Петр Ингвин
Всемуко Путенабо
– Пацаны, – зовет Кирилл подростков, накачивающих себя для принятия судьбоносного решения. – Мне ничего не нужно. Даже не заявлял. Расписку дам, если хотите, что подарил вам все сам.
Рядом появляются две мосластых фигуры:
– Серьезно?
– У меня жена пропала.
Попытка понимания. Страх.
– И что? Типа, простишь нас и все оставишь?
Они неплохо набрали по мелочи. Деньжат вот только маловато.
– Прощу и оставлю, если поможете отыскать автора ролика.
– Чего?
– Того, кто примерно отсюда, – Кирилл подбородком указал на окно, – вчера снимал на камеру телефона.
141
Морщины на лбу Алекса выстроились по ранжиру:
– Как-как? Хотите сказать…
Он думал, что неспособен удивляться. Как же многого мы о себе не знаем.
– Ага, из него, – повторил Агеенко для непонятливых. – Она там работала. В Москве. Я в этом заведении оказался случайно, увидел Алену и не устоял. Терять было нечего – одинок, неустроен. Ей было хуже. Я предложил увезти с собой и увез. Так и познакомились.
У Алекса не нашлось слов.
– Кстати, сейчас прошлое словно прорвало, – добавил Агеенко, – прет одно за другим. Вчера одно, сегодня другое.
– Вчера? – напрягся Алекс.
– Приходил один хлыщ… как раз откуда. Искал.
– Зачем?
– Ищут с тех пор, как она сбежала. Наверное, неустойку требовать. Я дал ее новый адрес.
У Алекса руки едва не выжали воду из сдавленных подлокотников:
– Зачем?!
– Маленькая месть Кириллу. – На лице Анатолия – кривой оскал. – Если смотреть на дело юридически, то он увел у меня жену, и неважно, какие у нас были отношения. Какая бы ни была и откуда ни взялась (а, кстати, как забыть, откуда я ее вытащил?), она была моей, и мне с ней было неплохо. Молодая, битая жизнью, без запросов. Другие о таких мечтают. Главное, повторяю, что она была моей, а когда у меня берут пусть даже что-то ненужное, я обижаюсь. Теперь мы в расчете.
Н-да…
– Что за человек приходил?
– Сутенер, владелец салона.
– Так и представился?
– Пришлось пугнуть маленько… – Агеенко извлек из стола и показал угрожающего вида пневматик.
– Поверил? – Алекса внешним видом не проведешь. От огнестрела отличает мгновенно.
– Еще как.
Придется запрашивать Москву, просить помощи у тамошних. А это значит становиться обязанным. Ответные просьбы, как правило, подванивали.
– Можно поинтересоваться, чем на жизнь зарабатываете? – Алекс обвел взглядом квартиру.
Обстановка не кричала о больших доходах. Все как у всех, что-то в большую сторону, что-то в меньшую: мебель, обои, техника. Так живут миллионы.
– Владею маленьким бизнесом, – прозвучало в ответ. – Если понадоблюсь – обращайтесь. Может, починить чего…
Анатолий протянул визитку.
После сообщения о мелочной мести к Кириллу уважение к нему упало. Бегло глянув, Алекс сунул визитку в карман.
– Непременно.
Взгляд при этом сказал другое: вряд ли.
Алекс прощается. На этот раз тиски рук холодят сталью.
– Последний вопрос. Где вы были и что делали вчера вечером? И кто может это подтвердить?
140
Неточность – вежливость снайперов? Не тот случай. И все же какая-то пара сантиметров в сторону – и Кириллу каюк. А так – только шишка. Но он не в обиде.
– Это же Генка с пятого, – радостно восклицает старший несостоявшийся убивец. – Его ник.
Они только что посмотрели ролик.
– Хочешь с ним поговорить? – лебезит второй, младший.
Они с Кириллом уже друзья. Ну, почти. Кирилл написал им расписку.
– Конечно.
Он собирается встать, его останавливают.
