bannerbannerbanner
полная версияСны за полночь

Ольга Васильевна Ярмакова
Сны за полночь

Полная версия

Когда Кощей говорил, речь его более походила на сухой порывистый ветер, что сновал средь Тёмных Гор, буравя мшистые ущелья и голые впадины. Если повелитель был особо взволнован, голос его обретал потрескивавшие нотки и завывание урагана, а Мрак, пользуясь увлечённостью хозяина, нависал над головой того, где слова прямиком залетали в бесовскую ненасытную глотку.

Особенно одинок бывал Кощей Бессмертный в конце осени, в ноябрь – месяц отчаяния и серого неба. Тогда владыка Тёмных Гор призывал Мрака к подножию своего высоченного каменного трона и начинал долгий разговор, в котором один всегда был рассказчиком, а другой молчаливым слушателем.

– Эх, Мрак, слуга ты мой верный, слуга бессловесный! Как же тоскую я по земле родной, о коей более не ведаю. А ведь прошло уж не мало, кануло поди более тысячи ста лет! Как там сородичи мои? Живы ли? А говорил ли я тебе, слуга мой надёжный, что уродился я в иных краях, да в таких, о коих в Тридевятом Царстве и не слыхивали? Говорил?

При подобных словах Мрак по обыкновению бурно трепетал, что воспринималось Кощеем за отрицание, после чего рассказ возобновлялся и уж более не останавливался.

– Уродился Кощей Бессмертный на далёкой звезде Крах. И не звался он Бессмертным тогда, это в Царстве Тридевятом имеют наклонность дурную всему прозвища приписывать. А там…. Там я был просто кощеем. Там все жители звались кощеями, как люди на земле. Ты только представь себе, Мрак, вообрази! На одной звезде жили лишь одни кощеи. И не было иной жизни. Сухая и грубая была планета Крах. Только камни да песок. Я и поселился-то в Горах потому, они так напоминают мою вотчину.

А какие женщины были среди кощеев! Великанши! Это здесь, я мал, здешний воздух давит и не даёт мне расти ввысь. Но там, на Крахе, кощеи достигали невиданных высот роста! Крепкие, непробиваемые долгожители. Мне самому знаешь сколько лет? Поди и не угадаешь. А вот подись зимой исполнится две тысячи сто шесть годков. Да! И это не предел. А знаешь, слуга незаметный, чем питались на Крахе? Камнями, Мрак. Ну, не совсем чтобы камнями, точнее жизнями, что заключена в них. Это простолюдины темные уверены, что камни мертвы и бесполезны. А они ведь живые, Мрак, в них тоже есть живительная сила и достаточно вкусная с привкусом пыли и железа. Вот и выходит, что пищей кощеев были всего-то камни. Может потому мы и живём так долго.

А как я оказался на земле? Ну, это совсем просто, слуга мой неприметный. Будучи ещё отроком возлюбил я небо и то, чем владело оно. На Крахе небо не голубое, а жёлтое, аки янтарь, но в ночную пору звёзды также видны, как и на этой земле. Вот меня и тянуло к этим звёздам. Я, знаешь ли, в душе странник и весьма любопытный. Не смотри так, думаешь, Кощей застрял в Тёмных Горах и растерял весь свой странствующий пыл? Кощей заиндевел и состарился для путешествий? А вот и нет! Может через сотню лет мне надоест здесь торчать и править вашими бестелесными оболочками, и тогда я вытащу на свет божий свой корабль, чтобы продолжить путь дальше, может….

Так о чём бишь я? Ах, корабль! Я же стал скитальцем небесным. Мои сородичи вверили мне летающий корабль и отправили в далёкие края занебесные, дабы я сыскивал новую жизнь и заключал дружеские союзы. Но я сбился с пути и проскочил пять небес, прежде чем понял, что напортачил с кораблём. А когда я обнаружил ошибку, топливо, что питало мой летучий корабль, закончилось и мне пришлось приземлиться на ближайшую звезду, коей оказалась эта.

Я собирался разыскать топливо и вернуться назад, но красота и обилие жизни этой земли покорили меня и отвлекли от задуманной цели. А потом я попробовал на вкус живые формы, не камни, нет, а растения, насекомых и животных. Это было непередаваемо вкусно, Мрак, слуга мой ненасытный! Их живительная сила искрилась и отливала радужным сиянием. А каков был вкус! Истинная жизнь! И я мог обитать тут вечно, каждый день услаждая своё нутро жизнью на любой выбор.

