Ре Ди
Иное утро
У Арфо непроизвольно дернулась мышца под глазом.
– Я не понимаю. Зачем? – сказал он.
– Ты все поймешь, – ответил Макс, – но позже. Иди, иди. Ты вряд ли умеешь пользоваться пистолетом, так?
Арфо стоял на месте и буравил взглядом старика, но второй такой старик положил руку на плечо и мягко того повернул.
– Пойдемте, там нас уже ждут, – сказал Виктор.
– Тим, – Арфо посмотрел на Тимию и у него в голове появилась смутная мысль что они больше не увидятся, а все тут обман, – увидимся. – Он постарался улыбнуться. Неумело. Не получилось.
Солдат в черном обмундировании зашел вперед и перекрыл обзор ясно давая понять что следует отсюда выйти.
Арфо вышел из палатки и в душе Тимии поселилась знакомая пустота. Всю свою жизнь она отвергала от себя людей, старалась держаться подальше и держала “друзей” только для того чтобы самой не сойти с ума. Людям нужно общество, людям нужно говорить, людям нужно чтобы их слушали. И она будучи в университете пыталась вести себя как “нормальная” девушка, в школе то все знали что у нее произошло и относились к ней снисходительно, но вот в университете она смогла быть собой. Или не собой так как скрылась за учебой, скрылась за фильмы, и скрылась за редкими встречами со знакомыми которые в итоге стали “друзьями”. Почему в скобках? Разве они не были ее близкими? Она не могла рассказать им о своем прошлом, она хотела стать другим человеком, и в итоге у нее получилось. Но всякую ночь после приема алкоголя старые призраки возвращались все сильней и сильней, а она в ответ все грубела. К концу учебы “друзья” исчезли, остались только “знакомые”. Хотя и это ложь. Для них это ложь. Ведь они продолжали считать ее своим другом, они приходили к ней на день рождения, они звали ее на свои и изредка звонили по телефону обсудить последние новости. Но для самой Тимии они уже были не нужны.
Она стала грубей, она стала сильней, она стала черствей относиться к своим проблемам. Когда взрослеешь то постепенно воспоминания изменяются, не исчезают, они попросту не могут исчезнуть, но измениться до такой степени что долгими и холодными вечерами забившись в угол квартиры ты начинаешь думать: “А было ли оно реально?”. Ответ всегда прост – да. Просто детали другие. Цвет корпуса монитора компьютера то белый, то серый. Домен сайта то трехзначный, то двухзначный. И вот так с течением времени мозг заставляет тебя забывать, а ты не хочешь и додумываешь детали.
Как и сейчас, как и последний тот миг с Арфо, она запомнит таким какой он есть, но измениться он постепенно и нетривиально. Зато останется та боль, и останется та злость. Вот только за что боль? Они с ним почти не были знакомы, а в мыслях она обзывала его самыми нелицеприятными терминами. Но вид его синих кроссовок вызвали боль. И, хоть и глупый, но упертый Арфо запомнится ей вот таким. Тем кто нарисовал двух зеленых жабок на желтом фоне, тем кто бросил горящую бутылку в существо без звука, тем кто искал сутки напролет информацию когда она мирно спала укутанная им-же пледом.
И неестественная злоба на бывшего начальника, которого в прошлом она могла назвать “другом”, иногда даже без скобок. Злоба на человека который всем своим видом и речами путает и ломает стройный мир внутри Тимии. И при всем при этом – он знает что-то больше чем она или они.
– Ты думаешь что он больше не вернется, верно? – сказал Макс вычищая грязь из-под ногтей правой руки ногтями левой.
– Думаю.
– Тогда перестань.
– Еще я думаю что мою маму и близких Арфо ты никуда не спрятал, а на самом деле они уже все мертвы.
– Тогда перестань, – опять монотонно ответил Макс.
– Задавать неудобные вопросы? Прямые вопросы?
– Глупые вопросы. – Макс повернулся к Тимии лицом. – Они правда под защитой. И когда вы все закончите все мы будем жить в мире и согласии.
– Почему?
