Павел Ан
Поглощённые пустотой. Книга 1
Глава 21
…Раненым быть очень паршиво, но это хороший стимул лучше подготовиться к следующему разу…
(Из записок Варнена)
Этот день был пасмурный и мрачный, однако ближе к вечеру волнение на море начало понемногу стихать. Алорон провозилась весь день с ранеными, один из которых, несмотря на все прилагаемые усилия, через несколько часов умер. К счастью, это была ни Лезвие, которую Алорон теперь было ужасно жалко. Лезвие лежала весь день на своей кровати, тихонько постанывая от боли в плече, пока, наконец, не забылась сном.
Зашла Винилин и совершенно не интересуясь здоровьем раненной, забрала Алорон с собой в каюту капитана, где вот‑вот должно было начаться совещание. Там присутствовали руководители экспедиции и все бывшие на борту корабля гномы. От наемников там никого не было.
– Итак, господа гномы, подведем итог сегодняшнего непростого дня, – начала говорить Винилин. – Пятеро убитых наемников, десять ранено, четверо из которых в тяжелом состояние. Так что даже если они не помрут в ближайшие несколько дней, что будет немудрено при такой‑то качке, на их услуги нам рассчитывать больше не придется. Таким образом, мы ещё не добрались до пункта назначения, а у нас не ранеными осталось всего три наемника.
– Скверно, – сказала Бари. – А что там с состоянием корабля? – спросил он, обращаясь к капитану.
– Повреждены паруса, сорвало кое‑какие снасти и, похоже, у нас проблемы с мачтой, а также с рулевым управлением. Сейчас, пока продолжается шторм, у нас нет возможности полностью произвести необходимый ремонт. Мы теперь движемся на юго‑запад и находимся примерно в десяти лин от берега, уйти дальше в море при таких неисправностях считаю крайне опасным. Кроме того, у нас подпорчена часть продовольствия, и часть наших запасов смыло за борт.
– Скверно, – повторил Бари задумчиво.
– Да, учитывая то, что мы проделали только меньшую часть пути. Я думаю, господа гномы, что несмотря на всю срочность ваших дел, самое благоразумное в данной ситуации будет вернуться обратно в Вессен, предварительно произведя ремонт доступными средствами. Но даже в этом случае я не могу дать гарантии, что это плавание завершится благополучно.
Повисло напряженное молчание.
– А что скажешь ты, Асоле? – обратился Бари к эльфийке.
– Я настойчиво рекомендовала вам ещё вчера уйти в открытое море и переждать там шторм, но вы меня не послушались. Теперь мы едва спаслись от смерти и предложение капитана по возвращению корабля в Вессен в сложившейся ситуации весьма благоразумно.
– Вот как?! – удивленно воскликнула Винилин. –А толку то нам теперь возвращаться?! Набрать ещё наемников или найти другой корабль? Ни того ни другого в ближайшее время мы сделать не сможем. Тем более, что на эту экспедицию уже потрачено весьма немало средств, а достигнутый результат нулевой. Нет, вы как хотите, а я в Вессен возвращаться не собираюсь. Мы должны добраться до Тагалака так или иначе!
– Это было бы неплохо, но как нам это сделать? – спросил её Бари.
– Если мы не сможем плыть, то пойдем туда по суше, а ты, Асоле, нас туда проведешь.
– Да уж, придется. Если господа гномы согласятся пройти с нами пешком несколько сотен лин по кишмя‑кишащими орками пустынным землям.
Все посмотрели на Бари.
– Хм, если вы предлагаете нам такой план, то он, наверное, вполне реален. Ну что же, я согласен, и все остальные тоже. Впрочем ты, Ати, лучше возвращайся обратно с кораблем, доложишь повелителю Мигунду о случившемся. Ты уже в возрасте и тебе будет непросто пройти этот путь.
– Ох, – вздохнул седовласый гном. – А я так хотел увидеть Тагалак, пока ещё жив. Ну что же, если уж так сложились обстоятельства…
– Постойте! – воскликнул другой гном. – Даже если мы сможем пробраться в Тагалак и выполнить наше поручение, как же мы вернёмся назад?
