Соня Марей
Невеста для серого волка
Глава 35. Неожиданная помощь
Не помню, как добралась до города, в голове все перемешалось. Я сходила с ума от беспокойства за Волчка, я переживала из-за бабушки – утро плавно перешло в день, а она там совершенно одна, беспомощная. Им обоим требовалась моя помощь, но я не могла разорваться, и мучительный стыд терзал меня тем сильней, чем ближе к дому я подбиралась. То, что бабуля официально разрешила мне бегать в лес, не давало права бросать ее надолго.
Я почти бежала, по пути отмечая, как красиво жители готовят улицы и свои дома к Новому Году – украшают заборы игрушками и пряниками, покрытыми позолотой, клеют на окна снежинки. Но в этом году праздник для меня был не порой чудес и доброго волшебства, а неким водоразделом, после которого моя жизнь изменится навсегда.
– Волчья невеста! – послышался откуда-то сзади мальчишеский визг, и в затылок мне прилетел снежок.
– Ах, ты!.. – я обернулась, чтобы погрозить хулигану кулаком, но он уже дал стрекача, только пятки засверкали.
Как назло, это привлекло нежелательное внимание к моей персоне – и напрасно я надеялась дойти до дома без приключений. У входа в табачную лавку, которая, кстати, слыла лучшей в городе, толпилось четверо мужчин. Все, как один, уставились в мою сторону.
Я узнала их. Трое были охотниками, а четвертый… Робби. О, как не вовремя!
Все еще надеясь, что пронесет, я повернулась и хотела было продолжить путь, как меня окликнули. Сердце ушло в пятки и, пока я раздумывала, не притвориться ли глухой, эти люди успели меня настичь и отрезать все пути к отступлению. И, судя по их мрачным лицам, они не конфетами меня собрались угощать.
– Господа?.. – мой голос прозвучал тонко, как мышиный писк. – Вы что-то хотели?
– Что, в лес опять шастала? – напустился на меня внук управляющего, и покрасневшие глаза засияли злостью.
Стоило признать, Робби выглядел… плохо. И раньше он любил выпить, а после того случая в лесу сдал совсем – лицо со светлой редкой щетиной осунулось, нос заострился, а кожа приобрела бледно-желтый оттенок. Волосы его засалились и торчали во все стороны, воротник полушубка был заляпан, как и рукава, а одна пуговица вообще оторвана. От него несло прокисшей выпивкой и запахом давно немытого тела, как будто он живет не дома, а шляется днями и ночами по подворотням и разным злачным местам. Родители и дед давно махнули на него рукой.
От мысли о том, до чего этот молодой человек себя довел, сделалось тошно. И страшно одновременно… Вдруг я косвенно причастна к столь резкому его падению? Раньше он не был похож на душевнобольного, но, чем дольше я на него смотрела, тем сильнее убеждалась – ночь Самайна не прошла даром для его головы.
Должно быть, Робби уловил во мне жалость, и лицо его исказилось.
– Я видел, как ты голая бегала по лесу, и волк размером с лошадь следовал за тобой! Волчья невеста! Паршивая девка!
Он начал верещать и махать руками, норовя вцепиться мне в волосы, но один из охотников скрутил его и велел замолчать, так, что парню осталось только истерично всхлипывать.
– Так это правда? – пробасил мужчина, горой надвигаясь на меня. Я не помнила его имени, зато прекрасно знала – про него говорят, что он лупит жену и гоняет детей. И теперь эта мрачная физиономия, заросшая курчавой бородой, была очень близко к моему лицу. – Правда, что в лес шастаешь? Признавайся.
Язык как будто онемел и прирос к небу, я повернулась и схлестнулась взглядом со вторым охотником – он был младше первого, но выглядел не менее устрашающе, да еще и усмехался.
– Тебе задали вопрос, девчонка, – он медленно осмотрел меня с ног до головы, отмечая, должно быть, какая и мокрая и растрепанная.
– Наши капканы кто-то разорил, – вмешался третий, что пыхтел у меня за спиной.
Да я сама как будто в капкане! И некому помочь, улица совершенно пуста, да и кто бы вступился за «волчью невесту»? Ох, несдобровать мне. И все же, стараясь собрать воедино остатки гордости и чувство собственного достоинства, я спокойно отвечала:
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Врешь! Я своими глазами видел…
– Помолчи, дурак! – одернул его бородатый охотник, а затем обратился ко мне: – ты ведь из лесу идешь, верно? – и нахмурился так, что в серьезности его намерений не приходилось сомневаться.