– Потому, – улыбающе ответил Макс. – И Арфо ты увидишь в ближайшее время. Не забывай – тут две кровати. Для тебя и для него. Я понимаю, в вас двоих создалось не самое хорошее обо мне мнение, но это только потому-что весь мир, уж извини за термин, ебнулся, и вам нужно найти виновного. Того на кого можно будет злиться. И по всем законам жанра, по тем законам из фильмов и книг которые вы видели за свою жизнь – виноват тот кто основал культ вокруг себя.
– Тогда ответь зачем тебе эти… – Тимия неожиданно замолчала.
– Эти пустышки? Ты очень груба к людям которые нас защищают. И да, ты права, они быть может и могут на первый взгляд показаться пустыми верунами в меня. Ведь не я назвал себя “Пророком”, но они. И опять окажешься неправа, – Макс наклонился и открыл тумбочку возле правой кровати, после достал из нее книгу и подал ее Тимии. – Почитай.
Это была толстая книга рецептов уже помятая и обшарпанная по углам. Название и краткое описание под ним гласили: “Рецепты азиатской кухни. Том 2. Кухня Тайланда. Более тысячи различных вкусных рецептов! Попробуй и ты!”.
– Зачем…
– Просто открой ее, – Макс засунул руку во внутренний карман пиджака и достал почти-что затертую до основания пачку сигарет. – В сером мире я бросил курить когда у меня оставалась одна сигарета. И вот я думаю теперь ее можно выкурить. Знаешь… как последний патрон.
Тимия раскрыла книгу и ничего не увидела. Страницы были пусты. Макс вытащил из тумбочки еще спички и подкурился.
– И что это значит? – спросила Тимия.
– Ты ведь помнишь что я любил всякую азиатскую кухню. Так вот по этой книге я учился готовить дома. Когда был молод. Конечно, получалось вполне съедобно, и, не съедобно. А что сейчас? Ну, если говорить метафорами, то это наша новая Библия и мое главное доказательство как “Пророка”.
– Я все равно ничего не понимаю.
– Мир погружается в серость и теряет свой смысл, – Макс сделал долгую затяжку, – понимаешь?
– Не совсем.
– Всякому предмету нужен свой смысл, своя идея. Ты видишь яблоко и оно для тебя яблоко потому что в твоей голове оно не может быть ничем другим. Мир являл собой смысл для самого себя. Сейчас же смысл пропадает, – Макс сделал еще затяжку. – Прости если сложно выражаюсь. После тридцати лет за гранью начинаешь путать слова, – Макс выдохнул дым. – Человеку нужен человек. И человеку нужен смысл быть человеком. Виктор сказал что вина главный катализатор превращения в монстра, но это правда лишь отчасти. Томас Смит винил себя за свою порушенную жизнь, за несбывшиеся мечты самого себя и своих родителей, но так же он и потерял всякий смысл жить и быть человеком в мире который рухнул. Люди сейчас повсеместно превращаются в монстров потому-что теряют надежду в лучшее будущее. И люди, твои соседи, тут только еще люди потому-что мы тут и даем им хоть какую-то иллюзию “нормальной” жизни. А эта книга мое доказательство тому что скоро пропадет и весь наш мир в серости этих старых страниц.
– Но разве это не доказательство отчаяния?
– А почему оно должно им быть?
– А мы тут при чем? Я же… – в сердце Тимии зародился страх. – Я же вообще ничего не могу сделать. Мы ведь тоже просто люди с Арфо. Он обычный уличный художник живущий в Одиннадцатом загашнике, а я дура мечтающая только найти хороший фильм на вечер. Мы… мы никто.
Макс выпустил последнее облачко дыма изо рта и потушил сигарету о пачку, окурок убрал в нее же.
– Вы больше чем “никто”. Вы более не люди. Были ими, но уже – нет.
– Что ты имеешь ввиду? Я человек. Я создана из крови и плоти. Я…
– А я вот всю свою жизнь хотел стать зверем и ни о чем не думать. Но мог думать об этом только будучи человеком. Нет, Тим, вы более не люди, в общем нынче понимании, и не можете думать как люди. Я, к слову, тоже больше не человек. И все дело в том что мы были выбраны.