Мне нужен был дом, постоянное убежище от шума и людей, которые как назойливые муравьи докучали мне с каждым днём всё сильнее. Они восприняли меня за бога, а мой летучий корабль, за птичье яйцо, в чём была некоторая схожесть. Это позже людишки сочинили сказочку о моей якобы смерти в виде иглы, спрятанной в яйце и в нелепых животных на каком-то древнем дубе. Какие же люди сказочники! Мой корабль спрятан в Тёмных Горах под Чертогами. Я не какой-то там болван, чтобы лишать себя единственного шанса, который способен вернуть меня домой. Мне нужно топливо. Мне нужны чёрные рубины, Мрак. Это большая редкость не только на этой земле, но и на других звёздах. Пока их у меня всего десять. А чтобы взлететь и одолеть пять небес, нужно, сто камней, не меньше.

Я знаю, что на севере в Самоцветных Горах властвует Хрустальная Царица. Я уже не раз помышлял отправиться к ней или отправить тебя с просьбой, мой верный слуга Мрак. Может в её богатых редкими каменьями горах есть и чёрные рубины. Тогда я сделаю для неё всё, что угодно, лишь бы заполучить эти камни! Слышишь, Мрак, всё, что угодно! Так я стосковался по покинутому Краху!

Единственно, о чём тосковать на земле этой буду, так о прелестнице Дремучего Леса. Не смогу я взять её, горлицу, с собою. Не одолеет она тягот полёта, да и не пожелает покинуть лес свой да землицу родную. А я принуждать и неволить её, лебёдушку, не стану. Не душегуб я по душеньку её.

Вот людей простых прихватил бы с собой в полёт, больно вкусен дух их. Слаще нектара и гуще смолы. Мне бы хватило десятка два. Да, взял бы…

А ты, Мрак, ты слуга мой верный, полетишь ли со мною в дали неведомые, али останешься в Тёмных Горах? Хотя поглядим, за сто лет водицы немало убежит.

Вот и сказ нужный весь сказан, вот и дело правое сделано. То не сказ был, а правда красная, правда ясная, да чистая. А концовка всем известная: все, кто слушал – молодец, ну а сказке сей….

ОВЦЫ-ВОЛКИ

Этот город принимал всех без разбору. Одним он казался гостеприимным и щедрым вертопрахом, другим – бездушным и холодным барыгой, гоняющимся лишь за прибылью. Но были и третьи, которые раз побывав в нём, более не ступали туда ногой, они жались по мелким городкам и прозябали в унылых деревеньках. И когда их спрашивали о городе-мечте, а для большинства он был яркой игрушкой в золоченой обёртке, этаким яблоком в карамели, то эти третьи, либо молчали и с жалостью смотрели на любопытных простаков, либо скупо отговаривались, помечая город одним суровым словом – капкан.

Роду, стремившемуся до сильных холодов попасть в Нью-Росс, он скорее виделся огромным пристанищем, сулившим сытую зимовку и определённые возможности для дальнейшей жизни. За два года скитаний мальчик устал оббивать подворотни и улицы малых городов, вылизанные до невозможности; ему опротивели однотипные мосты тихо затухающих деревень и грязные рынки перекати-поле ярмарок. Род хотел постоянства в своей слишком юной, но уже одинокой жизни, он хотел изменить её или хотя бы попытаться. А вдруг что и выйдет?

Два года, два круга ада он продвигался к заветному городу-мечте, преодолевая препятствия. Он добирался на попутках, но не часто – не всем взрослым можно доверять. Были случаи, когда его чуть не изнасиловали, а один раз едва не убили, когда он задремал на улице, но это пустяки для бродячей жизни, о беспризорниках никто не вспомнит и тем более не заступится. Никому нет до них дела. Вся твоя сила в ногах и кулаках – вот, что уяснил Род для себя, когда его жизнь прописалась за порог дома.

