Софья Лямина
Тайна Чертиков
Глава 11
Кира устроилась на кровати, сжав в руках ноутбук так, словно он мог защитить её от всех странностей этого места. Нога нервно дёргалась, а рука то и дело тянулась к чашке, где уже давно не осталось и следа кофе. Последняя порция напитка, как и все предыдущие, давно испарилась, не оставив ни следа бодрости. Кофеин, вместо того чтобы разбудить, усиливал только одно – её раздражение и учащённый пульс.
Она прекрасно знала, что толку от этих литров кофе не было. Это был скорее ритуал, чем реальная потребность, но отказаться от него она не могла. Каждый новый глоток приносил только нервное подёргивание руки и чуть более ощутимую тахикардию. И всё же, упрямо сжимая холодную чашку, Кира продолжала пить. А кофе, упрямо напоминая о своей бесполезности, продолжал её подводить.
Макс устроился рядом, опираясь спиной на стену. В комнате, где Кира распахнула окно, впуская прохладный ночной воздух, было крайне свежо. Даже холодно. Но голова журналистки и экстрасенса кипела.
Старые часы на прикроватной тумбочке тикали громко и монотонно, как будто намеренно подчёркивали тягучее молчание. Звук отдавался в тишине, дробя напряжённую атмосферу на едва ощутимые удары. Комната будто дышала вместе с ними – медленно, тяжело, почти беззвучно.
– Почему всё так запутано? – бросила Кира, рвано закрывая очередную вкладку на экране. Её голос был резким, но в нём сквозила усталость. – Эти записи, карты, обрывки текстов… это даже не головоломка. Это какая-то чёртова лотерея с билетом без выигрыша.
Макс медленно поднял глаза от своего ноутбука. Его лицо было сосредоточенным, но он тоже выглядел уставшим.
– А ты чего ожидала? Что в запылённой деревне найдётся руководство для начинающих экстрасенсов? – Он усмехнулся, закрывая свой ноутбук. – Это всё-таки реальная жизнь, а не сценарий для твоего следующего репортажа.
Кира бросила на него острый взгляд, но не нашлась с ответом. Она раздражённо откинулась назад, ткнувшись головой в подушку.
– Реальная жизнь, говоришь? – Она посмотрела на потолок, который казался будто выкрашенным в тени. – Тогда почему всё это выглядит как набор штампов? Тайны, проклятия, жертвы. Слишком много совпадений, чтобы быть правдой.
Макс вздохнул и, пододвинувшись ближе, тихо проговорил:
– Может, это совпадения, а может, нет. Вопрос в другом: что ты собираешься делать?
– Например, вернуться в Москву, – отрезала она. – Мы здесь уже несколько дней, и всё, что узнали, – это кучи сказок, перепутанных с местной мифологией.
– Но ты же не уедешь, – уверенно произнёс Макс.
Её взгляд метнулся к нему.
– Почему ты так уверен?
Он пожал плечами:
– Потому что ты упрямая до ужаса. Пока не найдешь ответ, который тебя не устроит, даже и не подумаешь уехать. – Его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась твёрдость.
Кира хотела возразить, но что-то остановило её. Наверное, внутреннее понимание, что сейчас желания бросить все и уехать домой действительно не возникало. Макс был прав. Возможно, она действительно втянулась в эту историю сильнее, чем хотела бы себе признать.
Тишина повисла между ними, только звук старых часов нарушал её, как метроном, отсчитывающий время.
– Знаешь, что самое странное? – вдруг тихо сказала она, убирая светлые пряди волос с лица. – Я всегда считала, что у любой истории есть объяснение. Просто нужно копать глубже, собирать факты. Но здесь… здесь я впервые не уверена, что смогу всё объяснить.
Макс молча кивнул.
– Может, и не нужно всё объяснять, – заметил он. – Иногда достаточно просто поверить.
Кира прищурилась, не понимая, что он имеет в виду. Неожиданная усталость, так грамотно прикрывая кофе, подступала всё ближе, и она позволила себе расслабиться, чувствуя, как веки тяжелеют. Макс, не дождавшись ответа от журналистки, посмотрел на неё и тихо хмыкнул.
