Николай Феодосиевич Корсаков
Панорама. Роман с тайнами
Но… не лучше ли нам отойти пока от всяческих предположений и вернуться к увлекательному роману с очередной тайной?
***
Первые авторы текста Библии начали свой труд в двенадцатом (по другим подсчётам – в семнадцатом) веке до рождества Христова. Что же послужило толчком к написанию этих действительно насыщенных порой неземной мудростью текстов? Неужели к каждому из еврейских пророков являлся шестикрылый серафим либо архангел и диктовал эти дающие нам опору строки? Но в этом случае, согласитесь, тексты должны были бы быть намного яснее и определённее, чем тогда созданные – и теперь у нас имеющиеся.
Трудно сказать наверняка, от кого древние евреи получили тексты, первоначально написанные ещё в Атлантиде атлантами, а также колонистами – после окончания 1-й и 2-й войн. Очевидно, любознательный этот народ (особенно трепетно относившийся к древним знаниям, рассчитывая почерпнуть из них особую мудрость) получал их из многих источников. Но именно этим древним мудрецам, расшифровавшим тексты атлантов, должны мы быть благодарны за те крупицы первоначальных знаний, которые послужили нам – вновь возрождаемому из полного незнания и неверия в Бога человечеству – основой миропонимания. Пусть и не совсем верного, но давшего нам достаточно твёрдую опору.
Если использовать знания, а не предположения, то к древнейшим текстам, хранимым жрецами очень тщательно, сумел подобраться первым из пришлых искателей тайн атлантов, скорее всего, именно Иосиф, имевший в Египте статус второго после фараона лица. Учтём здесь, конечно же, известную всему свету тягу Иосифа к древним знаниям, его большой опыт выхода из опасных ситуаций и, конечно, то, что был он женат на дочери жреца храма Солнца города Он – на прекраснейшей Аснат. Женившись благодаря сватовству самого фараона на ней – дочери первосвященника Ра-Горахте, Иосиф стал автоматически ещё и высокопоставленным жрецом храма Атума-Ра. И хотя он не мог войти при этом в особый клан посвящённых в тайны тайн прошлого, но вход в хранилища и доступ к некоторой части древних текстов были теперь для него свободными. Так мог ли он удержаться от того, чтобы не прикоснуться к священным записям? Я бы не смог… Сумел ли он и расшифровать эти письмена или смог только скопировать их, пользуясь покровительством фараона и тем влиянием, которое имел в верхах благодаря мудрому управлению делами Египта?
Какую брешь сумел пробить Иосиф в плотной обороне жреческого клана города Он, чтобы сделать копии с древних текстов египтян, и сколько трудов это ему стоило – установить нам не удастся, и мы можем об этом только догадываться. Но заметим, что он должен был хранить эти копии, содержавшие, по мнению самого Иосифа, неимоверно важные тайны, как зеницу ока, ибо если бы об его проникновении в эти тайны и о снятии им копий с древних текстов стало известно высшему жречеству Египта – ничто не спасло бы его от верной смерти, даже его весьма высокое положение в Египте, семейные связи и покровительство самого фараона Аменхотепа. И никто не стал бы разбираться, так ли уж на самом деле они секретны и важны, ведь для этого надо было бы, во-первых, их перевести, а во-вторых – у жрецов была на первом плане недопустимость любой попытки похищения тех древних знаний, которые не были включены в списки, распространяемые жрецами Египта среди своих граждан и даже активно навязываемые ими заезжим чужестранцам. Ведь списки эти были составлены в древнейшие времена прямыми потомками атлантов и поэтому считались священными и являлись прямым руководством к действию.
По-видимому, только Моисею удалось сделать первую связную расшифровку части копий текстов, снятых Иосифом. Легко догадаться о сложности перевода им этих рукописей, не только написанных давно позабытым языком, но содержащих, кроме этого, ещё и непреодолимый для Моисея внутренний шифр, обусловленный недостатком у него знаний по всем отраслям наук, – знаний, дающих нам, в наше уже время, возможность получить стройное представление (не скажу, правда, что окончательно верное!) о создании мира и мироустройстве. И этот ключ, который держим мы сейчас в руках, – ключ к пониманию сложности труда библейских пророков, подаривших всему миру расшифрованные ими и чуть приспособленные к их понятиям (не без того!) знания атлантов, – открывает и перед нами возможность нового взгляда на нашу историю и происхождение. И, в частности, на историю Иосифа, жизнь которого, полная смертельных опасностей, чудесного избавления от них и – в конце концов – необыкновенного возвышения над простыми смертными, вполне возможно, имела конечными целями поселение семейства Иакова в землях Гесем и прорыв к тайным текстам Египта. В свою очередь, исход из Египта под водительством Моисея бережно несущих Ковчег Завета евреев можно рассматривать как акт передачи некоторой части тайных знаний жрецов Египта всему человечеству в открытое пользование, что привело в дальнейшем к серьёзнейшим изменениям в развитии человечества.