– Хороший вопрос, – согласился Бари.
– Никак, – ответила спокойно Асоле.
– Совсем никак? – спросила её Винилин.
– В тех местах есть одна из каверн, по ней можно попытаться выбраться в местность севернее великого хребта, а оттуда вернуться в Варнен.
– Ох, меня аж крутит от одного только слова “каверна”. Ну ладно, как вам гномам такой вариант?
– Хм, скажи честно, Винилин, ты считаешь этот вариант реальным? – спросил её Бари.
– Это будет очень непросто, но это определенно шанс.
– Ну что же, положусь на твой опыт, так и вернемся. Хорошо, теперь определимся, кто пойдет с нами. Что там с наемниками, Винилин?
– Зверь и Красавчик ранены, но Зверя лишь слегка зацепило. Кроме него остались ещё трое селюков‑молокососов. Есть среди наемников ещё легко раненые, но нам от них будет мало проку, и думаю остальных не стоит брать с собой, пусть возвращаются.
– Постой, а что будет с ними, если они сейчас вернутся назад? – спросила её Алорон.
– Хм, что будет. Часть денег они за работу получат, хотя на лечение им врятли этого хватит, если только легко раненым.
– То есть, их никто не будет лечить?
– Что за глупые вопросы, конечно нет. Мы и тут‑то им оказали помощь в расчете, что они нам ещё пригодятся, оказалось не пригодятся, так что это был им просто небольшой бонус. Ладно, я поняла к чему ты клонишь, но это мы с тобой обсудим позже вдвоем. Теперь про салмин. Они замечательные лучницы и хорошо проявили себя сегодня, но я настаиваю, чтобы они вернулись вместе с кораблем домой. Вы гномы заплатите им уговоренную суму за молчание, и неприятная ситуация с ними разрешится наилучшим образом, насколько это теперь возможно.
– Ох, ладно, я не изверг, чтобы подвергать женщин такой опасности, хорошо, салмин вернутся к себе домой, – сказал Бари.
– Ну и всё, Алорон пойдет с нами. И того, нас будет одиннадцать, даже многовато для скрытного перемещения по орочьим землям. Впрочем, дойдут ни все.
– Если вообще кто‑нибудь дойдет, – сказала спокойно Асоле.
– Ладно, – сказал Бари. – Теперь давайте определимся с местом высадки.
– Нет, постойте! – воскликнула Алорон. – Я не могу бросить Лезвие на произвол судьбы, она ведь помрет там одна. Я хочу, чтобы вы гномы позаботились о ней.
– Прости, но с чего бы вдруг нам заботиться о наемнице? – спросил ее Бари. – Этого нет в контракте.
– Но у нее ведь никого нет, а ей должен кто‑то помочь…
Бари непонимающе смотрел на Алорон.
– Так, хватит! – отрезала Винилин. – Это всё пустая болтовня, и чтобы её избежать, иди‑ка ты Алорон в свою каюту. Мы тут сами без тебя спокойно обсудим, где нам теперь высадиться на берег, а также нюансы предстоящего пути, раз уж ты не можешь сказать ничего умного.
Обиженная Алорон покинула каюту капитана и, пройдя по палубе, спустилась в трюм. Уже было темно. Она осветила трюм светящимся кристаллом и прошла в свою каюту. Лезвие не спала. Она просто лежала на спине и задумчиво глядела в потолок каюты. Услышав шум, она повернула голову в сторону Алорон.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила её Алорон.
– Рана ноет, и слабость, а так вроде ничего.
– Если рана не загноится, спустя небольшое время всё должно будет пройти.
– Ох, это всё ужасно, так ужасно быть раненой.
– Да уж, не спорю. Впрочем, тебе лучше попытаться уснуть, не думай ни о чем плохом, всё будет хорошо.
Лезвие ничего не ответила, просто закрыла глаза и замолчала.
Алорон села на свою кровать и принялась перебирать в голове различные варианты помощи своей телохранительнице, но ничего толкового предпринять теперь было нельзя. Лезвие отправится раненая на корабле в Вессен, а там уж её судьба решится, как решится, и она не сможет ей никак помочь, если только даст немного денег, которых у неё и самой практически не было.