Ему уже было полных четырнадцать лет, и он считался по меркам бродяг вполне взрослым. Когда-то, в прошлой жизни, всего какие-то два года назад, его звали красивым и звучным именем, Родион. Но улица не терпит красоты и изящества, ей не нужны люди с именами и происхождением, она приемлет только безличность и простоту. Поэтому очень скоро Родион сократился до Рода, и полнота имени теперь смутно проступала в сознании мальчика, не увязываясь с его теперешней жизнью. Лишь сны возвращали ему обрывки той прежней жизни, где были живы родители, где были тепло и любовь, и не было одиночества. От таких снов Род просыпался в слезах, эти сновидения были хуже самого чёрного кошмара, они терзали напоминанием о потери, того, чего у него больше не будет.

Нью-Росс встретил и его, распахнутый настежь. Накануне город завалило снегом, но на улицы вдруг заползла оттепель, совсем не уместная в декабре, она-то и внесла унылую размазню в колорит мегаполиса. Снег, по которому хотелось бы идти, весело поскрипывая ботинками, быстротечно таял, смешиваясь с грязью тротуаров и песком проезжих дорог. Белоснежный покров превращался в миллионы лужиц. А те, в свою очередь, местами объединялись в огромные бурые озерца, в которых месилась миллионами ног прохожих снежная каша. И небо отчего-то было отражением этих луж, непроницаемо-серое с грязными подтёками. Оно отравляло и без того слякотную картину порционными выбросами мокрого снега, который доедал остатки былого белого великолепия.

«И этот Новый Год пройдёт без снега», – подумал Род, оглядываясь вокруг, он поправил на голове шапку, грязную и затасканную, по привычке задержавшись пальцами на толстом отвороте. Её связала мама когда-то давно, в прошлой жизни.

Ботинки давно протекли, носки промокли, но мальчик не унывал. Возможно, в Нью-Россе он сможет раздобыть себе новую обувку, а если очень повезёт, то и брюки, старые уже порядком поизносились и местами пестрели дырками.

Околачиваясь около высоченных витрин магазина одной известной марки одежды, Род натолкнулся на группку подобных ему подростков-беспризорников. Возможно, это была случайная встреча, а может он сам привлёк их внимание, но его подманил пальцем один из юнцов и завёл разговор.

– Здорово, пришелец, – произнёс белобрысый мальчишка, приблизительно одних лет с Родом, его голос уже почти сломался, трансформируясь во взрослую жизнь, а над верхней губой проступал светлый пушок. – И каким ветром принесло в эти края такого недотёпу?

Род не любил чьё-либо общество и старательно избегал столкновения с подобными группами сверстников и ребят постарше. И теперь он напрягся и решительно надумал в удобный момент сбежать от новых встречных, обступавших его со всех сторон. Ребята были одеты практически одинаково. Разношенная и видавшая виды одежда, по сезону и не совсем.

 

– Нет, ну вы видите? Он молчит, – не унимался подросток с пушком под носом. – Ты немой что ли или дебил?

– Он не хочет с тобой здороваться, Капитан! – взвизгнул рыжий парнишка младше и ниже ростом. – Он тебя не уважает, он нас не уважает. Он зазнаётся!

Род внутренне сжался, готовясь принять порцию тычков или пинков, а возможно и затрещин. Физические побои в мире улиц – нормальное явление, своеобразное общение и проверка на вшивость. Если выстоишь и не дрогнешь, не расплачешься, как девчонка, то тебя оставят в покое, а в лучшем случае примут в своё сообщество. Первое вполне устраивало Рода и он, выдохнув, приготовился принять первый дар Нью-Росса.

– Эй, парень, открой глаза, – услышал Род, он и не заметил, как зажмурился. Капитан, очевидно глава этих мальчишек, стоял совсем близко и пытливо всматривался в его лицо.

– Да он ещё и трус! – не унимался всё тот же рыжий малец.

– Эй, ты трус? – спросил Капитан.

Род лишь отрицательно помотал головой. У него имелись проблемы в общении со сверстниками и взрослыми. Он отчего-то хорошо ладил с малышнёй и всегда находил нужные слова в разговорах с ними. Но вот ровесники, это другое дело. Тут язык становился неуклюжим и тяжелым, как молот. Что-то замыкалось внутри мальчика и слова ломались на кончике языка. По этой причине его частенько считали либо слабоумным, либо наглецом. И всякий раз он не мог избежать взбучки.