– Не, не надо. Ван момент. Вот. Генка. В сети – СуперГендальф-тридцать-три.
«Привет, – пишет Кирилл. – Ты дома?»
«А чо?» – Генка.
«Открой, разговор есть».
«Спускайся через минуту». – СуперГендальф-33 думает, что переписывается с соседом сверху.
Кирилл отодвигает клавиатуру.
– Пока, пацаны. Совет на будущее – прекращайте опасные игры. Доиграетесь.
– Само собой, начальник! – хищно щерится старший, пряча расписку поглубже.
Младший с облегчением и улыбкой глядит на старшего.
Кирилл мчится на пятый.
– Ты Генка? – вопрошает он вихрастое привидение, способное спрятаться за шваброй.
Это дверь, где раньше не открыли.
– И?
– Ты снимал вчера похищение?
– И?
Словарный запас парнишка бережет.
– Почему стал снимать?
– А чо?
Кирилл начинает злиться. Боль в груди напоминает о главном.
– Это была моя жена.
«Была» режет ухо не только собеседнику.
– В натуре? Чо, правда, похитили?
– Что ты видел? Почему стал снимать?
СуперГендальф-33 пожимает хлипкими плечами:
– Мужик за рулем позвонил куда-то и маску надел. Показалось прикольно.
– Мужик? Точно? – Грудная клетка не вмещает беснующийся орган.
– Вроде.
– Как он выглядел?
– Просто мужик. Сверху плохо видно.
– Цвет волос? Стрижка? Толстый или худой?
– Средний. В чем-то теплом. Вязанная шапка. Может, и женщина. Но мне показалось, что мужик.
– Какую маску?
– Детскую, новогоднюю. Смешную такую. Хрюша или Степаша.
– Почему же на ролике только крыша машины?
– Он сначала на обочине стоял, мне было видно все. Он позвонил по телефону, надел маску и подъехал к подъезду. Я и снял, как выскочила баба в одном халате, – Генка осекся, глядя на побелевшего Кирилла, но продолжил, – и прыгнула внутрь. Машина укатила. Все.
Пауза. Наконец, Кирилл очнулся:
– Если вспомнишь что-то еще – позвони. Хорошо?
139
В офисе «Риэлтинга» необычное для субботы столпотворение. Погононосцы обращают на Кирилла внимание:
– Здравствуйте. Коммерческий директор Матвеев?
– Что случилось? – Кирилл еще только сбивал снег с ботинок на входе, он только что подошел.
На кражу не похоже. Налоговая недавно была, пожарники тоже. Зачем же полиция?
– Пройдемте внутрь.
Испуганная Наташа, бухгалтер-кассир, работающая с самого основания – уже там, у закрытых дверей.
– Кирилл! – причитает она, похожая на старую бабку, хотя ей едва за тридцать. – Ничего не понимаю. С отчетностью у нас все в порядке. Зачем нас всех сюда? Зачем они?..
Появилась Лиза – удачливый агент по недвижимости, после открытия нового направления перемежавшая работу в полях с должностью офис-менеджера. Молодая, улыбчивая, симпатичная. Она пытается строить глазки офицеру:
– Молодой человек…
Поправив шапку с кокардой, тот обращается к Кириллу:
– Ключи с собой?
– Да.
– Откройте и снимите с сигнализации.
– Может, подождем генерального?
– Нет.
Пожав плечами, Кирилл выполняет просьбу-приказ. Полицейские осматриваются, начинаются понятные только им передвижения.
В помещение входит еще один, в костюме. Удостоверение в нос:
– Следователь Караулин.
Обменявшись рубленными фразами с остальными, Караулин выцепил взглядом Кирилла:
– Откройте сейф.
– Ключ у Владимира Терентьевича.
– У вас должны быть дубликаты.
– Должны быть. Но нет. И прошу, в конце концов, объяснить, что происходит.
Следователь достает свернутую пополам бумагу.
