Павел Сергеевич Бутяев
Племя
Глава 9
Мягкий лунный свет разливался по комнате, находя свое отражение в каждой частице этого небольшого помещения. Шон переворачивался с одного бока на другой в надежде поймать своими дрожащими руками эту тонкую нить сна, но она все ускользала от него. Отчаявшись, Родригес по привычке подошел к окну, увидев впервые за долгое время чистое ночное небо: бледную луну и бесчисленные звезды, рассыпанные точно веснушки на темный океан космоса. Ведь каждая звезда, этот крохотный, еле заметный огонек, на самом деле оказывается столь огромным и безумно горячим шаром, но таким далеким. Такими же далекими являются шансы и возможности. Что-либо может показаться нам таким маленьким, ничтожным, совершенно бесполезным. Но все это лишь из-за того, что это “что-либо” так далеко от нас, и мы не можем по-настоящему ощутить его значимость, его истинный размер.
Шон снова опустился на кровать. Его вновь штормило, но на сей раз тому виной не неизвестная болезнь, а безостановочные размышления, в которых он тонул все сильнее и выбраться из пучины которых с каждой секундой все тяжелее. Родригесу предстояло набрать команду для проведения опытов, но кого же? За последнее время он повидал предостаточно людей, со многими познакомился чуть ближе, но целостный круг его общения остался прежним. Не было сомнений, что эти люди, о которых думал Шон, точно поддержат его, но большие сомнения подкрадывались по поводу того, что этих людей всего двое: его верная спутница Роза и беспорочный друг Кирилл. И все было бы не так плохо, если бы эти двое оказались такими же профессорами биологии, подобно Шону, но их спектр деятельности был совершенно иным. Шону виделся лишь один вариант: взять всю инициативу на себя, прибегая к помощи своих новых коллег только в тех работах, где требуются дополнительные руки. Конечно, зная Розу, становится ясно, что она захочет помогать Родригесу двадцать четыре часа в сутки (тем более считая себя виновницей всего происходящего), так что стоило бы подумать над тем, как и чему ее обучить, чтобы ее стремление к помощи вылилось в действительно полезные действия.
Казалось бы, лишь отчасти решенная проблема все же отпустила Шона на время и позволила ему уснуть. На удивление, даже не побеспокоив его внутри сновидений.
Утром, как только стало достаточно светло, Шон уже находился возле двери в квартиру Кирилла, ожидая прихода своего друга, который уже в столь ранний час успел куда-то отойти. Родригес точно знал, что сегодня у Кирилла выходной, так что он точно должен быть дома, ибо работать на электростанции сверхурочно сам пропавший считал “неблагодарным делом”, на которое он, по его же словам, не решится никогда, “пусть хоть превратят его в трансформатор”. Шон облокотился на стену и присел. Закрыв глаза, он стал лишь вслушиваться, ожидая заветный грохот входной двери. Но пока что тишина, которая в очередной раз нагоняет тоскливую думу. Шон вовсе не удивился условию, которое поставили в парламенте, ибо об их намерениях вести войну с мутантами и мародерами стало известно после доставки в больницу первых раненых. Но, отчасти, Родригес считал такое развитие событий, весь этот спор с его возможной сладостью победы и ужасной горечью поражения вполне неплохим исходом. С той минуты, как только он увидел раненых солдат в больнице, его не отпускал страх увидеть по ту сторону баррикад Розу, а позже и самому пополнить те ряды. Может быть, это снова везение? Неужели все вновь обернется успехом?
Наконец послышался раскатистый грохот двери, и глухое эхо шагов разносилось по подъезду. На лестничной площадке уже виднелась высокая светловолосая фигура мужчины, в котором Шон без ошибок признал Кирилла. В руке он нес то, чего Родригес ожидать уж точно не мог, – гитару. Поцарапанный, местами вздутый корпус из темного дерева, большая, но уже потертая наклейка с красным цветком на нем и позеленевшие от окисления струны – вот, что осталось от инструмента.
Кирилл молча протянул руку Шону, и тот, отходя от напавшей дремоты, вяло пожал ее.
