Павел Игоревич Коломиец
Один полевой сезон
Подойдя к ним поближе, Степан взглянул в него: это были два прямоугольника, судя по всему, являвшиеся схемами раскопа. Посовещавшись между собой, «мастодонты» пришли к какому-то решению, и Борис обратился к работникам.
– Итак… – провозгласил он. – Сейчас до самого обеда мы будем снимать дерн. Дерн – это верхний слой земли, для тех, кто не знает. Научного интереса он, как правило, не представляет, но находки могут быть и в нем. Поэтому парни штыковыми лопатами срезают его квадратами и относят в сторону отвала. Девочки с совочками должны просматривать землю на предмет наличия находок. Не надейтесь найти что-то важное, но керамика может встречаться.
– А как она должна выглядеть? – спросила подруга Артема.
– Вернее, как керамику отличить от камня, – уточнила ее вопрос первокурсница Вика.
– С вами будет Наталья Семеновна. Она вам поможет отличить керамику от обычного камня. Если найдете что-то, разительно не похожее на камень, – обращайтесь к ней. Еще вопросы?
Все промолчали.
– Тогда начинайте.
Практиканты и рабочие принялись за выполнение обозначенных обязанностей. Парни и мужчины снимали дерн, а девушки разрыхляли его лопатками. Степан работал как на даче. Сложности это, казалось, не вызывало. Ровно до тех пор, пока к нему не подошел Санек и не сделал замечание. На полный штык копать, оказалось, нельзя, только наполовину. Степан быстро исправился, однако он не единственный, кто совершал ошибку. Стас прикрикнул на первокурсника Витька, а Вася Борзых на другом раскопе поправлял своих бойцов. Работа была несложной, чем-то она напоминала вскапывание грядок на огороде. Дерн шел хорошо, выкопав очередной кусок и отнеся его к отвалу, где трудились девушки, Степан невольно посмотрел на Наталью, которая с интересом объясняла что-то хамоватой первокурснице, удерживая на ладони какой-то камушек. Наверное, это и была керамика. Самому бы разобраться, как ее отличать от камня. Он поднес свой вырезанный лопатой квадрат дерна к девушкам и аккуратно положил на уже образовавшуюся кучу. Девушки работали спешно и как-то нервно. Проверяли каждый камень, время от времени спрашивая у Натальи, керамика ли это. В большинстве случаев камень оказывался камнем. Девочки выбрасывали его и начинали работу заново. Так Степан сделал еще три ходки, прежде чем услышал радостный крик.
– Ой! Золото! Посмотрите! Золото! – кричала подруга дневального Артема.
Работа остановилась. Все взгляды были обращены в сторону первокурсницы. Наталья попросила передать находку ей, немного потерла ее перчатками, после чего протянула Борису. Борис надел очки, которые Степан увидел у него в палатке на столике, тоже внимательно осмотрел, аккуратно постучал строительным мастерком, судя по всему, заменявшим ему садовый совочек, после чего обратился в первокурснице.
– Поздравляю вас, Валерия, – спокойным ровным голосом сказал он, – похоже, вы получили свой зачет по археологии.
Глава восьмая
Степану не терпелось посмотреть на золотую находку, и он примкнул к студентам, облепившим Бориса с разных сторон, чтобы увидеть то самое вожделенное золото. Аккуратно, насколько это было возможно, он протиснулся поближе к Борису. Тот на одетой в перчатку руке показал маленькую золотую испачканную землей фигурку верблюда. Не больше спичечного коробка, но на вид достаточно увесистая. Степан разглядел аккуратно выведенные линии и контуры и поразился их точности и качеству исполнения. Потом он поискал глазами Саню и, только оглянувшись, сумел отыскать товарища. Тот стоял с понурым видом там же, где и находился в тот момент, когда Лера нашла золото. Архаровцы тоже не подходили к находке, стоя неподалеку от Санька. Лица у них были явно расстроенными. Олег что-то попытался сказать на ухо Стасу, но тот, увидев, что Степан смотрит в их сторону, резко оборвал его.
А вот люди Кувалды не стали стоять в стороне и с выражением любопытства на лицах направились в сторону Бориса. Сама Клавдия Ильинична возглавляла процессию и, словно нож масло, рассекла окруживших коллегу студентов.
