Рустем Омаров
Изгнанные в облака
Глава 19
– Какого хрена? – возмущался Лью. – Ты должен был бежать из этой дыры раньше на целый месяц. А что вышло. Вы сожгли почти все топливо. Как ты собрался лететь на юг.
– Подожди Лью, сейчас не до тебя.
– Мы летим прямо над Атласными горами, – кричал Лью. – Здесь даже сесть негде.
– Мы жили в племени, мы кушали их хлеб, помогали им выживать, – я потрогал синяк под глазом.
– Что будем делать Лью?
– Тебе легко раздавать топливо, – возмущался Лью. – А я, что должен делать?
– Лью, я никогда тебя не оставлю ты это знаешь, – на душе у меня скребли кошки. Теперь глядя на бескрайние горы, лежащие внизу, я понимал, что мы вляпались.
– Сколько осталось бензина? – спросила Зети.
– Вообще не осталось, – вознегодовал Лью.
Самолет гулко заурчал и закашлял. Обороты упали, и теперь машина летела вдоль редких облачков ниже заснеженных шпилей. Она снижалась.
– Ты ищешь, где сесть? – встревожился я.
– Дай подумать, – хмыкнул Лью.
Самолет чихнул еще пару раз, и винт остановился. Теперь мы планировали вниз. В слепящей тишине, от которой хотелось сойти с ума.
– Не паниковать, – крикнул Лью. – Держите себя в руках. Мы все не умрем. Мы все не умрем. Не умрем.
Мы закричали. И самолет мгновение спустя полетел вдоль крученой стены. Через некоторое время он задрожал.
– Что ты делаешь Лью? – заорал я. – А-а-а-а-а-а.
К моему крику присоединилась вся моя команда. И лай Шопика. Самолет несся вдоль стены, которая скручивалась книзу в площадку. Перед нами открылась новая пропасть. Нас выплюнуло над ней. Мы даже немного выпрямились.
– Мы летим, – спросил я с надеждой.
– Спокойствие, – отвечал Лью.
– Лучше бы я сам посадил, – я чуть не плакал. – Лью, ты со своими куриными мозгами не увидел, что на острове нет взлетной площадки. А здесь ее и подавно нет.
Самолет летел над долиной, и не было никаких альтернатив падению в узкий каньон. Никаких шансов. Где-то внизу забелел плоский выступ. Совсем узкий. Попасть на него невозможно. Тем не менее, самолет летел, планируя прямо на него. Земля приближалась. Абсолютно ровная и плоская площадка, окруженная рвом.
От удара мы все подскочили кверху. Девушки запищали. И даже Шопик заскулил от несправедливости бренного мира. Самолет подскочил еще раз. И мы покатились плавно ко рву. И замерли прямо над ним.
Вечерело, перекусив мы, сели под крылом самолета, рассматривая горный закат. Здесь на юге оказалось тепло. Даже на высокогорье. Почти весенний ветер трепал нам чресла на вершине этого хребта.
Ниже мы разглядели какое-то селение. Глинобитный поселок, примостившийся прямо в горах на вершине хребта, – один из бесчисленных отростков огромной заснеженной горы. Путь туда вела горная тропа, петлявшая вдоль горы. Туда мы и отправились.
Поселок окружало зловещая тишина. Скрипела открытая дверь. Я заглянул внутрь. Вскрытые консервы, сломанный телефон, плакаты с голыми телками на стене. И голый пол. Шопик зевнул.
– Здесь есть кто-нибудь? – крикнул я. Тщетно. Лишь завывание ветра в ставнях.
Улица пуста. Вид на ущелье кружил голову. Горы с жировыми складками – бурые, покрытые белесыми ручейками снега. И одинокий орел, верещащий с небес.
– Здесь никого, – резюмировал я, повернувшись к своим спутникам.