***
«Бог распростёр север над пустотою, повесил землю ни на чём» (Иов 26:7). В этой фразе, написанной более трёх тысяч лет тому назад, не только сказано то, что полностью не соответствовало представлениям об устройстве земли современников Иова; кроме этого, очень долго после её написания было принято считать, что земля – плоская, и мучительно хотелось всем заглянуть за край её, чтобы увидеть четырёх слонов и гигантскую морскую черепаху. И находилось это в весьма странном противоречии с тем несомненным, доказанным археологией фактом, согласно которому— и в те времена, и гораздо ранее – были известны народам, живущим во всех концах земли, сложнейшие астрономические расчёты и схемы движения планет. Гораздо ранее написания текстов Библии были обсерватории, а значит – были и телескопы: не в кулак же смотрели на небеса тогдашние звездочёты; и была, стало быть, очень сложная оптика, и фокусные расстояния были высчитаны, и движения планет были звездочётам видны и наверняка просчитывались ими – иначе не было бы астрономических таблиц, наличие которых указывает на то, что высшая математика тоже тогда уже была достаточно развита.
Но – по сравнению с той толщей лет – только совсем недавно Галилео Галилею и Николаю Копернику ценою своей свободы и жизни удалось прорвать плотнейший слой мистического дурмана, до этого скрывавший истину от 99% населения земли. Так не говорит ли нам эта разделяющая даты построения тех древних обсерваторий и нашего средневековья бездна времени о том, какие на самом деле нужны сроки для преодоления примитивного сознания и вывода его на новый уровень постижения мира?
А что же было обозначено Иовом как «север над пустотою»? Безусловно, понять в текстах атлантов такую запись, в которой речь шла о космическом холоде и вакууме и о законе всемирного тяготения, древнему еврею было вряд ли возможно, будь он даже семи пядей во лбу. Вот и придуман им был тогда «север» вместо космического холода, так как для жителя юга мерилом холода был всегда северный мороз, а вместо космического вакуума – пустота, потому что учителей физики в те древние времена ещё не было. Совершенно ясно, что к попавшему в его руки тексту древних атлантов Иов относился трепетно, как к высшей истине, но для него устройство Солнечной системы и – в её составе – Земли было полностью непостижимым, потому что он видел днём на небе диск солнца, а ночью луну – и тоже не в форме шара. Так что этот «север» и это «подвешивание» могли быть для Иова только чудом Бога – и ничем иным. И надо сказать, что – в конечном итоге – так и есть. Только нам теперь известны законы физики, математика, сложнейшие астрономические формулы… то есть детали. Не все…
Встречались ли формулы в текстах атлантов? Конечно, они там были! Но мог ли в те времена древний мудрец понять то, что и сейчас было бы понятно далеко не всякому имеющему высшее образование? Скорее всего, эти формулы понимались ими как магические знаки, скрывающие тайны, к которым так рвалось их сердце, – и сколько же голов поседело и облысело в попытках разгадать смысл этих формул? Не вызывает сомнений и то, что они хранили их как очень большую тайну, которая ни в коем случае не должна была попасть в чужие руки!
«Отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю всё новое» (Откровение 21:4, 5). «Праведные будут жить на земле, и непорочные пребудут на ней; а беззаконные будут истреблены с земли, и вероломные искоренены из неё» (Притчи 2:21, 22). Но если представить себе, что это всё свершится по воле Всевышнего одновременно и повсеместно, то мы вправе задать вопрос: сколько же останется тогда на Земле населения? Убыль явно будет сверхкатастрофической! Плакать и болеть на земных просторах будет, действительно, некому, а начинать после этого придётся, как говорится, с чистого листа. Но правильно ли понимать этот текст из Библии столь буквально?