– Кем? – взорвалась Тимия. – Кем, Макс, кем? Им? Тем? Кем? И только попробуй сказать Богом. Только попробуй, Макс, и я тебя убью прямо тут.
Макс только улыбнулся.
– Случайностью. Но разве она не бог? Вы просто… просто были выбраны. Мы просто были выбраны на те роли на которых мы сейчас есть.
– Роли? О чем ты говоришь?
– О том что твоя роль сопроводить Арфо в Цитадель, а его – стать смыслом, – Макс подождал реакции Тимии. Ее, как и предполагалось, не было. Тимия стояла как вкопанная пытаясь понять и сложить воедино все что ей сказали. – А моя роль заключается в том чтобы вам в этом помочь. Солдаты – массовка, а весь этот мир – постановка.
– В постановке имеется смысл, Макс. В постановке нет случайности и все предопределено.
– Нет. Не все. Ведь и там есть место импровизации, верно? Но я понимаю о чем ты. Это не ваша судьба, но вы ею должны стать.
– Откуда ты это знаешь?
– Из моря. Прости. Тебе будет понятней термин “Ноосфера”, или река Тунсцентса – прошлого смысла жизни. Я более тридцати лет провел в серости. И вы сами замечали за собой то чего не должны были замечать. Сейчас же серость и река разлились и образовали Море. А море образовывает Их. “Они” это люди в этом мире. “Они” это те кто еще жив и верит в лучшее. А вот “мы” – в нем тонем. Арфо должен стать их берегами, должен ста…
– Новым богом?
Макс вздохнул и в воздух вылетел почти-что не заметное облачко задержавшегося дыма.
– Если тебе привычней этот термин.
Ч3.
Арфо давно потерял свой свет надежды в одного “нужного” человека. Когда-то им была мама, потом стали редкие друзья, еще позже – Таня. Но все они давно исчезли позабыв свою цель. И он тоже. Арфо дожил до двадцати лет так и не поняв чего же он хочет от жизни когда его забросило в самое пекло этой жизни. Случайно он оказался тем кто должен защищать почти-что незнакомую девушку, а его надеждой, его светом, должен был стать пистолет.
Оружие было тяжелым не оттого что весило много, но потому-что из него приходилось стрелять. Оно было тяжелым и от того что оно было создано убивать.
Первый выстрел в мишень был мимо. Второй и третий – тоже. Пистолет не хотел слушаться Арфо, а он сам не хотел слушать тошнотворный звук выстрела. Оружие это другое, это не то что кулаки, и выстрел из него – не простая уличная драка “за честь”.
Чести больше не было, была только цель защитить Тимию. И все. От кого, когда и зачем? Ему не сказали, но он и сам начинал потихоньку понимать.
Цитадель. Но что это такое? И почему когда он ее видел то в его голове единственной мыслью было – бегство? И что она погубит все.
Только вот “всего” уже нет. Запахи от березы как от застоявшейся воды, солнце садиться на востоке, а ветер шепчет слова которых не должно быть.
Арфо держал пистолет и думал каково сейчас Тане? Как там Вадим? Что с Кучерявым и Кабаном с Джульеттой? Он так давно с ними не виделся…
Кажется это было месяц назад, для него – месяц назад, для них уже наверное прошло больше полугода. Джульетта позвонила и пригласила на очередную попойку у Кучи, они знали как ему плохо после расставания и решили вот так взбодрить, но он отказался. Писали ему, а он игнорировал. Только больше и больше загоняя себя в пучину собственной грусти. Забавно, тогда он не принимал и слова и мысли о том что он грустит, и что ему нужна помощь. Просто сидел дома и пытался рисовать. Те дни которые, даже в воспоминаниях, представляют собой черную, густую массу. Хотя вспоминать там нечего. Он пытался рисовать, пытался как-то развеяться и забыться, но получалось только сидеть и пялить в экран телефона. Там нечего запоминать потому-что там ничего и было. А могло быть если бы он тогда согласился поехать с ними… А куда? Куда они хотели его пригласить? Вроде то была дача снятая на неделю для знатной попойки кем-то из общих знакомых. Неделю он мог забыться в пьяном угаре, но решил забыться в собственной грусти. Хотя и пьяный угар тоже мог бы обернуться плохо. Точно! Вот почему он отказался. Единственно верная мысль пришедшая в его пустую голову за эти годы и остановила его. Алкоголь не помог бы ему избавиться от грусти, а только бы усугубил настоящую.