А тот, насмешливый, добавил:
– С волками якшаешься? Уж не ты ли капканы испортила?
Мне было нечем дышать, как будто вокруг закончился весь воздух – я переводила растерянный взгляд с одного мужчины на другого, подспудно ожидая, что сейчас меня кто-то спасет.
И тут из-за угла вывернул экипаж. Охотники шарахнулись в сторону, чтобы не попасть лошадям под копыта, а я перевела дух. Может, сбежать, пока они отвлеклись? Или использовать бабушкино оружие? Нет-нет, сейчас точно не время.
Один из мужчин, уловив мое желание улизнуть, крепко стиснул плечо.
– Куда это ты собралась?
Но ответить я не успела, потому что экипаж затормозил неподалеку от нас, дверца его распахнулась, и послышался знакомый голос:
– Немедленно отпустите мисс Эвлиш и убирайтесь прочь!
Это был Торн Глоуд собственной персоной. Щурясь нехорошо, как хищный лесной зверь, он направлялся в нашу сторону.
– Вы что, оглохли? Мне еще раз повторить? – голос его звучал негромко, но повелительно – так, что ослушаться казалось невозможным.
Охотники нехотя расступились, и каждой клеточкой кожи я почувствовала их недовольство. Они, люди из простого народа, на подсознательном уровне ненавидели таких вот Глоудов. Наверное оттого, что многим их поколениям приходилось гнуть спины на богатеев, но в то же время страх перед сильными мира был впитан с молоком матери, именно он заставлял повиноваться и робеть, пряча взгляды. Взгляды, в глубине которых – а я была уверена в этом уверена – тлели угли зависти и бессильной злости.
Да, их было четверо – три рослых плечистых охотника и один щуплый парень, и при желании они могли почесать об Торна кулаки, но последний носил вокруг себя ореол властности и непоколебимой уверенности, словно невидимый щит. Его деньги, его связи и репутация делали этого человека почти неприкосновенным.
– Что вам нужно от моей невесты? – поинтересовался он, оглядывая мужчин по очереди.
Такого они не ожидали, да и я порядком опешила. Одно дело болтовня дяди, а другое – услышать правду из уст Глоуда. Но я не могла не признать, что рада его неожиданному появлению, если бы не он, худо бы мне пришлось. С бешено колотящимся сердцем я сделала шаг в его сторону – это получилось неосознанно, будто тело почувствовало, что этот человек обещает защиту.
– Мы не знали, что это ваша невеста, господин, – буркнул здоровяк с бородой, отводя глаза.
– Это волчья невеста! – взвизгнул Робби с ненавистью, но охотники на него зашикали.
Торн оглядел его, не скрывая презрения, а потом обратился ко мне:
– Они вас не обидели, Розалин? – и пробежался взглядом по пятнам на моем плаще.
– Нет, я просто упала.
– Надеюсь, что так и есть. Впредь будьте осторожней.
Неужели заботу проявляет?
Нет, Рози, не льсти себе. Это беспокойство рачительного хозяина о своем имуществе, не больше. Чувствами здесь и не пахнет.
– Значит, вместо того, чтобы ловить волка, вы средь бела дня пристаете к девушкам? За это я вам плачу? – вкрадчиво, ну прямо как хищник, заговаривающий жертве зубы, спросил Торн Глоуд.
Тот, что насмехался надо мной, взял слово. Теперь он выглядел не таким уверенным.
– Простите, мистер Глоуд, вчера мы расставили ловушки с приманкой, но кто-то разорил все, кроме одной. В нее угодил какой-то зверь, но ему удалось уйти…
– Конечно, вы не додумались пойти по следам? – продолжал распекать их Глоуд, а у меня внутри все сжималось от страха за Волчка.
Или мне теперь стоит звать его Эриком? Ладно, повременю, он ведь не дал мне однозначного ответа на мой вопрос.
– В лесу опасно, он проклят. Это все знают, – развел руками бородач. – Хорошие люди туда не суются…
– Кроме волчьей невесты, – снова влез Робби, испепеляя меня безумным взглядом.
