Павел Ан
Поглощённые пустотой. Книга 1
– Слышал. Я понял, что за зелье ты имеешь ввиду, но зачем оно вам?
– Одна наша знакомая получила такую рану, и нам надо её вылечить.
– Как получила рану? Это существо ещё живо?
– Это случилось четыре месяца назад, когда салмин напали на него и загнали в те ужасные лабиринты.
– А, ну прошло столько времени, это зелье ей уже не поможет.
– С каких пор ты начал разбираться в этом?
– Было много разговоров об этих событиях, и я много наслушался об этом от почтенных гномов. Это зелье помогает в первые несколько дней. Максимум неделю. Да к тому же его больше нет. Опасность нападения существа миновала, а это зелье, оно действует только месяц после изготовления, и его уже два месяца не варили. Да и варить его умеет только королевский лекарь.
– Ага, королевский лекарь. Так, ты там может наслушался и про то, как лечить эту болезнь через несколько месяцев?
– Нет, этого я не знаю. Если кто и знает, то только королевский лекарь.
– Понятно. И в каком из кабаков Доллена он любит отдыхать?
– Что ты, конечно, ни в каком. Это старый и очень почтенный гном. Он вообще не покидает приделов Карандора.
– Это скверно. Значит разузнать всё необходимое об этом деле придется доверить тебе.
– Мне?! Ты что, Винилин. Я ведь из простолюдинов, как ты себе это представляешь?
– Хорошо, что ты помнишь о том, что ты из простолюдинов. И ты должен понимать, что твое нынешнее благосостояние может исчезнуть как утренняя роса, если кое‑кто узнает о наших с тобой делишках.
– Ух, теперь ты занялась шантажом!
– Ох, а ты ещё чем‑то недоволен?! Еще скажи, что ты не понимал, во что ввязываешься, когда начал заниматься контрабандой!
– Тише, тише успокойся. Нас могут услышать. Ты просто ставишь меня в очень сложную ситуацию. Представляешь, что со мной будет, если Мигунд узнает о том, что я знал, что ты жива и здесь и не сказал ему об этом? Да меня только за одно это сгноят в каземате.
– Если расскажешь про меня кому‑нибудь, я про тебя тоже всё расскажу и ещё привру в подробностях.
Гном тяжело вздохнул.
– Ладно, не расстраивайся, у каждой медали есть обратная сторона. Я прошу у тебя помощи в благородном деле.
– Я не прочь помочь тебе в этом, Винилин, но ты просишь невозможного. Ладно, с тобой бесполезно спорить. Я попробую что‑нибудь сделать с этим, но мне нужно время, давай встретимся здесь через неделю.
– Неделя – это слишком много.
– Неделя, Винилин, и точка! Я тоже умею упираться.
– Но неделю она может и не прожить, – вмешалась в разговор Алорон.
– Мне очень жаль, но я тоже не волшебник. Впрочем, дам вам хороший совет. Объявитесь в Карандоре и расскажите всё Мигунду, я думаю, он не откажется помочь вашей знакомой взамен на сведения о его племяннике и других гномах.
Винилин молчала и, поджав губы, напряженно о чем‑то размышляла. Наконец, выдержав паузу, она заговорила.
– Постарайся провернуть это как можно быстрее, если получится раньше, дай мне знать старым способом.
– Хорошо, я сделаю всё, что смогу.
Они попрощались с гномом и, спешно покинув заведение, стремительно пошли прочь, петляя по темным улицам.
– Я сделала, что смогла, – сказала Винилин, обращаясь к своей спутнице.
– Ничего из этого не выйдет, я уверена.
– Очень даже может быть.
– Кто такой этот гном?
– Обычный гном‑контрабандист, работает на амас. Мы доставали через него кое‑что необходимое для нас, то, что гномы не стали бы продавать нам. Как видишь, он неплохо заработал на этом.
Алорон тяжело вздохнула, настроение у нее было весьма паршивым. Путь по городу занял ещё около десяти минут, пока, наконец, они не вернулись в свой несколько уединённо стоящий дом.