Но помог бы не жалеть сейчас что он так и не увидел своих друзей тогда. А что сейчас? Сейчас они где-то в бункерах под землей, как сказал Пророк и подтвердил Виктор. Живы, здоровы, хоть и в не очень хороших условиях жизни.
– Тебе стоит перестать думать, – сказал Август оперевшийся сзади о косяк проема и наблюдавший за промахами Арфо.
– Немогу.
– Твои мысли мешают не только тебе, но и всем нам.
– Что? – Арфо обернулся и снял защитные очки с наушниками.
– Твои друзья в целости и безопасности, а вот ты – нет. Учись стрелять или погибнешь в новом мире.
– Ты какой-то болтливый для солдата, – сказал Арфо и вернулся к своей тренировке.
Новый выстрел, новый промах. Прошел целый час как он тратил тут боеприпасы и небыло абсолютно никакого результата. Мишень стояла ровно и неподвижно, но без единого на себе пятнышка даже по бокам.
– Почему?! Почему я не попадаю? – взорвался наконец Арфо и бросил наушники о землю. – Я же все делаю как ты мне говорил.
– Ладно, повторю, – Август вальяжно отдернулся от балки. – Ты думаешь и твои мысли мешают тебе.
– Я не понимаю.
– Расслабся. Держи ствол прямо. Не смотри на прицел – смотри на цель. И…
– Зачем мне защищать Тимию, ты знаешь?
– Он? Нет, не знает, – ответил стоявший в углу и почти забытый Виктор что сейчас был занят какими-то подсчетами неумело тыкая в экран планшета. – Знаю я. Но тебе пока знать нельзя.
Арфо опустил пистолет.
– Тогда я ничего не буду делать. Судя по тому что мне и по ногам не выстрелили когда я вас держал за шкирку – я вам нужен, верно?
– Верно, – ответил Виктор не отрываясь от работы.
– И я вам нужен целый?
– Тоже верно.
– Тогда говорите что я должен сделать! – Арфо наставил ствол на доктора.
Август тотчас быстрым движением вытащил свой, но так же быстро опустил. Арфо был прав.
Виктор же лениво поднял глаза из-за золотых оправ очков.
– Ты должен учиться и не думать, – сказал он.
– Мне так два года жизни с шестнадцати до восемнадцати говорили пока я не отчислился.
– И почему ты отчислился?
– Что? Я тут задаю вопросы. – Арфо поводил в воздухе стволом аки какой-то заправский грабитель. – Отвечай.
– Отвечать? Хорошо, отвечу, – Виктор отложил планшет в сторону и облокотился на стол с вооружением. – Тебя можно вырубить за секунду с помощью ошейника. И я бы это сейчас сделал, но давай поговорим раз ты этого хочешь.
– Что?
– Штука у тебя на шее, – Виктор в знак подтверждения своих слов подергал свой, – вот эта.
– Хватит издеваться! Я тебя сейчас застрелю.
– Ты посмотри как много раз…
– В этот раз я попаду.
– Зачем? Зачем тебе меня убивать и зачем тебе знать цель своей тренировки? Да и проста она, эта цель. Тебе же сказали – защищай Тимию в сером мире. От монстров. Как тогда с молотовым. Вот и все. Ты и так это понимаешь.
– А зачем?
– А зачем хоть что-то? Прости если я сейчас уйду в размышления, но у меня специализация такая. Давай подумаем зачем же нам возвращать мир в его целостность, Арфо? Дай подумать…
– Хватит. Говори пря… – Арфо настолько преисполнился гневом к сложившийся ситуации что совсем не заметил исчезновения из поля зрения Августа и тот зайдя сзади быстро обезоружил никчемного стрелка, положил на землю и заломал сзади руки. – Пусти! Я вам..