Так Алорон просидела около часа времени, когда дверь в каюту открылась, и в нее вошла Винилин. Она бросила взгляд на спящую наемницу и, подойдя к Алорон, уселась возле неё на кровать.
– В общем так, – заговорила она. – Мы всё хорошо обсудили и пришли к решению, что здесь и в ближайшей местности нам высаживаться не стоит. Шторм идет на спад, так что у нас будет возможность безопасно проплыть вдоль побережья на юг ещё несколько дней. Это весьма сократит дистанцию нашего пешего перехода до Тагалака, также даст возможность отыскать небольшую тихую бухточку, в которой можно будет произвести ремонт этой посудины. Таким образом, мы отправимся в путь через 4‑5 дней, есть время отдохнуть и подготовиться.
– 4‑5 дней! За это время Лезвие вполне может оправиться от раны. Она потеряла много крови, но не так уж и серьезна ранена.
– Слушай, мне это уже начинает надоедать. Это что, навязчивая идея? Плюнь ты на эту наемницу. Поверь мне, она не стоит той заботы и внимания, которые ты ей уже оказала. Она тут вовсе не беззащитная жертва и никакая тебе не подружка. Более того, она эгоистка и трусиха. Она даже не попыталась тебя ни разу защитить, ни на маяке, ни теперь. Её беспокоит только своя собственная шкура, деньги и репутация, а так как она полное ничтожество, нет ничего удивительного, что с этим всем у неё большие проблемы.
Даже если бы она не была ранена, и мы бы взяли её с собой, она бы бросила нас в трудную минуту при первой же возможности, спасая свою шкуру. Уж поверь моему богатому опыту. У меня под началом было много разных людей в прошедшие годы, отсюда большой опыт в этом. Я вижу, на что способен тот или иной человек, и эта Лезвие негодна ни на что. Я сразу поняла это, как только её увидела, и все произошедшие дальше события только подтвердили мое первое впечатление. Я не хочу иметь такого человека своим попутчиком в столь непростом и опасном пути, и она отправится обратно в Вессен.
– Ты меня не понимаешь. Я всё это делаю для неё не потому, что она хорошая или моя подруга. Пойми, она тоже сирота, как и я. И я ведь могла бы оказаться на её месте. И это было бы ужасно. Мне бы промыли мозги как ей и бросили бы на убой, и ты, столкнувшись со мной, не захотела бы иметь со мной ничего общего, и раненной меня бы никто даже перевязывать не стал. Понимаешь, это ужасно.
– Ты не на её месте и на её месте никогда не будешь. Каждая из вас там, где ей и положено быть, поэтому не надо тут всяких если. Послушай, тебе кажется, что ты сможешь исправить её, вправить ей на место мозги. Ты слишком много про себя думаешь. Поверь мне, это очень сложно, куда сложнее, чем ты можешь себе представить. Даже сотни ударов палкой, строгий распорядок дня, жестокость в обращение едва‑едва заставляют человека думать правильно, тем более ничего не сможет сделать твое сюсюканье.
– Ты меня так и не поняла.
– Я поняла, что ты направила свое баранье упрямство в ненужную сторону. Ну ладно, меня это уже всерьёз разозлило. Хорошо, она тоже пойдет с нами, а ты хлебнешь из‑за этого горя и поймешь, что я была права!
Сказав это, Винилин встала с кровати и быстро вышла из каюты, было видно, что она крайне раздражена. Алорон сама была крайне обижена на неё после всего услышанного, а также из‑за того, что твердолобая Винилин никак не хочет её понять. Они обиделись друг на друга настолько сильно, что не разговаривали на протяжении двух последующих дней.
Алорон продолжала ухаживать за Лезвием, делая ей перевязки, кормя её и просто подбадривая. Теперь, после разговора с Винилин, она делала это ещё тщательнее, чем раньше, специально наперекор Винилин.
Волнение на море постепенно затихало, хотя весь последующий день после стычки с орками был пасмурным и периодически шёл дождь. На второй день дождь прекратился, и ветер стих, море начало постепенно успокаиваться. Воспользовавшись спокойной погодой, команда принялась ремонтировать поврежденный штормом корабль. Ещё один наемник умер от ран в один из последующих дней, его тело также выбросили за борт, а личные вещи разобрали себе его сотоварищи.