Как попугайчик.
Макси убрал ноутбук девушки и выключил настольную лампу. Комната погрузилась в полумрак, лишь слабый свет от единственного фонаря с улицы прорезал тени на стенах. За окном ветер шуршал в ветвях, а вдалеке слышалась деревенская ночь. Там шуршал лес, полнился звуками ветер и поскрипывали старые дома. Ночь в «Чертиках» продолжалась, и впереди у них был ещё один день, полный загадок.
***
Кира проснулась от того, что яркий солнечный свет безжалостно ударил ей в глаза, вынуждая зажмуриться ещё сильнее. Она инстинктивно попыталась перевернуться, уйти от этого нарушителя сна, но неожиданно наткнулась на чью-то руку. Рука легко обвила её талию, ничуть не смутившись столкновению. На несколько секунд журналистка замерла, словно не могла понять, где находится. Потом мозг начал выдавать воспоминания фрагментами: ноутбук, тексты, Макс.
Рука на её талии принадлежала экстрасенсу, который, судя по всему, спал так же безмятежно, как будто они были не в странной деревне с кучей подозрительных легенд, а в каком-нибудь уютном спа-отеле. Он подтянул её ближе, невольно, во сне, словно это был естественный жест. Такой естественный, что у Киры закипела злость.
И самое неприятное, что причина злости была вовсе не в прикосновении – журналистка прекрасно понимала, что во сне за себя не отвечает даже экстрасенс. Злило девушку, что такая привычка выдает в Максе мужчину, привыкшего проводить ночи с женщинами. Или женщиной. Одинаково злило и то, и то, но еще больше гнева вызывало, что Кира вообще чувствовала негатив по этой причине. Какая ей вообще разница, как он ночи проводит? И с кем?
Она осторожно убрала его руку, приподнявшись на локте. Голова гудела, шея неприятно ныла после ночи, проведённой в одной позе. Макс же, как ни странно, выглядел так, будто ему всё в этом мире было идеально: расслабленный, спокойный, с лёгкой улыбкой на губах. Одна рука прикрывала лицо от солнечных лучей, другая всё ещё угрожающе близко лежала на одеяле рядом с её бедром.
Кира фыркнула про себя и уже собралась встать, как дверь распахнулась с такой силой, что всё происходящее мгновенно отошло на второй план.
– Я что-то нашёл! – с порога заорал Артём, растрёпанный, в мятых спортивных штанах и с футболкой, перекошенной на одно плечо. Молодые парни любили такой оверсайз, и оператор не был исключением. Он был настолько возбуждён, что, казалось, бежал к ним без остановки, лишь бы выдать свою новость.
Кира дернулась от неожиданности, а резко проснувшийся Макс с прищуром посмотрел на незваного гостя.
– Ты вообще спал? – устало спросила журналистка, потирая виски.
– Спать? Серьёзно? – Артём выглядел оскорблённым до глубины души. – Когда такое происходит? Пойдёмте! Вам надо это увидеть!
Макс всё ещё выглядел сонным, но откинул одеяло и сел на кровати, потирая лицо.
– Похоже, у нас нет выбора, – заметил он, вставая. – Идём.
Кира покосилась на Артёма с подозрением и уверенно пробормотала:
– Если это опять видео с твоими фейковыми «призраками», я лично перережу все провода от твоих камер.
Оператор, будто не слыша угрозы, уже разворачивался, чтобы выбежать обратно, но Кира остановила его.
– Подожди. – Она натянула кофту поверх тонкой майки, в которой стало неожиданно прохладно, залепила волосы в нечто, напоминающее хвост, и направилась за ним. – Если это не сенсация, я клянусь, Артём, ты заплатишь за весь этот цирк.
Макс усмехнулся, всё ещё окончательно не проснувшись, и последовал за ней.
Антон появился в комнате последним с характерной для него неторопливостью. Он остановился в дверях, скрестив руки на груди, и бросил на всех присутствующих взгляд, который мог бы одновременно обескуражить и успокоить. В нём было что-то непробиваемое – будто ни одно земное или потустороннее явление не способно его удивить. Лишь неуловимое движение губ, слишком быстрый взгляд на часы и чуть сжатые кулаки выдавали, что что-то его беспокоит.
