Майя Сондер
Два колдующих дитя
– Возможно. Как я уже сказал, я родился и вырос в Сальвичестере. Мои родители были обычными работягами. Мать трудилась в полях, собирая урожай, и помогала в местной таверне. Отец был доктором. Когда мне было пятнадцать, отец умер. Мать долго горевала и слегла с простудой, но перед самой смертью рассказала мне о моем истинном происхождении. Видишь ли, дорогая Литта, мой настоящий отец – старый король Тхамара. Мать работала у него служанкой, узнав, что беременна, она сбежала, думая, что королева будет мстить, но ей не было дела до бесконечной вереницы любовниц мужа. Почему мать оказалась в Сальвичестере, я не знал, но похоронив ее, мне захотелось увидеть короля. Когда я добрался до Аму, мой отец скончался, на трон сел так называемый брат. Я даже добился, чтобы меня пустили к нему. Выслушав мои слова, мелкий засранец Мали рассмеялся мне в лицо, показал на портреты любовниц его отца и сказал, что бастардов, бродящих по миру и носящих фамилию Ибзи, было больше, чем рыбы в реках. Мали Ибзи тогда только женился на молодой и прекрасной королеве. Мы встретились с ней случайно, когда стража выводила меня на улицу. Она произвела на меня большое впечатление. Представь мое удивление, когда я узнал о смерти своего брата и встретился вновь с королевой, попросился в совет. Я заметил в ней некоторые изменения, но тогда подумал о том, что слухи про ее искалеченное лицо правдивы. Попав в совет, я все еще хотел стать королем. Не смотри на меня так! У долины огромный потенциал, который твоя сестра не хочет раскрывать. Имея столько денег в казне, долина похожа на красивого птенца, не способного летать.
– Так все те трупы, что лежат на улице, они для раскрытия потенциала?
Соно вздохнул, пропустил вопрос Литты мимо ушей.
– Я стал замечать странности. Однажды меня занесло в таверну на краю города. С удивлением обнаружив там Психо, беседующего с каким-то юнцом, я стал садиться к ним ближе, прячась под капюшоном, и слушать их беседы. Вначале в них не ничего было интересного, но после, когда они напивались, я узнал многое. Я пришел к Психо и высказался о том, что мне не нравится королева. Мне не пришлось добиваться его расположения долго, он принял меня в круг своих приближенных. Когда Элла, как я узнал потом, отправила меня следить за добычей алмазов, мне пришлось тайно встречаться с Психо. Мы рассказали план и Аарону, сыну Терима, что был предан королеве.
– Они знают, кто ты?
– Конечно! Доверились бы Психо и Аарон какому-то проходимцу? Нет. У меня была вещь, принадлежавшая отцу, и я показал им медальон. Он убедил их, что я не вру. Я должен был сесть на трон, а не чужачка, ведь во мне течет кровь семьи Ибзи.
– Почему нужно было терпеть столько лет?
– Быстрый результат не приносит столько удовольствия. Я забавлялся, идя к своей цели. Мне нравилось плести интриги, подслушивать, задабривать слуг. Поверь мне, милая, раз уж убивать нельзя, то люди сидели сложа руки, угнетая свою суть? Нет! У меня есть пара идей, как превратить долину в нечто большее, оставив ее в Новом мире, но и дать людям выплеснуть накопившийся гнев.
Двери зала открылись. Психо фон Аус держал Рока за шкирку, как нашкодившего кота. Увидев Литту, мальчик вырвался из его рук и бросился в ее объятия. Она присела, когда он ткнулся носом ей в шею. Мальчишка подрос за то время, что они не виделись.
– Они держат госпожу в тюрьме внизу. – прошептал Рока и отпустил Литту.
Она улыбнулась, вытащила кинжал.
– Если тебе больше нечего сказать, – начала Литта, взглянув на Соно, – начну, пожалуй, я.
Она бросилась к Психо фон Аусу. Толстенький советник взвизгнул, побежал к открытым дверям, но девушка была быстрее. Пнув его в спину, она запрыгнула на него сзади, схватила за рыжую шевелюру, приставила лезвие к горлу и разрезала плоть.
Все случилось так быстро, что Соно успел только встать со своего кресла и спуститься с лестницы. Рока отбежал к балкону, прячась за одну из колонн – без оружия мальчик мог стать легкой добычей.
Король Маэр-Ибзи хотел схватить Литту, но услышал шум внизу. Крики с тяжелой поступью смешались в единый гул. Госпожа Михиледжи отцепилась от упавшего Психо, прошла по луже крови, оставляя отпечатки подошвы сапог на мраморном полу, и раскрыла створки дверей шире.