– Тогда почему ты молчишь, жмуришься и нос воротишь, будто мы дерьмо какое? А может, ты так считаешь? Ну, говори! – Светлые глаза Капитана угрожающе сузились.

– Он жмурится на нас, словно девка на солнце! – выпалил рыжий и заржал детским голоском. – Ты, как солнце для него, Капитан! Как солнце!

Ещё пара мальчишек присоединилась к неуёмному смеху рыжего пацанёнка, но их вожак не смеялся, его лицо ни капельки не дрогнуло.

– Не смешно, Рыжий, – лишь проговорил Капитан, и смех тут же прекратился. – Он либо трусит, либо задаётся. Одно из двух. И мне не нравятся оба варианта. Терпеть не могу задавак и трусов. Бесполезный мусор. Так кто ты, недотёпа?

– Парни, я только что пришёл в город, я не знаю… – начал было отвечать Род, но его перебил белобрысый мальчик.

– Что ты не знаешь? Тебя здороваться не учили что ли? А ты знаешь, что если я захочу, то ты быстренько выйдешь из города, как зашёл?

– Я… это… не хотел… я не … знаю…. – замялся Род. Его взгляд бегал по сторонам, ища лазейку меж стоявшими вокруг него кольцом ребят.

– Да что ты там блеешь? Отвечай нормально. Кто ты, откуда и что здесь забыл? – рявкнул Капитан.

– Я Род, а пришёл оттуда. – Мальчик махнул рукой назад. – Хотел найти местечко на зиму. Вот и всё.

– Местечко, говоришь, ищешь? – Капитан перевёл взгляд с Рода на других мальчишек. – Пуганый ты, однако, Род. И что за имя такое странное?

– Какое есть.

– Ребят, а знаете, не всё так плохо с этим парнем. – Капитан вдруг улыбнулся и перемигнулся с остальными мальчишками. – А не взять ли нам этого малого в свою кампанию, а парни? Что скажете?

– Он какой-то странный, Капитан, – пропищал Рыжий. – Малахольный что ли.

– А ты что скажешь, Бизон? – обратился Капитан к крупному, плотно сбитому мальчишке с тёмным ёжиком волос на голове и лицом, черты которого были грубы и лишены всякой привлекательности.

– Щуплый он, Капитан, слабый, – прогундосил Бизон.

– Ясно всё с тобой, Бизон, – ухмыльнулся вожак мальчишек. – Так, твоё слово, Шейх. Что ты думаешь?

– Я считаю, что каждый достоин шанса, даже такой слабак, как этот, – вдумчиво ответил жилистый мальчик с кофейным цветом кожи и выразительными девичьими глазами.

– Я согласен с тобой, Шейх. Ты принят, Род, но при одном условии, – вынес вердикт Капитан.

– А могу я не вступать в ваш клуб и пойти своей дорогой? – неожиданно выдал осмелевший Род. Перспектива сближения со сверстниками и нахождение среди них вызвала в нём массу неприятных чувств, он был готов принять порцию тумаков скорее, нежели вынужденно слоняться с мальчишками бок о бок по улицам города.

– Одиночки не выживают в Нью-Росс. Это тебе к сведению, новичок, – отрезал Капитан. – Не хочешь, не иди с нами. Это был благородный жест с нашей стороны. Мы хоть такие, как и ты, без дома и родни, но у нас есть принципы. И мы просто так не пускаем в ход кулаки. Ступай, мы тебя не держим.

Мальчишки как по команде расступились и отошли в сторону от Рода, предоставляя ему свободу. От подобного обращения мальчик растерялся и остался стоять на месте. Он почти забыл о том, что люди могут быть милосердными и не злыми. Конечно, ему попадалось и немало добрых и порядочных людей, в основном среди малышей или взрослых. Но одних он считал ещё слишком малыми и неразумными для злобы и подлости, а других – отмаливавшими грехи хорошими поступками. Род не верил больше в то, что люди могут быть добрыми без причины, за каждым нормальным поступком человека ему виделись корысть или глупость.

– Ну, что же ты стоишь? Иди, тебя никто не держит, – повторил мальчик с пушком над верхней губой.