Другое дело – предположить, что здесь опять произошла подмена, приспособление сложного для понимания текста атлантов под свои понятия и упрощение описанного в первоисточнике сложнейшего и многоступенчатого процесса нравственного самовоспитания, ведущего к искоренению зла, а значит, и «плача», – до сотворения мгновенного чуда Господом нашим. Ибо и сейчас очень многим непонятна идея нравственного самосовершенствования, ведущего нас постепенно, но неуклонно к полному исчезновению болезней, вызванных нашими пороками, и – как следствие – не только к продлению нашей жизни, но и к кардинальному изменению её качества.
В самом деле, весьма сложно представить себе при сегодняшнем состоянии морали стопроцентную гарантию таких изменений в случае нашего отказа от внутренней расхлябанности и вседозволенности в пользу строжайшего соблюдения нравственных норм. Как и то, впрочем, что в результате таких внутренних изменений мы можем приблизиться к жизни, которую – по сравнению с нашей нынешней – можно смело назвать, если и не вечной, то очень долгой; жизнью, полностью изменившей своё качество и смысл.
Однако можем ли мы сказать, что каждый из нас, пожелав для себя вечной жизни, пожелает того же для всех? Не вызовет ли «вечная жизнь» новых проблем гораздо больше, чем есть у нас сегодня? И не имелось ли в виду на самом деле в первоисточнике, что жизнь на земле (в раю!) человечества в целом, а не отдельного человека – в случае исполнения нами нравственных норм – будет вечной? То есть «праведные» и «непорочные» создадут такое общество, что исчезнет угроза самоуничтожения, нависшая над нами и ныне всеми хорошо осознаваемая.
Я уверен, что в ответ на вопросы атлантов к астронавтам о причинах огромной разницы в продолжительности жизни между одними и другими была прочитана последними не одна лекция и проведена в этих лекциях прямая связь между нравственностью индивида, качеством его жизни и продолжительностью её, которая будет расти вследствие множества факторов – но лишь в том случае, если образ Бога будет в каждом из нас.
Чтобы понимать такие тексты, надо было не только обладать абстрактным мышлением, но и иметь тот научный багаж и исторический опыт, которые имеем мы спустя три тысячи с лишним лет; впрочем, понимать их настоящую суть так, как вполне могли бы уже понять, мы по-прежнему почему-то не хотим… Поэтому уверенность Святого апостола Павла в том, что Слово Бога гарантирует «воскресение мёртвых, праведных и неправедных» (Деяния 24:15), мы отнесём к невозможности понимания им в те далёкие времена достаточно сложных философских построений астронавтов. А я думаю, что в них они объясняли выход из небытия животного состояния дикарей на Атлантиде как их воскресение из мёртвых и начало для них осознанной жизни.
Понимали ли в достаточной мере философские построения астронавтов сами атланты? Двойное самоуничтожение их показывает нам: категорически – нет, не понимали! А то, что атланты в своих колониях становились жрецами религий, наиболее близких племенам, которые они колонизовали, говорит нам о том, что и тут три с лишним сотни лет интенсивной учёбы пошли полным прахом.
Значит ли это, что мы вправе упрекнуть астронавтов в слишком быстром оставлении ими своих учеников без присмотра? Вспомним, что они улетели, так как атланты вместо обеспеченной, размеренной жизни «золотого века», радующего их каждый новый день неожиданными сюрпризами и новыми знаниями, потребовали полной свободы, не понимая, безусловно, что это за понятие такое – свобода, и что за ним стоит. А мы? Понимаем ли мы сейчас, что такое свобода? Не понимаем – обладая ею в полнейшей мере.
***
Библия – интереснейшая из книг, написанных людьми за всю историю человечества. Вечные её тексты имеют непреходящую ценность и не могут быть подвергнуты ревизии. Понимание их – учитывая историю написания Библии, а также опыт и знания, полученные человечеством за истекшие тысячелетия, – обусловлено степенью подготовленности читателя, которому всегда следует помнить о необходимости глубочайшего уважения к каждой её строке.
Попытка номер три
Если каждый из нас, охватив своим воображением тысячелетия нашей истории, поймёт предназначение пожертвованного нам «огня Прометея» и ужаснётся его пустой растрате и возможной вскоре полной потере нами – и ужас этот заставит нас изменить себя внутренне, то обретём мы шанс на то будущее, которого столько тысячелетий жаждем, к которому стремимся.