Голос мальчика заставил нас всех обернуться. Я испуганно подскочил. Мальчик облаченный в серую тунику смотрел прямо на меня. Голубоглазый и смуглый. Он вновь повторил слово на непонятном языке и протянул светлую ладонь.
Ука расплылся в улыбке. Он отодвинул меня и вышел вперед. И сказал что-то мальчику в тунике. Тот тоже заулыбался.
– Он с нами здоровается, – объяснил Ука.
– Ты его понимаешь? – спросил я.
– Да, он говорит на моем языке, – обрадовался Ука.
Мальчики тут же весело заверещали. После чего голубоглазый пацан развернулся и пошел по тропе.
– Пойдем за ним, – Ука потянул меня за рукав. – Он нас приведет в город пещер. Я сказал, что мы бедные путники, чей самолет упал.
Мальчик оказался знатоком местных троп. Наш путь пролегал мимо стада горных козлов, равнодушно проводивших нас взглядом. Юный отряд шел по тропе, которая обвивала высоченный хребет. Внизу обрыв кружил голову. Поход по крышам в Тайпаре казался прогулкой по песочнице. Иногда вниз обрывались и падали камни. И звука от падения так и не доносился до нас. Мальчик бежал очень быстро. Я еле поспешал за ним. Впрочем, мне не привыкать.
***
Город пещер оказался скрыт между двух расселин в низине, куда мы добрались под вечер. Вход оказался такой узкий, что пришлось буквально протискиваться меж двух скал. А потом открылся амфитеатр города. Скалы расширяясь, образовывали пространство.
Внизу кипела жизнь – женщины пряли, мужчины выделывали кожу, кто-то торговал пряностями. Запахи шафрана ударили в нос. Черные точки пещер покрывали обе стороны скал. Вход в пещеры вели вырубленные в скале тропы, укрепленные деревянными перилами.
За нами тут же устремились дети, весело вереща, и норовили потрогать Фью. Последняя с улыбкой обнималась с каждым из смугленьких оборванцев, решивших с ней подружиться. Поднял голову и навострил уши наш пес, которому тоже досталась часть ласк детворы.
– Аутентичненько, – заметил я, глубоко вздохнув.
– Вот он, какой пещерный город, – улыбнулась Фью.
– Здорово, – восхищенно изрек Ука. Он показал пальцем. – Смотрите здесь тысячи пещер.
Чем дальше углублялись в расщелину, тем более примечательную публику встречали. Навстречу шли монахи в пурпурных одеяниях, старцы в черных балахонах. Смуглая девушка в белом платье с благовониями на серебреном подносе окурила нас с улыбкой на лице.
Мальчик продолжал нас вести. И наконец, подвел к высокому парню. Кудрявый и смуглый великан приветливо усмехнулся. Полноту его лица дополняло мускулистое телосложение. Несмотря на прохладу, он был одет в тонкую рубашку, под которой катались тугие шары мышц.
– Я глава дежурного отряда меня зовут Баньян, – поклонившись, сказал он. – Я должен вас представить правителю города – мудрецу Гаязу.
– Мы очень рады оказаться в вашем гостеприимном городе Баньян, – пропела Зети. – Я удивлена как у… вас… красиво.
– Да, здесь у нас идеальное место для жизни, – улыбнулся Баньян. – Мы его называем Шафрановый город.
Парень повел нас дальше, кивнув мальчику, что привел нас. После чего тот убежал.
– А вы местный шериф? – поинтересовался я.
– Только каждый третий вторник, – пожал плечами он. – На самом деле, в нашем городе каждый день все занимаются новыми делами. Один день ты пасешь коз, другой – собираешь травы, третий – поддерживаешь чистоту. У нас есть графики.
– Мне кажется это честно, – кивнул я.
– Просто работы бывают разные – тяжелые и не очень. Поэтому мудрец решил, что так правильнее.
– А когда появился ваш город?