Что-то переклинило и глухо щёлкнуло внутри Рода, он испугался этого щелчка, но на миг ему захотелось, отчаянно захотелось стать частью этой загадочной группы, получить что-то большее, чем ночлег и еду. Он колебался, но и боялся, что это тот самый шанс, который он ждал два года, за которым бродил и скитался по жалким деревням и тусклым городкам.

– Пошли, Капитан, это дохлый номер, – пропищал Рыжий. – Он не из нашего теста. Я же говорю, малахольный он.

– Какое условие? – вырвалось из уст Рода.

– Что? Ты передумал? – удивился Рыжий. – Смотрите, кто-то созрел!

– Так ты с нами, новичок? – Глаза Капитана вновь сузились.

– Что за условие?! – В голосе Рода смешались отчаяние, паника и страх. Он одновременно боялся, что это западня, но ещё больше испугался, что время упущено для чего-то большего, неуловимого.

– Одна ночь, новичок, – только и ответил Капитан.

– Что это значит? Что ещё за ночь?! – Нервы напряглись ещё сильнее, шапка стала маленькой и неприятно стискивала у висков.

– Пошли с нами, я тебе всё объясню по дороге.

Род согласился, он вдруг понял – у него нет лучшего варианта. Он, конечно, мог бы отказаться и уйти, но сомнения заели бы его, и потом, эти ребята казались совсем не такими, как все предыдущие беспризорники. В них сквозило некое благородство что ли, не свойственное улицам и ещё ощущалась спокойная организация без агрессии и ненужной жестокости. Это его и сманило на очевидный выбор.

Ребята шли, молча по улице, заворачивая в немые закоулки и выныривая на многолюдные проспекты и аллеи Нью-Росса. Они маневрировали, словно маленькие лодчонки в оживлённой заводи, которая имела тысячи притоков и один шумный выход в океан. Род нигде более не видел такого ярчайшего и резкого контраста соседствовавших друг с другом убогости и роскоши. Столько колоритных личностей в одном флаконе под названием Нью-Росс, столько грязи и чистоты! Мегаполис никого не оставлял равнодушным, и Род был потрясён двуличием и многоликостью открывшегося города.

– Это ещё что, фантик от конфетки, – фыркнул Шейх, заметив изумление на лице новичка. – Ночью город становится настоящим, таким, каким днём его ни за что не увидишь.

А они всё брели и брели по сырым плиточным тротуарам, очищенным от серого снега в центре города и по чмокавшим под ногами в грязных лужах подворотням. Роду казалось, что город бесконечен и ему не будет конца, что идти придется вечно.

Но конец есть у всего. Капитан стал уводить свою группу всё дальше от центра вглубь узких и грязных улиц, ближе к окраине Нью-Росса. Когда ребята пробирались по одной особенно узкой и пустынной улочке, проваливаясь чуть ли не до середины икр в сероватую жижу талого снега, ботинки Рода промокли окончательно, наполовину заполнившись ледяной водой. Именно в тот момент Капитан нарушил своё молчаливое шествие.

– У нас таков уговор, нужно провести ночь с группой в особом месте. Это испытание своего рода. Проверка на вшивость, как бы сказал Рыжий.

– Ну да, я так и говорю всем, – подтвердил мальчик с огненной шевелюрой.

– Мне нужно с вами переночевать где-то. А что я должен делать? – спросил Род, морщась от жидкого холода в ногах. – Какой подвох?

– Во-первых, не где-то, а в особом месте, недотепа, – невозмутимо продолжил Капитан. – А, во-вторых, делать тебе ничего не придётся. От тебя требуется быть с группой и никуда не отходить. Ну, а что на счёт подвоха…. Конечно же, есть подвох. Испытание всегда подразумевает подвох, на то оно и испытание. И ты согласился с ним, когда отправился с нами. Теперь у тебя лишь путь один – идти вперёд и не оглядываться.

– А если я откажусь? Если не пойду? – Род остановился, вода тут же принялась заполнять оставшиеся пустоты ботинок.

– Что, зассал, рохля? Сдулся твой воздушный шарик? – ехидствовал Рыжий, Бизон лишь презрительно фыркнул, Шейх предпочёл и вовсе не смотреть на новичка.

– Валяй. Я тебе уже сказал – мы тебя не держим. Если не заметил, это ты держишься за нас. – Капитан продолжил идти вперед, стойко сражаясь с ледяной кашей луж.