– Ты вдруг решил музыкой заняться? – спросил Шон, присаживаясь на диван в гостиной.
– Представляешь, это валялось у меня в гараже! Раньше я неплохо играл, может, и сейчас смогу, – Кирилл вертел гитару, осматривая ее со всех сторон, а затем разочарованно цокнул и подытожил. – Да уж… Не густо. Но, думаю, попробовать стоит.
Кирилл уселся на стуле, прижав к себе гитару, и сыграл несколько песен. В основном это было что-то из старого русского рока, и Шону были знакомы только пара песен. Правда, гитара скорее не звучала, а изрыгала из себя какое-то подобие нот и аккордов, приукрашая все это постоянным дребезжанием струн.
– А ты просто так зашел или с каким-то делом? – спросил Кирилл, откладывая бедный инструмент в сторону.
– С делом…
– И? – протянул Кирилл, заметив неловкий тон в интонации своего друга.
– Как бы тебе сказать. Мы с Розой заключили пари с парламентом, что сможем совершить открытие, которое их валенкам из научного отдела не по зубам. А все это из-за того, что в этом научном отделе на меня всем глубоко наплевать, а Роза, узнав об этом, не стала церемониться. Как ты уже понимаешь, мы поставили друг другу условия. Если мы побеждаем, то я становлюсь главой исследовательского центра, а если нет – нас отправляют биться с мародерами и мутантами.
– Ну вы даете, конечно, – улыбнулся сквозь задумчивое лицо Кирилл. – И ко мне ты пришел за этой помощью?
– Да. По условиям, я могу набрать свою команду. Пока что в ней только Роза. Кроме тебя у меня вариантов нет.
Кирилл склонил голову к своей груди, сжав руки в замок. Слегка покачав головой, он медленно поднялся с кресла и взглянул на Шона.
– Я помогу. Я мало что знаю в ваших науках, но… чем смогу, тем помогу.
– Спасибо, – кивнул Шон. – Приходи к трем часам ко мне, мы там подумаем, что делать. Договорились?
Кирилл кивнул и вновь взялся за настройку гитары.
Перед возвращением домой Шон свернул с основной дороги в сторону центрального рынка. Большая площадь была усыпана лавками, стеллажами, полными всякого добра; из стороны в сторону кривыми походками, словно мухи, бродили покупатели, порой что-то выкрикивая или спрашивая продавцов. Без сомнения, это место было самым шумным во всем городе, сравнимым разве что с гудом различных генераторов на электростанции.
Весь рынок был полон запахов: то были сладкие ароматы трав, овощей и фруктов, пряные запахи блюд и даже кислая вонь металлов. Шон озирался по сторонам, всматриваясь в товары. Чья-то лавка была завалена цветами и травами, большая часть из которых были Родригесу вовсе незнакомы, место нашлось даже для того прелестного цветка, стоящего в квартире Розы. Другая же лавка оказалась полной фруктов и овощей, но понять это можно было только благодаря надписи на небольшом куске картона. Таких плодов Шон не видел никогда. Здесь были фиолетовые яблоки, излучающие желтый свет крохотные ягоды и еще много всего подобного. Удивительно, что люди рискнули съесть все это, не боясь наткнуться на зараженное радиацией растение. Но раз уж все здесь живы и здоровы, значит, все это – мутанты. Каждый фрукт и овощ здесь – Драугр, только из царства растений. Как же люди поняли, что все это можно есть? Опыты. Они срывали эти ягоды, относили их к себе и изучали. Шон неожиданно понял, что его старый принцип проведения исследований никуда не годится. Нужно убить мутанта и привезти его сюда, только так можно сдвинуться с места, совершить открытие. Только так можно спасти себе жизнь.
Родригес подошел к продавцу фруктов и поближе осмотрел яблоко фиолетового цвета. Его кожица напоминала чистейший глянец, в котором отражался каждый лучик света.
– Собираетесь что-то брать? – спросила крупная женщина за прилавком.