– Сначала здесь поселился наш мудрец, он хотел уединения после смерти родных решил провести в молитвах в пещерах всю жизнь, – Баньян вздохнул. – А потом началось нашествие. И вот, люди бросились в горы. И начали проситься к нему в пещеру. Потом появились другие беженцы. И они выкопали пещеру по соседству. Так и появился этот город.
– Так вы принимаете всех? – изумилась Зети.
– Нет, мудрец иногда смотрит на человека, и говорит, что он неисправим и приказывает выгнать его, – Баньян поджал губы. – А вы? Вы муж и жена.
– Да, – кивнул я.
– Нет, – отрезала Зети. – Чпок, он мне как брат.
– Понятно, – улыбнулся Баньян. – Я первый раз вижу такую необычную девушку. Ты появилась и словно озарила эти серые скалы.
И вдруг Баньян запел.
Пел он замечательно, камни словно содрогнулись от бархатных переливов мощного голоса парня. Город застыл, прислушиваюсь к каждой нотке Баньяна.
– А вот Хару – правая рука мудреца, – вдруг затихнув, показал Баньян на мужчину в белой тунике, подпоясанным узорным ремнем с орнаментами. Роскошная черная борода контрастировала с выразительными глазами. И длинные волосы ниспадали ему на плечи.
Хару взглянув на нас кивнул.
– Подождем немного, мудрец молится, – сказал Хару и взглянув на нас добавил. – Что вы умеете делать?
– Я умею водить самолет, – отвечал я, гордо вскинув голову. – Наш самолет находиться на хребте к северу. Мы были бы рады помочь вашей общине.
Хару кивнул.
– Последнее время мудрец многих прогоняет, – он пожал плечами. – Он считает, что дурная кровь может погубить общину. Надеемся, у вас нет дурной крови.
***
Келья мудреца оказалась скрыта в тьме большой пещеры в самом конце расселины, заканчивающей тупиком. Я зашел туда последним в нашей многочисленной делегации. Мудрец сидел на коврике – старом и покрытом заплатками и в тьме пещеры читал книгу. Страницы ему освещал яркий керосиновый фонарь.
– О, мудрейший Гаяз, мы привели этих путников, – пригнулся Баньян. – Они застряли на хребте, на самолете, в котором кончилось топливо.
Старик кивнул, он продолжил листать книгу. И наконец, взглянул на нас. Он посмотрел на Зети и кивнул, скользнул взглядом по Уке и Фью. А вот увидев меня, его щека дрогнула. Взгляд посуровел.
– Ты, – сказал Гаяз, – Что гложет тебя?
– Меня, – сказал я.
– Да.
– Я все время боюсь, – слова мои падали во тьму пещеры. – Боюсь умереть, боюсь, что буду снова бояться. Боюсь даже заснуть.
Старик замолчал, он уставился в книгу.
– Я совершал много ошибок, – голос мой дрогнул. – И я не хочу их признавать.
– Наверное, причина в том, что ты не знал каким человеком, хочешь стать, – Гаяз вновь посмотрел на меня. – Те, кто окружает тебя. Боишься ли ты их потерять сильнее, чем за свою жизнь?
– Да, – я тяжело задышал.
– У нас здесь живут люди разных религий, и с разным прошлым, – кивнул старик. – Не у всех чистая душа. Но тех, у кого ее нет, тот рано или поздно дает о себе знать. Таких мы изгоняем. Хару найди им занятие.
– У него есть самолет, – откашлялся Хару. – Возможно, он нам пригодиться.
Мудрец взглянул на притихшую девочку.
– Девочка, ты хочешь что-нибудь сказать?
– А можно потрогать твою бороду? – поинтересовалась Фью.
Я оглянулся. Хару и Баньян побледнели. Зети испуганно вскинула глаза.
– Отчего же трогай.
– Длинная, – заключила девочка, осторожно поглаживая бороду. – А отчего она такая белая?
– С годами тьма меня покинула, – устало вздохнул мудрец. В глазах его промелькнула искра. – А теперь ступайте.