Лезвие чувствовала себя уже гораздо лучше. Рана, к счастью, не загноилась, и теперь её дела шли на поправку. Хотя она не смогла бы теперь нести с собой много тяжестей ещё длительное время, да и куда‑то далеко идти ей было бы довольно сложно.
Прошло ещё два дня пути. Море было довольно спокойным, стояла солнечная, почти безветренная погода, на палубе стало очень жарко. Дела Лезвия шли на поправку, она уже вовсю ходила по палубе, стараясь держаться бодрячком перед другими наемниками. Это бравада была настолько явно наигранной, что бросалось в глаза даже Алорон. Также она заметила, что Лезвие стала вести себя довольно нагловато по отношению к ней.
И вот, во время одного из таких выходов на палубу, они наткнулись на Винилин, которая в это время тоже вышла подышать свежим воздухом. Она стояла у борта в компании одной из салмин, той самой, которая так спокойно прижигала Лезвию рану от стрелы.
Лезвие держалась бодрячком, даже с достоинством. На палубе также находились Зверь, Красавчик и ещё несколько раненых наемников.
– О, Лезвие, ты ещё не сдохла!? – окликнул её один из наемников.
– Не дождешься, я ещё тебя переживу.
– Ещё бы, прячась во время боя за укрытием, когда все остальные сражались.
– Я не пряталась! Что ты понимаешь в этом, дубина. Я очень рисковала, поэтому надо было выбрать удобный момент для выстрела. Да я одна перебила своими стрелами столько орков, сколько ты за всю жизнь не убьешь!
– Да ты вообще в галеру не попадала! – вмешался в разговор другой наемник.
– Вот уж мне отчитываться перед всякой падалью вроде вас. Воспользовались тем, что я была ранена и растащили с собой все мои трофеи, мерзавцы.
– Придержи язык, дерьмо, пока я его тебе не отрезал!
– Попробуй, падаль!
Лезвие покосилась на Алорон, которая стояла поблизости. Конечно, наемники знали, что Лезвие под её покровительством и теперь не решились бы её тронуть.
– Придет время, и ты ещё ответишь за всё, потаскуха! – огрызнулся сердито наемник.
– Надеюсь, ты сдохнешь от своей раны, – ответила Лезвие, довольно ухмыляясь.
Они вместе с Алорон развернулись и пошли в другую сторону, проходя вдоль борта, возле которого стояли Винилин и салмин. И вот, когда они проходили возле них, Винилин вдруг подставила подножку, так что Лезвие споткнулась, и упав, растянулась на палубе. Рану дернуло, так что Лезвие перекосило от боли, так что она вскрикнула. Алорон склонилась над ней, помогая своей подруге встать. Увидевшие это наемники дружно загоготали, и кто‑то из них метко метнул в Лезвие яблочный огрызок.
Алорон сердито посмотрела на Винилин, которая с ухмылкой смотрела на них. Она увела Лезвие обратно. После этого они избегали прогулок на палубе в то время, когда там находилась Винилин. Стоит ли говорить, что Алорон обиделась на Винилин ещё больше.
Но, несмотря на этот инцидент, к вечеру третьего дня Винилин сама пришла к ним в каюту.
– Так, завтра мы прибываем в место высадки, – сказала, она как ни в чем не бывало. –Все, кто будут высаживаться, должны быть готовы к этому. Правила такие. С корабля можно взять всё что угодно, еду, оружие, одежду, но с тем расчетом, что каждый несёт запасы только для себя, никто ни с кем делиться не будет, так что давайте, собирайте вещи.
– Ты издеваешься!? Она ведь раненая и не сможет на себе унести много груза! Жаль, что тебя не ранили, я бы посмотрела, как бы ты несла свою поклажу!
Винилин уставилась на неё тяжелым взглядом. Она ничего не ответила на это, но вдруг сильно ударила Алорон ладонью прямо в нос. Удар был не очень сильный, но точный, так что из носа потекла ручьем кровь. Зыркнув напоследок глазами, Винилин ушла.