– Ты нам нужен. Верно. Но и я нужен вам тоже, – сказал Виктор уже вернувшись к своему планшету. – Все что требовалось от вас, молодой человек, так это научится стрелять в мишени.
– И убивать людей? – прохрипел Арфо. – Никогда!
– Август, отпусти его.
Солдат исполнил приказ беспрекословно и без вопросов, но Арфо продолжал лежать на полу обессиленный.
– Свобода иллюзия, верно? – сказал с улыбкой Виктор. – Монстры в нашем мире – люди, в этом ты прав. Но вам не нужно убивать их. Это делают такие как Август. А вот те существа в сером мире, за гранью, уже не в какой из всевозможных мер не люди. Они быть может гуманоиды, быть может похожи чертами на что-то человеческое, но это лишь монстры. И вам, молодой человек, нужно будет от них защититься. Ведь такие люди как Август, или я, в серый мир попасть не можем. Там есть доступ только у троих. Это Пророк – который больше не сможет туда вернуться. Тимия – которая не способна проносить через грань физические объекты. И ты – который отказывается учиться.
Арфо перевернулся и сел скрестив ноги.
– А что нам там делать? – сказал он. – Извините, но я правда не понимаю.
– А какой смысл у тебя в жизни? Я вот не могу знать чего ты хочешь. Так откуда нам всем знать что делать завтра? Что делать через год? А чем закончится наша жизнь? Ответов нет, потому-что их просто – нет.
– А что пророк?
– Он такой же человек как и мы, как и ты. Невозможно знать все. Невозможно знать будущее. Или даже его предполагать, как ранее. Я ученый, а это значит что я исследую настоящее. И тебе тоже стоит думать о настоящем, а не о прошлом.
– Мои друзья не прошлое.
– Почему же? Ты не видел их с месяц, а они тебя – полгода. Так почему они не прошедшее?
– Потому-что я о них помню, потому-что они для меня что-то значат.
Виктор ничего не ответил и только вернулся к работе. Арфо положил пистолет на стол и вышел за пределы тренировочной зоны.
Район в котором жила Тимия назывался Тридцатым, и образно говоря находился в так называемой “Большой тройке людей выше среднего класса”. И из-за многочисленных камер, бдительности жителей, и крайней близости полиции – создание граффити на одном из домов райтерами считалась как заслуга бездумная. Но героическая. И малоизвестная из-за скорейшей работы коммунальщиков по устранению злосчастного рисунка. Хотя за это их стоило было только похвалить. Если в Шестом граффити вообще не убирают, а к каком-нибудь средненьком Десятом его закрашивают тем же цветом что и стена, но на тон выше или ниже, создавая таким образом “баффы”, то в Большой тройке и выше на это выделена определенная краска.
Ваю же это не беспокоило и одним осенним вечером он вытащил Арфо на его первый бомбинг. Арфо беспокоился, но все же согласился. План был прост и придерживался основным правилам быстрого вандализма. Просмотреть заранее пути отхода, заготовить краску, набить руку в скетчах, и захватить только то что требуется по минимуму.
Через девять минут за ними уже гнались двое патрульных, через тринадцать они скрылись в трущобах, а через час уже сидели и обсуждали когда будет следующая вылазка. И вылазка была, и не одна. Арфо понравилось то ощущение скорого наказания за свои деяния, но их неисполнение.
Смотря на стену дома Тимии Арфо вспомнил что именно тут и была их первая работа с Ваю. Мир оказывается и вправду маленький. Еще одно совпадение, еще одна случайность связывающая их вместе.
Арфо подошел ближе к стене и заметил что закрасили не все, и под правильным углом можно было заметить некоторые черты черной окантовки, черный все таки сложно вывести подчистую, а особенно ту краску которой они пользовались. Он прикоснулся к стене, закрыл глаза и стал усердно пытаться сбежать в мир воспоминаний. Удачно. Мозг умеет когда хочет. Былые запахи, былые ощущения и мысли стали мелькать в его сознании как картинки без четкой скорости смены кадра. Что-то было быстрей, что-то медленнее, но все были ассоциативно понятны. Наверное это и были образы которыми мыслят люди. Не слова, но чувства быстрей передают информацию.