Максим прекрасно знал это выражение лица – был созвон с редакторским центром и, вероятно, разбор полетов.
– Итак, Артём утверждает, что сделал открытие века? – голос Антона прозвучал на удивление спокойно.
– Не века, но кое-что важное, – отозвался Артём, кивая в сторону ноутбука. Его лицо светилось чем-то средним между азартом и тревогой. – Лучше вам самим всё увидеть.
Кира, ощутив прилив раздражения из-за растянутой паузы, первой шагнула в номер Артёма. Здесь было душно, пахло старым ковролином. Парнишка даже шторы не открыл, не то что окно.. Единственный свет исходил от монитора ноутбука, который выделялся ярким голубым пятном на фоне тусклой, едва горящей лампы. На столе вокруг него громоздились обрывки бумажек, провода.
Кира, усевшись на краю стула, принялась смотреть в монитор. В кабинете у монтажеров всегда царил хаос: все было не на своих местах, как казалось случайным гостям, а упаковки с едой часто вызывали брезгливость. Мол, рабочее же место, как можно? Но у монтажеров было свое понимание порядка и рабочей обстановки.
– Ну? Давайте уже показывайте. – голос Антона прозвучал более резко, чем он ожидала, но усталость брала своё.
– Слушайте и смотрите внимательно, – Артём сел на пол, быстро защёлкав мышкой, явно наслаждаясь моментом. – Помните этого старика, Виталия? Я нашёл кое-что с его участием.
Экран замер, показывая тусклую запись. В кадре старик стоял на фоне покосившегося забора. Ветхая скамейка, пара ржавых вёдер и парадоксально живая зелень травы создавали странную, почти неуместную гармонию. Виталий выглядел так же, как и вживую: сгорбленный, с обветренным лицом и глазами, которые невозможно было не заметить. Глубокие, пронизывающие – такие глаза не встречаются в обычной жизни. Когда он заговорил, голос его прозвучал глухо, будто доносился из другого времени.
– Самое ценное, что человек может отдать, – начал он, и в комнате повисла напряжённая тишина. – Это не золото, не украшения. Это душа. Доброе слово, любовь, надежда. Вот что нужно отдать.
Кира невольно подалась вперёд, её сердце забилось чуть быстрее. Она не могла понять, почему слова старика казались такими важными, хотя на первый взгляд это звучало как очередной псевдофилософский бред. Но что-то в интонации Виталия, в том, как он говорил, заставляло слушать дальше.
– Если жертвы нет, ритуал не сработает. Мир останется в дисгармонии. Это закон, – продолжал он, и каждое его слово звучало всё мрачнее. – Но многие не готовы платить. Они боятся. Они сберегают своё, и тогда начинаются беды.
Когда видео закончилось, в комнате наступила мёртвая тишина. Кира сжала кулаки, чувствуя, как внутри неё нарастает дискомфорт. Она перевела взгляд на Макса, но тот сидел на краю стула, глядя в экран с такой интенсивностью, будто пытался просканировать старика насквозь. Его обычно расслабленное лицо стало жёстким, напряжённым.
– Значит, жертва – это не деньги, – наконец, нарушила тишину Кира. – Это что-то… нематериальное?
– Это душевное, – произнёс Макс, его голос звучал тихо, но твёрдо. – Кто-то из нас должен будет отдать то, что дорого на духовном уровне.
Антон всё это время молчал, стоя у окна. Он повернулся, на его лице не было ни привычной иронии, ни даже тени сомнения. Только усталость и лёгкий, почти незаметный оттенок чего-то вроде сочувствия.
– Это серьёзно, – наконец сказал он. – Очень серьёзно.
Кира посмотрела на Артёма, который всё ещё сидел на полу, разглядывая свой ноутбук так, будто тот только что стал дверью в иной мир.
– Откуда это видео? – резко спросила она.
– Ну, – начал Артём, почесав затылок, – это не из наших архивов. Когда-то сюда приезжали любители. Они собирали всякие байки для форума про аномальные зоны. Типа призови призрака через микроволновку. Ну вот это все. Василий тогда был живой легендой. Но, что странно, про такие вещи, как жертвы, он нам не рассказывал в подробностях. А им рассказал.