– Сколько стоит вот это? – Шон указал пальцем на заинтересовавший его плод.
– За одного светлячка отдам. Почти даром! Вон! – указала она рукой на других. – У них ты эту прелесть дешевле трех не возьмешь.
Шон положил на деревянный стол один светл и спешно убрался с рынка, стараясь не привлекать ничьих взглядов.
Роза уже ждала Шона в его квартире, пытаясь построить башню из игральных карт. Лишь только Родригес зашел в гостиную, как хрупкая постройка посыпалась, и ее бумажные стены плавно разлетелись. Девушка увидела в руках Шона яблоко и удивленно смутилась.
– Что это у тебя? – спросила она, широко улыбнувшись.
– Я сам не знаю. Но мне кажется, эта шутка может нам помочь, – Родригес присел напротив Розы, поставив фрукт в центр стола. – Эта же мутант! Ты видела когда-нибудь яблоки в ноябре, да к тому же такого цвета? А рынок кишит такими тварями.
– Ты думаешь, наши мутанты так схожи с этим… э-э… я даже не знаю, что это.
– Вирус у них, скорее всего, один и тот же, я думаю, нам надо попробовать. Подай мне нож!
Роза сбегала в другой конец комнаты, подав Шону острый нож. Родригес, приложив немного усилий, разрезал фрукт на две части, стараясь не повредить его сердцевину, где у обычных яблок находятся косточки. Но у этих плодов вместо двух половинчатых косточек, похожих на миндаль, расположилась одна крупная, чем-то похожая на те, что есть у персика. Сама мякоть этого яблока вовсе не отличалась от обыкновенного, только была чуточку тверже. Шон положил косточку на стол и осторожно надавил на нее ножом, расколов пополам. Внутри она оказалась наполнена мясистым темным веществом, от которого исходил кисловатый запах. Но только Родригес дотронулся кончиком пальца до неизвестного вещества, как оно начало обрастать серой плесенью и через пару секунд уже рассыпалось, оставив от себя только белый песок.
– Черт! – ударил по столу Шон. – Что это?!
– Послушай, Шон, – пыталась его успокоить Роза, заметив в нем сильную нервозность, – я уверена, что эти растения не то, что нам надо. Если ты хочешь увидеть мутацию на деле, то нам нужен Драугр, настоящий.
– Да, – ответил Шон после пары глубоких вздохов, – я уже думал об этом. Давай дождемся Кирилла.
Последний член новой команды исследователей пришел ровно в назначенное ему время. Родригес кратко рассказал ему о неудачном эксперименте с яблоком и о решении провести опыты на настоящем мутанте.
– Так, стоп! – воскликнул Кирилл. – Каким образом вы собираетесь доставить сюда мутанта?
– Не переживай, я уже все продумал. Нам достаточно пока что хотя бы мертвого. Пойдем в ближайшую деревню, убьем одного и дотащим до города. Есть же варианты пройти через стены не на виду охраны?
– Есть. Но мне уже не нравится все это.
– Да брось ты! Это может быть нашим главным шагом к избавлению от этих уродов! Ты только подумай.
Кирилл смотрел на Шона немного растерянно и даже слегка напуганно. Но сам его взгляд как бы говорил: “У меня нет выбора”.
– Но к тебе, Кирилл, у меня сейчас особая просьба. Все-таки нужно перестраховаться, поэтому нам нужно место, где мы можем безопасно хранить мутанта. Пожалуйста, сделай какую-то клетку или что-то в этом роде.
– Сделаю, только вот за материалами нам придется пойти вместе.
– Почему?
– Потом узнаете.
Протиснувшись через заваленный мусором проход вслед за Кириллом, Шон оказался на заросшей каменной дорожке, огражденной по краям высокими поребриками. Кое-где стояли деревянные скамейки, некоторые из них даже уцелели, так что на них можно посидеть. Прямо возле входа находилось несколько маленьких серых построек, часть из которых обрушились. Уже в нескольких шагах от входа находился первый вольер. Его решетчатые стены оказались погнуты из-за обрушений стоящих рядом бетонных зданий. Внутри вольера редким ковром росла сухая трава, лежали несколько треснутых бревен и кучи сломанных палок.