И чувство тоски, отчаяния и боли наполнили его сердце тяжкой водой протекших дней. Пророк говорил про то что время не есть река, но что же происходит с тем что проходит? Виктор сказал не думать об этом. Август сказал не думать вообще. Но как жить если все вокруг тебя пытается заставить обдумать себя? Стена это холст, молчание – пауза, а будущее лишь загадка рассказанная на новогоднем вечере.
Ч4.
Смотря на зеленые деревья, потрескавшуюся землю, редких певчих птичек и знойное марево можно было предположить что все в норме, что мир все такой-же как и прежде. Просто… просто во дворике ее дома решили устроить учения какие-то сбрендившие вояки. Это было хорошее объяснение, это было хорошее оправдание, но общий настрой витавший в воздухе говорил другое. Тимия не хотела верить Максу и не хотела верить своим глазам. Однако при первом же переходе за границу она уже все понимала. Все да вот не все. Она думала что только она сошла с ума, а оказалось что весь мир. И Максу не хотелось верить.
Арфо бог? Да какой-же из богов в своих бесчисленных рассказах вот так вот тупорыло гладил стену? Хотя, быть может, бог и должен быть таким.
– Но Арфо? – сказала Тимия в пустоту.
Мысль что человек может стать богом была чудовищной в своем непонимании. Да, конечно, в некоторых священных текстах говорилось и о таком, Тимия изучала некоторые на досуге, но к изучению чего-то теологического она всегда относилась как к чему-то несерьезному, просто редкое проявление любознательности.
Голова начала кружиться от возникающих из глубин сознания образов и Тимия решила присесть на сваленные около палатки кирпичи. Она села, но мир продолжал плыть и старые страхи стали понемногу выбираться наружу. Так было в прошлые разы их “перехода”. Но Макс… он обещал что следующий раз будет контролируемый, он говорил что знает когда они переместятся и где. Только вот уже черные всплески начинали появляться в уголках глаз.
– Прошу, не надо. Не сейчас, – сказала она, скрючилась к земле и закрыла глаза как можно сильней. – Не сейчас, прошу, не сейчас.
Прохладный холодок пробежал по спине, а окружающие звуки замедлились и приглушились, руки начинали трястись. Холод о котором говорил будущий бог наведался и к Тимии.
– Ты пойдешь гулять? – послышался эхом вдалеке чей-то знакомый голос.
Тимия молча считала до десяти и обратно.
– Пошли гулять, Тим. Прошу. На улице дождь – это круто!
– Не сей…три…
– Погуляй с братом…
– Прошу…шесть…
Где-то каркнула ворона.
– Только не ходи на болото, Милый.
– Нет! – крикнула она и открыла глаза.
Рядом никого не было. Просто галлюцинация. Просто еще одна галлюцинация в сумасшедшем мире.
– Если все сойдут с ума – мы все станем гениями, – тихо пропела Тимия строчку какой-то неизвестной песни.
– Если мы все станем глупыми – умники исчезнут, – продолжил голос спереди.
Тимия рывком поднялась. Это был Макс.
– Не пугайся, это всего лишь я, старый, добрый, бывший начальник, aka Пророк. Не хочешь…
– Не хочу, – ответила Тимия. – Ничего не хочу, – она встала. – Мне домой можно?
– Лучше не стоит, – ответил Макс снисходительно понизив голос.
– Но ты ведь говорил что мы переместимся только через неделю.
– Я про другое…
– Тогда я пошла, – Тимия быстро встала и хотела было идти, но Макс схватил ее за запястье. – Отпусти.
– Удачи.
– Отвали, – Тимия вырвала руку и быстрым шагом двинулась к своему дому.