Алорон улеглась на кровать, чтобы остановить кровотечение, закрыв тряпкой нос.
– Зря ты так, – сказала ей Лезвие. – Эта Винилин очень опасная и серьезная женщина. Даже сам Зверь её крайне уважает.
– Я её не боюсь.
– Да, конечно, но ты зря с ней соришься, тем более если она твоя подруга.
– Ты не знаешь, из‑за чего всё это происходит.
– Знаю. Я слышала ваш разговор обо мне, когда вы поругались.
– Да? Тогда ты должна понимать меня.
– Зря ты так. Винилин права. Я всё не решалась заговорить об этом с тобой, не хотела тебя обижать. Ты одна добра ко мне так, как будто я твоя родственница или близкая подруга, а я действительно не смогла выполнить свою работу, или как‑то оплатить тебе за все это. Я знаю, что она презирает меня за трусость, так же как и все остальные, и мне теперь действительно не жить, если я вернусь сейчас с кораблем в Вессен. Но ты не должна ссориться с Винилин. Она тебе настоящий друг и тебе надо дорожить ее дружбой, а я тебе не друг, прости. Я никому не друг, я сама за себя, и оказалось, что я ни на что не гожусь. Мне стоило бы умереть, но мне и это страшно. Да, вот так вот.
– Ты дурочка.
– Да, похоже, и это тоже есть. Вот видишь, я показала перед тобой свою слабость, нарушила правила. Впрочем, мне уже всё равно. Я не думаю, что смогу далеко уйти по каменным пустошам. А ты не помогай мне больше, прошу тебя. Это неправильно. И пойди, помирись с Винилин. Серьезно, как только остановиться кровь из носа.
– Как же я от вас всех устала! Что ты, что Винилин! Вы так любите всё усложнять, даже самые простые вещи! Ух, ладно. Давай поступим так. Я приглашу Винилин сюда, и мы все вместе помиримся.
– Винилин никогда со мной не помирится. Я не человек её круга и никогда не смогу им стать, так же как не смогу стать человеком круга Зверя или Красавчика. Я ничтожество, которое никогда ничего не добьётся.
Алорон замолчала. Да, теперь она убедилась в том, что никто её не понимает, а жаль. У всех свои принципы, свои представления, свои тараканы голове. Впрочем, Лезвие не сказала ей ничего нового, то что у неё капитально промыты мозги, она уже давно поняла. Может Винилин и права, и ничего из этого не получится?
А вот я была неправа, когда пожалела, что не подстрелили Винилин. Действительно зря я так сказала… Надо встать и пойти поговорить с ней напрямую. С Винилин так и нужно, говорить ей всё в лицо как думаешь, с ней это самый правильный способ общения.
Алорон пролежала на кровати ещё какое‑то время, пока кровь из носа полностью не остановилась. Затем она встала и вышла на палубу, на всякий случай, взяв тряпку с собой. Она внимательно осмотрелась и увидела возле борта на капитанском мостике невысокую женскую фигуры, очертание которой ещё виднелись в сгущающихся кругом сумерках.
Алорон аккуратно подошла к ней и, встав на некотором удалении, заговорила.
– Ты извини меня, что я ляпнула глупость, я правду не хотела этого говорить, сама не знаю, как у меня это вырвалось.
– Зато я знаю. Ты просто сказала то, что думаешь на самом деле.
– Нет, говорю тебе, мне бы вовсе не хотелось, чтобы тебя ранили.
– Послушай, Алорон. Я работала с многими людьми и все они разные, каждый мыслит по‑своему, и если бы я вникала в деталях во всю эту кашу, то уже давно бы спятила, да и бессмысленно всё это. Есть дело, которое надо сделать, и есть условия, при которых его надо сделать, остальное не имеет значения. Если бы меня тоже подстрелили орки, так же как и её, мне всё равно пришлось бы полагаться только на собственные силы. Мне бы также никто не стал помогать, так что мы с ней в равных условиях, просто ей не повезло.
– Я бы помогла тебе как могла.