– Посторонись, – проревела она.
Стоявшие поблизости первокурсники от неожиданности послушно расступились. Она наклонилась к находке, лежащей на ладони, пристально рассмотрела ее и, спросив разрешения у Бориса, взяла ее в руки.
– Слушай, Борь, это же…– начала она.
– Я знаю, Клава, – оборвал ее Борис, – я вижу.
Кувалда оглянулась по сторонам, после чего понимающе кивнула и отдала находку обратно. Студенты переглянулись, и на их лицах читалось явное недоумение. Степан также разделял его. Что это в самом деле за манера такая – сказать «А» и не говорить «Б»? Что не так с этой находкой? Верблюд одногорбый, а не двугорбый? Какой-то редкий? В нем отсутствуют инкрустированные драгоценные камни? Такие же эмоции читались на лицах первокурсников, отчего Борис раздраженно дал пояснение своему и Кувалдиному поведению. Из него следовало, что находка является если не прямым, то косвенным доказательством того, что махаоновцы использовали верблюдов как тягловое животное. Поскольку на всем городище за все годы проведения раскопок не было найдено ни одной кости верблюда, раньше это можно было только предполагать. Золотая статуэтка, конечно, не доказывала напрямую, что махаоновцы разводили верблюдов, так как она вполне могла быть отлита не здесь, а на городище попала с торговым караваном. Но некое открытие они в этом году уже сделали. Все выслушали пояснение Бориса и стали уже возвращаться к работе, как первокурсница Вика задала вопрос, почему находка была в дерне, а не в культурном слое. Борис удивленно на нее посмотрел, отметил, что она зрит в корень и, почесывая голову, предположил, что статуэтка верблюда могла попасть в дерн в советский период. На месте городища находились огороды и во время проведения сельхоз работ трактора могли случайно ее сковырнуть.
– Огороды? Значит, весь памятник испорчен? – расстроенным голосом спросила Вика.
– В какой-то мере урон нанесен, Виктория, – ответил Борис – тут спорить не приходится. Благо копали не очень глубоко, поэтому нижние слои не нарушены. А основные артефакты залегают именно там. На моей памяти это первая золотая находка, найденная не просто в дерне, а вообще в верхних слоях. Здесь, как я говорил ранее, находили исключительно керамику, да и то не везде. Ладно, возвращайтесь к работе. Мне надо как-то отметить вашу, Валерия, находку. Не писать же, что мы нашли ее в отвале.
Он подумал немного, потирая подбородок, затем спросил у Леры, кто принес ей квадрат земли, из которого она вынула верблюда? Та растерянно ответила, что не помнит этого. Борис чертыхнулся, а затем посмотрел в сторону архаровцев, так и оставшихся стоять на своих местах.
– Леонид, возьмите рейку, поставьте ее на уже освобожденное от дерна место, – сказал Борис, наблюдая за тем, как Леня идет за ней и возвращается. – Чуть левее. Ага.
Как уже приметил Степан, раз Борис перешел на официальный тон, он был сильно не в духе. Неужели тем, что неизвестно место залегания находки? Ну, так отметь любое, как и сделал! Или от этого историческая наука как-то пострадает? Неужели у них нетерпима неточность? История вообще наука приблизительная. Если это вообще наука. Но учитывая, что Борис – самый настоящий фанатик своего дела, Степан понимал, почему тот пребывал в некотором раздражении. С него станется злиться на такие мелочи. Или не мелочи? Черт их разберет, этих археологов. Его наняли копать, это он и будет делать. С этими мыслями Степан снова взялся за лопату. Все также вернулись к работе, причем с куда большей заинтересованностью, нежели раньше. Находка Леры сильно мотивировала. Вдруг еще найдется что-то ценное? Однако до самого обеда ничего ценнее керамики никому не попадалось. Борис скомандовал закругляться, и все стали собираться в лагерь. Вещи, принесенные утром, накрыли тентом, особо важные типа нивелира, реек и пакета с керамикой забрали с собой. Степан заметил, что Санек с растерянным видом подошел к Борису, но тот жестом указал, что сейчас занят. Санек еще раз посмотрел на него с разочарованием на лице и отошел в сторону. Назад он шел последним. Степан вновь решил подождать его и, поравнявшись, двинулся рядом. Видя, что товарищ находится в крайне подавленном состоянии духа, Степан положил ему руку на плечо и молча вопросительно посмотрел на него: что произошло?