Повисла гнетущая пауза, в течение которой я мечтала провалиться сквозь землю, пока ее не прервал голос Торна:
– Трусы, – бросил он и развернулся на пятках. – Нам лучше поскорее убраться отсюда, Розалин. Здесь не слишком хорошо пахнет, – он поморщился как от зубной боли и сделал знак рукой – я, как завороженная, последовала за ним и очнулась только на ступеньке экипажа. Что я делаю? Куда иду с ним?
Увидев мое замешательство, Торн подхватил меня под локоть, буквально затаскивая внутрь. В нос ударил аромат табака и чего-то сладкого, навроде апельсина, оживляя в памяти воспоминания о не слишком приятном вечере.
– Не нужно, я могу сама дойти, мой дом за углом. Благодарю за помощь, мистер Глоуд, – я хотела открыть дверцу, но мужчина удержал ручку, не давая мне этого сделать.
Внутри было невероятно тесно – это заставляло волноваться, будто меня заперли в одной клетке с барсом… Или с волком.
– Розалин, прекратите вести себя, как дитя. В конце концов, мы скоро поженимся, – обманчиво мягко проговорил он, и я осмелилась встретиться взглядом с черными омутами его глаз.
Что ж, ладно… Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок. И, если уж мы с ним сегодня встретились, то грех не поговорить о свадьбе.
– Так, значит, это правда, – больше обращаясь к себе, чем к нему, произнесла я. – Но почему я узнала об этом едва ли не самой последней? Дядя действовал от моего имени, как будто мое желание не значит ничего.
– Вас это обидело? Многие так делают.
Торн был сама любезность, смотрел, как мне показалось, с сочувствием и пониманием, но я не хотела себя обманывать.
– Обидело ли меня? – хотелось крикнуть: «Да! Конечно обидело!», но он не поймет. Для него я – не человек со своей волей и целями, а одна из ступенек лестницы, по которой он поднимется вверх. – А как вы думаете?
– Посмотрите на это с другой стороны, Рози, – он вольготно развалился на сидушке, будто его ничто не смущало. – Вы будете под моей защитой и покровительством, ни в чем не будете знать отказа. Это ли не мечта каждой юной девицы – выйти замуж за уважаемого человека?
Он был уверен в своей неотразимости, это читалось в каждом жесте, в осанке, в наклоне головы. Его темные волосы лежали с элегантной небрежностью, будто он с утра просто прочесал их пальцами, гладко выбритый подбородок, нос, скулы – все черты его были немного резки, но удивительно гармоничны, будто он был рожден специально для того, чтобы разбивать женские сердца. Снова пришлось признаться перед самою собой, что Торн – видный мужчина, но… это и все.
Этого мне было мало.
– Понимаете… – начала я как можно спокойней, призывая на выручку все свое терпение, хотя, если присмотреться, можно было заметить, как дрожат мои пальцы. – Понимаете, я не могу выйти за вас замуж. Я не люблю вас, – и посмотрела на него с мольбой, потому что знала – напором и дерзостью могу разозлить его. Уж лучше искренняя прямота.
А еще в памяти отчетливо вспыхнуло видение загадочной комнаты, комод со всем содержимым, пьяные раскованные гости.
… он мучает людей?
– Он делает с людьми не больше того, чего они сами желают…
Странный ответ Люси, но надо ли мне знать, что он означает? Ясно одно – такая жизнь не для меня.
Торн усмехнулся беззлобно, как будто своим потаенным мыслям, и сгреб своими крупными ладонями мои руки. А я не смогла воспротивиться, я была разбита после пережитого, после всех душевных волнений, и не чувствовала себя целой.
– Какое вы еще дитя, – промурлыкал он, перебирая мои пальцы. – Но я понимаю, вы напуганы, в прошлый раз я повел себя немного бестактно – уж простите невежду. Но я вас умоляю, при чем здесь любовь? В современном обществе важно то, что супруги могут дать друг другу.
– Но вы могли бы найти другую невесту из знатного рода, гораздо более богатого, чем мой.
– Кажется, мы это уже обсуждали, Рози. Вы меня вполне устраиваете. К тому же, в столице еще помнят вашего отца, и вашего деда – род Эвлишей когда-то был знаменит, и вместе мы вернем ему былую славу. Но что же вы смотрите на меня такими глазами, будто я вам признался в том, что расчленяю невинных девиц?