***
На вершине скалы, куда вела узкая тропа – самой высокой точке Шафранового города собиралась молодежь. Баньян держал в руках гитару и пел. Казалось, что его голос заставил петь и скалы и небо и, отражаясь от вечерних звезд, возвращался к нам. Облака ласкали наши подошвы. Душа замирала. Девушки и парни самых разных оттенков кожи улыбались и шутили. Глаза всех цветов радуги отражали блики костра.
– Как же хорошо, – мечтательно изрекла Зети.
– Мы будем жить в пещере для девочек, – заключила Фью. – А дядя Чпок и Ука будут спать в другой пещере с мальчиками.
– Тебе понравилось ваше жилье? – спросил я.
– Вроде ничего, после холодных болот, – кивнула Зети.
Вдруг Баньян запел финальный аккорд. Все замолчали. А потом он эффектно извлек из гитары цветок и преподнес Зети. Окружающая публика рассыпалась в аплодисментах. Я мрачно вздохнул. Ука аккуратно тронул меня за локоть.
– Брат не тормози.
***
Я пас коз, когда возле меня появился Хару.
– Ты хорошо работаешь, – сказал он. – Твой самолет готов к полету.
– Да. Вчера мы заправили самолет и припарковали прямо к городским воротам. С этого хребта можно взлетать.
– Ты знаешь, что эта расщелина и первая пещера когда-то появилась, потому что здесь вели взрывные работы, пытались искать торий.
– Я не знал.
– Вон тот поселок горняков, – Хару присел и сложил руки. – Мы нашли главную шахту и цех по обогащению руды. Запустить его мы не сможем. Все в запустении. Но какой-то запас готовой продукции там имелся. Мы можем наладить торговлю. Берег отсюда недалеко – тысячу миль к югу.
– Я готов в любое время.
– Я дам тебе знать, – устало кивнул Хару. – Мудрецу это идея особо не нравиться. Он считает, что мы не должны заявлять о себе.
Пение птиц сопроводило трелями наше молчание.
– Скажите, а часто ли у вас играют свадьбу?
– Да, – кивнул Хару. – Постоянно. Но жених, прежде чем сделает предложение, должен вырыть пещеру.
Я кивнул.
– Хару, а можно ли мне полдня посвятить рытью пещеры, выделите ли вы мне место?
– Да, выделим, – улыбнулся Хару. – А еще я найду людей, и они будут тебя сменять на первую половину дня.
– Спасибо, – я вскочил. – Спасибо Хару.
***
Я долблю гору. Никогда бы не подумал, что где-то в глубине Атласных гор, когда-нибудь начну рыть пещеру для себя и любимой. Пещера находится в глубине одного подземных ответвлений в одном из удаленных уголков города. Меня никто не видит. Где-то снаружи слышны детские голоса. Главное богатство города – дети. Они здесь прекрасны и совсем не знают страха перед роптами.
Может быть, когда-нибудь узнают, что там внизу на равнине есть существа, которые сеют смерть. Но сейчас для них – это всего лишь страшилка, которая помогает уложить их спать.
Каждый дюйм пещеры дается с большим трудом. Кирка с алмазным наконечником высекает искры. Я продвигаюсь медленно. Периодически мимо проходят парни по делам. Они улыбаются. А потом с вежливо отодвигают меня в сторону, чтобы немного поработать. Таков этикет местных жителей.
Я благодарю их, и снова забрав кирку, отдохнув, приступаю к работе. Когда гора камней скапливается, я гружу их в тачку и сваливаю их в пропасть в полумиле отсюда.
В один из дней я привел Уку поглазеть на работу.
– Ну и как тебе?
– Неплохо, – покачал головой мальчик. – Но только ты должен вырыть и мне комнату.
– Я сделаю, это, но чуть позже, мне не терпится сделать предложение, сам знаешь кому.