– Митши идет за тобой, дорогой Соно. Ему отдан приказ убить всех, кто собирается мне навредить, так что тебе придется застыть на месте и следить за собственными мыслями. Рока? – она протянула руку в сторону мальчика. Он быстро переместился через весь зал и схватил ладонь Литты. – О, совсем забыла! Раз уж ты рассказал мне о своем отце, то я чувствую, что должна поведать о моем. Как-то давно, когда моя мать была жива, она поведала мне свою тайну. Каро Михиледжи попросила Тавота дать ей свое семя и спустя девять месяцев родила дочь. Меня.
Рот Соно открылся от удивления. Справившись со своими эмоциями, он улыбнулся.
– Прекрасно!
– Еще бы! – усмехнулась в ответ Литта. – Еще интереснее звучит то, что у нас с Эллой один отец.
Она покинула зал, оставив короля одного с этой информацией. Ей, конечно, хотелось посмотреть на его лицо, но девушка торопилась к Элле. Рока показал ей дверь, но им пришлось прятаться от стражников внизу – они поочередно пытались убить Митши, но бык увеличивал количество трупов возле себя быстрее, чем любой известный воин.
Спустившись в сырой подвал, Литта спрятала за своей спиной мальчика. Поглаживая ладонью его плечо, она радовалась тому, что он был жив, лишь пара синяков светилась на его руках и тощих белых ногах.
Если бы не решетки, Элла бросилась бы в объятия сестры, но прежде чем это случилось, Литте пришлось наделать много шума, чтобы сбить замок и выпустить королеву. Элла схватила сестру за шею и притянула к себе.
– Как я рада тебе! – она обхватила лицо Литты ладонями. – Соно Маэр устроил захват власти. Он сговорился с Психо…
– Я знаю. Он сын короля Ибзи и взял то, что принадлежит ему по праву.
– Что? Он брат Мали?
– По отцу. – Литта так и не рассказала Элле об их отце, но сейчас было не время. – Нужно убираться отсюда. Мой корабль, если его еще не сожгли, стоит в порту. Поплывем на Дибари.
– Я не поплыву на остров Старого мира! – воскликнула Элла.
– Очнись, Элла! – подал голос Ниццох. Его губы посинели от холода, но он стоически держался. – На Дибари сейчас безопаснее, чем здесь.
Литта сняла с себя плащ и отдала господину Ниббу.
– Набрось на плечи, а то не сможешь добраться до корабля.
Он заупрямился, отказываясь от жеста доброй воли, но Литта была настойчива.
– Нам многое стоит обсудить. – Элла прожевала слова неподатливыми губами.
– Несомненно.
Литта освободила советника Терима. Мужчина был плох. По его синюшному цвету лица и по слабости было видно, что сердце человека может не выдержать переживаний, свалившихся на его голову. Литта рассказала ему о сыне, думая, что Териму это поможет, но он, наоборот, сник.
В суете они не услышали скрип открывающейся клетки. Сбоку из темноты вынырнула женщина. Ударив Терима дверцей, она набросилась на Эллу. Терим упал в лужу, хватаясь за голову. На его лбу выступила кровь, а задравшаяся к коленям ночная рубашка оголила белые полноватые ноги.
Литте пришлось отбросить от себя Рока, чтобы дотянуться до женщины. Элла тем временем ворочалась вокруг себя, чтобы сбросить незнакомцу, рычащую ей в ухо. Ниццох вклинился между сестрами. В коридоре стало тесно.
Ниццох схватил женщину за волосы и потянул на себя. Он сцепил зубы от злости и от бессилия. Ему надоел этот день, принесший страдания и боль. Женщина размахнулась и ударила мужчину ножом в горло. Никто не видел, что у нее все это время было оружие. Ниццох осел на пол, но дал возможность Литте подобраться ближе. Она перескочила через него, перехватила тощую руку и, так же схватив за волосы, сунула голову буйной незнакомки между прутьев решетки. Просунув руки сквозь смежные, Литта обхватила женщину за щеки и свернул ей шею. От раздавшегося сухого хруста Рока вырвало. Его желудок судорожно сжимался, пока мальчишка пытался отвернуться от тела, повисшего, как табличка мясной лавки.
Литта обернулась, пребывая в состоянии, близком к отчаянию. Элла сидела на полу, прижимая к своей груди голову мужа. Глаза Ниццоха были закрыты. На шее зияла страшная рваная рана. Литта подняла руку женщины, рассмотрела оружие – лезвие было неровным, с мелкими зубцами по краям. Сама кожа незнакомки была в пыли и копоти.