– В лагере, Степ, сейчас настроения нет, – ответил Саня.
Некоторое время они шли молча, затем, осторожно подбирая слова, Санек, наконец, заговорил.
– Ты думаешь сейчас, какого черта здесь происходит?
– Именно это я и думаю.
– Произошло то, чего не должно было произойти. Не знаю, как объяснить. Это покажется смешным, но эта девчонка не должна была найти золото. Это должен был сделать один из нас.
– Почему это еще?
– Смейся не смейся, но археологи очень суеверные люди. Если золотой артефакт находит новичок, значит, год будет плохим. Или ничего больше не найдем. Или случится что-то.
– Что это за бред?
– Говорю же, что это тебе смешным покажется.
– Ну, мне сейчас, как видишь, не до смеха. Мне это больше напоминает то, как отец в конце восьмидесятых воду заряжал через телевизор.
– Воду? – удивился Степан.
– А, ты еще маленький был, наверное. А у меня отец на полном серьезе заряжал воду под Кашпировского. Время было сложное, Союз распался, и люди перестали верить в прежние идеалы. Но верить во что-то надо было, тут и расплодились экстрасенсы-целители
– И ты заряжал?
– Нет, я тогда пацаном был, мне не до этого всего было. Делами поважнее занимался – во дворе бегал, с друзьями мяч гоняли… сейчас диву даюсь, но взрослые действительно верили во всякие байки. Вот и вы так.
– Смейся не смейся, а жизнь об обратном говорит. Пару лет назад, когда речка из берегов вышла и мы лагерь спешно снимали, тоже первокурсница золото нашла, Юлька Красильникова, чтоб ей икалось! И до меня, Сергеевич рассказывал, случаи были нехорошие. В этом году беда будет, вот увидишь.
– И ты сейчас хочешь меня убедить в том, что оттого, что первокурсница несколько лет назад нашла золото, полил дождь, река вышла из берегов и затопила лагерь? И вы в это верите? И Борис тоже?
– Я не знаю, как ты раньше жил Степа. Но здесь, почитай в тайге, люди очень по-разному относятся к некоторым приметам. Я сейчас не про разбитые зеркала и прочие глупости, а про настоящие приметы, те, которые могут повлиять. В общем, что с тобой дураком разговаривать? Не должна была она находить золото. Не должна была, и все тут. Что непонятного?
– Да, нет. Все предельно понятно.
Степан подумал, не разыгрывает ли его снова Санек, но тот или не подавал виду, или действительно верил в то, что говорил. Они прошли еще некоторое время молча, после чего Степан не удержался и спросил еще раз:
– А если бы я нашел золото? Тоже неудача была бы?
– Если бы ты, то да.
– Но это же чистое везение! Как вы боретесь с такими вот «неправильными везунчиками»?
– Как правило, стараемся найти до того, как выпускаем их на раскоп. Часто сами делаем шурфы и обнаруживаем там, а потом уже пусть хоть сотнями золотые безделушки находят. Если в шурфах ничего нет, то просто грамотно распределяем обязанности. Девчонки в камералке сидят, а пацанов ставим на лотки и ведра с землей. Только после того как сами закончим, пускаем их в раскоп.
– Слушай, а бывало, что кто-то из студентов и рабочих золото воровал?
– Если такое и было, то мне об этом неизвестно. Время от времени на черном рынке всплывают золотые артефакты, тебе Сергеевич об этом говорил тогда, в первый день, но не думаю, что у студентов хватило бы мозгов такое провернуть. Это все опасно.
– А как тогда золото появляется на черном рынке, если Борис также говорил, что к вам на раскопы черные археологи не суются.
– Ну как говорил, он предположил. К тому же золото встречается не только внутри городища, но и вокруг него. Мы за вал редко выходим, там мало чего, самый смак здесь, а вот они не брезгуют. Видно, время от времени удача и их посещает. Но опять же, это все домыслы.