– Вынуждены изъять всю документацию, – он предъявляет постановление, – а фирму закрыть. Незаконная предпринимательская деятельность. Статьи сто семьдесят первая и сто семьдесят вторая УК Российской Федерации.
Лиза бледнеет. Лицо Наташи вытягивается:
– Как же незаконная? Есть все документы. Уставные… из администрации… из налоговой… Ни одной претензии! Прошли все проверки…
Следователь улыбается:
– Не имеете права заниматься данным видом деятельности. Заведено уголовное дело.
– В таком случае, нужно дождаться генерального. – Скрестив руки, Кирилл расправляет плечи. Он готов ждать до скончания века.
– С Горским мы уже беседовали. Точнее, с его адвокатом.
– С адвокатом?
Хм. Владимир Терентьевич привык решать проблемы сам, без юристов. Юрист появляется, когда ситуация безвыходная. И это настораживает.
Лиза и Наташа тоже переглядываются.
– Теперь за главного вы, Матвеев, – сообщает следователь. – У нас есть несколько вопросов. Вы принимали вклады от населения?
– Нет. – Кирилл категоричен.
– Клиенты говорят, что да.
– Не вклады, а деньги за метраж. Мы продавали недвижимость по частям.
– Это так, – активно кивают обе сотрудницы.
– То есть, в рассрочку? В договорах нет такого определения.
– Не в рассрочку, – объясняет Кирилл. – Клиенты могли купить хоть квадратный сантиметр по сегодняшней стоимости, а завтра докупали по завтрашней, пока не набиралось на планируемую квартиру. На эти средства фирма приобретала на вторичном рынке недвижимость. Квартиры постоянно числились на балансе, чем гарантировалась реальность вложений. Часть денег вкладывалась в более доходные проекты, но этим занимался лично генеральный.
– Ага, все-таки, говорите, вложений. А только что говорили – не было вкладов.
Кирилл морщится. На защиту кидается Лиза:
– Вложения в недвижимость и вложения в банк – разные вещи!
– Девочка, не надо мне объяснять про вложения, – грубо отмахивается следователь. – Не учи отца. Ваши действия подпадают под статью о незаконной предпринимательской деятельности. Принимать взносы имеют право только банки. Отсутствие у акционерного общества «Риэлтинг» банковской лицензии говорит само за себя.
– Но мы не принимаем взносы! – отстаивает Лиза честь фирмы. – Мы продаем и покупаем недвижимость! И мы работаем официально, все виды деятельности прописаны в Уставе и утверждены во всех инстанциях!
Следователь жмет плечами. Чужое мнение ему неинтересно. Лиза злится. Следователь усмехается:
– Если вы такие честные и все деньги вкладывали, то на что жили?
Лиза, красная, как собственная кофточка, готова сдерзить. Кирилл вмешивается:
– Недвижимость находилась в обороте, то есть постоянно продавалась, вновь покупалась, а также сдавалась в аренду. Отсюда прибыль.
– Если клиент хотел расторгнуть договор и забрать свои деньги, он мог это сделать? – Хитрый взгляд следователя похож на капкан, что готов защелкнуться.
Кирилл не видит подвоха. Он честен:
– Естественно.
– На каких условиях?
– Выкупленные метры жилплощади в рублях по стоимости на день обращения.
– Как бы с процентом, да?
– Если цены выросли, то конечно.
Руки следователя радостно вскинулись.
– А вы говорили… – упивается он счастьем, потирая ладони. – Вам инкриминируются вышеуказанные статьи Уголовного кодекса РФ, части вторые, пункты «а» и «б»: деяния, совершенные организованной группой и сопряженные с извлечением дохода в особо крупных размерах.
Ужас Наташи и Лизы. Победный взор следователя:
– От трех до семи лет.
138
Полиция готовится опечатать офис. Сейф решают пока не трогать (тяжелый, дураков нет). Для начала – изъять незапертые документы и отвезти подозреваемых на допрос. Подозреваемых на данный момент трое. Как выясняется из бросаемых реплик, девицы, скорее всего, отделаются легким испугом, если не станут мешать следствию, а Кирилла, как основного подозреваемого, могут задержать надолго.