Род постоял немного и начал вновь прокладывать путь в снежном месиве, он был на полпути, а бросать начатое он не любил. Мать приучила его с раннего детства заканчивать дела, какими бы они ни были.

– А много вас, в группе? – спросил Род, когда догнал Капитана.

– Теперь шесть, с тобой будет семь. Были двое, Чудик и Жгут. С Художником и Ковбоем ты познакомишься на месте, – ответил белобрысый мальчик.

– А куда делись те двое?

– Узнаешь в своё время. Идти осталось немного. Скоро будем на месте.

В закоулках и на окраине Нью-Росса снег на удивление ещё лежал приплюснутыми сугробами, сохраняя белизну. Мальчишки выбрались с душных парных улиц, оставив позади высотные дома с влажными подтёками стен и мутные лужи снежной грязи. Теперь, приободрившись, ребята шагали по вытоптанной тропинке мимо заброшенной промышленной зоны. Таких мест по всей стране было полно, раньше кипевших жизнью и людьми, а ныне замерших в пустоте забвения и сочившихся дырами заборов. В подобных местах встречались либо бродячие собаки, либо бездомные люди.

Но их путь лежал дальше. Обойдя вдоль ограждения брошенную землю, группа вышла за пределы города. Впереди показался перекрёсток автострады с зависшей над ним протяженной линией эстакады.

– Нам туда. – Указал рукой в сторону моста Капитан.

– Мы уходим из города? – забеспокоился Род.

– Нет. Мы остановимся там. Поймёшь, когда доберёмся.

Эстакада была оснащена тепловой сетью трубопроводов, в которых бурлила горячая вода. Род не сразу понял, что ребята устроили себе ночлег прямо под дорожным полотном на высоте около десяти метров. Сначала он решил, что его подвергают испытанию, когда Рыжий с ухмылкой указал новичку на ступени-скобы, вмонтированные на одной из опор эстакады по всей высоте. Но Капитан не улыбался, он первым ловко вскарабкался наверх и скрылся за толстенной трубой, обмотанной добротным слоем специального утеплителя.

Род полез вторым. Один раз нога скользнула по скобе, и он чуть не повис в воздухе, но очнувшийся в нём животный страх, прямо-таки прилепил его к стойке и помог благополучно забраться следом за белобрысым мальчиком. Когда Род посмотрел вниз, голова его отчего-то неприятного закружилась, хотя высота была не такая уж и большая. Но подступившее вновь ощущение беспомощности и безотчётный страх оттолкнули его от края, и он предпочёл временно воздержаться от лицезрения жизни внизу, решив узнать о другой жизни, что таилась среди линий трубопроводов.

Наверху было тепло и влажно, трубы горячие и вибрирующие, местами покрывались испариной, истекая тонкими дымящимися ручейками. Высоты для передвижения по этой площадке ребятам было достаточно, чтобы согнувшись ходить меж трубами. Взрослому же и рослому человеку пришлось бы ползать на четвереньках. Здесь был свой особенный уют, не домашний, нет, конечно, но всё-таки был. Мальчишки накидали тряпья в одном месте, образовав своеобразную лежанку, она пропахла их телами и трубами, что образовывали условные стены.

– Есть хочешь? – спросил Капитан у Рода.

– Хочу. – Голосу новичка вторило звучное урчание живота, что вызвало смешки и ухмылки мальчишек.

– На, держи. – Вожак группы выудил из тряпья холщёвый рюкзак и, порывшись в его объёмном нутре, протянул новичку вскрытый пакет печенья и бутылку с водой. – Чем богаты.

– Спасибо. – Род открыл бутылку и с наслаждением отпил большими глотками одну треть.

 

– Я тоже хочу, – требовательно произнёс Шейх.

Род передал бутылку с водой мальчику, а сам принялся за печенье, которое успело отсыреть в рюкзаке. Пока он уплетал угощение, к ним присоединились ещё двое мальчишек, которых Капитан представил новенькому.

– Это Художник. – Кивнул он в сторону высокорослого парнишки с длинными и грязными волосами до плеч. – Он малюет на всех стенах города, иногда и здесь балуется.

– А это Ковбой. – На Рода с любопытством смотрел мальчуган с серыми глазами в заношенной джинсовой одежде и нелепой ковбойской шляпе, очевидно из-за которой и получил такое прозвище.