Шон, протянув руку, помог Розе пройти через заваленный проход. Девушка слегка пошатнулась, чуть не споткнувшись о лежащий перед ногами огромный камень, и еле слышно выругалась.
В воздухе словно еще витали пары былого, призраки прошлой жизни. Каждая тропинка, каждый камень здесь – ко всему притрагивалась человеческая рука, которая когда-то была здесь властелином. Но времена изменились, и теперь человек должен доказать, что именно он здесь главный, именно он должен быть владыкой мира, а не какая-либо другая раса.
– Вот чего я точно не мог ожидать, так это того, что буду бродить по заброшенному зоопарку, – пробубнил Шон, осматривая огромные пустые клетки, где некогда обитали животные. Люди смотрели на этих бедных хищников, жаждущих свободы, улыбались, а порой даже усмехались над ними. А теперь кто-то иной, гораздо более могущественный, смотрит на нас и точно так же криво улыбается, насмехаясь над всем человечеством.
Пройдя немного дальше, все подошли к огромному решетчатому забору с одной двойной металлической дверью, отделявшему вход в зоопарк от какой-то другой его части. Замысловатая конструкция ограждения была рассчитана так, что никто не проникнет дальше без ключа от этой двери. Справа от ограждения расположилось очередное здание с облезшей желтой краской, под которой виднелись мрачные темно-серые стены. Вход туда оказался завален обломками бетонных построек, и одна довольно крупная плита загородила практически весь дверной проем.
– Вот то, о чем я говорил, – сказал Кирилл. – Помоги-ка.
Кирилл с Шоном взяли плиту за оба края, напряглись и сумели немного оторвать ее от земли. Роза, поняв, о чем говорят их взгляды, проползла под плитой и оказалась в небольшом помещении для охраны. Плита с грохотом вновь приземлилась на пол, оставив после себя большое облако пыли.
– Вы бы хоть предупредили, – возмутилась Роза, – я бы надела что-нибудь похуже.
В помещении криво расположился компьютерный стол с парой разбитых мониторов. Пыль, точно песчаная буря, щекотала ноздри девушки, отчего та громко чихнула. Перевернув каждую лежащую на столе бумажку, Роза все еще не могла найти ключ. Наконец, заветный предмет нашелся в одном из ящиков.
– Эй! – позвала Роза. – Мне бы теперь выйти отсюда!
– Я скоро спину сорву, – выдохнул Шон, подкладывая руки под тяжеленную плиту.
Роза тем же способом выбралась из комнаты охраны, бросив смешной взгляд на красного, как рака, Шона.
– Еще раз напомни, для чего нам идти именно в эту часть? – переспросил Шон.
– Здесь находятся клетки для всяких птиц: курицы, павлины и прочие воробушки. Они не такие огромные, как для других животных, так что идеально подойдут для наших целей.
Отперев дверь, команда прошла еще несколько десятков метров по пустующей территории, где не было ничего, кроме сухой травы, грязи и камней, и наконец наткнулись на первый вольер. Как и обещал Кирилл, эта клетка была средних размеров, так что в ней бы с легкостью поместились все трое. Внутри вольера еще стояли всякие декорации вроде искусственных деревьев, какого-то подобия скворечников и кормушек. Достав из своего рюкзака некоторые инструменты, Кирилл принялся разбирать клетку, чтобы унести с собой ее части. Справился со своей работой он довольно быстро, и уже через полчаса вся компания направилась к гаражу, неся перед собой столь необычный для граждан Светлограда груз.
Кирилл сложил все стены для клетки возле своего рабочего места в гараже. Он пообещал, что к следующему дню все будет готово.
– Но вам придется меня подождать, завтра у меня работа, приду только вечером, – предупредил он, прощаясь.