– Может, сходить к нему и прямо спросить? – предложила Кира. – Каким-то аномальщикам в красках поведал, а от нас утаил. Интересно, какая там причина.
– Кира, – усмехнулся Антон, – ты дедку и слова не дашь сказать. У тебя на лбу написано: "Сейчас засниму, а потом отправлю в дурку". Оставь старика в покое. С ним наши экстрасенсы поговорят. Не зря же они свой хлеб едят.
– Да я сам схожу, – неожиданно вставил Макс.
– Отлично, – Кира всплеснула руками. – Мало того, что тут мистику развели, так теперь меня ещё отстраняют.
– У тебя своих дел хватает, – вздохнул Антон, скрестив руки.
– А я с Максом схожу к Виталию, – добавил Артём, как всегда оптимистично.
– Ну уж нет, – коротко бросил Макс. – Я сам.
Экстрасенс повернулся к журналистке, приготовившись выслушать речь о том, что она думает об эзотерике и как далеко можно засунуть их советы по её работе. Однако девушка его удивила: на красивом лице, где не осталось и следа косметики, не было возражений. Кира была крайне задумчива.
– Может, вы и правы, – произнесла Кира, вставая.
Её тон был сдержанным, но без негатива, даже скорее воодушевлённым. Она, быстро похлопав оператора по плечу и поблагодарив его за работу, шустро вышла из комнаты.
– И куда это она? – вопросил Артём, как ни странно, у Максима. Антон тоже смотрел на экстрасенса.
Однако даже тот не знал ответа.
Во второй раз утром они увидели Киру через двадцать минут. Все трое всё ещё находились в номере Артёма, обсуждая запись и план действий, когда журналистка при полной боевой готовности прошла мимо комнаты.
– Кира, – коротко и негромко позвал экстрасенс. Оператор хотел было взглянуть на него со скепсисом – мол, сам-то веришь, что она вернётся и ответит на вопросы? Но не успел. Кира действительно вернулась в дверной проём, мимо которого так стремительно прошла.
Локоны журналистки были уложены волосок к волоску. На лице лёгкий, безупречный макияж. Светлый костюм из почти невесомого летнего материала – брюки и рубашка, а под ними белоснежный топ. Украшения отливали золотом.
– Куда ты? – спросил Макс.
– В райцентр, – отозвалась девушка. – У меня есть несколько вопросов к местной администрации. К нашему делу это не имеет отношения.
– Возьми мою машину.
– Нет, я поеду на нашей, – кивнула она оператору. – Там все документы и техника, если вдруг понадобятся.
– К скольки вернёшься?
– Это что, допрос? – наконец не выдержала Кира. Артём уже начал беспокоиться за её состояние, наблюдая такую неожиданную покладистость.
– Здесь небезопасно, – спокойно сказал Максим. И, прежде чем Кира успела возмутиться, добавил: – Дело не в мистике, а в том, что это незнакомая тебе сельская местность с плохими дорогами, незнакомцами и лесами. Заблудиться – раз плюнуть. И сеть здесь есть не везде. Я спрашиваю не для того, чтобы тебя доставать, а чтобы понимать, где ты и когда вернёшься. В случае чего это нам тебя искать и вызывать полицию.
– Ближе к вечеру. К шести или чуть позднее, – ответила она задумчиво.
– Вопросов больше не имею, – кивнул Максим.
Журналистка пошла по своим делам. Только звук её каблуков и тонкий шлейф духов напоминали, что девушка была здесь мгновение назад. Через минуту она уже сидела за рулём чёрного внедорожника, надев солнцезащитные очки, которые скрывали огонёк азарта во взгляде.
За тем, как она отъезжает, наблюдали три пары глаз из номера Артёма. Оператор, словно ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил:
– Такого количества объяснений от Киры даже начальство не получало.
Максим промолчал, а Антон, со всей житейской мудростью, отточенной годами и парадоксами общения с прекрасным полом, хлопнул парня по плечу.