Привычный подъезд дома выглядил каким-то странноватым и неистественным. Строгий минималистичный вид, который некогда вызывал ассоциации со входом в какую-то лабораторию, теперь казался потускневшим призраком самого себя и показывал более нежелание архитектора вдаваться в детали и сам стиль, поэтому сложа руки он поставил две белые стены друг напротив друга, прикрыл это все оливковым козырьком-крышей и повесил самую обыкновенную горизонтальную лампу делающий пол из камень-под-мрамор белым и сверкающим. Тимия сделала робкий шаг на первую ступеньку и в голове взорвались меланхоличные воспоминания возвращения с двенадцатичасовой смены под самую ночь, уставшая и обессиленная девушка абсолютно забывшая про прилежность внешнего вида поднималась вверх думая только о том как бы побыстрей лечь спать и как бы не умереть с голоду за эту ночь. В то время невозможно было ценить те моменты, ведь они казались ужасными, а что теперь?
Электронный замок выключенным и вечно только и горел зеленым. Раньше приходилось бороться за право входа перекликивая домофонным ключом по нескольку раз пока уставшая рука не попадет в цель и звенящая коробочка не исполнит своего долга. Она нажала на холодную ручку и двери с привычной мелодией в три ноты открылась.
Когда их волокли наружу Тимия не могла думать про то как подъезд изменился, некогда чистым и всегда пахнущим мелом он превратился в складское и узкое помещение для военных. Тут и там стояли деревянные ящики. Те которые были открыты зияли своими соломенными внутренностями, а закрытые были перевязаны шпагатной нитью с свинцовой пломбой вместо замка. Странной связью со складским помещением еще было то что тут повесили новые лампы-однодневки тускло светящие на метр-полтора вокруг себя, и только от количества пыли на них казалось что провисели они тут не один день.
Солдат дежуривший у лифта медленно повернулся.
– По какой цели?
– По той же что и вчера, – сказала Тимия. – Хочу домой.
– Вам.. – солдат неожиданно остановился, – лифт не… – он опять замолчал, а после отодвинулся. – Проходите.
Тимия нажала на кнопку и еще раз посмотрела на военного. Похоже на то что люди в оливково-камуфляжной форме выполняют роль пешек или шестерок ведь этот человек не узнал в девушке своего единственного спасителя и попытался ее остановить. Приказы они таки, и для военных они еще более “такие”. Если была выдана команда сторожить лифт, то военный будет его сторожить несмотря ни на что. Промывка то мозгов, или обычная причастность к делу – Тимию не волновало, ведь она тоже должна была стать такой. Не такой в полной мере, но в той что выполняла бы данные ей приказы. Да, конечно, это не были бы “приказы” в той смысловой нагрузке как для солдат с ружьями, но приказы по “работе”.
И опять таки странное совпадение-случайность что она планировала устроиться к ним. Почему именно к ним? Это знание находилось на той поверхности Моря про которое говорил Макс, и Тимия это отлично понимала. По и из-за этого появлялся новый ряд вопросов. Макс говорил что их выбрали случайно, но вот еще одно “совпадение”.
– Один раз – случайность, второй раз – совпадение, третий – закономерность, – сказала она в пустом лифте.
Через минуту двери раскрылись и Тимия очутилась в точно-таком же узком складском помещении что и на первом этаже. Пройдя бочком она вышла в коридор, мельком глянула на двух солдат сторожащих вход в ее квартиру, напиталась тяжелой грустью, развернулась и вышла на лестницу.
Благоразумная девочка всю свою сознательную жизнь старалась держаться подальше от людей заводя знакомства только в утилитарных целях сохранения душевного спокойствия или собственной выгоды, но пройдя два этажа вниз она остановилась держась одной рукой о холодные перила. Тимия понимала почему она тут остановилась, и понимала почему смотрит именно на эту табличку. Там жила ее прошлая жизнь. Ее настоящая жизнь. И там была жизнь которую она бы хотела прожить. Не вот эти вот все многолетние тяжбы с учебой, работой, а после со спасением мира, а просто с любящим фарфоровые игрушки сыном по имени Джон и мужем что любил бы ее. Она остановилась тут потому-что завидовала той кто находился на третьем этаже и любил иногда вспылить в спорах. Человеком любящим хорошее кофе и банановый чизкейк. И ведь она почти стала такой. Почти стала…
Тимия сделала три шага вниз, но после развернулась и зашла вовнутрь.