– Почему, – недоумевает он, – и нельзя ли отложить допрос на более удобное время?
Часы тикают. Скоро полдень. Ему еще деньги у Алекса получать.
Следователь Караулин щурится:
– Торопитесь? Не надо. С этой минуты можете никуда не торопиться.
– Но… – Реальность теряет материальную составляющую. Кирилл едва удерживается на ногах.
Алена… Павлик…
– Я не могу. У меня обстоятельства.
– Никаких обстоятельств. Забудьте. Сначала нужно ответить перед законом.
– Сколько времени это займет?
Мерзкая физиономия расплывается в упоении властью:
– Ответить не только в плане ответов на вопросы. Ответить – значит, отсидеть, сколько положено. А потом, когда выйдете, вам предстоит судиться с обманутыми вкладчиками и десятилетиями выплачивать из собственного кармана по их гражданским искам.
– Обманутыми? – режет неправильное слово. – Почему обманутыми? Не закрывайте фирму – и не будет обмана, каждый клиент получит свои деньги и недвижимость!
Следователь в ухмылке кривит губы.
Капитан, присутствующий здесь же, недовольно оборачивается (надо же, целого капитана отрядили. Для изъятия могли ограничиться сержантом. Почему же капитан?):
– Матвеев, вы проедете с нами. Необходимо допросить по всей форме, составить протокол, это может занять несколько часов.
– Несколько часов?! – У Кирилла нет столько времени.
– А если выяснится что-то особенное, то придется закрыть в КПЗ, статьи серьезные.
– Или сразу отправим в изолятор, – добавляет следователь. – Не сомневайтесь, Матвеев, ваша отлучка займет несколько больше времени, чем вы можете себе представить. Все зависит от степени сотрудничества со следствием.
Напрашивается. Или провоцирует. Кирилл готов выплеснуться эмоциями, едва держится. Нельзя. Никак нельзя.
– Капитан, – обращается он к офицеру, игнорируя неприятного Караулина. – Обещаю быть у вас через три часа. Даю слово.
– Слово… – хмыкает следователь.
– Могу оставить залог. Документы. Все, что хотите.
– Не положено. – Капитан отворачивается.
Кирилл глядит в сторону окна. За ним – задний дворик и несколько выходов в разные стороны. Сознание пульсирует на уровне помешательства.
Вспоминается утренний посетитель – тот, что принес дурные вести. Может – так же?..
Страдание. Тоска. Боль. Решимость.
Лиза перехватывает его уходящий в свободу нечеловеческий взгляд. В ее глазах проявляется понимание. Губы трогает слабая улыбка, и – словно поправляя выбившийся локон – ладошка поднимается к уху: позвони! И…
– Господин полицейский, а что же всем нам теперь делать – тем, кто здесь работал? – Она встает на пути между Кириллом и полицией.
У него появляется шанс. Шанс используется.
Бросок к окну. Рывок ручки вниз и на себя. Себя – в морозную свежесть. Свист воздуха в ушах. Шум позади.
Он бежит. Лиза. Замечательная девушка. Спасибо. Она дала ему фору в игре на жизнь.
Не свою. За свою он никогда бы не пошел на такое.
Теперь – вне закона. Пусть.
137
– Найдите мне эту сволочь! – брызжет слюной разъяренный босс, и сидящие за столом опасливо опускают лица. – Из-под земли достаньте!
Алекс кивает:
– Сделаем.
Никогда еще не видел Сыча таким.
– Всех касается! – Гневный взгляд, словно гиперболоид, выжигает на поникших лбах собравшихся витиеватые кренделя.
Совещание вышло нервным. Алекс пришел в офис конторы привычно отчитаться о проделанном. Ему не было разницы, кому помогать, это было его профессиональным долгом, а зарплату по условиям договора он получал в любом случае. Теперь выяснилось, что дело его бесплатного клиента нужно отодвинуть в сторону из-за того, что кто-то нагрел босса на огромную сумму.