Антон знал Максима давно. И если на что тот никогда не жаловался, так это на недостаток внимания со стороны женщин. Высокий, подтянутый, с харизмой, которая могла свести с ума даже самую неприступную, Максим обладал той спокойной уверенностью, что так привлекает. Он был мужчиной, на которого смотрят не просто с интересом, а с надеждой: а вдруг это он?
Бизнес – это всегда плюс. А в его случае – ещё какой: свой, устойчивый, солидный. Но главное, конечно, была его загадочная аура. Телевизионный экстрасенс с голосом, от которого по коже пробегал электрический разряд. Этот коктейль притягивал всех – от молодых девушек, ещё не успевших разочароваться в жизни, до их бабушек, для которых Максим был чем-то вроде ожившего романтического героя из сериалов.
Правда, для Киры вся эта магическая дымка могла сыграть в обратную сторону.
***
Кира уже два часа медленно ехала по дороге, которая, казалось, была начертана на карте в последний раз при царе Горохе. Узкий путь, окружённый со всех сторон густым лесом, тянулся бесконечной полосой среди хвойных деревьев. Внедорожник протестующе рычал, когда Кира аккуратно объезжала очередную яму, а из-под колёс то и дело поднимались клубы пыли. Навигатор вел себя так, будто специально задумался, куда их отправить дальше, показывая стрелку в никуда.
Когда она наконец добралась до цели, её встретило двухэтажное здание, выкрашенное в цвет выцветшей зелёной краски. На первом этаже виднелись массивные окна, разделённые ржавыми металлическими рамами, а на втором – облупившаяся штукатурка соседствовала с забитыми фанерой оконными проёмами. Перед зданием, на крыльце, стоял старый флагшток, на котором некогда гордо развевался флаг района, а теперь торчал обломанный шест.
На табличке над дверью значилось: «Администрация посёлка». Мелким шрифтом были приписаны названия расположенных здесь структур: отделение почты, лесничество, архив и что-то ещё, буквы на чём стёрлись от времени. Двухэтажное здание явно видело лучшие дни и теперь старательно держалось на честном слове и нескольких слоях облупившейся краски.
У входа, прямо рядом с блоком, где виднелась громогласная надпись “охрана”, как верный страж времени, сидел мужчина лет шестидесяти, в замызганной фуфайке, надетой поверх рубашки в клетку. Его густые усы, идеально ухоженные и слегка закрученные на концах, придавали ему вид заправского анекдотчика из прошлого века. Он лениво покачивал самодельную табуретку, сколоченную, кажется, из остатков старой мебели, и смотрел на Киру с таким видом, будто уже заранее решил, что знает её историю.
– Администрация лесничества здесь? – уточнила она, поднявшись по старым, но надежным деревянным ступенькам.
– Ага, здесь, – отозвался мужчина, не вставая. Его голос был глубоким, чуть хриплым, как будто он всю жизнь курил дешёвые сигареты.
Кира бросила взгляд на табличку у входа и снова посмотрела на мужчину. Тот в ответ хмыкнул.
– Мне нужен кто-то, кто может помочь разобраться с документами по вырубке леса.
Мужчина смерил её взглядом, явно оценивая её белоснежные брюки и топ. В его глазах мелькнуло что-то вроде смеси одобрения и лёгкого удивления, но лицо оставалось непроницаемым.
– Документы? – переспросил он с лёгкой усмешкой, перекладывая сигарету из одного угла рта в другой. – Это к начальству. Мне-то почем знать.
– Может, вы сориентируете меня, в какой кабинет подойти? – Кира попыталась завести разговор с другого конца и, не дожидаясь приглашения, оперлась на ручку перила рядом с ним.
– Усы себе вырасти – может, и скажу, – пробормотал он, глядя куда-то в сторону.
– А ещё что? Бороду оставить? – Она подалась чуть ближе, в её голосе звучала лёгкая издёвка, но без обидного оттенка.
Мужчина усмехнулся, выдохнув облако дыма.
– Меня Степан зовут, – наконец представился он. – Ждать тебе придется. У нас за документы отвечает один человек. Он же отвечает за архив. И за пенсии он отвечает. Все по делам носится, туда-сюда. После обеда придет, так славно будет.