Увидеть чего-то новое она и не надеялась. Все те же коробки, все те же солдафоны. Прошла пару метров и остановилась у дверей квартиры Марии.
– Пропусти, – сказала она смотря в глаза охранника.
– Нет такого приказа.
– Ты хоть понимаешь насколько ты бесполезный?
– Я…
– Нажми. На. Свой. Наушник.
Из-за белой зависти в Тимии взыграли те чувства о которых она и не могла предположить. Она конечно никогда не была трусливой, но и смелой ее было сложно назвать. Она благоразумная девочка и в жизни привыкла проверять все по нескольку раз перед тем как совершить ошибку. Только вот такое суждение могло относиться только к ее работе или хобби, а вот в отношениях к людям работало кривватоо. Никогда нельзя было точно сказать какую ошибку может вывести твоё неверно сказанное слово. Казалось бы обычные слова, казалось бы слова состоят из звуков, но сколько раз это сочетание вызывало проблем. Впрочем она добилась того чего желала – солдат нажал на ухо и ждал секунд пять.
– Проходите, – сказал он и отодвинулся в сторону.
Забавно, но ими довольно легко управлять когда у тебя в руках власть над миром и пророк под боком.
Тимия трижды постучалась в дверь и не услышав ничего в ответ нажала на звонок. Прозвучал короткий перебор клавиш фортепьяно шестнадцатого Моцарта и за дверью послышались быстрые шаги кого-то маленького. Дверь открылась и Тимии предстал маленький, хмурый Джон, но когда он увидел кто именно звонил в дверь то его лицо моментально изменилось на улыбку.
– ТИМИЯ! – закричал он во всю пасть и прыгнул с объятиями.
– Да, да, привет, Джон, – Тимия присела на одно колено и тоже обняла мальчика. – Где твоя мама?
– Она… МАМА! – Опять закричал он, да так что закладывало уши. Даже сторожащий солдат неловко сжался.
– Не гово… – начала было говорить Мария, но как только увидела Тимию то ее уставшие глаза раскрылись во всю свою силу. – Тим? Это правда ты? – Мария тоже рывком бросилась к двери и заключила подругу в объятия. – Мы думали ты тоже…Ну понимаешь.
– Нет, нет, все нормаль…только отпустите меня, задохнусь же.
– Ах! Джон, отпусти тетю, немедленно.
Джон тотчас исполнил приказ, отцепился и отойдя на два шага назад встал в воинскую позу с рукой на голове.
– Рады вас видеть! – сказал он чуть запинаясь.
– Ты прости его, он свихнулся на солдатиках сейчас. Надеюсь скоро пройдет, а то я уже устала в войнушку играть в четырех стенах. Ах! Точно! Проходи, Тим, проходи, – Мария рукой отодвинула сына в сторону и сама дала место для входа, – давай, а то тепло выпустим, заходи-заходи.
А вот квартира Маши мало изменилась за то время пока Тимия отсутствовала. Коридор все так же прибран, множественные зеркала на стенах, и даже на потолке вычищены и блестят. Да и пахнет все так же каким-то домашним уютом практически нетронутым мировой истерией или неполадками с самим запахом. Только вот в углу, на тумбе, валяются мягкие игрушки Джона который видимо уже вырос из них да вот только выбросить их нет возможности.
На кухне в углу стоял, все так же и все тот же, круглый столик с мягким диванчиком. Все чисто, все прибрано, все сверкало и идеально подходило под общий тон и только на главном столе лежала капуста и нож. Но вот Джон, и вправду, изменился. Возмужал как-то, вырос на полторы головы и покрылся длинными кучерявыми волосами спадающими на плечи, но все еще не потерял той детской простоты и бегал из комнаты в комнату таская и показывая новые игрушки пока Мария наливала чай.
– А ты где пропадала? – спросила она.
Тимия чуть было подавилась чаем, но успела быстро скоординировать свои лживые мысли.
– Я работала, – лживые, да вот только не до конца, ведь она и вправду должна была работать на тех людей внизу. – Когда это все случилось меня вытащили и сказали помогать.