Вернувшись в квартиру, Шон с Розой присели на диван, взяв в руки по книге. Строки мелькали перед глазами, голос в подсознании произносил каждое прочитанное слово, но его смысл совсем не был ясен. Весь внутренний мир стал жертвой размышлений об отчаянной борьбе, которую приходится вести без остановки. Сначала это были противостояния с мутантами, а теперь к ним присоединился Светлоградский парламент. Люди никогда не научатся видеть своих истинных врагов, а будут лишь стремиться уничтожить того, кто оказался к ним ближе.
Шон вновь начал ощущать тяжесть в теле. Его конечности набухали, кровь яростно пульсировала в венах, готовая вырваться наружу, язык совсем онемел, так что он не мог ничего сказать. Родригес, еле справляясь с дрожью тела, закрыл книгу и положил рядом с собой, облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. В пустоте, что предстала перед ним, воспламенялись яркие искры, кружились в беспрерывном танце, как бесконечно падающие звезды. По телу обжигающим теплом разливался жар, глаза стали тяжелее всего остального тела. “Опять оно, – пробудился внутренний голос Шона. – Что же со мной? С каждым разом эти приступы все хуже и хуже, они заставляют мое сердце биться сильнее, заставляют руки дрожать. Словно кто-то напоминает мне, что я простой смертный, такой хрупкий и несовершенный механизм, способный к неожиданной и роковой поломке. Неужели мой конец уже близок? Я ставил перед собой такие грандиозные цели, долгосрочные перспективы, я и подумать не мог о чем-либо, что может меня остановить. А тут еще и Роза, этот светлый луч во тьме реальности, я не могу представить и дня, прожитого без ее образа перед глазами. К черту все эти эксперименты! Всю жизнь думал только о них, даже после ее появления. Я так не хочу с ней прощаться… Всегда боялся, что однажды потеряю ее, делал все, чтобы спасти ее от страшного, но скоро сам же и заставлю ее страдать. Зачем же мне? Почему мне суждено закончить вот так? Оставить Розу одну, совсем одну… Нет! Сколько бы мне ни оставалось жить, я должен провести эти дни с ней. Успеется это открытие, сделаю его в одночасье, я уверен. О, Господи! Почему же это все не один страшный сон?”
Роза, обратившая внимание на странное дыхание Шона, закрыла книгу и наклонила к нему голову, дотронувшись до его лба. Она поняла, что его вновь мучает приступ, но не сказала ни слова, только положила руку ему на волосы, поглаживая их легкими движениями.
Впервые за долгие годы по щеке Шона скатилась слеза. Она была совсем незаметна, но слишком значима. Родригес и позабыл, когда в последний раз переживал так сильно, когда в последний раз он растрогался. Он пытался вспомнить тот момент, когда Роза помогла ему измениться. Ведь старый Родригес не был таким, ему это было очень хорошо известно.
Через несколько минут болезнь его отпустила. Роза не говорила по этому поводу, стараясь не беспокоить Шона, ведь его взгляд излучал страх, о масштабах которого девушка даже не догадывалась. Роза переводила темы на самые разные вещи: рассказывала забавные истории из прошлого, изложила краткую биографию своих лучших школьных подруг, пожаловалась, как в десять лет у нее кто-то украл велосипед. Родригеса занимали эти истории, особенно по той причине, что он мог слышать любимый голос, слышать его в последние разы.
Эта мерзость смерти жрала Шона, томила неизвестностью и пугала безысходностью.
– Пойдем погуляем завтра, – резко перебил Шон очередной рассказ Розы. – Просто пройдемся где-нибудь. Все равно Кирилла придется ждать с работы.
– Да, конечно, пойдем, – ответила она и вновь возобновила свои рассказы.
В десять часов вечера в квартиру Шона раздался стук. Ночным гостем, как и ожидалось, стал Кирилл, позвавший своих новых коллег в гараж, дабы те смогли оценить его творение.
Клетка почти не утратила своего первоначального вида, разве что стала чуть ниже, упираясь прямо в потолок, и нижние ее части оказались намертво приварены к полу для дополнительной безопасности. Кирилл проявил свои инженерные способности на полную, установив крепкую дверь с замком, которую, на первый взгляд, не пробить и из танка. Разместил он этот вольер для особо опасных животных в дальнем углу своего небольшого гаража, именно там, где пустовали кривые шкафы со всяким барахлом, которому теперь суждено валяться на улице.