Но, несмотря ни на что, Винилин была в хорошем настроение, ведь теперь она вновь занялась настоящим делом. Она быстро приготовила легкий ужин, но Алорон не захотела есть и ушла к себе в комнату. Винилин развалилась в своем кресле и быстро поужинала. После этого она достала из ящика стола гномью флейту и принялась вновь в неё дудеть, правда уже несколько тише, чем обычно.
На этот раз она пыталась играть уже не какие‑то грустные, задушевные мелодии, которые в её исполнение не вызвали ничего кроме беспросветной тоски, а динамичные и грозные военные марши, которые, впрочем, тоже получались весьма неважно. Но Алорон не слушала её музыки, она легла на кровать и, закрыв голову подушкой, не заметила, как уснула.
Глава 3
По‑настоящему опытный воин стоит дюжины новобранцев…
(Из книги “Войны былых времён”)
Алорон открыла глаза. Наступило утро нового дня, и теперь оказалась, что она уснула прямо в одежде. Из каминной комнаты всё также доносилось тихое дудение на флейте, казалось, будто бы оно и вовсе не прекращалось. В комнате было довольно прохладно, ночью опять были заморозки.
Алорон очень жалела о том, что проснулась. Ведь теперь ей надо было идти к больной, а идти было не с чем. Она осталась сидеть на кровати, размышляя о том, что ей делать дальше и решила уже вовсе не ходить. Она не заметила, как дудение прекратилось, и в комнату вошла Винилин.
– И чего это ты тут расселась?! Уже который час. Давай, собирайся к своей пациентке, доктор!
– Но мне же нечем ей помочь.
– Прямо так и нечем. Если она слаба, отнеси ей что‑нибудь укрепляющее, а то и правду она, чего доброго, помрет за эту неделю. А по поводу лекарства, скажи, что, мол, заказала из Вадалиена, и надо ждать неделю или может чуть больше, пока его оттуда привезут.
– Но ведь я не приготовила никакого отвара.
– Почему? Опять приступ бесплодных переживаний и жаления всех бедных и несчастных в этом несовершенном мире? Доиграешься, что я вышибу из тебя эту жалость, надо действовать, а не сидеть сложа руки. Толку той салмин, что ты её жалеешь, если ты ей при этом ничем не пытаешься помочь?
– Да, ты права, прости.
– У меня есть небольшой запас трав и микстур в домашней аптечке, у тебя десять минут, чтобы приготовить из этого необходимое и ещё пять минут, чтобы одеться и пойти к своей пациентке, иначе я тебя так отделаю, что тебе самой понадобится врач!
Повторять не пришлось. Надо сказать, что Алорон всё ещё побаивалась Винилин и не напрасно, ведь Винилин так до сих пор и оставалась грубым и жестким командиром, всегда готовым без малейших колебаний применить силу.
Этим разговором дело не закончилось. В следующие пятнадцать минут Алорон достаточно выслушала в свой адрес всякого, однако цель была достигнута и, спустя назначенное Винилин время, она уже стремительно шла по направлению к кривой улице с только что приготовленной укрепляющей микстурой.
Надо сказать, что жители дома, где находилась больная, весьма удивились тому, что Алорон вернулась. Из‑за её странного поведения и столь стремительного ухода, про неё подумали вещи весьма нелицеприятные, вплоть до того, что она была ни в себе, тем более если сама добровольно остригла себе столь длинные волосы.
Теперь же, когда она вернулась, да ещё и принесла собой настоящую микстуру, хозяин дома понял, что это действительно врач, и его тут же начал сильно беспокоить вопрос стоимости лечения. Он даже был против того, чтобы Алорон давала больной микстуру, так как при этом сразу заявил, что платить за неё не собирается. Таким образом, и вскрылась причина, по которой больная не получила своевременной помощи. Вероятно, за лекарство надо было просто заплатить, причём весьма уверенную плату, если учесть, что многим из пострадавших салмин оно было доступно, но глава семейства не счёл эти траты действительно необходимыми. И даже теперь, когда его жена была уже на грани смерти, он всё равно наотрез отказывался платить за лечение. Теперь он просто считал его уже запоздалым и поэтому бессмысленным.
