагодарить вас за заботу.
– Но, тем не менее, вы не носите то, что я прислал… – и мужчина снова совершенно откровенно прошелся взглядом по мне снизу доверху, отмечая старое, но теплое и добротное платье.
И мне очень, очень не понравилось выражение его лица. Но я до последнего старалась сохранять достоинство, вести себя вежливо и невозмутимо, однако со стороны, наверное, выглядела как загнанный в угол зверек, который боится двинуться и вдохнуть лишний раз, чтобы не провоцировать хищника.
– Не было необходимости присылать столько много вещей.
– Моя жена должна всегда хорошо выглядеть, Розалин, – он улыбнулся краешком губ.
Хорошо выглядеть… Быть полезной… Нарядной бессловестной куклой, что услаждает взор, которую не стыдно показать друзьям и даже…
Гнев захлестнул горло огненной петлей – я вспомнила слова Люсинды о его бедняжке-жене, которую это чудовище отдавало на потеху друзьям. Таким же мерзким, как и он. Смотря на Торна Глоуда сейчас, уже зная всю неприглядную правду о его прошлом и настоящем, я видела средоточие пороков. Но и понимала, почему Глоуд так нравится женщинам – это вязкая, как болото, гибельная красота.
Но я не поддамся гибельным чарам, не куплюсь на обещанные блага и томную улыбку, на взгляд с поволокой, с коварным призывом… Глаза, как будто он недавно курил опиум – увлечение мужчин от бедняков до богатеев, новомодный сладкий порок.
Да, я все-таки вспомнила. И дядя, и Робби, теперь вот и Торн – эта легкая безуминка во взгляде и чувство, что тебе подвластен весь мир.
– Как мои слуги? Они вам не докучали? – продолжил расспрос мужчина, будто специально растягивая время. Отдаляя меня от заветной цели.
И внезапно самообладание, подточенное, расшатанное, дало трещину – я шагнула вперед и бросила ему в лицо фразу, полную упрека и жгучей злости на несправедливость:
– Вы велели им запереть меня здесь и никуда не пускать, будто я преступница!
Он слушал меня со снисхождением и легким любопытством, словно – вот удивительное дело – стоящая перед ним табуретка вдруг заговорила.
– Это все ради вашей же безопасности, дорогая. Или мало было того покушения? – спросил, отлепившись от столбика кровати и шагнул ко мне. – Да-да, не смотрите на меня такими круглыми глазами. Я знаю, тот мальчишка, Робби, хотел вашей смерти – я видел это желание в его глазах.
Последнее он произнес низким шепотом, и это пугало больше, чем если бы он кричал.
– А еще я слышал, что некоторые считают вас ведьмой, – продолжил с легким торжеством, намеренно медля. Разоблачая мои секреты. – Говорят, вы ходите в проклятый лес и знаетесь с волками.
Шаг вперед – его, и мой – назад.
Сердце начало стучать, как бешеное. Я сжимала челюсти так, что зубы начали ныть – вот-вот раскрошатся. А в глубине души молила – довольно этой пытки, уходи же, оставь меня в покое. Убирайся!
Кажется, он заметил беспокойный взгляд, что я метнула в сторону окна.
– Я думал, вы всего лишь скучная серая мышка, но вы полны сюрпризов, дорогая невеста. Может, сами признаетесь, что еще есть у вас за душой?
Я молчала, сверля его недовольным взглядом. Нужно было сказать, что он сошел с ума, раз слушает городских сплетников, поднять его на смех, ввернуть что-то едкое… Но язык, как назло, прилип к небу.
А Глоуд продолжал:
– Но знаете, так даже интересней… Никогда не имел дела с маленькими ведьмочками.
Каждое его слово было как будто… липким. Липкая грязь комьями приставала к коже – хотелось отряхнуться, помыться или хотя бы заткнуть уши.
Мгновение – и он совсем близко. Я чувствовала запах табака и сладости, не могла отвести от Торна взгляда. Смотрела завороженно, впав в ступор от страха.
На деревянных ногах попятилась назад и ткнулась бедрами в стол.
– Вы меня боитесь? – с мягкой иронией в голосе поинтересовался мужчина. – Разве я такой страшный?
О, да. Еще какой страшный. Просто ужасный. Торговец людьми и просто негодяй, который считает, что ему все позволено – были бы деньги.
Наверное, мое мнение о нем было написано у меня на лице, потому что Торн вдруг запрокинул голову и бархатно рассмеялся.
– Ну же, Рози, со мной вы можете не стесняться и показать свой огненный темперамент, – он потянулся ко мне рукой.
Еще чуть-чуть, и коснется лица…
Когда он почти схватил меня за щеку своими гадкими пальцами, я извернулась и отбежала в угол комнаты. Торн сначала удивился, а потом попенял:
– Ну что же ты… Ты ведь почти моя жена, а жена не должна бегать от мужа.