– Забудьте обо всем, что я поручал ранее, – со всего маху врезает по столу кулак материально наказанного Бориса Борисовича, впервые попавшего в подобную ситуацию. Обычно наказывал он. – Не может быть ничего важнее. Забудьте о личном. Выкиньте из головы нытье жен и сиськи подружек. Найдите эту мразь и вытрясите душу!
Бригадиры достают кто блокнот, кто смартфон, кто планшет. Бывшие бандиты, ставшие начальниками отделов и кураторами особых направлений, умеют искать людей. Они знают, как возвращать долги и компенсировать потери.
– Десять миллионов долларов! – воздеваются к ощерившемуся светодиодными светильниками потолку ладони Сыча.
Солидно. Кто-то удивленно качает головой, кто-то хмыкает в подбородок.
– Акционерное общество «Риэлтинг», – диктует Сыч.
По листкам скрипят ручки, пальцы елозят по экранам.
Алекса берет оторопь. Замерев в нехорошем предчувствии, он слушает продолжение.
– Генеральный директор – Горский Владимир Терентьевич. Цель номер один. Исчез, когда узнал, что полиция собирается прикрыть лавочку. Сегодня счета и имущество фирмы арестованы.
Алекс хочет что-то спросить, но вовремя останавливается. Позже. Босс приказал забыть о других делах.
– Цель номер два, – Сыч внимательно следит, чтобы все прониклись важностью ставящейся задачи, – заместитель Горского. Коммерческий директор Матвеев Кирилл.
Палец Алекса прилипает к планшету.
136
Если сформулировать его профессию одной фразой, то Алекс – решатель проблем. Любых. От незначительных, вроде возвращения плачущей девчушке укатившегося мячика (просьба ребенка для него не менее важна, чем просьба губернатора) до глобально-мировых. Вроде устройства мира так, чтобы все были счастливы. Для чего он и работает.
А по убеждениям… Нет, не экстремист и не революционер. Он считает всех людей равными, независимо от цвета кожи, национальности и вероисповедания. Равными перед законом.
Если в мире существуют законы – они должны исполняться. А кто трактует их исключительно в свою пользу, тому не место среди законопослушных граждан. Вывод прост – этих выбравших быть вне закона нужно оправить в жизнь вне закона. Вне нормальных людей. В ад.
Сейчас у Алекса имелись возможности, о которых раньше даже не мечталось. Он всегда поступал по совести, часто в ущерб себе. Единственное, с чем приходилось мириться – с репутацией нынешнего работодателя и его крутых парней. Временный компромисс. Единственный на совести Алекса. Только здесь он мог помогать другим с наибольшим результатом и идти к главной цели, это искупало все.
– Алекс, ты вроде бы работал на Горского?
Все повернулись к нему.
– Да. Агентом по недвижимости. Недолго. Я и Леонид.
– Что можешь сообщить?
– Владимир Терентьевич всегда поступал честно. Ни клиентов, ни сотрудников при мне не кидал. Как бизнесмен – успешный, не мелочный…
– Не мелочный – это точно, – давится кто-то смешком, вспомнив о десяти миллионах.
Часы показывают одиннадцать. Через час Кирилл должен передать выкуп похитителям. А туго стянутая резинкой пачка сотенных, выписанных для спецоперации, все еще жжет карман. Десять тысяч долларов, как нужно. Нарушенное счастье простого человека важнее боссовых миллионов. Главное – не ляпнуть подобной крамолы вслух.
Сыч хороший физиономист. Он улавливает то, чего не заметили остальные:
– Ты упомянул – «при мне». Что-то подсказывает, что не зря.
– Не зря. Сейчас занимаюсь поисками пропавшей женщины и ребенка. Похититель женщины уехал на темной «БМВ» пятой серии без номеров. Через несколько минут камеры наблюдения отследили в том районе два «пятых бумера», один из них принадлежит Горскому. Это его вторая машина. Обычно он ездит на «Дискавери».