Впрочем, Алорон и не собиралась требовать с него платы. Она хотела было сказать, что это бесплатное лекарство или, по крайней мере, будет предоставлено в счёт оплаты будущих занятий по игре на флейте, но, оценив ситуацию лучше, она поняла, что стоит поступить иначе.
– Я направила жалобу командованию салмин, по поводу того, что они не оказывают помощь своей подчинённой, и через моих знакомых мне удалось добиться того, чтобы её перевели на лечение в медицинское отделение казарм, – сказала Алорон. – Наместница оплатит её лечение, за это вам не стоит переживать. Эта микстура нужна, чтобы несколько укрепить её силы перед транспортировкой в казарму или иное место, куда решит её отправить на лечение командование. Её заберут туда несколько позже.
Мужчина был явно недоволен этим и начал сильно возмущаться. Слова о том, что этим делом теперь займется командование салмин, его весьма встревожили. Ведь теперь он мог оказаться виноватым в ухудшение здоровья своей жены, из‑за его скупости своевременно не получившей належавшего лечения. За это его вполне могли привлечь к ответственности.
В результате Алорон пришлось выслушать про себя кое‑что весьма неприятное, причём с серьёзным эмоциональным напором, но недавно пережитое ей путешествие весьма закалило её характер. В самом деле, как этот неприятный разговор мог бы хоть в незначительной степени сравниться с чем‑то из пережитых ей опасностей.
В итоге Алорон решительно настояла на своём, для чего ей даже пришлось разговаривать жестко и на повышенных тонах, благо длительное общение с Винилин научило её и этому. И хоть раньше Алорон не пробовала ни с кем таким образом вести свои дела, но для первого раза у неё получилось вполне сносно. В её противнике проявились орочьи черты характера, и когда у него не получилось одолеть её нахрапом, просто грубыми угрозами и криком, он ретировался, трусливо поджав хвост. В итоге Алорон смогла напоить больную микстурой, после чего отправилась обратно домой, чтобы попросить помощи у Винилин.
Винилин всё также дудела на флейте, впрочем, теперь она была вполне себе в тонусе, пытаясь громко играть какой‑то военный марш, прогуливаясь взад‑вперед по каминной комнате. Немного постояв в прихожей и послушав, Алорон подметила, что отдельные моменты у неё уже начали вполне сносно получаться. Наконец, собравшись с духом, Алорон зашла в каминную комнату, ведь миниатюрную Винилин она боялась больше, чем того здорового чернобородого мужчину, с которым ей совсем недавно приходилось вести спор на повышенных тонах.
Алорон сбивчиво объяснила сложившуюся ситуацию. Винилин немного помолчала, переваривая услышанное, и потом согласно кивнула.
– Ну и правильно сделала, – сказала она. – Хорошо, пойдём, наймём на рыночной площади пару носильщиков и заберём эту салмин к себе домой.
Уже через полчаса они с носилками пришли в дом к больной женщине. Винилин наняла на рынке четверых местных жителей из числа тех, которые приходили по утрам на рыночную площадь в поисках поденной работы. Сама же она оделась так, чтобы походить на военного, повесив на видном месте оружие. Они почти вломились в дом, где лежала больная.
Даже несмотря на то, что они пришли с таким значительным эскортом, хозяин дома пытался воспрепятствовать им забрать свою жену. Он вдруг вспомнил всевозможные законы и нормы местных земель, по которым никто не имел права вламываться в его дом и забирать находящуюся у него на иждивение больную. Впрочем, не так уж были и плохи законы тех земель, и это во многом было лукавством, хотя, если бы они были чиновниками, это могло бы и сработать. Но всё происходившее было бутафорией, да и незадачливый хозяин дома имел дело с самой Винилин.