«Потому что я не доверяю вам» – подумала я, но вслух сказать ничего не успела – он продолжал:
– Послушайте, может, вы обижены на меня за то, что у нас не было помолвки? Но по закону она необязательна, у нас сразу будет свадьба, там будут все мои друзья из высшего света, а у вас будет чудесное платье и обручальное кольцо. Я заказал самое дорогое, вот увидите.
– Я не продаюсь, господин Глоуд, – я покачала головой и упрямо сжала зубы. Хотела забрать у него свои руки, он подержал немного, смотря на меня прямо и откровенно, потом отпустил и расхохотался.
– А вы мне определенно нравитесь! Маленькая гордячка, – и сверкнул глазами, а мне вдруг вспомнились другие глаза.
Мерцающие. Зеленые и удивительно ясные глаза с портрета.
– Меня бабушка дома ждет, мне пора идти.
Все время разговора экипаж стоял на месте, тишина наполняла воздух вокруг нас, и казалось – я отрезана от мира вместе с этим человеком.
– Кстати, почему бы мне не познакомиться с вашей бабушкой?
– Не думаю… – начала я, но Глоуд бесцеремонно отвернулся и, высунувшись в окно, дал распоряжение кучеру.
Я приложила ко лбу ладонь и тяжко вздохнула. Он был таким же настойчивым и опасным, как его имя.
Терновник и Роза. Чьи шипы окажутся острее?
Глава 36. Решимость
Когда Торн покинул нас, я выдохнула с облегчением.
Мне не хотелось его присутствия в своем доме – месте, где я ощущала хоть какую-то защиту. Не хотелось подпускать его слишком близко, но он не считал нужным заботиться о моих желаниях, должно быть, уже вовсю репетировал роль мужа.
А я что? Мне казалось, будто я участвую в каком-то спектакле – отыграю свою партию, а после занавес опустят, я смою грим и стяну костюм, как чужую кожу, и все вернется на круги своя. Когда Сердце Леса будет спасено, я расколдую Волчка, и, если он действительно пропавший принц Эрик, я попрошу его избавить меня от нежеланного замужества.
Кстати… остался один маленький вопрос – а как, собственно, я буду его расколдовывать? Поцелуем любви, как в сказках?
– Ах, какой шикарный мужчина! – из мыслей меня вырвали вздохи миссис Беркинс. – Вот будь я помоложе…
И она пустилась в пространные рассуждения. Женщина очень удачно заскочила к нам этим утром и, пока я была в лесу, оставалась с бабушкой. Беркинс, будучи донельзя общительной и суетной, скучала одна – ее дети и внуки съехали, муж трудился в лавке до ночи, а они с бабушкой всегда находили, что обсудить и чем заняться. Сегодня вот пирожков настряпали. Аккурат к нашему приходу.
– Вы и правда так думаете? Некоторые шепчутся, что Торн Глоуд разбогател нечестным путем, – спросила я, убирая со стола посуду.
– Милая, люди склонны преувеличивать! – воодушевленно воскликнула она. – Сдается мне, они просто завидуют, ведь все при нем: деньги, связи, молодость и стать…
Я не могла этого больше слушать. Кажется, Глоуд ослепил эту прозорливую женщину, а ведь она не раз мне говорила, что девушки должны быть осторожны, и что мужчины коварны и хитры. Но, видимо, Торн был слишком хорош и притягателен, да и вел себя на удивление мирно, совсем как ягненок. Ничем не показал, что ему, привыкшему к блеску и великолепию, неприятно находиться в нашем старом доме и есть пирожки с квашеной капустой.
Кстати, про пирожки… Мне было неловко перед бабулей, но я собиралась сегодня вновь отлучиться в лес – тревога за Волчка не оставляла и терзала душу. Стоило огромных трудов сохранять видимое спокойствие, когда он там один, в холоде, быть может уже истек кровью…
Я поищу этого вредину в его норе, и пусть только попробует меня прогнать или сбежать! Хвост мигом оторву.
– Ба, ну, а ты что думаешь? – обратилась я к старушке.
Она сидела в кресле, укрывшись шалью и сложив на коленях руки с вязаньем, и молчала. Губы ее были плотно сжаты, невидящие глаза смотрели будто бы вглубь себя.
– У этого человека внутри пустота. Он пытается ее насытить, но, сколько бы он ни старался, ей всегда будет мало. Эта пустота поглотит и тебя, Рози, если свяжешь с ним свою жизнь.