Мы ведь духовно практически не изменились за истекшие тысячелетия. Изменились лишь обстоятельства, декорации, приняв весьма зловещую форму. Форму прогресса, который, дав нам более безопасную и комфортную жизнь, несравнимый с прежним уровень образования и совершенно фантастические возможности индивидуального роста, поставил перед нами ряд реальных угроз – как для жизни каждого из нас, так и для всей цивилизации, – сделав абсолютно реальными легенды о беспощадных и неуловимых оборотнях, в которых совсем неожиданно превращаются все его (прогресса) достижения.
И так как становится очевидно, что желающих, неожиданно спустившись с небес, вести нас за собой больше нет и быть не может, то попыткой образумить и спасти нас от самих себя – попыткой № 3 – может стать только сознательное изменение нами, в точности по Антону Павловичу Чехову, своей сущности, то есть выдавливание из себя жестокости, агрессии, жадности, злобы и ненависти, предательства, неуважения к иным народам, чревоугодия, лени, зависти и всех других любимых нами наших слабостей, которые мы себе склонны легко прощать, считая, что, если Иисус искупил грехи наши своими муками, то можно теперь нам плыть по течению, не напрягаясь.
Тут нельзя не заметить, что поток рассуждений автора увлёк его слишком далеко и что в Триединство Бога настойчиво стучится теперь не только Прометей, а и все сотни миллиардов крылатых хозяев нашей галактики тоже оказываются несомненно причастны к Триединству; а к ним ещё – что весьма трудно себе представить – добавляются все эфирно-электронные сущности, ожидающие своей возможности участия в земном проекте.
Да! Надо сказать со всей определённостью, что проект Прометея осуществляется огромным коллективом участников, объединение усилий которых для нас отражается в короткой формуле: «Бог есть Добро». И только эта формула возвращает нас к представлению о Едином для нас, как и для всей Вселенной, Всевышнем. Потому что именно Добро объединяет усилия второй и третьей частей Триединства в Их созидательном процессе на нашей матушке-Земле.
Чтобы проникнуться всей грандиозностью этого проекта, давайте пробежимся по основным этапам создания современного человека.
На первом этапе Бог-Отец создаёт рай на Земле и, как неотъемлемую его часть, человека – «царя природы», но делает это с целью, известной лишь Ему одному. Затем, совсем не случайно, Землю находят Его Дети, астронавты – так находят, как находят дети под подушкой давно ожидаемый ими подарок, но отвергают категорически даже мысль о том, чтобы этим сюрпризом воспользоваться для своей жизни на ней; хотя планета наша создана как будто специально для них – с их природной способностью к полёту – и как будто в качестве компенсации за их аскезу и одиночество, длившиеся миллиарды лет.
Сразу после первого восторга от этой необыкновенной для Космоса красоты природы возникает спор. Многие из них считают оскорбительным для себя намёком создание Богом в качестве царя земной природы и венца Своего творения человека, внешне почти от Детей Бога неотличимого, но внутренне абсолютно примитивного и находящегося на столь низкой стадии развития, что может он быть отнесён только к животному миру. Другая же часть обитателей Престола с этого момента видит свою роль в создании из этой «заготовки» своих братьев по духу и разуму, способных через некоторое время встать рядом и вровень с ними.
Проще всего было бы – с нашей точки зрения – сделать из населявших землю дикарей разумных, трудолюбивых, послушных, добрых и весёлых роботов, настолько совершенных, что никто из посторонних (заметим, что их и нет), как и сами они (то есть – бывшие дикари), никогда бы не догадались о тайне их сотворения (и надо заметить, что именно такой способ решения нашей судьбы мы имеем в виду, когда умоляем Господа о втором Его пришествии на Землю); но при этом астронавты всегда знали бы, что рядом с ними всего лишь искусственные создания, очень тонко и умно устроенные куклы. А это, согласитесь, задача совсем не их масштаба, и уж вовсе это не было бы похоже на Замысел Самого Всевышнего.
Дети Бога, в свою очередь, продолжили линию Добра предоставившего дикарям земной рай Господа и дали людям познание и осознание себя хозяевами своей собственной жизни, своего будущего и будущего всей планеты. То есть полную свободу действий. Полнее не бывает. А мы всё желаем чего-то ещё…
Хотим мы это видеть или нет, но только в естественном (эволюционном) развитии человека, в его постепенном превращении в высшее по духу и интеллекту существо, способное в конце концов осознать не только земную идею, но и идею космическую и встать рядом – плечом к плечу – с участниками своего создания – можно увидеть смысл столь затяжного проекта.