– Выглядит круто, ты молодец! – похвалила Роза, осматривая модифицированные решетки, изначальная версия которых не внушала особого доверия.
– И что у нас дальше? – спросил Кирилл у Шона.
– Завтра ты работаешь до темноты. А послезавтра?
– Послезавтра могу попробовать прийти чуть раньше.
– Вот тогда послезавтра мы сходим наружу, убьем одного мутанта и притащим сюда.
– Я надеюсь, ты знаешь, как их убивать.
– Уже приходилось, – вздохнул Шон.
Все попрощались и разошлись по домам. Впереди предстояла самая трудная и опасная часть их работы. Но перед этим…
Зима приближалась. Медленными шагами она догоняла всех, дотрагивалась до каждого леденящими пальцами мороза, гладила волосы порывами холодного ветра. Не получится убежать от нее, лучше принять ее с радостью и гордостью.
Утро. Нежные тона этой особой темноты еще парили в воздухе, и от них было так приятно. В этом бледно-голубом свете городской парк приобретал ту самую загадочность, становился похожим на те места из наших воспоминаний, тех далеких времен. Шон сидел на скамейке, немного скрючившись от утреннего холода, и держал обеими руками ладони Розы. Особо теплее от этого ей не становилось, но душа в такие моменты уж точно согревалась. Родригесу показалось, что сегодня девушка в особенно хорошем расположении духа. С самого утра она продолжила вчерашние рассказы, прервавшиеся из-за напавшей дремоты, а затем попросила и Шона рассказать что-нибудь.
– Большую часть своей жизни я прожил один, – осторожно начинал Родригес, – у меня было лишь пару приятелей, с которыми болтал раз в несколько недель, а про друзей не могло идти и речи. Знаешь, как давалась мне любая работа? Да никак! Я не был каким-то великим ученым, я не сделал ничего особенного в своей жизни. И в один момент я знакомлюсь с Сашей Волковым. Все мои воспоминания из прошлого – все связаны с ним. Он был на порядок опытнее меня, сумел научить меня многому, и уже вместе с ним мы добивались успехов, – он ненадолго остановился. – Прости, что я снова о всех этих рабочих делах, но понимаешь, к чему я клоню? Я никчемен в одиночку, мне нужна поддержка, даже банальное присутствие дорогого мне человека – это уже многое значит для меня. Когда в начале месяца я приехал сюда в поисках чего-то нужного, у меня ничего не выходило, ровно до того момента, пока я не встретил тебя, и вновь мои успехи приходят только с помощью других. Поэтому… я думаю, что мы сможем, что у нас все получится.
Роза внимательно слушала Шона, не пропускала мимо ушей ни единого слова, все время смотрела на него маленькими, светящимися глазами. Она дотронулась до него холодной рукой и плавно приблизилась, а он – в ответ. Их лица больше не излучали никаких эмоций, они смотрели друг другу в глаза, заглядывая в глубину души, впуская друг друга к себе, во внутренний мир, отдавая его часть. Наконец, губы слились в легком, нежном поцелуе, таком сладком, унесшем их из этого мира далеко, к просторам их душ, где не было ни смерти, ни крови, ни боли, где царило все то, чего им сейчас так не хватает. “Нет, – ответил внутри себя Шон неузнаваемо глубоким голосом, ощущая на губах приятное, кислое послевкусие поцелуя, – я должен жить, я буду жить! Я справлюсь! Ради всего этого!”
Двое рабочих в свободных синих жилетах безудержно болтали прямо перед входом в здание. Кирилл закончил проверять работу солнечных батарей и направился в помещение. На удивление, сегодня обошлось без поломок. Проходя мимо своих коллег, в нос Кириллу ударил жуткий алкогольный смрад, от которого глаза лезли на лоб. Удержавшись, чтобы не чихнуть, Кирилл сумел пробраться внутрь.