Алорон казалось, что за последние месяцы знакомства с ней она уже повидала всё, и чем‑то удивить её уже будет невозможно, но такого она ещё не видела. Винилин просто морально уничтожила своего оппонента, хотя и сделала это весьма корректно. Оказалась, что она весьма хорошо знает законы Вессена, чуть ли не наизусть. Кроме того она, что называется, оторвалась на мужчине по полной. Он невольно попался под горячую руку так, что ему досталось и за бесцельно проводимое ей время, и за то что пришлось коротко постричься, бросить часть своего имущества, сменить свое покрытое славой имя и, в добавок ко всему, ещё скрываться. Да и она искренне считала себя правой и всё также оставалась амас.
Но вот всё было позади, и больная уже лежала на кровати в комнате Алорон. Она была всё такой же мраморно-бледной и спала. При этом она дышала настолько слабо, что без зеркала невозможно было понять, дышит ли она вовсе.
С тех пор прошло несколько дней. Надо сказать, что Винилин уведомила родных о том, что по решению командования салмин больная будет помещена на лечение в их доме, адрес которого она назвала. Мужа женщины Винилин запугала так, что тот врятли бы пошел писать на неё кому‑нибудь жалобу, да он и не пошел. Дети женщины каждый день приходили навещать её и справляться об её здоровье, впрочем, их мама практически постоянно спала. И даже когда она ненадолго просыпалась, её взгляд был тусклым, как будто опустошенным. Она едва пила укрепляющие отвары, немного бульона или молока, при этом ни с кем не разговаривая. Она была настолько отчужденной от реальности, что и вовсе ни на кого не смотрела, её взгляд всегда был направлен куда‑то в пустоту.
Раз в день, около времени полудня, Винилин одевалась и куда‑то уходила по делам. Она отсутствовала около получаса и потом возвращалась домой, будучи весьма задумчивой.
И вот, на четвертый день после их встречи с Варти, она вновь вернулась после своей полуденной прогулки. На этот раз настроение у неё было весьма хорошее.
– Ну вот, не пришлось нам и неделю ждать, – сказала она, садясь на кровать возле больной. – Сегодня вечером встречаемся с Варти, в том же самом месте. У него уже есть, что нам рассказать.
– Это хорошо, – сказала, вздохнув Алорон. – Но, может быть, он нам просто хочет сказать, что надежды нет.
– Ладно, не падай духом. Это будет всё же лучше неопределенности.
И вот наступил долгожданный вечер. Они вновь шли, плутая по темным улицам, приближаясь к центру города. Вот они вышли из переулка на улицу, на которой располагалась таверна ”Объятия звезд” в которую они теперь направлялись. Винилин сделала своей спутнице знак остановиться. Она внимательно осмотрела улицу насколько её было видно. Перед таверной, несколько в стороне от входа, стояли и разговаривали трое гномов. Кроме них поблизости больше никого не было видно.
– Что‑то у меня какое‑то нехорошее предчувствие, – сказала тихо Винилин, как бы разговаривая сама с собой. – Зря я взяла тебя. Знаешь что, пока мы стоим в тени и нас не видно, поворачивай и иди домой, я сама справлюсь.
– Но что же может такого случиться? – спросила Алорон.
– Всё что угодно. Ладно, не пререкайся, иди домой, я скоро буду.
Алорон тяжело вздохнула, но спорить не стала и, вернувшись в переулок, отправилась по нему обратно домой. Винилин подождала пока она уйдёт. У неё было очень неспокойно на душе, так что от волнения даже начали потеть ладони, чего весьма давно не случалось.
– Может и мне уйти отсюда, пока ещё не поздно? – подумала она. – Хотя ладно, если что‑то пошло не так, нас тут в городе быстро сыщут, а так хоть буду знать, что всё плохо. Главное не попасться.