С этой же идеей Вселенского Добра неразрывно слиты Душа и Дух, представленные в Триединстве как Дух Святой, именно потому становясь в нём одной сущностью, что действуют как единое целое. Нам нужно постараться понять, что именно душа и дух – своей почти незаметной деликатной и постоянной заботой – превратили нас из непрерывно колошматящих друг друга варварских племён в высокоразвитую цивилизацию. И именно их заботой поддерживается в нас вера – святая вера в то, что Бог есть Добро.
Нет никаких сомнений в том, что понятие о Триединстве Бога и идеи божественного Добра пришли к нам, землянам, из глубочайшей древности, из нашего начала, из истока. И, кажется, это знание – как и другие знания атлантов – должно было обеспечить человечеству такое развитие, какое обычно видится нам в наших сладких мечтах… Но в то же время мы можем себе уже достаточно ясно представить, сколько тысячелетий требуется, чтобы знание, выжженное термоядерным оружием (этой – ха-ха! – вершиной науки и техники), начало возрождаться… усилиями и прозрениями таких учёных, как Пифагор, Архимед,.. Коперник, Галилей,.. многие из которых стали мучениками во имя научных идей, были убиты, или казнены, или наказаны лишением свободы своими современниками, которых мы с лёгкостью теперь называем мракобесами и дикарями, но при этом забываем оглянуться вокруг и – главное – заглянуть в себя. Важнейшее же состоит в том, что и тогда, и сейчас мы ждём разгадки сути бытия в виде какого-то одномоментного, пришедшего к нам со стороны чуда и не видим её в ежедневной нашей внутренней работе, ведущей нас к достижению собственного соответствия Вселенскому Добру.
***
Как всё-таки перекликаются между собой через два десятка тысячелетий страстное желание свободы частью атлантов и знаменитая статуя «Свободы»; колонизация атлантами и гиперборейцами почти всех континентов земли и колониальные захваты и присвоение чужих богатств Англией, Испанией, Францией и другими странами мира; двойная гибель цивилизаций атлантов и гиперборейцев от взрывов сверхмощных бомб и уничтожение Хиросимы и Нагасаки атомными бомбами США, а также постоянные угрозы американцев – их громогласно озвученные намерения уничтожения семидесяти городов СССР, не осуществлённые де-факто только из-за страха неизбежного возмездия, который мешает им напасть на Россию и сейчас, но – по праву подлой силы хулигана – позволяет запугивать более слабые страны, чем-то раздражающие их атлантизм.
Кое-кто поспешит тут заметить, что это очень похоже на продолжение театрального действа, начатого (кем-то – для кого-то) двадцать тысяч лет тому назад, в основе сюжета которого лежит всё та же природная агрессия, не истребимая ни воспитанием, ни образованием, ни религиозностью. Некоторые не преминут тут заметить, что сюжеты пишутся не нами; но я в ответ им подчеркну, что выбор всегда был и есть у каждого из нас, и действовать мы можем либо согласно нравственным законам (чего от нас ждут давно, ждут с ангельским терпением и доброжелательностью), либо идя на поводу у своих звериных инстинктов, как в раю.
Тут опять-таки может покоробить читателя такая моя трактовка райской жизни, но я уже объяснял и повторю ещё раз: заблуждение о сути рая возникло из-за неправильно понятого переводчиками текста. Ведь, прежде всего, можно ли представить себе, чтобы Бог – при наличии в Его ведении всей Вселенной – так озаботился наблюдением за совершенно ничтожной в своей первозданной дикости жизнью двух первобытных существ, что принялся пристально и круглосуточно следить, чтобы не вкусили они ни в коем случае от «плода Познания», который намеренно Сам и «вырастил» в их раю; а заметив этот их проступок – который с точки зрения людей, придающих образованию первостепенную важность, преступлением назвать никак нельзя, – тут же изгнал их из рая. Здесь явно прослеживается неправильно понятая повесть древнейшего автора о весьма сложных взаимоотношениях земных дикарей и Детей Бога, попытавшихся Познанием изменить жизнь первых, дав им полную возможность стать хозяевами своей судьбы и всей планеты; при этом роль Бога – упрощённая, по-видимому, и самим автором, и переводчиком – сводится ими к не понятному для них тогда нежеланию Всевышнего озаботить дикарей в раю познанием, к Его строгому запрету для Адама и Евы отведать этого плода.