– Я знаю, но ты слабенькая девочка и даже для меня не смогла бы унести много припасов, ты всё время переоцениваешь собственные силы.
– И всё же, Винилин, я не могу понять. Ты пошла на такой риск, чтобы помочь той больной салмин, которая тебе никто, а в этом случае ты и вовсе не хочешь помогать.
– И опять ты о своём. Люди разные, вот и всё. Я, конечно, не знаю, что за человек та салмин, может она ещё трусливее этой Лезвия, но она солдат, причем раненый во время боя, а не наемница. И в этом есть большая разница. Думаю, со временем сама её поймешь. А теперь хватит об этом, иди, готовься. Завтра утром мы отправляемся в путь.
Алорон вернулась обратно в каюту, где они вместе с Лезвием стали готовиться к непростому пешему переходу. Из‑за своей раны, Лезвие совсем не могла повесить на плечи вещевой мешок, пришлось перешить заплечные лямки так, чтобы мешок крепился к поясу.
Глава 22
Хочешь познать самого себя? Стоит ли идти на этот шаг, может быть ты не будешь в восторге от увиденного… Итак иллюзия необходима…
(Из рукописи неизвестного автора)
Начинался новый день. В каюту зашла уже одетая по‑походному Винилин и, грубо разбудив женщин, велела им брать вещи и немедленно подниматься на палубу. Те оделись так быстро, как только смогли, повесили за плечи походные мешки и поднялись наверх.
Там уже собрались все члены экспедиции, которым предстояло отправиться в весьма опасный и трудный путь по бескрайним каменным пустошам. Уже начинало светать, однако солнце ещё не поднялось из‑за горизонта, берег был довольно близко, чернея темной полоской примерно в двух лин от них. На палубе в деревянных мисках раздавали еду. На завтрак была весьма сытная и вкусная мясная похлебка со свежевыпеченным ароматным хлебом. Корабельный кок расстарался на славу, ведь это была последняя возможность, наестся вдоволь нормальной еды, перед опасным полным лишений путешествием.
Завтрак занял около получаса, после чего все члены экспедиции начали рассаживаться по двум уже спущенным с бортов шлюпкам. Солнце поднялось над горизонтом и было видно, что берег в месте их высадки, по всей своей длине представлял собой высокий глиняный утес, местами покрытый редкими кустами и островками невысокой степной травы.
И вот шлюпки приблизились почти к самому берегу, невдалеке от которого была песчаная отмель, так что они смогли высадиться прямо в воду, которая в этом месте не доходила даже до пояса.
Они попрощались со Стенефором, который также поплыл в шлюпке, провожая своих попутчиков вплоть до самого берега. Алорон тепло по‑дружески простилась с ним, всё‑таки Стенефор действительно был неплохим человеком, просто иногда припекали обстоятельства, он становился немного резковат.
И вот, весь отряд, растянувшись цепочкой, пошел вдоль береговой линии на юг, ища удобное место для подъема на прибрежный утес. Пройдя около двадцати минут, они нашли подходящий участок склона. Здесь был все такой же глиняный утес, просто был немного более пологим, из‑за чего подняться наверх было бы немного легче. И хотя подниматься надо было не более чем на тридцать локтей вверх, но оказалось, что даже этого раненая Лезвие сделать не могла, ей было ощутимо больно сильно нагружать свою поврежденную руку.
Это очень подавило ее психологически, так что она готова была расплакаться от собственной беспомощности. Алорон, которая продолжала последовательно опекать ее также осталась внизу, Винилин шла замыкающей, поэтому тоже задержалась, стоя возле них у подошвы утеса. Вероятно, она предвидела подобное развитие событий, однако теперь никак не спешила помогать.
– Давай мне свой заплечный мешок, я помогу тебе, – сказала Алорон.
– Я и без мешка не смогу забраться туда, – грустно сказала Лезвие.
– Ох, ну что же нам делать, Винилин, может быть мы поищем место для подъема получше?
– Ты не заметила, что все уже почти поднялись? Да и не будет тут лучше места на многие лин в округе, так что давайте, не задерживайте остальных.