От этих слов по спине пробежал холодок – я вдруг четко увидела разверзнутую под ногами темную бездну. А в ней… В ней свивались щупальца белесого тумана, поднимались все выше, выше – будто хотели опутать мои ноги и утянуть вниз.
Бррр…
– Ну, Матильда! Скажешь тоже, – миссис Беркинс передернула плечами и смахнула ладонью со стола крошки. – По мне так вполне приличный мальчик… Ой, то есть мужчина, – она улыбнулась, а пухлые щеки смущенно зарделись.
Обсуждать Глоуда и дальше желания не было. Пусть убирается к моему дядюшке и ему подобным! А у меня есть дела поважнее. Взбежав по лестнице в свою комнату, я принялась копаться в ящике стола. Не то, снова не то…
Ах, вот она! Мазь для заживления ран. Я покупала ее в прошлом году в аптекарской лавке, когда упала с дерева и до крови разбила колено.
В нос ударил терпкий травяной запах – немного подсохла, но ничего. Следом я изорвала старую простынь на полосы шириной с ладонь – специально хранила ее для подобных целей. Все аккуратно сложила в корзинку, оставив место для пирожков. Мой друг вряд ли сможет охотиться в таком состоянии, а голодать я ему не позволю. Внутренний голос шепнул, что этих пирожков ему на один зуб, и с гораздо большим удовольствием он полакомился бы человечинкой, но я отмахнулась от него, как от мухи. Его волчье высочество только с виду грозный.
Меня переполняло лихорадочное возбуждение, и, если еще недавно я чувствовала себя разбитой, то сейчас силы и решимость вернулись. Поддаваться слабости нельзя, нельзя позволить страху собой руководить. Ни Торн Глоуд с дядюшкой, ни Робби с охотниками, ни колдовство не смогут мне помешать. Собираясь покинуть комнату, я мельком поглядела в зеркало – из отражения на меня взирала одновременно знакомая и чужая девушка. Я как будто повзрослела – в глазах больше не было той робости с налетом мечтательности, которые были свойственны мне всю жизнь.
Утром, увидев кровь на снегу, я поняла, что страшно боюсь снова потерять кого-то близкого. Семь лет назад, в такую же зиму, я лишилась родителей – тогда в окрестностях бушевала инфлюэнца. От меня ничего не зависело, я ничего поделать не могла – только плакала, уткнувшись лицом в подушку и желая впасть в сон, где нет ни боли, ни смерти, а наша семья снова вместе.
В этот раз от моего решения зависит многое. Длинный день продолжается – я снова войду в лес, даже если мне придется туда добираться ползком, чтобы скрыться от зорких глаз охотников и вездесущего Робби.
И вдруг я устыдилась – бедная моя бабуля! Снова заставлю ее поволноваться, но она должна меня понять. Она всегда меня понимала. А миссис Беркинс? Придется попросить ее побыть с бабушкой, пока я не вернусь. Главное успеть до ночи, иначе что подумает обо мне эта почтенная женщина?
Ох, не все ли равно? После того, как меня чуть ли не полгорода стали называть волчьей невестой, мне стыдиться уже нечего.
***
Пушистые снежинки мягко ложились у входа в нору. Повинуясь порывам ветра, они нет-нет да и залетали внутрь, оседали на шерсти и превращались в прозрачные бусины.
Я смотрел на эту умиротворяющую картину, на мелькание белых мушек перед глазами, и пытался отрешиться от собственного тела – но тщетно. Казалось, лапу пилят тупой пилой час за часом, никак не желая заканчивать эту пытку. Я переоценил свои силы и едва доковылял до убежища, улегся на мерзлую землю, как вдруг в поле зрения попала перчатка. Втянул носом ее запах – сырость и волчья шерсть, ничего больше. Никакого напоминания о том, кто когда-то ее владелец был человеком.
Может, ну ее, борьбу эту? Ради чего мне и дальше топтать землю, если единственный способ снять проклятье может оказаться гибельным для человека, что стал для меня дороже всего на свете.
И все же… Увидеть бы ее еще хоть разок, услышать голос. Интересно, что она делает сейчас? Я вел себя так паршиво, хотел ее запугать, чтобы бежала в слезах прочь, чтобы забыла и думать о дружбе с чудовищем, но она в очередной раз удивила меня своей храбростью и добротой.