Степан подтянул старую деревянную скамейку, и Кира без возражений уселась, демонстрируя неожиданную для себя покладистость – второй раз за утро. Степан оказался разговорчивым мужиком, и, судя по всему, с бесконечным запасом историй. Он умудрялся рассказывать так, что даже самые обыденные события звучали как эпос. Пока ждали, он уже успел поведать про соседа, который однажды гонялся за трактором, и про рыбу, которая сбежала от него прямо из садка. Разговор плавно тёк своим чередом, и конец ему не предвиделся, пока громкий скрип входной двери администрации не прервал всё действие.
Из тени здания показался ещё один колоритный герой. Невысокий, но коренастый, в тяжёлых ботинках, с какой-то форменной шапкой, которую Кира не смогла идентифицировать. Рыжеватая борода и плечи, широкие как стволы деревьев, создавали впечатление, что перед ними медведь, решивший переодеться человеком и зайти по своим делам.
– О, Григорьевич, стой! – окликнул его Степан, поднявшись с табуретки. – Тут девушка про документы интересуется. Ты же в курсе наших лесных дел.
– Кто, я? Да я-то в курсе, – отозвался Григорьевич, поправляя ремень на вытертых джинсах. Его голос был низким, с хрипотцой, будто он только что кричал на кого-то в лесу. Он смерил Киру взглядом, явно оценивая, и добавил: – Здравствуйте, барышня. Документы, говорите?
– Здравствуйте, – ответила Кира, чуть выпрямив спину. – По вырубке леса. Хочу понять, на каком основании в Чертиках сейчас работают.
– Ну, давай разбираться, – кивнул он, по-свойски усаживаясь рядом со Степаном на скамейку. – Степаныч, закурим?
– Закурим, куда ж деваться, – хмыкнул Степан, вытаскивая ещё одну сигарету. – Так что, Григорьевич, рассказывай, что знаешь. Она барышня настырная, пока не расскажешь, не отвяжется.
Григорьевич кивнул, внимательно посмотрев на Киру. Его взгляд был не неприятным, скорее изучающим. Она же решила воспользоваться этим моментом и немного подогнать разговор.
– Скажите, вы замечали что-то странное в документах? Может, подписи не совпадают или техника работает не по графику?
– Странное, говоришь, – протянул Григорьевич, затягиваясь. – Да тут всё странное, если приглядеться. Помню, как ещё в девяностых у нас бумаги такие приносили, что только сиди и голову ломай: кто подписал, кто выдал, зачем. А сейчас что? Всё в компьютерах. Только кто за ними сидит? Кто бумажки эти проверяет?
– Были у нас случаи, да, Григорич? – добавил Степан. – Сам же и рассказывал: как-то бумаги по вырубке шли, а на деле никто и не присылал технику. Или наоборот: технику прислали, а документов нет. И кто виноват? Никто, кроме леса, который вырубили.
Кира внимательно слушала, стараясь не упустить ни одной детали. Григорьевич продолжил:
– А ночные вывозки… Были. – Он затушил сигарету и чуть подался вперёд. – Только кто тебе о них скажет? Тогда все молчали, и сейчас молчат. У нас тут кто заговорит, тот потом долго жалеет.
– Почему? – спросила Кира, глядя прямо в глаза собеседнику.
– Да потому что! – резко ответил он, но тут же смягчился. – Ну, сама подумай: кто ты такой, чтобы лезть в дела начальства? Лишний шум никому не нужен. Да и семьи у всех, девонька, дети. А вдруг кого из начальства заденешь? Им-то что? А ты потом без работы, и никто не вспомнит.
– Но ведь вы говорите. – Кира слегка улыбнулась, пытаясь смягчить тон. – Почему?
– Да потому что мы старые, нам бояться нечего, – усмехнулся Степан. – Григорьевич, скажи ей, чтобы она в это болото не лезла. Всё равно ничего не выйдет.
Кира медленно обвела взглядом обоих мужчин. Внутри нарастало знакомое чувство – тревога, смешанная с лёгким предвкушением. Эти двое явно не договорили всего, но даже из того, что удалось услышать, пазл начал складываться. Чертики скрывали что-то серьёзное, и интуиция Киры подсказывала, что за этим "что-то" стоит больше, чем пара странных подписей или ночные вывозки.