Они настолько увлеклись беседой, что сами не заметили, как дошли до лагеря. Первокурсники сразу направились в сторону своей палатки, кроме Леры, которая бросилась на шею к Артему и стала рассказывать ему о том, что она нашла. Степан посмотрел в сторону пары, улыбнулся и пошел к баку с водой, из которого уже пил Вася Борзых. Степан подошел и стал ждать, пока Вася напьется и передаст ему ковш. Вася не спешил, потому Степан стал смотреть на то, как Леня под руководством Натальи заносит пакет с находками в камералку. Стало интересно, отнесли ли туда золото? Скорее всего, нет. Оно, наверняка у Бориса в палатке. Степан сразу вспомнил запертый сундук. На самом деле не самое надежное место, где хранить золото. И как их еще не ограбили? Мысли Степана о том, как к лагерю подъезжают несколько тонированных черных BMW с лысыми братками, прервал Вася, сунув ему в руки ковш. Степан поблагодарил и тоже припал к воде. К ним подошел Олег и поинтересовался, пойдет ли Степан с ними на речку мыться? Погода стояла не очень жаркая. Но после работы действительно хотелось окунуться в воду. Степан кивнул в знак согласия.
Вода в речке была спасительной прохладной. Не холодной, именно прохладной. То, что нужно было. Степан, раздевшись, как и остальные, до трусов, аккуратно стал заходить в воду, как вдруг его с ног до головы обрызгал внезапно забежавший в воду Стас. С плеском и грохотом он нырнул в речку и выплыл у другого берега, за которым находился лес.
– Умалишенный ты Стас, – пожаловался Степан, тоже окунаясь в воду.
На берег уже подошли с полотенцами и шампунями Вася со своими работниками, а также первокурсник Витек. Он недоверчиво посмотрел на реку и спросил у Лени, можно ли помыться в душе.
– Если хочешь, можешь сходить после девушек, – удивленно ответил Леня, вешая полотенце на ветку дерева.
– А парни душ не принимают? – неуверенно спросил Витек.
– Только если дождь несколько дней идет.
– А ну, тогда я с вами. Куда я без коллектива?
Леня еще более удивленно посмотрел на Витька и отошел в сторону.
– Лень, кинь шампунь, – из воды попросил Стас.
Леня метнул в его сторону шампунь, тот попал перед ним в воду и обрызгал. Стас выругался.
– Карма, – засмеялся Степан и тоже занырнул, проплыв под водой до другого берега. Течение было несильным и практически не влияло на траекторию направления. Вынырнув возле Стаса на другом берегу реки, Степан сел на камень, оглядывая заходящих в воду товарищей. Вот это я понимаю, настоящий отпуск, подумалось ему. Теплый денек, прохладная река, золотые находки. Что еще нужно было для счастья? Попросив у Стаса шампунь, он намылил голову и с блаженством окунулся в чудесную прохладную воду. Нет, определенно, следующим летом надо сюда приехать, продолжал рассуждать он. Однако нужно было закругляться и возвращаться в лагерь. И тут он с удивлением заметил подошедшую Наталью.
– Не помешаю? – спросила она и, не дожидаясь ответа, сняла футболку, под которой был синий купальник, выгодно подчеркивающий ее формы.
– Конечно, Наташка, своим мы всегда рады, – ответил Санек, намыливающий голову шампунем.
– А разве это не мужской пляж? – вырвалось у Степана.
– Не жадничай, Степ, – захихикала она, снимая шорты и направляясь к воде.
– Дамы в душе у нас моются в основном первые дни. Самый максимум через неделю все переместятся сюда, – пояснил Саня.
– А зачем он тогда нужен? – переспросил Степан.
– Чудак-человек, сказано же тебе, для первых дней, для адаптации.
– Ой, водичка хорошая, – довольно сказала Наталья, зашедшая в воду по талию и окунувшаяся после этого.
Вскоре на пляж прибыли Борис и Матвей Юрьевич. Кувалда, видно, пошла в душ, отчего Степан был ей очень признателен, так как меньше всего хотел увидеть ее в купальнике. Обтеревшись, он переоделся в чистую одежду и отправился в столовую. Артем расставлял на столы столовые приборы, а Игорь с серьезным видом наблюдал за ним, контролируя процесс. Увидев Степана, он улыбнулся:
– Ну что, как первый день на раскопе? – добродушно спросил он.