Лезвие сняла заплечный мешок и передала его Алорон. Однако Алорон была столь нагружена своими собственными вещами, что и с ними едва‑едва смогла бы подняться наверх, а теперь ещё с заплечным мешком Лезвия в руках у нее и вовсе не было никаких шансов одолеть этот подъем. Однако обе женщины все же попытались залезть на вершину утеса. Но их обреченная на провал попытка закончилась лишь тем, что Алорон весьма скоро сорвалась с высоты примерно пяти локтей и кубарем скатилась вниз к подножию утеса, а ее напарница, так и осталась стоять у подножия, держась здоровой рукой за выступающий из его склона небольшой кустарник.
Винилин спокойно наблюдала за происходящим стоя внизу недалеко от кромки воды. Алорон поднялась на ноги, теперь она была вся перепачкана глиной и немного ушиблась. Она сердито посмотрела на стоявшую возле нее Винилин.
– Помоги нам, пожалуйста, видишь, мы не справляемся.
– Вижу, но думаю, ты со своими вещами сможешь туда залезть, так что давай, поторапливайся!
– Нет, без нее, я никуда не полезу, я останусь здесь внизу!
– Ох, какая же ты упрямая!
– Это ты упрямая!
– Ладно, не досуг мне с тобой препираться.
Сказав это, Винилин принялась подниматься по склону. Делала она это довольно проворно и уже вскоре оказалась на вершине утеса, где уже находились остальные члены экспедиции. Алорон просто ненавидела её, так что готова была собственными руками придушить маленькую, вредную амас.
– Ну что вы там?! – крикнула Винилин сверху. А то мы уходим без вас! Алорон, ты идешь?!
Лезвие спустилась к подножию утеса, она теперь не сдерживала слез.
– Иди, а со мной итак всё понятно, – сказала она Алорон, всхлипывая.
– Ну уж нет! – ответила решительно Алорон.
Она достала из‑за спины бывший у нее лук, и, прицелившись, выстрелила из него вверх, целясь в Винилин, впрочем, та вовремя увидела движение Алорон и быстро скрылась за склоном утеса.
– Ну вот, видишь, я же тебе говорила, что тогда, когда ты пожелала мне быть раненой, то говорила искренне! – крикнула сверху Винилин. – Вот такая ты подруга, готова пристрелить меня, если что вдруг сделано ни по тебе, и это только ради того, чтобы сделать по‑своему, ведь так, Алорон?
Алорон подавила вспышку гнева и убрала свой лук за плечи.
– Бери мешок, и пойдем, поищем подъем получше, – сказала она резко Лезвию, так что та ее немедленно послушалась.
– Эй, постойте, мы скинем вам веревку и поднимем вас вместе с вещами! – крикнула сверху Винилин.
– Ух, я тебя точно убью! – крикнула в ярости Алророн. – Зачем ты издеваешься над нами!?
– Я не издеваюсь, просто ты сама дура. Что тебе мешало залезть наверх, а потом скинуть веревку своей раненой подружке, кроме отсутствия мозгов в твоей глупой голове?
Алорон ничего не ответила, Винилин была права, тем более что веревка необходимой длины у Алорон с собой была, просто из‑за нахлынувших эмоций, она действительно не подумало об этом столь простом и очевидном действие. Им скинули сверху веревку, по которой подняли сначала Лезвие, а потом Алорон.
Последней теперь было страшно стыдно, все смотрели на нее, как на истеричную дуру, по всему теперь выходило, что она и действительно была такой. И только лишь Винилин смотрела на нее спокойным взглядом, ухмыляясь кончиком губ.
Как только женщин подняли наверх, отряд немедленно отправился цепочкой прочь от берега. Впереди них были покрытые невысокой травой холмы, к вершине одного из которых они теперь и направлялись, чтобы лучше осмотреться кругом.
Спустя какое‑то время, Алорон поравнялась с Винилин и, не глядя на нее, заговорила.
– Прости, что я попыталась тебя убить, просто на меня нахлынуло, да и ты сама виновата, могла бы и сразу подсказать мне!
– Могла бы, но ты ведь у нас самая умная, сама по себе, обижаешь меня, не слушаешь моих советов, вот я и не стала тебе ничего советовать, я ведь говорю одни только глупости, ведь так?