– Она из Цве. – прошептала советница и добавила громче. – Они привезли рабов из Цве и заставили их принять на себя кару Тавота за убийство, чтобы не пришлось марать собственные руки.
Элла не слушала сестру. Сидя у вонючей лужицы, она раскачивалась, будто качала в своих объятиях ребенка. Тело Ниццоха податливо вторило ее движениям.
Литта опустилась на колени перед сестрой. Снаружи шумели люди, кричали, молили о помощи, слышались детские крики и возгласы мужчин, но в холодном подвале было тихо.
– Нам нужно уходить.
Элла рассмеялась, погладила Ниццоха по голове.
– Я не хочу. Можно я останусь?
– Нет, нельзя. Если ты останешься, Соно пришлет за тобой еще одного жителя Цве, который за несколько монет перережет тебе горло. Или оставит тебя гнить в тюрьме. Там, наверху, полным ходом идет бойня, она, как часовой механизм, уже не остановится.
Терим, кряхтя, поднялся.
– Моя королева! Я останусь! Это не обсуждается. Хочу взглянуть в глаза сыну. Здесь моя семья. – он протянул руку Элле, но она не приняла ее, отвернулась, заплакав.
– Я пригляжу за телом господина. Постараюсь, чтобы его похоронили достойно или отдали королю Идэма.
– Нет! – воскликнула Элла. – Только не Консо. Я не хочу, чтобы он из-за своей обиды на него что-нибудь сделал с телом.
Терим согласно кивнул. Он готов был согласиться со всеми словами девушки, чтобы она, наконец, приняла помощь своей сестры. Терим смотрел на Литту со страхом – в этом хрупком теле была ненависть, способная питать целый город, как какая-то магическая энергия.
Старый советник встречал в своих плаваниях женщин, способных, раскинув кости животных, сказать о будущих перипетиях судьбы. Им не особо верили, но для развлечения приглашали на праздники, чтобы народ повеселился. Создавая налет загадочности, они уверенно вещали о любовных неудачах или о смерти близких, предлагали помощь с урожаем, что был скудным. Их называли колдуньями. Кто-то сторонился таких бродяжек, кочующих из города в город, кто-то, наоборот, привечал их в своем острове.
Литта была колдуньей другого рода. Забирая жизни людей, она питалась их энергией и жизненной силой, будто кормила внутри себя существо, жаждущее крови. В тот момент, когда шея женщины хрустнула, Терим успел заметить жадный блеск в глазах госпожи советницы.
Элла тоже была колдуньей, по мнению Терима. Терпеливо глядя, как Литта упрашивала сестру подняться и отпустить Ниццоха, он подумал, что колдовство королевы заключалось в ее уме. Иногда она делала ошибки, рассуждала странно, но ведь она, по сути, была еще ребенком.
Он посмотрел на обеих девушек.
Дитя, лица которых не тронуты морщинами. Два колдующих дитя.
– Я позволю тебе оплакать мужа потом, когда мы выберемся отсюда. – Литта была непреклонна, но ей было жаль сестру. Глядя, как глаза Эллы тускнеют, госпожа Михиледжи падала духом. – Сейчас нам нужно добраться до корабля. Посмотри на меня Элла!
Та подняла глаза и кивнула, но Териму пришлось помочь разжать пальцы королевы, цепко держащие руки своего мужа. Элла дернулась обратно, но Литта мягко накрыла глаза сестры своими пальцами, будто это могло помочь, но, как ни странно, королева спокойно пошла вперед. Поднявшись по ступеням, они оказались на улице, ощутив и запах крови, и ледяной ветер на своей коже.
Митши стоял там, где ему было приказано. Вцепившись в голубые глаза, Литта быстро, пока слова не расползлись, прокричала приказ защищать их всех, и повела сестру и мальчика к порту. Терим двинулся в другую сторону. Обернувшись на его спину, советница подумала о том, что среди хаоса старик мог затеряться и так и не дойдя до предателя-сына.
Они проделали большой путь. На улицы уже опускался закат. Литта тряслась от холода, пытаясь обнять и Эллу, и Рока, чтобы мальчик, прибывающий в ужасе, не потерялся.