– Валяй, – сказал Ука. – Я думаю, она согласится. А можно я буду тебе помогать?
– Заметано.
Уставший и покрытый потом я сидел на высокой круче. Свежий ветер обдувал мой пот. Мальчик присел рядом, болтая ногами над заоблачной пропастью.
– У нас была классная хижина на болотах, – воскликнул Ука, лаская нашего пса. – Я думал это самый прекрасный дом на Земле. А, оказалось, есть еще лучше.
Я засмеялся и сплюнул в пропасть. Как быстро я привык к головокружительной высоте.
До нас донеслись вскрики.
– Там Баньян поет, – прислушавшись, сказал Ука. – Какой-то праздник, наверное. Может, пойдем туда?
– Отчего же, сходим, – кивнул я.
Наш приход остался незаметным. Очарование Баньяна порхало над вершиной горы, гипнотизируя всю собравшуюся молодежь. Он бил по струнам что есть силы с легкой улыбкой на лице.
Предстану я под лунною скалой
Расскрыть томления сердца, чувства зной
Ты ярче света, ты заметней гор, желанней сна
Любимая, с волнением спрошу – ты выйдешь за меня?
Баньян встал на колени перед Зети, достав кольцо, из глаз которой прыснули слезы. Она всплеснула руками. Фью махнула руками и засмеялась вскрикнув. Девочка сидела рядом с ней. Публика охнула, не замечая меня.
– Да, – сказала Зети. Она понурила голову, и над горами пронеслось эхо ликование. Молодежь начало по очереди подходить и поздравлять Зети. Баньян засмеялся. Он встал с колен и обнял ее легонько за плечи. А потом, оглядевшись, начал закрывать глаза и смеяться, закидывая голову. Один лишь я стоял в ступоре, смотря как смеется, моя девушка, принимая поздравления. Улыбка Зети меня в этот момент абсолютно очаровала. Я и представить себе не мог, что девушка, которую я знаю, целую вечность, может быть так рада. И почему, почему так солнечно? Почему такой прекрасный день? Почему все рады? Это же самый темный день в истории человечества? Отвратные птицы пели только, когда началось вторжение. Бомбовый удар. Точно. Наш пещерный город бомбят, а все смеются и рады стараться угодить неприятелю. Да чего же отвратный этот тип Баньян. И когда он успел ее охмурить. Да он хуже, чем сотня Антаров. Какого хрена я не остался на болотах. Мы жили с Зети в одной хижине. И я видел ее закрытые глаза по утрам. Самые прекрасные закрытые глаза в мире. Теперь их будет видеть этот проклятый Баньян.
– Пойдем, поздравим? – потянул меня за руку Ука. Голос его дрожал.
– Да, конечно, – сказал я осипшим голосом.
Я подошел к Зети.
– Ну, вот так, – сказала она, стараясь не смотреть на меня.
– Зети, ты…– слова мне давались с трудом. – Ты поступила правильно. Я поздравляю тебя.
И я пошел прочь, чувствуя какой неровной стала земля. И как я раньше ходил по этим кривым тропам, что вели наверх – на вершину горы, где молодежь Шафранового города пела песни о любви. О любви, которой я не достоин.
***
– Да уже, – пропел Черный человек. – Вот так дела. Профукал ты свое счастье.
– Какого саксафона, ты вообще сюда приземлился? – в сердцах я хлопнул по панели самолета. – Это проклятый Баньян. Сучонок поет как ангел. И весь в мышцах. Я, по сравнению с ним просто дерьмо.
– Честное слово, я не знаю, как тебе помочь, – Лью говорил медленно. – Но здесь куча девушек, выбирай любую. Я тебе завидую, будь я сейчас живой, ох и нарубил бы дров. Знаешь, почему такие мужчины как я не любят смотреть мелодрамы. Потому что у них жизнь – одна сплошная мелодрама.