Без сомнения, роль Всевышнего в нашей истории не может быть понятной никому уже хотя бы по той причине, что замыслы Его соответствуют Делам, которые длятся уже миллиарды лет; и никак не могут они быть закончены в нашем понимании завершения процесса, потому что совершенству нет и не может быть предела. Нам известно из древнего текста, что даже Дети Его не поняли смысла создания Им в земном раю дикаря, что большинство обитателей Престола испытывали чувства недоумения и презрения к этому «царю природы». Тем более неубедительной может выглядеть – при поверхностном её рассмотрении – моя попытка объяснить Его Замысел как желание вовлечь Своё потомство в проект новый и столь грандиозный, что поначалу даже Им он казался непонятным. Но тут меня вполне может извинить то, что это сейчас все могут наблюдать во всех деталях ход этого проекта и его промежуточные результаты, а тогда – и я бы «ни бельмеса не понял», «не вошёл бы в тему» и «не врубился».
Вот только чем может закончиться этот Его проект? Не исчерпал ли он себя полностью и бесповоротно? Не дал ли уже все ответы на все вопросы и не расставил ли все точки над i? И не был ли эксперимент этот затеян Богом-Отцом только как ответ на несогласие Его Детей с Ним, проявленное в неуместно прозвучавшей Их просьбе к Нему? Может ли так быть, что эта «просьба» может сломать навсегда (?!) установленный Им миллиарды лет тому назад порядок? Хотя нас с вами должна бы больше интересовать, конечно же, судьба нашего завтра или послезавтра, неизбежно попадающих в эпицентр всё сметающего на Земле и возвращающего прежний порядок в Космосе взрыва, а не ответы на эти, хоть и важнейшие для нас, но лежащие явно вне нашей компетенции вопросы. И особенно должен, мне кажется, интересовать нас ответ на вопрос: как можем мы сейчас проявить свою волю?
Нельзя закончить разговор о рае, не определив то место, где он, собственно говоря, находился до известных всем событий. И хотя вполне можно считать всю Землю раем, так как во всех её климатических зонах человек может прокормить себя и вырастить потомство, находясь на всего лишь племенной стадии своего развития, но есть точное указание на то, что посредине этого рая возвышалась гора Богов, и от неё во все четыре стороны текли реки. Я намеренно не буду приводить их названий, потому что здесь давным-давно уже возникли разногласия, которые способны увести нас к ненужным спорам о том, какое из них самое правильное.
Известно, что попытки привязать эти четыре реки к какой-либо местности на Земле всегда кончались полным крахом, потому что всё время чего-нибудь да недоставало: то одной реки, то двух, а то гора оказывалась совсем в другом месте. В то же самое время, нам доподлинно известно, каким уникальным пейзажем обладал остров Атлантида; и так как писали древние романы, пьесы, поэмы, повести и трактаты – не только переведённые когда-то с огорчительными искажениями, но ещё и превращённые тысячелетним устным пересказом в мифы и легенды, – либо атланты, либо их потомки, считавшие Атлантиду раем, то, очевидно, никакое другое место на Земле назвать раем они просто не могли.
По моим предположениям, основанным на единственном, а потому, конечно же, шатком (лучше даже сказать – хлипком) факте долгого пребывания под водой значительной части Европы, север которой хранит, к тому же, явные следы гигантского катаклизма в виде стёсанных возвышенностей и огромных валунов, занесённых на равнины очень мощными цунами, – по этим моим предположениям, этот остров, этот легендарный рай, получавший в нежно-мечтательных воспоминаниях и рассказах островитян черты, безусловно, фантастические, находился на месте архипелага Шпицберген.