– Дорого-богато, знаешь ли.
– Слышал-слышал, удачно началось. Первый день и уже золотая находка.
Степан недоуменно посмотрел на него, но после вспомнил, что Игорь является, пожалуй, самым адекватным участником экспедиции и уж точно не должен верить в приметы о том, что новичкам запрещено находить золото первыми. Ну и бред же! Впрочем, что с них взять, с этих археологов, кроме анализов?
– Чем будешь угощать? – спародировал он голосом Карлсона.
– Пирогом с восемью свечками, – подыграл Игорь.
– Ну нет, это я не ем, что такое, один пирог и восемь свечей? Лучше так: восемь пирогов и одна свечка!
Артем с недоумением искоса посмотрел на них, то ли не понимая такого юмора, то ли вообще не зная происхождения этих цитат. Ох уж эта молодежь, подумалось Степану.
На обед был грибной суп, рис с мясом и компот. Вредная первокурсница отодвинула от себя суп, приступив сразу ко второму блюду.
– Не хочешь есть суп, Оля? – поинтересовался у нее Игорь, очевидно, узнавший ее имя у Артема.
– Не ем грибы.
– Аллергия?
– Не люблю.
– Понятно.
Как только с обедом было покончено, Борис дал час на отдых, после чего все вернулись на раскоп. Закончили снимать дерн и стали ровнять землю в обоих раскопах – Санек назвал это «зачищать». Золота уже не было, поэтому вечером возвращались уже не такими вдохновленными, как в обед. Быстро повторили ритуал с купанием и поужинали гречневой кашей с тушенкой. После ужина Борис объявил, что Лера получила свой несданный зачет по археологии и что назавтра в лагере вместе с Игорем останутся три человека: Степан, Наталья и первокурсница Вика. Степан был назначен дневальным, а девушки будут работать в камералке.
Последний раз дневальным Степан был во время службы в армии. Не сказать, что это был самый приятный и простой наряд. Но судя по изложенным обязанностям, в лагере быть дневальным – работенка не бей лежачего. С одной стороны, очень хотелось попасть на раскоп. Там интересно и куча вещей, о которых хочется узнать. С другой стороны – в лагере можно было спокойно поболтать с Игорем.
Все потихоньку расходились из-за стола, Артем под присмотром Олега врубил генератор и дал свет. Степан предложил Саньку сыграть в нарды, тот, немного замешкавшись, согласился. Во время игры Степан больше следил не столько за тем, кто выигрывает и как лучше расставить фишки на поле, сколько за тем, чтобы Санек ответил ему на все возникшие за день вопросы. Оказалось, что зарубка, оставленная Леней на дереве сегодня утром, являлась привязкой раскопа к местности. После того как намечен и сориентирован по сторонам света периметр раскопа, его необходимо «привязать». Для этого нужно найти репер16, являющийся условным нулевым обозначением, от которого идет в дальнейшем замер уровня залегания находок. Таким репером и являлась зарубка, оставленная Леней. Находки нивелируются далеко не все, может, теоретически все, но на практике только индивидуальные. Такими являются золотые артефакты, наконечники стрел и другие элементы оружия и доспехов, бусинки, зеркала, статуэтки и прочее. Керамика, как правило, не нивелируется, только если это не конкретный развал сосуда, который позже можно склеить. Сам Санек этого никогда не делал, так как эта работенка, по его словам, – удел неудачников. Нормальные археологи копают на раскопе, а не сидят в кабинетах.
Все, что рассказывал Санек, было ужасно интересно, Степан поразился тому факту, что в своем возрасте еще сохранил умение удивляться. Пока он переваривал информацию, Санек спокойно загнал последние фишки в дом, обыграв таким образом Степана уже третью партию подряд. Только они хотели начать четвертую партию, как Санька позвал Олег, и Степан остался один. Он огляделся по сторонам в надежде найти нового соперника. Студенты облепили со своими мобильниками и зарядными устройствами удлинитель. Вика, назначенная на завтра на камеральные работы, снова читала свою книгу. Один из работников Кувалды, с кем Степан так и не познакомился лично, сидел и смотрел что-то на телефоне. Из окружающих партию мог составить только Игорь, но он беседовал с Натальей. Степан от нечего делать сложил нарды и подошел к ним, поинтересовавшись, не помешает ли.