– Я умирал ради нее и Фью. Я лгал, – горько сказал я. – Такое ощущение, что на меня рухнул свод пещеры, которую я рыл. И самое главное, для кого я ее рыл. Мне больно видеть ее, и всех в этом городе.
– Соберись тряпка, – замычал Лью. – Не будь идиотом.
– Она не моя, – заключил я. – Она не моя. Мир рухнул. Его не существует.
– Тьфу. Ты меня бесишь.
***
Вечером пролил дождь. Я появился в пещере, где жили девчата промокший до нитки.
– Чпок ты промок, – голос Зети звучал уверенно.
– Да, – отвечал я. Как-то незаметно вдоль стены потянулась струйка девчат, внезапно решив оставить нас наедине.
– Я решил, что недостаточно искренне тебя поздравил, – горько изрек я. – Так вот поздравляю.
– Спасибо, – кивнула Лью.
– Баньян, он как твой виконт из рыцарских романов?
Зети улыбнулась.
– Да. Он настоящий как может быть настоящим солнце.
– Он душка, – кивнул я. – Будь я бабой, тоже бы влюбился.
И лишь молчание в ответ.
– И когда свадьба?
– Когда у Баньяна закончится дежурство по сбору трав, – она улыбнулась. – Потом будет большая свадьба на вершине горы. Я надеюсь, ты придешь. Будет много угощений.
– Ты поступила правильно, – я вздохнул. – Я не заслуживаю любви.
– Чпок…
– Послушай меня, я не тот за кого себя выдаю, – я горько посмотрел на Фью, которая посапывала за спиной Зети. – Я лжец. Твои родители. Я знал, что они были живы.
– Что? – удивленно открыла глаза Зети. – Что ты хочешь этим сказать?
– Я знал, что они живы. Тот старик, что забирал вещи. Я оставил вас в башне и побежал за помощью. И тогда он сказал, что твои родители живы. А я тебе солгал.
За спиной у меня громыхнул разряд. Ветер подул, раздвигая бархатный занавес входа.
– Я наврал, что они мертвы.
– Уйди, – голос Зети стал густым как тьма. – Уйди?
Глаза Зети мерцали в темноте. Она заплакала. Размазывая слезы по щекам, она стояла и смотрела на меня.
– Я сделал это из эгоизма, – я опустил голову. – Мне было страшно одному скитаться по пустоши. Я пал душой. У твоего селянина не было места в машине. Он забрал бы только тебя и Фью. Я бы остался один.
– Уходи, уходи, – крикнула Зети. – Уходи.
– Прости меня, – повернувшись, я вышел прочь.
***
Я вернулся в свою пещеру и лег на кушетку из старого отрепья, рядом сидел мой пес. Я вгляделся. Он лежал… на бумагах. Порванных и потрепанных. Откуда он их взял. Сердце у меня заколотилось. Я увидел уравнения. Аккуратно достав их, я вскрикнул от ужаса. Шопик разорвал блокнот профессора.
– Дурацкий пес, – крикнул я. Собака замахала хвостом. Я попытался сложить пазл, отняв блокнот у пса. Но не получилось. Страниц явно не хватало. Их унес ветер.
– Ах, ты Шопик, как ты мог, как ты не понимаешь, это ведь бесценная информация, которая могла решить судьбу человечества, – я топнул ногой. – От этой информации зависело кто победит рабовладельцы или капиталисты. А ты взял и порвал. Уравновесил, так сказать шансы.
Голубоглазый пес наклонил голову, легонько поскуливая и зевнул.
– Ну ладно я тебе прощаю, потому что ты не предатель, – я ухмыльнулся. – Или тебе тоже нравится Баньян?
На входе обрисовался Ука.
– Почему ты не в школе? – поинтересовался я. – У вас же занятия по вечерам.
– Из-за дождя учитель всех отпустил, – Ука присел рядом со мной.