Винилин собралась с духом и, выйдя из тени, неспешно пошла по улице по направлению к таверне. Она шла, делая вид, что просто прогуливается. При этом она не сводила взгляда со стоявших поблизости от входа гномов. Те продолжали о чем‑то непринужденно беседовать, казалось, вовсе не замечая её.
Наконец Винилин поравнялась с входной дверью. Она остановилась и уставилась на фасад, как бы любуясь его внешним видом. Разговаривавшие между собой гномы затихли, уставившись на неё, кроме них на улице по‑прежнему никого не было. Винилин вздохнула и, неспешно пройдя вперед, открыла дверь и вошла в прихожую. Там также как и обычно стояли трое дюжих охранников. Одного из них Винилин узнала, он дежурил в ночь, когда они приходили первый раз встречаться с Варти. Увидев Винилин, все они насторожились.
– Тебе чего надо? – спросил её один из них низким, хриплым голосом.
Винилин было хотела открыть рот, чтобы ответить, но тут она увидела, что знакомый ей охранник, который теперь стоял позади остальных быстро сделал ей знак, указав двумя пальцами себе на глаза.
У Винилин ёкнуло сердце, это был знак хорошо известным контрабандистам. Он означал, что их видят. То есть, её уже поджидает засада и нужно как можно скорее убираться отсюда. Ничего не сказав в ответ, Винилин было повернулась, чтобы немедленно уйти, как тут дверь сзади открылась, и в неё вошли трое бывших на улице гномов и стеной встали позади Винилин. Это было совсем плохо, в столь тесной комнатушке выкрутиться бы не получилось, но ещё не всё потерянно, придется всё‑таки пройти вовнутрь и уж оттуда делать скорее ноги, благо, на этот случай был запасной план.
– У меня назначена встреча с гномом по имени Варти, – сказала Винилин. При этом её рука опустилась на рукоятку спрятанного под одеждой клинка.
– Чтобы войти придется сдать всё оружие, если оно у тебя есть, – ответил ей охранник.
Винилин ничего не ответила, она послушно разоружилась, оставив свой меч и кинжалы охране.
– Проходи, он ждёт тебя.
Охранники расступились, и Винилин прошла в общий зал. Трое стоявших позади неё гномов немедленно вошли следом за ней.
Войдя вовнутрь, Винилин увидела, что тут всё было по‑старому. Почтенные гномы также играли в азартные игры и вели степенные беседы. Один из слуг почтительно указал ей на дверь, ведущую в одну из боковых комнат. Но тут из‑за столов по бокам зала встали ещё несколько гномов, которые были достаточно молоды, для посетителей подобного места. Они выстроились цепочкой по бокам от прохода к двери и стояли, напряженно глядя на Винилин. Та, не показывая никакого волнения, спокойно прошла к указанной двери, открыла её и прошла вовнутрь. За столом сидел закутанный в капюшон гном, и по его комплекции и седой длинной бороде, Винилин поняла, что это был не Варти.
Один из бывших в зале гномов вошел вслед за Винилин и, затворив дверь, встал у неё за спиной.
– Присаживайся, – сказал сидящий за столом гном. Он скинул закрывавший его лицо капюшон плаща, и Винилин увидела, что это был… Да, это был сам Мигунд – повелитель гномов.
– Ваше величество, не скрою, что удивлена видеть вас здесь.
– Отчего же удивлена? Когда речь заходит о жизни родственников и друзей, прийти ради этого в Доллен совсем ничтожная жертва.
– Что‑то случилось с вашей родней?
– Тебе ли не знать об этом, Винилин – наместница Брадоса. Впрочем, уже нет, обычная простолюдинка.
– О, вы наслышаны обо мне, я польщена.
– Присаживайся, не стой, нас с тобой ждет продолжительная беседа.
Винилин села за стол напротив короля.
– Итак, я слушаю твою историю.
– Мою историю? Ладно, я родилась среди стойбища Малкон, мы были кочевниками тогда, жили в юрте, это такая большая кожаная палатка. Там было ужасно душно и воняла навозом, не всегда удавалось разбивать стойбище возле большого водоёма, а летом в степи как в печи. Хорошо, что я мало помню о тех временах…
– Хватит! – прервал её Мигунд грубо. – Я хочу услышать историю про Коли, Рони и Груму, где они теперь и что с ними случилось?!