– «Успешный, не мелочный…» – с хихиканьем цитируют его за столом.
– Что предпринял? – падает вопрос босса Алексу.
Смех умолкает.
– Послал Дыма поставить наружку у дома и слушать телефоны. Результат нулевой. Горского дома нет. Телефон заглушен.
– Забудь про женщину с ребенком, сосредоточься на главном, – командует Сыч. – Найди и вытащи подлюгу из норы, где тот затаился. Доставь мне в меру живым, но дееспособным. Работай. Все работайте. Свободны.
И, когда все уже встали, информационная бомба вдогонку:
– Для общего сведения. – Голос босса понизился. – Дом сторожить бесполезно: на днях Горский развелся с супругой, выписался из коттеджа, снял все средства со счетов и кредиток и еще занял у всех, у кого мог.
Долгая пауза. Обреченная констатация:
– У меня тоже занял. Еще двести тысяч, плюсом к тому, что ранее вложено в его фирму.
135
Ушел.
Ощущение, что в легкие впились когти монстра и рвут изнутри. Чтобы отдышаться, Кирилл забивается в подъезд деревянной восьмиквартирной двухэтажки. Дом – древний, еще сталинской постройки, жильцы – с тех же времен, пенсионеры и алкоголики. Потому домофон и стальная дверь отсутствуют, у людей не нашлось на них денег. И это спасение.
Когда горло оказывается способным на подвиг, он набирает Алекса:
– Это я. Меня ищет полиция.
– Не только.
Не до подробностей.
– Жду где обедали, когда вместе работали. Где Наташа курила, когда для всех делала вид, что не курит. Не забудь про деньги.
– Ты там поосторожнее.
Отключившись, Кирилл разбирает телефон. Он не знает, как действует полиция в случае объявления человека в розыск, но лучше перестраховаться.
Алекс – метеор. Метеорит. На заднем дворе кафешки темно и мусорно. Кирилл только что пробрался туда. Снаружи у сугроба останавливается автомобиль, пассажирская дверца распахивается.
– Кирилл!
Лицо Алекса серьезно. Кирилл влезает и хочет поделиться новостями.
– Оденься, – останавливает его Алекс и указывает назад.
На сиденье лежит что-то в большом полиэтиленовом пакете. Внутри оказываются длинный серый пуховик и шапка. Прекрасно. В них Кирилл становится непохожим на себя.
– Вот. – Алекс протягивает завернутую в газету и перетянутую резинкой пачку банкнот. – Десятка.
Впереди светится вывеска «Атриума».
– Спасибо. Ты же понимаешь, отдам нескоро…
– Понимаю.
Они останавливаются и выходят недалеко от автобусной остановки, в другом месте здесь машину поставить негде. Мгновенно пробирает мороз. Мимо бредут похожие на роботов люди, они ничего не видят, они знают цель и движутся к ней вопреки обстоятельствам. Злой ветер ошпаривает колючим искристым снегом.
– Почему полиция? – интересует Алекса.
– Не понимаю. Все абсолютно легально. Обвинения глупы и притянуты за уши.
Алекс выслушивает подробности, его губы кривятся:
– Притянуты, но основательно. Сидеть твоему генеральному, это точно. Если раньше его на куски не порвут.
Кирилл не понимает.
– Вкладчики волнуются. – Улыбка Алекса недобра. – В том числе Сыч с ребятами. Ищут Горского и тебя.
– Меня?! Почему?
– Горский исчез. Развелся, у всех занял денег и исчез.
«Обманутые вкладчики» – говорил следователь.
– Где твой телефон? – спрашивает Алекс.
– Разобрал. По нему меня могут…
– По нему могут связаться и изменить инструкции похитители.
– Я собирался включить позже.
– Отдай мне. – Корпус телефона исчезает в одном кармане Алекса, аккумулятор в другом. – ПИН-код есть?
– Восемьдесят шесть тринадцать.
Они медленно шагают к «Атриуму». Час Икс приближается.