– Ука, а ты не знаешь, кто помогал мне копать пещеру, я бы в жизни не успел? – спросил я. – Хочу поблагодарить.
– Знаю.
– Кто?
– Баньян, я видел, как он выходил из твоей пещеры с киркой. Он помогал тебе, когда ты был на дежурстве. Я думал, ты знаешь.
Я глубоко вздохнул.
– Я и тут ему должен быть благодарен, – горько изрек я.
– Да уж.
– Она никогда меня не простит, – горько изрек я. – Я совершил ужасный поступок. Я солгал ей, что ее родители мертвы.
Ука пожал плечами.
– А я думал, что мы, наконец, заживем, – он зажал лицо руками. – Правильно говорят, что когда у людей становится хорошо, они начинают сходить с ума.
– Ты неплохо научился языкам, – я поднялся. – Я тобой горжусь.
– А я горжусь тобой, – Ука блеснул глазами. – Ты дрался с роботом, ты обогнал ропта. Ты водил самолет, ты нашел джина на флешке. Ты самый лучший брат на свете.
– Спасибо, Ука.
– Я бы простил тебе любое вранье, – сказал Ука.
***
Среди ночи раздалась сирена. Я вскочил, Ука еще спал, сладко потянувшись рядом на таком же тряпье у входа. Туннель в моей пещере слабо освещался из главного входа. Я выскочил в амфитеатр, куда тоже высыпали люди. Очень быстро я понял, что люди столпились возле пещеры, где жила Зети с Фью. Они жили в девичьем общежитии на третьем уровне с входом прямо со стороны амфитеатра.
Расталкивая людей, я поспешил к входу. Я спрашивал, что случилось, но люди лишь в недоумении качали головой. Обеспокоенные лица их хмурились и отворачивались от меня. Со стороны гор понеслись запахи чего-то горелого.
Я забежал внутрь, расталкивая людей.
– Вон, все вон, – кричал Хару. – Нужен воздух. Рядом с ним стоял доктор – сухонький старичок по имени Эгн – с седыми волосами и пигментными пятнами на лице. Он держал за руку Фью.
Люди высыпали вон.
– Что с ней, что с малышкой? – крикнул я.
Я взглянул на Зети. Лицо ее тонуло в слезах.
– Резиновый тиф, – прошептала она. В толпе раздались ропот.
– Сегодня ночью, – констатировал доктор Эгн. – Резкая вспышка. 12 маленьких детей. За ночь.
Фью лежала на кровати бледная и покрытая потом.
***
Бледный огарок свечи дрожал в пещере. Мудрец Гаяз гладил свою бороду и смотрел на нас.
– У нас мало времени, – сказал он. – Сколько?
– Дети могут держаться неделю, – сказал Эгн. – Но без лекарств я не смогу помочь. Заболели те, кто родился уже после вторжения. Они не успели получить вакцины от резинового тифа.
– Баньян и Чпок вы полетите Дарфу – это прибрежная колония Шантала и торговый пункт, – старик показал пальцем. – Хару дай им контейнер.
Хару встал и пошел в угол пещеры оттуда он достал отливающий металлическим блеском цилиндр.
– Здесь торий, – сказал Хару. – Мы нашли его в ториевой шахте. Ваша задача выторговать у Шантала лекарства. Времени мало. Нужно ли мудрейший лететь с ними врачу или мне?
– Мне нужен врач здесь, и ты тоже Хару, – мудрец посмотрел на нас. – Этим ребятам можно доверять. Они умрут, но выполнят задание.
Баньян встал и, протянув руку, взял в руку цилиндр.
– Мы полетим прямо сейчас, – сказал он бархатным голосом. – Вот только запишите, какие нужны лекарства.
– Только быстрее Эгн, – сказал я, вскочив на ноги. – Быстрее.
Я выбежал из пещеры, глотая слезы на ходу.
Читайте продолжение «Изгнанные в облака. Часть вторая» Рустем Омаров