– Давно вы здесь живёте? – поинтересовался новичок. Внизу прямо под ними спешили на все четыре стороны автомобили всевозможных мастей, сигналя и газуя.

– Да вот уже третья неделя пошла, – как-то лениво и небрежно бросил в ответ Капитан.

– А почему здесь? Тут же шумно, мы в самом центре перекрестка. И как вы спите?

– Когда ты ночь не поспишь, я посмотрю, как тебе будет мешать эта машинная возня снизу, – пробурчал Бизон.

– А что, ночью никто не спит? – удивился Род.

– Для рохли ты слишком много задаешь вопросов, – сказал Рыжий и смачно сплюнул.

– Ну, мне интересно….

– Что тебе интересно?! Какого хрена нас жизнь загнала, словно белок на эту чёртову эстакаду? Это тебе интересно? – взвился до фальцета голос Рыжего.

– И это тоже, – тихо ответил растерянный Род.

– Да иди ты знаешь куда! Не успел прийти и на тебе, подавай ему ответы на вопросы. Вот. Это видишь?! – Рыжий ткнул кукиш в нос новичка. – Вот тебе ответ на все вопросы.

– Рыжий! Прекрати немедленно! – рявкнул Капитан, кукиш и его хозяин тут же отскочили в сторону. – Новенький не в курсе наших правил и порядков. Не налегай на него. И не смей ругаться! Что я говорил по этому поводу? Забыл?

– Капитан, он вывел меня из себя, – скупо оправдывался Рыжий, злобно зыркая на Рода.

– Я что говорил по этому поводу?! А?! – Голос Капитана гремел в воздухе. – Никто никогда не смеет ругаться в нашем сообществе, а дома тем более!

– Да, извини, Капитан. – Рыжий сжался в комок. – Больше такого не будет.

– Уж постарайся держать свой язык за зубами в следующий раз, когда тебе приспичит выругаться, Рыжий, а не то я пересчитаю все твои зубы, а язык вырву.

– Да, Капитан. – Голосок рыжеволосого мальчишки совсем сник.

– Слушайте все, – обратился главный из мальчиков. – Рода не трогать, не оскорблять, ни тем более бить. Узнаю, что кто-то исподтишка ему нагадил, выгоню! Все всё поняли?

– Да, Капитан, – практически дружно ответили мальчишки.

– Так, новенький, дело обстоит так, – Капитан обратился к Роду. – Сейчас мы все ложимся спать, и это не обсуждается. А вот ночью все карты раскроются перед тобой. И ты получишь все ответы на свои вопросы утром. Если дотянешь до утра. А теперь спать!

Род хотел было спросить ещё, но видя суровый нрав вожака группы, решил промолчать. Ему выделили место в общей лежанке, где все зарывались с головой в нанесённое невесть откуда тряпьё. Мальчик последовал примеру остальных, укутался под расползающимся от старости и влажности одеялом, пропахшим плесенью, потом и грязью.

Род долго лежал, опасаясь заснуть, за годы скитаний он отвык доверять людям, с которыми засыпал рядом. К тому же эта группа мальчишек крайне отличалась от всех прочих, с кем он пересекался, и тем самым настораживала его ещё больше. Но непрерывный гул машин снизу и тепло трубопроводов, а также согревшиеся после мокрого похода по городу ноги успокоили его и погрузили в сон без сна.

Проснулся Род в темноте, мальчишки тихо шушукались меж собою в сторонке. Мальчик выполз из-под старого тряпья и прислушался к разговорам.

– Они подобрались слишком близко, Бизон, – деловито звучал голос Рыжего, было похоже, что он второй человек по главенству после Капитана. – Чудик и Жгут… они же их встретили за километр отсюда. А это фигня.

– И что ты предлагаешь? Сниматься с места? – гнусаво спросил Бизон.

– Я бы убрался от греха подальше, – сдавлено прошептал Рыжий.

– Скорее от страха, – вставился звонким голоском Шейх.

– Я не трус! Не смей меня называть трусом! – Послышалась возня. – Ещё скажи, что ты их не боишься, что рад встречи с ними!

– Боюсь, но не улепётываю от них со всех ног! – пролепетал с издёвкой смуглый мальчуган.