– Время. Прости, прикрывать буду один, своих подключить не смогу. Ты теперь – дичь. Твой телефон буду держать включенным, если позвонят, отслежу. Объявятся вторые – представлюсь тобой и приму меры.
Кирилл кивает. Голова не вмещает всего, что надо. Она вообще пуста. Сейчас там живет только надежда.
Из параллельного мира доносится:
– Я буду поблизости, вмешаюсь при угрозе жизни, в остальном – что бы ни случилось, меня не должны видеть с тобой. Когда обмен состоится, домой не ходи. В любом случае не ходи, пока Горского не найдем. Мне теперь звони на другой номер. – Пальцы Кирилла автоматически принимают что-то протянутое. – Это тебе аппарат для экстренной связи, потом вернешь. Но лучше пользоваться электронкой с чужих компьютеров.
Кирилл снова кивает. Алекс вручает ему листок с номером, на который звонить, и электронным адресом
Без двух двенадцать. До входной арки сто метров.
У Алекса звонит телефон.
– Слушаю, – говорит он в трубку. – В центре. А без меня никак? Сейчас буду.
Он поворачивается к Кириллу:
– Прости, вызывают. Отказаться нельзя. Не забудь, что мне тоже поручено тебя искать, постарайся не делать глупостей.
– Постараюсь.
– Удачи, – говорит Алекс.
Пожатие рук.
134
Ругается последними словами умирающий под ногами раздавленный снег. Не глядя по сторонам, Лиза спешит домой. Допрос затянулся. Караулин очень старался, но притянуть и ее не получилось.
А она теперь безработная.
Вот и подъезд. Тепло. Голос из темноты:
– Лиза!
Она не пугается. Ждала. Надеялась – и не ошиблась.
– Пойдем, – просто кивает она и направляется к лифту.
Сумбур в сердце. Смесь радости и страха на прячущемся за отстраненностью лице, красном не только от мороза.
– Нет, – останавливает ее Кирилл, берет за руку и разворачивает к себе.
Глаза в глаза. И что же, что темно? Неважно.
– Не зайдешь? – огорченно выдыхает Лиза.
– Не сейчас.– Кирилл кашляет.
– Простыл?
– Пробежка аукнулась. Отвык. По морозцу-то.
– Чаю?
– Нет, кх-кх, спасибо. Что интересовало следователя?
Лиза косится по сторонам. Почтовые ящики скалятся грязными ухмылками, боковые квартиры затаились во мраке, от входной двери сквозит. Войти могут в любой момент.
– Может… все же поднимемся? – настаивает она.
Новый приступ кашля сгибает Кирилла пополам.
– Хорошо, – наконец, соглашается он.
Лиза идет вперед. Ему не видно, что она улыбается.
133
Он простоял более трех часов. Стоял бы и дальше. До вечера. До утра. Неделю. Жизнь.
Звонок в кармане вернул из небытия.
– Как дела? – спрашивает Алекс. Он говорит едва слышно. Видимо, рядом находятся те, кому не следует знать о разговоре.
– Никого.
– Ты еще там?!
– А что делать?
– Они не пришли и не позвонили. – Голос Алекса тих. – Три часа – слишком большой срок. Не придут.
– Что теперь?
Кирилл говорит устало и почти равнодушно. Единственное чувство – дикая опустошенность. Он не знает, что делать и зачем жить. Алекс сообщает:
– Тебе – ждать следующих шагов похитителей или моих результатов. Мне – искать.
Итак, жить ради будущего. Все еще наладится. Обязательно.
В голове гуляет ветер, а надо строить планы. Куда податься? Правила просты: если тебя ищут – будь на шаг впереди. Иначе…
Он понимает. Обычные связи отпадают.
Кирилл смотрит по сторонам. Неужели в век сотовых этот аппарат не снят и не сломан? Удачно, не нужно искать кого-то или что-то, не нужно просить.