Еще какое-то время я баюкал лапу, вылизывал ее до тех пор, пока не перестала сочиться кровь, а потом просто свернулся калачиком и провалился в болезненную дрему без сновидений.
***
– Ваше высочество…
На миг, на одно короткое, как взмах ресниц, мгновение, мне снова показалось, будто я во дворце – взгляд слепит позолота и белоснежный камень, звучит музыка, а меня кто-то зовет по имени.
Реальность обрушилась на голову, как гром. Встряхнувшись, я понял, что лежу в своей тесной холодной норе, снаружи танцует снег, а прямо передо мной…
– Ты жив! – Рози облегченно вздохнула, а я чуть не застонал. Опять пришла, рисковая девчонка!
Она, согнувшись, протиснулась в нору и села у входа, подогнув под себя ноги – места двоим здесь явно маловато. Я рыкнул для порядка, но тут нюх уловил потрясающий аромат домашних пирожков… Они что, с капустой?
В ответ на умопомрачительный запах желудок голодно заурчал, и я почти бездумно ткнулся носом в корзинку.
Рози усмехнулась и выложила передо мной шесть – надо же, целых шесть! – пирожков с румяными хрустящими бочками.
Эх, если бы еще и с мясом… Ладно, и с капустой тоже неплохо.
Умирать почему-то расхотелось, и я сам не заметил, как умял все угощение. Рози все это время ласково чесала меня за ухом, а потом велела показать ей лапу. В корзине у нее была ткань и горшочек с какой-то вонючей дрянью, которой она щедро смазала оставленные капканом раны. От боли я вздрагивал и приглушенно рычал – это происходило почти неосознанно, но я бы лучше себе хвост отгрыз, чем позволил себе укусить ее.
– Приятного аппетита, ваше высочество.
Значит, не послышалось. Она и правда меня так называет.
Я накрыл морду здоровой лапой и издал совсем несолидный скулящий звук, но Рози успокаивающе погладила меня по голове.
– Ты мне так и не ответил, тебя Эриком зовут? Просто кивни, если да.
Я кивнул с неохотой. Все-таки волчья шкура – не самый лучший наряд для встречи с понравившейся девушкой. Стыд-то какой…
Тем временем, на ее хорошеньком свежем личике отразилась грусть. Она вздохнула, повозившись, нашла более удобное положение и обхватила колени руками.
– Тебя заколдовали?
Еще один кивок.
– В этом замешан тот человек из моего сна? Ну, помнишь, я тебе рассказывала… Тот калека в синем костюме…
Она еще что-то говорила, но я почти перестал слышать – рассудок затуманила ярость, стоило лишь вспомнить… Рупперт. Изменник, предатель, узурпатор! И его мерзкая ведьма – жена.
Кажется, я зарычал, потому что Рози вздрогнула.
– Прости, я не хотела тебя расстраивать, она взяла меня обеими руками за морду и повернула к себе.
Смотрела долго, пристально, сведя брови на переносице, будто на что-то решаясь.
– Волчок… То есть Эрик… То есть ваше величество… Ты не удивляйся, пожалуйста, но я сейчас попробую тебя расколдовать. Это самый верный способ, так во всех сказках пишут.
И она быстро, не давая себе шанса передумать, зажмурилась и чмокнула меня прямо в нос.
***
Какой мокрый! Я отшатнулась, давя в себе желание как следует потереть рот рукавом, и с надеждой уставилась на волка. Казалось, его глаза, округлившиеся и совершенно огалтелые, наполнило неотмирное зеленое свечение. А потом он моргнул и…
Оглушительно чихнул.
Поняв, что ничего у меня не получилось, я горестно застонала, а потом расхохоталась. Я смеялась до тех пор, пока Волчок с недовольным ворчанием не ткнул меня носом в бок.
– Ну ладно, ладно… Прости меня, Эрик, больше не буду, – я миролюбиво выставила руки ладонями вперед.
Его имя… Оно прозвучало из моих уст так непривычно, так мягко, так странно. И странно было поверить, что этот лесной зверь и не зверь вовсе.
– Кажется, я ошиблась… Но ты не знаешь, можно ли как-то снять твое проклятье?
Волчок помотал лохматой башкой и отвернулся. Устроил морду на лапах и закрыл глаза.