Впрочем, если вас это не устраивает, я настаивать на этом не буду…
И мы вернёмся к теме знаний, к которым, как нам это достоверно известно, у древних евреев был страстный интерес. Скорее всего, Великий Пророк Ра-Горахте оказался в таком положении перед своим зятем, занимавшим беспрецедентно высокую должность в Египте, и был так загнан в угол просьбами Иосифа, что никак не мог ему в них отказать. Но выдал он ему вместо ожидаемых Иосифом тайных и важных знаний лишь копии рукописей с общими сведениями об устройстве космоса, философские трактаты и учебники, соответствующие нашему курсу средней школы, которые несколько позже дали в Греции пищу астрономам, стоикам и атомистам, очень по-своему понявшим и интерпретировавшим этот достаточно сложный материал; и, судя по всему, не подпустил он и близко Иосифа, сына Иакова, к действительно важным знаниям по теории гравитации, по тайной технологии обработки камня и т. п., погибшим позднее во время греческого или римского похода или при захвате Египта варварами. А может даже погибшим и незадолго до этого – в пору, когда власть жрецов настолько ослабла, что им не оставалось ничего другого, кроме уничтожения важных знаний, прорыв к которым полудикарей был для них совершенно неприемлем. И это очень странно, и не может этот страх неконтролируемого распространения высших знаний не удивлять, потому что понять что-то в этих древнейших манускриптах не только варвары и полудикари, но и римляне и греки никогда не смогли бы. Но тут нельзя не допустить и того, что жрецам было известно, какая опасность ждёт тех очень далёких их потомков, в руки которых попадут эти знания, оказавшиеся губительными для двух цивилизаций.
Так что, унося в Ковчеге Завета знания, которые, вполне возможно, и послужили главным поводом к смертельной вражде и гонениям на евреев в Египте, Моисей не знал и не ведал, что в свитках папируса, лежащих в заветном ларце, находится лишь малая и не такая уж важная часть знаний, к которым так рвался его ум, желавший постичь истину. Не исключено и то, что, водя свой народ по пустыне сорок лет, он искал в содержимом Ковчега то, что могло бы полностью изменить судьбу евреев, предоставив им возможность создать государство, как минимум, столь же могущественное и богатое, как египетское, а в идеале – дать евреям полную власть над всем миром. Которую не против они обрести и теперь…
Кроме того, он не мог не понимать, что только кровавая война на полное уничтожение местного населения, позднее осуществлённая Иисусом Навином, могла предоставить жизненное пространство ведомым им людям, а это не просто полностью противоречило Заповедям, полученным им, как он утверждал, из Первых Рук, но и подвергало опасности захвата или уничтожения то, что находилось в Ковчеге Завета. Согласитесь, что в таком случае вся затея Моисея, сорвавшего свой народ с очень «хлебного» места, теряла всякий смысл.
Думал ли Моисей в свой смертный час, что, нарушив самым вульгарным образом те Заповеди, которые так хотел выполнять, он таким образом не только подверг свой народ (уведённый им из мест, предоставленных когда-то Иосифом семейству своего отца, Иакова) тяжким испытаниям исхода, не только заставил этот народ взять на свою душу грех поголовного истребления людей, имевших несчастье занимать города и веси в «земле обетованной», но и предопределил этим своим грехом очень, по моему мнению, тяжкий и неизменно двусмысленный путь этого народа; хотя очень трудолюбивый и талантливый, никогда не унывающий народ этот, де-факто сыгравший цивилизационную роль в истории человечества, вне всяких сомнений, достоин гораздо лучшей участи. Которой он, покинув тогда Египет, лишился.
А что, если бы евреи – выросшие на благодатных землях долины Нила из малого семейства Иакова в целый народ, который можно было Моисею и верхушке того еврейства увлечь (я считаю, самой пагубной для людей!) национальной идеей и ценой больших потерь и лишений, ценой смертельного страха, жажды, голода и ежедневной борьбы за выживание создав из мирных египетских земледельцев, скотоводов, торговцев и ремесленников армию готовых на всё головорезов, привести-таки евреев в те места, которые, чтобы оправдать истребление местных жителей, были названы «землёй обетованной», – словом, если бы эти евреи, не терявшие в чёрной земле Кеме ни своей веры, ни своего языка, ни своих обычаев, остались жить в Египте? Как бы тогда потекла мировая история? Могло ли тогда так случиться, что Египет, получив эту новую кровь, эту энергию, эту живость ума и неуёмную жажду предпринимательства, превратился бы из «седой от старости страны мёртвых» в новое мощное государство, которому не страшны были бы набеги кочевников и война с римлянами? Могло ли тогда случиться так, что жрецы Египта выдали бы евреям добровольно и в полной мере сохранившиеся на тот момент и хорошо ими переведённые тайные тексты атлантов; выдали бы их как своему обновлённому и внушающему большие надежды народу? И получил ли бы тогда Египет – а за ним и всё человечество – сильнейший импульс к развитию?