Кутаясь в шапку и воротник, он покидает арку «Атриума», на которой как честный человек уже обязан был жениться, если бы овеществилось все, что о ней за эти часы передумал. Из кармана брюк появляется завалявшаяся потрепанная карточка-жетон. Хранил, будто знал. Жетон входит в отверстие таксофона.
Давно остывший труп уличного телефона мертво глядит на Кирилла дырами с цифрами.
Не получилось. Звонить с Алексовой трубки не стоит, номер могут отследить. Ладно, адрес он помнит – однажды в день рождения Лизы помогал ей нести из дома в офис огромный торт, Владимир Терентьевич отрядил. Еще глазами некрасивые намеки делал, старый развратник.
К ней тоже опасно. И все же – нужно знать, что происходит.
Вот и встретились. Он идет за ней следом. Кирилл знает, что Лизе он нравится. Хорошая девушка, только себе на уме. Не будь у него Алены…
Боль. Не пришли, не позвонили. Нахлынуло.
Сквозь безобразные круги и нелепые пятна – бледное лицо:
– Кирилл, что с тобой?
Кружится голова. Куда-то пропадает тело. Почти насильно Лиза вталкивает его в лифт. Поддерживает, сопя где-то в районе груди под склоненной шапочкой. Когда ворота уединенности раздвигаются, она бережно подхватывает его за талию и ведет к квартире.
– Ты!
Удар в грудину.
Рука в перчатке, а грудь у Кирилла в пуховике, и эффект получается больше моральный. Ошеломить, а не угробить.
– Оставь Лизавету в покое! Еще раз увижу…
Боже, как мелочно… Сердце вновь начинает биться.
Это не Сычевы бугаи. Жить и радоваться.
– Успокойся, я вообще…
Оправдания никому не нужны, поджидавший на площадке парень пьян и невменяем.
– Саня, это не то, что ты подумал! Собственно, что ты, вообще, себе вообразил?! Не имеешь права, это моя жизнь, ты ушел – вот и уходи! Ой, мамочки!!
Кинувшаяся между ними Лиза кричит от страха – в руке напавшего блестит нож. Длинный, узкий, холодный. Противный и непредсказуемый, как хозяин.
Кирилл собирается с силами, перехватывает руку с ножом и заламывает ее назад. Хорошо, что противник пьян.
– Убива-а-ю-ут!!! – оглушает вопль любопытной соседки из квартиры напротив.
Почему полиция оказывается рядом когда уже поздно или совершенно не нужно?
132
– Он его, а этот того, а тот чуть этого не совсем того, вот и… – возбужденно объясняет свидетельница с удовольствием вдыхающему тепло полицейскому.
Подмерзший наряд как раз находился рядом. Сейчас один страж порядка держал скрученного в три погибели Кирилла, другой возвышался над поверженным Саней. Третий, сержант, проводил дознание.
– Простите, – Лиза пытается защитить обоих, – это я виновата.
– Документы? – говорит сержант, вкусно рассматривая девушку.
Ох, как же она хочет выгородить и вызволить своих красавчиков. Прыгает зайчиком и чуть не стелется. Ну-ну.
– Вот, – Лиза достает из сумочки паспорт и протягивает.
Сержант открывает документ на первой странице.
– Елизавета Андреевна? Проживаете здесь?
– Вот, – следует кивок назад, на дверь.
– А эти?
– Нездешние они! – доносится от пожилой соседки. – Оба! И пьяные!
– Разберемся, – говорит сержант и оборачивается к Кириллу. – Ваши документы.
– С собой нет, – кряхтит Кирилл под нажимом.
– Вот как? – радуется сержант и еще раз оценивающе глядит на раскрасневшуюся девушку с невероятными глазами. – Придется доставить в отделение. Всех. До выяснения.
Лиза в трансе. Кирилл пришел… А этот Санька… Всю жизнь испоганил…
Саню грубо приводят в чувство и поднимают.
– Сержант, не надо! – умоляюще кричит Лиза. – Не надо в отделение…
Тот разводит руками:
– Ничем не могу помочь.