– Конечно, нет, Степа, – с улыбкой ответила Наталья, после чего повернулась к Игорю в ожидании продолжения его истории.
– Я Наташке рассказывал про первые дни здесь и про тебя со Стасом, – объяснил Игорь
– Тоже мне, нашел, о чем рассказывать, Наташа подумает еще, что я бью женщин и детей, – ответил Степан.
– Ну, пока только детей, – со смехом сказала Наталья.
Степан обратил внимание на то, как она смеялась. Есть люди, которые очень приятно смеются и заражают своим настроением окружающих. Наташа, видно, была из таких людей. В ней что-то привлекало. Какая-то простодушная любовь и неснобистское отношение к жизни. Небритых, ругающихся матом мужиков она называла мальчишками, не стеснялась купаться среди них. При этом ни жестом, ни словом не давала повода подумать о ней превратно. В беседе всегда была весела и находила, что ответить. Общаться с ней – сплошное удовольствие. Быстро перейдя от «избиения» Степаном двадцатичетырехлетних детей к особенностям махаоновской культуры, они и сами не заметили, как пришло время вырубать генератор. Игорь поискал Артема, не нашел, поругался на него сквозь зубы для порядка и сам отправился его выключать. После чего они втроем поставили на стол, за которым сидели, электрический фонарь на батарейках и продолжили беседу. То, что и, главное, как рассказывала о махаоновской культуре Наталья, в разы отличалось от «поведанного» Борисом и Саней. Если Борис сообщал Степану все исключительно в научном ключе и с точки зрения пользы для исторической науки, то Саню интересовал только прикладной характер: как копать, где, сколько и что нужно сделать, чтобы облегчить себе работу. Наталья же рассказывала с удивительными подробностями и литературными отступлениями. Даже такие пустяки, как толщина сосудов, у нее становились значимыми и могли объяснить быт и жизнь махаоновцев и раскрыть их тайны. Время от времени она делала исторические отсылки, но, поняв, что для Степана это terra incognita17, перешла к более простым объяснениям. Даже это у нее получалось идеально. Вскоре Игорь оставил их, предупредив Степана, что рано утром разбудит его. Еще через четверть часа Кувалда позвала к себе Наталью. Она вежливо извинилась и пошла в сторону своей палатки.
Степан во второй раз за вечер остался один. Спать не хотелось. Настроение было просто замечательным, и он решил нагулять сон, отправившись по дороге в сторону раскопа. До самого места он идти не собирался, просто хотелось прогуляться. Пройдя примерно половину пути и уже собираясь возвращаться в сторону лагеря, он услышал голоса, раздающиеся со стороны раскопа. Степан остановился и прислушался. Голоса приближались. Кто-то шел по направлению в лагерь и беседовал между собой. Через некоторое время Степан сумел различить голоса. Они принадлежали нескольким мужчинам. Степан на секунду замешкался, но все же решил дождаться на месте тех, кто шел по направлению к нему.
Это оказались Олег, Стас и Санек. Они не сразу заметили Степана, так как шли без фонаря, да и он не взял фонарик с собой. Но как только один из них его заметил и жестом указал остальным, все сразу замолчали.
– Вот так встреча, – сказал Санек, удивленным голосом, – ты какими здесь судьбами?
– Да вот, пройтись решил, – ответил Степан, обратив внимание, что у Стаса в руках было что-то длинное и увесистое, обернутое в брезент, наподобие того, что он увидел в палатке Бориса вчера ночью. – А вы?
– Да, вот, в лагерь несем, – ответил Санек, указывая на брезент в руках Стаса.
– А мы разве брали это на раскоп? – удивился Степан.
– Нет, это мы от Гордея несем, – рассмеялся Саня.
– Вы у Гордея были?
– Ну, как видишь, – развел руками Саня.
– Ладно, доброй ночи.
– Доброй, Степа. Доброй.
– Доброй ночи, – одновременно сказали Стас и Олег, отправившись в лагерь вслед с Саньком.
Проводив их взглядом, Степан так и остался стоять на том же месте, позабыв, что сам собирался возвращаться в лагерь.