– А подробнее можете рассказать? – Кира выдержала паузу и, будто нехотя, добавила: – Меня Кира зовут. Я журналист. Из Москвы.
Для пущей убедительности она достала удостоверение и протянула его, чуть отведя плечо назад, чтобы выглядеть солиднее. Реакция не заставила себя ждать: Степан присвистнул, его собеседник чуть приподнял брови. Внезапно лёгкая настороженность мужчин перетекла в заинтересованность.
– Москва? – переспросил Степан, усмехнувшись. – А чего это столице наш лес понадобился?
– Совмещаем приятное с полезным, – отозвалась она, возвращая удостоверение в сумку. – Проект снимаем, а заодно лес ваш приглядели. Странно мне стало, что его так вывозят. Местные жаловались, кто один, кто другой. Говорят, проплешины в лесу видно, прямо с дороги. Ну, я и решила узнать. Лишним ведь не будет, правда? Сама видите, как удачно к вам зашла. Так что, говорите, документы странные? И ночью вывозят?
Мужчина, который всё это время молчал, переглянулся со Степаном. Тот кивнул и бросил короткое:
– Документы странные, да. Всё как будто правильно: печати, подписи. Но иногда… не по образцу что ли. То дата смещена, то бумага как из другой оперы. У нас это как-то… знаешь, привычное дело.
– И техника? – Кира чуть наклонилась вперёд, словно пытаясь уловить каждую деталь. – Она ваша, местная?
– Нет, присланная. Муниципальная, говорят. Только странно: кто ж из муниципальных работников ночью работать станет? – вмешался второй мужчина, пожав плечами.
– Так и вывозят ночью? – Кира приподняла бровь, делая вид, будто сама эта деталь удивила её больше всего.
– Бывает, – протянул Степан, лениво проводя рукой по подлокотнику, будто обдумывая каждое слово. – Днём всё понятно, на виду, хоть какая-то показуха. А ночью? Видела ты когда, чтобы бюджетники в ночи горбатились? Да не в жизнь. Это ж не их уровень… как её там? – он прищурился, явно пытаясь вспомнить слово. – Слово-то модное такое… Ой да ладно. Короче, нахрен им это не надо.
– Да-да, не их уровень мотивации, – припомнил другой мужчина, с лёгкой усмешкой глядя на друга. Он затянулся сигаретой, его взгляд скользнул по Кире с насмешливым интересом, но в жестах всё равно сквозила осторожность.
Степан говорил лениво, его слова текли плавно, как вода сквозь пальцы, будто в них не было ничего нового или удивительного. Второй мужчина кивал в такт, как будто эти разговоры давно стали для него обыденностью. Но Кира, стоявшая перед ними, чувствовала, как слова цепляются за её мысли, складываясь в тревожную картину.
– Ночью… – повторила она, будто сама с собой, прищурившись, чтобы лучше сосредоточиться. – Так удобно, если никто не хочет задавать вопросов, верно?
Степан только пожал плечами, будто хотел сказать, что ответ очевиден. В комнате на мгновение повисла тишина, нарушаемая только скрипом ветки за окном. Это была та неловкая пауза, которая говорила больше, чем можно было выразить словами.
Кира выпрямилась, поправляя ткань брюк. Это движение было скорее рефлекторным – жестом, которым она старалась вернуть себе контроль над ситуацией. Снаружи она выглядела спокойной, но внутри всё кипело. Её интуиция, выработанная за годы работы, буквально кричала о том, что перед ней – не просто очередная деревенская сплетня, а нечто гораздо более серьёзное. И, что хуже всего, её зацепки пока не складывались в полноценную картину.
– Спасибо, это многое объясняет, – проговорила она ровным тоном, хотя внутри было желание засыпать их ещё сотней вопросов. Она шагнула к двери, но, уже взявшись за ручку, замерла. Повернулась через плечо.
– Ну, важно – не важно, – Степан махнул рукой, на его лице мелькнула тень задумчивости. – Это уж тебе решать. Только вот, девонька, – он наклонился чуть вперёд, его взгляд внезапно стал серьёзным, даже тяжёлым. – ты наши слова-то всерьез послушай. У нас, да и не только у нас, на местах, так сказать, неспроста молчат. Ты это учти.