В столовой несколько работников окружили один из обеденных столов, поочередно кидая на него карты и выкрикивая всякие фразы типа: “Двадцать!”, “Двадцать одно!”, “Ах ты гаденыш!”. Некоторые вовсе не стеснялись и не боялись получить штраф от руководства, так что ставили прямо перед собой бутылки с очень крепким содержимым. Запахи спирта настолько прижились в этом здании, что казалось, будто если зажечь здесь спичку, то разгорится нешуточный пожар.
Кирилл вновь проскочил мимо своих коллег незамеченным и вышел через экстренный выход, куда никто не ходил уже долгое время. Эта дверь вела на задний двор, где в прошлом располагалась парковка и небольшой временный склад, где размещали всякий груз, который по каким-либо причинам нельзя поместить внутрь. Несколько машин, в том числе длинные фуры с рваными тентами прицепов, все еще располагались на своем рабочем месте. Кирилл подошел к самой дальней стене, рядом с которой разместили большой металлический контейнер, и отодвинул несколько досок, которыми была заделана дыра в заборе. Постоянно оборачиваясь назад, Кирилл поставил доски на место и поспешил удалиться отсюда.
– Мне даже интересно, – вдруг послышался чей-то бас. Кирилл, который только дотронулся до ручки двери, дернулся от испуга и попытался найти говорящего, – что ты здесь забыл?
Повернув голову, Кирилл увидел слева от себя спрятавшегося в тени рабочего. Это был Олег, его знакомый, работавший на одной должности с Кириллом.
– Да так… Ничего. Просто давно тут не был, – Кирилл понял, насколько глупо звучит его оправдание.
– А, ну я так и подумал. А вон те доски ты тоже давно не видел?
– Я… Там… Мне кое-что показалось, что…
Олег подошел ближе, и его взгляд грубо заставил Кирилла замолчать либо придумать отговорки получше.
– Я не знаю, что тебе там показалось и что ты задумал, но если произойдет какое-то происшествие, то я прекрасно знаю, кто в нем виновен.
– Я клянусь, я ничего не задумал!
– Ты всегда казался мне добрым и спокойным, именно поэтому сейчас ты меня настораживаешь. Знай, если речь идет о жизнях людей, я не посмотрю на то, что мы приятели.
Кирилл молча смотрел на Олега, пока тот наконец не ушел. Замечание было вполне обоснованным и справедливым, потому спорить совсем не хотелось. Кирилл ушел следом, направившись прямо к себе домой.
Освещая путь перед собой крупным фонариком, все трое пролезли через дыру в стене и оказались за пределами города. Было совсем темно. Поздний вечер. Дневная прохлада окончательно сменилась на жестокий ночной мороз. Электростанция в это время всегда пустела, поэтому Кирилл смог уверенно и незаметно провести своих напарников через заранее сделанный им проход.
Они шли вдоль разбитой, усыпанной всяким мусором дороги, по обеим сторонам окруженной невысокими березками. Иногда на пути встречались брошенные автомобили со снятыми аккумуляторами и опустошенными бардачками. Пройдя еще несколько сотен метров, вся команда свернула на истоптанную тропинку, которая должна привести их прямо к деревне.
– Будьте осторожнее, – предупредил Шон. – Неизвестно, сколько их здесь может быть.
– Ага, – кивнул Кирилл, – Только осторожность не теряйте, даже когда вернемся в город.
Шон сделал вопросительное выражение лица, немного не поняв мысль сказанного.
– Когда я осматривал проход в стене, меня кое-кто заметил. Так что будьте добры, не теряем бдительность.
– Ты уж извини, что впутал тебя в свои проблемы, – неуверенно проговорил Шон.
– Что уж теперь поделать, будем вместе идти, – затем Кирилл подозвал Шона к себе и шептал так, чтобы его не услышала Роза. – Мне тоже стоило бы извиниться. Когда я услышал историю с театром, мне было очень стыдно. Во многом случившееся – именно моя вина. Я был одним из инициаторов создания нового склада, чтобы разгрузить наши помещения.