– Если бы я не убежал, то они бы расправились и со мной! – возмутился Рыжий.

– Ты их бросил, Рыжий, – уныло и грустно проговорил Бизон. – Я бы не оставил парней, но меня там не было.

– Вот именно, Бизон, тебя там не было, и тебя, Шейх, не было, чтоб говорить подобную чушь! – взвизгнул Рыжий. – Их было много, парни, слышите, много. Целая стая, а нас трое! Каков исход был бы, а? Три против двадцати! Да будь мы всей группой там, они бы расправились с каждым из нас, их стая! У нас один выход – бежать.

– Что ты заладил, как девка, бежать-бежать? Может тебе от теней привиделось так много? – Этот голос был ещё незнаком Роду, он предположил, что говорил Ковбой либо Художник.

Они видимо уловили его приглушённое копошение, когда он выползал из-под рваного одеяла и притихли. Напряжение и таинственный страх наэлектризовали воздух, сделав его тяжёлым и чуть удушливым, не смотря на пронизывающий морозный ветер, что огибал толстые трубы.

– Проснулся, новенький? – пробормотал Шейх. – И давно ты подслушиваешь?

– Я не подслушивал. – Род подтянулся к ребятам. – Что у вас случилось?

– Скоро узнаешь, рохля, скоро узнаешь. – Нота язвительности вновь вернулась в голос Рыжего. Но от него несло страхом, этот кисловатый с примесью плесени запах был слишком хорошо знаком Роду.

– Я хочу сейчас всё знать, а не потом. Рассказывай! – твёрдо потребовал новичок.

– А чего это ты тут раскомандовался? Ты тут никто ещё, чтоб голос поднимать, – взвился Рыжий, от него ещё сильнее пахнуло тревогой.

– Или вы мне сейчас всё расскажете или я ухожу. – Род решил рискнуть, уходить в ночь ему было некуда, в тёмное зимнее время суток найти подходящее место для ночлега практически было невозможно. Тем более, города он не знал, а окраины Нью-Росса не располагали к доверию без полагающегося вечером уличного освещения. Кругом было безпроглядно темно, не считая одиноких придорожных фонарей пересечённых автобанов.

– Ну и вали отсюда! Ты мне сразу не понравился, – зашипел Рыжий. – Подумаешь, цаца какая!

– И уйду! – блейфовал Род.

– Тихо, Рыжий! Ты снова за своё! – позади мальчишек рявкнул Капитан, он отсутствовал, но вернулся как раз к началу назревавшей потасовки. – Что я тебе говорил? Спустить тебя вниз им на ужин?

– Капитан! – Голос Рыжего дрогнул и стих. – Он меня вывел из себя. Заладил, что уйдёт, если мы ему всё не объясним. А ведь мы ничего не можем без тебя рассказывать. Ты же сам велел.

– Род, подвинься ближе, время пришло тебе всё рассказать. – Капитан, игнорируя оправдания Рыжего, переполз через трубу и уселся, прислонившись спиной к её теплой поверхности.

Мальчик послушался и придвинулся ближе, следуя примеру предводителя мальчишек, с удовольствием упершись в бурлившую горячей водой трубу. Ребята расселись тесным кружком вокруг них, пустив по кругу бутылку с водой и пакет с очерствелым хлебом и отсырелым печеньем. Не бог весть какое угощенье, но Род был доволен.

– Ты парень вроде бы бывалый, не первый день на улице. Это видно. И знаешь, что люди разные бывают, – начал издалека Капитан. – Что в городах, что в деревнях, есть хорошие и плохие люди. Хорошо, когда сразу раскусишь человека и видно, каков он. Не так ли? Сразу знаешь, как с ним обращаться. А здесь, Род, в Нью-Россе живут другие, особенные люди. Их и людьми страшно называть. Не такие они, как прочие.

– Я не понимаю.

– Скоро сам их увидишь. Они охотятся стаями по двадцать, а иногда и сорок человек. Кто попадётся им в руки, пиши-пропало, больше не увидит утренний рассвет. Страшное это племя.

– Они охотятся на людей?! – Мальчику вдруг стало холодно, и по спине пробежал змейкой озноб, не смотря на то, что горячая труба старательно гудела позади него.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22 
Рейтинг@Mail.ru