Эти слова прозвучали как предупреждение. Не угроза, но и не простой совет. Они прозвучали так, что в груди Киры что-то неприятно сжалось. Она только коротко кивнула, не в силах найти нужные слова. Вместо этого открыла дверь, впуская в помещение струю прохладного воздуха.
На улице впервые за долгое время было по-настоящему свежо. Жаркое лето словно решило взять передышку, уступив место прохладе. Воздух был наполнен запахом влажной травы, а ветер лениво колыхал кроны деревьев, нашёптывая что-то своё. Кира направилась к машине, чувствуя, как внутри начинают укладываться кусочки сложной мозаики. Она ещё не знала, каким будет следующий шаг, но уже чувствовала: это лишь начало.
Достав смартфон, она наконец поймала стабильную связь. На экране высветилось имя «Гошенька», и Кира тут же нажала на вызов.
– Алло, Гошенька? Привет, дорогой, как твои дела?
– О, Кирюсик! Тебя услышал и сразу лучше стало, – ответил он с тёплой, почти театральной интонацией, которую мог себе позволить только близкий человек.
Гоша был из тех людей, которых Кира называла «золотым билетом». Работал он не где-нибудь, а в столичной администрации, и их знакомство состоялось случайно, но своевременно. Это было на её первых журналистских подработках в Москве, на каком-то скромном репортаже – вроде открытия памятника в школьном парке. Мелочь, но для администрации это был повод потратить бюджетные деньги, а для телеканала – способ заработать на контракте от них же. Кира приехала на съёмку, а Гоша, отвечавший тогда за соцвопросы, перерезал ленточку.
С тех пор они часто пересекались. Кира быстро оценила его деловые качества, как и он её. Оба выросли в карьере, но дружба их сохранилась. Правда, дружбой это можно было назвать с натяжкой – скорее, союзом. Каждый из них время от времени был нужен другому, но кто ж скажет об этом вслух? Вот и сейчас Кира звонила с вполне определённой целью.
– Гошенька, а ты мне можешь помочь с одним вопросом? – начала она, слегка растягивая слова, как будто между ними действительно не было ничего серьёзного.
– Ну конечно, Кирюсик. Для тебя – всё что угодно!
– Ты можешь узнать по оформительским документам на вывоз леса в деревне Чертики? Это Удмуртская республика.
На другом конце линии воцарилась короткая пауза, которую Кира расценила как удивление.
– Опа, – Гоша наконец прервал молчание. – А это тебе зачем?
В его голосе на мгновение исчезла привычная слащавая интонация, и проявился нормальный, чуть удивлённый бас.
– Да так… Вопросы есть. Сможешь посмотреть? – ответила она спокойно, но с ноткой любопытства, будто это действительно мелочь.
– Красивым девушкам не отказывают, радость моя, – вернулся к прежней манере Гоша. – А уж красивым и умным девушкам и вовсе сами предлагают. Конечно, посмотрю. Разошлю запросы по всем структурам. Жди вестей.
– Спасибо, дорогой!
Кира отключила звонок и на мгновение задержалась, глядя на экран телефона. Она понимала, что Гоша поможет – в этом сомнений не было. Осталось лишь дождаться результатов.
Вбив в навигатор обратный адрес, Кира тронулась в путь. Дорога до Чертиков обещала быть долгой, а усталость начинала давать о себе знать. Узкая трасса, покрытая рытвинами и окружённая густым лесом, тянулась перед ней, как вечное напоминание о том, что деревня, куда она возвращалась, скрывает слишком много тайн.
Кира была уже близка к Чертикам, когда её внимание привлёк автомобиль, ехавший позади неё. Узкая просёлочная дорога, петляющая среди густого леса, не оставляла шансов спрятаться, и этот факт её насторожил. Машина следовала за ней с той же скоростью, что и она сама, ни разу не обгоняя и не отставая. Сначала Кира списала это на совпадение – кто ещё мог ехать в эту глушь, кроме местных или таких же заезжих, как она?