Из-за угла на них двинулись мужчины. С утробным рыком бросились на быка, следующего позади. Двоих он успел остановить, но третий, ловко прошмыгнув под брюхом животного, оказался нос к носу с Эллой. Пытаясь защитить сестру, Литта вытащила клинок, но не успела его применить – мужчина рухнул к ее ногам, как подкошенный. Элла обхватила пальцами ладонь сестры, снимая ее со своих глаз, и вскрикнула. За наемником из Цве стоял темнокожий советник.
– Патриций! – королева бросилась к нему. Осмотрев быстрым взглядом все его раны и скривившись от запаха гниющего пореза на щеке, она высказала радость от встречи. Но тут же сникла, говоря о гибели Ниццоха.
Советник хмуро насупился, но принял удар еще двоих наемников. Литта прикрикнула на них, чтобы шли быстрее. Ее не оставляло дурное предчувствие, а повышенное количество людей с оружием не добавляло уверенности, что они смогут так просто выбраться из Аму.
Наемников становилось все больше и больше. Бык будто устал – огромная туша животного становилась медлительнее, пропуская тех, кто оказался ловчее. Но Патриций, замыкающий их строй, оказался как раз кстати.
Увидев свой корабль в порту, Литта ткнула в него пальцем.
– Туда!
Патриций замотал головой, отбрасывая очередного убийцу.
– Для управления таким кораблем нужна большая команда. Сколько человек осталось на борту?
Литта прокричала:
– Пятнадцать, – но, повернув голову правее, увидела знакомые лица в воде. Всплыв брюхами к верху, они плавами у самой кромки воды.
Она взревела от злости. Патриций понял ее метания и стал искать взглядом небольшое судно, с которым бы мог справиться. К их счастью, нужное оказалось совсем рядом. Это была лодка рыбака. Небольшая, с одной единственной каютой, но способной вместить четырех человек. Элла забралась внутрь, стуча зубами от холода и от усталости, Литта забросила ногу, чтобы перебраться в качающуюся лодку, но услышала крик. Выпустив из поля зрения Рока, она не увидела, как мальчишку схватили две женщины и поволокли отбивающегося вора в сторону переулка.
Литта колебалась лишь мгновенье. Вернув ногу на твердую землю, она крикнула Митши защищать Эллу и Патриция, а сама побежала за женщинами.
Элла оказалась в лодке одна. Схватив весло, она приблизилась к Патрицию, чтобы помочь ему, но даже не представляла, что делать. К ее счастью, советник прекрасно справлялся сам. Ряды наемников поредели, но вдали показались белые доспехи стражников. Элла прикусила губу, глядя, как ее сестра расшвыривала тех, кто посмел встать на пути и думала, успеет ли Литта вернуться.
– Она не успеет! – прокричал Патриций, словно прочитав мысли королевы.
Элла глубоко вздохнула, расправила плечи и подняла голову выше.
– Значит, мы примем свою судьбу.
Господин Амин обернулся, усмехнулся, пнув ногой того, кто пытался встать. Он пытался наносить лишь легкие раны либо дезориентировать противников, чтобы не навлечь на себя кару Тавота.
Литта тоже увидела стражников. Она набросилась на одну из женщин со спины. Ей, в отличие от Патриция, можно было убивать. Она, взмахнув кинжалом, полоснула незнакомку по спине, вдоль позвоночника, а когда вторая приостановилась, схватила ее за руку, развернула к себе лицом и воткнула лезвие в глаз.
Рока кротко обнял спасительницу и потащил к лодке. Пробравшись к судну, мальчик забрался внутрь, а Литта помогла Патрицию.
– Митши не влезет! – только вспомнив о быке, госпожа советница обернулась. Животное стояло над трупами, неподвижно следя за хозяйкой. По броне всадницы стекала кровь.
– Я не отдам его им! – Литта попыталась вылезти из лодки, но Элла перехватила ее руку.
– Его можно освободить. – она говорила быстро, попутно затаскивая сестру обратно. Патриций нетерпеливо хмурился, глядя, как к ним приближалась очередная толпа. – Ты можешь освободить его от службы, но это значит, что и он, и Каро умрут.
Литта сжала кулаки и кивнула.
Она смотрела, как бык заходил в воду, растворяясь в морской глади. Тот, кого она ненавидела, носил на своей спине ее мать, предавшую родную дочь, теперь вызывал другие чувства. Литта была благодарна за защиту, за то, что безмолвно слушал ее приказы и был рядом в самые тяжелые дни. Она смотрела, как на причал вышел Соно, скалясь, словно дикий волк, и думала о том, что они когда-нибудь встретятся. Потеряв свою игрушку, госпожа Михиледжи подумала о другой и гадала, очнулась ли голова короля Фирея фан Дибари или нет?