– А кто это?
– Что?! Ты меня за дурака считаешь?! Все знают, что ты была их спутницей во время экспедиции в южные горы!
– В каком смысле все, и о какой экспедиции вы говорите? Я не была ни в какой экспедиции, я нахожусь в Вессене уже три месяца кряду, занимаюсь тут своими частными делами и ни про какаю экспедицию знать не знаю, и вообще, у меня тут встреча не с вами назначена.
– У тебя тут встреча с этим проходимцем Варти, но он теперь врят ли когда‑то покинет приделы Карандора. Впрочем, как и ты, если будешь пытаться лгать мне!
– О, вы готовы решиться на похищение госслужащего высокого ранга, из соседнего государства, а вы не боитесь последствий? Тем более, я тут не от кого не скрываюсь, госпожа Инервин прекрасно знает, где я и чем занимаюсь. Так что если со мной что‑то случится, будет много шума, уж поверьте. Не всем понравится, что героя войны в Ферроне гномы без суда и следствия заточат в свои казематы. Не начнут ли ходить кругом слухи, будоражущие мысли о том, что вы и не столь дружественный нам народ, как это кажется, и к вам опасно поворачиваться спиной, повелитель Мигунд.
Гном сердито смотрел на неё.
– Если нужен повод, по которому ты отправишься навсегда в каземат, он найдётся, не сомневайся в этом. Кроме того, никто не будет портить с нами отношения из‑за какой‑то там амас.
– Я не какая‑то там амас, а влиятельный в определенных кругах человек, и всё это вам с рук не сойдет, уж будьте уверены в этом.
– Почему ты не хочешь просто по‑хорошему всё мне рассказать?
– Рассказать что?
– Ладно, я вижу, разговор у нас не клеится. Амри, хватай её!
Дальше всё происходило очень быстро. Да, у Винилин не было с собой оружия, и сражаться с крепкими гномами она не могла, но и просто так сдаваться не собиралась. На такой случай у неё кое‑что с собой было, и это был песок, всего лишь песок. Она ловко нырнула в сторону от железных объятий, накинувшегося было на неё сзади гнома и кинула ему в глаза бывший у неё в кармане горсть песка. Затем, оттолкнув его в сторону, она стремительно бросилась к двери.
Ей, безусловно, повезло. Впрочем, она предполагала, что так и будет.
Их разговор с Мигундом, если бы он и состоялся, был не для всех. Находившийся вместе с ними внутри гном, явно был в доверительных с королем отношениях, возможно, кто‑то из его близкой родни. Другие же гномы должны были отойти несколько в сторону от двери, чтобы случайно не услышать чего‑то лишнего из их разговора, что они и сделали.
Гномы самим не отличались высокой дисциплинированностью, так что часть из них и вовсе расселась по столам в общем зале. Они даже заказали себе неплохой обед и выпивку, так как справедливо ожидали, что им предстоит провести здесь всю долгую ночь. Никому из них и в голову не пришло, что Винилин как‑то сможет вырваться из комнаты. Поэтому, когда дверь внезапно отворилась, и из неё выскочила Винилин, для гномов это было шоком.
Несмотря на то, что гномов было около десятка, никто из них так и не успел ничего предпринять, чтобы помешать Винилин добежать до приоткрытого окна, выходящего в темный переулок с боковой части таверны. Не успели они и глазом моргнуть, как Винилин сиганула в окно, благо прыгать было невысоко, и тут же растворилась в ночной темноте. Это вызвало у гномов настоящую панику, и они замешкались.
Никто из них не стал прыгать в окно и гнаться за Винилин по улице. Вместо этого они побежали ко входной двери, выбежав из которой, обошли здание, направляясь к тому самому окну, но естественно, ловить было уже некого.