Да уж, расколдовывать принцев – явно не мое. Как и убеждать.
– Сдается мне, ты меня обманываешь, – заметила я и пригрозила пальцем. – Ты можешь доверять мне. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.
Он поднял голову, с грустью поглядел мне в глаза и проскулил. Сколько же ему пришлось пережить, бедному? Я не могла даже представить – каково это. Каково лишиться человеческого обличья, крова над головой, будущего… А ведь он должен был стать королем.
Я отвернулась, будучи не в силах выносить этот взгляд и не желая унижать его излишней жалостью. Все-таки он – мужчина.
Снаружи танцевали снежинки, холм был укрыт белым покрывалом, словно ватой, а озеро внизу исходило паром. Вспомнилось, как мы ходили тропою над оврагами, мимо волчьего логова и меж кривых сосен. Тогда я еще не знала, что передо мной принц, а он, тем временем, являлся мне во снах.
– Ты должен подсказать мне, что нужно сделать. На кону судьба твоего королевства, ты ведь не хочешь, чтобы тот ужасный человек остался безнаказанным? – продолжила я тихо, всматриваясь в сизое зимнее небо.
Способ помочь моему другу существует. Как же иначе?
Но, как бы я его не увещевала, Эрик старательно игнорировал все расспросы и просьбы, чем едва не довел до белого каления. Потеряв терпение, я схватила его за морду и заставила посмотреть себе в глаза. И откуда только смелость взялась – так беспардонно обращаться с хищником, в котором, несмотря на человеческий разум, все равно сильны звериные инстинкты.
– Теперь, когда я знаю правду, я тебя не оставлю. Не думай, что я отступлюсь и все забуду.
Он тихонько заурчал, а потом положил голову мне на колени – соскучился по ласке.
– Ну что мне с вами делать, ваше волчье величество?
Он хмыкнул и подозрительно сощурился – явно не в восторге от данного мной титула. Эта милая серьезность растопила мое сердце, превратив его в кипящее масло, и я с улыбкой прижалась щекой к его макушке, почесала спинку.
– Все будет хорошо, верь мне. Скоро волшебная новогодняя ночь, мы с тобой отправимся к Сердцу Леса, вылечим сначала его, а потом тебя.
Я и правда на это надеялась.
Возвращалась я в город, когда небо совсем нахмурилось – тяжелые зимние сумерки подкрались незаметно, а потом со всего размаху набросили на мир темно-синее покрывало. На небо даже звезды высыпали – мелкие, как крупа. Мороз прихватил влажный пушистый снег, заставив его оглушительно хрустеть под ногами – от этого казалось, будто нас слышно далеко вокруг.
Волчок хромал следом, провожая и следя внимательным взглядом по сторонам. Он был слишком упрям и горд для того, чтобы остаться в норе и отпустить меня одну, как бы я его не убеждала. Это было даже приятно, внутри меня как будто зажгли маленькую лампу, и пламя ее начинало плясать каждый раз, стоило встретиться взглядом с моим лохматым другом.
– Все, дальше не ходи, – велела я ему, а потом добавила уже мягче: – меня и так волчьей невестой называют. Представляешь, что будет, если нас увидят вместе?
Он дважды чихнул, выражая свое негодование, но остался на месте – следил за тем, как я ухожу. Именно сейчас я вдруг почувствовала холод одиночества, поддалась порыву и обернулась – в темноте мигнули два зеленых глаза. Удастся ли завтра навестить Эрика? Ему ведь надо будет перевязку сделать.
Увлеченная этими мыслями, я не сразу почувствовала запах гари, а, когда небо над городом окрасило розовато-алое зарево, под одежду будто бы пробралось что-то холодное и склизское и стиснуло грудь.
Не обращая внимания на гудящие от усталости ноги, я побежала по улице, что было сил. Страх гнал меня, как стая голодных псов, разум пытался убедить в глупости такого поведения, но сердце кричало об опасности.
А впереди шум, гам, толчея и море людей. Я в ужасе протискивалась мимо знакомых и незнакомых лиц – они смотрели, разинув рты, и даже не пытались меня задержать.
Я не видела ничего, кроме дыма, столбом взвившегося к небесам. Не слышала ничего, кроме треска пламени и шума ломающихся балок.
Все было охвачено огнем – он быстро и безжалостно пожирал наш старый дом.