Шон с Кириллом бросили беглый взгляд на медленно шагающую впереди девушку. Родригес вспомнил, как она настрадалась из-за всего произошедшего, как сильно она переживала. Но Шон никак не мог ожидать того, что во всем этом был замешан его лучший друг. Хотя, с другой стороны, он прекрасно понимал, что, если бы это сделал не Кирилл, так до этого додумался бы кто-нибудь еще.
– Не говори ей ничего про это, – тихо отвечал Шон. – Она только начала восстанавливаться после этого. Еще не зажили былые раны.
К тому моменту все уже подошли к деревне. К счастью или к сожалению, не было видно ни одного мутанта. Шон подготовил пистолет, который ему доверил Кирилл, и стал поочередно заглядывать в дома. Вновь он ощутил на себе холодные взгляды пустующих окон, душа умершей деревни вновь пытается доказать свое присутствие. Одинокие дома стали ее струнами, которые звучат тихо, еле слышно, протяжными, жалобными стонами, как раненый зверь.
– Вот там, – указала Роза на маленькую постройку, из которой слышался хруст битого стекла и грохот деревянных шкафов.
Шон заранее прицелился, медленно подойдя к дверному проему. Прямо в коридоре, совершенно пустом, с голыми белыми стенами, бродил мутант. Родригес убедился, что прицелился достаточно метко, и выстрелил. Оглушительный звон в ушах на время вывел Шона из себя, но сквозь темноту он все же увидел, как Драугр грохнулся на пол. Голова сильно закружилась, ноги отказывались держаться ровно и подкосились. Шон прижался к стене, опустившись к холодному полу. В глазах его потемнело настолько, что он больше не мог различить ничего в поглощенном ночной темнотой коридоре.
Кирилл с Розой зашли в помещение и заметили прижатого к стене Шона. Девушка, сразу поняв, что произошло, присела рядом с ним, приложив руку к его горячему лбу.
– Что это с ним? – спросил Кирилл.
– Он болеет чем-то. Он сам не знает чем, либо мне не говорит этого. Эти его приступы происходят все чаще и чаще. Я не знаю, что с ними делать…
– Ну он же, наверняка, что-то придумает, – попытался приободрить Розу Кирилл.
– Надеюсь, – отвечала она, поглаживая волосы Шона. – Так боюсь потерять его. Нет, даже думать не хочу о том, что это неизлечимо!
– Ему сейчас станет лучше? – с надеждой и некоторым опасением спросил Кирилл.
– Думаю, да. Обычно его отпускало через несколько минут. Давай пока займемся этим, – Роза указала взглядом на лежащего в коридоре мутанта.
Кирилл принес с улицы носилки, которые Роза взяла из больницы, и подложил под Драугра. Мутант оказался несколько тяжелым, так что нести его обратно будет целым испытанием.
– Постой! – остановила Кирилла Роза, подняв указательный палец. – Слышишь?
С улицы доносились тяжелые шаги по твердой земле, смешанные с глубокими хрипами и прерывистым рычанием. Посмотрев в окно, Роза рассмотрела среди темноты два силуэта мутанта, движущихся в их сторону. Один из них резко перешел на бег. Роза сразу же отскочила от окна и успела вовремя увернуться от ворвавшегося в помещение Драугра. Животное повернулось к ней, и девушка смогла рассмотреть его так, как никогда ранее. Пред ней предстало само воплощение смерти, кривое, голодное, тощее лицо; полные бешенства и гнева глаза, огромные клыки, желтые, похожие на наконечники стрел. В этом существе не было ничего живого. Казалось, будто оно перемещается, дышит и существует под влиянием чего-то иного, словно сам дьявол с их помощью властвует над людьми. Роза смотрела на это существо и не видела в нем ни человека, ни животного. Это смерть, голод, война и скорбь, скованные плотью. Не успел зверь оскалиться, как его голову поразил точный выстрел, но он от этого лишь пошатнулся и словно забылся. Этот выстрел не убил его, а лишь оглушил на время.