Меня как будто ледяной водой окатили. Он что же, решил прямо сейчас взять супружеский долг? Развлекался где-то в городе, вспомнил, что у него тут рядом невеста живет и решил навестить. А это обращение на ты…
Плохо дело, Рози, очень плохо. И не сбежать – внизу торчат Берта и Гэрри, как тюремщики, как суровые надзиратели. Стоит Глоуду сказать хоть слово – они меня скрутят, и тогда…
Я зажмурилась на мгновение, а потом произнесла как можно четче:
– Я еще не ваша жена, поэтому попрошу вас покинуть мою спальню. Ваше поведение неприемлемо.
Вот так, почти строго, даже голос не дрогнул.
Но Глоуду было плевать. Я бросила ему вызов, а этого он проглотить не мог. Темные глаза сначала расширились, а потом по-животному сузились – только вертикального зрачка не хватало. Он дернул краешком рта, усмехнулся каким-то своим мыслям, и произнес холодно, так, что у меня поджилки затряслись:
– Подойди. Немедленно.
Я замотала головой и сжала кулаки. Не уступлю!
– Подойди… Или я сам тебя подтащу. За волосы, – звериный оскал и взгляд исподлобья. А я не могла понять, чего в нем больше – злости или насмешки. Чувства собственного превосходства и желания унизить, заставить подчиняться.
– Уходите, мистер Глоуд, – голос мой окреп, зато сердце бахало в груди по-прежнему оглушительно, а ноги вмерзли в пол.
Кандалы в ящике.
Девушка, наложившая на себя руки.
Женщина с окровавленной головой, нелепо раскинувшаяся на белом снегу, а вверху – распахнутое настежь окно и трепещущая, как крыло бабочки, на ветру занавеска.
Круговерть вечеринок, бордели, пьяные, зажрашиеся гости, запах опиума и похоти – как рассыпаная мозаика. Как осколки мира, которому я не хочу принадлежать.
– Решила поиграть со мной, Р-рози?
Он приближался медленно, зная, что девчонка, загнанная в угол комнаты, никуда от него не денется. Торн привык побеждать. Во всем.
– Я люблю игры. Определенного рода, – еще один взгляд, опаливший меня до костей. – Тебе понравится. Но сначала я проверю, что за товар подсунул мне Джеймс.
И прежде, чем он сделал последний шаг, прежде, чем выбросил вперед руку в попытке схватить меня за плечо, я метнулась в бок – к креслу. К сумке под алым плащом, и запустила в нее трясущиеся пальцы.
В руку мне так идеально-удобно, по-родственному, лег тяжелый отцовский револьвер.
– Стойте! Не подходите ко мне! – вскрикнула я, целясь Торну в грудь.
Глаза его удивленно расширились, но уже через мгновение рот растянулся в довольной улыбке – сверкнул ряд белых, почти идеально ровных, зубов.
– Ты хочешь убить меня, милая Рози? Куда будешь стрелять? В голову… – Торн коснулся двумя пальцами лба, а потом начал неторопливо расстегивать пуговицы своей белоснежной рубашки, нагло ухмыляясь и не спуская с меня взгляда. -… или в сердце?
Глоуд накрыл ладонью место чуть левее грудины и сделал шаг вперед, будто я встречала его с распростертыми объятиями, и будто не на него был нацелен гладко отполированный ствол.
Он не боялся меня даже вооруженную. Я же, напротив, тряслась от страха – зуб на зуб не попадал, огромным усилием воли я удерживала револьвер на весу.
– Не подходите, – процедила сквозь плотно сжатые зубы. Вся кровь устремилась к голове – я чувствовала, как она пульсирует в висках, в глазах, во лбу. Как печет шею, уши, подбородок и огненным потоком стекает на грудь.
Душит.
– Убить человека может далеко не каждый. Для этого нужен определенный склад характера, – вещал мой мучитель, избавляясь от рубашки. – Червоточина внутри. Но стоит один раз позволить себе…
– Замолчите! – еще чуть-чуть, и у меня начнется истерика.
Он знал, – будь он проклят! – знал, что у меня не хватит духу спустить курок, поэтому вел себя так нагло.
– Где ты взяла эту игрушку? – Торн выпростал руки из рукавов и небрежно отбросил рубашку.
Его подтянутое тело белело в полумраке комнаты, но во мне не было ничего, кроме страха – он рвался наружу, и меня замутило. Чтобы удержаться в реальности, я сжала револьвер двумя руками.
Как будто это могло помочь.
– Используй его только в самом крайнем случае, когда иного выбора не будет. Твой отец всегда следовал этому правилу…
– Так ты будешь убивать меня?..
Он был совсем близко, его настойчивый запах забивал ноздри.
– Мне бы этого не хотелось.
Вдох… Выдох…
Торн в упор глядел на меня, и в глазах его отражалось пламя свечи за моей спиной. Ну просто воплощение зла и соблазна.
– Я все про вас знаю, – произнесла шепотом и облизала пересохшие губы. – Вы загубили двух своих жен, вы держите детей в домах терпимости…
Не знаю, зачем я это говорила. Хотела, чтобы Глоуд признался в своих преступлениях?
– Я достоин смерти, правда? – он был абсолютно спокоен, словно ствол револьвера был нацелен не в его, а в мое собственное сердце. – Но кто тебе все это рассказал?.. – он задумался на миг, а потом во взгляде мелькнуло понимание: – Ах, малышка Бонни! У нее всегда был длинный язык.