– Нет, ох, меня никто не понимает!
– С чего бы вдруг, Алорон? Ты считаешь себя какой‑то особой личностью, чьи мыслишки недоступны для простых смертных? Всё с тобой давно понятно, а ведешь ты себя действительно по‑свински. И уж не знаю, что будет в следующий раз, может быть, метнешь в меня ножечек? У тебя ведь есть в это некий опыт.
Алорон побледнела и, замолчав, отошла от Винилин в сторону.
Спустя несколько часов пути, они поднялись на вершину довольно высокого холма, с которого открывался весьма неплохой вид на округу. Было видно, что дальше на юго‑востоке, куда им предстояло двигаться, располагались похожие, покрытые островками невысокой травы холмы. Они взглянули в сторону моря и заметили корабль, который теперь превратился в маленькую точку, удалившись от берега в сторону моря и, сменив курс на северо‑восточный, поплыл в далекий и родной Варнен.
На вершине холма устроили небольшой привал. У Лезвия явно ныла рана от ходьбы и это при том, что она взяла минимально возможное количество вещей. Алорон же чувствовала, что она слишком много нагрузила на себя. Она уже очень сильно устала, хотя шли они всего несколько часов. Она теперь не представляла, как допрёт на себе все это, хотя бы до времени вечернего отдыха. Алорон перехватила ехидный взгляд Винилин и поняла, что та уже давно догадалась обо всех её трудностях и теперь вместо того, чтобы помочь, просто ждёт когда она рухнет посреди степи под тяжестью своей непосильной ноши.
У Алорон опять началась вспышка гнева на Винилин, она решила, что будет нести все эти вещи хотя бы ей назло и не выкинет ничего из своей поклажи. Вскоре привал окончился и, растянувшись цепочкой, отряд продолжил свое путешествие. Поначалу гнев придал Алорон сил, так что она зашагала теперь гораздо бодрее. Однако этого хватило на пару часов, после чего Алорон почувствовала такую сильную усталость, что уже едва могла идти. Лезвие тоже шла с явным трудом и это при том, что общий темп хоть бы был невысоким. Главным образом из‑за гномов, которые, быв главными в отряде, шли почти прогулочным шагом и подгонять их никто не пытался.
Но вот, когда силы уже почти покинули Алорон, гномы устроили очередной привал. Она скинула со спины тяжелый заплечный мешок и улеглась на маленьком островке невысокой травы, чтобы немного перевести дух. Уже миновало время полудня, было весьма жарко, солнце довольно сильно пекло, так что пот лился с Алорон ручьем. Она уже очень сильно устала, а до ночного привала предстояло идти примерно столько же, сколько они уже прошли. Нет, она не дойдет и до следующего привала. У нее слишком много вещей. Надо что‑то выложить. Но ведь она теперь несет вещи на двоих, им и того, что есть едва хватит. А если она ещё что‑то выложит, то шансов и вовсе не будет.
Алорон села на траву. Солнце нещадно пекло, и кругом не было ни малейшего признака какого‑нибудь деревца или любого другого укрытия, в котором можно было бы найти хоть малейшую тень и скрыться от палящего зноя. Алорон посмотрела в сторону Винилин. Она практически не сомневалась, что ехидная амас теперь, ухмыляясь, смотрит на неё. И да, она оказалась права. Винилин с усмешкой глядела прямо на неё, даже не пытаясь этого как‑то скрывать. Выглядела она, кстати, вполне себе свеженькой, готовой пройти столько, сколько это необходимо.
Ух, ну почему же она теперь так плохо поступает! Мы ведь столько вместе пережили. Она мне очень сильно помогала, и я ей.
Алорон вспомнила их путешествие по каменным пустошам и тут же поняла, что она‑то Винилин фактически никак и не помогала, а наоборот была для неё обузой. Вот бросила бы её Винилин тогда в пустоши, и она бы точно пропала, ну а амас было бы только проще. Да, она тогда очень великодушно поступила с ней, несмотря на всё её нытье и множество проблем, которые Алорон ей доставила, а она за всё это вместо благодарности…. Пыталась её пристрелить.
